Светлой памяти Людмилы, с просьбой к благочестивому читателю, помолиться об упокоении её души
I
Из-за сильной головной боли Ирина долго не могла заснуть. Через прозрачное окно она видела серое, затянутое облаками небо. Облака медленно надвигались на землю, на стекле появились первые капельки дождя. Скоро дождь уже застучал барабанной дробью по стеклу, отдаваясь в каждой клеточке мозга, пульсируя в висках. Не помогали даже таблетки. Боль прибила Ирину к кровати и сил встать не было. «Если, это когда-то пройдёт, я обязательно совершу паломническую поездку в Иерусалим», – промелькнуло у неё в голове, и вскоре Ира заснула. Когда она проснулась, через толщу стекла в комнату пробирались весёлые лучи света. Боль отступила, а сердце наполнилось невыразимой радостью. Тогда, когда у неё не было даже сил на молитву, Небо не переставало слышать эту невыносимую человеческую боль.
II
Паломническая группа приземлилась в Тель-Авиве, сопровождающая монахиня привела уставших от перелета людей к автобусу. Ира, улыбаясь, смотрела в окно и не могла понять, почему раньше ей не приходило в голову приехать сюда. «Иерусалим, вот ты какой», – подумала Ира, вглядываясь в дома, лица, растения. По цветущему весеннему Иерусалиму раздавалось благоухание врезающееся в память навсегда: «Так, наверное, Рай благоухает», – подумала она, и ей на руку упал цветочек ярков-цветущего, незнакомого куста. А вот и старт, начало Крестного пути Спасителя, в конце этого пути Голгофа, а за страшной крестной смертью Воскресение. Все знают это, но каждый шаг паломника отдается своей болью в сердце верующего. Ира несколько разочаровано шла по этому пути, кругом базар, продажа и покупка. Рядом с величайшими событиями многовековой истории спасения человечества, шла бойкая торговля. Сопровождающая улыбнулась, глядя на Иру, угадывая её настроение: «Много веков назад Христос ходил по этой земле, а люди также жили: рождались, продавали, покупали. Всё было обыденно-просто, за этой обыденностью пробивались лучи новой, другой жизни». Ира остановилась, её внимание привлек настоящий терновый венец, он тоже продавался, ей объяснили, что терновые кусты, из которого был сделан венец, растут в окрестностях Иерусалима. Стоил он всего каких-то 10 долларов, восточные продавцы с легкостью могли сбить и эту цену: «И, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову», тот, кто читал «Пятое Евангелие» Ирины Ракши, поймёт, что венец был сплетен в виде шапочки, которая была одета на Спасителя. Кто никогда не видел тернового куста, наверное, и представить не может, что шипы его длинные, толстые и прочные как гвозди. Легкое прикосновение к ним больно кололо пальцы Ирины. Она не понимала, зачем купила их. Венцы прорывали пакеты, портили одежду. Ох, и намучилась из-за них Ирина, упаковывая багаж.
III
Люда никогда не была в Иерусалиме, такой возможности у неё просто не было, поэтому она с радостью смотрела видеосъёмку и фотографии. Взгляд её упал на терновые венцы: «Отдай мне их», – попросила она Ирину. Ира пожала плечами: «Бери».
Несколько лет Люда работала просто уборщицей в храме, никто и не догадывался, что она может прекрасно рисовать. А когда её позвали в мастерскую, настоятель сказал: «Всем бы петь, да иконы писать, а кто будет убирать?». И действительно, кто? И Люда убирала храм, пока были силы, пока работали руки. И эти женские руки вышивали по вечерам иконы, вся её небольшая зарплата уходила на бисер. В какой-то момент, Люда поняла, что больше не может убирать храм, что руки не слушаются, и ей стало страшно, что она не сможет больше вышивать. Позади икона Вседержителя, Божией Матери. Её душа давно принадлежала другому миру, её сердце прилепилось к Христу, она давно прошла по терновому пути, поклонилась Кресту на Голгофе, ведь Крест – это наша жизнь, когда всё, что в ней есть, мы принимаем с благодарностью, и даже тех людей, которые нас окружают, и более даже себя! Себя обыкновенного, не прославленного, не великого, но пришедшего в этот мир. Есть такие люди, которым не нужно уезжать в Иерусалим, чтобы быть там. Этот вечный город может зацвести в сердце каждого из нас. Она вынашивала в себе новую икону, не хватало материала, но замысел уже был.
IV
Иголка проворно работа в руках мастерицы. Вышивка бисером – особый труд. От красного бисера, например, очень болят глаза, в какие-то минуты, кажется, что ты слепнешь. Нужно невероятное терпение, чтобы маленькие бисеринки образовались в рисунок. Пока не будет целого рисунка, ты не увидишь всей красоты того, что делаешь: «Кирие элейсон, кирие элейсон!». Икона Спасителя – испытание для иконописца, настают мучительные минуты, когда ты не можешь дальше идти в своей работе, когда боль умирания сковывает твою душу, так рождается икона, ты только руки. Ты станешь по-настоящему хорош, когда ты станешь только руками своего Творца, на это уйдут годы, и не каждому дано преодолеть личное авторство, тем более в XXI веке, но это преодоление дарует свободу. Только в сотворчестве с Богом рождается настоящая икона: «Кирие элейсон, кирие элейсон!».
V
На вышивальщицу смотрели глаза Спасителя, эти глаза проникали в душу. Здесь в её маленькой комнатке ощущалось соприсутствие, дарующее радость человеческой душе. Она изменилась с окончанием работы, на которую ушло больше года. Все краски мира померкли перед этой красотой. Она, такая маленькая, кто она?!!! И Он! Когда-то люди потекут к этой иконе, преклоняя колени перед страданием Спасителя, неся ему своё страдание, своё горе, свою боль. Больше не будет её, Люды, останется Он, Христос, Его образ на этой иконе, и Он услышит их всех, услышит, потому что Он один знает, как трудно человеку на земле. Кирие элейсон, кирие элейсон! Люда посмотрела на терновые венцы: «Пусть люди увидят их на главе Спасителя и поймут, евангельские слова с новой силой». Один только терновый венец, он один чего стоил! Спокойный, величественный Спас с проникающим взглядом, слёзы словно застыли в Его глазах, не за себя, за нас. Злые длинные колючки врезаются в голову, на светлое чело стекают струи крови. Смотри человечество! Замри и смотри! Будет только эта икона, и никто не узнает, чьи руки так искусно поработали над образом. Да и не надо. Есть Он. А она… Она тоже есть, будет всегда.