Очень забавная штука фитнес-клуб. Особенно – тренажерный зал. Там очень-очень, так сказать, рельефно вырисовываются человеческие характеры.
Одно дело – Иван Иванович в пиджаке и брюках, озабоченно обнюхивающий, как бобик, монитор в поисках какого-нибудь пикантного сайта, и совсем другое – Иван Иванович в победоносных спортивных трусах и в майке-облегайке, с сатанинским лицом, рыча, качающий трапецию.
Фитнес – это театр. Поэтому я люблю туда ходить.
Конечно, я тоже подкачиваю трапецию, пресс и прочие бренные барельефы. Но, честно говоря, в основном я хожу в зал для того, чтобы понаблюдать за типажами.
Прежде всего: в фитнесе есть прекрасные девушки с фигурами в виде виолончелей, гитар или песочных часов и пронзающими самое сердце каучуковыми попами. Только ради одного этого божественного каучука стоит посещать тренажерный зал. О Господи, сколько же в нем грациозного достоинства и гордой недосягаемости! Бригантины, а не девушки! Каравеллы, в полном смысле этого туманного для меня, но многообещающего слова.
В зал, например, регулярно ходят две девушки. Их зовут Жанна и Света. Им лет по двадцать пять. Жанна брюнетка, и Света блондинка. Для себя я как-то непроизвольно решил, что Жанна – Каравелла, а Света – Бригантина. Не знаю почему, но это – так. Клянусь своим стальным икроножьем.
Жанна-Каравелла похожа на виолончель, а Света-Бригантина – на песочные часы. Я не знаю, как это объяснить. Но это точно.
У Жанны приятный обволакивающий, низкий грудной голос, как у Фаины Георгиевны Раневской, и блестяще развита передняя группа бедра, а Света очень звонко смеется, как Сережа Сыроежкин из «Приключений Электроника», и не имеет себе равных по задней группе. Жанна-Каравелла мне очень нравится. Но Света-Бригантина – еще больше. Когда она смеется, у меня приятно вибрирует поджелудочная железа.
Потом: есть в фитнесе мужчины-демоны с инфернальными мышцами из победита. У них фигуры – как если бы букву «ф» поставить на букву «л»: руки полукружьями, потому что широчайшие мышцы мешают бицепсам и наоборот, а ноги, похожие на шаурму на вертеле, широко расставлены из-за несовместимости ляжек.
В моем зале есть компания таких демонов. Их трое: Саша, Роберт и Фазиль. Всем лет по тридцать с небольшим.
Саша – весь в тату и с волосами, собранными в пучок на макушке. Роберт носит на голове черный флибустьерский платок с Веселым Роджером и серьгу в ухе. Он вообще похож на флибустьера. А Фазиль просто очень волосатый. Делая жим лежа, они очень громко кричат. Саша всегда кричит: «Life!!!» Роберт: «Бздо!!!» А Фазиль: «Ыды суда!!!» И весь зал оглядывается на них. И Жанна со Светой тоже. И когда мои Каравелла и Бригантина, улыбаясь, оглядываются на Сашу, Роберта и Фазиля, мне всегда становится немного грустно. Ведь на меня они не оглядываются никогда.
У них (я про Сашу, Роберта и Фазиля) надуваются лазоревые жилы на шее. Их мощные ногоподобные руки – все в электропроводке вен. Они прекрасны.
Иногда они спорят между собой, у кого из них больше какая-нибудь мышца. Насколько я понял, Саша – безоговорочный лидер по трапеции и груди, Роберт – по прессу и голени, а Фазиль – по дельте и ягодицам.
Еще есть в зале очень худые и шустрые мужчины средне-пожилых лет, которые бегают от тренажера к тренажеру и быстро качают все подряд. Я их про себя называю «опылителями тренажеров».
Одного из них, я знаю, зовут Сергей Анатольевич.
