Юджин Дайгон В сто сорок солнц закат сиял
Зеленый луг. Холмистый и поросший желтыми и голубыми цветами. Лохматые колосья, кузнечики и микроигуанодоны, прячущиеся под лопухами.
Еще бы им не прятаться, пришел двуногий великан. Девчонка в бежевом комбинезоне – сбежала из детсада и даже не взяла с собой своих любимцев – котенка и карминно-красного марсианского ящеренка – шестилапого кентавра. Ящеренок, прижав к земле конусовидный хвост и расставив ходячие лапы, стоит, словно древний танк – котенок, шипя и пушистясь, не может сдвинуть марсианина и только старается защитить усы от хватучих лап. Хорошо, что их у ящеренка только две. А то оставил бы серого совсем без усов.
Нельзя их было брать сюда, они бы начали возню и все испортили.
Этот луг – не для игр, а для серьеза. Но обычно к серьезу приводят взрослые, а этот серьез она нашла сама. Это ее собственный серьез.
Как? Очень просто. Гуляла и нашла. И сразу поняла, что это – он, несмотря на глупых бабочек.
Сделав еще шаг, она попала…
…в Ад: вокруг метались и кричали мертвецы с обожженной и оплавленной плотью, полыхали стены развалин, воздух горел, небо ослепительно пылало, и над всем раздавался оглушительный рев. Ад окружала стена мрака, а в центре его, в километре над извергающим лаву кратером, сияло солнце. Никогда еще девочка не видела солнце так близко.
Внезапно обитатели Ада исчезли вместе с кратером – под солнцем теперь расположилась ровная, будто утоптанная кем-то площадка.
Стены продолжали гореть. Небо все так же слепило, хоть ему и далеко было до солнца.
Девочка шла по обломочно-осколочной россыпи, и тишина звенела, оглушая, в ее ушах. А ведь только что мертвецы кричали голосами, полными муки.
Хорошо еще, что она не взяла с собой обоих зверенышей – землянина и марсианина. Марсианину нечего делать в земном Аду, у него есть свой, марсианский, а землянина просто жалко.
Россыпь зашевелилась и из-под нее вылезли другие адские обитатели – гуманоидные фигуры из расплавленного зеркала, размером с девочку. Почему-то ей показалось, что если бы она была постарше, то и они появились бы повыше ростом.
-Здравствуй, девочка, - сказала одна из фигур.
Девочка не стала здороваться, а спросила:
-Кто вы?
-Мы черти.
Теперь она знала, как на самом деле выглядят черти.
-Взрослые врут про нас. Мы совсем не страшные.
И говорившая безликая фигура двумя пальцами (бесформенной лапе для этого пришлось разделиться на пальцы, причем всего на два – больше пока не требовалось) проткнула в голове глаза – погрузила их в нее, а когда вынула, то углубления остались. Так же черт нарисовал себе рот, вытянул нос, уши и два рога, а под конец и хвост.
В чертях отражались желтые пятна от огня и белые – от неба и солнца, серые – от россыпи и не горящих участков стен.
-Я не думала, что в Аду будет так светло.
-Ты права. У нас гораздо светлее, чем в Раю.
Девочка подумала и произнесла:
-Что такое Ад я теперь знаю. А что такое Рай?
-Рай, - рассмеялся черт, - это то, что было на этом месте до Ада.
Они шли медленно, но посмотрев вверх, девочка увидела, что стоит прямо под солнцем. И сразу почувствовала, что здесь еще жарче.
-А где твои маленькие друзья? – спросил черт.
-Да, - поддержали остальные неочертившиеся безликие фигуры, - где они?
-Им бы здесь не понравилось. Они бы испугались, - ответила девочка.
Черт лапами подчерпнул из живота часть себя, слегка уменьшился в масштабе и вылепил из одной части котенка, а потом, держа котенка под мышкой, из другой – шестилапика-кентавра. И поставил их на землю.
Оба его произведения потерлись о ноги девочки. Котенок замурлыкал, а марсианин загудело пискнул (писк наложился на гул).
-Ну вот. Теперь все в порядке. Твои друзья с тобой, - довольно улыбнулся черт.
-Да, теперь твои друзья с тобой, - поддержали его хором безликие черти.
-Но ведь они не настоящие. Мой котенок серый и пушистый. А этот – гладкий, как стеклянный. А марсианин красный.
-Да пожалуйста, - согласился черт и котенок с шестилапиком стали такими, какими девочка привыкла их видеть. Оставалось непонятным, куда же делись зеркальные. Если отправились в детский сад, то уже, наверное, всех там перепугали.
