Глава 9
Я есть всё
Джеймс
После первой драки с Джеком я чувствовал абсолютное спокойствие. Словно всё неведомым образом встало на свои места в одночасье. Разрешились все мировые кризисы, были решены все глобальные проблемы, редкие виды животных перестали быть на грани исчезновения, а дети в Африке перестали голодать. Всё так, как и должно быть. Я ощущал неведомое спокойствие. Я постиг совершенство в медитации. Я есть вселенная. Я есть всё.
Перед следующей дракой, естественно, ощущался трепет. Но это был лишь лёгкий трепет, а не ужас, как было впервые. Удар за ударом мы наносили друг другу.
– Ты думаешь, что стал крутым, Джеймс Лестер? – продолжал выкрикивать Джек, стоя напротив меня и переводя дыхание. – Ты такой же слабак, каким и был. Ничего не изменилось. Не выдумывай себе, что ты вдруг взял и стал настоящим мужчиной, мальчик. Ты такой же, как и все! Легкомысленный, самоуверенный и невероятно наивный. Что ты можешь? Да ничего ты не можешь!
Каждое его слово звучало гневно и яростно, словно раскалённый кинжал, направленный в самое сердце. Но я не слышал врага. Я слышал друга. Настоящего друга. И снова мы сцеплялись и продолжали увечить друг друга. День за днём. Так продолжалось чуть больше недели. И после каждого раза я с нетерпением ждал вечера. Что-то изменилось во мне. Я уже не Джеймс Лестер. Я нечто большее.
Затем Джек научил меня стрелять. Из пистолета. Это был его Glock 17. И он позволил мне стрелять из него.
– Твои мишени – банки и бутылки, – говорил он, стоя за моей спиной. – Они не могут тебе ответить, не могут возразить и не могут выстрелить в ответ. А люди – могут. Живая мишень не будет стоять и ждать, пока ты прицелишься, Лестер. Давай уже, жми на курок, ёб твою мать!
Я сдавливаю спусковой крючок. Выстрелы сыплются один за другим. Летят осколки бутылок, пробитые насквозь жестяные банки. Я должен стрелять быстрее. И точнее. Как говорит Джек.
После недели таких упражнений моя точность заметно улучшилась. Я уже не Джеймс Лестер. Я нечто великое.
– Ты никогда не сможешь убить человека, будучи не готовым к этому, – говорит Джек. – Все эти слюнтяи преувеличивают значимость убийства. Да, ты отнимаешь чью-то жизнь. Да, этот человек больше никогда не увидится с семьёй, с друзьями и не сходит на любимый фильм. Он такая же банка, как и те, по которым ты стреляешь. Ты выбираешь цель и поражаешь её. Вселенная не взорвётся от отнятой тобою жизни. Ты продолжаешь жить. Твоя цель – нет. Всё просто. И тебе необходимо осознать это!
Я поражаю цели одну за другой. Стреляю, практически не задумываясь. Джек указывает мне цель, я спускаю курок. Но едва мне стоит задуматься над тем, как отнять чью-то жизнь… выстрел и промах. Выстрел и промах.
– Соберись, Лестер! Каждый твой промах – это твоя смерть. Промахнулся и ты убит. Достаточно только одной промашки и всё, к чему ты шёл, обернётся прахом. Ты станешь даже хуже, чем те слабаки, которые ничего не могут, кроме как вечно ныть. Ты станешь трупом.
Я не знал, к чему именно готовил меня Джек. Но справлялся со всем. Взлом замков с помощью отмычек, скрепок, заколок и отвёртки. Завести машину, соединив нужные провода в рулевой колонке. Выдержать максимальное количество боли, пока он избивал меня, привязав к стулу. Стрелять, практически не целясь, но поражая цели. Лишь с одним я не мог совладать. Убийство человека. Я боялся забрать чью-то жизнь. Но ещё больше я боялся потерять свою.
– Ты думаешь, если перестанешь бояться смерти, то станешь неуязвимым героем? – говорит Джек. – Именно страх смерти и заставляет тебя делать всё, чтобы не расстаться с жизнью. Лишь благодаря ему ты цепляешься за свою жалкую никчёмную жизнь изо всех сил. Все боятся смерти. Даже те, кто говорят, что не боятся. Все мы боимся умереть. Иначе бы все давно уже были мертвы.