Сергей Анатольевич опыляет тренажеры почти каждый день. Часа по два. У него много свободного времени. Как-то раз я слышал, как Роберт-Бздо рассказывал Жанне-Каравелле, что у Сергея Анатольевича три трехкомнатные квартиры в центре Москвы и одна в Тропарево. Где он и живет. Один. Вы поняли, на что живет опылитель тренажеров.
Задача Сергея Анатольевича именно такова: опылить все, включая боксерскую грушу и прыгалки. Опыляет он и самую большую штангу. После того, как ее от груди отжали Life, Бздо и Ыды Суда, он тут же закидывает на нее сначала левую, а затем и правую ногу и проводит быструю опылительную растяжку.
Есть в зале и странные, даже в чем-то таинственные типы.
Например, некто Эльдар. Я слышал, как Фазиль рассказывал Свете, что Эльдар – экстрасенс.
Эльдар – плотный мужчина с большой лысой головой. Он долго и задумчиво ходит по залу, держа голову на бок и внимательно изучая оздаравливающихся на тренажерах фитнесян и фитнесянок. Потом вдруг резко прыгает на турник, зависает на нем на коленях вниз головой и долго качается туда-сюда. Затем спрыгивает вниз, делает изящную ласточку на одной ноге и опять бродит по залу. Ничего кроме качания и ласточки он не делает.
Есть, конечно, в зале и общая масса. Ничем особо не примечательная. Просто дяди с животами. Они большую часть времени говорят по мобильнику. Просто тети, не те, которые каучуковые, а те, которые скорее поролоновые. Компьютерные подростки-гормончики, вдруг решившие начать новую спортивную жизнь. Очкарики умственного труда, типа меня. В общем – статисты.
И вот два дня назад я пошел, как обычно, в зал. Захожу. Все уютно, как всегда.
Эльдар раскачивается на турнике. Лысая багровая башка, как маятник: туда-сюда, туда-сюда. Прыжок. Ласточка. Задумчивая прогулка.
Жанна, качая двуглавые мышцы бедер, грудным контральто где-то в районе фа малой октавы что-то рассказывает Свете, качающей квадрицепс. В ответ звучит Светин смех. Ля второй октавы. Нет, скорее соль…
Сергей Анатольевич деловито опыляет трехкилограммовые гантели. Опылил. Побежал галопом к брусьям. Опылил. Побежал рысью к прыгалкам.
Звучит душераздирающее «Life!!!» Ясно. Три демона карают стопятидесятикилограммовую штангу.
Просто тетя на тренажере для пресса тщетно пытается превратить поролон в каучук.
Просто дядя, разложив живот на коленях, сидит на тренажере для бицепсов и говорит по мобильнику. Что-то про отгрузку свинины.
Трясущийся компьютерно-гормональный подросток пытается оторвать шестнадцатикилограммовую гирю от пола. Не получается.
Какой-то очкарь, вроде меня, пыхтит на тренажере для мышц плечевого пояса.
Я удовлетворенно вздыхаю и начинаю тренироваться. Пять подходов по пятнадцать раз на грудь. Столько же на плечи. На спину. На пресс. На бицепс. На трицепс. Отлично. По телу весенним жаворонком порхает мышечная радость. Я прекрасен, строен, бодр и накачан! По-моему, на меня даже один раз с интересом взглянула Каравелла и целых два – Бригантина! И, ей-Богу, Фазиль с Робертом уважительно смотрели в мою сторону, когда я качал пресс.
Дальше – десять бассейнов. Брасс, кроль, спина. Брасс, кроль, спина. Чудесно! Немного мешают просто тети, которые очень любят медленно-медленно плавать парами, беседуя о здоровье и при этом, разумеется, занимая обе дорожки.
А еще тети любят делать так. Тетя, к примеру, отдыхает на краю дорожки. Ты быстро плывешь в сторону тети. Тетя стоит, отдыхает. Ты все ближе. Она отдыхает. И как только ты быстро-быстро подплываешь, чтобы мощно развернуться и быстро-быстро поплыть обратно, тетя медленно-медленно отплывает, и ты бьешься очками в ее пятки. Ну, пропусти ты, медленная тетя, быстрого дядю и плыви спокойно за ним. Нет, надо влезть и испортить дяде заплыв.
