Виктория в кругу друзей. Молодежная комедия

Роман-сериал                ВИКТОРИЯ  В  КРУГУ  ДРУЗЕЙ

                (Молодежная комедия)
                Глава первая
                ПОД  ОДНОЙ  КРЫШЕЙ

    Виктория Лебединская – молодая девушка лет двадцати двух. Это энергичная особа, весьма хороша собой. Она привлекательная блондинка, любит пококетничать и очень нравится парням. У Виктории много друзей и подруг. Они часто собираются вместе под одной крышей, чтобы вместе почаевничать, обсудить последние новости и скоротать время. Виктория – дизайнер интерьера. Но по совместительству и по велению сердца она также выступает в роли дизайнера одежды, посуды, ландшафтного дизайна. Впрочем она не прочь поэкспериментировать и в других отраслях. Она предпочитает эклектику и новаторский стиль. У нее безудержная фантазия, масса идей в голове, которыми она то и дело огорошивает своих приятелей и по ее словам «ничего не понимающих в моде» клиентов. Эксцентричные и смелые, порой фантазийные ее дизайнерские решения ставят в тупик клиентов и веселят ее друзей, которые называют Викторию про себя «непонятым гением». На все колкие замечания в адрес ее творчества Виктория любит отвечать: «Художника каждый может обидеть».
   Но самым главным достоинством во всех смыслах этой очаровательной девушки является ее художественная студия, где любят собираться ее друзья. Просторная мастерская на набережной – предмет особой гордости Виктории. Здесь на третьем этаже старого дома расположились мастерские художников, таких же ненормальных и одержимых работой, которые поддерживали молодую коллегу в трудную минуту. Чем хороша была студия, так это своими размерами. Здесь свободно умещалось пара спаленок, вместительная гостиная, кухня и, собственно говоря, сама студия, где посвящала себя творчеству Виктория. Одним из предметов гордости владелицы являлась небольшая импровизированная картинная галерея собственных картин, весьма смелых в авторском исполнении, представленная на обозрение гостям. Гвоздем программы была картина «Белый квадрат». Именно она первая попадалась на глаза гостям, переступившим порог дома. Эта картина действовала на людей сногсшибательно, завидев ее, люди останавливались в нерешительности подле этого, не побоюсь сказать, «шедевра» художественного искусства, мучительно пытаясь понять, что хотел автор сказать этой работой. Несколько художественных галерей даже предлагали Виктории продать это полотно за приличную сумму, дабы иметь у себя в арсенале «Белый квадрат» Лебединской; но Виктория пока не хотела расставаться со своим полотном, считая его некой авторской удачей, ведь именно благодаря этому «Белому квадрату» ее имя было известно среди бомонда.
   В тот день с утра Антон Герасимов свалился как снег на голову. Было еще только 11 часов утра. Виктория спала праведным сном труженика, вчера ночью она доделывала в спешке срочный эскиз для одного дизайнерского агентства. Поэтому когда позвонили в дверь, она не отреагировала. Девушка зевнула, сладко потянулась и повернулась на другой бок. Но тут зазвонил телефон. Виктория нахмурилась: «Кто это вздумал будить ее в такую рань?» Она решила не брать телефон, надеясь, что от нее скоро отстанут. Но звонивший не думал оставлять ее в покое, телефон беспрестанно звонил, выматывая душу и терзая нервы Виктории. А нервы у нее, как известно, были не железные. Тогда девушка замахнулась в надоедливый телефон подушкой. Телефон шумно свалился на пол, закатившись под кровать, теперь из-под кровати донесся надоедливый звонок, но это был уже короткий гудок, как будто тот, кто звонил, отчаялся дозвониться и решил бросить это бесполезное дело. Наконец-то телефон умолк, Виктория блаженно потянулась в кровати и закрыла глаза, намереваясь соснуть еще часок-другой. В три часа дня ей нужно было встречаться с заказчиком. Ее сморила дрема. Вдруг в дверь опять кто-то позвонил. Виктория вздрогнула и села в кровати. Это был настойчивый звонок решительного человека, который сегодня решил, во что бы то ни стало, помешать спать Виктории. Девушка накинула на плечи халат и с недовольным лицом пошла открывать  дверь.
