Тайна Тихой Гавани

Эпиграфы
Старинное моряцкое поверие гласит: если море попробует тебя на вкус, то рано или поздно оно заберет тебя к себе. Поэтому многие моряки не умели плавать.

Что мы знаем о море? А об океане? Существует гипотеза, что все они объединены в единое пространство под названием Аква Инкогнита  - единый мировой океан. И он открыл далеко не все свои тайны.

...Где-то между будущим и прошлым.


ПРЕДИСЛОВИЕ

Чистый белый лист.
Слишком чистый и слишком белый.
Мысли до этого теснившиеся в голове и наталкивающиеся  друг на друга, испуганно притихли и разлетелись. Так с чего же начать?
Женщина вздохнула и отложила ручку. В чем, в чем, а в этом она всегда была консервативна – писала только на бумаге и только ручкой, считая, что так строчки получаются живыми, наполненными цветом, запахами и чувством. 
Да, не попади она в струю в лихие девяностые, то так бы и осталась неисправимой романтичкой с потрепанным блокнотом. Не попади она в струю, с ней никогда бы не случилась эта фантастическая история, разбившая ее жизнь на до и после. И она уже знала с чего надо начинать, только некоторые имена и место действия нужно изменить. Она снова вздохнула и, собравшись с духом, наконец, вывела на листе бумаги название:





































ТАЙНА «ТИХОЙ ГАВАНИ»





















Ноги с каждым шагом увязали в прогретом солнцем песке. Идти  было немного трудно, но невероятно приятно. Казалось, тепло пропитавшее его поднималось снизу вверх, затапливая тело, как вода затапливает поврежденный корабль. Еще мгновение и она навсегда останется в царстве желтого Нептуна, но песок внезапно кончается, и начинаются камни. Среди них петляет тропинка и ноги, словно живущие своей жизнью и памятью, следуют по ней все выше и выше, пока она не оказывается на почти идеально ровной площадке утеса, с которого открывается совершенно фантастический вид. Куда ни кинь взгляд – ровная, почти зеркальная поверхность бирюзового моря, солнечные блики резвятся, словно золотые рыбки, едва уловимый бриз, допьяна напоенный солнцем и солью бережно касается ее щек, подобно нежному любовнику. И сердце замирает от предвкушения чего-то такого, что не передать ни словами, ни мыслями. Что-то ускользающее и до боли знакомое, еще мгновение и…
Холодный и расчетливый звонок будильника безжалостно вернул женщину  из ласковых сетей Морфея в грешный мир, а вернее в стены питерской «двушки», основательно переделанной и перекроенной под евровкус своей хозяйки.
Не понимая до конца, что проснулась, она открыла глаза. Вокруг царил предрассветный сумрак, час, когда особенно сладко спится, но эта роскошь для Ольги Зарецкой, хозяйки модного релакс - кафе была недопустимой.
« Если есть первоочередная причина всех стрессов, то это наши будильники» - подумала она и отчаянно зарылась в подушки.
Вставать жутко не хотелось, но и разлеживаться не было времени. Еще вчера вечером ей позвонил стилист Антон и, едва подбирая выражения поведал, что поставщики чего-то перепутали и прислали абсолютно не ту марку шампуня, так что сегодня ей предстоял весьма неприятный разговор.
Эта мысль настроила ее на рабочий лад и Ольга героическим усилием оторвала свое тело от теплой кровати.
- Понедельник, - констатировала она и отправилась в душ.
Некоторое время она изучала свое отражение.
Темно русые волосы, не короткие и не длинные, лет десять назад были светлыми, с золотыми паутинками, а теперь их приходилось подкрашивать, чтобы скрыть первую седину.
Ровная матовая кожа требовала ежедневной порции кремов и масок, ведь хорошо выглядеть в сорок лет это тоже своего рода искусство.
Большой ее гордостью были серо голубые глаза – большие, красивого разреза. Но насмешливое зеркало уже вырисовывало предательские морщинки – результат хронического недосыпания и переработки.
Дальше все следовало по расписанию – прикид, макияж, утренний кофе с недожаренными тостами (угораздило же приобрести такую чудо машину!) и через час женщина почти бежала по серо каменному колодцу двора, искренне не понимая, в чем оно заключается, это пресловутое архитектурное наследие Петра, превозносимое до небес. Вот Дворцовая площадь и набережная – это да, но и квартиры там на вес золота и вес не малый.
Настроение немного улучшила новенькая «Хонда» уютно притулившаяся на небольшой стоянке, но длиннющая пробка быстро понизила его градус. Как и не вовремя зарядивший дождь.
Словом, все вокруг говорило – не расслабляйся, здесь тебе не курорт.
И Ольга не расслаблялась. Она сама выбрала такую жизнь. Вместо того чтобы сидеть и ворчать, она открыла блокнот и записала свой очередной вывод:
« Мы выбираем свою жизнь сами и делаем ее такой, какой хотим».
Это было правильное наблюдение, подсказанное самой жизнью. Человеку постоянно приходится сталкиваться с проблемой выбора. Он выбирает профессию, выбирает спутника жизни, друзей, между друзьями и из двух зол наименьшее – это тоже выбор.
Ольга и здесь не была исключением. Так случилось, что жизнь спросила однажды – хочешь ли ты остаться в рамках привычного и всю жизнь писать очерки в местную газету о не легких буднях родного городишки? Или рискнешь сыграть в лотерею, чтобы получить билет в большую жизнь?
Ольга рискнула. И получила все: и билет, и бессонные ночи, и полуголодное существование. Индустрия красоты почва благодатная, женщины во все времена хотели и хотят быть красивыми, но на этой почве пришлось пахать за троих, а то и за четверых, чтобы она начала приносить какие то всходы.
Терпение и труд все перетрут, и она все перетерла и все перетерпела, чтобы поначалу скромный салон «У Ольги» превратился в ультра модное релакс кафе с самым разнообразным спектром услуг.
Клиентки (по желанию) оставляли свои машины в автомойке напротив (надо же и машине марафет навести) и попадали в сказку. Удовольствия, как говорится, на любой вкус – и грязи и маски и восточная сауна, и кедровая бочка, и русская сауна и жемчужные ванны. После водных процедур разморенным женщинам предлагали освежающие напитки и фито чаи, а самым смелым кулер боди – в переводе на русский охлаждение тела методом обертывания льняными простынями, выдержанными в холодильнике. Ну, и естественно маникюр, педикюр, макияж, стилист, причем маникюр и педикюр в салоне научились совмещать. И это особенно оценили деловые женщины, как и то, что их одежда в это время чистилась и освежалась. Прибавьте к этому лирическое музыкальное сопровождение и клиентки уезжали из салона обновленные и окрыленные, в свежих одеждах и в чистых машинах. А чтобы немного сэкономить, Ольга договорилась с  автомойкой и сливала им использованную воду для мытья машин. Таким образом у них сложился неплохой тандем. Единственное, что беспокоило Ольгу так это разлад в отношениях с бывшей компаньонкой Тамарой. Она не очень хорошо восприняла ее  выход из общего бизнеса и тем паче ее успех. Но на войне как на войне – приходиться мириться с некоторыми потерями. 
Хотя внешне все было в порядке. Бизнес процветал,  личная жизнь, на которую раньше не хватало времени тоже была налажена. Ее ведущий массажист, двухметровый красавец «швед» и любимец завсегдательниц кафе Андрей являлся по совместительству и любовником Ольги.
 И все было бы хорошо, но человеку положено и отдыхать. Женщину давно стали преследовать приступы головной боли и раздражения, растущее и крепнувшее с каждым днем. С ним не справлялись даже хваленые антидепрессанты. Ей казалось, что сотрудники стали вести себя слишком вызывающе и халатно относились к своим обязанностям, а Андрей, наоборот, порою слишком увлеченно обслуживал капризных дамочек, ведя себя  как зарвавшийся фаворит при королевском дворе.
Вот и сейчас. Разве кто нибудь из сотрудников попытался разрулить ситуацию? Нет! Все преспокойно сидели и ждали.
- И что вы надеетесь высидеть? Золотое яйцо? – с порога начала она и обращаясь к Антону, добавила, - Неужели было так трудно набрать номер и исправить ошибку?
- Не трудно, будь у меня телефоны, - чуть нахмурился молодой человек, - Я и так вчера еле выкрутился. Слава богу, что Валентина не слишком разбирается в марках.
- Знаю, знаю, - немного смягчилась Ольга, - конечно, ты ни причем. Включи сегодня весь свой шарм, чтобы и другие не просекли, пока я буду кое-кому мылить шею.
- Ладно, тогда я пошел работать, - сказал Антон и встал.
- А что остальные сидят? – обратилась она к остальным. -  За работу, милые, за работу, денежки с неба не падают.
С некоторым раздражением, хотя и глубоко затаенным, ее гвардия поснималась с насиженных мест. Все, кроме Андрея.
- А тебе особое приглашение нужно? – Ольга с трудом сдерживала себя в рамках приличия. – Клиенты будут с минуты на минуту.
- Вот именно, - капризно ответил Андрей, - Ни свет, ни заря, а им уже неймется.
- А что ты хочешь? Многим хочется встретить день в хорошей форме, за этим к нам и идут. И заметь, к нам, а не в какое то другое место. Так что не прибедняйся и иди работать.
- Вот об этом я и хотел поговорить.
- О чем, о работе?
Ольга взяла телефон и готовилась набрать номер поставщиков.
- О бедности, - фыркнул мужчина, - Мои заработки не вяжутся с моей загруженностью.
 - Опять двадцать пять!
Женщина, уже не скрывая досады, бросила трубку на место. Она слышала эту песню на протяжении целого месяца, после того как неосторожно позволила себе закрутить с ним роман. На его фоне это явно попахивало шантажом и ей это надоело.
- Ну вот что, друг любезный, давай так – мухи отдельно, котлеты отдельно. То, что ты побывал в моей постели, не дает тебе права устанавливать здесь свои правила. Ты подписывал договор и знал, сколько будешь зарабатывать. И неплохо, скажу, зарабатывать. По крайней мере, тебе хватает на разъезды по Альпам и на дорогие рестораны. Так что хватит разглагольствовать – вопрос закрыт.
Андрей встал, едва не опрокинув стул и, демонстративно хлопнул дверью.
Девушки администраторы переглянулись.
- Что-то сегодня наша Клеопатра совсем разошлась, - сказала одна, - Даже красавчику попало.
- Что тут скажешь, - хихикнула другая, - Критические дни, наверное.
Ольга перевела дух. День продолжал «задаваться». Но расслабляться было некогда, и она вновь взялась за телефон.
На том конце провода долго извинялись и обещали исправить оплошность сию минуту, затянувшуюся, однако, на два часа.
Бедный антом извивался ужом перед томными светскими красавицами, умасливая их в прямом и переносном смысле:
 « Сегодня, и только сегодня Вам предлагается уникальная процедура – укрепление волос с помощью масла каритэ вкупе с новым шампунем».
- Тош, ты просто гений, - сказала Ольга, провожая очередную клиентку, - Стилист от бога, да еще и психолог.
- Просто я понимаю их, как никто другой, - ответил Антон, и женщина не могла не согласиться.
Наверное, и в небесной канцелярии бывают промашки, и по какой то странной прихоти природы в его мужском теле оказалась заключена женская душа.
Такая же путаница, как и с ее первым паспортом, где ей вместо женского пола влепили мужской. Паспорт пришлось переделывать и из-за этого сорвалось ее поступление на журналистский факультет. Вместо этого ей пришлось идти работать в парикмахерскую, что и определило весь дальнейший жизненный путь. Всего одно слово, а как круто все поменяло!
Незадачливый день близился к концу, обещая как компенсацию тихий вечер с давно ждущей своего часа книжкой новомодного писателя.
Но едва она занесла ноги домой, эти радужные планы в дребезги разбил требовательный и нахальный звонок стационарного телефона.
Звонила ее давняя и уже хорошо забытая подруга. Рыдая в трубку, она сообщила, что ее ненаглядное чадо (причем оболтус лет шестнадцати) пришел из гостей с запахом спиртного.
Битый час Ольга сочувственно ахала и поддакивала на ее «Как» и «Почему», хотя знала,  как и почему. Просто воспитанием сейчас занимается кто угодно: няни, улица, друзья, Интернет, телевизор – кто угодно, только не родители, слишком занятые работой и личными проблемами.
И она, не забывая вовремя вздыхать, записала в блокнот:
« Наши дети берут пример с того, что видят вокруг. Они особенно остро чувствуют фальшь, а главное равнодушие и не любовь. Принимая все за модель поведения, они несут это дальше, и получается что-то вроде замкнутого круга».
От таких мыслей стало совсем грустно. Придумав несуществующий звонок по мобильному телефону, она призвала знакомую крепиться, пообещала, что все будет хорошо (только будет ли?) и повесила трубку.
Вечер тоже оказался безнадежно испорчен. Ольга чувствовала себя выжатой досуха тряпкой, и новомодный писатель полетел обратно на столик.
Опять зазвонил телефон, на этот раз мобильный.
- Да, - обреченно ответила она и несказанно обрадовалась голосу. Наконец то первый  адекватный человек и лучшая подруга Вера Моцар. Ее фамилия невольно вызывала прямые ассоциации с небезызвестным Вольфгангом Амадеем, но Вера всегда отшучивалась, что при эмиграции одну букву забыли в спешке сборов. А рабочий псевдоним Холодная отражал как ее особую любовь к черно-белой фотографии, так и внутренний настрой.
- Еще не дрыхнешь? – весело спросила она.
- И рада бы, но не дают, - ответила Ольга, - У тебя тоже пожар?
- А-а, так эта курица и тебе успела мозги запарить?
- Вроде того, но, как видно, не только мне.
- Ну да, вспомнила бабка, как девкой была. Пять лет ни слуху, ни духу, и на тебе, здравствуйте, я ваша тетя!
- А ты что?
- А что я? Послала и дело с концом. Мне такие друзья, которые пропадают когда все хорошо и вываливаются когда плохо, не нужны.
Да, Верка была такой – что на уме, то и на языке. Но за это Ольга ее и любила, несмотря на то, что правда не всегда оказывалась приятной. Ее советы всегда были дельными и по существу, по другому она просто не умела. Поэтому и добилась успеха в немного не типичном для женщин ремесле – фотографии.
И звонила она тоже исключительно по существу.
- Если не спишь, тогда собирайся, поедем совмещать приятное с полезным. Гарик открывает новый клуб и там засветится весь бомонд. Меня позвали осветить это дело, а тебе не помешает развлечься и обзавестись новой клиентурой.
Ольга вспомнила сегодняшний день.
- Мне бы старой не лишиться…
- С этого места попрошу поподробнее, но на месте, - отчеканила Верка, не заметив случайного каламбура, - Все, возражения не принимаются, через полчаса выдвигайся.
Что ж, семь бед один ответ и Ольга приведя себя в порядок, тем более что макияж она снять так и не успела, отправилась завоевывать новые территории. Бизнес есть бизнес, тут нельзя расслабляться ни на минуту или тебя съедят более клыкастые и напористые.
Но пожаловаться таки пришлось. После фотосессии и пары коктейлей подруги присели за  дальний столик и смогли, наконец, поговорить.
Выслушав ее претензии, Верка быстро и правильно вынесла вердикт – отдых, и еще раз отдых. К морю, к солнцу и все наладится.
- Стоит отключиться на пару дней и все – ты другой человек. Я знаю один пансион, просто сказка, место живописнейшее и контингент, что надо, не эта тусня.
Ольга посмотрела, сколько стоит удовольствие и округлила глаза:
- Ого!
- Поверь, он того стоит. После него ты не захочешь отдыхать где-либо еще, если ты, конечно, хочешь именно отдохнуть. Пора тебе, старуха, встряхнуться, встретить какого нибудь капитана дальнего плавания и дело в шляпе!
- Спасибо, мне и с ближними мороки хватает, - проворчала Ольга, - Все они хороши, когда плавают далеко.