-А кто были эти… люди? – спросила девочка.
Метания обожженных, не могущих найти успокоения, мертвецов возобновились. Вернее не их самих, а их призраков. И они, и расплавленное, пышущее магмой, жерло кратера накладывались на пустынные руины и ровную площадку так, словно девочка одним глазом их видела, а другим – нет. Стены горели где настоящим, а где фантомным огнем. Девочка стояла на «магме». А черти? Черти присутствовали в обоих вариантах – в реальном и в иллюзорном. В последнем они толкали и гоняли несчастное племя кадавров. Другие же, те, что с самого начала пришли под солнце Ада с девочкой, с любопытством взирали на проделки, то ли собственные, то ли собратьев. С весьма довольным любопытством взирали.
Постепенно реалии становились все иллюзорней, а иллюзии – все реалистичней, и теперь их уже невозможно стало различить. И трупы одновременно носятся вокруг и не носятся, а лава одновременно булькает под ногами, и в то же время ее нет.
-Это все – великие грешники, - ответил черт, который с самого начала разговаривал с девочкой.
-Грешники, грешники, - подтвердили остальные черти – для этого бегавшим за мертвецами (иллюзорным?) чертям пришлось на миг прервать свои занятия, но после изъявления они тот час же к деятельности своей вернулись.
-Давным-давно мы приходили за грешниками и забирали их. Но грешников становилось все больше и больше, они плодились со скоростью греха, и мы перешли к более рациональному способу решения проблемы. Мы принялись устраивать филиалы Ада – в местах наибольшего скопления грешников. Им больше не требовалось тащиться в Ад (а нам таскать их туда). Ад сам являлся к ним. А здесь грешников было множество. Вот мы и создали для них персональный Ад, милый и уютный.
-Милый? – удивилась девочка вместе с вылепленными чертом малышами.
-Еще бы – никто из них не жаловался.
-Но если раньше здесь существовал Рай…
-Все грешники – из Рая, ты права, из Рая все: и грехи, и грешники, и мы, несчастные. Когда в Раю дерьмо заводится, его к нам спихивают. Да, эти грешники, пребывающие в нашем Аду, обитающие, как ты видишь, под нашим адским солнцем, раньше они жили в Раю.
-Как же вы из Рая сделали Ад? – опять удивилась девочка.
-А из чего еще нам было его делать? Хорошо, представь себе, что Ад – это ночной Рай, а Рай – это Дневной Ад. Сатана – спящий Бог. Бог – проснувшийся, бодрствующий Сатана. Или совсем наоборот, что в общем ничего не меняет.
-Наоборот – и ничего не меняет?
-Сам принцип остается тот же. При желании, только при очень сильном, можно наречь ночь днем, а луну – солнцем. И тогда день станет ночью, а солнце – луной.
-А облака и звезды?
-Если хорошенько присмотреться, только хорошенько, по-настоящему, то днем усмотришь звезды, а ночью – облака. Естественно, днем ты не сыщешь облаков, а ночью – звезд. Но опять же, если хорошо будешь искать.
-Ну, если днем будут облака, то я их обязательно найду, - задумчиво протянула девочка. – Звезды ночью, может, и не все, но самые яркие – уж точно замечу.
-Ты ничего не поняла, - огорчился черт.
-Ничего, - горестно вздохнули остальные обитатели Ада.
-Если ты хорошо искала, то ты нашла то, что ты искала. Если ты нашла то, что ты искала, то ты искала хорошо. Если не нашла – плохо. Если ты искала отсутствие предмета и нашла этот предмет, то ты не нашла его отсутствия, то есть не выполнила того, что от тебя требовали, то есть искала плохо. Если не нашла предмета – хорошо.
-Хорошо искала, если не нашла?
-Да, если искала то, что не должна была найти.
Мертвецы и лава пропали, призраки чертей материализовались окончательно и бесповоротно и присоединились к натуральным чертям.
-Ты думаешь, почему это я все время с тобой болтаю, а остальные поддакивают?
-На самом деле я так не думала, но вполне могла подумать и так.
-О. ты очень способная девочка, ты уже научилась чертовски изъясняться, - похвалил девочку черт. – А все очень просто – я бес этого Ада, местный дьявол. Остальные – мои гости, помошники и соседи, у каждого из них есть свой собственный Ад, в котором я – гость, помошник и сосед. Здесь я – хозяин. Мы вызвали тебя так, как вы, люди, вызываете духов. Да, примерно так. Как по-твоему, сколько солнц может одновременно находиться в небе?