   На пороге стоял приятель Антон. Высокий красивый молодой человек спортивного телосложения. Виктория молча уставилась на непрошеного гостя. Антон без приглашения вошел в комнату и со словами «все пропало!» плюхнулся в кресло, картинно заламывая руки.
   - Что пропало? – недоумевала хозяйка.
   - Все… все пропало! – отрешенным голосом сказал Антон. – Отец решил женить меня!
   - Как женить? Тебе же только исполнилось двадцать три года.
   - Какая уже теперь разница, - отчаянно махнул рукой приятель. – Виктория, ты еще не видела ту, на которой меня собираются женить.
   - Интересно, - встрепенулась Виктория, сон у нее как рукой сняло, - чем же она так примечательна?
   - О, это просто ужас!
   - Не пугай меня. Она что дурнушка.
   - Хуже!
   - Что может быть хуже…
   - Отец грозился забрать у меня все деньги и лишить всех средств к существованию.
   - Да, это, действительно, плачевно. Без денег ты не попадешь ни в один клуб и не склеишь ни одну красотку, - рассмеялась Виктория. – И без этого жизнь твоя будет разбита.
   - Издеваешься?
   - Нет, иронизирую… Над тем, что твои молодые годы будут безвозвратно загублены и красота твоя увянет, не оцененная по достоинству.
   - Вот именно, жизнь моя будет загублена на корню. Отец обещал запроторить меня в какую-то глушь, в деревню к тетке, чтобы я там одумался и перестал транжирить деньги и вести сибаритский образ жизни. Кстати, слово какое-то обидное, сибарит.
   - Сибарит  это избалованный роскошью человек, ведущий праздный образ жизни.
   - Ах, вот оно что. А я уж думал, что это за ерунда такая, наверное, что-то не приличное.
   - Антон, чем тебе не нравится жизнь в глубинке? Будешь жить на природе, наблюдать пасторальные пейзажи, ухаживать за хорошенькими пастушками.
   - Пастушки – это, конечно, хорошо, - вздохнул Антон, - но что-то сегодня меня эта перспектива не радует.
   - Чем же ты так прогневил отца?
   - Я потратил все деньги…- обреченно сказал приятель.
   - И это все! Ты постоянно тратишь все деньги. Добро, у тебя отец богат, у него денег пруд пруди.
   - Я потратил все деньги с карточки, которые предназначались для учебы за рубежом.
   - Тогда понятно, почему твой отец так разгневался на тебя.
   - Ну, так себе. Во всяком случае, последний месяц я себе ни в чем не отказывал.
   - Антон, ты потратил все эти деньги, огромную сумму, за месяц! – опешила Виктория. – Красиво жить не запретишь!
   Антон промолчал. Он умоляюще посмотрел на подругу:
   - Виктория, будь добра принеси мне кофе. Надеюсь, хоть это меня взбодрит.
   Виктория смерила его с ног до головы:
   - По-моему ты и так слишком возбужден. Может быть, тебе заварить чай с ромашкой?
   - Давай, кофе с ромашкой, - согласился Антон.
   - Кофе с ромашкой. Это уже интересно, - рассуждала Виктория, направляясь в кухню заваривать кофе. Но Антон пришел на кухню, досаждая девушке своими стенаниями и причитаниями по поводу несправедливого решения отца.
   - Вика, я чего к тебе пришел… - начал издалека Антон. – Можно я у тебя какое-то время поживу, пока не пройдет гнев у отца?
   - Ты у меня? – растерялась Виктория. – Но где же ты будешь жить?
   - О, у тебя здесь места предостаточно, можно хоть на коне скакать.
   - Ты собираешься жить у меня в студии? – все еще не верила своим ушам девушка.
   - Виктория, ну ты же не выгонишь друга на улицу?! – безапелляционно заявил Антон. – Я, кстати, сразу кое-какие вещички захватил.
