15.Артём
На следующий день прилетел из Санкт-Петербурга Артём, сын Элеоноры и Глеба. Отец не хотел сообщать ему плохие новости до тех пор, пока мама не придет в себя. В Нахимовском училище ему дали отпуск и он сразу из аэропорта приехал в больницу.
Глеб встретил его, и по дороге успел все рассказать, поэтому Элеоноре не пришлось ему ничего объяснять. Они с сыном только молча обнялись при встрече, поняв друг друга без слов. Слова сейчас, впрочем, как и жалость, были ни к чему, ведь все равно ничего нельзя уже исправить.
Артём уже три года учился в военном училище и очень скучал по родителям. И это семейное несчастье сильно потрясло его, но все же он старался держаться мужественно.
Вместе с отцом он каждый день навещал мать, но через неделю его отпуск закончился, и ему пришлось вернуться обратно в Санкт-Петербург. Но эта короткая встреча с сыном была для Элеоноры очень важной.
После его приезда, она снова воспряла духом. Она поняла, что ей есть для кого жить, что у нее есть семья, сын. И хоть он далеко от нее, но разве есть преграды для материнской любви, тем более такая малость, как несколько сот километров. Никакое расстояние не заставит ее прекратить о нем думать и переживать.
Но волнений Артём доставлял ей очень мало. В Нахимовском училище он был отличником, его хвалили преподаватели и, по–окончании, сын собирался поступать в Черноморское высшее военно-морское училище в Севастополе.
16.Элеонора
Когда Элеонора начала поправляться, ей очень захотелось разыскать других пассажиров этого автобуса. Какое-то объединяющее чувство общего несчастья тянуло ее к ним, подталкивая ее обнять каждого выжившего, поддержать тех, кто пал духом и поплакать вместе о тех, кого не удалось спасти.
Она спросила у дежурных медсестёр, куда их отвезли, и оказалось, что в этой же больнице находятся еще несколько взрослых пострадавших. Но больше всего Элеонору интересовал тот семилетий мальчишка, кажется, его звали Павлик. Что с ним, насколько он пострадал и что с его родителями.
Катя, веселая молоденькая медсестра, сказала, что детей отвезли во вторую детскую больницу и она про них ничего не знает.
- Но в «травме»,- сказала она,- есть несколько пострадавших в этой аварии, может там его родители.
Элеонора спустилась по лестнице на второй этаж в травматологическое отделение и там ей сказали, что здесь лежит папа этого мальчика. Ленора подошла к седьмой палате и тихо постучала.
- Войдите,- ответили сразу несколько голосов.
Войдя в палату, она сразу увидела у окна того мужчину из автобуса, которому помогала спасать сына. Нога у него была загипсована и подвешена к стойке.
-Здравствуйте,- тихо поздоровалась Элеонора.
Мужчина медленно, как бы нехотя, отвел взгляд от окна и повернул к ней голову. Сначала в его глазах она увидела только безысходную грусть и полное безразличие к происходящему. Ни «здрасьте» в ответ, ни какого-либо интереса к вошедшей, только равнодушный, отсутствующий взгляд. Элеонора подошла к нему и присела на краешек кровати.
- Здравствуйте,- повторила она.- Вы не узнаете меня? Мы вместе ехали в том автобусе, а потом эта авария…
Девушка замолчала и глаза ее заблестели, став влажными от воспоминаний.
- Я хотела узнать, как ваш мальчик, Павлик, кажется,- спросила Ленора, с трудом справившись с собой.
В голове у мужчины как будто что-то щелкнуло, словно включились выбитые от перенапряжения в сети автоматы. Он хотел вскочить с кровати, забывшись, но только застонал от боли, дернув сломанной ногой.
- Ой, это вы. Здравствуйте, а я вас не узнал в этом халате…,- смутился он.
- Ничего,- обрадовалась Элеонора, что смогла вернуть его к реальности,- я и сама себя не узнаю в зеркале. Как вы? Вижу, у вас нога сломана.
- Да ничего,- ответил он,- нога срастется, врачи говорят еще на свадьбе сына плясать смогу.
- А как ваш сын, Что с ним?
Мужчина вздохнул:
- Павлик в детской больнице. Его придавило сильно, но, слава богу, он жив. Его быстро вытащили, благодаря и вам тоже. Только из-за сильного стресса говорить перестал. Молчит все время. Мы уж и не знаем, что делать...
