Добравшись до устья Днепра, принял командование над вновь собранной дружиной, доросший на гарнизонной службе до воеводы Даня-Ваня. Что панами капралами воспринято было естественно и без неожиданностей - старый командир возвращался на прежнюю должность.
Неожиданностью для них оказался когг, что замер на водной глади лимана. Расставшись у нормандских берегов, наши суда почти в противоположенные стороны направлялись. Брат не только успел супругу-архонтессу к "месту службы" доставить.
Изрядно он заработал, взявшись с парой остававшихся коггов и одним построенным уже в Тмутаракани, обслуживать очередной - Арьергардный крестовый поход, ставящий целью освобождение из плена Боэмунда, а коль получится, так если не до Китая и Индии, то хоть до Багдада дойти и пограбить вволю.
Пусть из 300 тысяч, ушедших в первый поход крестоносцев вернулся в Европу каждый десятый, но БОГАТЫМ! Потому то алчность, помноженная на фанатизм, сразу же выплеснула на восток ещё большую армию авантюристов. Как саранча, уничтожающая всё, что по пути встречалось.
Вновь изрядно пострадали принадлежащие Византии болгарские земли. Базилевс максимально споро переправил религиозную орду через Босфор, дабы та хоть в Никомедии, а не в столице, зверствовала. Более того, выделил состоявшего у него на службе графа Раймунда Тулузского, дабы возглавил он "группу армий Север", направлявшуюся на Неокессарию(Никсар), где томился не любимый им Боэмунд.
В разгар пекла летнего солнцестояния удалось ему штурмом взять Анкару, а потом поход не задался. Награбленное золото есть нельзя, а выжженная солнцем земля Малой Азии посреди лета малопитательна. У сотен тысяч крестоносцев, пожевавших древесной коры, боевой задор спал. Попав в засаду румских сельджуков Данишменди и Ривана - эмира Алеппо, 5 августа под Амазией, плохо организованная и не дисциплинированное крестоносное войско оказалась разбито.
Раймонд с тремя тысячами пробился к Синопу, и их переправили в Константинополь когги брата - на оплату перевоза пошло золото, взятое в Анкаре. Которое тут же и ушло на выкуп у сельджуков пленённых франков, германцев, италийцев. Делать это требовалось срочно, пока цены на невольничьих рынках упали ниже плинтуса, и ставшие рабами христиане в конец не загнулись.
Кстати, платным "билеты" были только в Константинополь, а желающим служить далее в Тмутаракани, провоз гарантировался даром, так что треть этого отряда предпочла переселение на Тамань и Крым. Причём с почётом и наградами! Фиона в первый рейс на Синоп сплавала вместе с мужем и произвела в том порту награждение графа Тулузского и его ветеранов "Иерусолимским крестом". Также ему и всем остальным вручила медаль "За Арьергардный поход".
Увы, всех наличных денег архонтессе не хватило даже на выкуп и десятой доли несчастных. Обещанный папой Урбантом II, статус вольных, подтверждать мы сервам не смогли - вложения требовалось окупить, а Ватикан на их вызволение и малой лепты не потратил. Хлебнувшие лиха, от иллюзий избавились и новому своему положению оказались рады, а кому не повезло - люто выкупленным завидовали. Теперь участь оставшихся - превращение в этнокомпост зарождающейся Турецкой империи.
В Арьергардном походе оказалось неожиданно много увязавшихся в основном в Ломбардии женщин и детей. И если следи пленённых, первых сельджуки сразу же расхватали по своим гаремам, то возиться с христианской малышнёй муслимы пока желания не имели и сбывали детвору оптом и почти задаром. А брат "неразумно" скупал и тех невольников, которые полноценно только лет через пять работать начнут.
Также "с большой скидкой" шли раненные крестоносцы. Но прежде всего увечье говорило о том, что не сразу храбрецы сдавались, а от дурной стрелы никто не застрахован. Потому то и таковых так же старались выкупить в первую очередь, а далее над ними уже мама колдовала.
