Советская Грузия коммунизм, конечно, строила, но раз в год грузинские школьники смело заменяли "всегда-готов" на "воистину-воскрес" и устраивали чемпионаты дворов и улиц по битью пасхальных яиц.
На Московской улице детей набиралось душ тридцать, но из года в год выигрывали одни и те же двое.
Второе место доставалось толстяку Гизо, на примере которого его мать Нази воспитывала всех соседских детей и их родителей:
- У твоего по математике двойка, да? А мой Гизо сегодня три пятёрки из школы принёс!
Или:
- Ну что ты раскричался, как ворона?! Мой Гизо при взрослых никогда так себя не ведёт!
Нази бдительно следила за тем, чтобы Гизо всегда и везде преуспевал. Даже когда дети гоняли на улице мяч, она стояла у окна и наблюдала. И если ей казалось, что Гизо недостаточно вовлечен, свистком останавливала игру и распоряжалась:
- А теперь дайте пас Гизо!
Или:
- А теперь пусть мой Гизо ударит по воротам!
Скорее всего, она и пасхальные яйца как-нибудь предварительно тренировала, и Гизо браво бил ими соперников, успевая собрать достойный урожай - треснутое яйцо доставалось победителю.
Но абсолютной рекордсменкой всегда становилась Додо.
Хрустальная Додо, рядом с которой круглосуточно и круглогодично находилась нарядная городская бабушка. А на пасху к городской бабушке присоединялась бабушка деревенская (тоже нарядная). Она-то и привозила Додо особенные, сверх-крепкие яйца в крапинку. И с их помощью Додо побеждала всех, даже Гизо.
Мамуке это надоело.
Во дворе у Гизо, где Нази вечно что-то при- и надстраивала, он разжился цементом. У хрустальной Додо стащил игрушечный шприц. Проделал ювелирную дырку в сыром яйце, через соломинку выпил содержимое и заполнил скорлупу цементом. Кое-как покрасил орудие луковой шелухой и ранним пасхальным утром вышел на поле боя.
Это было триумфальное шествие. Противники разбивались один за другим. С треском. Поддавшаяся азарту Нази снова и снова выносила из дома яйца и чуть не проиграла весь свой пасхальный арсенал, но "Мойгизо" так ни разу и не победил. Мамукины же трофеи не помещались в карманах, и кто-то одолжил ему авоську. По Московской улице пасхальным яйцом катался слух о несокрушимом новом лидере.
Из дому вышла хрустальная Додо с двумя нарядными бабушками. Яйцо в батистовом носовом платке на её ладони заставило Мамуку немного помедлить, но благородный порыв он подавил - нанёс точечный удар и знаменитое яйцо, с проступающими из-под луковой позолоты веснушками, тоже переместилось в сетку.
Хрустальная Додо взмахнула ресницами - и с лица её бабочкой вспорхнуло удивление:
- А теперь бью я! - сказала она и взяла из рук деревенской бабушки еще одно яйцо. Развернула его острым концом и ударила, несильно, чуть-чуть, но Мамука вдруг растерялся, и его зацементированный боец выскользнул - выскользнул и упал прямо на ногу хрустальной Додо. Она вскрикнула и заплакала от боли. Бабушки запричитали. Кто-то из поверженных поднял с земли яйцо - и Мамука понял, что его славе, как бессмертию Кощея, пришёл конец...
Когда синяк на ноге у Додо сошел, Мамуку простили.
Ненадолго.
Последний урок учебного года в мамукином классе вёл Рубени - заслуженный учитель Грузии и поэт из местной газеты. Отпуская учеников на лето, Рубени красиво говорил о том, как важно читать, о мифах и легендах, о доброте и скромности, о силе слова. А ещё о том, что кто-то куда-то когда-то въезжал на осле...
Последнее Мамука вспомнил, проходя мимо ближайшего выпаса. Осла там, правда, не оказалось, но зато нашлась подходящих размеров свинья - верхом на которой Мамука и ворвался на Московскую улицу.
Визжа от ужаса, запряжённое бельевой верёвкой животное мчалось, не видя пути. Белая рубашка седока надувалась парусом, над парусом трепетали алые языки пионерского галстука, а по земле волочился на верёвке приговорённый портфель... Когда же безумный галоп остановило препятствие в виде тачки с известью у ворот дома Гизо, не выдержала даже обычно невозмутимая городская бабушка хрустальной Додо. Глядя на героя, она с трагической неторопливостью произнесла:
- Господи! Сделай так, чтобы только бездомные собаки собирались на могиле того, кто тебя породил!..
Много лет спустя Мамука скажет хрустальной Додо, ткнув по очереди пальцем в меня, Рио и старшего брата:
- Знакомься, это Нази. Это Мойгизо. А он был для этой Нази Мойгизо, пока настоящая Мойгизо ещё не родилась...
На фото: поэтический сборник Рубени Чхапелия, напечатанный к юбилею автора его преданными, хоть и по большей части не очень прилежными учениками.