- Ну, все, я вас познакомил и на этом свою миссию выполнил, - сказал Сергей, представив нас друг другу. Мне показалось, он явно спешил отделаться от нас, и, как будто подтверждая мои подозрения, взглянув на часы, Сергей распрощался.
- Ну-с, значит, вас интересует схема убийства… Что-нибудь конкретное или так… вообще – теория? – спросил Павел Иванович, отхлебнув пиво.
Лет ему было под семьдесят, опрятно одет, слегка пьян – настоящий несостоявшийся гений, спивающийся на пенсии интеллигент.
- Конкретное, - сказал я, открывая записную книжку. – Вот даты.
- А, Серега вас предупредил… - он опять отхлебнул, - Дайте-ка взглянуть. Цифры, знаете ли, великая вещь, они несут в себе все – смысл мироздания, тайны Вселенной, законы жизни и смерти любого из нас…
Я вырвал страничку и передал ему. Он, не глядя, свернул ее и засунул в карман.
- Простите за любопытство, это – что-нибудь деловое, личное, научный эксперимент или так, забавы ради? Понимаете, Виктор, всегда хочется знать, за что получаешь деньги. Они, конечно, не пахнут, но, видите ли, я придерживаюсь мнения, что не только цель оправдывает средства, но и средства должны соответствовать цели, – он взмахом руки попросил принести еще кружку пива.
- Эти двое убили мою сестру. Зверски убили. Если вы мне не поможете, я их самостоятельно убью. Не виртуально, а физически и, наверняка, сяду в тюрьму. Это, конечно, ерунда, но все же… - я тоже заказал пиво.
- Месть – сладкая штука, – он задумался. – Я вам, конечно, помогу. Дело в том, что я сам в свое время начинал с аналогичной личной ситуации. Жизнь все-таки очень сложная штука. А потом пошло-поехало… Но я ни о чем не жалею, - Павел Иванович задумался, - Своей методологией, возрожденной из небытия, я просто помогаю людям решать их проблемы. И не какие-то там мелочные проблемы, а – судьбоносные. Вам, в память о вашей сестре, царство ей небесное, - он посмотрел куда-то в угол поверх клубов табачного дыма, - я рассчитаю эти графики бесплатно.
Я, было, запротестовал, но потом подумал, а кто его знает, сработают ли эти «графики»? Лучше я на эти деньги куплю хороший нож и как-нибудь лет через пятнадцать решу эту проблему сам.
Старик как будто подслушал мои мысли.
- Сомневаетесь? Не стоит – цифры, особенно, если они связаны с человеческой судьбой, это, молодой человек, такой инструмент, о котором человечество, погрязшее в гордыне, почти напрочь забыло. Уметь понять значение цифр, воспользоваться этим умением, – такое сегодня дано не многим. Вот раньше, этак десяток веков назад… Правда, и сейчас на Востоке память об этом искусстве еще жива, но уже в виде суеверия. Там вам с большой неохотой сообщат дату своего рождения, смутно подозревая, что эти цифры можно каким-то образом использовать во вред. Но не буду читать вам лекцию… Да и пора уходить из этого гадюшника.
Мы распрощались у дверей пивнушки, договорившись о будущей встрече здесь же через неделю, и я отправился домой. Задумавшись, пошел короткой дорогой и, конечно же, оказался возле дома, который последние полгода старался обходить стороной. Где же ее окна? Вот они, на третьем этаже почти посередине длинной изогнутой как змея девятиэтажки, кажущейся отсюда мощной оборонительной стеной, в которой можно схорониться не только от непогоды, но и от жизненных невзгод. Стена стоит, окна на месте, а Таньки нет. И никогда уже не будет.
Я до сих пор не понимаю, почему все это случилось. Пусть даже вооруженное ограбление, к беспределу нас приучили. Но зачем такая жестокость? Когда меня, обалдевшего от неожиданного известия, в милицейской машине привезли в то черное утро к этому дому, и я вошел в некогда уютную девчачью квартирку, я, здоровый мужик, чуть не упал в банальный обморок. По-моему, даже потолок был залит кровью. Ее уже увезли, и мне вместо того, чтобы тихо горевать, пришлось по заданию молодого следователя, тоже, как и я, едва стоявшего на ногах, провести инвентаризацию Танюхиного имущества. Вернее, того, что от него осталось. А осталось немного: белье, предназначенное для стирки, мебель, которую нельзя было незаметно вынести, кухонная посуда, книги… Вот в морге на опознании мне, действительно, стало плохо. Все ее тело было изрезано ножом.