   Молодой человек кинулся в прихожую и быстро вернулся оттуда с сумкой в руках. Он деловито поставил ее посреди гостиной. Виктория критическим взглядом посмотрела на увесистую спортивную сумку:
   - Да в этой сумке столько вещей поместится. Ты что полгардероба своего захватил, убегая из дома?
   - Ну, это все необходимое для жизни, - недоуменно снизал плечами Антон. Парень вопросительно посмотрел на владелицу студии. – Так куда мне идти? Какую комнату ты мне отведешь, Виктория?
   Девушка застыла посреди комнаты в нерешительности.
   - Ну, чего ты медлишь? – поторопил подругу Антон. – Не такое это уж трудное решение, разместить гостя на недельку-другую. Ну что ты застыла, как каменное изваяние?
   - А, может быть, для меня это трудное решение! – съязвила Виктория. – Ты тут пришел ко мне на веки поселиться, вот я и остолбенела от счастья. У меня всего две небольшие спальни. Одну комнату занимаю я, вторая комната свободная, она поменьше, но, думаю, тебе там будет очень удобно; к тому же, там очень красивый вид из окна.
   - Вид на стенку многоэтажки или заброшенный пустырь? – пошутил парень.
   - Это не смешно, Антон, - обиделась Виктория.
   - Шучу, шучу, - миролюбиво поднял руки вверх в знак примирения Антон. – Меня сейчас устроит любая комната. Главная, чтобы там меня не нашел отец.
   Они прошли в комнату. Антон придирчиво оглядел убранство комнаты:
   - О, здесь очень мило. Розовые обои, розовые покрывала, куклы в шкафах. Прямо все в моем вкусе. Кстати, я не говорил тебе, что я в детстве не доиграл в куклы, - рассмеялся парень.
   - Ну вот, и замечательно, - сказала Виктория. – Здесь и располагайся.
   - Виктория, ну что ты вспылила? Я же шучу, - говоря это, Антон вовсю хозяйничал в комнате, он убрал кукол с верхней полки шкафа и установил там свои кубки. Полюбовавшись на них, принялся доставать из сумки гантели, их он примостил возле кровати. Виктория тут же об них споткнулась. Она ойкнула и потерла ушибленную ногу. Антон, казалось, и не замечал принесенных неудобств владелице дома.
   - В принципе меня все устраивает. Я же временно у тебя поживу. Правда, Волли здесь будет не удобно…
   Виктория сделала круглые глаза: - Волли, кто такой Волли?!
   - Волли привык к простору, к роскоши, он будет чувствовать себя здесь не уютно.
   Глядя на изумленные глаза девушки, Антон понял, что он не сказал главное:
   - Волли – это мой пес, лабрадор, сущее сокровище. Понимаешь, он будет скучать дома без меня один.
   - Ну уж нет! – воспротивилась такой наглости гостя хозяйка. – Антон, ты же просил приютить только тебя…
   - Виктория, но у тебя же чуткое сердце. Ты же не выгонишь бедное животное на улицу. Отец грозился выгнать его из дома, а на улице дождь, слякоть, скоро начнутся холода, - сочинял на ходу Антон, пытаясь разжалобить Викторию, зная о том, что она является защитницей животных.
   - Ладно, приводи Волли, - устало махнула рукой Виктория, вся эта история с Антоном начинала ей порядком надоедать. – Только, чур, выгуливать ты его будешь сам.
   - Идет! – с готовностью ответил Антон. Он достал из кармана телефон, набрал номер и кому-то скомандовал: «Заводи! Она согласилась». В ту же минуту в дверь позвонили. Виктория пошла было открывать дверь, но Антон по дороге обогнал ее и первым открыл дверь. В комнату вбежала рыжая собака, она со всех лап кинулась к Антону. Поприветствовав хозяина, Волли решил, что надо поздороваться и с Викторией. Волли от избытка чувств положил свои лапы на грудь Виктории, едва не опрокинув ее на пол, и лизнул ее в лицо. От такой фамильярности Виктория скривилась и поспешила высвободиться из дружеских объятий Волли. Разбалованный и холеный, как и его хозяин, лабрадор не ожидал такого холодного приема. Волли тут же потерял всякий интерес к Виктории и закружил вокруг Антона, радостно повизгивая и виляя хвостом.