Спустя пары недель ожесточённых тренировок и испытаний на старом заброшенном складе Джек объявил, что я готов. Но сначала…
– Справедливость. Тебя жестоко обманули и подставили. Ты лишился всех своих мирских благ. И ты должен отомстить. Всё то, что ты слушал всю свою жизнь, что счастливые люди забывают старые обиды, что месть не принесёт пользы… Всё враньё! Прямо сейчас твой дружок, провернувший всё это и вышедший сухим из воды, сидит, выпивает и смеётся, ни капли не сожалея о содеянном. Скажи мне, Джеймс Лестер, неужели ты позволишь ему и дальше радоваться жизни за свой счёт? Ты готов взять справедливость в свои руки и сам установить её?
– Готов, – почти без колебаний отвечаю я.
Джек улыбается:
– Хорошо. Потому что твоя месть начнётся прямо сейчас.
Мы садимся в машину. Вечер. Но на дорогах по-прежнему полно автомобилей, а по тротуарам следуют толпы прохожих. Я уже не часть этой серой массы, не часть этого стада. Что-то умерло во мне. Я теперь стал другим. Я теперь нечто могущественное.
Шейн в этот момент зависал в дешёвом баре на Берт-стрит. Улица узкая. На ней никого. Редкие прохожие. Из машин только наша. Джек останавливает авто недалеко от входа в бар.
– Каждое забытое предательство, каждый плохой поступок по отношению к тебе умертвляет твою стойкость и лишает силы. Ты слаб. Но слаб лишь потому, что тот, кто предал тебя, до сих пор не понёс наказания. Никто за тебя не решит твой вопрос. Твоя война только твоя. Твои враги только твои. И сейчас только ты можешь сокрушить их. Только ты можешь вернуть себе свою силу.
Открывается дверь. Шейн выходит из бара с несколькими парнями. Их смех и улыбки повергают меня в ярость. Слова Джека перерезают все мои тонкие нити спокойствия и безмятежности. Я нечто ужасное.
Шейн прощается с приятелями. Они расходятся. Шейн следует вниз по улице, а они – в противоположную сторону. Такой тихий и спокойный вечер. Он не мог знать, что я жду его. Наверняка, Шейн и забыл обо мне. Списал со счетов. Как использованный презерватив. Одна лишь мысль об этом пробуждала ещё большую злобу.
– Контролируй свои эмоции, – приводит меня в чувство Джек. – Они должны мотивировать тебя, но не управлять тобой. Твоя ярость должна стать оружием, а не бомбой в твоих руках, которая может разорвать тебя на части.
Джек протягивает мне пистолет. Все его слова будто гипнотизируют меня, сводят с ума. Нет, я не могу убить Шейна. Я хочу отомстить, но не так! Тем не менее, моя рука обхватывает рукоять.
– Заряжен, – говорит Джек. – Только крепко нажми на курок. Оружие в твоих руках. Но помни, кто ты есть. И помни, зачем ты здесь. А теперь иди.
Сую пистолет за пояс и выхожу из машины. Шейн ушёл недалеко. Даже не оборачивается. Наивный и легкомысленный дурак. А что было бы, если бы он заметил меня? Нет, не побежал бы. Не попытался бы скрыться. Он бы ядовито улыбнулся и продолжил идти своей дорогой. Но лучше бы ты побежал, Шейн. Лучше бы побежал…
Я следую за ним. Спешить некуда. Чем дальше он уходил вниз по улице, тем меньше вероятности наткнуться на случайных свидетелей. Шейн уверенно шёл к своей погибели. А я преследовал его. Он – моя цель. Пустая бутылка, которая вот-вот будет разбита.
Ускорив шаг и догнав его, я окликнул. Шейн обернулся. Вот она, ожидаемая улыбка.
– Джеймс! – с притворным дружелюбием говорит он. – Какая встреча. Давно тебя не видел. Как ты?