- Не скажи, - мечтательно протянула Верка, - С одним может и морока, а вот с двумя… Легкий курортный роман еще никому не вредил, если, конечно, действовать с умом. Да и что тебе терять, молодой, не женатой?
Она многозначительно улыбнулась и подмигнула подруге.
- Мужики никогда не упустят такой шанс, а мы чем хуже? Чем больше ухажеров, тем лучше женщина выглядит, а ты, со своим Андреем, в сушеную стерлядь уже превратилась.
- И причем здесь Андрей? – возмутилась Ольга, придерживающаяся строгой диеты, - Это, между прочим, здоровый образ жизни!
- И что он тебе дал, этот образ? Кожа да кости, скоро ущипнуть будет не за что. Нет, что не говори, а у женщины должны быть формы.
- И капитаны, - беззлобно проворчала Ольга.
- И капитаны, и боцманы и юнги, всего понемножку, - Верка подняла свой бокал, - Ну так что, едем?
- Едем!
Женщины чокнулись и рассмеялись.
Едва сойдя с трапа красавца лайнера, Ольга осознала всю правоту Веркиных слов, это действительно было то, что нужно. Город курорт встретил их буйством красок и лета, в воздухе витал запах цветущих магнолий, и, смешиваясь с легким морским бризом, настраивал на нужный лад. Женщина задорно встряхнула волосами и игриво посмотрела на высокого, симпатичного охранника. Получив в ответ улыбку и багаж, подруги взяли такси и отправились в пансион.
Издали «Тихая Гавань» - так он назывался – чем-то напоминал средневековую крепость, сложенную из белого камня. На его многочисленных башенках развивались разноцветные флажки, примиряя фундаментальность здания и современный шик. Утопающий в зелени, он производил самое благоприятное впечатление, выгодно отличаясь от собратьев модернистов. Располагаясь на отшибе, вдалеке от шумного суетного города, он располагал к тихому, несуетному отдыху.
Ольга подумала, что современному человеку так и нужно отдыхать – с чувством, с толком и в тишине, чтобы успокоить нервы, расшатанные сумасшедшим ритмом жизни. Тем более правила «Тихой Гавани» предоставляли проживающим свободу проводить свое время и вне его стен, так как спиртное и дискотеки там были запрещены. Любителей  и нарушителей быстро отселяли в другой пансионат, но такие инциденты происходили крайне редко. Большинство людей ехало в «Тихую Гавань» именно за тишиной.
Женщин поселили в уютных номерах с видом на ухоженный, цветущий парк, спускающийся к самому морю. Убранство не отличалось вычурностью, но  выглядело респектабельно. Мебель выдержана в стиле строгого ампира, широкая и удобная кровать ни жесткая, ни мягкая – то, что нужно для полноценного ночного отдыха. Рядом располагался миленький ночной столик с придвинутым к нему мягким полукреслицем, дальше расположился вместительный (хоть любовника прячь!) шкаф  и санузел, совмещенный с уборной. И все тот же старинный стиль, позволяющий почувствовать себя в позапрошлом веке, с поправками на современную надежность.
На другой стороне комнаты расположился маленький диванчик с торшером на высокой резной ножке, что было очень удобно для любителей чтения. У окна расположился еще один столик с декоративной вазой выдержанной в одном стиле с интерьером. И были еще две вещи, из-за которых можно сказать и произошла эта история. Первой была картина, висевшая над диваном. Как эстет и в каком то роде художник Ольга сразу отметила непревзойденное мастерство неизвестного автора. Изображенное на полотне море выглядело живым, оно светилось изнутри и казалось, что  волны вот-вот хлынут в комнату. А парусник, словно парящий над ними, невольно заставил ее почувствовать себя Ассолью, пусть и без алых парусов.
Ах, если бы она знала насколько близка к истине, что эта картина и старинные часы в виде пелерина, которые она имела неосторожность завести, сыграют с ней самую злую шутку, она  тот час собралась бы и уехала.
Но Ольга не знала и вряд ли бы захотела знать. Ей давно не было так хорошо и спокойно. Все проблемы остались далеко, она открыла окно, впуская солено сладкий воздух и растянулась на кровати. Ветерок ласково перебирал занавески, из парка доносился тихий шелест деревьев, и усталость сделала свое дело - женщина задремала.
В этом блаженном состоянии ее сознание разделилось. Одна его часть осталась в номере, другая, удивительно легкая и невесомая, волшебным образом очутилась внутри картины, на том самом паруснике – свободная и счастливая, как никогда. Счастье было так велико, что спирало дыхание, потому что она знала – обернется и увидит ЕГО. Того с кем можно пройти огонь и воду, плыть на край света и за край. Он был за ее спиной, она чувствовала его тепло и едва уловимый запах мускуса и сандала…
Но в тот момент, когда Ольга решила обернуться, дверь бесцеремонно распахнулась, и сон улетучился.
- Спишь, что ли?
Ну конечно, кто еще так бесцеремонно мог врываться и в номер, и вообще, куда не просят!
Однако Верка, бывшая уже при полном параде, не заметила недовольного выражения на лице подруги.
- Живо в душ и марафеться, через полчаса нас ждут на вечернем балу.
- И не меньше? – проворчала не вполне проснувшаяся Ольга. – Вот уж правда – с корабля на бал.
- Что поделать – традиция обязывает. А ты не ворчи, такого ты еще не видела. Тут все по правилам старинного этикета: балет-театр, легкий фуршет, а после танцы, шарады, чтения стихов – все как в прошлых веках.
- Забавные здесь традиции. А если человеку хочется просто поспать?
- Ну, если хочешь проспать все интересное, тогда, пожалуйста. Но такого не увидишь нигде больше точно и будешь кусать локти. Когда вечером в парке зажигают огни это похоже на сказку.
Ольге ничего не оставалось делать, как встать и плестись в душ.
- А откуда она вообще пошла, эта «Тихая гавань»? С чего такая любовь к истории? – крикнула она, стараясь перекрыть шум воды.
- Это причуда прежних хозяев, - так же громко ответила Вера. – Говорят, что до революции здесь жил адмирал Логинов и не один, а с женой. Та, как водится, была младше мужа вдвое и закрутила роман с красавцем капитаном.
Только он вскорости отплыл в дальние моря и пропал.
- Времена меняются, а кобели остаются кобелями.
Ольга вышла из душа и принялась сушить волосы.
- Тут много версий. Одни говорили, что он осел за границей и женился, другие, что утонул. Адмиральша скоро умерла от какой то непонятной болезни, адмирал эмигрировал, а его сын переметнулся в «Советы» и превратил родительское гнездо в санаторий для номенклатуры.
- Так здесь еще и чекисты отметились? – Ольга оставила фен и взялась за косметичку. – Хороши слуги народа, нечего сказать.
- А как ты хотела? Равенство равенством, а верхушка всегда предпочитала жить на широкую ногу. Так что все оставили как есть, даже картины, только мебель поменяли, но это уже ближе к нашим дням.
- А старую на растопку пустили?
- Издеваешься? Здешние антиквары спят и видят, как бы получить отсюда какую нибудь вещичку.
- А ты хорошо информирована.
- Не первый год замужем. Здесь можно не только отдыхать.
- Кто бы сомневался. Кто не работает, тот не ест. - Ольга, наконец, придумала последний штрих в своем имидже – накинула на плечи легкий прозрачный шарф, выгодно подчеркивающий ее фигуру и подходящий к платью
- Ну, это не про нас.
Верка придирчиво осмотрела подругу и одобрительно кивнула:
- Осмелюсь добавить еще кое-что.
Она отломила от невесть откуда взявшейся в вазе ветки магнолии одно соцветие и мастерски вколола его в волосы женщины.
- А стоит ли? – усомнилась Ольга.
- Стоит. Поверь художнику.
Верка отступила на шаг назад, явно довольная собой.
- А ты ехать не хотела. Да мы с тобой весь этот бомонд за пояс заткнем!
Они посмотрелись в зеркало - отражения были то, что надо.
- Вперед, - скомандовала Верка и решительно открыла дверь.
Ольга протянула руку к выключателю, чтобы погасить свет и тут ее взгляд упал на картину. На одну секунду ей показалось, что нарисованный парусник вдруг стал ближе, чем был. Но женщина прогнала бредовые мысли и закрыла дверь.
В парке негромко играла музыка: спокойная и ненавязчивая, которая не вызывала желания заткнуть уши и бежать куда глаза глядят. Она расслабляла и успокаивала, по ней хотелось плыть, как по большой сонной реке, вдоль отсыпанных чистейшим песком и гравием аллей, по которым прогуливались отдыхающие, такие же спокойные как эта музыка. К ним то и дело подходили безукоризненно одетые официанты, предлагая легкие закуски и игристое вино. На площадке расположившейся под легким парусиновым навесом в морском стиле кружились танцующие пары, такие же навесы, но вертикальные были растянуты между столбами и деревьями, придавая парку вид гигантского фрегата. Вдоль них, на белых резных скамейках, будто перекочевавших сюда из прошлого века, сидели беседующие и одиночки, ждущие начала представления.
Обстановка вокруг располагала, даже спорящие старичок (по всему видимому ученый) и его более молодой оппонент дискуссировали в духе русской интеллигенции прошлого века, и Ольге на какое то время показалось, что она действительно перенеслась назад лет на двести.
« А ведь так и должно быть, - подумала она – Не только здесь, везде, всюду – благородно от души, без хамских слов и драки, словно с цепи сорвавшись».
Где-то далеко шумел город с его бульварами и дискотеками, сигналящими машинами и барами, а здесь…
Здесь казалось, что из-за угла вот вот вывернет старинное ландо.
И женщина почти не удивилась, услышав цокот копыт по гравию, и к танцевальной площадке подкатил экипаж, запряженный парой великолепных гнедых.
Удар корабельного колокола возвестил начало представления и танцующие расступились. Двое пассажиров экипажа: морской офицер и дама, одетые по старинной явно дореволюционной моде,  поднялись по ступенькам и оказались в центре.
- Началось, - восторженно шепнула Верка, приготовив фотоаппарат, с которым она не расставалась, наверное, даже ночью.
Ольгу всегда поражала феноменальная работоспособность подруги, ее умением совмещать приятное  с полезным, находить изумительные кадры буквально на пустом месте. Что уж говорить про «Тихую Гавань», где натуры было хоть отбавляй, причем охотно позирующей. Все понимали, что попасть в объектив Веры Моцар-Холодной значит иметь перспективу попасть либо на страницы известных журналов, либо стать героем выставки. И то и это означало известность, а кому помешает лишний пиар?
Тем временем актеры, легко и непринужденно, начали театр балет, и история ожила. Разговоры стихли, спорщики замолчали, все увлеченно смотрели на сцену.
- Родиться бы нам в то время, какие там были мужчины, - мечтательно и совсем не свойственно  себе протянула Верка. Но Ольга ее не слышала, она смотрела на танцующих, как множество других.
В балете нет душещипательных монологов, но чувства, переданные умелым движением и выражением лица, понятны и без слов. Об этом говорили увлажненные глаза пансионаток, сопереживающих влюбленным. Даже мужчины, обычно презирающие эти «розовые сопли», на этот раз стояли  молча и серьезно.
И Ольга понимала почему. Просто все люди, независимо от пола и возраста, утомленные бешеным ритмом современного мира, хотят, чтобы их любили и жалели. Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом и нет в мире девочки, девушки, женщины, не мечтающей о большой чистой любви. Им хочется услышать хоть раз: «Любимая, ты моя жизнь», а не «Приходи на сеновал». Пусть любовь сказка, но в нее так хочется верить, ведь чем дальше звезды, тем прекраснее их свет. Но мы своими руками душим ее в себе, боясь показаться слабыми и не современными. А любовь - энергия чистая и тонкая – не может выносить чванство, похоть, неверие и духовную пустоту.
Именно так Ольга и записала в блокноте, еще раз решив, когда нибудь издать свои записки под каким нибудь смешным названием типа
Внезапный порыв ветра сорвал с ее плеч шарф и унес его в сторону моря. Ольга поспешила за ним. 
Тут то и произошла эта встреча. Встреча так круто, так бесповоротно переменившая и спутавшая все в ее такой понятной и предсказуемой жизни.
Увлекшись погоней, женщина не заметила, как оказалась на берегу. Парк остался позади, отдыхающие были  увлечены театрально-музыкальной сюитой, и на пляже никого не было. И природа дала занавес своему представлению, спектаклю для одного зрителя, готового смотреть распахнутым сердцем. Золотой мост, перекинувшийся, от горизонта до берега, словно приглашая в гости в неведомый мир. Солнце, утомленное долгим, суматошным днем медленно тонуло в море, щедро делясь с ним богатством. А море нежно и ласково затягивало его в свои объятия и скоро оно совсем утонуло в его пучине, оставив после себя лишь золотистый отблеск, постепенно окрашивающийся в багрянец. Обрадованный вечер вступил в законные права. Хоть день еще пытался зацепиться за края облаков, но по небу уже разливалась прозрачно зябкая синева с первыми проблесками звезд. Прохладой потянуло и с моря. Ольга невольно поежилась и, наконец, вспомнила об улетевшем шарфике.
- Простите, мне кажется, что это ваше.
Глубокий и мягкий голос, неожиданно прозвучавший за ее спиной, заставил женщину вздрогнуть и обернуться. Незнакомец улыбнулся и протянул ее пропажу.
- Кажется, я вас напугал. Простите еще раз.
- Что вы, какие пустяки!
 Ольга благодарно накинула беглеца на плечи.
- Спасибо, я думала, что распрощалась с ним навсегда. Как вам удалось его поймать?
- Это не сложно, если знаешь ветер и море.
- Ого, какие у вас необычные друзья, - немного игриво сказала она.
- Мы друзья с давних пор.
Мужчина немного отступил назад, и Ольга получила возможность рассмотреть его получше. Она не без удовольствия отметила отменную, почти военную выправку и открытый мягкий взгляд карих глаз.
Одет он был в удлиненный морской френч черного цвета, безукоризненно сидевший на его фигуре. Высокий воротничок был полурасстегнут, из-под него виднелась белая, по всему видно, шелковая рубашка. Не менее приятное впечатление производили аккуратно подстриженная « эспаньолка», темные волосы лежащие в артистическом беспорядке,  и красивая форма носа. Ольга всегда обращала на форму носа, считая, что именно нос может рассказать о человеке многое, если не все.
Женщина резонно предположила, что перед ней один из участников представления, даже из образа не вышел.
- Вы актер?
Но он улыбнулся и покачал головой в знак отрицания.
- Тогда постоялец?
- Нет. Скорее я здесь гость.
- Любопытно. Первый раз встречаю гостя, любящего проводить время в одиночестве.
- Да, это может показаться странным, милая барышня, но здесь очень легко дышится.
- Согласна. Легко и свежо.
Ольга поежилась от нового, чересчур посвежевшего порыва ветра и мужчина спохватился.
- Ах, простите меня! Как я мог не заметить, что вы продрогли!
С этими словами он снял с плеч свой френч и аккуратно набросил его на женские. Она благодарно улыбнулась, впервые почувствовав себя по-особому согретой и одновременно защищенной.
- Спасибо, но как же вы сами?
- О, не волнуйтесь. Я привык к капризам погоды. Но я забыл вам представиться…
Мужчина еще раз немного отступил и слегка поклонился.
- Максимилиан Воронин.
В ответ Ольга сделала полушутливый реверанс.
- Ольга Зарецкая.
Эта игра ее забавляла.
- А вы точно не актер?
- Нет, - он бережно поцеловал ее руку, - я просто Максимилиан.
Уже совсем стемнело, в парке и на пляже стали загораться огни. Развешанные по деревьям ярко голубые лампочки, казавшиеся звездами, прятались в листве и перемигивались с фонарями.
- Это и в самом деле похоже на сказку, - тихо сказала Ольга. – Просто чудо.
- Если не возражаете, я могу показать вам еще большее чудо.
- Правда? – кокетливо спросила женщина. – И где же оно?
Максимилиан показал рукой в сторону моря.
- Там. В мире нет ничего красивее скрытого в его глубине.
- А, я поняла… Дайвинг! И сколько человек в группе?
