Единственный, кто может меня рассмешить - мой младший брат. Я не знаю, как он это делает, он может даже ничего не делать, а мне смешно.
Но есть такой смех, очень редкий, который маскирует боль. Я очень боюсь этот смех. Сегодня он случился со мной третий раз.
Первый раз это было в 2007 году, когда умерла бабушка. Первый раз мертвой я ее увидела лежащей на полу. Казалось, что она живая, что сейчас откроет глаза и встанет, обнимет меня как раньше. Но она лежала, подобно фарфоровой кукле и не дышала. В морг ее не увозили, все три дня она находилась дома. Чтобы окончательно не травмировать мою психику, меня отправили ночевать к подруге. Сначала все было хорошо, но как только я легла на пол, начала смеяться из-за какой-то мелочи и это был искренний смех, но смех, который нельзя остановить. А потом бурным потоком и в изобилии потекли горькие слезы отчаяния и горя.
Второй раз это случилось на работе. Я жила в Сыктывкаре и работала в пенсионном фонде. Иногда я смеялась заливисто и громко от того, что в голову птицами залетели воспоминания. Девчонки привыкли к этому и уже не обращали внимания. И в последний рабочий день... я засмеялась. Я сама не понимала, почему смеюсь, пока не появились предательские слезы. Это были слезы оплакивания маленькой жизни. Я уехала, оставшись в памяти веселой и радостной.
А сегодня этот смех, выползший из недр моего сердца, тщательно скрываемый и душимый моим сознанием, вырвался и открыл мне глаза. До настоящего момента я обманывала себя, не понимала, не хотела понимать, что чувствую, но сейчас...сейчас мне больно. Опять нестерпимо больно. Я только сейчас начала осознавать, что сделала. Ощущение, что отходит наркоз.
Слезы удалось прикрыть смехом, но этот смертельный дьявольский смех, пугающий и терзающий мое сердце, царапает каждым сном и ветром, разъедает ядом, напоминая, что тебя нет рядом.