Не вижу смысла отвечать. Я хватаю его за ворот и толкаю в ближайший переулок между домами. Он потерял равновесие и упал.
– Ты чего, Джим? – не понимает он, выпучив глаза и не переставая улыбаться, считая, что всё это несерьёзно.
Как только Шейн встал, я доказал ему, что настроен решительно. Мощный удар по корпусу. Следующий по лицу. Он попытался нанести ответный удар, но я блокировал его, выставив руку. Удар с ноги по корпусу. Шейн попятился назад, громко ухнув.
– Да ты чего, с ума сошёл, Лестер? – едва ли не кричит он.
Шейн схватил что-то длинное и железное и попытался использовать это как оружие. Неудачно. Удар в колено, удар в корпус, удар по лицу, блок. Выбиваю оружие из его рук. Хватаю и швыряю в стенку. А затем начинаю вбивать его лицо в кирпич. Шейн не просто почувствовал свою кровь на вкус. Он умылся ею сполна. Говорить не осталось сил. Шейн падает и начинает в панике отползать. Пока не упирается спиной в мусорные баки. Я чувствую его страх.
– Джимми, – тихо шепчет от ужаса он, – Джимми, постой-постой, пожалуйста! Остановись. Я раскаиваюсь, слышишь? Прости меня. Мне очень жаль. Чего ты хочешь? Денег? Наркоты?
Меня не волнуют его раскаяния. Меня волнует моя месть. Перед лицом прокручиваются все самые ужасные моменты моей жизни. Те моменты, когда я стоял и позволял другим делать со мной всё, что им нужно. Я позволял пользоваться собой. Больше не повторю такой ошибки.
Я достаю из-за пояса пистолет. Ствол смотрит прямо в лицо Шейна. От ужаса он замирает, громко вдохнув. Словно в последний раз. Никаких слов. Шейн с диким страхом смотрит прямо в дуло пистолета. Мой палец на курке. Я готов.
– Джимми, пожалуйста, – едва ли не плачет Шейн, умоляя сохранить ему жизнь. – Пожалуйста…
Спусти курок, и его не станет. Он больше никого не сможет предать и подставить. Шейн навсегда останется здесь. Но разве он стоит того, чтобы его убивать?
Я ударяю его рукоятью. Шейн теряет сознание. Я смотрю на его обезображенное лицо. Несколько секунд. Может, стоит пустить ему пулю? Нет, я спешно возвращаюсь к машине.
– Я не смог, – говорю я.
Джек скромно улыбается, не глядя на меня:
– Молодец.
Я в лёгком недоумении.
– Но разве ты не за этим дал мне пистолет?
– Ты должен научиться понимать, когда забрать жизнь действительно необходимо. А когда можно этого избежать.
Джек берёт пистолет из моих рук и вытаскивает магазин. Пустой.
– И ты должен ощущать по весу, – говорит он, – когда в пистолете есть патроны, а когда нет. Когда убиваешь кого-то, несмотря на то, что ты думаешь и как к этому готов, это всё равно оставит след. В первый раз будет очень сложно. Потом… легче не станет, но ты будешь уже воспринимать это чуть-чуть по-другому.
Мои руки едва заметно дрожат. Я вернул себе силу. Отомстил. И стало на душе гораздо легче и спокойнее. Я уже не тот, что прежде. Я нечто невероятно сильное.
Через два дня я узнаю, что в комнате Шейна, в его личных вещах, нашли увесистый пакет марихуаны. Его приговорят к 10 годам тюрьмы. Был ли Шейн настолько глуп и неосторожен? Нисколько. Но когда я спросил Джека, как такое могло выйти, он лишь загадочно улыбнулся и подмигнул мне. Всё стало понятно без слов.
Хоть это не восстановит мой статус и не вернёт в университет, но справедливость всё-таки восторжествовала. И теперь мы приступили к реальной работе.
Это было в пятницу. Джек валялся на диване, разговаривая по телефону с Элис. Это он делал довольно часто. Я чистил пистолет и проверял патроны. Профилактика. Иногда я посматривал на запылившуюся печатную машинку и вспоминал, как называл себя писателем. И Джек, по всей видимости, это часто замечал.