Вот в чем дело, он инструктор по подводному плаванию! Оригинальный способ привлекать клиентов, и, надо сказать, Ольга оценила способ привлечения клиентов – надо взять на заметку.
Но мужчина, казалось, был удивлен.
- Дайвинг? – переспросил он.
- Ну, да, дайвинг, подводное плавание, - так же удивленно уточнила Ольга.
«Он и впрямь, словно с луны свалился».
Но тревожный звоночек, не успев прозвенеть, заткнулся, стоило Максимилиану улыбнуться.
- Да, дайвинг. Просто я не люблю иностранные слова и толкотню. Не будет никого лишнего – только вы, я и море. Согласны?
- Согласна. Когда встречаемся?
- Я буду ждать вас завтра у Белой скалы в десять часов.
- Договорились.
Со стороны парка на пляж потянулись люди так же желающие подышать морским воздухом перед сном, и Максимилиан прощально поднес ее руку к своим губам.
- До свидания, Ольга. Часы без вас будут для меня вечностью.
- До свидания, Максимилиан, - в тон ему ответила она. – Время это всего лишь миг, краткий и быстротечный.
И конечно они не знали, что именно в эту минуту вездесущая Вера успела поймать их в кадр.
В эту ночь ей долго не удавалось заснуть. Перед мысленным взором вновь и вновь вставал образ нового знакомого. Она, конечно же, понимала, что все эти пассажи не более чем красивая и изящная игра, но это было все же лучше прежних ухажеров, способных только уху жрать. (Каламбур, надо сказать не веселый). Ольге же хотелось хоть на день, хоть на час почувствовать себя ЖЕНЩИНОЙ, не леди – босс, не красивой мордашкой, которой свистят в след и подают недвусмысленные знаки, а леди, барышней, сударыней.
Рассеянный, как и ее мысли, взгляд, скользнул по картине, и на мгновение показалось, что парусник вдруг стал ближе.
- Глупости какие. Наверное, для одного дня событий было слишком много, - сказала она сама себе и погасила свет.
Вооруженная одной маской и незамысловатой трубочкой, Ольга не ждала чего-то необычного от обычного дайвинга, но не могла  и представить, что это окажется настоящим приключением. Она плохо плавала, но страх и неуверенность быстро отступили, уступив место почти детскому восторгу. Женщина сразу попала в плен рыбного безмолвия, карнавала невероятных красок, удивительных по своей насыщенности. Море, вопреки названию, было просвечено солнечными лучами до самого дна, волны искрились и переливались над их головами серебряной паутиной. Они плавно раскачивали заросли изумрудных водорослей и от этого они казались живыми. Кораллы, кроваво красные и ослепительно белые сплетались, создавая причудливые узоры и фантастические фигуры, между ними  сновали разношерстные рыбешки. Они деловито и озабоченно суетились среди камней и подводной растительности выискивая то, что можно было съесть. Краб, напуганный вторжением людей, смешно улепетывал в более спокойное и безопасное место, и Ольга едва сдержала смех.
А море манило все дальше и дальше, в глубинный сиреневый сумрак, таящий в себе нечто такое, что было нельзя облечь в мысли, не то чтобы высказать словами. А по ощущению это было похоже на возвращение домой.
Ольгой овладело колдовское, почти безумное влечение плыть дальше и дальше, чтобы раздвинуть эту сумрачную завесу и узнать то самое, главное, но Максимилиан вовремя перехватил ее руку. Он показал наверх, что означало  пора всплывать.
Пелена слетела, и до женщины дошло: они плавают довольно долго, а на нем нет даже маски.
«Такого просто не может быть», – пронеслось у нее в голове. Для нее плавания оказалось более чем достаточно, даже с трубкой. Иначе как мог привидеться ей остров на горизонте, пусть едва различимый. Но, вынырнув на поверхность, в первую секунду смены  подводной стихии на воздушную, она могла поклясться, что видела его берега – далекие и зовущие. Она даже успела различить две пальмы, растущие у подножия горы, потом видение исчезло.
Конечно, Ольга ничего не сказала спутнику, опасаясь, что этот морской волк или дьявол поднимет ее на смех. А то, что Максимилиан был с морем на «ты» сомнений не было. Они плыли к берегу – она на пределе своих сил, он уверенно и смело рассекал волны, умудряясь еще и порезвиться с волнами, то подныривая, то переворачиваясь. А они словно игривые котята ластились к нему, подталкивая и поддразнивая пловца.
- Послушай, - сказала Ольга на берегу, приведя в порядок дыхание и мысли, - ты случайно не родственник Ихтиандра?
- Нет, - улыбнулся Максимилиан, стряхивая соленую влагу с волос. – Просто я люблю море, и оно отвечает мне взаимностью.
- Это  я заметила. Десять минут под водой  уже не рекорд, а аномалия. Как тебе это удается?
- На самом деле человек способен и на большее, если узнает себя и будет развивать свои способности. Стоит ему только захотеть и он сможет сдвинуть горы, достать луну, пройти через время…
Последние слова были произнесены с каким то особенным чувством, но Ольга не придала им особого значения.
- Ого, да ты супермен! Я слышала о таких людях, но не встречала. Мне до этого далеко, как до пресловутой луны.
- Ближе, чем ты думаешь. Я могу научить.
Одеваясь и болтая, они не заметили, как перешли на «ты».
- Пожалуй, не стоит, - прыснула Ольга. – Я пока не готова стать рыбой.
- Кстати о рыбе. Ты не голодна?
Ольга вспомнила чешуйчатую братию, шныряющую в поисках еды и ей захотелось последовать ее примеру.
- Пожалуй, - согласилась она. – Есть здесь поблизости какой нибудь ресторанчик или кафэшка?
- Зачем ресторан, когда есть море?
Максимилиан с элегантной небрежностью закатал рукава.
- Если тебе будет нетрудно, собери немного хвороста. А я угощу тебя великолепной запеченной рыбой.
« Не будет ли любезен многоуважаемый джин… - весело подумала Ольга, а вслух сказала:
- Собрать не трудно, лишь бы «зеленые» не прихватили.
На лице Максимилиана выразилось искреннее недоумение.
- «Зеленые»? А кто это такие?
«Ну и кадр»! – также удивилась женщина, но опять про себя, а вслух объяснила, терпеливо, как маленькому ребенку:
- «Зеленые», по научному «Гринпис», это такая организация, которая занимается охраной окружающей среды. И, впрочем, уже очень давно.
- Каким хорошим делом они занимаются, - просиял «кадр», не заметив легкой издевки. – Хорошее и полезное. Ты даже не представляешь, сколько грязи сейчас плавает в море! А сколько морских животных и рыб уничтожается просто так, ради забавы! А ведь именно эта стихия подарила нам жизнь. Вот, послушай…
Мужчина принял стойку и выдал следующее:
Море – лет немой свидетель,
Море – космоса двойник.
Но оно нам не ответит,
Что так сильно их роднит.
Тайну моря не понять,
В глубине витки столетий,
Остается только ждать,
Что же нам оно ответит?
Только море все молчит,
Бьется об утес волна.
Только в берег и гранит
Она с детства влюблена.
Может вдруг она поймет -
Не враги мы дну морскому.
И тогда она вздохнет:
«Поклонись родному дому!»
Ольгу слегка утомил пыл нового знакомого, но все-таки это было лучше привычного «К тебе или ко мне?» после часового знакомства.
- Хорошие стихи, - сказала она. – А кто автор?
- Я, - без тени самодовольства сказал Максимилиан, - но хватит поэзии, а то вся рыба уйдет.
И уже через двадцать минут на небольшом костерке, умело нанизанные на две палочки жарились две камбалы.
- После твоей пламенной проповеди, я не уверена что смогу их съесть, - пошутила женщина
- Нет греха в том, чтобы брать у природы то, что необходимо для жизни. Мы тоже ее часть и немаловажная. Только нужно помнить, что часть не может превысить целое и тем более ее подчинить.
В другое время, в другом месте и другого человека Ольга, не любившая кликуш и пророков (благо их развелось вагон и маленькая тележка на один квадратный километр) быстро поставила на место одной колкой фразой.
Но сейчас ей почему-то хотелось слушать плавные и ненавязчивые рассуждения этого странного человека, которого она знала всего один день, а по ощущению всю жизнь. Непостижимым образом его мягкий бархатный голос согревал и баюкал ее уставшую душу, проникал в самую глубину онемевшего сердца, откликался волнующей и радостной болью.
И вдыхая вкусный дым, она поняла, что Максимилиан прав. Есть нужно, чтобы жить, а не жить, чтобы есть. А мы живем как в последний день Помпеи, чтобы после нас – хоть потоп, хоть землетрясение! Но что тогда останется нашим детям после этого потопа – мертвая земля? Да и останется ли?
Мы разучились слушать и понимать друг друга, занятые собой и своими кошельками. Появись Максимилиан в Петербурге, его сразу упрятали бы в сумасшедший дом. А сейчас она смотрела на мир его глазами и видела красоту, покорившую сердце ее морского волка.
Волна с тихим шипением накатывалась на прибрежную гальку, будто нашептывая ей сказки далеких стран, и, оставляя между камнями клочки пузырящейся пены, тут же спешила назад. За ней приходила другая, третья, четвертая, и так бесконечно – вечное дыхание моря. А на горизонте, величаво и медленно выступали затейники  облака с их башнями и колоннадами.
… Камбала, приготовленная на костре, оказалась удивительно вкусной.
Они ели, смакуя каждый кусочек, забыв о всяческих этикетных установках, смеялись и разговаривали. О чем? Ольга так и не могла потом вспомнить. Да и не хотела. Все, что она хотела  помнить – это ощущение абсолютного счастья.
И, конечно оно не осталось незамеченным.
- Ого, - сказала Верка, не преминув запечатлеть ее своим неразлучным спутником – фотоаппаратом. – Светишься на сто киловатт. Встретила Али бабу с его сокровищами
- Нет, - довольно призналась Ольга, - всего лишь капитана Грея. А сокровище у него одно – море и он мне его сегодня подарил.
Но прагматичную Верку в силу ее кипучего и холодного ума трудно было
настроить на возвышенный лад.
- Нашла чем удивить, - хмыкнула она. – Вот я тебя удивлю – закачаешься. Знаешь, кто сюда приехал?
Она быстро шепнула подруге имя  и Ольга ахнула.
- Да ты что?! Прямо собственной персоной?
- А то! И сегодня у нас будет возможность немного продвинуться по службе. Если подфартит, конечно.
Но мероприятие оказалось не таким веселым, как представилось в начале. Звезда была манерна и капризна, и подступиться к ней не представлялось никакой возможности. Не везло даже пронырливой и удачливой Вере, Ольге же весь вечер хотелось одного – оказаться подальше от этого балагана.
К ее облегчению звезде быстро наскучило слишком интеллигентное общество, и она отбыла развлекаться в другие пенаты и Ольга со спокойной совестью отправилась в свой номер.
В душе, стоя под прохладным каскадом воды, она тщетно силилась унять непонятную дрожь, вызванную чувствами в которых она не могла  признаться не то чтобы Веерке, но и самой себе.
« Нет, этого не может быть, это бред чистой воды или сон »!
Та Ольга, которой она была до сегодняшнего дня, не влюбилась бы в тридцатилетнего мужика пускающего розовые слюни при виде обыкновенного моря. Но это был не сон и не бред, просто сегодня прежняя Ольга, куда то испарилась, а нынешняя не хотела просыпаться.
Но утро ворвалось в ее счастливые грезы протяжным пароходным гудком и энергичным стуком в дверь, напрочь разбив ее мечту поспать подольше.
- Эй, соня, так все интересное проспишь!
Конечно же, это была вездесущая и неугомонная Верка.
Ольга с неохотой оторвалась от мягкой подушки и поплелась открывать двери, успев, однако, заметить, что ветку магнолии сменила белая сирень.
- Спишь, а я даже не прилегла, - с деланным укором сказала подруга. – Зато смотри, получилось!
С видом олимпийского чемпиона женщина продемонстрировала плод ночного бдения. Ольга с нарочитым интересом взглянула на дисплей, желая одного – вернуться в теплую постель.
- Поздравляю. Я не сомневалась, что тебе удастся его достать.
- Ха, - воскликнула Верка. – Это кто еще кого достал! Знаешь, полночи слушать всяческую чушь удовольствие ниже среднего. И ведь видно, что играет на публику, но ничего не поделаешь – что хотим то и получаем.
- В каком смысле?
- В прямом. Спрос рождает предложение, мода, фэшэн, да тебе ли этого не знать?!
Тут Ольга не могла не согласиться. Уж она то повидала всяческих жертв модной революции и каждый раз спрашивала себя: кому и что они хотели доказать изуродовав  свое тело почти до неузнаваемости?
- Но надо отдать должное - профессионализма ему не занимать, - сказала Верка, распрямляя и массируя усталые плечи, - гений и в Африке гений. А ты чего рано ушла?
- Устала, -  с намеком зевнула Ольга.
- Ха, - воскликнула Верка вновь. - Устала она! Вот я действительно устала, под ложечкой сосет, а через час экскурсия на водопады. Так что вперед и с песней!
- А можно я не поеду? – робко спросила Ольга, наперед зная, что спорить бесполезно.
- А еще подруга называется! – возмутилась Верка. – Ты хочешь, чтобы я по этим горам одна скакала? Нет уж, назвались груздями – пожалуйте в кузов.
И Ольга обреченно поплелась в душевую.
В зависимости от свободных мест завтрак можно было заказать либо в столовой, либо в открытом кафе с видом на море, которое пользовалась большим спросом.  Но Вера Холодная не была бы Верой Холодной, если бы не позаботилась о лучшем местечке заранее. Девушкам сразу пришлись по вкусу легкие, полупрозрачные занавески, разделяющие столики по типу перегородок. С уютных диванчиков хорошо просматривалось море со снующими туда сюда катерками и прогулочными яхтами. За спиной качались ветки парковых деревьев, отгороженных от кафе ажурной, но прочной сеткой с вплетенными туда морскими мотивами.  В них легко узнавалась легенда «Тихой Гавани». Ольге даже удалось рассмотреть капитанский профиль, но подошел официант. Ольга посмотрела меню и заказала фруктово-творожную запеканку, тосты с белым сыром и чашку зеленого чая с лимоном. Вера выбрала ветчинный рулет с яйцами и крепкий кофе с эклерами.
- Ты как хочешь, а мне нужно компенсировать бессонную ночь, - сказала она.
А через час лихой автобус несся по горной автостраде. Водитель без устали нахваливал местные красоты, вот только полюбоваться ими или сфотографировать было немного проблематично. Одни руки, вооруженные фотоаппаратом взлетали вверх вместе с автобусом, подскакивающем на очередной выбоине, другие намертво вцепились в поручни и не желали отпускаться, а в голове билась одна мысль:
« Да              же             закоон         ся!!!»
когда          это               чить
Но водопады, на редкость красивые и кристально чистые, стоили получасовой тряски с лихачом водителем.
Вода каскадом,  с дикой, необузданной мощью низвергалась откуда-то с запредельной высоты и, сливаясь в одно давала, жизнь такой же неукротимой реке. В миллионах крохотных брызг то и дело вспыхивала радуга. Вокруг раздавались восхищенные ахи и вздохи, то и дело щелкал Веркин фотоаппарат, гид, рассыпаясь в поэтических метафорах, рассказывал легенду о верных девах, поклявшихся ждать любимых с какой то древней битвы и чьи слезы превратились в водопады.
Но среди этого великолепия Ольгины мысли неустанно возвращались к чУдному  капитану, как она окрестила для себя своего нового знакомца.
И когда экскурсия вернулась обратно женщина, несмотря на усталость, поспешила на пляж, мысленно прося о том, чтобы он оказался там.
И он был там.
Мужчина стоял на большом прибрежном валуне скрестив руки на груди и устремив задумчивый взгляд куда то за горизонт. Ветер ласково теребил его темные волосы, и Ольга впервые пожалела, что у нее нет фотоаппарата, чтобы запечатлеть монументальную эту картину единения человека и моря.
Под ее ногой предательски хрустнула сухая ветка, и Максимилиан обернулся.
Его лицо озарила открытая улыбка.
