Глава четвертая.
Глаза постепенно открывались и снова с терзающей остротой закрывались. В голове бороздил болезненный звон, будто кто-то бешено лупит металлическим стержнем по громоздкому колоколу, внутри которого сидит он. Все тело скулило, как скулят замученные голодом истощенные псы. Везде холод, мерзкий холод, исходящий от вязкой, сырой земли. Комки земли въелись в руки, туловище, стопы. Он пошевелил рукой, после на ослеп, попытался встать. Первая попытка провалилась крахом, глаза предательски отказали и он спотыкнулся об глыбу черствой земли. Прошло две минуты, может пять, а возможно и десять. Он лежал, пытаясь побороть свою тягчившую в бездну боль, в плен обречения. Один толчок, потуг ногами, снова толчок рукой, он должен, он не смеет здесь остаться.
Сквозь ноющие от цепкой боли суставы, сквозь пораженную голову беспощадным звоном он, колыхаясь как сухой, осенний колосок поднялся на подкошенные ноги. Энди оказался в небольшой яме, глубиной около шести футов. В яме царствовал гнетущий запах, запах похоронной земли. Впереди стояла цель куда сложнее, выбраться из этой подставной могилы.
Бледная, застывшая ночь, ветер колышет сонные, пустынные растения, их шелест единственный звук в этой потемневшей округе. Энди тяжело отдыхиваюсь, лежал возле ямы в позе снежного ангела, только вместо снега под ним была покрытая трещинами полуживая земля. Он словно раненный боец, после ожесточённой, свирепой битвы шатаясь, поднялся на ноги, все его товарищи погибли, он остался наедине с собой, таким, каким он есть.
Неподалеку виднелись почерневшие, громадные силуэты холмов. Энди скукожился, тело дробила дрожь, перемешанная с настигающей болью. Он сделал пару подкошенных шагов, ступая оголенной стопою на дряблую землю.
«Твари! Сраные ублюдки! – Лучше бы вы меня убили!» Эта мысль выбилась окровавленным порезом в голове Энди.
Он пошаркал надломленными ногами, сам не знаю куда. Подобные, тягостные, словно камень на шее утопленника мысли вонзались в него одна за другой. Где то в глубине пораженного реальностью сознания блекла искра, Энди чувствовал ее, но из-за беспросветного смятения не мог дотянуться.
Он просто шел, спотыкался, падал, но все равно поднимался. Вскоре он оказался рядом с холмами, теперь на них ему было наплевать, просто объекты на этой бескрайней, жестокой земле. Желудок Энди неумолимо ворчал, сжимался, как клочок испорченной бумаги, в горле бушевала обостренная сухость, та сухость, которую он прекрасно почувствовал, когда пересекал Мохаве.
«Я выжил в пустыне не для того чтобы складывать руки» Эти еще толком не осознанные строчки поднялись и с глубины, прорвав толстый слой давящего отчаянья. Энди осмотрелся по сторонам, где то здесь должна быть автострада.
Но он точно не помнил где, ночной мрак и собственный накаленный якорь не давали сосредоточиться, окунали его головой в бесцветный океан забвения.
Первый шаг сделан, он должен выжить, все не так уж и плохо. Да он измучен, голоден, жажда непоколебимо трепет каждую клетку тело - но он жив, и сейчас это главное.
С трудом отодвигая свою обреченность, Энди, наконец, сумел дать первые потуги к размышлениям на счет того, что делать.
Он пасмурно видел только один ход событий. Вернуться к Клайду и сказать, что все накрылось. Конечно же, для него это будет удар ниже пояса, и получится, что и он подставил заказчика, а ведь дело там серьезное. Но больше идти некуда, тут хоть бы до Флокс Горба как то добраться, а там уже видно будет.
«Знал же, в этом мире все возможно, никто не застрахован»
Скитаясь по округе, он в сплошной тьме сумел наткнуться на автостраду, далее было проще, двигаться в направлении холмов.
Побеждая боль, истощенность он двигался по погруженной в кромешную темноту автостраде, иногда он врезался в глыбы асфальта, от удара суставы, кости глухо трещали, все тело лихорадило, извозило дикими спазмами. Бог его знает, сколько он пролежал в той чертовой яме, сколько его еще пинали. В этом лишенном света пространстве, он не мог осмотреть тело на наличие ушибов, синяков. Охлажденный покров грубого асфальта цепенел оголенные стопы, превращал их в бесчувственные льдинки. Он громко кашлял, кашель доставлял сухую, острую боль в горле, которое ощущением напоминало давним-давно пересохшую реку. Невзирая на это он шел, шел, стараясь ни о чем не думать, просто идти.
В его жизни это был, пожалуй, самый тяжёлый случай. Раньше, то были ситуации, в некоторых он висел на волоске от смерти, но там не было столь давящего отчаяния. Ведь тогда не терял настолько много, тогда он не брел полуживой по опустошенной ночной земле.
Однажды, примерно пять лет назад, при выполнении очередного мелкого дельца, все круто обернулось. Энди должен был забрать посылку с табаком, в ущелье возле Аделанто. Курьер долгое время не появлялся, Энди просидел там более двух с лишним часов, он уже думал разбить морду этому разгильдяю, когда он все-таки придет. Но вдруг раздались сумасшедшие вопли, Энди шустро выбрался из ущелья и увидел сцену, которая первые десять секунд его неплохо позабавила. К тому, так названному курьеру (Он узнал его по бежевой куртке с изображением желтой птицы) пристал какой-то сумасшедший окровавленный оборванец. Он вцепился в курьера тощими, костяными руками и громко, беспощадно вопил одну единственную пугающую фразу.
