Вторые сутки, впившись усталым глазом в окуляр перископа, командир пытался обнаружить десантный отряда кораблей "противника".
- Ну что, командир?
- Ничего, товарищ комбриг!
- Дааа. Если так безынициативно будем выполнять поставленные задачи, то далеко не уедем. Да делайте что-нибудь! Делайте!
- Делаем, товарищ комбриг!
Одуревшие от шумов моря акустики вслушивались в таинственные звуки, но кроме рыбьего скрипа и свиста дельфинов ничего не могли обнаружить.
Молчал эфир. Наверное, десантный отряд крался вдоль берега длиннющей змеей, ничем себя не выдавая, соблюдая режим радиомолчания.
- Ну что вы на одной и той же глубине висите? На гидрологический разрез посмотрите! Поднимитесь над слоем скачка. Послушайте. Где ваша разумная инициатива? Проявляйте! Проснитесь, наконец!
- Делаем всё возможное!
- Ответ лодырей: «Всё возможное»! Да ничего вы не делаете! Где результат? «Делаем»...
Замученные бессонницей, изнывающие от духоты люди взвинчены до предела. Казалось, достаточно одной крохотной искры и раздастся ужасный взрыв.
Благо, на подводной лодке запрещено пользоваться открытым огнем.
В тесноте штурманской рубки при помощи математических методов и стройной системы геометрических теорем обрабатывались только что принятые сигналы подводных звуковых маяков.
Командир электронавигационной группы робко жмётся в дальний угол.
Командир боевой части уперся красными глазами в мерцающий светлячок автопрокладчика.
Рядом флагманский штурман бригады капитан третьего ранга Мышкин.
Все в задумчивой растерянности. Сигналы ни коим образом не ложились на карту.
Треугольник линий положений поражал воображение своими немыслимыми размерами.
Что-то произошло с приемоиндикатором или вкралась временная погрешность.
Аналитики «разгоняли» фигуру погрешностей. Аналитики вводили всевозможные
поправки, уменьшали и увеличивали параметры. Тщетно. Точного места не получилось.
- Центральный! Получено радио в наш адрес!
- Есть! Шифровальщика к радистам!
Выжатые из эфира колонки цифр обрели конкретный смысл: «Время. Десантный отряд противника. Широта. Долгота. Курс. Скорость».
Кончилась слепая игра! От руководства получена развединформация.
Вот он, конвой!
- Штурман, нанести координаты на кару!
Командир бригады уже в штурманской рубке.
- Ну что, где ДесО?
- Вот, товарищ комбриг! - Ткнул в карту эффектно выдвинутой блестящей иглой штурманского измерителя флагманский штурман. - Здесь противник!
- Так, хорошо. А мы?
- Мы, товарищ комбриг, где-то здесь. - Отложив в сторону измеритель, он жестом указал на огромный треугольник.
- Курс на сближение! - Заорал комбриг.
- Есть, товарищ комбриг, рассчитыва...
- Я тебе покажу, «где-то здесь»! Я тебе дам, «рассчитываем»!
Флагманский штурман вдруг замер и выгнулся, будто пронзенный шпагой.
Резко вдохнул.
Мгновенно покрылась испариной лысина.
Выкатились из орбит глаза.
Раздался первобытный крик. Кричал Тарзан.
Нет, это флагманский штурман кричал как Тарзан.
Никто до сих пор не знал, что он может так кричать.
- Мать вашу! - Прошипел комбриг, когда штурман перестал кричать и вышел из штурманской рубки, уступая место командиру. - Разбирайтесь со своими бездельниками!
В ягодицу капитана третьего ранга Мышкина впился двумя щегольски выдвинутыми иглами штурманский измеритель.
- Я вам покажу, «где-то здесь»! Разгильдяи!
С тех пор штурмана этого соединения выдвигают иглы измерителя всего на полтора миллиметра. Не больше.
Да больше, оказывается, и не нужно!