Глафира тоже спала сладким безмятежным сном, ведь завтра вновь она увидит Егора, пусть на расстоянии, но увидит.
- И почему я его не замечала раньше? Стёпка сволочь на нашей дороге встал и меня с пути сбил – размышляла Глаша по дороге в милицию.
Её уже ничего не раздражало, ни женщины с их вульгарным жаргоном, ни еда, ни отвратительный запах, ни даже храп по ночам. Она просто была счастлива тем, что утром её привезут на стройку, а том он, Егорушка, такой ласковый, нежный...
- Я, кажется, влюбилась и влюбилась по-настоящему, ни так как тогда, в колхозе.
Утром, встав вперёд всех, умылась, оделась, причесалась, покрыла косынку на голову и стала ждать.
- Ой, ты уже тут как тут, чё не спится? – это Ольга, завсегдатая, не первой свежести баба, с рыжими торчащими во все стороны короткими волосами, - успеешь на каторжный труд отправиться, - расхохотавшись.
- Чё разбубнилась, спать не даёшь – а это уже Марьяна, попавшая за драку с мужем. Он морду ей набил, она ему фингал, свекровь и вызвала милицию.
- Стерва, я не свекровь, сыночка в ванну закрыла, меня сюда запрятала, мол, пьянь дерётся, матерится,... - заявление написала.
- Хороша компания, докатилась, - про себя подумала Глафира, - что захотела, то и получила, сама виновата, - сидя на табуретке у стола.
- А это Глаша, не я вскочила, уже собралась на работу – съехидничала Ольга, – закурить есть у тебя?
- Щас дам, вчерась у мужиков выпросила - вставая с постели и подходя в угол за умывальник. Сделав свои дела, подойдя к кровати, достала измятую пачку «Беломора», протянув подружке. – На, кури, она не курит, - указывая на Глафиру, - нам больше достанется.
Но не прошло и пяти минут, Глафира начала кашлять, а ещё через минуту, рухнула на пол как подкошенная.
Женщины перепугались. Глядя друг на друга, и не понимая, что произошло и почему, склонились над Глафирой.
- Дышит, - спросила Марьяна Ольгу?
- Кажись да, но еле – еле, стучи в дверь.
Марьяна подбежала к двери и начала тарабанить. На стук подошёл конвоир,
-Что растарабанилась?- спросил через открытое окошко двери,
- Да вон Глашка упала с табурета и еле дышит - Проговорила испуганная Марьяна
Дверь отворилась, и вошёл конвоир. Склонившись над побледневшей и ели дышащей Глафирой, пошлёпал по щеке.
- Только этого не хватало, ну очнись, ну? – и обращаясь к присутствующим женщинам, - это вы её?
- Да ты чё, и пальцем не тронули - в оба голоса начали возмущаться, сокамерницы. – Даже пальцем не тронули. Она сидела, потом начала кашлять и вдруг бац, как - будто мёртвая грохнулась, - наперебой защебетали бабы.
- Ладно, помогите её поднять и уложить на кровать.
Уложив бессознательную Глафиру на постель, выбежал из камеры, но не ушёл, а позвал,
- Трошкин, срочно врача, да шевелись ты, Соколова без сознания...
Врач, только сменившийся и ещё не переодевшийся, бежал по коридору, на ходу набрасывая халат.
Войдя в камеру и увидев, мертвенно бледную больную, крикнул
- Срочно за носилками – и уже подойдя и прощупывая пульс, облегчённо выдохнув, сказал – ну, слава, Богу, живая.
А по коридору уже бежали конвоир и санитар с носилками.
Глашу, аккуратно положили на носилки и бегом понесли в кабинет врача, дабы быстрее оказать помощь или вызвать скорую. Глаша не приходила в себя.
Выпроводив всех из кабинета, врач взял из рук санитара, приготовленную кислородную подушку и надел маску на лицо Глафиры, затем прослушивая её, заметил подёргивание ресниц.
- Ну, вот и хорошо, моя хорошая, вот и хорошо!
В кабинет постучали
- Гасан, узнай кто там, если что, гони в шею, у меня пациентка тяжёлая.
- А-а, это товарищ капитан, спрашивает, разрешение войти.
- Впусти, но поставь ширму - склонившись над больной, приходящей в себя.
- Ну и что случилось, а? – заканчивая осматривать свою пациентку, - что-нибудь болит?
Глаша, не понимая ровным счётом ничего, пролепетала, вернее прошептала,
- Дышать трудно – и закашлялась.
Лежи, лежи, не вставай, нельзя, - поднимая изголовье кушетки.
- Гасан, присядь рядышком с больной.
За столом сидел капитан и глазами спрашивал, - что с ней?
Сев за стол, врач взял чистую медицинскую карту и начал её заполнять, затем. Глядя за ширму
-Не позволяй ей маску снимать и вставать тоже.
- Давление низкое, но думаю не в нём дело, это последствие чего-то – обращаясь у же к капитану, - когда увидел, думал уже того... Нет, пульс хоть и слабый, всё же прослушивается.
- Закурить можно Денис Васильевич?
- Да, что вы, с ума сошли. Да и вообще, себя травите, меня хоть оградите, не курю я, ... даже знаете, батенька, от дыма, задыхаюсь. Постойте, когда я был в камере, то почувствовал запах табака,... не от него ли этот приступ? – многозначительно произнёс и, не обращая внимание на капитана, махнув рукой – посидите пока, я к ней.
- Ну-с, что у нас? – глядя на пациентку,
- Гасан, ты опять курил? Отойди и не дыши в её сторону и мою.
Сняв маску, посмотрев на то, как дышит больная, вновь её надел.
- Так, отвечать мне на вопросы, только глазами, если «да» закройте, «нет» оставьте открытыми. Договорились?
Глаша медленно прикрыла глаза.
- Вот и хорошо.
- Товарищ капитан, проходите сюда, но не близко к больной.
И обращаясь к лежащей на кушетке женщине, начал задавать вопросы,
- Вы переносите запах табака?
Глаша не моргала.
- У вас были приступы удушья от табака раньше?
Глаша заморгала.
- Так, а дома кто-либо курит?
- Нет, ясно. Я вам сейчас сделаю укольчик Эуфиллина, вам когда-нибудь его делали?
Сквозь маску, Глафира шёпотом сказала, - да.
Сделав укол, врач, садясь за стол, обратился к капитану.
- Необходимо её перевести в камеру, где нет курящих, иначе... нам покойник не нужен, - Как можно тише произнёс врач. – А сегодня она побудет у меня под присмотром.