Она даже походный санбат в Синопе развернула, и добилась в нём удивительно низкой смертности. Причин, правда, тому несколько существовало. Во-первых - тяжёлых турки и в плен не брали, а просто добивали. Во вторых - применяемые в госпитале антибиотики делали чудеса. В третьих - византийские врачи лечить пока умели исключительно двумя способами - прочищением желудка и кровопусканием, а это-то как раз ранбольным являлось противопоказанным.
Помимо "государственной программы вызволения", взятая для охраны в Малую Азию БАНДА, на собственные средства также немало народа выкупила. Но здесь не принципами гуманизма руководствовались. Помучавшись с собственноручной посадкой виноградников, воины не упустили возможности обзавестись теми, кто впредь делать станет это вместо них. Да и если на продажу выставлялась красивая ламбардийка, то наверняка находился какой-нибудь "застоявшийся" холостяк, желающий "милосердие" проявить.
Произошло несколько случаев, когда на обоз с выкупленными рабами сельджуки вновь пытались напасть для повторной перепродажи говорящего товара. Но скорострельность и точность арбалетов нападавших неприятно удивила. После инцидентов обычно появлялся у нас "обменный фонд" из побитых картечинами грабителей. За таковых мои "бандиты" требовали себе уже самых красивых рабынь на выбор, и редко им в том отказывали.
Быстро закончившийся запас медикаментов, заставил маму затребовать от брата "срочный чартер" на Альбион. Вот он перед долгим плаваньем и пожелал встретиться и уже седмицу ждал нашего подхода. Дабы исполнить и у меня в походе возникшие пожелания в "товарах заморских и иновременных".
Для руководства уже налаженным нашим Ольшанским хозяйством, взамен Дани-Вани, оставлялся англик Слава, бывший управляющий Шеффилдского замка. Открывающие возможности (вольной то земельки до неба!) им сразу были оценены, и новое назначение воспринял он как повышение. А воевода обязан своим ремеслом пропитание себе добывать, тем более, когда каждый боец на счету.
Снимался с насиженного места не только Даня, но и весь уже прилично им и военному делу натасканный хоз. взвод. Далее тут и переселившиеся "на юг" смерды-гречкосеи справиться должны. Впрочем, взамен застилавшего причерноморскую степь перистого украинского ковыля, гораздо лучше традиционных для славян культур, чувствовали себя в этом климате кукуруза и сорго, а на корма скоту хорошо родилась суданская трава. Эти неприхотливые культуры уже и в "Российском хозяйстве архонтессы" взращивать принялись, что гарантировало приличный урожай даже в сушь.
С наступающей осенью, когда урожай убран, а степняки отогнаны, и собственному войску "погулять" не грех. Тем более что уже во всю воюющей 1-й Банде наверняка помощь требуется. Сарацины очень быстро учились у противника науке побеждать. Наверняка и для разгрома нашего небольшого отряда они тактику скоро подберут, так что и нам пора приспела и повадки менять, и укрупняться.
Пусть собранные по Руси новобранцы пока не обстреляны и в рубках не участвовали. По-первости их ветераны прикроют и в бойню не пошлют. А для стрельбы из самострелов "пачками" даже такие "таланты" сгодятся. Для вызволения попавших в окружения разрозненных отрядов крестоносцев потребуется не меткость, а плотность огня.
К счастью, успел батя с подручными за лето изготовить на молодое пополнение соответственное вооружение. На завезённые рессоры натянули тетиву из стальных тросиков и приладили деревянные арбалетные приклады. Несколько сот кинжалов ещё дедовой - "шеффилдской" ковки также нашлись. А остальным воин обязан в походе сам разжиться - чрезмерная опека порождает паразитизм и губит самостоятельность.
