Пролетели четыре года. Симон работал на мельнице, которая давала хороший доход. Новый хозяин во всем был лучше своего предшественника. Он установил восьмичасовой рабочий день, не урезав зарплату. Если требовались сверхурочные, они вдвойне оплачивались. Не было у него ни лодырей, ни прогульщиков.
За эти годы семья сделала большой ремонт домов, обрела новую мебель, обзавелась домашним хозяйством. Дети подрастали, взрослели. Анна расцветала на глазах, становилась красавицей, а Антип — высоким, крепким и красивым парнем. Девушка, воспитанная в строгом соблюдении законов Божиих, сторонилась юноши, хотя и он нравился ей.
Шестнадцатилетний Антип, улучив момент, подошел к Анне, гулявшей по саду, и спросил ее, взяв за руку:
- Анна, я тебе нравлюсь? - она вся зарделась от неожиданного вопроса, испуганно выдернула руку и отвернулась:
- Еще чего!
Такой ответ не смутил молодого человека, поэтому он решил признаться:
- А ты мне нравишься. Правду тебе говорю.
Анне не нравилось, что Антип ставит ее в тупик своими расспросами.
- Если будешь приставать, маме скажу. Лучше своей матери оказывай больше внимания, а то совсем редко к ней заходишь.
- А ты, оказывается, язва! К тебе со всей душой, а ты ...
Анна не думала, что он так оскорбит ее и вспыхнула от обиды.
- А ты дурак и бессовестный! - бросила она ему в лицо. Но этого ей показалось мало, и она еще добавила: - Не подходи ко мне больше никогда! - и убежала, оставив Антипа в большой растерянности.
- Ну и ладно! Подумаешь, важность какая! - крикнул он вслед.
После этого случая между юношей и девушкой возник настоящий разлад. Антип внешне старался не подавать виду, что потерял покой, думая об Анне. Плохо засыпал, испортился аппетит. В мыслях он искал способы примирения, но не находил. Лежа в постели, он вспоминал Анну с того момента, как в первый раз увидел ее у них в доме, ее милое нежное лицо, румяные щечки, до которых хотелось дотронуться, и, ворочаясь с боку на бок, ругал себя за неосторожное слово, которым обидел девушку. Как хотелось стереть тот злополучный миг, будто его и не было, чтобы с Анной было все, как прежде. Такое удрученное состояние души Антипа нельзя было не заметить.
- Что с тобой? — спрашивали его Сусанна и Филипп, но он отмахивался: ничего, мол, особенного. Но, когда его спросил об этом Симон, Антип не выдержал и заплакал, смахивая слезы рукавом.
- Ну-ка, братец, признайся мне, с Анной поругались, да? - напрямик спросил Симон.
- Да... - Антип не в силах был уже отпираться и сбивчиво начал объясняться: – Я не хотел ей сделать ничего плохого, но получилось так, что поневоле ее обидел. Дурак я, дядя Симон! Анна права была: я, действительно, мало уделяю внимания своей больной матери. Я помню, как вы возились со мной, когда я болел, а всю заботу о своей матери переложил на вас, и думал, что это нормально.
- Я тебя не сужу, брат. Наверное, ты еще не повзрослел.
- Как это не повзрослел? Мне уже шестнадцать лет! Скоро семнадцать будет. И ростом почти вас догнал.
- Понимаешь, стать взрослым - это не только достигнуть определенного возраста и роста. Это еще такое состояние духа, души и тела, когда человек берет ответственность не только за себя, но и за другого, который нуждается в его любви, помощи и участии.
Есть люди, которые достигнув даже зрелого возраста, по состоянию души еще дети. Они физически здоровы, просто ничего не научились делать. Такие « взрослые дети» становятся в тягость и не заслуживают жалости.
Но есть взрослые, которые нуждаются в заботе. Это больные, старые и немощные люди. Они всю жизнь свою прожили в заботе о других, а теперь настала пора, когда им самим нужна забота и наша помощь.
Тут Антипка вспомнил о немощной матери. Он густо покраснел, и в глазах его появились слезы, но это были другие слезы - слезы жалости к матери и стыда за себя.
