Вообще-то я не очень люблю цыганок. Не в смысле, цыган как народ, а именно тех цыганок, которые пристают на улицах с криками, типа «эй, дорогой, дай погадаю!» или «позолоти ручку!». Вечно прохода от них нет, и пристают именно ко мне. Что я им, мёдом, что-ли намазан?
И встречи с такими обычно не приводили ни к чему хорошему. В лучшем случае – к потере времени, в худшем – к убыткам. Невеликим, правда, но всё же... Однажды, году примерно в 1980-м, выманила две рваные трешки, которые я нес поменять на целые в Госбанк.
В 1999 году приключился со мной такой случай.
Был неплохой солнечный осенний день. Я ехал на электричке домой из райцентра, где был в командировке по служебным делам. Сижу один в вагоне, да и поезд весь почти пустой. Так что налицо полное отсутствие толкучки, воздух свежий, настроение – расслабленное, с чувством выполненного долга. И время – где-то два часа пополудни.
И тут в вагон входит цыганка с ребенком лет семи. Судя по соотношению возраста её и ребёнка, она ему, скорее всего, приходилась бабушкой, нежели матерью. Или это был вообще не её ребенок.
Первая моя мысль была таковой, что, несмотря на обилие свободных мест в пустом вагоне, сядет она, конечно же, поближе ко мне. Именно так и произошло. Пройдя с ребенком через весь вагон, она опустилась на место напротив меня.
Сидит и молчит, только смотрит на меня безотрывно. Через какое-то время и я присоединился к игре в «гляделки».
Примерно минут через пять она проговорила: «Скоро тебе бумага из-за границы придет. Ты езжай, хуже не будет.»
В то время я собирался уезжать в Израиль, никакой бумаги, естественно, не ждал, визу уже получил и просто ждал момента, когда лучше будет уехать. Но слова про заграницу меня довольно сильно удивили, хотя в то время многие уезжали или хотели уехать, и цыганка могла просто сыграть на аналогии.
Однако цели она добилась – я заинтересовался. Неплохие все-таки психологи – цыганки. Врожденное это у них, или приобретенное путем долгого и старательного обучения?
В общем, увидев мою заинтересованность, она произнесла типичную для цыганки фразу, и у нас завязался разговор.
– Порча на тебя наведена, снять её надо, а то помешает тебе сильно.
– Конечно, может, тебе ещё и бумажную деньгу в ручку положить? Она как-бы исчезнет вместе с порчей, а на самом деле ты её в карман положишь!
– Если исчезнет, то это хорошо, значит, зло ушло вместе с ней, а если останется – то плохо... Значит, зло вернется.
– Да уж, в рукав её запихнешь или на пол свалишь, а потом – под сиденье затолкаешь...
– Рукава мне закатай, если так думаешь, и на пол смотри!
– Смотри, у меня последняя сторублевка осталась, больше денег нет! Обманешь – на твоей совести будет! Без копейки останусь до получки.
В 1999 году 100 рублей не были столь огромной суммой, как, скажем, в середине семидесятых, но всё-таки составляли где-то среднюю дневную зарплату по стране.
Я закатал ей рукава до локтей, положил в одну ладонь сторублевку. Она сжала ладони в кулаки, у меня на глазах перевернула их пальцами вниз, затем, примерно через секунду повернула обратно, разжала пальцы – бумажки ни в руке, ни на полу не было...
То есть я стал свидетелем дематериализации сторублевой купюры практически на глазах. Была – и нету... Что тут можно сказать? Либо – чудо, либо фокус, повыше уровнем, чем у Дэвида Копперфилда или Эмиля Кио.
Несколько секунд я сидел и молчал. Потом она говорит: «Ну что, убедился, что не обманываю? А зло ушло, теперь тебе хорошо будет. Насчет денег не волнуйся – сегодня же они к тебе вернутся. И даже больше их будет, чем было.»
Мне осталось только скептически улыбнуться, а поезд подъезжал к вокзалу.
В расстроенных, естественно, чувствах я сошел с поезда. Куда идти? В кармане ни копейки, домой идти неохота, погода хорошая, как обычно в середине сентября. Что делать? И я решил зайти в магазин к знакомым женщинам. Когда-то я делал для них компьютерную программу по автоматизации бухгалтерского учета и с тех пор периодически заходил в гости – кое-что советовал по работе с компьютером, иногда что-то добавлял или менял в работе программы.
Пришел, захожу, а они, увидев меня, чуть ли не на шею мне бросаются, «спасай!» кричат. Спрашиваю, в чем дело? Оказывается, у них поменялась форма одного из отчетов, строящегося на компьютере по моей программе, а сдавать его надо было срочно. Они мне звонили на работу, а я – в командировке (мобильная связь в России тогда еще не была особо популярна). Так что – спасай, говорят, дорогой, мы за ценой не постоим!
Короче говоря, засел я за компьютер, и, доблестно потрудившись где-то около часа, честно заработал аж триста рублей! Вместо сотни, дематериализованной цыганкой. И фокус посмотрел, и людям помог, и денег заработал. Ну и как быть после этого – верить цыганкам или нет?
С тех пор прошло много лет. Выпала мне "дальняя дорога" - я поменял страну проживания, круг общения. И событий произошло немало. Однако этот случай глубоко врезался в мою память. Ведь чудеса происходят в жизни довольно редко.