Начало девяностых. Херсон. Таврический район. Рынок-развал. Кто-нибудь помнит еще? А я помню — хорошее время было. Не возмущайтесь. Тяжелое, но все-таки хорошее. Мы были молодые, голодные и свободные. Крутились, как могли.
Моя мама тогда достигла пика своей предпринимательской деятельности. Она цвела и плодоносила импортным тряпьем из Турции, Польши, Китая. Ее оборотистости могли позавидовать легендарный Садко и венецианские купцы.
А так как мама была поглощена бизнес-туризмом, заморским товаром приходилось торговать мне.
Еще когда мне было шестнадцать лет, один очень мудрый человек сказал: “Тебе бы в торговлю. У тебя глаза такие честные…”
И вот я с честными своими глазами, в антракте между неудачными поступлениями в институт, пошла торговать на развал.
Сначала было немножко стыдно, но однажды, в соседнем ряду, под развешенными женскими трусами, я увидела свою учительницу химии. С того дня, отбросив ложный стыд, я принялась оттачивать мастерство негоции.
Чем я только не торговала — одеждой, игрушками, домашней утварью, косметикой, книгами. Один раз даже салом. Не импортным — своим. То есть не своим, а… Ну, вы поняли.
Торговать одной мне было скучно, и частенько я звала с собой своих верных друзей-паладинов Пашу и Гошу. Не за так, разумеется. На чекушку и закуску в конце дня им всегда хватало.
Знойные летние дни мы проводили, лениво попивая пиво, валяясь в густой пожелтевшей траве рядом с разложенным тут же товаром.
— Здрасть, а кепки почем у вас? — разморенный духотой покупатель нерешительно отрывает нас от важного дела.
— Вам с пропэллером или бэз? — протяжно гнусавя и экая вопрошает интеллигентный Паша. Он не издевается. У нас действительно есть кепки с солнечной батареей и пропеллером. Чудо заморское, китайское. Освежает лицо и придает ему нездешний флер. Покупатель смущен. Бормочет что-то неразборчивое и убегает искать нормальную кепку.
Паша лениво потягивается и открывает еще одну бутылку пива. Покупателей на наш век хватит — подумаешь, один убежал.
Мимо идет пара с ребенком. О! Этих нельзя упустить. Паша и Гоша берут по игрушечному автомату и орут “Хенде хох!”. Мальчик восхищен. Он требует немедленно купить ему игрушку. Родители узнают цену и падают в обморок. Очнувшись, хватают мальчика в охапку и убегают в туманную даль. Истерика ребенка еще полчаса оживляет весь Таврический район.
Мы открываем еще одну бутылку пива.
— А что у вас есть для девочек? — застенчивая шатенка гладит по голове свою еще более застенчивую дочь. Девочка лет пяти прячется за ногами мамы.
— Конечно, вот, взгляни-ка, милая, — протягиваю я девочке что-то пластмассовое, яркое.
Ха. Есть ли у нас игрушки для девочек. А как же! Зря, что ли, мама тащила из Китая целый чемодан кукол Барби? Она их выторговала дюжину на доллар. А мы продаем одну за 10$. Чувствуете разницу? Да, Барби страшные, как смертный грех. Да, дети могут начать заикаться. Да, в 161-м томе дела серийного убийцы и заики Коточило можно найти упоминание о покупке такой куклы маленькому Лаврюше его мамой. И вполне возможно, что сюжет фильма “Кукла Чаки” навеяли именно эти китайские Барби.
— Мадам! Это импортная кукла! Таких вы в магазине не найдете. Что? Венгерские пупсы? Ну-ну. Идите, ищите своих пупсов. — Гоша утомленно закрывает глаза. Зря напрягал голосовые связки.
Мама с плачущей девочкой на руках покидает наш уютный пикничок.
А вот и моя очередь показать высший класс торговли. Тетя заинтересовалась кремом от волос. Депилятор, да. Умничаете, тетя. А крем японский, между прочим. Инструкция написана красивыми иероглифами. Но разве это может смутить такого опытного продавца, как я? Сейчас я вам все покажу и расскажу, тетя. Жестом фокусника открываю крем, белой пенной гусеницей мажу свою руку с тоненьким, почти бесцветным пушком. Ждем пять минут. Тетя смотрит, не отрывая взгляда: знаем мы, мол, ваши цыганские штучки. Смываю крем. Победно тычу тете в лицо совершенно лысой, по локоть загорелой рукой. Восторг, аплодисменты, дайте два!
Через полчаса весь крем распродан, а на наших с Пашей и Гошей руках не остается ни волоска. Наглядность метода приносит результаты. Отличный крем, кстати. До сих пор ни у одного из нас волосы так и не отрасли. А у некоторых даже выпали. На голове. Думаете, не в креме тут дело? Ну, может быть, может быть.
Мы лежим в траве, пьем пиво, смеемся. Мимо с тусклым интересом в осоловелых глазах проходят плавящиеся на жаре зеваки. Осуждающе качают головой горбатые старушки в черном. Нам хорошо. Августовское солнце ласкает наши молодые, наглые лица.
Мы, выросшие при совке, открываем для себя прелести мира жесткой конкуренции и открытой рыночной экономики.