А потом – потом был суд. Один из ублюдков получил десять лет, второй пятнадцать, вместе – двадцать пять, столько, сколько исполнилось моей сестре за неделю до страшной смерти. Из суда я вышел с твердым решением – мстить. Долго разрабатывал разные варианты мести. Одни были фантастическими, для осуществления других требовалось долгое ожидание в течение пятнадцати лет. Естественно, это меня не устраивало, и мои мучения от собственного бессилия с каждым днем усиливались. Серега, в общих чертах посвященный в мои планы, как-то намекнул, что может свести меня с одним чокнутым, бывшим школьным преподавателем математики. Однажды, изрядно выпив, тот в узком кругу рассказывал о своих способностях совершать виртуальные убийства. Для этого ему нужно было знать только имя и дату рождения потенциальной жертвы.
К нумерологии я относился со скептическим любопытством, как к форме салонного досуга. Когда за столом еще не все выпито, а все сплетни и анекдоты уже рассказаны, наступает черед карточным фокусам или таким вещам, как газетные гороскопы или нумерология, дающим повод поближе познакомиться с интересующей меня девушкой. Дата рождения, номер телефона, даже адрес – считалось все, а в конечном результате я получал более или менее полное досье заинтересовавшей меня особы. Вот к этому последнему моменту и сводилось для меня практическое значение нумерологии. К Серегиному сообщению я сначала отнесся с недоверием, а потом подумал: а почему бы и нет? Все-таки хоть какой-то шанс.
По поводу Павла Ивановича я ошибся. Оказалось, что даты рождения моих врагов ему были нужны не для примитивного складывания их цифр, а совсем для другого.
- Смотрите, Виктор, - сказал он через неделю, разглаживая на грязном столе все той же пивнушки лист бумаги, на котором было всего три даты, - это – дни, когда наши клиенты будут наиболее беззащитны, когда их жизненные силы будут на исходе, и эти уроды будут в буквальном смысле находиться между жизнью и смертью. В эти дни достаточно мощного эмоционального толчка, такого, знаете ли, импульса энергии, посланного в их адрес, и они перестанут отравлять атмосферу. Первая дата относится к тому, кто у вас обозначен под номером один, вторая – к номеру два. Третья дата – средняя, но очень близкая к нулевым точкам как одного, так и другого. Она немного отдалена от нас во времени, видите, примерно полгода? Но я подумал, что вам будет интересно и приятно расправиться с ними одним ударом… Пришлось, правда, потрудиться: сравнивать два графика очень скрупулезная работа.
Вот тут я и понял, что старик имел пристрастие вовсе не к нумерологии, а к не менее забавной области бесполезных знаний – к биоритмологии с ее пресловутыми тремя циклами – физическим, эмоциональным и интеллектуальным – довлеющими над жизнью каждого человека. Пик увлеченности биоритмологией давно прошел, но, оказывается, отдельные ее адепты все еще живут рядом с нами.
И все-таки старику нельзя было отказать в проницательности.
- Ошибаетесь, молодой человек! – с сарказмом воскликнул он. - Да, это – биоритмология, но не та тупиковая ее ветвь, которая стала известна еще с начала двадцатого века. Это – моя собственная разработка, основанная на… А вы, что – вообще не верите, что человеческая жизнь подчинена определенным ритмам, не замечали, что у вас бывают «плохие» и «хорошие» дни? Не знаете, что небесные тела, особенно ближайшие к нам – Солнце и Луна – оказывают на Землю и на все на ней живущее весьма значительное влияние? Что на побережьях морей периодически случаются приливы и отливы, что, наконец, в природе постоянно чередуются времена года? Может, вы вообще не местный, не из нашей галактики? Так там, простите за назойливость, тоже действуют какие-то ритмы… На этом все мироздание держится! - он в сердцах залпом опустошил кружку, заказал следующую, и, пока ее несли, исподлобья мрачно рассматривал меня.
Я продолжал молчать, рассматривая цифры на листке, старик занялся пивом.
- Послушайте, а как работает ваша система? – прервал я затянувшееся молчание.