- Здравствуй, Ольга.
- Здравствуй, Максимилиан, - улыбнулась она в ответ.
- Я думал ты сегодня не придешь.
- Я тоже так думала, учитывая сегодняшнюю вылазку в горы. Ноги как ватные, - пожаловалась она.
- Ты устала? – осторожно спросил он.
- Не то чтобы, просто…
Ольга почему-то испугалась, что он скажет, что нибудь типа « встретимся завтра» и поспешила оправдаться.
- Это с непривычки.
Максимилиан опять улыбнулся.
- Я знаю, как этому можно помочь.
Он аккуратно усадил ее на нагретый солнцем камень и предложил снять туфли.
- Лучше не надо, - запротестовала Ольга. – Я потом не смогу их надеть.
- Не бойся. Просто расслабь ноги и доверься мне.
Женщина послушалась и не пожалела. Ее капитан оказался еще и массажистом от бога. Сильные, но нежные пальцы так умело прощупали каждую мышцу от стопы до колена, что от боли и усталости не осталось и следа: хоть опять в горы, хоть на дискотеку.
Она не удержалась и пошутила:
- А хрустальных туфелек и дворца у тебя случайно нет?
- Нет, - в тон  ответил  Максимилиан-массажист.- Могу предложить шалаш и морские сапоги.
- Сойдет, - сказала Ольга.- А это далеко?
Мужчина показал рукой в сторону дальнего утеса.
Ольга даже присвистнула.
- Ничего себе! Далековато, но, как говориться напросилась сама. Идем?
- Я помогу, если позволишь.
И женщина, не успев ахнуть, оказалась на его руках.
- С ума сошел, здесь же не меньше километра!
- Твоим ногам сейчас нужен отдых. Обо мне  не волнуйся.
Ольге ничего не оставалось, как устроиться поудобнее и обхватить его за шею.
Носил ли ее кто нибудь на руках? Носили. На спор, ради шутки, но чтобы вот так: нежно, бережно и сильно – нет.
Причем Максимилиан, пройдя почти километр, даже не запыхался.
- Вот и мой дворец.
Дворец, а вернее простая рыбацкая хижина – настоящее убежище для моряка, располагался в весьма живописном месте.
С одной стороны ее подпирали каменные стены утеса, с другой плескались голубые волны в белых барашках пены. На песчаной косе, далеко уходящей в море, были растянуты рыболовецкие сети, кое-где порвавшиеся, там же располагался матросский гамак.
« С него, наверное, удобно смотреть на звезды », - подумала Ольга, а вслух спросила:
- Ловишь рыбу?
- Скорее, это она меня ловит.
- Так ты король-рыбак?
- Скорее, принц-лягушка.
« Опять загадки » - уже спокойно подумала она и, откинув занавеску заменяющую дверь, вошла внутрь.
Выглядевшая снаружи небольшой, внутри хижина оказалась довольно просторной. Ее убранство было простым, но эта простота казалась изысканно классической. Может, это впечатление исходило от простых книжных полок, занимавших одну из стен, на которых в артистическом беспорядке лежали книги, свитки, морские карты и диковинные для Черного моря раковины. Или от стола, с придвинутым к нему полукреслом на котором лежала кипа бумаг, на случай сквозняка прижатая чернильницей. Перья стояли тут же в тоненькой и высокой деревянной вазочке. Немногочисленная, безукоризненно чистая и выглаженная одежда висела на вешалке по правую сторону от входа, неширокая матросская кровать была тщательно заправлена, рядом стоял стул. Полы были застелены циновками и, несмотря на вечернюю прохладу снаружи, в хижине было тепло. Оно исходило от небольшого камина, расположившегося посреди ее. Перед ним уютно расположился мягкий ковер с несколькими подушками явно восточного стиля, словно приглашающими на отдых. Что Ольга и сделала.
- Обожаю камины, - сказала она, устроившись поудобнее и протянув к нему руки. – Они жутко притягивают.
- Все дело в огне, - сказал Максимилиан, присаживаясь сзади, так что женщина смогла прислониться к нему и положила голову на его плечо.
- Люди всегда тянуться к нему, как дети тянутся к родителям.
- Звучит так, как будто мы его дети.
- Так оно и есть. А ты его любимая дочь.
- Это еще почему? – удивилась Ольга.
- Огонь – священная стихия, а твое имя переводится как «святая, священная».
И Максимилиан выдал следующие строчки:
Есть имя священное – Ольга…
Оно для меня как звезда,
Оно тихой радостью сердце
Мое наполняет всегда.
- Красивое стихотворение. Интересно, а что означает твое имя?
- «Самый большой, величайший» если брать за основу имя Максим. Только не подумай, что я хвастаюсь.
Они еще долго шутили, разговаривали о всяческой ерунде, и смеялись как дети. А впрочем, сейчас они и были детьми – счастливыми, беззаботными и свободными от суеты внешнего мира.
Где-то там штормовым океаном ревел большой город, гудели машины, люди встречались, расставались, спешили по делам или сидели в кафе и просто гуляли по улицам. А в маленькой рыбацкой хижине мирно потрескивали дрова и тикали  часы на каминной полке, Вместе они будто рассказывали давно забытую сказку.
Глядя на веселые язычки пламени, Ольга все больше и больше погружалась в состояние гипнотического покоя. Голос Максимилиана стал протяжно певучим, он отдалялся от нее, как и стены, постепенно утонувшие во мраке, в котором то и дело вспыхивали искры огня.
« Так это же звезды, - сонно подумала она, - а вспыхивают, потому что над нами деревья. И когда мы успели выйти из хижины?»
Это обстоятельство ее не удивило и не насторожило. Хотя древесный свод больше напоминал джунгли, где Ольга побывала, героически подвигнутая все той же неугомонной Веркой. Но если те джунгли были откровенно враждебными (того и гляди станешь чьей то закуской!), то здесь царил почти божественный покой. Лес казался живым и добродушным, готовым поделиться всеми своими богатствами.
В ответ листва зашелестела, и к ногам женщины свалилось крупное и сочное манго. Она поднесла его ко рту, открывая для себя неповторимый вкус. Нет, конечно, Ольга ела их и раньше, более того, манго составляли немаловажную часть ее рациона. Но впервые ей удалось распробовать настоящий вкус.
А голос все так же обволакивал и баюкал ее:
- Он ждет нас… на седьмой день прилетит ветер… к нашей мечте…
Ольга силилась уловить смысл слов, но они ускользали от нее.
- Послушай…
Максимилиан приложил к ее уху витиевато игольчатую раковину.
- Слышишь, оно поет нам…
- Слышу… - прошептала она. – Какой прекрасный сон…
…Утро ворвалось в рыбацкий домик свежим бризом и горячим солнечным лучом. Он нежно коснулся щеки мирно спящей женщины, и Ольга улыбнулась, не открывая глаз. Спросонья она решила, что это Максимилиан, но это был всего лишь шаловливый луч, каким то образом преодолевший преграду штор висевших на окне-иллюминаторе. Окончательно освободившись из цепких объятий Морфея, она с легким сожалением потянулась и только тогда поняла, что лежит на кровати, заботливо накрытая тонким шерстяным пледом.
«Значит, я уснула у камина, а Максимилиан перенес меня, - подумала Ольга. – Надо же было так вырубиться. И этот странный сон».
Женщина слегка облизнула губы, еще хранящие вкус призрачного манго, пытаясь хоть немного удержать это сладкое послевкусие.
- Не хочу просыпаться, - вздохнула она по привычке.
Но сейчас все было по иному. Не звенел оголтелый будильник, не надо было спешить и нервничать, стоя в километровых пробках, лебезить перед набитыми деньгами петербуржскими дамочками. Все прежние приоритеты потеряли значение, уступив странному чувству, какое возникает у человека, наконец-то, вернувшегося домой.
И первое, что ей захотелось сделать в это утро свободы, это поскорее окунуться в морские волны.
К черту макияж, к черту зубные щетки, к черту все! С каким то детским азартом Ольга выскочила из хижины, на ходу скидывая футболку и шорты (увидят, не увидят – тоже к черту!) и бултыхнулась в утреннее, еще не прогревшееся, море.
Откуда-то из детства память донесла бабушкино ворчание:
- Простудишься, оглашенная!
- Не простужусь, - вслух ответила Ольга и рассмеялась.
Она прыгала в волнах, поднимая тучу брызг, играла с пеной, и вообще вела себя, так как хотела. Слишком долго ее собственное «я» было подчинено чужим желаниям, заперто в скорлупе общественного мнения, нормы поведения, неизвестно кем придуманной, А кто сказал, что взрослому нельзя дурачиться, смеяться во все горло, когда смешно и плакать, когда грустно?
Почему быть взрослым – значит притворяться, улыбаться, когда на душе скребут кошки, расцеловываться с теми с кем и рядом стоять не хочется?
Она вспомнила совет телевизионного психолога: чтобы освободиться от груза ненужных эмоций, нужно выбраться в уединенное место и громко, от души покричать.
И от всей души, в полный голос, женщина крикнула:
- Ого-го-го!!! Здравствуй, море! Здравствуй, бог! С добрым утром!
Так ее любимая в детстве героиня Ассоль приветствовала новый день, а маленькая Оля, раз за разом перечитывая книгу, каждое утро бегала на речку: а вдруг и к ней приплывет отважный принц. Пусть не капитан Грей, пусть без алых парусов, но обязательно сильный и добрый.
- Доброе утро, Ольга, - послышалось с берега.
Немного сконфузившись, женщина обернулась, но на лице Максимилиана не было и тени насмешки.
- И тебе доброе утро, - ответила она.
- Вижу, вы подружились.
Мужчина обмакнул кисть в прибрежную волну, и она потерлась об нее, будто ласковый котенок.
- У нас много общего, - Ольга обрадовалась случаю блеснуть хоть какими то познаниями. – Организм человека на девяносто процентов состоит из воды, а кое-кто из биологов утверждает, что эта вода схожа по составу на воду первого океана.
- Но вряд ли они догадываются, что он до сих пор существует, что сам есть живой организм и все моря и океаны это части этой великой Аква Инкогниты. И как все живые организмы он бывает капризным и, уж поверь, никогда не отпустит то, что считает своим по праву.
- Это ты сейчас про что? – немного насторожилась Ольга, выходя из воды и заворачиваясь в поданное полотенце.
- Он входит в твою кровь сразу и навсегда. И куда бы ты не отправился, он всегда вернет тебя обратно.
- Про то, что ты моряк до мозга костей, я уже поняла, - сказала она, - но ты еще и романтик.
- А разве эти две вещи не совместимы?
- Могут, конечно, - женщина встряхнула влажными волосами и несколько капель соленой влаги попало на его кожу. – Просто большинство людей предпочитает держать это под грифом «Абсолютно Секретно».
- Почему? Разве быть романтиком это преступление? – искренне удивился Максимилиан, чем поставил Ольгу в тупик.
« Определенно, так «повезти» могло только мне»! – подумала она, а вслух сказала:
- Видишь ли, Макс (нарочно сокращенно, чтобы ее приятель хоть немного вышел из роли) динамика современного мира ставит перед человеком определенные задачи (да очнись же ты, наконец!», а чтобы их решить приходиться много работать. И тут уж совсем не до романтики, на нее просто не остается времени и сил.
- И ты живешь так, без нее? – спросил Максимилиан с горестным сожалением.
- Пойми, Макс (снова подчеркнуто уменьшительное имя), здесь и сейчас можно быть романтиком, дурачиться, делать все, что душе угодно. Но праздники кончаются, а в будни приходиться вкалывать, иначе можно очутиться у разбитого корыта.
Ей вдруг захотелось вдребезги разнести этот хрустальный замок, который он выстроил и который нравился ей еще несколько минут назад. На мелкие осколки, чтобы те больно впились в его кожу и привели, наконец, это чудо природы в чувство!
Она сделала глубокий вдох.
- У меня создалось впечатление, что ты приплыл с какого то необитаемого острова. Извини, но летать человек может только во сне.
Но тут погрустневший горе-романтик неожиданно встрепенулся.
- Человек может все, что захочет. Идем, я тебе кое-что покажу!
« Ну, это уже слишком, - возмутился ее разум, - он еще и Икаром себя возомнил»!
Но рука предательски легла в протянутую мужскую ладонь.
«Господи, зачем мне все это нужно, – ругала она себя, взбираясь по извилистой горной тропинке вслед за сильным и ловким мужчиной. – Сидела бы себе в кафешке с бокальчиком хорошего Шардене, так нет – оттягиваюсь здесь, по полной программе. И что он еще придумал?»
Но, ругая и кляня себя за безрассудство, она продолжала карабкаться вверх, влекомая каким то странным чувством в быту называемым модным словом «дежавю». Как будто она бывала здесь раньше, хотя знала – не была, не могла. Но откуда же взялась эта уверенность, куда и как поставить ногу, где повернуть?
Ольге стало трудно дышать и не только из-за трудного подъема.
Наконец они выбрались на ровную площадку.
- Мы на месте, - сказал Максимилиан, помогая Ольге преодолеть последний уступ. Женщина перевела дух и смогла осмотреться.
Площадка оказалась вершиной утеса подобно носу красавца лайнера нависшей над лазоревой бездной.
Мужчина смело приблизился к самому ее краю и раскинул руки.
- Вот он, мост между небом и землей, дорога в рай, вершина мира!
Его голос звучал сильно и властно, словно он был повелителем двух стихий смешавшихся сейчас воедино.
- Отойди от края, сумасшедший! Тут же костей не соберешь, одни запчасти останутся!
Испуганная и разозленная женщина забыла про всяческие правила приличия. Ей хотелось схватить этого заигравшегося в пиратов мальчишку, оттащить от края. Потом навешать тумаков и крыть «по матери», пока не сядет голос.
- Хватит с меня этих игр! Это уже не смешно! Если ты, маньяк, хочешь свести счеты с жизнью скатертью тебе дорога! А я не хочу участвовать в этом балагане, слышишь, не хочу! Надоело!
Она могла бы кричать так до вечера, чувствуя как сносит крышу, будто у перекипевшего чайника, но Максимилиан повернулся и … В его глазах Ольга прочла нечто такое, отчего страх и гнев улетучились, как туман под лучами солнца, а сердце ухнуло куда то вниз.
- Глупенькая, - сказал он, подойдя к ней вплотную. – Я просто хотел показать, как человек может обрести  крылья. Неужели ты дл сих пор не поняла, что для этого нужно немного веры в себя, немного сумасбродства и…
Его рука скользнула по ее щеке.
- Любви.
Ольга смотрела в его глаза оглушенная и лишенная дара речи, а он продолжал:
- Ни за какие деньги мира не купить свободы чайки, летящей над морем, не приказать волнам остановиться. Ты можешь только наблюдать за ними. Я же хочу, чтобы ты увидела нечто большее.
Максимилиан осторожно подвел ее к самому краю.
- Ой, мамочки…
Ольга, издавна боявшаяся двух вещей – высоты и глубины – разом оказалась пред лицом обоих страхов. Паника радостно начинала заполнять ее тело, она решила, что Максимилиан решил броситься вниз не один, а с компанией.
Но он и не думал прыгать, как нафантазировала Ольга, его сильные руки крепко держали ее, а уверенный голос сказал:
- Я не дам тебе упасть. Смотри вперед и ничего не бойся.
Женщина доверилась этому голосу и паника, не успев родиться, приказала долго жить, уступив место несказанному восторгу.
Перед ней было небо. Перед ней было море. И она была небом и морем. И больше не было ничего, кроме них и ошеломляющего чувства свободы.
«Так не бывает, это сон!»
Разум испуганно метался, ища за что зацепиться, а руки уже превращались в крылья.
- Я лечу... Я лечу!
… Женщина медленно приходила в себя. Сколько прошло времени – час, день или вся жизнь? Она не знала. Нежные и умелые руки с профессиональной легкостью гладили ее плечи. Именно гладили, а не мяли медвежьей хваткой, как бывало в Петербургских салонах, а порхали, словно чуткие пальцы пианиста виртуоза порхают над клавишами.
Не без удивления она поняла, что уже не стоит на краю утеса, а сидит на валуне похожем на черепаший панцирь.