– Когда ты улыбаешься, – говорит мягко и нежно Джек в трубку. И таким мягким и нежным котёнком он становился всегда, когда разговаривал с ней, – кажется, что мир становится ярче. Ну что ты… это правда. Что-что? А мне хочется обнять тебя ещё больше. Да-да… жаль, что ты сейчас не рядом.
Я слушал это и тихонько улыбался. Сколько раз спрашивал его об Элис, но Джек только улыбался и отмахивался. Ничего конкретного мне не отвечал.
Он кладёт трубку, тепло попрощавшись с Элис, и обращается ко мне, хлопнув по коленям и резко сев рядом:
– А почему ты больше не пишешь?
– Мне кажется, это не моё, – отвечаю я. – Я даже не хочу заканчивать последний роман, потому что это полнейшая бредятина. Не писатель я вовсе.
Джек смеётся.
– Тебе же нравится писать, разве нет? Кто мне заявлял, что это его лекарство от всех невзгод? И эта твоя фраза: «Больше всего я люблю делать то, что у меня меньше всего получается».
Он заставляет меня скромно улыбнуться. Доля правды была в его словах.
– Хорошо, допустим, ты прав, – говорю ему, – но как я смогу закончить такой ужасный роман?
– Да начни новый!
– Новый? И о чём же мне начать писать, чтобы не вышел очередной бред?
– Напиши о себе, о своей жизни, – Джек садится за печатную машинку, держа сигарету в зубах, и с важным видом вставляет свежий лист, после чего сдувает пыль и громко чихает. – Начни так: «Меня зовут Джеймс Лестер. Я променял свою скучную жизнь на новую, яркую и настоящую. И всё благодаря моему великому мастеру-наставнику Джеку Спарксу…»
Я смеюсь:
– Я не буду посвящать тебе свою книгу.
Тогда Джек встаёт из-за стола и бухается на диван.
– А жаль, – вздыхает он. – Мне было бы приятно.
Затем Джек переводит взгляд на часы и заявляет, что пора работать. Я заканчиваю чистку оружия и жду команды. Мы одеваемся, собираемся и выходим. В машине у Джека лежит папка с документами. В основном это листовки.
Пропала девушка, 19 лет. Пропала девушка, 21 год. Пропала девушка, 17 лет.
– Так мы должны просто найти их? – спрашиваю я. – Но почему этим не занимается полиция?
– Нам нужна только одна из них. Дженнифер Гатли. Предположительно, похищение с целью продажи в рабство. Её папаша не хочет, чтобы те, кто это сделал, сели в тюрьму.
Он кивает на пистолет. Становится сразу всё понятно.
Честно говоря, я не в восторге от подобного задания. Но стоит мне высказать свои сомнения, как Джек тут же развеивал их.
– И часто ты выполняешь подобную работу? – спрашиваю я.
– Подобную? Если повезёт, то раз в полгода-год. В основном я работаю на себя. И занимаюсь более спокойными и менее грязными делами. Но иногда приходится. Это необходимость. Вот так и живём.
– Ну хорошо. Каков план?
Мы приезжаем в портовую зону. Вокруг контейнеры и погрузчики. Пришвартованы несколько танкеров. Джек ищет какое-то определённое место. На самой окраине зоны. Здесь контейнеры заставлены так, что образуется узкий проезд между ними. Рядом стоит пустой погрузчик, удерживающий на весу толстую металлическую балку. Прямо над проездом. Джек останавливается рядом с погрузчиком.
– Держи, – Спаркс протягивает мне рацию. – От тебя требуется немногое: поддерживать со мной связь и ждать моей команды. Как только я скажу, сбрось балку прямо в проезд между контейнерами. Всё ясно?
Я киваю.
– Не привлекай внимания, – продолжает он. – Никто не знает, что мы здесь. Но если что, то держи пистолет наготове. Ты справишься. Ничего сложного, ведь так?
И снова я киваю, сажусь за руль погрузчика. Джек кидает мне ключи. Как он объяснился, хозяин не скоро спохватится пропаже. Поэтому у нас много времени.