Зашёл брат в Керчь (хотя пока он Корчев прозывался) только для того, что бы прибывшую со мной дружину наскоро вооружить. Потому только пару ночей смог провести с Софи и детишками, а также родителей увидеть - впереди ждал новый поход. Хотя мама до Синопа нас сопровождала - там собиралась она санбат проведать и дальше с братом в Англию плыть. Назревавший дефицит медикаментов и перевязочных материалов требовалось предвосхитить, конец войне предвиделся не скоро, и крови с гноем пролиться предстояло ещё немало.
Предпринималось всё возможное, чтобы лекарственную зависимость от "будущего" свести на нет. Но даже к изготовлению уже в 21-м веке устаревшей мази Вишневского, "фармакология" 11-го века только подкрадывалась. Легче всего оказалось закупить на Руси берёзовый дёготь. Клещевину в Крыму так же удалось уже культивировать на столько что вскоре и касторовое масло будет из чего давить. Но вот для выработки ксероформа из висмута потребуется ещё "алхимикам" попотеть. Да и для извлечения "попутного" висмута деду пришлось изрядно оловянной руды с юга Англии переработать.
Так что пока наш отрядный "санинструктор" снаряжён оказался здоровенной банкой ядрёно пахнущего "импортного бальзама", зачастую вытаскивающего раненного буквально с того света. Но пользовал её он чаще не наших воинов, соединившихся в единый отряд у Синопа, а истерзанных крестоносцев, застрявших в Каппадокии. Наши слившиеся в единый ДРУНГАРИЙ две БАНДЫ уже могли позволить себе осторожный рейд и в это гиблое место, но мы, стараясь в горы не лезть, ограничиваясь продвижением по долинам.
Жертв избегать получилось благодаря тактике - личный состав шёл на своих двоих, но тяжелое вооружение и припасы везли на крытых войлоком фургонах. На ночь, или при нападении врага, они сцеплялись в круг-"крепость", и наши стрелки становились практически недосягаемы. В войлоке "вязла" стрела, выпущенная даже из знаменитого турецкого лука. По мере убыли припасов освободившееся место в фургонах занимали как собранные по пути, уже потерявшие надежду на спасение раненные, так и на удивление богатые трофеи (прошедшие до того через множество рук). Да и табун прекрасных лошадей нехилый образовался.
В весне 1102 года удалось спасти и вывести ещё почти три тысячи изнурённых, обмороженных и побитых воинов Христовых. Треть из них пожелала вернуться в Европу, но большинство выживших предпочло остаться в России - так назывались в Византии Тмутараканские земли. Бывшие ломбардийские и бургундские пилигримы, получив боевое крещение, наделялись в русско-греческом княжестве наделами-прониями и готовы были отстаивать и их, и своих спасителей. Архонтесса София превратилась в обладательницу значительной воинской силы, с которой половцы связываться уже побаивались, а от прочих агрессоров и невзгод её народ спасало и кормило море.
Медаль "За Арьергардный поход" пожалована невесткой была и мне, и всем "бандитам". Если учесть, что "атаманская десятина" (по сути - часть добычи, идущая в войсковую казну. Хотя формально - мне), инвестировалась в развитие края - возвращавшийся "процент" являлся для архонтессы необременительным.
Вновь неплохо нажившиеся на походе бойцы не забыли из своих личных доходов и церковную десятину отстегнуть. Потому белокаменная гарнизонная церковь в Корчеве расти принялась весьма споро. Уже вокруг неё надумали норвежский бригадир-строитель вместе с ромейским спафронандидатом-архитектором впоследствии и цитадель-пентагон ставить. Время позволяло не торопиться. Пока же ломали пленные в горе Митридат блоки ракушечника и гасили в ямах известь.
Ещё "адмиралтейство" с деревообрабатывающим цехом ставить срочно требовалось. Первый когг местной сборки из "киевского дерева и шеффилдской стали" кое-как по быстрому сотворили - подгоняла острая необходимость в обслуживании "войнушки за речкой". Но как распущенный в ручную пиловочник закончился, с учётом ошибок принялись, не торопясь-поспешая, от временных схем отказываться.