   Оглушенная встречей с Волли, Виктория не сразу заметила того, кто привел пса в дом. Гость нерешительно переминался с ноги на ногу, не осмеливаясь без приглашения пройти в дом. Это был приятель Антона, Герман, застенчивый парень средней наружности, очкарик, айтишник и зануда, но талантливый программист. Герман был голова, он вовсе не любил спорт, и все сутки напролет просиживал за компьютером. А еще он любил высказывания известных людей и всякие умные фразы и любил их вставлять в разговор, часто невпопад.
   - Здорово, Герман. Спасибо, что с Волли погулял, пока я тут договаривался, - Антон протянул другу свою здоровую лапу и с силой сжал худощавую ладонь приятеля, отчего  Герман слегка скривился. – Вот, Виктория, рекомендую, мой приятель – Герман.
   - Не Титов случайно?
   - Почему Титов? – удивился Антон. - Герман Вареников. Мы, правда, с приятелями его Вареником зовем.
   - Хорошая шутка, - улыбнулся  Герман. – Нет, я не Герман Титов,  не космонавт.
   - А жаль…
   - Ну, не всем же бороздить просторы космоса на космических кораблях, - философски изрек Герман. – Кому-то надо и грызть гранит науки.
   - Ну, ты и зануда, Герман, - сказал Антон и многозначительно посмотрел на Викторию. – Герман парень то, что надо, прошу учесть… Положительный во всех отношениях не то, что я.
   - Ты что же сватаешь меня, Антон? – рассмеялась Виктория.
   - Не сватаю, но рекомендую…
   - Тоже мне, сваха нашелся. Свалился с утра, как снег на голову со своими проблемами… с приятелем, с вещами, с гантелями, со своей собакой.
   - Все что не делается, к лучшему, - с умным видом изрек Герман.
   - Вот это ты, Вареник, правильно сказал. Прямо, зришь в корень, - Антон улыбнулся и подмигнул приятелям: - А что у нас неплохая компания подобралась. Надо бы это дело обмыть, а, Виктория, как на счет этого дела?
   - Спиртного у меня дома нет! – строго сказала Виктория. – К тому же, я до шести часов вечера вообще ничего не пью, и вам не рекомендую, между прочим.
   - Ну вот, все так хорошо начиналось, - сник Антон. – И курить нельзя?
   - Ни в коем случае! У меня аллергия на табачный дым.
   - Ну, я так не гуляю.
   - Отвыкай, Антон, от вредных привычек. Я за тебя возьмусь, будешь у меня как шелковый.
   - Это что угроза? – насторожился Антон.
   - Это предупреждение… Ой, заболталась я тут с вами, - спохватилась Виктория, направляясь в свою комнату. - Я же на встречу опаздываю, а мне надо еще собираться. У меня важная встреча назначена, надо сегодня хорошо выглядеть.
   - Виктория, ужасно есть хочется. У тебя есть, что перекусить? – спросил Антон.
   - Там, на кухне, в шкафчике, есть вермишель быстрого приготовления, - донеслось из комнаты. – Залейте кипятком, через две минуты будет готово.
   - Угу, понятно, - недовольно сморщился Антон, - любимая еда всех офисников.
   - А макароны по-флотски – любимая еда всех моряков, - рассмеялся Герман.
   - Нет, ну ее к лешему эту еду быстрого приготовления. Давай пиццу закажем.
   - Мне с ветчиной и с сыром.
   - А у тебя, Герман, губа не дура.
   - Я сам парень не дурак.