- Что со мной было?
- Ничего особенного. Ты отпустила себя на свободу.
- Ничего особенного?
Перед мысленным взором Ольги снова пронеслось это видение – плывущий прямо по небу парусник и возникший ниоткуда остров.
- Я видела его, тот остров, о котором ты говорил. Но ведь его не существует?
- Ты видела мираж, - вздохнул Максимилиан, убирая руки с ее плеч. – По легенде так Фата Маргана заманивает в сети доверчивых моряков.
- Я знаю эту сказку, - обрадовалась Ольга. – Фата Маргана была сестрой короля Артура. Ее возлюбленный, Ланцелот, предал ее, влюбившись в Гвиниверу. Тогда она построила себе хрустальный дворец на дне моря и удалилась в него.
Ольга вздохнула.
- Если честно, я ее понимаю. От этих мужиков иногда хочется бежать на край света. Только при чем здесь остров?
- Легенды не всегда бывают точны. Логичнее было бы предположить, что фата Маргана поселилась не в море (не рыба же она, в конце концов), а на необитаемом острове. И ей тоже бывает скучно. Вот тогда то она и заманивает к себе моряков, но если дома их ждут любимые, то у них есть шанс вернуться домой.
- А если не ждут?
- То они навсегда остаются на ее острове.
- Красивая легенда, - вздохнула Ольга.
- Красивая и грустная, - согласился Максимилиан, помогая ей встать на ноги.
- Я не знаю, как сказать, - замялась Ольга, - но то, что сейчас происходит и впрямь похоже на какую то сказку. Словно на сеансе у гипнотизера – кажется, вот закрою глаза, он сосчитает до трех и все исчезнет.
- А ты не закрывай.
Он взял ее лицо в ладони.
- Посмотри на меня.
Невольная слеза, родившаяся где-то в глубине, выкатилась наружу, оставив мокрую дорожку.
« Это не со мной, в жизни не бывает так хорошо, так… как должно быть».
Поначалу робкая и отчаянная мысль, наконец, обрела уверенную формулировку. Человек рожден для счастья и света, а не для страданий и тьмы, для жизни, а не для смерти. Жизнь тянется к свету, ради света и жизни  нежная трава пробивает асфальт. Если в жизни нет счастья, то разве старалось бы все живое оставить на земле свою частичку, чтобы повторить жизнь уже в новом витке?
Ольге вдруг страстно захотелось стать частью этого живого круговорота. Вместе с ним, с ее капитаном – загадкой, с ее негаданной любовью. И ее губы сами произнесли три древних, заветных слова:
- Я люблю тебя…
Вместо ответа он крепко прижал ее к себе. Женщина и раньше бывала в мужских объятиях, но только сейчас ей стало понятно выражение «земля поплыла из-под ног», и не только земля, но и весь мир раскрутился подобно карусели.
«Я опять лечу?»
Сердце отчаянно билось где-то в горле, разум, понимая, что здесь ему делать больше нечего, поспешно ретировался. Остались эти руки, сжавшие ее почти до боли, такие теплые и родные, запах соленой кожи, неровное дыхание, запутавшееся где-то в ее волосах. И когда его горячие губы осторожно коснулись уголка ее рта, Ольга – такая гордая, такая неприступная – сама устремилась к ним навстречу…
Она ничего не записала в блокнот, хотя мыслей было хоть отбавляй. Она не помнила, как очутилась в хижине, не знала, сколько прошло времени, для нее не существовало ничего, кроме обжигающей смеси нежности и страсти.
Потом они лежали рядом, словно рыбы, выброшенные на берег после шторма, опустошенные, но счастливые, без ложного стеснения и стыда – мужчина и женщина, чью встречу определил случайный порыв ветра.
Они молчали. Но и без слов все было  предельно ясно. Это была любовь.
Ольга ощущала легкость и боль одновременно. Ей хотелось провести оставшуюся жизнь здесь, плавать в ласковом море, есть запеченную на костре рыбу, встречать солнце на утесе, а главное быть рядом с Максимилианом. Засыпать и просыпаться в его объятиях и чтобы у них родилась девочка с такими же лучистыми карими глазами. Как было легко мечтать и как невыносимо осознавать, что через пару часов взойдет солнце и одним лучом перечеркнет волшебство этой ночи.
- Ты вернешься? – спросил мужчина, глядя на розовеющий небосвод в иллюминаторе.
- Да, - ответила женщина не совсем уверенно, - если будешь ждать.
- Я буду ждать, - ответил он и одел ей на шею ожерелье из голубых ракушек.
- Только приди.
Это было сказано уже вслед удаляющейся женской фигуре.
Пансионат начинал просыпаться, и Ольга немного смутилась. Ей казалось, что уже все знают про ее секрет и посмеиваются, видя перед собой не чующую от счастья ног женщину. Но и небожителям не чуждо ничто человеческое и на раннюю пташку не обратили никакого внимания.
- Ночная бабочка явилась, - хохотнула Верка. – И много ли нектара нынче собирают с озимых полей?
- Не хватит всех бочек мира, - устало отшутилась Ольга.
- Вот как? А если считать в танкерах?
- Верка, я пропала, - выдохнула Ольга, - влюбилась, как девчонка…
Она рассказала подруге все, как на духу.
- Что-то не нравиться мне эта история, - покачала она головой. – Это уже не капитан, а какой то мистер Икс. В какие игры он с тобой играет?
Что не говори, а это была первая ложка дегтя в ее бочку меда. Как бы Ольге не хотелось далее вкушать ее сладость, но Верка была права – реальностью их роман не отличался. По большому счету она ничего не знала о Максимилиане кроме имени и фамилии.
Настроение понизилось шкалы на три вниз и окончательно упало, когда улыбчивая служащая протянула ей телеграмму принятую еще вчера вечером. И это была уже не ложка, а целый ушат – Антон сообщал, что Андрей переметнулся к Тамаре, к ее бывшей соратнице, а ныне главной конкурентке в индустрии красоты. Это означало одно – нужно срочно лететь в Петербург улаживать дела.
- Иуда, скользкая гадина!
Ольга в сердцах скомкала листок, швырнула его в угол и рывком стянула платье так, что бедный «Карден» едва не затрещал по швам.
Холодный душ немного остудил ее пылающую голову, и она начала думать.
Но вместо деловых мыслей перед глазами маячил Максимилиан.
«Господи, ну о чем я думаю! Тут не до сантиментов, фирму спасать надо, а значит срочно искать другого массажиста, да такого, чтобы дамочки остались довольны!»
Недовольство клиенток, привыкших к рукам Андрея, могло нанести ощутимый удар по престижу ее салона. Они вполне могут последовать за своим «звездным принцем».
- Черт!
(На самом деле Ольга выразилась гораздо крепче, но в данной ситуации это была простительная слабость)
Ей и раньше совали палки в колеса, этого она ожидала от кого угодно, только не от своей команды. Неужели она так плохо знает людей, с которыми работает, если получила такой удар в поддых?
Усталость вновь навалилась на ее плечи свинцово серой тяжестью и брызнула соленой влагой из глаз.
Ну почему, почему этому нужно было случиться именно сейчас, чем она прогневила небо? Желанием побыть счастливой?
Ольга чувствовала себя страждущим в пустыне, которому показали бутылку с водой и тут же вылили в песок.
Как же эта сладкая парочка правильно рассчитала время! Ах, Тамарочка, ангелок с акульими зубками, просто ас по части кражи идей! Своих то кот наплакал, все время выезжала за счет ее, Ольгиных наработок! И Андрюсик – отблагодарил, скотина, нечего сказать! Правильно кто-то сказал: в бизнесе нет друзей, и эти двое, надо полагать, давно вынашивали план, как половчее утопить ее салон. Ну, уж дудки, ну уж нет!
Беззаботная курортная бабочка, коей Ольга являлась в последнее время, вздрогнула под иглой натуралиста-жизни и женщина стала собой – трезвой и расчетливой бизнес-вумен, с которой шутки плохи. Даже девочкам с акульими зубками.
И как только она начала соображать по-деловому, пришло весьма дельное решение. Ольга даже улыбнулась – теперь она одним ходом могла поставить противникам шах и мат. Женщина быстро привела себя в порядок и поспешила на пляж.
Максимилиан мирно спал на не разобранной кровати, и в Ольгином сердце вновь встрепенулась легкокрылая бабочка, но суровый разум сказал – цыц – и женщина решительно положила руку на мужское плечо.
Максимилиан приоткрыл глаза, его губы тронула улыбка, но, наткнувшись на серьезный напряженный взгляд, тут же растаяла.
- Что-то случилось? – спросил он, проснувшись окончательно.
- Случилось, - вздохнула Ольга. – Выйдем наружу.
Вдохнув полной грудью свежий морской воздух она, наконец, собралась с духом.
- Мне нужно ехать.
- Куда?
Голос Максимилиана оставался спокойным, но спокойствие было кажущимся.
- Назад, в Петербург. В бизнесе возникли  проблемы и ситуация требует моего немедленного вмешательства.
- Значит, это конец?
- Ну, зачем же сразу конец? – сказала Ольга. – Ты поедешь со мной.
- С тобой? – растерянно переспросил Максимилиан.
- Именно. Я все придумала.
Воодушевленная женщина  на все сто процентов была уверена в успехе своей затеи.
- Ты будешь работать в моем салоне. Я гарантирую стабильную и приличную зарплату и все условия для дальнейшего роста. Ты даже не представляешь, какая это золотая жила! Стоит одной из клиенток пройти через твои руки и от желающих не будет отбоя. Потом можно будет подумать и о расширении бизнеса, ведь ты сможешь обучить парочку ребят себе на смену. У меня небольшая квартира, и на первое время нам хватит, а потом…
Она чуть было не сказала: «Когда нас будет больше», но осеклась, поймав печальный взгляд карих глаз.
- Ты не согласен?
- Я не могу ехать с тобой.
- Что значит, не можешь? Я предлагаю тебе реальный способ продвинуться вперед, достаток, черт возьми, а ты говоришь – не могу?!
Ольга начинала кипятиться.
- Или есть что-то, о чем я не знаю? Ведь любые проблемы можно решить, если захотеть!
- Да, но, к сожалению, не в моем случае. Я не могу жить в другом месте.
- Почему? Чем Питер хуже Крыма? Ну, климат не тот, но…
Внезапная догадка озарила ее мозг.
- Ты болен?
Максимилиан отрицательно покачал головой.
- Тогда я не понимаю, - в голосе женщины зазвенели слезы.
- Мне остается только предположить, что я не так уж тебе и нужна. Конечно, так проще, курортные романы ни к чему не обязывают. Не удивлюсь, если ты окажешься женатым.
Не в силах больше сдерживать слез, Ольга отвернулась.
- Оля, милая Оля, - мужчина взволнованно притянул ее к себе за плечи. – Глупая, как ты могла такое подумать? Я люблю тебя, слышишь?
Она стояла к нему спиной и не могла видеть всю гамму чувств отразившуюся на его лице.
- Если я мог все тебе рассказать, но я прошу, нет, умоляю, задержись всего на неделю и сама все увидишь. Ты ни о чем не пожалеешь, уверяю!
- Я не жалела ни о чем до встречи с тобой!
Ольга плакала уже не стесняясь.
- Моя жизнь была проста и понятна, а сейчас я словно рыба, выброшенная на берег. Ты все во мне перевернул, заставил поверить в мечту и порвал ее в клочья!
- Это не мечта. Это будет реальностью, твоей и моей, если захочешь. Нас ждет зеленый лес, чьи корни купаются в хрустальных горных ручьях, ты увидишь, как прекрасно море под звездным дождем. Просто останься, и я подарю тебе место, где не будет нужно улыбаться через силу, не нужно думать о деньгах и можно позволить себе простую роскошь быть собой.
- Хорошо там, где нас нет.
Ольга вздохнула, и решительно высвободилась из его рук. Ее голос обрел прежнюю твердость, приправленную горечью.
- Ты забыл снять розовые очки или начитался сказок. Человеку во плоти нужно есть, пить, одеваться и, по возможности, хорошо. А для этого нужно работать. Извини, но рыба ищет, где глубже, а человек где лучше.
- А как же любовь? Сколько в твоем мире стоит она?
- Ты сам его часть и пора тебе познакомиться с ним поближе!
Ольга была полна гневной решимости спустить заигравшегося капитана на землю, даже не спустить, а ткнуть мордой в грязь, чтобы он почувствовал все то, что чувствует она.
- Да, сейчас рыцари не спасают принцесс, потому что перевелись и те и другие. Первым лень оторвать зад от дивана и от телевизора, вторым пришлось научиться зарабатывать деньги, чтобы не зависеть от их настроения. И они очень не любят, когда их держат за дур и кормят пустыми байками!
Максимилиан опустил голову.
- Я все понял, извини. Ты не останешься…
- Чтобы понять, нужно, как минимум, повзрослеть. Советую сделать это до утра, потому что завтра в одиннадцать меня здесь уже не будет.
Господи, как ей хотелось, чтобы он прижал ее к себе и сказал «да», но он молчал, устремив взгляд на море.
- Подумай хорошенько, - сказала Ольга окончательно севшим голосом, - не понравиться в Питере, я держать не стану и…
Оборвав фразу на полуслове, женщина повернулась и решительно зашагала в сторону пансионата.
- Прощай, Ольга, - тихо сказал Максимилиан, глядя ей вслед до тех пор, пока она не скрылась из вида. В море достаточно соли, морю слезы не нужны, но одна все же пробила себе дорогу. Соленая капля в соленой пучине.
Ольга шла, почти не разбирая дороги. Душевные кошки не скреблись, они раздирали ее нутро в клочья. Опять она наступила на те же грабли, опять связалась с романтичным лоботрясом. А он не сделал даже попытки обнять, остановить, даже видимости не захотел создать!
Она влетела в номер, хлопнув дверью так, что затряслись стены, и зло осмотрелась. Пансионат в ее глазах потерял всяческую прелесть. И чего хорошего она нашла в этой богадельне? Обстановка – полная безвкусица, даром, что моль не сожрала (подавилась, наверное, и сдохла!) И этот сиреневый гербарий никто не удосужился убрать.
Женщина вызвала горничную.
- Если ставите цветы, то следите, пожалуйста, чтобы они были свежими!
На лице служащей отразилось искреннее удивление.
- Простите, госпожа Зарецкая, но мы ставим цветы только по желанию. Ведь у кого-то может быть аллергия на них.
- Вот как? Тогда как вы объясните это?
Ольга протянула девушке вазу с увядшей веткой.
Горничная посмотрела на нее в полном замешательстве.
- Не знаю, что вам и сказать. Для сирени уже не сезон, и я вообще впервые вижу такой сорт. Может быть ее принесли ваши друзья?
Ольга понимала, что девушка ни в чем не виновата, но злость не хотела отпускать ее взбудораженную душу.
- Ваше дело следить за порядком, а с друзьями я разберусь сама. Я не хочу, чтобы в мое отсутствие здесь бывали посторонние. Унесите это.
- Хорошо, госпожа Зарецкая.
Вышколенный персонал давно привык к капризам постояльцев, поэтому горничная  взяла вазу и быстро исчезла в недрах коридора.
Остаток дня и настроение оказались окончательно испорчены. Собрав свои немногочисленные шмотки, Ольга была готова считать минуты до ужина, после которого можно было лечь спать, а там – прощай, молочный рай!
Но, как в насмешку, часы остановились и не желали заводиться.
- Да что же это такое! Пансион – пять звезд, как же! Блошиный рынок и проходной двор!
Горничная без лишних слов унесла неисправные часы и заменила их  новеньким ультрамодным будильником. Но настроение так и не поднялось.
За ужином Ольга уныло и придирчиво ковыряла вилкой в тарелке. Искусно поджаренная камбала казалась пересоленной и пережаренной, вино безбожно горчило.
Первоначальная прелесть «Тихой Гавани» улетучилась безвозвратно. Отдыхающая братия представлялась ей сборищем кичащихся друг перед другом снобов, внимательный персонал – подхалимами и лизоблюдами, звуки рояля безобразно фальшивили.