-Не знаю, - нерешительно сказала девочка. – По-моему, одно. – Она посмотрела на котенка и шестилапика, но они тоже как будто сомневались. – Как правило, одно. В основном одно. Я всегда видела только одно.
-Вот! – воскликнул черт. – Ты всегда видела только одно. Бедный ребенок! За все детство – одно-единственное солнце. Одно и тоже солнце каждый день. Ну разве это не смешно? Нет, это печально.
-Да, печально, - подтвердили черти-помошники.
-Так вознесемся ввысь! И пусть ребенок насладится парадом солнц, пусть девочка вознаградит себя за тоскливые годы, проведенные с одним-единственным светилом!
И все они вознеслись – все черти, а с ними, в центре их скопления – девочка.
И она увидела солнце своего нового друга, висящее над самой землей. И лучи заходящего образования, вокруг которого кружились и эллипсировали все восемь, а может и больше, планет - красные закатные тона.
И Ады, окрашенные красными закатными тонами.
-Нас здесь сто сорок. Внизу – сто сорок Адов, - проорал искуситель.
Над каждым Адом висело по светоносному, светобьющему, светоизвергающему шару.
Сто сорок солнц, белых вне зависимости от капризов природы, восходов и закатов. Белых вне малейшей зависимости от чего бы то ни было.
Девочке показалось, что она стоит на гребне горы и видит на горизонте гигантский луг – тот, на который она сбежала поиграть. Но только луг вырос в тысячи раз.
-Приходи к нам еще!.. – раздался сверху, издалека, голос черта.
-Приходи… - попросили оттуда же (и немного со всех сторон) голоса остальных чертей.
-Обязательно приду, - шепнула девочка.
Обитатели Ада услышали ее шепот. Им не надо кричать, они все слышат. До них не докричаться, им надо шепнуть.
Попали подаренные копии марсианина и землянина. Точнее, не пропали, а остались там, в одном из Адов, тоже ждать следующей встречи.
Над далеким лугом разлился закат – розовыми клубами гор, за которые спрятался, чтобы не нарушать картину, красный диск.
В закат, в волшебный чарующий нежный закат изумительно вписывались одно за другим вспыхивающие солнца. И девочка не стронулась с места, пока не появилось последнее из них, сто сороковое. Точнее, девочка не знала, сколько их, но черт сказал – их сто сорок. («Но ведь они уже горели?» - подумала девочка. «Да, и загораются и гаснут снова и снова», - шепнул ей кто-то прямо в голову»).
У каждой картины найдется свой ценитель, свой зритель, свой восторженный поклонник.
Сейчас она наблюдала прошлое – в сегодня на месте Адов вырос зеленый луг. Вырос, но сохранил память об Адах. Так Рай помнит Ад, как день помнит ночь. Они сменяют друг друга на всех параллелях, уровнях, микромакроподобиях.
Все, показавшееся ей давно кончилось, или еще предстоит. Осталось далеко позади или настанет очень не скоро. Сон может поведать о прошлом и о будущем, о вчерашнем или завтрашнем дне – сон, приснившийся ночью.
В Раю ей открылся вчерашний или завтрашний Ад.
В сто сорок солнц закат сиял.
Ясновидящий рассказывает о грядущем, о пригрезившимся в прошедшем времени – ибо он уже пережил недостижимое в его смертной жизни.
В сто сорок солнц закат сиял.
А роботы-няньки сбились с ног, разыскивая человеченыша, и мать ее тревоге полетела на Землю домой с Марса, отпросившись с работы на час пораньше. Восстановление Земли после ядерной войны велось марсианскими колониями. А затем многочисленными колониями в системе Юпитера и прочими. Земле отвели роль заповедника, музея, сада, места для жилья. Мир, свободный от баз и промышленно-технических основ новой цивилизации. Из-за пропажи девочки была объявлена тревога – в районе луга она пропала из пределов досягаемости земной системы наблюдения (несмотря на вшитый чип-опознователь), присматривающей за всеми людьми и знающей, где они находятся и что делают. Системы, способной вовремя отвести беду и прийти на помощь. И вот внезапно система перестала следить за девочкой, сигнал пропал – девочка исчезла!
И столь же неожиданно появилась – в стороне от точки исчезновения, она вполне могла пройти это расстояние пешком. За полтора-то часа.
В сто сорок солнц закат сиял.
Сто сорок Адов – на зеленом лугу.
Сто сорок чертей.
До луга и Адов долины тут чередовались с горами. И города переходили один в другой окраинами.
В сто сорок солнц закат сиял.