Нашёлся у побережья водопадик горной речки, куда турбина сама просилась. Рядом, уже по накатанной в Кингсмилле схеме, при "мельнице" столярка и тому подобное. У уреза воды в затоне построили "ангар" в полста метров длинной, дабы в скором будущем наладить в нём серийное судостроение. Вскрывающиеся недостающие "мелочи" также заносилось в длинный список для брата - сплавает "в будущее", привезёт.
Для меня, как министра Обороны, работёнка и в мирной жизни также нашлась, причём не малая. Ведь после разгрома Хазарского каганата данное городу победителями-славянами имя - Корчев происходило от КОРЧА, что означало кузница. Значит не только здешние каменоломни имели тысячелетнюю историю. Не мудрено - добрая половина Керченского полуострова таила в своих недрах весьма приличные запасы железной руды. По содержанию металла превосходящие покинутые нами английские, правда "мокрые", что несколько усложняло их разработку.
Впрочем, всё познаётся в сравнении. Вся Русь пока похвастаться могла только уж совсем некачественной болотной рудой. Изготовленный из неё "булат" получался и дорогим, и дрянным. А технологиями, облегчающими жизнь древних металлургов, я уже овладел, так что первая наша домна задымила довольно споро - потребность в железе была в княжестве, а особенно за её пределами, огромна.
Земли Трутаракани уже тысячелетиями обживались различными племенами. Некоторые из них умели только грабить и разрушать, но в основном, пока на счастье попадались народы-созидатели. Накопленная ими база порядком облегчала жизнь нашей Большой Семье в соседней бы Византии, названной Священной Консисторией (сплав Сената и Кабинета министров), но всё равно дел оставалось немало. С умным видом в тогах ходить и винцо попивать времени не оставалось, хотя на первый взгляд идеальные условия к этому располагали. Да и на наработку "титула" торгово-аристократической республики, который закрепился за "ближним зарубежьем"- фемой Херсонесской (Готскими климатами) также требовалось ещё много пота (пролитого и мускулами, и мозгом) и времени.
У нас, для всё ещё "главенствующей нации" - славян, легитимной властью продолжала оставаться "княжна Феофано Музалонисса". Которую неверный князь Олег "Гориславович" на дочь хана Осолука променял. Бизнес-альфонсизм начался на Свете не с Фили и Прохора Шаляпина. Правление разумной ромейки означало "крышевание" соседней Империи и устраивало как переселяющихся с севера славян и "коренных" греков, так и остальные племена, этой сравнительно небольшой территории. Мультикультурность являлась и благом этой земли, и её бедой. Хотя до выработки понятия "единой нации" всему миру требовались ещё века. Пока, даже определение "единоверцы" подходило здешнему народу с большим натягом.
Для "проведения политработы" Византия попыталась организовать к нам "слив на прокорм" своих слишком расплодившихся монахов. Чему архонтесса не противилась и земли клирикам выделила - действительно, укрепление православной веры лишним не являлось. Только сервов за организовывающимися монастырями не закрепила. Достаточным сочтя военную охрану и добровольные пожертвования подданных.
Хлеб насущный, монасям согласно заповедям, в поту самим добывать надлежало. Но за серебро, а не за души, развернулась серьёзная конкурентная борьба между служителями культа. Впрочем, таковая хоть от застоя спасает - мозгам идеологов обрастать жирком нельзя. Но и на "госзаказ" могли эти очаги образованности рассчитывать. Требовалось "переводить" на старославянский или латынь, а также переписывать специально подобранные книги по ряду дисциплин. И прежде всего по фармакологии, лекарственным растениям и медицине.
Разумеется, инициатором заказа являлась мама. Для его исполнения она даже "из будущего" общих тетрадей в твёрдых переплётах наряду с книгами, лекарствами и инструментами из "английского" рейса навезла. Даже принялась по приезду немедленно медицинский класс из детишек потолковей организовывать. Она ведь знала, что в грядущих временах ремесло лекаря весьма востребованным окажется.