Пожелание удачи. И машина исчезает с территории. Завожу погрузчик для проверки. Он громко зарычал, а потом затих. Тогда я откинулся и стал ждать. Джек связался со мной для проверки статуса.
– Всё хорошо, – говорю я, закинув руки за голову.
Достаю сигарету. Неизвестно, сколько придётся ждать. Но выдержки мне не занимать. Если Джек всё рассчитал, то стоит довериться его плану. Нельзя его подвести. Ведь я прикрываю его спину. Он надеется на меня.
Время идёт. Я не хотел отвлекать Спаркса и тревожить по рации. Только ждать. От скуки выкуриваю невесть сколько сигарет и начинаю лазить в соцсетях. Затем листаю старые фото. Школьные времена. Наша компания. Я, Майк, Мартин и Джейд. Интересно, что с ними теперь? Как им живётся?
Звонок. Это несколько ошарашило меня. Звонила мама. Мне стало как-то не по себе. Наверняка, она уже знала о моём отчислении. Тогда почему не позвонила раньше? И почему я ей сам не позвонил? Мне нечего ей сказать. Не сейчас. Только не сейчас. Я обязательно позвоню тебе, мам, только не сейчас. Прости меня. Я отклоняю звонок и отключаю трубку.
– Эй, писатель! – донеслось из рации сквозь шипение. – Я на подходе. У тебя всё готово?
Я быстро запрыгиваю за руль погрузчика, завожу его и проверяю, всё ли готово.
– Так точно! – отзываюсь бодро и уверенно. – Жду сигнала.
– Принято!
Я услышал рёв двигателей. Похоже, гнал Джек. Уже недалеко. Приближается. Стоит приготовиться. Палец на кнопке. Только дай знак, Джек.
Но вдруг погрузчик заглох. Не нужно много ума, чтобы понять, что ничего хорошего это не сулило. Плохое предчувствие. Очень плохое. Я вновь проворачиваю ключ зажигания. Слабый всхлип. Ещё раз. И ещё. Тщетно. Погрузчик ни в какую не заводился. А это значило, что мне не удастся сбросить балку. Судя по звукам, Джек совсем рядом.
– Я приближаюсь, – сообщил Джек. – По моей команде сбрасывай!
За ним хвост. Линкольн LS. Я продолжаю пытаться привести погрузчик в чувство, но безрезультатно. От злости со всей силы бью по кнопке. И даже сейчас ничего не происходит. Ситуация накаляется. Нужно срочно что-то предпринять.
Я цепляю рацию на ремень, а сам вылезаю из кабины и забираюсь на стрелу. Наклон не такой сильный, поэтому, осторожно придерживаясь, я взбираюсь всё выше и выше. Время поджимает. Забравшись повыше, я увидел, как Тойота Марк Спаркса залетает в узкий проезд. Следом и Линкольн.
– Даю отсчёт! – говорит Джек. – 3…
Я добираюсь до самого края. Выхватываю пистолет. Машины совсем близко. Другого шанса не будет. Передёргиваю затвор. Нужно прострелить крепления грузового блока. Маловероятно, но сейчас выбирать не из чего!
– 2…
Прицеливаюсь. У меня нет права на ошибку.
– 1…
Спускаю курок. Выстрел за выстрелом. В сторону летят пустые гильзы. Крепления лопнули после 5-ого попадания. Металлическая огромная балка полетела прямо вниз, прямо на Линкольн. Джек проскочил в самый последний момент. Громкий скрежет. Автомобиль преследователей совершил вынужденную остановку. Балка приземлилась точно на капот и продавила его, уничтожив все внутренности машины. Повалил густой белый дым. Джек затормозил.
– Порядок? – спрашивает он меня.
Я молча показываю большой палец вверх, глубоко вздохнул. Чёрт, это было очень близко…
Спешу скорее спуститься вниз. Джек быстро направляется к машине преследователей. Я присоединяюсь. Зрелище, честно сказать, не из приятных. Пока мы шли к останкам Линкольна, из машины с трудом выполз на землю мужчина. Длинные волнистые волосы. Борода. Лицо всё в крови, как и руки. Он переворачивается на спину и пытается отползти от машины.