«Дьяволы здесь!»
«Дьяволы здесь!»
И здесь, откуда не возьмись, явились, не запылилась, ребятки рейдеры. И эти оказались не плохо вооружены; многозарядные карабины, дробовики, пистолеты пулемёты. Очевидно, от них безумец и удирал. И по воли судьбы, как бы Энди там не прятался в тенях ущелья, глазастый рейдер разведчик его приметил. Энди под пристальным наблюдением голодных стволов с поднятыми руками медленно двинулся к ним. Неподалеку распространился сплошной шум, он приближался и приближался.
Рейдеры и моргнуть не успели как на них, на пленного курьера и оборванца налетели, словно пожар на сухой лес, огромнейшая стая разъяренных койотов. Их было более полсотни. Перед глазами Энди воцарилась кровавая, ожесточённая картина, этакая смесь борьбы человека и посланниками природы, и в данном случае природа брала вверх. Душераздирающие крики, предсмертные стоны, сотни выстрелов и свирепое рычание, глотки, готовые дробить хрящи, разрывать сухожилья. То, что творилось словами передать не так-то просто. Энди с огромными, стеклянными глазами и с волосами, будто после удара молнии бросается бежать, пока еще есть возможность. К счастью спасти ему удалось, хищным тварям наплевать на маленького, тощего сурка, когда в их лапах сочный кабан.
В некоторых местах, когда естественной пищи (зайцев, толсторогов, ящериц и других зверьков) практически не остается, проголодавшиеся койоты зачастую сбиваются в большие стаи. И здесь уже у них два выхода, уйти на другую территорию или же охотится на людишек, во многих случаях второй вариант оказывается куда лучше, ведь на другой территории часто есть и свои голодные стаи. Когда койот по-настоящему голоден, для него не существует никаких преград. Спустя тридцать лет койоты ощутили себя королями, здесь у них нету весомых конкурентов, пумы окопались в районе горных массивов, волки повелевают севером, а медведей осталось весьма немного, да и большинство из них обитают в бивших заповедниках, видимо они еще не отошли от ядерной спячки.
Так вот тогда в районе Аделанто их разрослось слишком много. Случаев, таких как узрел Энди, становилось все больше. Местные с наваждением пустынных псов справится, не могли, поэтому они стали просить помощи у националистов. Но те обошли данную проблему стороной, ведь у них разрастается война с новой силой, куда им там до отстрела буйных зверушек. Но однажды, во время масштабной битвы, полчище койотов налетело на полуживых, истощенных бойцов. Что там было, подробно рассказывать не стоит, все и так ясно. Победителями койоты, правда, не стали, крупнокалиберные пулеметы это вам не шутки. Зато с обеих сторон от цепких когтей и кровожадных клыков погибло более ста человек. После этого случая набеги койотов вскоре завершились, и к этому времени так масштабно не происходили, но все еще впереди.
Время тянулось со скоростью танка Mark 1, который беспощадно ревет над очередным валом. Неизвестно сколько ему еще осталось идти, прямая автострада медленно сводит с ума своим монотонным однообразием. На горизонте тонкой, оранжевой линией являться заря. Энди поднимает навстречу ей голову и окаменелыми, бесцветными глазами смотрит на ее восхождение, заря дает почти невидимую надежду.
Все это нескончаемо время Энди старался ни о чем не думать, боролся с болью, голодом, непоколебимой жаждой, которая превратилась в разъяренного, громадного монстра, извергающего пламя в растерзанную глотку, а по ней пламя расходится по всему осушенному телу.
И примерно в этот промежуток времени, когда он хоть немного сумел управиться с пагубным, терзающим состоянием, ему в голову, звенящим метеором врезалась чудовищная мысль, мысль, которая сидела и ждала подходящего момента, чтобы нанести сокращающий удар.
Убийство змеи, громкий выстрел.
«Чего я так парюсь, здесь только я, пустоши и чертова змея»
«Космический идиот! Кусок безмозглого дерьма! Не парился ты, а что теперь? Спарился? Круто ведь, правда, обосранный ты приятель» Разгневанный внутренний голос обработал эту ужасающую мысль. Быть может, если бы он хорошенько подумал раз так десять, перед тем как убивать змею, то вполне возможно, что сейчас он был бы уже перед входом в Нью-Бишоп, здоровый и при всем своем скромном имуществе. Но нет, жадность есть жадность, она то и рушит осторожность, ставит ее на задний план. Хотя это на самом деле лишь неплохой вариант, предположение, кто его знает, что бы было на самом деле.
В этой жизни все возможно, никто не застрахован.
Но осторожность дает личную страховку, страховку перед собственной виной.
Под давлением этой въедающийся версии, Энди проклинал самого себя, ему хотелось было расшибить себе голову об очередной валун, ему хотелось кричать, он не мог, усохшая гортань ему этого не позволит. Небесный апельсин лениво выкатывался из своей космической корзинки и начал бросать свои первые тонкие лучики. Автострада постепенно нагревается, поврежденные ноги ощущают приятное тепло, которое вскоре превратится в жар, болезненный жар для голых стоп.
Лучи солнца касались лица Энди, касались его истерзанного тела, он увидел множество ссадин на руках, предплечье, увидел избитые ноги. Та мысль постепенно отдалялась, он решил, что проклинать себя не очень хорошая затея. Это уже сделано, не факт, что рейдеры услышали выстрел.
«Все это не важно» Повторял он про себя.
Впереди новые препятствия, проблемы. И их необходимо преодолеть.
В утреннем мареве, шелестящих потоках приятного ветра, вдали расплывались крыши домиков.
Он близко.