*** - Людка, иди причёсываться, а то в школу опоздаешь! – я представила, как отец опять будет чесать мои волосы, и вздрогнула. Посмотрела на своё отражение в зеркале шкафа: « Красивая, как Алёнушка с картины. Зачем мне эти косы?» По радио запели: «На зарядку становись!» - я насторожилась: «Уже шесть, а ещё позавтракать надо и собраться! Придётся идти, – без кос отец не отпустит! В двенадцать лет я сама тоже плести умею, но отец не даёт – для него это особый ритуал!»
Он, улыбаясь, ждал у зеркала:
- Ну, каким узлом сегодня вязать будем? – отец засмеялся. Мне, положим, совсем не до смеха – он моряк, ему – узлы, а мне терпеть! ... Как я хочу подстричься!
-Ты ещё мала, решать, выпорю, если ослушаешься! – вот и весь сказ отца, с ним не поспоришь.
-Ну, Людк, садись на стул. Ты чего зелёная такая? Тебе надо больше спать! - отец продолжал улыбаться, а я зеленеть.
У отца всегда была морская выправка – стройный, высокий черноглазый красавец, он каждое утро крутил усы на расчёску, восклицая: « Моряк должен быть красив!» – за ним пол деревни бегало, а мамка молчала и терпела, и лишь иногда, стиснув зубы шептала: «Моряк, моряк, - всего лишь сигнальщик!»
…Вот я села на стул и зажмурилась:
«Пойду в училище – всё равно подстригусь! Надоели мне эти косы, сил моих больше нет – эта пытка каждое утро,- я думала, а слёзы лились градом. Отец продолжал истязать меня расчёской, тянул каждую прядь, волосы издавали мучительный треск, и большая их часть оставалась на расчёске: «Может стану лысой, а что? – вон Ритка из соседнего класса ходит в парике и ничего, зато ей легко!» Потом начиналось самое интересное – плетение кос. В эти мгновения я обычно сжимала кулаки и стискивала зубы – слёзы продолжали литься, - отец и правда крутил косы причудливым способом, потому – что и расплести их мог только он сам, мама пыталась, но только ещё больше волосы запутала. « Ещё пять минут и всё. И я уже не буду такая БЕДНЕНЬКАЯ и забуду об этом мучении до завтрашнего утра!» - к концу этого причёсывания мои глаза опухали и краснели, нос становился каким-то лиловым, а уши аллели и торчали, как ручки на вазе, - зато я была с Косами!