Тоня отомкнула дверь, занесла на кухню сумки с провизией. Из соседней комнаты доносились громкие звуки радио. Там лежала перенесшая инсульт подруга. Тоня поспешила к больной:
– Здравствуйте, Светланочка!
– Дружочек мой, это Вы? – ко всем своим несчастьям подруга почти ослепла. – Здравствуйте! Дружочек, какая радость: сегодня никто не погиб!
В другие дни, независимо от того, сколько было погибших – один или сотня, Светлана горевала в равной степени.
– Скорей бы конец этой треклятой войне! – воскликнула Тоня. Она отвернула одеяло и увидела, что мокрой была не только рубашка, но и простыня, и пододеяльник, и даже наволочка. – Ой, да Вы, наверное, замерзли? Давайте-ка переодеваться.
Памперс с испражнениями тяжело плюхнулся на пол. Помыв и обтерев полотенцем тело подруги, Тоня надела на нее чистую рубаху, кофту, чтобы согрелась. Осторожно поворачивая больную, поменяла клеенку. Вмятина в диване вдавленная в области таза, уже не сдерживала выпиравшие пружины. Тоня принесла из шкафа старые вещи, утрамбовала их в образовавшуюся вмятину, прикрыла клеенкой. Подсунула чистую простынь, сменила наволочку и пододеяльник. Унесла грязное белье и замочила в ванной со стиральным порошком.
– Сейчас будем обедать! – громко сообщила она, стараясь перекричать радио.
Разогрев на плите борщ, положив на вторую тарелку куски хлеба и пару котлет, Тоня направилась к дивану. Подложила под голову подруги еще одну подушку, села рядом на табурет и стала кормить больную из ложки, давая откусывать попеременно хлеб и котлету.
– Дружочек, расскажите, как дела, – попросила Светлана.
Это был всегдашний ритуал. Если радио давало представление о том, что происходит в стране и в мире, то из Тониных рассказов можно было узнать о живой жизни (ее, Тониной, общих друзей), о событиях в культурной жизни города.
Тоня прикрутила радио и стала рассказывать. У нее, слава Богу, всё по-старому. А вот у подруги призвали сына. («Что Вы говорите?!» – расстроилась Светлана.) Тонин отдел собрал деньги, купили ему необходимые вещи. Сотрудница вышла на волонтеров, которые готовят сухие обеды для солдат. Теперь они с сослуживцами покупают и режут овощи, передают волонтерам – те сушат, фасуют и отправляют на фронт. («Вот молодцы!») Вчера в госпиталь привезли пятьдесят трех раненых. Собираем хоть что-то из того, что просят передать. Список велик, не хватает зарплат на всё. В последний раз попросили детские смеси для раненых в челюсть. Просят сигареты, да и много чего... А в культурной жизни... Тоня давно нигде не была. Но по радио об этом можно услышать. («Да, да...»)
Когда посуда опустела, Тоня поднялась.
– Спасибо, дружочек! Всё очень вкусно! – улыбалась Светлана.
– На здоровье! Пойду приготовлю бутерброды на утро.
– И воду, воду в банки налейте!
– Конечно, Светланочка. Сейчас всё сделаю.
Тоня с посудой ушла на кухню. Помыла банки, налила свежую воду. А когда стала готовить бутерброды, из соседней комнаты донеслись звуки песни. Сначала Тоня не обратила внимания, а потом подумала: как Светлана радио включила? Она ведь не дотягивается. Неужели смогла?!
Тоня разложила на тарелке бутерброды, надела поверх кулек, чтобы не обветривались. Прислушалась. Голос был красивый и чистый. С тарелкой и полной банкой Тоня вошла в комнату.
Светлана, счастливо улыбаясь, пела:
«Небо незміряне всипане зорями,
Що то за Божа краса!
Перлами ясними попід тополями
Грає краплиста роса...»
– Светланочка! – не удержалась Тоня. – Так Вы поете?! Я и не знала.
– С детства люблю петь. Только давно не было настроения.
– Пожалуйста, пойте, пойте! У Вас замечательный голос.
«Ти не лякайся, що ніженьки босії
Вмочиш в холодну росу:
Я тебе, вірная, аж до хатиноньки
Сам на руках однесу...»
Тоня принесла остальные банки. «Как мало человеку нужно для счастья, – думала она. – Чтобы никто не погиб. Чтобы быть сухой. В тепле. И сытой». Тоня вздохнула и пошла стирать грязное белье.