А Дане-Ване создавать учебное заведение, поставляющее врачевателям клиентуру - юнкерское училище с кадетским классом. Но это уже был мой "госзаказ". Воевода в Шеффилде нужного опыта создания ВВУЗА на голом месте набрался с избытком.
Но "Министерство обороны" заказы наделало не ему одному. Хорошо, что по осени огибать Европу брат не в одиночку решился, а на второй когг Антона капитанствовать назначил. Так два вместительных трюма забиты оказались под завязку прежде всего военной амуницией, хотя лишнего ничего брать не собирались.
Впрочем, скорее записать привезённое возможно и по графе "военно-техническая помощь", ибо в эту азартную игру во всю втянулась шведская родня моей Софи. Когда я скупал на Латгальском базарчике Риги старые пожарные каски - мой тесть-барон вкрутил пальцем у виска. Когда стал заказывать через Военторг по триста рублей за штуку СШ-40 и СШ-68, так же ещё снисходительно хихикал, но тут сам мне прислал огромную партию стальных шлемов М-56 ННА ГДР. Не устоял, когда на складах Бундесвера на распродаже из ему по 3 евро "за голову" предложили.
На заводике в Хьюскварне, приладил он к ним кольчужную сетку и вышел уникальный по прочности и удобству шапель с зашитой лица и шеи. Обошедшийся всего в десятку. На "специализированных" производствах аналогичный головной убор меньше 230 евро купить не получалось.
Ещё тесть наткнулся на потомка обанкротившегося перекупщика. Четверть века назад скупившего зачем-то во время вывода Советских войск из Германии у знаменитого шахермахера "генерала Паши" гимнастёрки, фуфайки и шинели. Последние, кстати, и до самого развала СССР кроились как кавалерийские. Оптом забранная партия, забившая пару фур, обошлась по евро за кило и на некоторое время разрешила вопрос вещевого довольствия "Армии Новороссии". Для понта приложены оказались уже "современные" пуговицы с оттисками якорей и двуглавых орлов, и коробка с нарукавными знаками, ошибочно называемыми шевронами. Вышитые золотом "византийские" орлы и надпись "РОССИЯ", оказались очень своевременны.
А дедуля продолжал слать рессорное железо б/у - что гарантировало нам лучшее в мире вооружение!
По возвращению когга брата, сходили на нём, аки аргонавты к Кавказскому берегу. Но не потребность в золотом руне пригнала нас в устье реки Фазис (отсюда и слово "фазан" произошло). Приспело время дипломатические связи с соседями налаживать. Некогда основанная греками колония уже с седьмого века переименована была на грузинский лад в Поти, а от порта до столицы - Кутаиси вдоль реки Риони сотня с гаком вёрст по весьма приличной дороге. Коммуникациям ДавидIV"Строитель" большое внимание уделял.
Но прославился сей муж не прорабскими деяниями, а тем, что смог за свою жизнь из податного сельджукского захолустья превратить свою Родину в Кавказскую Империю.
Поскольку враг у нас был один, то имелись намерения помочь харизматичному лидеру в достижении цели. Но изначально требовалось "разобраться на берегу" о сферах влияния. Проще говоря, поделить шкуру пока не убитого медведя - с не своим царь расстанется легче.
Договориться удалось на официальное признание им Митрохийской и Захийской православных епископальных кафедр за монахом Киево-Печёрского монастыря Николой. То есть отказ от каких либо посягательств на Тмутараканские земли, в том числе и Никопсии (ныне пригород Туапсе) - главного города Закии.
За это мы пообещали выслать в помощь робким грузинам свой экспедиционный корпус, когда те с сельджуками драться надумают. Но не ранее чем через год, ибо на следующий уже обещано было с Мономахом вместе против кипчаков резаться.
