Глава двадцать вторая.
Зима в Касторью приходит рано.
Первый снег жёсткими стрельчатыми иголками прокалывая мертвенно-серый воздух впивается в землю, ещё не остывшую для его приёма; его ранний визит подобен непрошеному гостю, который хуже татарина; методично выбеливает городок, как старательный маляр, наносивший белила на всё, к чему прикасается его вездесущая кисть.
Агата покидает городок. Окидывает дом благодарным взглядом, в котором провела почти полгода. Удастся ли когда-нибудь снова оказаться в этих краях, зародивших в ней чувства и приятные воспоминания - она не знает. Всё так неопределённо...
Садится в машину и неотрывно смотрит на пролетающие мимо горы, `террасно исчезающий из вида городок, на озеро, в котором ветер гуляет рифлёной рябью. Погода поддакивает грусти, колет лицо мокрым снегом, прощально теребит короткую причёску молодой женщины.
Она покинула место, которое ей так понравилось...И не в месте дело,хотя слов нет - редкий по красоте кусочек земли - но, к чему лукавство... Люди! Однозначно, люди... Отзывчивые, внимательные...настоящие, такие как есть. Без жеманства и позёрства, с чем приходится ей постоянно сталкиваться в городе.
С такой большой семьёй, спаянной крепкими семейными узами, Агата встретилась впервые. Как они заботятся друг о друге...Искренне, естественно...И передают это тепло детям... Без назидания, нравоучений, окриков... Агата многое почерпнула за время пребывания здесь и поняла, что семейные ценности - это нечто гораздо глубокое, чем достаток, сытость, финансовое наполнение. Правда, она знает, что без достатка некоторые семьи не выдерживают, ломаются, разрушаются... Но финансовое благополучие эти люди, с кем она соприкоснулась, создавали сами - неимоверными усилиями, трудом, терпением...Вот за что она так полюбила их! И прониклась огромным уважением. Со стороны может казаться - богатые, им не о чем думать, переживать... У некоторых этот достаток вызывает зависть, у других - злость.
Как-то в минуты откровения Медея рассказала ей, как они страдали от уколов местных жителей, когда только поселились в Касторье. "Воссоединение народа" - звучит красиво на словах, а на деле...На деле это высокомерие, усмешки соотечественников, которые обращались с вновь прибывшими как с людьми второго сорта и только потому, что они нечисто говорят по-гречески.Греки не любят иностранцев, вернее снисходительно относятся к другим, считая себя на голову выше, так как являются потомками славной древнегреческой культуры, от которой почти ничего не осталось.Обмануть, обкрутить, завысить цены иностранцу им ничего не стоит; уважать...за что? Первые они на этой земле! И даже греки-понтийцы, так называемые "русские греки", прибывшие из бывшего Союза для них всего лишь рабочая сила. Только тогда, когда семья Яниса и Медеи добилась успеха и в чём-то превзошла некоторых местных, они заслужили признание и уважение. Обидно. Это всё надо пережить и выстоять. И невдомёк пылающим завистникам, что эта благородная семья только и делает, что протягивает руку помощи нуждающимся. У них самих есть свои проблемы, маленькие и большие, они также болеют, умирают, выкарабкиваются, но всегда идут вперёд.
Неожиданно для себя пришла к выводу, что насколько их государство станет сильнее с такими семьями. Такая мысль её поразила. Что с ней? С каких пор заботится о государстве? Никак со взрывом национального самосознания в обществе по поводу ущемления прав и свобод и к ней постучался патриотизм... А почему нет! Она выпрямилась. Она же гречанка, у греков своё представление о патриотизме - это дом, семья, благополучие близких людей. С этой стороны она готова помочь государству и завести семью, заботиться о ней.
Вот куда-то подевался Тони... Некстати. Хм, шутки шутками, однако исчез, как сквозь землю провалился. Прибыв в Салоники, Агата отправилась на работу.
Вечером выходя из больницы, за воротами корпуса наткнулась на Тони. "Прям греческий мачо", - оценила она мужчину прислонившегося к своей машине. Высокий, в коричневой кожаной куртке под цвет тёмно-каштановых волос смотрелся неплохо. Закинув ногу за ногу он не сводил глаз с прохода.
- Ну и ну...Каким образом ты нашёл меня, - рассмеялась Агата, не ожидавшая увидеть его в ближайшее время, тем более здесь.
- У Яниса узнал, - целуя её в щёчку пояснил Тони. Я же провожал их на днях в Москву...и решил тебя дождаться, - как доехала? Карие мужские глаза с нежностью оглядели фигурку,поднялись к лицу и замерли под её лёгким взглядом.
- Нормально доехала...они в Москву улетели?
- Да, потом в Америку.
- Я в курсе, просто думала сразу в Америку, на консультацию...
- Какие-то дела у них там. Слушай, а давай, ты же не спешишь, посидим где-нибудь...
- Давай, куда мне спешить, ребёнок в интернате...
Они подъехали к таверне в центре города. Звенящие звуки бузуки собрали много гостей, но для них сразу нашлись места, и в тесном окружении незнакомых людей через несколько минут они почувствовали себя уединённо. Все были заняты собой, вечерней трапезой и вином, развязывающим языки и без него не страдающих молчанием греков. Шумно, весело, громогласно.
Официант виртуозно лавируя среди столиков поставил перед ними рыбное блюдо, салаты, откупорил и разлил в бокалы вино, пожелав приятного аппетита. Свежайшая рыбка таяла во рту, лёгкое вино кружило голову, и когда Тони глядя ей прямо в глаза сказал: "Выходи за меня, Агата" она не кокетничая, обвила его руками, приблизив к нему губы, влажные от напитка, прошептала: "Конечно, выйду,Тони, не сомневайся".
Потом они гуляли по шумным, кажется, никогда не засыпающим улицам города, полночи провели на набережной, рассказывая друг другу о себе, перемежая смех, радость поцелуями и ласками и, в конце-концов счастливые и уставшие, завалились в маленький, но уютный отель, в котором Тони снимал номер, испытав блаженство, которое может подарить любовь своим по-настоящему человеческим проявлением. Утром проснувшись, счастливые и молодые, бросились подкреплять охватившие их чувства нежности и упоения чашечкой обжигающего кофе в ближайшем кафе, и сидя рядышком, касаясь друг друга руками, плечами не могли поверить во внезапное счастье. Теперь их двое. Словно прочитав его мысли, Агата вспомнила о сыне и попросила Тони поехать к нему.
- Поехали, - с готовностью согласился он и, не спрашивая дороги, крутанул машину в нужном направлении, что удивило Агату. Когда к ним вышел Христ, она удивилась ещё больше, увидев, как запросто сын поздоровался с мужчиной, сопровождающим её, будто знаком с ним всю жизнь.
- Вы зна е те друг дру га? - почти заикаясь спросила она, переводя взгляд с сына на Тони. Тони рассмеялся, ему вторил Христ и когда они успокоились, Тони рассказал Агате, что не раз приезжал навестить её сына, сначала с Янисом, а затем один. Она молча, не говоря лишних слов, но с полными слёз глазами, обняла его, потом сына, и дала волю слезам. Вот оно - её счастье.
Три дня, забыв обо всём на свете, дышали в любви и неге. Тони не мог не ехать, в Касторье его ждал Алекс. На прощанье они договорились о скромной свадьбе после приезда Медеи и Яниса. Расстались, чтобы встретиться и не разлучаться до конца жизни.