   - Это верно…
   Антон как раз звонил в пиццерию, когда из комнаты Виктории раздался непонятный шум и крик. Мужчины молча переглянулись, не понимая, что происходит. Через несколько секунд в гостиную вбежал перепуганный Волли и спрятался под креслом, за ним во всю прыть гналась Виктория. Она как фурия влетела в гостиную и устремила на Антона испепеляющий взгляд. На ней был брючный костюм и, почему-то, только одна туфля на левой ноге, другую туфлю Виктория держала в руке.
   - Я тебя спрашиваю, что это такое? – гневно спросила Виктория, тыча ему в лицо туфель.
   -  А что такое? – невозмутимо спросил тот.
   - Твоя собака погрызла мою обувь, и теперь мне не в чем идти на деловую встречу. А я уже чертовски опаздываю, и все по твоей милости. Вначале ты сам вторгаешься в мое жилище, потом вваливается твоя жуткая собака…
   - Не надо так про Волли, - попросил Антон.
   -  И, наконец, твоя жуткая собака съедает мои туфли прямо перед выходом. Боже, что мне делать? Откуда ты взялся на мою голову?
   - Не волнуйся так, дорогая Виктория. Я все возмещу, все убытки.
   - Еще не известно, что успел испортить твой пес.
   - У Волли есть эта несносная привычка, все грызть, - в сердцах проговорил Антон. – Особенно, если он на новом месте. Он таким образом обращает на себя внимание…
   - Что?! – насторожилась Виктория. – Значит, он мог еще что-то натворить? – сказала с ужасом в глазах девушка и отправилась осматривать всю квартиру. 
   - Что-то я засиделся у вас, - встрепенулся вдруг Герман и засобирался домой. – Пора и честь знать. В гостях, как говорится, хорошо, а дома лучше.
   - Эх ты, Вареник, а еще друг называется, - крикнул ему вдогонку Антон. - Бежишь, оставляешь меня одного с этой разгневанной фурией…
   - Уговор был, погулять с собакой и привести ее по сигналу в дом. Я это выполнил – выполнил. С меня взятки гладки, как говорится…
   - Эх, вечно ты со своими учеными фразами.
   - Бывай, Антон, вечером созвонимся… - сказал Герман, покидая дом.
   - Ну, бывай, коли не шутишь. Ух ты, черт, я уже тоже заговорил прибаутками, как Вареник, - озадаченно проговорил Антон. - Видно это передается воздушно-капельным путем, как грипп или ОРЗ.
   Через несколько минут хозяйка вернулась вся поникшая, в руках она держала еще две пары испорченных туфель.
   Антон подскочил с кресла, как ужаленный, и кинулся навстречу Виктории:
   - Виктория, присядь сюда, в кресло. Отдохни, здесь тебе будет удобно. Не надо так переживать, к вечеру я куплю тебе несколько пар обуви, ты останешься довольна. У меня есть знакомый в фирменном обувном магазине, он привезет обувь сюда, ты все примеришь…
   Виктория крутила в руках черные лакированные туфли-лодочки. На глаза навернулись слезы.
   - Это были мои самые любимые туфли.
   - Виктория, не надо так переживать. Помнится, ты говорила, что опаздывала на важную деловую встречу…
   - Да, интересно, в чем я, по-твоему, должна отправиться на встречу? Босиком?
   - Ну к чему такие крайности? Можно обуть кроссовки.
   - Антон, ты предлагаешь мне идти на деловую встречу с клиентом в строгом брючном костюме и кроссовках?
   - А что здесь такого? Пусть думают, что ты модный крутой дизайнер. И тебе все нипочем.
   - Ни за что! К тому же, кроссовки белого цвета.
   - Ну не куражься, Виктория, не строй из себя светскую львицу Ивению Скобчак.
   - Ты же знаешь, я ее терпеть не могу! – недовольно фыркнула  Виктория.
   - Ну вот, в черном брючном костюме и белых кроссовках ты просто затмишь ее. Она просто сдохнет от зависти, что сама не додумалась.
   Антон кинулся к шкафчику в прихожей и достал оттуда кроссовки и протянул их Виктории. Та нехотя напялила обувь на себя. Глянув на себя в зеркало, девушка скривилась как от зубной боли.