Также и об экономике пообщались. Согласившись грузинских купцов по воде до Киевской Руси доставлять, но чтобы и те купцов наших аж к Шелковому пути подводили. Целый век до монгольского нашествия ещё возможность имелась обогащаться, и этим не воспользоваться грех получался. Тут же присутствовавшая в партийно-правительственной делегации пара наших комерсов с мешком серебра оказалась включена в состав формируемого "на Восток" грузинского каравана. Упускать рентабельность "сам двадцать" никак нельзя. Ну а двое Кутаисских торгашей поднялась с нами на борт когга, "для посещения Севера". Прошли ли они до того как наши курс начинающего разведчика или нет не волновало - шанс мы им предоставили.
Следует заметить, что крайняя партия присланных их Швеции уже для Тмутаракани серебряных монет от византийских гистамемнонов отличалась, но в лучшую сторону. Прежде всего тем, что проба не разбодяживалась и "стерлинговое" серебро оставалось чистым. Хотя и эстетика монет также значительно превосходила, ибо возможности штамповки представились совсем иные. Правда, символ Империи - двуглавый орёл на одной из сторон наличествовал. Но надпись на обратной, вокруг Георгия Победоносца, сделана была на кириллице, латыни и арабском. Деньги политикой пахнуть не должны, санкции не выгодны никому.
Также и на красных печатях, прикреплённых в "Русско-Грузинскому договору", оттиск архонтессы Феофано Музалониссы значительно превосходил по качеству оттиск царя ДавидаIV"Строителя". Мелочь, а приятно! Особенно для чувствительного женского сердца.
На много более важным для нас явился Договор с аланским царём Росмиком. Тридцать тысяч православных всадников, которые десятилетиями уже специально "затачивались" для борьбы с половцами, сменив меч и тяжёлую бронь на саблю и кольчугу. По этой причине посещение столицы соседей - Манаса, как и "славного города Дедакова", также входило в программу нашего Кавказского турне.
Свой пик могущества держава уже перевалила, но "горный барс" былую силу ещё не растерял. Перейдя к стайной охоте, на достойное место и уважение, а также изрядную долю добычи, право имел. Именно на материальную заинтересованность и делался нами главный упор в переговорах. Хотя как обычно, прикрывалось всё демагогией об общечеловеческих ценностях и необходимостью борьбы с исламскими фанатиками.
Собеседники дураками не являлись и фишку уловили. Потому в походе на половцев созревала уже серьёзная военная коалиция православных народов. Хоть огнестел любого вида в прошлое решили не тащить, но враг оказывался в стратегическом "огневом мешке". Даже в объединении союзных дружин в единое войско отпадала нужда. Актуальнейшей проблемой становилась исключительно координация действий. Но вот она то решалась легче всего - радистов у нас готовили с особым усердием.
Помимо основной специальности, принято в было в наших особых подразделениях, бойцов невидимого фронта ещё чему-нибудь обучать. Вот и оставляемый в Магасе вместе с дюжиной мячей "резидент-пианист", проходил по легенде "играющий тренер футбольной команды". И для непосвящённых, его основной задачей являлось создание клуба "Алания", наверняка в этих краях востребованного, пусть теперь Кавказские горы станут родиной английской игры.
Также и о торгово-промышленном сотрудничестве Договор заключили. Тамошние луга мёдом недаром пахли. Но в примитивных колодах много его произвести невозможно. Другое дело налаживать бизнес при помощи у нас сработанных ульев, медогонок и прочего пчеловодческого инвентаря. Правда, при монопольном его бартере на мёд и воск. А уж кому и куда эту восковую свечку затем вставить - найдём!
Даже табунок кобылиц покрупнее прикупили за компанию - чтобы с пустыми руками не возвращаться. Этот товар осетины так же весьма конкурентоспособным всегда производили. Наконец привезённому Буцефалу для самоутверждения гарем требовался.