- Угораздило же меня послушать тебя и приехать в это стойло голубой крови, - сказала она, с досадой выплюнув косточку, больно наколовшую язык. – Ты только посмотри на них, они и за людей нас не считают, понаехали, мол, быдло всякое. Строят из себя аристократов, а сами вилки держать не умеют.
- Что-то, мать, ты разошлась не на шутку, - удивилась Верка. – Это твой капитан тебя так раздраконил?
- Не хочу об этом говорить, - Ольга скомкала салфетку и решительно отодвинула тарелку с растерзанной рыбой. – Я иду спать.
Это легко было сказать, но не легко сделать. Сон не шел.
Мысли, три дня парившие легкими облаками, серой вязкой массой расползались в разные стороны, и не было сил собрать их воедино, как не было и слез – универсального женского болеутоляющего. Да и стоило ли?               
Все равно уже ничего не изменить и не исправить. Насмешница судьба опять провела ее, как ребенка, которому недобрый шутник подсунул пустой фантик вместо конфеты. И только где-то в глубине замерзающей души упрямо билась крохотная искра надежды – а вдруг? А вдруг? Но разум уже знал ответ и ушатами лил холодную воду – не будет, не будет! Казалось, что с ним согласен даже нарисованный парусник. Его паруса сникли, и даже картинное море посуровело, как его тезка за окном, неумолимо затягиваемое туманом. Его влажная дымка потихоньку проникала через открытую балконную дверь, постепенно заполняя помещение.
«Как во второсортных мистических романах» - подумала Ольга, не удивившись и не испугавшись, когда в его клубах появился Максимилиан.
«Теперь то я знаю, откуда были эти цветы»
«Да, это был я» - так же мысленно ответил он, присаживаясь на край кровати.
«Зачем ты пришел?»
«Я хочу рассказать то, о чем не мог говорить раньше»
«Я ждала откровенности в начале, а сейчас поздно. Уходи»
«Выслушай, прошу тебя», - мужчина взял ее руку, и Ольга удивилась, до чего же холодным оказалось его пожатие.
«Реальность ускользает от меня, а вместе с ней и ты. Ты вернула меня к жизни, вырвала из сетей Фаты Марганы, а теперь…»
Он встал, подошел к стене, где висела картина, и изображение ожило. Волны принялись раскачивать корабль, ветер взбрюхатил паруса, комната наполнилась звуками скрипящих мачт и криками чаек, напоминающими плач.
«Время кончается, и море зовет меня обратно. Я не обманывал тебя, просто не мог сказать всей правды».
«А в чем твоя правда»?
«В том, что меня зовут Максимилиан Воронин, я был рожден в……году.
В ….году мой фрегат «Аква Инкогнита» вошел в экспедицию, снаряженную на поиски новых земель во славу Российской империи. Меня же больше интересовал вопрос – являются ли моря и океаны одним целым. Я нашел и то и другое, но не смог вернуться обратно, а главное не смог вернуться к тебе».
«Ко мне? – растерялась Ольга. - Я не понимаю».
«Ты не спрашивала себя, почему тебе так часто снится море?»
«Потому что, - женщина была совсем сбита с толку. – Но это же абсурдно, между нами без малого двести лет! Я не могу быть той Ольгой!»
«Бывает все. Ты не та Ольга, которой я тебя знал, время изменило тебя, твою душу, но не меня, к сожалению, я застрял во времени навсегда. Остров Марганы оказался раем, но найти туда дорогу не значит вернуться. Я ошибся, приняв его за благословение. Без людей он обернулся злейшим проклятием».
«Но ты же вернулся, ты здесь!»
«Ты позвала меня, и завеса времени приоткрылась, чары Марганы ослабли. Но ты не поверила мне и мне пора возвращаться. И мой Эдем превратиться в ад».
«Почему?»
«Потому что там не будет тебя».
«Нет, почему ты не рассказал мне все с самого начала?»
Ольга внезапно ощутила тревогу, ощущение близкого и неизбежного конца. Нарастающее с каждой секундой чувство испугало и озадачило ее.
«Как я мог рассказать о том, что не существует и существует одновременно? Ты привыкла видеть мир в одной плоскости и верить тому, что можно потрогать».
«Но тебя я трогала, и ты был реален! Мы же…»
«Протяни руку», - перебил ее Максимилиан.
Она протянула, но пальцы смогли ощутить лишь холодный и вязкий туман.
«Я был реален, пока ты верила мне, пока в твоем сердце жила любовь. Теперь же…»
Мужчина взялся за картинную раму и невероятным образом очутился на палубе нарисованного фрегата.
«Прощай, Ольга! – крикнул он. – Я любил тебя, и буду любить всегда, в этой жизни и за ней, пока не кончится время!»
«Максимилиан!»
Ольга рванулась ему вслед и проснулась. Она сидела на кровати, еле дыша, и медленно приходила в себя.
«Это был сон?»
Кожа еще ощущала прикосновение холодной призрачной длани, но балконная дверь была закрыта, все было на своих местах и…
Взгляд упал на часы. Стрелки будильника, который забыли завести, насмешливо показывали четверть одиннадцатого.
- Черт! Я же опаздываю!
Женщина торопливо оделась, с трудом попадая в рукава и джинсы, схватила дорожную сумку и выскочила в коридор, напрочь забыв о зубной щетке и прочих утренних премудростях.
И где ей, в такой спешке, было заметить, что нарисованный парусник, ранее плывший к берегу, теперь УХОДИЛ от него, одинокий и непонятый, как и тот, кто на нем уплывал.
Но Ольга этого не знала.
- Что же твой капитан Грей, не пришел даже проводить? – спросила Верка, поудобнее устраиваясь в кресле авиалайнера с ручкой и кроссвордом.
- Скорее капитан Немо, - мрачно отозвалась та, - помаячил на горизонте и уплыл в свои океаны. Ловит, небось, очередную дурочку.
- Капитан Немо - капитан никто, - подытожила Верка, - а если никто, то и переживать не о чем.
Она посмотрела на бледную и измученную подругу и покачала головой:
- Ольга, Ольга, когда же ты сменишь свой романтический мистицизм на трезвую голову? Загадки хороши в кроссвордах, а не в людях. Кстати, слово из четырех букв, сказочный русский остров. Ты должна знать.
- Буян, - устало отозвалась Ольга  и откинулась назад. Не хотелось ни думать, ни разговаривать. Какие же все-таки мужики сво…, до единого. На какие только уловки не пройдут, в какие тяжкие не пустятся, чтобы только затащить в постель! И неизвестно кто хлеще – романтик капитан или пресловутый Андрюсик, сразу залезший ей под юбку.
Самолет набрал высоту и выровнялся, стали разносить напитки. Женщина подозвала стюардессу и заказала порцию коньяка.
- Ну, ты даешь, - удивилась Верка.
- Ошибаешься. Теперь я буду только брать.
Она так и сделала. В первый же день женщина оформила кредит под залог квартиры и завербовала лучшего массажиста с одного из модных курортов. Этакого красавца мачо с бронзовым загаром и золотыми руками. И не только.
Дамочки пришли в полный восторг. По их слишком довольным лицам и выросшим часам посещения массажного кабинета можно было догадаться, что одним массажем тут не ограничивалось. Но Ольгу мало трогала моральная сторона вопроса. В конце концов, это было их делом – как хотят, так и отдыхают. Немного пошатнувшийся рейтинг салона быстро пошел в гору, счет быстро пополнялся, вместе с ним появилась реальная возможность расширения и Ольга ушла в работу с головой. Все было бы хорошо, если бы не одно – ей стали сниться сны. Странные и страшные.
Поначалу это была большая рыбина. Ольга плыла среди кораллового великолепия, сама того не замечая, как углублялась в сиреневый сумрак.
«Все-таки Максимилиан был прав. Я так долго я плыву и без акваланга».
Но что внутри тут же начинало роптать против таких мыслей.
«Это не возможно без специальной подготовки, ты же не супермен!»
И тут появлялась она. Круглая, с выпученными глазами, с огромными плавниками, похожими на петушиные перья и спрашивала:
- Зачем ты прогнала его? Скоро будет поздно!
Потом странная рыба исчезала, мрак сгущался, и Ольга начинала отчаянно тонуть, увлекаемая на дно неумолимой злой силой. И когда легкие были готовы разорваться от нехватки кислорода, чья то сильная рука выдергивала ее наверх и из сна, оставляя задыхаться сидя на кровати.
Затем Ольга видела себя на лодке под белым парусом, которую бережно несли лазоревые волны. Ее переполняло чувство блаженной истомы, легкости и свободы. Она была полностью отрешена от земных забот и ждала, что вот-вот покажется остров – рай. Но на море внезапно опускался туман, такой плотный, что не было видно вытянутой руки. Испуганная женщина поворачивалась в сторону рулевого, но натыкалась на тот же недобрый туман. А когда он рассеивался, Ольга обнаруживала в лодке себя совершенно одну, а пучина начинала ворочаться в ожидании шторма.
И женщина почитала за счастье проснуться до того, как поднимающиеся волны с утробным рычанием голодного зверя обрушивались на беззащитное суденышко, разбивая его в щепки.
В худшем варианте она шла на дно, в холодную и мрачную бездну, а мимо проплывала пресловутая рыбина и говорила с издевкой:
- А все могло быть и по другому.
В третий раз ей приснился хрустальный дворец, парящий над морем. На хрустальном мосту, перекинутом от него до берега, стояла печальная женщина. Ольга стояла перед ней, как провинившаяся школьница, а Фата Маргана (женщина не сомневалась в том, что это была она) говорила с укором:
- Я знала, чем кончится эта безумная затея – люди никогда не умели ценить любовь и верность. Сколько времени прошло, а они остались такими же: лгут, предают, и ничего не меняется. Я говорила ему, но он не стал слушать. А любовь ли это была? Или совпадение? Подумаешь, смогла завести часы, а он – нет, это судьба, это любовь. Вот и мечется теперь, ищет дорогу назад. Будет плавать так до скончания века.
Я могла бы показать тебе от чего ты отказалась, боюсь только, что на одну несчастную душу станет больше.
Однако ты можешь все исправить, достаточно перевести часы. Я не стала бы стараться для тебя, ты разочаровала меня, поставив деньги выше чувства. Ланцелот предал меня, но он сделал это ради любви к Гвинивере. Я не уверена, что ты можешь дать Максимилиану ту любовь, которую он заслуживает. Если ты решишься, я подарю вам все, что имею, даже свое бессмертие.
Фата Маргана заканчивала речь, отворачивалась и Ольга просыпалась.
Но чертовщина на этом не закончилась, острова и парусники прочно поселились и в ее обыденной жизни. То очередная клиентка с жаром, взахлеб расписывала свой фантастический отдых на «прямь райских островах». То Андрей, жаждущий не столько примирения, сколько возвращения к кормушке, прислал ей приглашение разделить с ним вояж на остров Кипр. В кои веки выбралась с коллективом в кино, взглянула на название, и чуть не повернула домой – «Обитаемый Остров»! Острова выпадали красочными буклетами из почтового ящика, звучали практически на всех радиоволнах.
Включит она его в машине, а там Малежик клянется найти острова, сколько бы не пришлось плавать, а Пугачева сетует, что ее парусник уходит все дальше, а на третьей волне Миронов сетует на невезучий остров.
Ольга долго крепилась, пока не наступило то самое воскресение, перечеркнувшее ее жизнь окончательно и бесповоротно.
Ночью ей четко и ясно приснились все три кошмара с одной поправкой: в финале разговора с Марганой фея повернулась и пошла в свой замок. Ольга зачем-то шагнула за ней, и хрустальная лестница рухнула вниз. Женщина оказалась в воде, а когда вынырнула, прямо перед ее носом медленно и величаво прошел парусник. На его борту красовалось название: «Аква Инкогнита» и Ольга радостно замахала руками:
- Максимилиан, я здесь, я здесь!
Она видела его, стоящего на носу, и кричала, пока не сорвала голос. Но он не слышал, корабль, рассекая волны и ее надежды, неумолимо скользил мимо, и Ольга вдруг увидела, что Максимилиан не один. К нему подошла женщина в красивом старинном платье и нежно поцеловала.
- Максимилиан, - отчаянно прохрипела Ольга.
Женщина на корабле, словно услышав ее, повернулась, и Ольга с ужасом узнала в ней себя.
- Не может быть...
В ответ печальный голос произнес:
- А могло быть…
И все пропало.
Ольга проснулась.
Она долго лежала, глядя в потолок, не имея сил даже пошевелиться. Утро, равно как и день, были безвозвратно испорчены, даром что выходной.
- Ну, за что мне все это, - подумала она, тоскливо и вслух.
Непрошенные слезы хлынули подобно дождю из переполненной тучи.
Так она плакала один раз в жизни, в девятнадцать лет. Тогда ее ненаглядный Игорь, в котором Ольга души не чаяла, не объяснив ни слова, ушел к ее лучшей подруге Таньке. Врагу не пожелала бы Ольга такой боли,  она поклялась себе научиться держать удары и научилась, ни одному мужику больше не удалось довести ее до слез. Так почему же сейчас течет из глаз и хлюпает в носу?
Она полезла в сумку за носовым платком, но вместо него вытащила ожерелье из голубых ракушек.
- О, господи...
Ракушки, казалось, еще хранили тепло рук дарителя.
Женщина устало опустилась в кресло, стоящее у окна, не в силах оторвать от украшения глаз, закипающих слезами.
- Господи, ну чего тебе от меня надо?! Зачем ты постоянно мне о нем напоминаешь?!
Слезная туча была готова разразиться новым ливнем, но Ольга взяла себя в руки. Она сказала себе – хватит, убрала ожерелье обратно и пошла в душ.
Холодная вода немного успокоила ее растревоженную душу, но настроения не прибавила. Забывшись, она включила душевое радио и тут же выключила, ударив по кнопке едва ли не кулаком.
«Жил отважный капитан, он объездил много стран…»
- И оставался бы там, - сказала женщина почти с ненавистью.
Завтрак прошел в непривычной тишине и без аппетита. Потом она полезла в книжный шкаф в надежде отыскать какое нибудь незамысловатое чтиво, и на нее свалился Грин, конечно же, его знаменитые «Алые паруса».
Стараясь унять нарастающую дрожь, она решила включить телевизор. Надо сказать, хорошее средство отключиться от навязчивых мыслей без особых усилий и модных психотерапевтов. Но на месте любимого «Рамблера» красовался значок «Экш TV», который транслировал модный сериал «Остаться в живых».
Не успела Ольга выключить телевизор,  резко зазвонил телефон, заставив подскочить на месте.
- Это уже паранойя, - сказала она сама себе, перевела дыхание и сняла трубку.
Доброжелательный и исполнительный голос на том конце радостно сообщил:
- Госпожа Соломина, ваши путевки на острова Папуа Новая Гвинея готовы, вы можете забрать их в любое…
- Я не заказывала эти чертовы путевки! Я вообще у вас ничего не заказывала! – закричала Ольга почти в голос. – Если вы не в состоянии запомнить номера своих клиентов, то запишите их у себя на лбу!
Она ударила трубкой по рычагу с такой силой, что аппарат едва не треснул.
Потом представила себе реакцию на том конце и сделала глубокий вздох.
- Нет, так не пойдет.
Сколько раз ей приходилось иметь дела с истеричными клиентками, и она не хотела им уподобляться.
Снова зазвонил телефон, на этот раз мобильный.
- Оригинально будет, если это снова они, - безучастно хохотнула она. – Может у них найдется супер-люкс в лучшей психиатричке?
Слава богу, это оказалась Вера.
- Старуха, ты не представляешь, как я рада тебя слышать! А я сошла с ума, знаешь ли, такая вот досада…
Но Верка перебила ее на полуслове.
- Можешь приехать?
Ее голос был напряженным, почти испуганным, что было абсолютно несвойственно непробиваемой Веркиной натуре.
- Что-то случилось?
- Приезжай и увидишь.
Ольге очень не хотелось куда то ехать, особенно сейчас.
-  А до завтра не потерпит?
- Нет.
Уже по этому Ольга поняла, что ей  не отделаться. Воскресенье и так испорчено, так что было терять?