   В дверях замаячила фигура Германа. Он в нерешительности переминался с ноги на ногу.
   Завидев приятеля, Антон обрадовано сказал: «А вот и Герман не даст соврать, что ты, Виктория, прекрасно выглядишь в этом прикиде». Герман молча поглядывал на Викторию. «Ну что молчишь как истукан!» - зашипел на друга Антон. «А что я должен сказать?» - отбивался Герман. «Скажи, что Виктория хорошо смотрится». «Но это не правда! – обескуражено заявил Герман. – Она выглядит смешно. Белые кроссовки совсем не вяжутся с деловым брючным костюмом». «Так соври! Ты мне друг или не друг. Видишь, девушка извелась вся, нервничает, на встречу опаздывает. Надо Волли спасать, он же не виноват, что ему на зубы попались ее любимые черные лакированные туфли. Бедняга итак забился под кресло от испуга и не вылазит оттуда уже четверть часа. У собаки будет нервный стресс. К тому же, Виктория выгонит сегодня и Волли, и меня из своего дома. Жить мне негде, я ушел из дома, тогда я остановлюсь у тебя!» Последние слова Антона прозвучали, как угроза. Виктория в нерешительности посмотрела на Германа:
   - Герман, скажи правду, только не лги мне, пожалуйста. Как я выгляжу?
   Герман переглянулся с Антоном и неохотно соврал, краснея от смущения:
   - О, Виктория, ты выглядишь чудесно.
   - Ну, что я тебе говорил, Виктория! – победоносно произнес Антон. Лицо его расплылось от довольной улыбки.
   - Не слушай этого краснобая, Герман. Правда, мне хорошо в этом всем? - Виктория еще раз придирчиво оглядела себя в зеркало.
   - Правда! – кивнул головой Герман.
   - Честно, честно?
   - Честнее не бывает…
   - Ну что ж, пусть будет по-вашему, - сказала Виктория. Она взяла в руки сумочку и строго уставилась на Антона:
   - Я ухожу! Меня не будет несколько часов. Но чтобы, когда я вернусь, здесь духу твоего не было! Ни тебя, ни твоего дикого пса больше не хочу видеть в своем доме. Ясно?
   Девушка направилась к выходу, но в дверях остановилась и раздраженно произнесла: «Ой, что же это я?! Вы мне совершенно заморочили голову, я забыла взять папку с эскизами.» Гневно глянув на приятелей, хозяйка дома прошла в свою комнату.
   - О-о, слышишь, Герман, строгая как учительница, - недовольно проворчал Антон. – Не хватает только указки в руке, а то бы она сейчас меня ею огрела.
   - Ты думаешь, Виктория, может драться? – запаниковал Герман. Он в который раз пожалел, что так некстати вернулся.
   - А то! Попадись ей только под горячую руку, огреет, не задумываясь.
   - Сам виноват! – зло огрызнулся Герман.
   - А ты, кстати, чего вернулся? Что совесть замучила, решил вернуться спасти товарища.
   - Конечно, я тебя спасаю уже полдня, то вещи помочь донести, то с собакой погулять, то от Виктории отбиваться. Нет уж! С меня довольно. Я забыл свой ноутбук, вот и вернулся, пока не поздно, а то у твоего лабрадора сегодня что-то аппетит разыгрался. Мало ему Викториных туфлей покажется, он еще за мою технику возьмется.
   - Эх ты, компьютерный червь, айтишник хренов, жизни не представляешь себе без железа. Глаза он красные, наверное, опять всю ночь на монитор пялился.
   - У тебя тоже вид не лучший, наверное, в клубе всю ночь зажигал. Не все еще отцовы деньги промотал? Не боишься, что отец вдруг обанкротится, и деньги перестанет тебе давать.
   - Типун тебе на язык! Что я тогда буду делать, жизнь тогда будет кончена.
   - Пойдешь работать, как все нормальные люди.
   - Какой работать, я ничего не умею делать. От меня на работе больше вреда будет.
