В детстве я жила там,где сейчас в Минске Троицкое предместье,у моей бабушки Елены Федоровны. Дом был двухэтажный, первый этаж кирпичный,второй деревянный. Комната была маленькая,там стояла только трофейная деревянная кровать и трофейный письменный стол ,наполненный детскими богатствами .Я любила рыться в его ящиках,разглядывая диковинные пуговицы ,рассыпанные разноцветные бусины ,разломанные серебряные ложечки ,булавки и брошки ,обрывки кружев. Возле стола на гнутых ножках стояло витиеватое красное бархатное кресло.Иногда бабушка забирала меня к себе в гости,на два- три дня. Над ее кроватью висела волшебная немецкая картина,в дорогом золотом багете.Я любила разглядывать,как босые немецкие девушки в веночках танцевали хороводы среди живописного луга с райскими птичками. Засыпая,я погружалась в сказочное волшебство...
У бабушки был гражданский муж. Седой плотный мужчина с открытой улыбкой.Я приходила к бабушке ,когда Семен был " на задании " . Мои родители говорили о нем уважительно и произносили таинственное слово- прокурор!
Однажды Семен пришел с "задания" видимо,раньше условленного времени. Обычно я с ним у бабушки не пересекалась. Он выглядел очень странно.Был невероятно бледен,с его полного лици катились капли крупного пота. Руки у него дрожали...Меня он просто не заметил.Он отодвинул занавеску над печкой и достал четырехугольную бутылку...Я не умела читать,но знала ,что там содержится уксус,и трогать эту бутылку детям было категорически нельзя ! Когда Семен наливал уксус в стакан,слышен был сильный звон-у него тряслись руки...К моему ужасу,он выпил этот яд залпом и с безумными глазами выбежал за дверь. Бабушке я ничего не рассказала.
Прошло какое-то время.Я еще много раз приходила зимой к бабушке,закутанная в рыжую лису,а хвост лисы волочился по сугробам.Шли мы мимо оперного театра-транспорт в сторону Троицкого еще не ходил.Однажды в очередной раз я навестила бабушку Елену Федоровну.Комната оказалась полупустой...Исчезло бархатное кресло,широкая трофейная кровать и вместо немецких Лорелей на стене красовалось пятно светлых обоев...Это был страшный удар для моей детской души! И я заплакала ! Бабушка,где же все это?!! -В сарае...через паузу ответила бабушка.- Почему в сарае,бабушка?!! Там ведь сыро ,и девушкам на картине будет холодно! Почему ты это выбросила?-Потому что это вещи Семена. Придет и заберет. Я их пальцем не трону! Пусть сгниют!
-Ты выгнала Семена?-спросила я .-За что,бабушка? Он хороший! Его мама с папой любили!
Бабушка потемнела лицом.-Он пил уксус! И подняв картонку,показала мне ведро,полное бутылок с уксусом.
Весной.когда растаял снег,я увязывалась с бабушкой в сарай,где наблюдала,как бархатное кресло покрывается черной плесенью,картина корежилась,огромные черные пауки заплетали ее паутиной,а волшебные немецкие девушки,не подозревая о своей медленной гибели, все еще танцевали на лугу...
Семен никогда не пришел за своими вещами. Бабушка почему-то долго не выбрасывала ведро с пустыми уксусными бутылками...Наверно,хотела их тоже отдать Семену...
Однажды ночью я услышал разговор родителей.
-Но почему же он пил уксус,он хотел умереть ,что ли?-тихо говорила мама.
-А ты думаешь легко людей расстреливать в затылок?-
Но как он мог?!! Он мне казался таким добрым! -Понимаешь,Нелинька,он был прокурор,член так назаваемой тройки.Если бы не он расстреливал,так убрали бы его...Пулей в затылок...
-Нет,я в это не верю! Я не могу в это поверить! Этого не может быть! Откуда ты это знаешь! Откуда?!! - Спи,дорогая,сказал папа.
За вещами к бабушке Елене Федоровне лет через пять приехали две дочки Семена. Ведь он был женат на сестре Голды Мейер. Дочери уезжали в Израиль. Бабушка открыла им дверь в сарай. Картина с восхитительными немецкими феями,когда они до нее дотронулись,рассыпалась.Брать было нечего.Их отца, Семена, с собой они тоже не взяли. То ли потому что он не был еврей,то ли потому что он производил расстрелы в Куропатах,и они знали об этом.
Иногда я вспоминала про Семёна.- Бабушка,а где же сейчас Семен?- Живет с женщиной на 20 лет его старше,она ему ему самогон варит,а он спивается...Чего не сделаешь за прокурорскую пенсию,-сказала бабушка.
Давно снесли дом,где жила бабушка Елена Федоровна.Когда открылось Троицкое предместье,я тоже там побывала.Я видела веселенькие домики,Володю Рабиновича среди завсегдатаев.Им было классно! Они веселились,снимали девушек незатейливого поведения,короче, жизнь била ключом. Сидя за чашкой кофе, я вспоминала немецких девушек,безмятежно танцевавших среди живописного луга в полупрозрачных одеждах....
Но кому я тогда могла бы об этом рассказать?