Ну да ладно…
Дальше – баня. Замечательно! У нас в фитнесе есть мастера насчет поддать пару с мятой или апельсинчиком. Отлично! В мощных, исполинских мышцах – никакой молочной кислоты. В теле – легкость, в голове – мысли, идеи, планы…
Я ложусь на лежак, заворачиваюсь с головой в полотенце. В посвежевших мозгах – план рассказа. Этого самого: про Бздо, Бригантину, поролон, опыление гирь и тому подобное. Мне все это кажется ужасно остроумным и искрометным. Я даже тихо хихикаю сам с собой под полотенцем. Довожу про себя рассказ до того самого места, когда я лежу под полотенцем и хихикаю сам с собой. И вдруг слышу. На соседних лежаках:
- Нормально сегодня пошло, скажи?..
Это голос Саши-Lifa.
- Да, сегодня все четко. Сорок подходов. Ноги, таз, спина. По полной программе.
Это контральто Жанны-Каравеллы. Я напрягаюсь.
- Народу сегодня в зале много было, скажи?... (Саша)
- Да, чего-то набежали все, как тараканы… Вообще, прикинь, все тренажеры заняли, да? (Жанна)
- Н-н-ну. Этот, блин, заяц бегает, бегает… Только соберешься сделать нормальный подход, а он уже сидит… вибрирует, блин… Енот-полоскун…
- Этот лемминг, что ли, девятикомнатный?
- Н-н-ну.
- Вообще, прикинь, типоза, да? Колобок-дистрофик.
- Н-н-ну. Этот медиум тоже, блин, лысый, скажи?
- Этот который висит все время, как кровавый желудь?
- Н-н-ну. Медитирует, блин. Но меня больше всего вымораживает этот… очкан…
- Который в зеленой майке? В замызганной такой?
(«Мама! Это ж я очкан в зеленой майке! Тот, другой, похожий на меня, - в белой»)
- Н-н-ну.
- Меня тоже он вымораживает, блин! Я таких мужичков, прикинь, вообще не выношу, - Каравелла даже фыркнула. – Полуфабрикат какой-то. Дебит Кредитович.
(«Ой!»)
От неожиданности я сжимаю хрустнувшие пальцы ног в кулаки.
- Н-н-ну. Типа «бухгалтер, милый мой бухгалтер».
Жанна сквозь смех:
- Точно! Его, кстати, кажется, Вова зовут.
- Н-н-ну. «Меня зовут Вова, я знаю три слова»…
Жанна опять смеется:
- Такой… очкастый бухгалтер Вова решил стать грозным качком, прикинь?.. Всех порву, себя оставлю! Кровь, кишки, возмездие!
Они вместе смеются.
(«Ну что тут смешного-то? За что они меня так? Не понимаю!»)
- Н-н-ну. «Всюду жизнь», блин… Не соскучишься с этими перчиками, скажи?...
- Точно. Ходишь в зал, как в цирк, прикинь?
- Н-н-ну. Шоу покемонов. Ладно, пошли попаримся.
- Пошли.
Я переждал паузу. Вылез воровато из-под полотенца и понуро пошел в душ.
Мне было обидно. Обиднее всего, что я не нравлюсь, даже противен Каравелле. Наверное, и Бригантине тоже… Даже наверняка. «Замызганная майка». «Полуфабрикат». «Очкастый бухгалтер Вова»… Горько мне, горько…
Но дома я взял себя в руки. Как-то автоматически включил радио. Там передавали песню «Бригантина поднимает паруса». Про диких флибустьеров, про далекое синее море, про Веселого Роджера, совсем такого же, как носит на голове Бздо. Я сел за стол. Сменил очки для дали на очки для близи. И свел дебит с кредитом – написал то, что вы прочитали. Написал честно, без всякой лакировки действительности.
Потому что «и в труде, и в радости, и в горе» настоящий писатель, как бухгалтер, должен писать правду. И только правду. И ничего, кроме правды.