Ночь. Тишина. И всё по новой. Десять лет.
Вы когда-нибудь задыхались? Хоть раз? Если да, то сочувствую. Если нет — вы счастливы.
Я задыхаюсь ежедневно, еженощно. Я знаю, как умру. Если не возникнут непредвиденные обстоятельства в виде машины из-за угла или гопоты с травматом. Что вполне вероятно.
Вы замечали, как люди оценивают счастье? Слепые считают счастливыми зрячих. Глухие — слышащих. И так далее. Вид на человеческое счастье с башни нездоровых людей весьма прозаичен и примитивен.
Однако осознание этого не мешает мне считать, что все здоровые люди хоть мало-мальски, но должны быть счастливы. Понимание не спасает. Мы не объективны. Счастье тоже.
Вдыхать становится тяжело. Выдыхать — ещё сложней. Рука судорожно ищет лекарство. Голову занимают мысли только об одном. На грудь будто положили наковальню. И по ней долбят. Начинается хрип. Свист... Вспомнил одну историю. Лет семь-восемь назад мы с родственниками сидели дома, в тишине. Каждый занимался своим делом. Откуда-то пошёл звук, отдалённо похожий на мяуканье. Или подобие свиста. Все начали искать котёнка... В итоге оказалось, что звук исходил из моих лёгких. Он сопровождал приступ. Именно тогда я столкнулся с непониманием происходящего со стороны других. Меня попросили прекратить. Но я не мог. Они это знали. Даже лучше меня. Абсурд...
Вы хорошо спите? Лично моим мешкам под глазами уже делают комплименты. Они часть меня. Ещё бы... Несколько лет кряду просыпаться среди каждой ночи... А то и по несколько раз. Плюс ко всему я уже четвертый год не могу уснуть раньше часа ночи. К слову, когда я неслабо пьян, мой сон идеален. Пить всегда? Страшно.
Я часто ложусь в кровать со страхом, что могу не проснуться. Это непередаваемо. Я дважды был на грани вылета из игры. Лекарства не помогали. Уже вот-вот... ещё чуть-чуть... я уже смирился, но... почему-то выжил.
Что интересно, мне было жаль людей, которые были со мной в это время, но не себя.
Я никогда никому не говорил и не показывал, насколько мне плохо. Я стараюсь это скрывать. Всегда ищу момент, пока никто не смотрит, чтобы принять лекарство. Или отворачиваюсь/ухожу сам. За все десять лет я помню только двух человек, которым я так доверял, что не скрывал своего состояния и иногда не отворачивался, дабы снять приступ. Два человека, не считая больничных медсестёр. Мне стыдно.
Я, бывает, скучаю по больницам. Лежал в стационаре последний раз, наверное, лет шесть назад. Не помню. В средней школе. Там было спокойно, комфортно и много хороших людей... Там я впервые потерял друга... Мы проснулись от шума. Двери были со стёклами. Но в этот день они были закрыты. Мы решили незаметно подглядеть, что происходит, и увидели, как его ночью на носилках выносили из палаты. Он лежал отдельно. Очень позитивный был человек. У него была лейкемия. Я смутно помню его имя... К тому времени я видел уже достаточно смертей для своей психики. На следующее утро все вели себя так, будто ничего не произошло.
Люди уходят. Люди приходят. Один ты статично томишься в ожидании своей очереди, чтобы покинуть помещение. Этакий конвейер вокруг тебя, из которого можно выйти только по окончанию смены. Или на обед. Лучше первое.
Мне двадцать лет. Половину своей жизни я задыхаюсь. Я не жалуюсь. Люди ко всему привыкают. Абсолютно. Мне некого винить. Я счастлив. Я именно такой. Я смирился.
Вы счастливы?
Вы хорошо спите?