Женщина нанесла минимум косметики, оделась и вызвала такси. Садиться за руль она не хотела. Наблюдая за промозглой питерской осенью, несущейся за стеклом авто, она не могла отделаться от ощущения непричастности ко всему: к этим серым улицам, к людям, спешащим как на пожар даже в выходной, ко всему, даже к самой себе. Странно осознавать такую непринадлежность, раздробленность, сознание словно распадалось на атомы, но в этом ощущении была и своя прелесть – не думать, не чувствовать, не страдать, законсервироваться, замуроваться, заснуть…
А дело и впрямь было не шуточным. В квартире Веры, служившей  хозяйке по совместительству и фотолабораторией, был творческий беспорядок – обычное дело. Необычными были пепельница, полная дорогих окурков и початая бутылка коньяка. Серьезная женщина Вера серьезно относилась к жизни и считала сигареты и спиртное уделом слабонервных слюнтяев, а тут…
- По всему вижу – дело дрянь, - устало пошутила Ольга и осеклась, наткнувшись на ее взгляд. Такой же взгляд, удивленный и напуганный одновременно она однажды увидела у малахольной соседки, утверждавшей, что к ней явился призрак мужа.
- Я сделала фотографии.
Женщина несколько нервно потушила окурок, отправив его к собратьям по несчастью, и опрокинула стопку коньяка, чем окончательно сбила Ольгу с толка.
- Не многовато ли для полудня? Что тебя так…
- Посмотри сама.
Верка протянула ей фотографии.
- Я сделала их три дня назад, фото из «Тихой Гавани». Думала отобрать что нибудь для выставки, вернее, я знала, какую фотографию я хочу, но…
Ольга пробежалась глазами по снимкам и  внезапно ощутила холодок, пробежавшийся по ее спине.
- Что это? – спросила она едва слышно.
- Твоя первая встреча с капитаном.
- Но…я не понимаю…
Ольга держала фотографию в руках и лихорадочно соображала. Вот море, вот пляж, вот она, Ольга, в своем любимом шарфике, как обрамление снимка ветки деревьев, попавших в кадр, не было только Максимилиана. Вернее был, но эту прозрачную, белесую дымку трудно было назвать человеком.
- Я консультировалась по телефону с одним специалистом в области паранормального, - сказала Верка, закуривая очередную сигарету, - он считает, что это снимок эктоплазмы.
- А по-русски?
- По-русски – призрака.
Ольгу перестали держать ноги, и она села на стул.
- Если это шутка, то довольно глупая. Это должно быть дефект пленки.
Но разум понимал всю бредовость этого заявления. Говорить о дефектах пленки с таким профессионалом как Вера Холодная было просто оскорбительно. Об этом красноречиво говорили остальные снимки из «Тихой Гавани» - одна и та же четкость, один и тот же фирменный стиль.
- Такая же хрень и на негативе, - сказала Вера.
Женщины некоторое время сидели молча.
- Что же это такое? – наконец отважилась спросить Ольга сдавленным голосом.
- Не знаю. Ради интереса я покопалась в истории «Тихой Гавани» более тщательно. Это в самом деле был дом адмирала Логинова и у него была молодая жена, которую звали Ольга.
Верка, не обращая внимания на округлившиеся глаза подруги, отправила окурок в пепельницу.
- То есть как меня?
- Да, но не в этом суть, - вздохнула Вера. – Плохо же мы знаем истории своей страны. Барышня, до замужества с адмиралом, слыла невестой одного бравого капитана, одержимого морем и пропавшего во время экспедиции, посланной на поиски новых земель во славу Российской империи…
- Как ты сказала? – перебила Ольга, во второй раз, холодея с головы до пят.
«Слово в слово, как в том проклятом сне!»
Но поглощенная рассказом Вера опять ничего не заметила и продолжала:
- Так вот, зашел кораблик в туман, а обратно не вышел. И звали того капитана…
- Максимилиан Воронин, - обреченно сказала Ольга. Она стала медленно оседать на пол, все стало вдруг до предельного ясно: эти странные речи, эти странные сны.
- Ольга, да на тебе лица нет! – не на шутку испугалась Верка. Она уже пожалела, что вывалила на беззащитную голову подруги скопом всю правду.
Ольга посмотрела на нее отсутствующим взглядом.
«Он был, ОН БЫЛ…»
Ее волосы внезапно стали свинцово тяжелыми, мысль, не успев зародиться, утонула в глубоком море беспамятства…
Что-то холодное и мокрое коснулось ее лица множеством брызг.
«Дождь? Когда успел пойти дождь? И почему идет дождь?»
Но это Вера, набрав в рот холодной воды, приводила подругу в чувство.
- Что…я…а…
Напрасный труд. Слова упорно выстраиваться в логическую цепочку, так как и ум и логика основательно зависли, будто файлы в зараженной вирусом компьютере.
- Тихо, не все сразу, - Верка помогла ей пересесть в кресло. – Для начала выпей.
Голос трезвомыслящего человека немного успокоил Ольгу, крепкий напиток, полыхнув по пищеводу, опалил внутренности, и женщина судорожно закашлялась.
- Господи…
- Вот это уже лучше, - Вера отставила стакан. – И больше так меня не пугай. Призрак или нет – ни одна особь мужского пола не стоит таких нервов.
- Но,… но… так же не бывает! Не должно быть!
Ольга разревелась и, глотая слезы,  рассказала про сны, про острова и парусники, преследующие ее во всех ипостасях.
- А сегодня я видела себя в море и себя на его корабле! Понимаешь?
- Не очень. Я привыкла верить в то, что меня окружает, в то, что реально. Так я собираюсь жить дальше и тебе советую – забудь все это, как дурной сон. Кесарю кесарево, Богу богово. (Мухи отдельно, котлеты отдельно.)
Хороший совет прагматичного человека, но Ольга уже не хотела слушать голос разума. Сжатая пружина внутреннего «я» внутри распрямилась и не хотела возвращаться обратно.
- Ты ничего не понимаешь! Я его люблю!
Верка ошарашено села.
- Это новость, - сказала она. – Эй, подруга, очнись! Кого ты любишь: плод своего воображения, фантома которому сто лет в обед?!
Она уже пожалела, что открыла ей правду. Надо было убрать злополучное фото подальше и забыть, как страшный сон.
- Ты не понимаешь, - тихо повторила Ольга. – Для меня все было реально. С ним я почувствовала себя женщиной, а не игрушкой из секс-шопа, впервые за много лет меня любили не за деньги, не за славу, не за яркую обертку, а просто так. Это как побывать на другой планете, где все правильно, так как надо – мужчина это мужчина, женщина это женщина. И я не хочу возвращаться обратно, понимаешь, не хочу в эту пошлость, в это хамство, в эту грязь!
Здесь даже у непробиваемой Веры на глаза навернулись слезы: женщина всегда остается женщиной с ее вечной потребностью любить и быть любимой. Но что делать, если современники поставили на пьедестал форму, а не содержание, любовь подменили сексом, а само понятие женственности свелось к пресловутым 90-60-90 прикрытым модными тряпками? Она, успешный и престижный фотограф, забыла, когда слышала слова, сказанные от души, а не по обязанности.
И поэтому она обняла плачущую подругу, жалея и завидуя одновременно.
- Я ничем не могу помочь, тебе, Олька, сама видишь – где я, а где тонкие материи. Но я знаю одного экстрасенса, довольно приличного среди прочих…
- Шарлатанов, - Расстроенная Ольга нашла в себе силы удивиться: рациональная Вера не вязалась с самим этим определением.
- А чем он лучше остальных?
- Узнаю прежнюю Ольгу, - улыбнулась Вера. – А лучше, потому что именно он объяснил, как эктоплазма попадает на снимки. И историю « Тихой Гавани» тоже он нарыл, все архивы перевернул.
Обиталище «мага и чародея» немного разочаровывало. Ольга ожидала увидеть круглый стол, накрытый тяжелым бархатом, непременно черного цвета, с зажженными по периметру свечами в когтистых подсвечниках, пучки пахучих трав, развешанные по углам и хозяина со взглядом Нострадамуса, сидящего в кресле-троне с вороном на плече.
Но все оказалось до тривиального просто – малогабаритная «однушка», сверху до низу заваленная книгами, какой то аппаратурой, непонятными склянками явно химической наружности в каждом углу. На столе, закинутом обыкновенной «совдеповской» клеенкой, стоял микроскоп, на полу у балконной двери телескоп на самодельной подставке. Сам хозяин, одетый в простенькие джинсы и несколько старомодную рубашку с коротким рукавом, смущенно предложил девушкам сесть на продавленную тахту, одновременно служащую «гуру от науки» спальным местом.
- Дико извиняюсь за беспорядок, - сказал он, распинав его по углам, - руки никак не дойдут до этих Авгиевых конюшен.
- Семен Михайлович, - сказала Вера, - познакомьтесь, это Ольга Зарецкая, я вам о ней говорила.
- Да, да, та самая Ольга, - спохватился хозяин. – Вам, барышня, несказанно повезло!
Ольга не поверила своим ушам.
- Повезло?! И в чем же, позвольте узнать?
- Ну, как же, - искренне удивился Семен Михайлович. – Не каждому из нас удается открыть двери, ведущие в другие измерения!
- Открыть она открыла, - сказала Вера, - нам бы ее теперь обратно закрыть.
- Ну, как я понял, ваша подруга имела контакт с человеком, жившим около двухсот лет назад…
- Вы хотите сказать – с призраком, - опять встряла Верка.
- Не совсем так, юные леди, не совсем так. Время, как думается мне и не только мне, является не такой уж постоянной константой. Вполне вероятно (а произошедшее только подтверждает эту теорию), что оно течет не в одном направлении от прошлого к будущему, а скорее закручивается подобно спирали. Конечно, это гипотеза, но самые обыденные для нас вещи некогда тоже существовали в виде гипотез. Например, люди средних веков были уверены, что Солнце крутится вокруг Земли…
- Пожалуйста, Семен Михайлович, ближе к делу! – взмолилась в конец издерганная Ольга. Ей не терпелось решить эту головоломку, пока та окончательно не свела ее с ума.
- Да я к этому и веду, - ученый был немного разочарован, что ему не дали поразглагольствовать на любимую тему, но, к счастью, не долго.
- Ваш пресловутый капитан, скорее нашел портал, который позволил ему выйти из времени, существовать вне, так сказать.
- И вы говорите…
- Он вполне реальный человек и то, что происходило между вами тоже вполне реально.
- Простите, но я не верю, - сказала Вера, - если он реален, то почему не отобразился на фотографии как все другие реальные люди?
«Гуру» еще раз взглянул на снимок.
- Тонкий мир именно поэтому и называется тонким, что его границы слишком размыты. Свету звезды приходится преодолевать миллиарды километров, прежде чем он достигнет Земли. Зачастую это происходит уже после ее смерти. Нашему же пришельцу удалось пройти через ворота, которые не каждый может отыскать и уж тем более пройти через них дважды.
- Но для чего и как?
-Это интересный вопрос.
Семен Михайлович задумчиво потер переносицу.
- Для большей ясности я предлагаю вам вспомнить, что вы делали накануне, все, до мельчайших подробностей.
Ольга наморщила лоб, пытаясь отмотать память назад.
- Ну, мы прилетели, поселились, я задремала. Потом пришла Вера, я приняла душ, оделась и мы спустились в парк.
- И все? – разочарованно спросил ученый.
- Все. Хотя…
Внезапная догадка, граничащая с открытием Галилея, раскаленной иглой
пронзила ее мозг.
- Точно… Часы!
- Часы? – переспросили Вера и Семен Михайлович одновременно.
Но Ольга не спешила отвечать. Сначала ей нужно было осознать все самой.
Часы. Вот и разгадка этой запутанной шарады. Если так, то все вставало на свои места: и появление Максимилиана, и странные ночные разговоры.
Это все часы! Но Вера и Семен Михайлович ждали объяснений, и Ольга попыталась взять себя в руки, чтобы речь не походила на бульканье крана, которому не хватает напора.
- В моем номере стояли старинные часы, я таких нигде не видела, очень красивая и искусная работа. Они стояли, и я их завела. У них еще музыка была такая: что-то среднее между колокольчиками и клавесином.
- Вот оно! Вот оно!
Семен Михайлович вскочил с табурета и взволнованно забегал по комнате.
- Конечно часы! Конечно! Инструмент времени, его мерило, его ипостась!
Вы поняли, что сделали?
- Не совсем, - ответила Вера за подругу, которая уже не могла говорить.
Ученый бросился к компьютеру.
- Вы завели часы, которые ранее принадлежали жене адмирала Логинова, в девичестве невесте…
- Максимилиана Воронина, Ольге, - сказала Ольга, она едва могла дышать.
- Именно! – обрадовался Семен Михайлович. – Мне кое-что удалось разузнать в Интернете (полезная все-таки вещь!) и в морских архивах. Эти часы были подарком капитана по случаю их помолвки, которая произошла накануне отплытия экспедиции. Но фрегат «Аква Инкогнита» исчез при весьма загадочных обстоятельствах. Вот что написал вахтенный корабля, следующего за ним.
Семен Михайлович водрузил на нос очки и начал читать:
«На седьмой неделе плавания, откуда ни возьмись, на океан опустился туман, весьма странный. Матросы начали креститься и говорить, что это не к добру. Их беспокойство едва не привело к беспорядку, потому фрегат «Аква Инкогнита» вошел в него первым, а мы последовали за ним. Однако по рассеивании оного не обнаружился ни фрегат, ни его экипаж и не было никаких других обстоятельств, могущих указать на крушение судна или иную причину его исчезновения».
Ученый закончил читать, глаза его сияли.
- Ну? – торжествующе спросил он. – Это ли не доказательство того, что фрегат перенесся во времени или проще сказать выпал из него?
Но его слова плохо укладывались в отяжелевшей голове. Слышать это во второй раз оказалось ничуть не легче чем в первый, и Ольга тяжело сползла со старой тахты в холодный и липкий туман беспамятства.
…Второй раз за сегодня…
…Не мудрено. А мы ей сейчас чайку горяченького сделаем, с коньячком. Коньячок, знаете ли, первое средство от стресса…
Слова, словно гири, били по и без того гудящей голове.
- Не надо чая, - еле слышно сказала она, - дайте воды.
Она припала к щербатой кружке, долго и судорожно пила, проливая воду на тахту и пол.
- Ничего, ничего, не страшно,- успокаивал Семен Михайлович, поглаживая ее по спине - все будет хорошо, все наладится.
- На сегодня достаточно, - подытожила Вера. – Нужно отвезти ее домой и уложить в кровать.
- Да, да, конечно, - пожилой ученый стал серьезным. – Столкновение с иными мирами дело не шуточное и мы, к сожалению, к нему пока плохо подготовлены.
- Семен Михайлович, еще одно…
Ольга немного пришла в себя и решилась задать последний и самый главный вопрос. Но краска, проступившая на бледном лице, сказала сама за себя, и ученый спрятал улыбку.
- Вижу вопрос щекотливый, но я не первый год живу на свете и знаю, что иногда случается между мужчинами и женщинами по природе таковых. Разница здесь лишь в том, что ваш избранник оказался человеком из другой реальности.
- Все-таки человеком? – с надеждой переспросила она.
- Разумеется, иначе бы вы сейчас не краснели. Просто он при жизни сумел попасть туда, куда мы дай бог попадем только после смерти.
- И вы в это верите?
- Конечно, верю. Мифы и легенды не возникают на пустом месте, и морская мифология изобилует подобными примерами.
- Да, - потерянно произнесла Ольга, - и я могла стать их частью. С ним вместе…
Предательские слезы снова навернулись на глаза, но мужчина дружески, почти по-отечески погладил ее по руке.
- Не надо жалеть. Тонкий мир штука тонкая, туда не легко зайти, но не легко и вернуться. И кто знает, так ли он хорош, как его малюют. Если остались, значит, не выполнили того, что было вам предназначено свыше.
Эти слова пробудили в Ольге интерес, и она задумалась. А какое предназначение выпало ей? Неужели всю жизнь ублажать томных питерских красавиц?
Уже на пороге она вспомнила – ожерелье! А с ним то, что делать?