Он оживился:
- Вам это действительно интересно? Хорошо. Я не буду утомлять вас математическими выкладками. Поверьте на слово, а хотите – проверяйте, но квантовым эталоном на пространственно-временных просторах Солнечной системы является число 28 с множеством цифирей после запятой. Это – полусумма периода вращения Луны вокруг Земли и периода смены лунных фаз, так называемых сидерического и синодического месяца. Это – своеобразный модуль для времени и пространства. При расчетах важны также половина этого числа и его четверть. Проанализировав сотни биографий великих, не очень великих и обычных людей, я пришел к выводу, что количество дней, прожитых ими на этом свете, в подавляющем большинстве случаев кратно величине этого кванта или его половинке, или четверти, или их сумме в любом сочетании…
- Вы хотите сказать, что человек умирает, прожив определенное количество этих… квантовых модулей?
- Да. Странно, не правда ли? Но это так. В конце каждого из этих периодов наступают дни усталости. Усталость может быть меньше, может быть больше, а может и вообще – смертельной. В такие дни происходят психологические срывы, обострения хронических болезней, наступает общий физиологический спад, вплоть до летального исхода.
- Все это очень забавно… простите, интересно… Но какое это имеет отношение к моей проблеме?
- Самое непосредственное. В этот день, - старик ткнул ногтем в третью дату, - дни усталости наших клиентов практически совпадут во времени. Ну, если быть пунктуальным, их будут разделять два дня. В следующий раз такое совпадение произойдет через четыре года два месяца и десять дней. А в этот день – он снова ткнул ногтем в третью строчку, - В этот день их достаточно будет просто подтолкнуть, и они завершат свой мерзкий земной путь, - он возвел глаза к грязному потолку и перекрестился.
- Подтолкни падающего, - машинально произнес я.
- Да-да, в нашем случае Ницше был абсолютно прав, - старик чему-то обрадовался. – Ну, как? Я вам кажусь сумасшедшим?
- Как вам сказать, - я пожал плечами. – Слишком уж все просто.
- Однако работает, знаете ли, – теперь он пожал плечами.
- Хорошо, - сдался я, - Ну, а как… как подтолкнуть падающего?
- Хм, ничто не ново под старушкой Луною, - Павел Иванович, допив очередную кружку пива, помрачнел. – Есть старый испытанный способ… Но я боюсь вы мне опять не поверите.
- Если он испытанный, да к тому же единственный, то почему бы и нет?
- Черная магия…
Ну, вот! Теперь – черная магия… С этим старичком явно не соскучишься.
- Ну, что вы на меня так смотрите? – Павел Иванович опять нырнул в кружку, но не спускал с меня глаз. – Как ни странно, но это тоже работает. Наши предки были не такими уж дураками, по крайней мере, не такими, как нам их представляют историки. Самым мудрым из них были ведомы такие силы, о наличии которых мы только сейчас начинаем догадываться. Магия – из их разряда. А черная она или белая – зависит от цели. В нашем случае она черная, хотя это и очень спорно. Если вы согласны, давайте встретимся… ну, скажем, за неделю до этой даты, - он ткнул пальцем в третью строчку. А пока внимательно почитайте вот эту книжечку, - и он протянул мне потертый томик под названием «Черная магия», - особенно здесь.
Он открыл заложенную страницу, протянул мне книгу, поднялся и ушел. «Докатился, - думал я по дороге домой. – Надо же – черная магия!»
Однако, дома я в тот же вечер погрузился в неизвестный мне мир загадочного чернокнижия. Это было похоже на чтение мрачной сказки. Имена таинственных богов, описание сложных, требующих довольно больших отрезков времени, ритуалов, и дорогих даже в нынешних условиях инструментов. Кстати о ритуалах. Черные дела, связанные с насыланием смерти, творились в определенный день недели – в понедельник, при «стареющей» луне, а еще лучше – в новолуние, в день Черной Луны и в определенные часы ночи. Что там у нас будет в этот день? Точно, третья дата на листке приходилась на понедельник! И… и Луна, действительно, – черная.
И тут меня словно током ударило… Точно! Этот день – ведь это еще и годовщина смерти сестры. Что это – случайность, подтасовка или благословение неба на смертельный удар? Если подтасовка, то откуда старик узнал дату гибели Татьяны? Да от соседей, от врачей, в милиции… Городок-то небольшой, и весть о трагедии быстро его облетела. Но все же… А вдруг это совпадение все-таки неслучайно? Что, если Татьяна сейчас наблюдает за мной? И мои последние смутные сомнения по поводу старика растаяли.
