- Положено, чтобы было несколько кандидатов на должность, - сказал Семён. - Но выберут, конечно, Лёнчика. Это к гадалке не ходи.
- Точно. Стаж кандидатский у него больше, мы только в прошлом году защитились. Так что завсектором будет Лёнчик.
- Погоди, Вова, нас хоронить. Есть у меня одна мыслишка. Подлая такая.
- Говори, один раз можно и сподличать.
- Дед мой для очистки желудка ежевечерне принимает пилюльку. Результат страшный. В его комнату не войти. А звук слышен по всей квартире. Сперва мы пугались, уж не треснул ли дед. Но он объяснил, что избавляется от газов, которые его пучат и давят на диафрагму, и все такое прочее.
- Идею схватил. А как мы Лёнчику эту пилюлю спроворим.
- Смотри. Мы стоим перед партбюро, там заседает квалификационная комиссия.
- Ну.
- Мы волнуемся, пьем воду из бутылочек. Предлагаем. Неужели он откажется от стаканчика. А там уже растворенная пилюлька. Действует она минут через десять. Он по списку первый. Как ты думаешь, что скажет директор, партийный босс и этот, из профсоюза, когда и услышит и почувствуют.
- Погонят, несомненно.
- И останемся мы вдвоем. Делить нам нечего. Кого-то сделают завсектором. А Лёнчик пролетит.
- Подло это Вова, подло, но другого пути нет. Тащи пилюлю. Сможешь украсть у родного деда?
- Без проблем.
- Отдел рекомендует Леонида, перспективный парень. – Директор перебирал листы. – Остальные двое моложе.
- Нигилисты все, - сказал секретарь партбюро, - дерзкие и невыдержанные. А этот Леонид у них первый демократ. Даже близко подпускать к руководящей должности не следует.
- Молоды еще! Опыта нет.
Профсоюз пытался внести миролюбие в заседание комиссии.
- У двух других может и нет опыта, - сказала партия, - вот из них и надо выбирать.
- Ну, раз такое мнение, - сказал директор, - назначим кого-то из молодых. – Зовите, кто у нас первый.
- Кратко охарактеризуйте направление работы вашей группы, - сказал директор. – Буквально в двух словах.
- Ну, в двух словах, - дерзко ответил Лёнчик, - можно рассказать об ухаживании за блондинкой.
- Видали. – Партия своего мнения не изменила. – Дерзит.
Лёнчик не обратил на партбосса внимание. Он начал заготовленный доклад о научной работе своей группы. И в этот момент раздался страшный треск. Казалось, лопнули брюки докладчика. Начала действовать пилюля. Через мгновение вся комиссия в полной мере оценила миазмы, исторгаемые непрерывным действием препарата.
- Что вы себе позволяете? – спросил секретарь партбюро.
Он произнес эту возмущенную фразу невнятно, поскольку зажимал пальцами нос. Остальные члены комиссии сидели также с зажатыми носами. Что мог ответить претендент на должность завсектора? Лёнчик смог выдавить буквально пару слов:
- Это я с испуга.
- Что уж мы такие страшные? – улыбнулся профсоюз.
Но пальцы от носа не убрал.
- Все-таки серьезная комиссия, - произнес Лёнчик, - позвольте выйти.
- Иди уж. – Одновременно произнесла вся комиссия.
Секретарь открыл окно. Вонь постепенно спадала.
- Ребята, - сказал Лёнчик, выскочив за дверь, – неожиданная проблема. Теперь выберут кого-то из вас. Подумайте, как выступить. Все. Не могу сдержаться. Есть в нашем институте приличный сортир?
- Вова, кажется, ты гений.
- Нет, дружок, - сказал Вова, - я подлое существо. Лучше, если ты станешь завсектором.
- Глупости. Только ты. Зарплата выше, связи, возможности.
- Исключено, - сказал Вова.
Пока друзья спорили, в комиссии тоже шла оживленная беседа.
- Смотри, - сказал профсоюз, обращаясь к партии, - дерзость-то напускная. В действительности, весьма серьезное отношение к руководству. Испугался, понимаешь.
- Да…. – Секретарь задумался.
- А мне с таким работать легче, - сказал директор. – Приказ и сразу под козырек. Мне нравится такое отношение к руководству. Вон как навонял. Нигилисты и демократы так не наделают.
- Точно, - поддержал его профлидер, - они тихонько, приподняв одну ягодицу со стула, подленько так сделают в кабинете. И автора никогда не найдешь.
- Да. – Секретарь произнес свой вердикт твердо. – Предлагаю пердуна, то есть, … Леонида.
- Присоединяюсь. – Профбосс перестал обмахиваться стенограммой. – Других будем вызывать?
- Для проформы, - сказал директор.
Начали вызывать оставшихся соискателей.
Первая публикация под названием "Подлая мысль"