Мы сидели в шалаше, обнявшись и переплетясь руками, как лесные существа на отдыхе.
- Дуализм добра и зла существует только в ментальной сфере, - твёрдо сказал Куролесов. - Или, проще говорю, в уме. В природе ведь нету добра и зла? Нету! Волк поймал овцу - это плохо или хорошо?
- Пьёхо, - кивнула Настёна.
- Хо'ошо, - мотнула головой Матрёна.
- Вот! Поймал и убил - плохо. Отнёс домой, покормил жену и детей - плохо?
- Овца же не может убить волка, - сказал я.
Куролесов с уважением повернулся ко мне:
- О, смотри-ка... философ растёт! Скоро можно будет пойти с тобой в дубовую рощу. А вот, скажи мне, философ: в Англии овцы людей съели - ты слыхал ли про такое дело?
Поражённые, мы переглянулись: овцы - людей! Мы - это Настёна, Сластёна, Матрёна и я. Сидевший на пеньке возле шалаша Ленин опустил карандаш, которым до этого писал что-то, быстро-быстро, в общую тетрадку, и покачал головой, разминая шейные мышцы. У Ленина костюм-тройка, кепка, лицо умное, лобастое, лоб выпуклый.
- Пройдусь, подкину пару гранат, - важно сказал Куроедов.
Он поднялся.
- Товарищ, - громким голосом и почти не картавя, окликнул его Ленин. - Скажите, а вот про овец в Англии - это где вы такое прочитали?
- Так, у Маркса Карла, - со всей уверенностью ответил ему Куролесов. - Вот номер тома и страницу не вспомню сейчас, давно читал, в детстве. Может, вспомню по дороге, так скажу, когда вернусь. Спешить мне надо, бой там идёт неравный.
И он ушёл быстрыми шагами, пригибаясь.
- Бо'о идёт, - повторила Матрёна.
- Не ради сь'авы, ради жизни на земь'е, - прикрикнула на сестру Настёна. - А ну, дай, нос вытру!
Километров двадцать отсюда была заброшенная шахта. Мы бегали туда по выходным, ловить рыбу. Сейчас там фашисты окружили наших, второй месяц продолжается бой. Боеприпасы на исходе. Куролесов ходил туда каждый час. Носил нашим гранаты.
- А что, дети, - спросил у нас Ленин, убедившись, что Куролесов ушёл, - хотите жить при коммунизме?
- Не хотим, - сказали мы в один голос.
- А почему?
- Там плохо, - ответила за всех Сластёна, - Коля ездил тот год, у него на вокзале украли чемодан, а в милиции забрали деньги и документы.
Ленин, казалось, огорчился. Он ещё что-то хотел спросить, но тут в чаще послышался треск валежника: это возвращался Куролесов. Ленин склонился над тетрадкой и быстро-быстро зачиркал карандашиком.
- А что дядя 'ысует? - спросил любопытная Матрёна.
- Дядя дурак, - объяснила ей Настёна.
Из лесу вышел Куролесов, он выглядел расстроенным и уставшим.
- Не продержатся, - подходя к шалашу, сказал. - У них там и сила, и бронесила. А у них там всего одна граната на троих. Две недели даю. Не больше.
Куролесов присел с нами.
- Так вот, значит, дуализм...
- Что такое - ду'изм?
- Не дуризм, дура, а дуализм! В переводе с финского языка, означает - двойственность.
Поражённые, мы переглянулись: плохо!
- Плохо двойственность, - высказал я своё мнение. - Уж лучше тройственность, куда ни шло. За двойственность задние ворота папаша обещал отлакировать ремнём собственноручно.
- Тройственность вы не поймёте пока, - с сожалением сказал Куролесов.
Он посмотрел в сторону Ленина. Ленин притворился, что пишет и перечитывает написанное.
- Дуализм, - начал Куролесов, - только у тех, кто на стороне зла. Злой - он и зло, и добро делать может. А добрый - только добро. У него нет двойственности, поэтому добрый всегда слабее. А злой может по-всякому, у него пути не закрыты... Было дело. Пошли раз на охоту дядя Вася, дядя Ваня и Маруся - длинное еб...
Куролесов запнулся и поправился:
- ...весло. И ещё один мужик с ними пошёл. И нашли они в лесу волчье логово, а там волчата. Целый выводок. Эти трое говорят: надо убить. Вырастут - будут волки. Надо убить, чтобы не выросли. А мужик этот, он - нет, жалко маленьких. Были бы они большие, ну тогда дело другое. А так, я не могу. Отойди, слюнтяй, сказали ему дядя Вася, дядя Ваня и Маруся - длинное... весло. И они порезали волчат ножами, чтобы пули не тратить. И пошли по домам.
Нам было жалко волчат.
- Товарищ, - окликнул Куролесова Ленин, - как пишется слово "ненавидим"?
- Отдельно, - твёрдо сказал Куролесов. - Всё отдельно: "не", "на" и "видим" - отдельно.
- Спасибо, товарищ!
- И что потом? - спросила Настёна.
- Потом? Потом пришли волки, ночью, уж не знаю, где они тогда были, может, охотились, и порезали всех: и дядю Васю, и дядю Ваню, и Марусю - длинное весло. Напрочь.
Куролесов с грустью пожал плечами.
- А мужика того - не стали резать. Только ногу прокусили, мол, знай наших... Он хромает с тех пор. Всё.
- Всё?!
- Да.
- Это хрень какая-то, - высказал я своё мнение. - А никакой не дуализм.
Куролесов встал.
- Пройдусь, отнесу нашим пару гранат. А то бьются они, а чем - не знают. Никогда это не закончится.
Ленин поднял умное лицо над общей тетрадкой, сбросил кепку с лобастой головы.
- А это часом не вы ли были, товарищ, - почти не картавя, сказал он Куролесову.
- Я же не хромаю.
- Принеси нам конфет, - попросила Настёна.
- А деньги есть?
Ленин оживился:
- А вот при коммунизме денег ни у кого не будет!
- Как так?
- А вот так!
Поражённые, мы переглянулись: денег не будет - на что жить?
Далеко-далеко, за лесом, гулко ухнуло что-то круглое, большое. Должно, бочка в подполе у дяди Вани.
- Бочку рвануло у дяди Вани, - засмеялся бессердечный Куролесов, - вишня! Говорил ему, не складируй вишню бочками, складируй ящиком. Нет, видишь, каждый свой ум выставляет, как будто чужого ума мало...
Ленин поднял на эти слова голову. Пожевал губами и, ничего не сказав, склонился опять над тетрадкой.
3 октября 2015 г.