Джек наступает ему на грудь и склоняется над ним. Затем достаёт из кармана и протягивает одну из листовок.
– Дженнифер Гатли, 19 лет, – говорит сурово Спаркс, глядя ненавистнику в залитое кровью лицо. – Где мне её искать?
Он усмехнулся и отвернул голову. Тогда Джек сильнее надавил на грудь.
– Не заставляй меня резать тебя по кусочкам. Говори, где искать девушку.
Кажется, я слышал в тот момент, как хрустят его рёбра под напором твёрдой ноги Джека. Он не мог не расколоться. Это был вопрос времени. Наконец, звучит точный адрес. Спаркс хмыкнул, записал его, убрал листовку обратно в карман и направился резво к своей машине. Я остался присматривать за пленным.
– Ты и понятия не имеешь, с кем связался, щенок! – рычал злобно он, попытавшись немного приподняться. Он буквально трясся от ярости. – Только суньтесь туда! Вас всех найдут в мешках из-под мусора!
– Знаешь, в чём твой прокол? – Джек появляется с канистрой и начинает щедро обливать машину и пленного. Тот начинает визжать и кричать. Затем Джек закуривает сигарету. – Никто бы и не вышел на тебя и твой долбанный бордель. Если бы не одно «но»! Дженнифер Гатли, 19 лет.
Джек отводит меня на безопасное расстояние. Маленькая ниточка бензина по асфальту. Только дайте огонька. Он пригибается к земле и подносит огонь зажигалки. Вспыхивает ниточка. Пламя резво бежит по ней к самой машине. Мы поспешно убегаем.
– А почему ты не сделал как в фильмах? – спрашиваю я. – Ты прикуриваешь с крутым видом, произносишь что-нибудь эпичное и кидаешь сигарету прямо в бензин. И медленно уходишь, не оборачиваясь.
Джек смеётся. Огонь охватывает машину, человека, который уже не кричит, и тех, кто были в салоне. Которые и не могли кричать. И почему-то сейчас меня это не волнует.
– Во-первых, – говорит он, – бензин не всегда вспыхивает от уголька сигареты. Это бывает только в фильмах. Во-вторых, я ещё не докурил. А в-третьих, машина всё равно не взорвётся, как это бывает в фильмах. Ярко и мощно. Так, слегка только…
Когда мы открываем двери Тойоты, слышится всхлип. Похоже, это и был «взрыв». Джек разводит руками. И тогда слышится настоящий грохот. Линкольн вспыхнул и подорвался так, что никаких спецэффектов не нужно!
– Ну, может и взорвётся, – присвистнул Спаркс.
– Что теперь? – спрашиваю я.
Джек передаёт мне ещё один магазин. Проверяет свой пистолет.
– А теперь, – говорит он, – придётся пострелять. Это будут не банки или бутылки, понимаешь? Это будут настоящие отморозки, которые будут пытаться нас убить, едва мы покажемся. Помни, бей точно и без промаха. Ты прикрываешь меня, я – тебя. Стрелять только из укрытия. Лишний раз не высовываться. Патроны береги. Больше нет.
Я киваю. Джек треплет меня за плечо.
– Эй, это уже не тренировка, понимаешь? Это серьёзно. Придётся убивать. Если ты не сможешь, скажи сейчас. Иначе ты рискуешь угробить нас обоих. Ну так что, справишься?
– Стрелять только из укрытия. Не высовываться лишний раз. Патроны беречь. Всё ясно.
Я выгляжу спокойным и уверенным, но на самом деле… Я ощущаю страх, как перед первой дракой с Джеком. Только руки не трясутся.
Мы подъехали к месту. Спаркс пошёл на разведку. Я ждал в машине.
– Хорошо, – говорит он мне по рации. – На первом этаже четверо. На втором, возможно, двое или трое. Бронежилет возьми в багажнике. Затяни потуже. Встретимся у входа. И не промахивайся. Броник всего один.
– Принято, – отзываюсь я и, глубоко вздохнув, выхожу из машины.