А вот и заложенная страница. Этой главе, по словам Павла Ивановича, я должен был уделить наибольшее внимание. Ну, естественно, - «Убийство посредством вольта». Что такое «вольт», не в привычном, а в магическом смысле слова? Так-так… Вольт – это кукла, символизирующая жертву. В него, в определенную точку, втыкают иглу и… и жертва умирает от болезни, связанной с аналогичным местом на теле. Странно. Неужели так просто? Нет, конечно. Произносится определенное заклинание. Да-а, и это еще не все. Оказывается, всю неделю до выполнения ритуала нужно соблюдать «черный пост», изнуряя себя и, тем самым, обостряя ненависть к жертве. Мало того, ей, жертве, нужно подать знак, чтобы она была в курсе ваших намерений. Как все, однако, сложно и… серьезно. Да, эта система должна работать. Не может не работать! Не скрою, я увлекся, и до нашей очередной встречи с Павлом Ивановичем прочитал книгу несколько раз.
А когда встреча состоялась, он устроил мне небольшой экзамен. Правда, как мне показалось, он задавал вопросы чисто для проформы, думал о чем-то своем, постоянно ныряя в кружку.
- Итак, в следующий понедельник в двадцать один ноль-ноль встречаемся у меня, - он назвал адрес. – Нет, вам ничего готовить не нужно, все уже подготовлено. Не впервой. Ваша задача – прочитать заклинание, знаете ли, личный мотив имеет очень важное значение. Ну, и конечно, поститесь. И помните: «черный пост» - он очень строгий. Это вам не радостно-праздничный христианский Великий пост. От строгого соблюдения вами «черного поста» очень во многом будет зависеть результат нашего предприятия. Возьмите отгулы, отпуск за свой счет.
Я кивнул.
- А знак? Знак о намерении, как мы его подадим?
- У вас сейчас с собой наверняка есть фотография сестры, одолжите ее мне на время.
Я послушно достал бумажник, и из пластикового кармашка нам весело и беззаботно улыбнулась Танька.
- Зачем? – все же поинтересовался я.
- Я сделаю копии, найду возможность передать их убийцам и позабочусь, чтобы они поняли, что к чему, - он повернул фотографию к свету. – Да, красивая девочка… Все-таки жаль, что Бог забирает лучших, - и спрятал фотографию в боковой карман, - Да, чуть было не забыл, возьмите тетрадку, полистайте на досуге….
Как я провел эту неделю, лучше не спрашивать. Этих тварей я собственноручно разорвал бы на мелкие части и без всякого поста, но правила игры должны быть соблюдены. Игры ли?
По мере приближения понедельника я с каждым днем все глубже пропитывался ненавистью, пока она, наконец, не стала излучаться из меня в виде темно-коричневых флюидов, мерцающих яркими серебряными вспышками. Это не была голодная галлюцинация. Я, все-таки взяв отгулы, читал, писал, пытался разобраться с тетрадкой Павла Ивановича, которая оказалась его четко оформленной теорией биоритмологии, общался по телефону со знакомыми, и в последствии смог не раз убедиться, что мой мозг в то время работал вполне нормально. А флюиды, тем временем, превращались в потоки энергии, потом в тонкие лучи, которые тянулись бесконечно далеко, шаря в пространстве. В конце концов, они слились в один тонкий радарный луч, который круг за кругом ощупывал это пространство, чтобы найти убийц и поразить их, освободив меня от накопленной отрицательной энергии.
И я их нашел. Превратившись в сверхточный прибор, я мог бы с точностью до сантиметра определить координаты каждого из них. Они были далеко, но почти в одном месте. Иногда мне казалось, что я видел их – жалких, опущенных молодых идиотов. И мне… мне становилось их жаль.
Это чувство, зародившись в пятницу, ближе к вечеру, постепенно крепло, и утром в воскресенье я уже готов был их простить. И отозвать свой теперь уже блестящий как стальная спица луч обратно. И отозвал бы, но днем то ли задремав, то ли впав в голодный обморок, я увидел всю трагедию, разыгравшуюся в тот вечер в квартире сестры. Спать мне больше не пришлось, и я, наверное, поставил мировой рекорд по количеству выкуренных сигарет.
Как прошел понедельник, как я нашел нужный дом, я не помню. Только стоя перед нужной калиткой, я осознал, что я живой. Павел Иванович, подхватив меня под руку и ведя в дом, только головой покачивал.
В просторной комнате все, действительно, было уже подготовлено. Магический круг на полу, горящие черные свечи, алтарь в центре круга, а на алтаре – две фигурки из воска…
- Из круга не выходить, пока я не разрешу. Дам команду, – произносите заклинание. И ни на что не реагируйте, - он давал короткие команды, хладнокровно орудуя возле алтаря, который вблизи оказался обычной табуреткой, покрытой черным бархатом.
