Его терпенье, исходя на нет,
полутораметровыми шагами
дом исчертило по диагонали -
семнадцать метров сигарет.
Ее терпение, вцепившись в подлокотник,
из шепота вдруг выплеснулось в крик:
ты прав, ты мудр, ты, может быть, велик,
но, все равно, я ухожу... Во вторник.
И, наконец, не выдержала дверь -
открылась и захлопнулась с размаха.
И два терпенья вздрогнули от страха
и думают... и думают теперь...