С утра по прохладе увлекся я прополкой цветника.
- Можно вас? - услышал я мягкий голос рядом и, повернувшись на зов, увидел соседку по нашей многоэтажке. - Тихо, - сказала она, приложив палец к губам, - за моей спиной на вишне дятел. - В ее словах было полно таинственности, особенно в слове «дятел».
Крадучись, мы подошли ближе к знакомому нам дереву с обильной листвой и стали пристально вглядываться в крону.
- Думала я, что дятел большая птица, - шептала соседка, - а она не такая уж и большая, да где же она... Едва были произнесены эти слова, как с фыркающим звуком вырвался из листьев на противоположной от нас стороне дерева дятел, а то, что это был именно он, безошибочно угадывалось по красному пятну на его головке, блеснувшем как огонек. Птаха перелетела на высоченный тополь с огромной кроной, и там, в глубине ее не было видно.
Соседка заспешила, как сказала, по хозяйским делам, а я, любопытствуя, подошел поближе к могучему тополю. Смотрел так и эдак в его высоту, но дятла не было видно. «А может, успел улететь незаметно для меня», - подумалось. Но, к счастью, свидание с пернатым гостем продолжилось, когда сверху послышались дробные звуки. Мне стоило усилий разыскать-таки глазами дятла, и он предстал в таком виде, в каком уже доводилось видеть ранее его сородичей. Седоком приспособился на стволе, как на лошадке и, медленно передвигаясь, поколачивал клювом по древесине, разыскивая затаившихся лакомых для него жучков.
На время я забыл то, что меня с утра тревожило. А лежал на душе камень от того, что снова услышал по радио о войне на Украине. «Боже мой», - вернулись прежние мысли мои ко мне, - как же это горестно, что наши братья не могут быть свободны, как мы, в своих родных местах, и такие прелести, как тот же стук дятла, похожий на азбуку Морзе, мирный и увлекательный стук, - все это заслонило от них взрывами снарядов и свистом пуль»...
А дятел-работяга стучал, стучал, стучал...