А я и не собирался выходить. Мое тело как будто нашло тот идеальный центр Вселенной, откуда мой луч мог поразить в ней любые цели. Но любые мне были не нужны. Только две, и я их ясно чувствовал.
Старик между тем творил ритуал. Он обошел магический круг, открыл ворота, призывая Черную Богиню в свидетели, что мщение – правое. А затем подал знак. Боже, я никогда раньше не декламировал с таким чувством, с таким выражением. И с каждым моим словом тени по углам комнаты как бы концентрировались, становились темнее и приобретали четкие человеческие очертания. Мне опять показалось, что я галлюцинирую, но тут я услышал горячий шепот старика:
- Получилось, получилось! Это – ангелы мщения! А теперь, сынок, убей своих врагов!
Он взял со стола две большие иглы и воткнул их в вольты. Одному в шею, другому в живот. В этот же миг я почувствовал, как раскаленная коричнево-серебристая энергия, до сих пор наполнявшая меня, стремительно покидает оболочку моего тела и по лучу устремляется вдаль.
- Все, - спокойно сказал старик, - Постой немного, я закончу ритуал. С гостями нужно попрощаться.
Меня пошатывало, и тут, впервые за неделю, я почувствовал, как я голоден.
- Пошли, пошли на кухню, - Павел Иванович опять прочитал мои мысли. – Пошли помянем твою сестру, Царствие ей небесное…
Мы выпили по стопке, закусили. Потом старик налил себе еще, но мне больше пить не позволил.
- Ешь и иди домой – отсыпайся. Все будет в порядке. Да, фотографию забери.
И за долгое время мне, наконец, приснилась она. Танька улыбалась, а кто-то, кого я не видел, но чье присутствие ощущал, укоризненно, но вместе с тем добродушно, смотрел на меня поверх ее головы…
... А через пару недель рыжий мальчишка, позвонив в мою дверь, сообщил, что Павел Иванович умер. В последний путь его провожала вся улица, а на поминках ко мне подошла маленькая старушка и молча протянула конверт.
« ...То, что со мной произошло, - писал старик перед смертью, - вполне закономерно. В магии это называется «ответным ударом». Я знал, конечно, о возможности такого исхода, но, как говорит современная молодежь, - лопухнулся. Не подозревал я, что этих уродов тоже кто-то будет защищать. Постарайся избежать в будущем подобной ошибки. Если ты внимательно читал книгу, ты поняли, что любой уважающий себя маг должен иметь помощника, или «посох», который принимает на себя ответные удары. В нашем случае «посохом» оказался я, и удар не выдержал, но не жалею об этом: такого дела у меня до сих пор не было, такого яркого результата я еще не достигал… Результат ты узнаешь через время, и он тебя успокоит. А твоя сестра, Царство ей Небесное, уже успокоена, поверь мне, я это знаю, ведь, когда ты это прочитаешь, я уже буду там...»
А я и не сомневался. Я знал это наверняка.
Когда исполнилось сорок дней со дня смерти Павла Ивановича, я вечером зашел в ту самую пивную, чтобы помянуть его. Подождав, когда освободится «наш» столик, я присел на «свое» место и, отхлебнув пиво, закурил. В пивной было накурено и тесно. Поэтому я не удивился, когда, чуть сдвинув меня, рядом уселся светловолосый парень. Не удивился, когда он попросил зажигалку. И лишь когда он спросил: «Вы меня не узнали?». Я внимательно посмотрел на него.
- Я вел дело вашей сестры, - светловолосый опустил глаза.
Я молчал.
- У меня для вас есть новость, - он поднял глаза и внимательно посмотрел на меня, - Убийцы вашей сестры умерли в тюрьме.
Я продолжал молчать.
- Умерли довольно неожиданно, - продолжал он.
- Каким образом? – стараясь говорить равнодушно, спросил я.
- Один повесился, другого подрезали. Подрезали где-то в лесу, далеко от зоны, и он, пока его тащили в тюремный лазарет, потерял очень много крови. Умирал он очень тяжело…
- Ну что ж, собакам – собачья смерть, - только и смог ответить я.
- Я думал, вам это интересно, - как бы извиняясь, сказал светловолосый.
Допив пиво, я поднялся, чтобы уйти, но он остановил меня.
- Пожалуйста, возьмите эту бумажку, - и протянул мне листок из блокнота.
Меня передернуло, – на листке была дата.
- Это дата рождения серийного убийцы. На его счету тридцать один человек, в основном – дети. Он уже сидит – пожизненное, но… Может, попробуете?