Вернулись и дела полезные переделав, и впечатлений набравшись. Хотя и дома дел хватало, несмотря на то, что приглядывать за хозяйством верных людей хватало, и жизнь не замирала. Плотина на речушке давно давала ток, и он позволял гатеру распускать брёвна на доски. Жаркое крымское солнце за месяц-другой высушивало их до звона. Дальше уже "нужные работники столяра и плотники" принимались производить крайне здесь необходимое - бочки, мебель, ульи и тому подобное. А намедни закончилось возведение каменного ладейного ангара и стало возможным запустить сборку коггов на поток. Потребность в судах стремительно росла - спрос же рождает предложение. Сразу же и корабль заложили.
Подражая петровским ассамблеям, событие отпраздновать решили прямо в этом вместительном помещении. Чтобы всем, хоть сколько-то причастным к событию, место за огромным общим, даже не оструганном столом нашлось. Местной особенностью была дешевизна вина, так зачем же тогда кавказцам первенство в ритуале застолья отдавать? Тут, как и во всяком деле - главное не ЗЛОупортеблять.
Если бы наше "семейное предприятие" работало не командой, то успеть свершить всё задуманное было не реально. Но зная, что тылы будут прикрыты, и остановки стремительного мирного развития края родня не допустит, ещё за эту навигацию решился и по Днепру поплавать.
До Киева доведёт не только язык, но и водная артерия. Но мне туда не надо - Владимир Мономах ближе правил. Но пока даже не ведал, что не киевский князь Святополк Изяславович, а Владимир Всеволодович в марте на княжеском съезде у Долобского озера избран окажется предводителем похода на поганых, и с ним ещё шесть Рюриковичей свои дружины поведут.
Мне же известным являлось не только место будущей битвы, но также и её исход. Потому то, чтобы до ледостава успеть вернуться, передал я Мономаху кроки Приднепровья и Лукоморья, с обозначением не только рек, но и веж, где зимуют поганые. Сообщив, что в самое половодье - до апреля-кветня, сможет мой полк по Сюттень реке вверх на ладьях подняться и в спину по половцам ударить. Но и русским полкам к тому времени по Днепру следует до порогов спуститься. За Хортицей, в урочище Протол-чех выгрузиться, а затем в четыре перехода по степи подойти к нам на соединение.
Не единожды обманываемый, а потому опытный князь усомнился - не ловушку ли затевает сговорившийся со степняками "греческий стратиг". Уж очень у него всё гладко на бумаге, а вернее на пергаменте. Но взят был со мной в это путешествие старшенький мой сынок. Софи не возражала, чтобы будущего воина "с копья вскармливали". Так что оставить мальчонку пришлось на зиму почётным заложником при княжьем дворе. Завоевать доверие не просто и для того порой самым дорогим рисковать приходится.
Зима ушла на подготовку к походу и разведку. По льду застывшей реки от Молочного лимана (в ту пору пока ещё открытого залива Азовского моря) километров на сотню вверх пришлось пройти и дроном авиаразведку провести тщательно.
Но зато после личной рекогносцировки сомнений план более не вызывал и уже к концу февраля помимо флотских, полторы тысячи человек десанта "знало свой манёвр". В Азов вышел весь наш флот - уже шесть коггов, и столько же лодий поменьше. Первые, из-за безветрия, шли под моторами, не жалея палева, а гребным судам пришлось своё название оправдывать.
Как и "положено", отъевшиеся за зиму на овсе кони русских дружинников легко "делали" отощавших на подножном корме степных лошадок. А без скакуна кипчак не воин. Так что все двадцать участвовавших в битве ханов полегло, а главного - Бальдюза, казнили уже в плену. Не вышло ему выкупом отделаться, сколько он его не сулил - клятвопреступнику пощады нет.
"Тмутараканскому полку" в битве участвовать довелось неожиданно для неприятеля, ударив по его тылам. Дымы за спиной порядком расстроили боевой дух наваливающейся на русских пехотинцев половецкой лавы, и наверняка уберегли от лютой смерти немало православных душ. Хотя организованно развернись лава на нас - смела бы просто массой. Но уж слишком всё неожиданно получалось. Сталинский лозунг - "Бить врага на его земле" пока был новинкой.
