- Вот вы говорите, добро и зло, - так, совсем по-чеховски, начал Иван Иванович, когда чай был выпит и все вышли на веранду. - Ну, допустим...
Он осторожно, краем рта, усмехнулся. Иван Иванович, если речь заходила о таких отвлечённых предметах, всегда говорил осторожно, взвешивая каждое слово. Его обычная уверенная стать хозяина в таких случаях давала сбой. Он вступал на территорию, которой не был хозяином.
- Допустим, - повторил Иван Иванович, - хорошо... Ну а вот, добро и зло, ведь это же не абсолют? Бывает, что для пользы дела приходится и назначить кого-то на роль зла.
Анна Васильевна, уже сидевшая в покойном глубоком кресле со своим обычным вязанием в руках, при этих словах повернулась к Ивану Ивановичу:
- Как это, простите, назначить?
- Да так. Чтобы сплотить общество для выполнения задач. И вообще, сплотить. Вот, например...
Он оживился:
- Идут все сажать сад! А по дороге расстреляют пару гадов, которые не хотели сажать сад, или хотели, но не в этом месте, да мало ли... И это сплачивает, да. И потом, посадка - тоже, сплачивает. Вернулись, пьют чай, разговаривают. А уже руки у всех в крови. Все знают: вот, что будет, если...
- Фу, - сказала Анна Васильевна с отвращением. - Дикость! Средневековье. Это вы, что - о Сталине, да? Метафора ваша... довольно оригинальна, но... вы уж извините, глуповата!
Она принялась вязать полоску с удвоенной энергией, спицы замелькали, запели в опытных руках Анны Васильевны.
- Помощник прокурора, - мигнул в её сторону Пётр Сергеевич, подходя к Ивану Ивановичу, - бывшая. А вот я, например, при финнах был старостой.
Луна взошла над вышкой. В её ровном свете фигура часового с автоматом казалась больше и выше, чем обычно - при свете дня.
7 октября 2015 г.