Мужчина затих, думая о чем то своем. Элеонора тоже притихла. Она хотела спросить про маму мальчика, вдруг случилось чудо и ее удалось спасти, но не решилась.
- А Соня… её не спасли, она погибла,- наконец сказал он тихо, словно прочитав мысли элеоноры.
И ужасная гримаса боли перекосила его лицо. Но вряд ли это была боль физическая, скорее боль душевная – она бывает иногда во много раз страшней. Собрав все свое мужество, мужчина протянул ей руку:
- Меня зовут Антон. А вас, спасительница?
- Меня Элеонора, - ответила она, прикоснувшись осторожно к его ладони. Ей хотелось обнять его, пожалеть и поплакать вместе с ним, но она только слегка пожала его руку, как будто в гипсе у него была не нога, а ладонь.
- Спасибо вам, Элеонора. Без вас мы бы не справились, - Антон пожал двумя руками ее бледную руку.- А как вы? Вас увезли без сознания, но сейчас, я вижу, что все хорошо, да?
Элеонора посмотрела на него долгим и очень грустным взглядом. Ей хотелось ему рассказать и о своем горе, но она почему-то ответила:
- Да, Антон, у меня все нормально.
Она не могла ему рассказать еще и про свое несчастье, умножив их вдвое, а то и втрое. Смерть его жены, болезнь сына и его беспомощность и так заполнили каждую частичку его сердца. Она знала, как это бывает тяжело и больно, и не хотела переполнить эти несчастья через край.
- Надеюсь, Павлик скоро поправится,- перевела разговор Ленора, - такое бывает от нервного потрясения. Ему там , наверное, очень одиноко?
- Он не один,- чуточку оживился Антон, - к нему дедушка приходит, Всеволод Иванович, отец Сонечки…
Антон опять надолго замолчал, уйдя в свои горестные мысли. Элеонора больше не могла видеть его терзаний:
- Ну я пойду, Антон, поправляйтесь и передайте, пожалуйста, Павлику от меня привет.
- Спасибо,- ответил Антон,- обязательно передам. И еще раз, огромное вам спасибо, Элеонора. За сына.
Элеонора сначала хотела увидеться и с другими пострадавшими в этой ужасной аварии, но душевные силы покинули её. Ей хватило и одной этой встречи, больше она бы не выдержала. Элеонора вся сжалась, как будто хотела стать совсем маленькой и невидимой для всех несчастий, и медленно побрела в свое отделение.
17.Павлик
Павлика привезли в детскую больницу сразу после аварии. У него были сдавлены ноги, но, к счастью, не слишком долго, поэтому все обошлось. Врачи сделали все, чтобы он поправился и начал ходить, но отпускать из больницы его не спешили.
Сильнейшая психическая травма не прошла бесследно – мальчик замолчал. Нет, физиологически все было в порядке, но он не говорил. Врачи считали, что ранимая детская психика не выдержала и дала сбой, но оставляли все шансы на то, что Павлик когда-нибудь заговорит.
Смерть матери очень тяжело пережить, и какие слова здесь могут утешить? Нет таких слов, а раз так, то и говорить больше не стоит! Для Павлика это было очевидно… Тоска по матери и разлука с отцом удручала мальчика еще больше.
Правда, к нему приходил дедушка Сева. Это был для Павлуши единственный близкий человек, который был рядом. Их сплотило общее горе – Павлик потерял мать, а Всеволод Иванович – единственную дочь. Теперь этот мальчик, его внук, да еще зять Антон, который лежал в другой больнице со сломанной ногой, составляли все его семейство.
Всеволод Иванович навещал и Антона, но почти все время проводил у Павлика. Бедный дедушка, едва справившись с огромной потерей, был бессилен перед другой бедой – онемевшим внуком. Он все просил Павлушку:
- Говори, внучек, говори, ты же можешь.
Но Павлик не мог. Или не хотел. Он захлопнул створки своей души, как раковины, которых он не раз доставал со дна Чёрного моря. И внутри этих раковин трепетало что-то маленькое и живое, как и его сердечко сейчас. Но проникнуть туда было очень сложно.
Врачи надеялись, что, может быть, при встрече с отцом Павлик заговорит. Его возили к папе уже два раза, но это приводило только к еще большей депрессии обоих. И врачи решили, что лучшим лекарством для трёх поколений этих мужчин будет только время.
Продолжение следует...