- Ну, это совсем просто, - улыбнулся Семен Михайлович. – Звучит банально, но делайте с ним все, что сердце подскажет.
И, повинуясь безотчетному порыву, Ольга протянула бусы ученому.
- Возьмите. Думаю, они пригодятся вам больше чем мне.
И все. День закончился. Дома, укутанная в плед и щедро напоенная валерьянкой, Ольга продолжала думать.
«Предназначение. В чем же оно состоит и что мне нужно сделать, в какую сторону начать движение?»
То, что было ранее приоритетным, внезапно отошло на задний план, а вперед вышло нечто неведомое, немыслимое и очень простое, вот только мысли никак не удавалось сформулироваться. И Ольга решила – будь что будет, но она должна вернуться в «Тихую Гавань».
Не объясняя причин, она взяла неделю отпуска (удобно, когда ты босс и можешь выписывать себе и зарплату, и выходные), и билет на самолет.
Курортный город встретил ее суетой – отпускной сезон подходил к концу, и разношерстная публика спешила покинуть нагретые места. Ольга не без облегчения выбралась из шумной толчеи аэропорта и, взяв такси, поспешила в пансионат.
Улыбчивая девушка администратор удивленно развела руками.
- Мне очень жаль, госпожа Зарецкая, но я ничем не могу вам помочь. Все места уже забронированы, а вы просите тот же номер. Его постоялец уезжает сегодня вечером, а послезавтра в одиннадцать приезжает другой. Но, если пожелаете, я могу подыскать вам место в другой гостинице, ничуть не хуже, и наше такси вас туда отвезет.
Девушка уже взялась за телефон, но Ольга расстроено покачала головой.
- Не надо звонить. Неужели ничего нельзя придумать?
- Увы, номер будет свободен только один день, - сказала девушка и Ольга ухватилась за ее слова, как утопающий за соломинку.
- Пусть будет один день, мне этого хватит. Прошу вас!
После некоторых колебаний с одной стороны и уговоров с другой, девушка администратор, наконец, согласилась.
- Если пожелаете, можете оставить вещи и прогуляться. В семь часов номер будет в вашем распоряжении. А мы  что нибудь придумаем.
- Большое спасибо! – обрадовалась Ольга. – Ваш пансионат просто чудо!
Ее слова явно польстили служащей, и она слегка зарделась.
- Очень приятно, что вам так понравилась «Тихая гавань». Где ваш багаж?
- О, его у меня почти нет.
Женщина передала ей небольшой баульчик.
- И еще. Мой вопрос может показаться вам странным, но не скажете ли, где сейчас те старинные часы, что стояли в номере. Я о них кое-что узнала, и мне стало любопытно.
- Ах, эти…
Девушка наморщила свой хорошенький лобик, пытаясь припомнить.
- Хозяин велел их отнести в антикварную лавку. Жаль, конечно, но ни одна часовая мастерская не смогла их починить. Но мы заказали другие, они выглядят не хуже старых и отлично ходят.
Ольга едва смогла спрятать тяжелое разочарование.
- Действительно жаль. Хотелось бы еще раз взглянуть…
А нутро переворачивалось и кричало:
«Нет, только не это! Если их…если они…Господи, неужели все пропало?!»
- Я дам вам адрес. Быть может они еще не нашли нового хозяина, - сказала девушка и Ольга воспряла духом.
- Да, еще раз спасибо!
И, схватив вожделенный листок, выскочила за дверь.
Администратор недоуменно пожала плечами и вернулась к работе – мало ли причуд она повидала на своем веку, бывало и не такое.
Услышав просьбу, хозяин лавки, даже подскочил на месте.
- Опять?! Я просто с ума сойду! И угораздило же меня связаться с этой чертовой игрушкой!
Такой не радушный прием, немного непонятный для подобного бизнеса, удивил и обескуражил Ольгу.
Он не аккуратно, почти грубо выставил часы на мраморный прилавок.
- Это они, - прошептала она почти благоговейно, - но я вас не понимаю.
- А вы попробуйте их завести и поймете. Что я только не делал, лучшему мастеру показывал, все бесполезно. Должны ходить, а не идут! А просто так эту игрушку никто брать не хочет.
- И среди покупателей не нашлось ни одного ценителя прекрасного?
Женщина испытывала огромное облегчение оттого, что не нашлось, и была не прочь поговорить на эту тему.
- Ценителей хоть отбавляй, но никто не желает покупать красивую подделку.
- Как подделку? – удивилась Ольга.
- Так. Хоть она и 18 го века, но подделка, хотя вернее сказать – самоделка.
Какой то умелец, неизвестно как, умудрился соединить часы и дешевую музыкальную шкатулку. Это мне сказал часовщик, а уж он то понимает о чем говорит.
Выпустив пар, антиквар немного успокоился.
- Ну а вам то зачем они потребовались, да еще под вечер?
Прекрасные часы с боем, середины 20 го века, только что возвестили шесть вечера.
Тут Ольга вспомнила о своей девичьей мечте.
- Я, знаете ли, собираю материал для книги, посвященной истории «Тихой Гавани». Кажется, эти часы ранее принадлежали жене адмирала Логинова, к тому же книга привлечет отдыхающих. И им хорошо и мне.
Антиквар понимающе кивнул.
- Книга это что-то новое. Значит, решили брать?
- Решила, - Ольга достала кошелек. – Сколько я вам должна?
- Ровно столько, чтобы я о них забыл. Цена пансионата, плюс работа часовщика и вот…
Хозяин выбил чек.
Ольга взглянула и приятно удивилась.
- Всего то? А я думала, что разорюсь.
Она отсчитала названную сумму и добавила немного сверху, в качестве благодарности.
- На вашем месте я бы так не радовался, - проворчал антиквар и, приблизив лицо, почти с испугом, добавил:
- С ними что не так, и не в смысле, что не ходят, тут другое. Они странно влияют на женщин.
- Странно, это как? – насторожилась Ольга.
- Скажу честно, их у меня покупали,  так через три дня вернули: жена хозяина устроила истерику. Сказала, что по ночам стала слышать из них странные звуки – приглушенные голоса, вздохи, шум моря. И в море едва не утонула, как будто кто за собой тащил.
Женщина похолодела.
- Да и здесь от них как-то не спокойно. Уборщица моя боится оставаться с ними одна, тоже что-то слышит, а уж она-то без причуд, девка деревенская с Урала. Так что, дамочка, если что не так, не обессудьте, обратно я их не приму.
- Спасибо, - сказала Ольга, пряча драгоценную поклажу в специальный твердый пакет. – Я не верну.
И, попрощавшись, она поспешила поймать такси. Часы с боем показывали без четверти семь.
Она не вошла, влетела в номер и остановилась, как вкопанная. Уходящий парусник, который она не заметила тогда, сейчас бросался в глаза сразу. Хотя и бросаться, собственно, было уже нечему – рисованные паруса маячили  едва заметным белым лепестком. Казалось, еще мгновение и они навсегда сольются с облаками на горизонте.
С надеждой, что еще не все потеряно, Ольга почти вытряхнула часы из пакета и крутанула ручку завода. И ничего. Перевела стрелки и опять ничего. Ни тиканья, ни звона. Совсем ничего - часы как будто умерли. В отчаянии женщина даже встряхнула их. В ответ часы тихонько звякнули, и снова настала тишина.
А корабль тем временем окончательно слился с облаками на горизонте и это без всяких сомнений был конец всех ее надежд. Она опоздала.
Ольга беспомощно всхлипнула и как есть, не раздеваясь, забралась под одеяло и зарылась в подушки.
Какой же жестокой все-таки бывает ночь, наполненная безысходным одиночеством. Оно выползало из темных углов и непомерной тяжестью наваливалось на сердце и мысли, оставляя только одну, ту, что била больнее всего: почему ты не поверила, почему не осталась с ним?
Утро выдалось теплым и солнечным, даже море не спешило расставаться с остатками теплого лета. Этим не преминули воспользоваться запоздалые дайверы, в их числе оказалась и Ольга. Ей, измученной бессонной ночью, хотелось просто отсидеться, где нибудь в тихом местечке, но управляющий был необычайно настойчив: последний дайвинг в этом сезоне! Не пропустите!
 И она согласилась, только бы он отвязался от нее.
Но наши люди даже под водой умудряются быть шумными: они устраивали гонки,  жестикулировали, пытаясь передать свои эмоции, умудрялись  корчить рожи. Эта резвая толкотня ей скоро надоела, тем более что ныряльщики распугали всю живность, и море казалось безжизненным и тусклым.
Мало радости принесла и прогулка по пляжу: воспоминания резали сердце сотнями острых бритв. Рыбацкий домик был заброшен и пуст, от сетей остались лишь обрывки, трепетавшие на ветру.
«Ты ловишь рыбу?»
«Скорее, она меня. Я люблю море, а оно любит меня».
Слезы подступили к горлу, ей хотелось крикнуть во весь голос:
- Я тоже люблю тебя! Пожалуйста, вернись!
Но неугомонный управляющий был тут как тут, с новым «заманчивым предложением» - посетить винный завод, уникальная, знаете ли, возможность увидеть весь процесс приготовления крымских вин, и попробовать их, не отходя, как говорится, от кассы.
Ольга опять согласилась, стараясь не замечать его назойливого интереса – все лучше, чем одиночество. Но алкоголь недобрый друг и от винных паров ей стало только хуже.
Но по настоящему женщине стало страшно среди всеобщей вакханалии ночной дискотеки. Резкие вспышки ослепительно белого света превращали танцующих в дергающуюся биомассу, неоновые огоньки разбегались под ногами, как взбесившиеся радиоактивные тараканы, а она смотрела на это  и с ужасом думала:
«Неужели это все, неужели им больше ничего не надо? И зачем мне это нужно, что я здесь делаю?! Господи, как же я вас ненавижу!»
Она зло оттолкнула нетрезвого и чересчур навязчивого кавалера и выскочила в серый рассвет. И тут…
Не заметить ее было невозможно. Девчушка, лет одиннадцати, худенькая, кутающаяся в драную кофтенку, по всему видимому провела на лавочке всю ночь.
- Что ты делаешь здесь одна, да еще в такое время?
Ольга обернулась в поисках нерадивых родителей, но увидела только подгулявшую парочку, с хохотом вывалившуюся из бара.
- Почему ты не дома?
- У меня нет дома…
Девочка потупилась, скрывая слезы.
- Как это нет?
Но Ольга и сама понимала, что нет: сидит в рваной кофте, дрожит, как осиновый листочек и, наверняка, голодная.
- Я жила у бабушки, но она умерла два дня назад. Меня хотели забрать в детдом, а я туда не хочу.
- А где же твоя мама?
- Мама пьет.
- Бедненькая моя, - Ольга села рядом и сочувственно погладила девчушку по светлым немытым волосикам. – Как же тебя зовут?
- Василек, так меня бабушка называла.
- Василек, значит  Василиса, сказочное имя.
Девочка подняла голову и в синих, васильковых глазах, не по детски проникновенных, читалась мольба, смешанная с болью.
И Ольга все решила.
- Василиса, а ты хотела бы жить в Петербурге?
- Где? – сначала не поняла Василиса.
- Жить в Петербурге, со мной.
Синие глаза распахнулись, как небо после дождя.
- Хочу, - она проглотила комок в горле. – Вы будете моей второй мамой?
Этого женское сердце вынести уже не могло. Ольга порывисто притянула плачущую девчушку к себе и крепко обняла.
- Я буду тебе кем захочешь – мамой, подружкой, только не плачь. Все будет хорошо, теперь все будет хорошо.
Женщина тихо гладила ее по спине, целовала спутанные волосики и не замечала своих слез.
Дальнейшее оказалось для продвинутой «бизнес-вумен» довольно просто. Блата у нее было хоть отбавляй - пара звонков влиятельным друзьям и щедрый взнос «куда надо» быстро решили дело. Через три дня все документы были готовы, и Ольга летела в Петербург не одна, а со своей законной дочерью Василисой Зарецкой.






ЭПИЛОГ

Роман был завершен.
Женщина вздохнула, отложила ручку и потерла глаза. Он не спешила, спешить было некуда и не зачем. Последнюю книгу она отдала редакторам уже два месяца назад, а эту… Эту она оставит у себя, написанный от руки, в простой ученической тетради роман-исповедь.
Ольга, а это была именно она, еще раз вздохнула, встала из-за стола и подошла к окну, на котором лежали путевки.
Все изменилось, изменился Петербург, изменилась она сама, не изменилась только «Тихая Гавань». И, наверное, именно поэтому она выбрала ее для последней поездки, хотя были и другие причины, известные ей только самой.
Болезнь, выскочившая, как черт из табакерки три года назад, медленно и неумолимо брала свое, воруя силы и дыхание. Врачи разводили руками – они не могли поставить диагноз.
И только сама Ольга знала причину, она узнала ее в то утро, когда маленький Максим ворвался в ее комнату с криком:
- Баба, три (смотри), тик так!
Старинные часы издавали знакомый мелодичный перезвон…
- Может, не стоило ехать? – волновалась Василиса, помогая пожилой женщине спуститься с трапа самолета. – Такие перегрузки тебе совсем не на пользу.
- Вот-вот, - пробубнил зять Вадим, едва удерживая возле себя егозу Максима, уставшего от долгого сидения без дела. – Если и ехать, то на Мертвое море, там лучший воздух для легких.
- Мне бы лучше на живое, – отшутилась Ольга, как можно незаметнее переводя дух. – А морской воздух везде хорош.
- А где море? – почти закричал Максим. – Я хочу пустить кораблик!
- Не спеши, – улыбнулась Ольга, - будет тебе море.
- Когда, когда?! – запрыгал мальчик вокруг.
- Когда будешь себя хорошо вести и перестанешь утомлять бабушку, - строго сказал отец и мальчик насупился.
- Терпение, молодой человек, - снова улыбнулась Ольга.
И вот оно, море. Оно спокойно дремало у их ног, но это спокойствие было обманчивым. Облака, вылезающие из-за горизонта, словно джинн, вырвавшийся на волю после долгого заточения, угрожающе толпились и множились всем своим видом говоря – скоро будет дождь! Ветер, еще несильный, принес первые его капли.
Ольга закрыла глаза и подставила лицо их коротким и отрывистым поцелуям. Может их ей посылает Максимилиан.
- Скоро, - прошептала она едва слышно, - подожди еще немного....
В ответ усилившийся порыв ветра сорвал с ее плеч тот самый шарфик, немного износившийся и старомодный, но тем и дорогой.
- Мама, твой шарф!
Вадим бросился в погоню, но ветер, дразнясь и играя, всплеснул добычей над его головой как флагом и умчался в море.
- Это ничего, -  внезапно просияла Ольга, - пусть это будет ему подарок.
Она больше ни о чем не жалела и ни о чем не тревожилась. Жизнь была прожита не зря – об этом говорили любящие глаза дочери и зятя, счастливый смех Максимки, пускающего свои кораблики. Все они были сделаны из ее писем к Максимилиану, и почему-то она была уверена, что они дойдут до своего адресата.
Ольга вздохнула так глубоко, насколько позволяли усталые легкие.
- Удивительно, каким оно бывает разным: то светлым и спокойным, тихим, нежным, то возмутится всем своим существом, станет необузданным и мятежным, только одинаковым оно никогда не бывает. Море такой художник, который никогда не напишет свою картину дважды.
Непоседа Максим присмирел, внимательно слушая бабушку.
- Когда я вырасту, стану капитаном, - решил он. Я поплыву вокруг света и найду необитаемый остров.
- Смотри только не поддавайся миражам и сиренам, - сказала Ольга.
- И нас не забывай, - подхватил Вадим. – А с собой не возьмешь, моряк?
- Если будешь себя хорошо вести, - важно ответил мальчик, и все рассмеялись.
На горизонте сверкнула молния, за ней несильно пророкотал гром, но море еще тихое и спокойное, так же целовало песок – вечная музыка вечного пространства вечной Аква Инкогниты.

P S.
Через месяц Ольги не стало. И если бы ее кто нибудь спросил: прожила бы она свою жизнь еще раз, она сказала бы – да, прожила бы, но с одной маленькой поправкой. Но это была бы уже совсем другая история…