Впрочем, эти просторы половецкими назвать было нельзя, только полвека как перекочевали орды из Азии и зажили на новом месте разбоем.
Законным наследником хоть части территории скорее наша архонтесса являлась. Ибо неподалёку от места битвы располагалась некогда греческая колония Мелита ("Медовая"). Вот на пиру по случаю победы и предложил я вновь на прежнем месте хотя бы православный монастырь заложить. Пообещав стройматериал и прораба для того выделить и в последствии всяческое покровительство оказывать.
Предложил и всем освобождённым из рабства славянам в закладываемом при монастыре-крепости "Мелитополе" обосноваться. Места здесь добрые, голодать никто не станет. Ну а взамен своей доли хабара в коврах да кувшинах попросил у соратников-князей коней для поселенцев из добычи выделить. Да пленных половцев оставить - чтобы для форпоста котлованы копали.
Так как на подвезённых коггами вином проставился своевременно, то косенькие Рюриковичи идею разумной сочли, и никто не возражал. Более того, успел даже до их отключки идею кинуть. Впредь следует князьям по понятиям жить, и если кто с погаными впредь против православных воевать вздумает, то того совместными силами опустить следует. И заранее заготовленный протокол "заседания" в восьми экземплярах князья подписали не глядя - чтобы каждому было что почитать как протрезвеют.
На другой день уже размечал Стейнар котлован для будущего монастыря-"пентагона". От крепости береговой обороны отличающегося только толщиной стен. Артиллерии даже у монголов не будет, а проекты у нас типовые. Далеко не последним быть этому заложенному "православным НАТО" ДОТу.
Уже по трезвяне все князья моментом прониклись. Подписали все "послание потомкам", запечатали в бутылку, да замуровали её в закладываемый фундамент. Ну и разбежались кто куда. Нашим судам возвращаться следовало - вода в Сюттени спасть могла. Смердов-ратников в севера орало дожидалось.
Мне же сына-заложника вызволить не терпелось. Но по правде сказать, оставляя его на попечение второй жены князя - молодой гречанки Ефимии, не особо за жизнь своего наследника беспокоился. Некогда она с нашей архонтессой в подругах ходили, и, оставляя княгине самое дорогое, письмо ей от старой знакомой так же передал, только догадываясь о его содержимом.
До Днепра большой компанией двигались, ведь войско собиралось со всей Руси. Моему взводу охраны выпало идти совместно с дружиной Давыда Всеславовича, князя Полоцкого. Сына "Чародея", которому я на семена картофель оставлял и просил льна сеять поболе.
Услышаны оказались мои слова - купеческие ладьи с парусиной ожидались со дня на день. А к рекомендованному походу в Прибалтику начиналась вестись подготовка. Правда, настрой вначале был традиционный для эпохи налететь-пограбить. Но за совместную дорогу удалось мне уговорить князя, чтобы он на землях язычников хотя бы монастырь основал. Как только что и мы все это проделали - если зерно православной веры нынче не посеять, то другие "сеятели" найдутся.
За разговорами и не заметили, как до Мономхова княжества добрались. Владимир Всеволодович настроился в длительный банкетный запой вдариться, но компанию ему составить мне получалось недосуг. Так что извинился как мог, да с купцами, что лён везли, собрался домой возвращаться.
Удивило, что "возвращая заложника" - сыночка моего Сашку, попросил князь теперь уже его шестого сына Георгия в Тмутаракань на год-другой взять, ума-разума набираться. Мальцы-ровесники сдружились и что одного учить, что на пару, затраты те же. Всё деда - Всеволода всегда сыновьям в пример приводил, что дома сидя пять языков познал.
Но самым неожиданным явилось то, что княгиня предложила свою совсем маленькую дочь Марицу с моим шалопаем сосватать, а супруг её эту затею поддержал, так что и мне отказываться никак было нельзя. Не хотелось хороших людей обижать, а чтобы у молодых внезапно вспыхнула любовь, скормлю побольше им моркови. Пока же скромной помолвкой обошлись.