Захожу намедни в подъезд, глядь – в почтовом ящике белеет что-то. Достаю. Газетка новая. Я так-то не выписываю. Мне бесплатно кидают, я бесплатно выкидываю. «Купи-продай» всякие, реклама – мура ненужная. Тут смотрю: газета, как настоящая. Передовица, мурло чье-то сверху – все как надо. Не стал на лестнице смотреть, свернул в трубочку, принес в квартиру.
Пообедал, прибрался. У меня – порядок. Я по молодости романы английские читал про Джеймса Бонда и других рыцарей плаща и кинжала. Что ты! Я про этих самых рыцарей с детства: то «Щит и меч», то еще какая беда из той же серии. Ну, вот разложился, дозрел с годами до импортных. Складно пишут. Мне-то главное там не борьба, не важно с кем – я все про быт интересуюсь: как у них там и что. Как говорится, важней клеенка цвета беж, чем шпиенки в Бангладеш. Аполитичный я до ужаса, особенно, когда чувствую, что за дурака держат. Ну, насчет быта в «Щите и мече» слабовато. А вот у англичан есть, на что внимание обратить. Начальник бондовский, помню, пообедает в клубе ихнем, потом – сигара, газета, рюмка коньяка.
У меня почти так же. Не то, что подражаю, но кое в чем совпадения имеются.
Например, сегодня. Бондовский начальник рыбу уважает, камбалу ему готовят. Я тоже: минтая поджарил пару хвостов. Сыр у него камамбер. У меня – плавленый, но удовольствия не меньше. Тосты у него – не те, что заплетающимся языком, а те, что в тостере готовят. У меня естественный тостер: забыл с вечера хлеб убрать в мешочек. Склероз у меня концентрированный. Такой тост получился, стамеской рубить надо. Коньяк он пьет или вермут. У меня от вермута изжога - это еще помню. Бутылку «Жигулевского» купил в честь праздника (пенсию получил) и рад-радешенек. А тут еще и газета. Сижу, как аристократ великобританский.
Посидел, порадовался. Сходил за очками.
Лучше б я ту газету сразу выкинул, засорил бы лучше окружающую среду, чем свой остатний нездоровый мозг.
Опять воюем. Теперь понесло нас на юга. То есть, еще дальше, чем раньше. Оно правильно, с одной стороны. На Севере воевать накладно. Одних валенков не напасешься. И все прочее тоже. На юге способнее.
Воюем не понять, числом или уменьем. Вроде народу мало, вроде только бомбим. Стало быть – не числом. Хотя, если какого покрышкина там собьют, в семье у него число самое большое будет, роковое и трагическое.
Самое паскудное - опять мне рассказывают, что без нас там никак и никуда. Это значит, надолго вляпались. Опять, значит, цели благородные, замыслы светлые, мечты заветные. Во рту у меня так стало, словно не «Жигулевское» пью – уринотерапией занимаюсь.
Господи Боже, доколе столько нормальных людей в стране будет?! Доколе только сумасшедшим война не нужна будет, а всем остальным без нее, как без любимой цацки? Мурло над передовицей такой ширины – в бомбардировщик не влезет. То есть, наверняка, сам-то он, деятель этот, в хорошем месте окопался, ему все бомбардировки – хоть южные, хоть северные – только по докладам известны. Он-то, конечно, из нормальных, на учете только в спецраспределителе состоит, если еще, конечно, остались такие.
Горестно мне стало до не скажу, как. Выкинул газету прямо в форточку – что с меня взять? ненормальный же - и пошел таблетки пить. Хоть бы выздороветь скорей, чтобы вся эта дурь стала мне тоже казаться нормальной как и вам всем, здоровым людям…