- Я плохой сын, дядя Симон, мне стыдно, что я стал такой! Правильно Анна назвала меня дураком и еще кое-кем, потому что я думал, о чем не надо, а до родной матери дела не было. Думал, что о ней и так хорошо заботятся, а мне, вроде бы, уже нечего для нее делать. Но я докажу всем и Анне, что могу быть лучше. Спасибо, дядя Симон, что открыл мне глаза!
- Это ты сам сделал, а я только постарался кое-что объяснить тебе, - ответил Симон. - Благодарить же надо нашего Творца. Это Господь открыл тебе глаза, коснувшись твоего сердца. Тебе надо открыть свое сердце Господу и покаяться за свои грехи.
Антип усиленно закивал головой: - Да, я так и сделаю!
С этого дня Антип сам вызвался выносить свою мать на свежий воздух во двор и кормить ее из ложечки. Делая это, в нем все больше просыпались сыновние чувства. Кроме этого, юноша старался помогать старому Авдею по дому.
Анну Антип видел редко, и то издали. У него тоскливо щемило сердце, когда ему удавалось ее увидеть. Она делала вид, что его не замечает, показывая свое равнодушие к нему, и он, видя это, не подходил к ней.
Прошел почти год с размолвки молодых людей. Но вот наступил великий праздник Пасха. По этому случаю в гости к Симону пришли Сусанна, Филипп, Анна и бабушка Фира, которая еще была бодрой старушкой. В отношениях между внучкой и сыном Халигана она придерживалась строгих правил, и была довольна, когда у них получился разлад. «Ничего, -думала она, - если у них настоящая любовь, то помирятся, когда время придет».
На Пасху был приготовлен праздничный стол. На столе чего только не было. Накануне праздника женщины поработали на славу Господа, приготовив разные вкусные яства. Хозяева сидели вместе со слугами – Авдеем и сиделкой Клавдией, которых тоже причислили к членам семьи. Когда стали рассаживаться по местам, Анна села рядом со старшим братом. Антип сидел с Дианой напротив них. За праздничным столом Анна по-прежнему отворачивала лицо от Антипа.
- Аннушка, - обратился к сестре Симон, говоря ей на ухо, - вон обрати внимание на того симпатичного парня, который сидит невеселый даже в такой замечательный день. Хороший парень, между прочим! Поговори с ним.
Сусанна тоже мягко укорила дочь:
- Господь велел прощать людям, или не так?
Та, вздохнув, посмотрела на Антипа, на его грустное лицо и легкая усмешка тронула ее губы. Ей нравилось, что парень из-за неё так страдает, и решила, что пора сменить гнев на милость. За время обеда она еще несколько раз встречалась с ним взглядом, давая этим ему понять, что она готова его простить.
После обеда, когда стали расходиться на отдых, Антип заметил, что Анна бросила на него взгляд, как бы поманив за собой, и не спеша направилась в сад. Он робко последовал за ней.
- Анна! - позвал он ее.
Девушка остановилась у смоковницы, делая вид, что рассматривает ее листья. Антип подошел к ней сзади и тихо заговорил:
- Анна, ты прости меня: я действительно был дураком, и не умел себя вести. Ты была права .. Я был тогда дурак.
- А теперь поумнел? - она повернулась к нему и испытующе посмотрела.
- Смотри сама. Я весь перед тобой, как на ладони, - ответил он и добавил, понуро опустив голову: - Но, если я для тебя противный, то не буду навязываться. - Антип поднял на нее глаза, и взгляды их встретились.
- Ты мне не противный, Антипушка! Я рада, что ты изменился и намного стал взрослее! - смущенно отведя взгляд, проговорила Анна, - и я прощаю тебя! - Она подала ему руку, и он ее пожал.
- А теперь уходи, пожалуйста!.. Мы не должны долго вдвоем находиться.
Но Антип стоял, как вкопанный.
- Аннушка! - он протянул к ней руки, чтобы обнять, но она увернулась от него и побежала из сада. Глядя ей вслед, Антип почувствовал на душе огромную радость и легкость: она простила! Какое счастье!
продолжение
http://proza.ru/2015/10/03/1001