   - Ничего, научишься…
   - Короче, не тупи, Герман… Слышишь, Виктория сюда идет.
   Виктория вошла в гостиную с папкой под мышкой и подозрительно глянула на парней:
   - О чем вы тут шептались, пока меня здесь не было? А?!
   - Ни о чем! – сказал Герман.
   - Опять что-то замышляете за моей спиной?
   - К чему все эти подозрения? – миролюбиво улыбнулся Антон. – Знаешь, Виктория, я тут подумал, ты идешь на деловую встречу, тебе надо иметь представительный вид…
   - Благодаря твоему лабрадору я имею очень представительный вид.
   - Не преувеличивай, детка. Ты прекрасна в любом наряде.
   - Обойдемся без сантиментов! – строго сказала Виктория. – Говори, что еще придумал.
   Антон снял с руки часы и протянул девушке: - На, бери!
   - Зачем? Не возьму я эти часы.
   - Это очень дорогие часы. Уверяю тебя, никто и не посмотрит на твой внешний вид, все будут пялится на эти часы. Во всяком случае, на переговорах произведешь должное впечатление.
   - Ты думаешь… Но ведь они очень дорогие, а вдруг потеряю или отнимет кто?
   - Ну, не желательно, конечно, часы дорогие. К тому же, подарок отца. Заметит пропажу, надоест с расспросами, что да как, куда дел, то да се…
   - Хорошо, я беру часы. Вечером верну в целости и сохранности. Но это компенсация за сегодняшние неудобства. К тому же, Антон, ты обещал мне возместить тот ущерб, который причинил Волли моему гардеробу.
   - Само собой разумеется…
   - А вечером тю-тю, чтобы вас и след простыл. Ключи от студии оставите у моего соседа Севы Лаптева. Я ему доверяю…
   Виктория ушла, громко хлопнув дверью. Антон с облегчением вздохнул и уселся на диван:
   - Все, кажется, пронесло… Временно поживу здесь. А ничего квартирка, что скажешь, приятель?
   - Ну я так понял, что это студия. Виктория – что художник? – спросил Герман.
   - Типа того, художник, дизайнер – какая разница. Главное, что здесь можно жить, места много – хоромы, и прикинь, в центре города.
   - Угу, - согласился Герман. Он, не спеша,  прогуливался по студии, с интересом рассматривая  картины на стенах. Вдруг он остолбенел, уставившись перед одной картиной. – А это что за фигня?
   - Белый квадрат…
   - Малевича?
   - Ага.
   - Стоп! «Черный квадрат» картина Малевича. А это…
   - А это «Белый квадрат» Виктории Лебединской. Улавливаешь разницу… Кстати, Виктория им страшно гордится.
   - Понятно. Что там, что там ничего не ясно, один туман. Разница только в цвете.
   - Зато понтов много! Работы мало, в смысле мазанины краской, а выпендрежа много. Впрочем, кто их поймет, этих творческих людей. Знаешь, Герман, давай выпьем за новоселье.
   - А есть? – оживился Герман.
   - Еще бы! Думаешь, просто так большую сумку взял. У меня там кое-что припасено.
   - Так погоди, Антон, что отмечать? Виктория грозилась выставить тебя за дверь.
   - Не выгонит!
   - Мне кажется, ты слишком самоуверен.
   - Не паникуй, что-нибудь придумаю…

                *   *   *
   Прошло несколько часов. Виктория была на седьмом небе от счастья. Встреча прошла на «ура». Клиент остался доволен ее эскизами и дизайнерское агентство заключило с ней выгодный контракт. Виктория не знала, то ли она произвела впечатление на работодателей своими работами или своим шармом, но, во всяком случае, все за столом во время переговоров пялились на Антошкины часы. Антон оказался прав, дорогие часы, действительно, производили на людей какое-то магическое действие. Чтобы отметить выгодную сделку и полученный аванс, Виктория пригласила к себе на застолье лучшую подругу Татьяну Пирогову. Татьяна была миловидной брюнеткой, девушка отличалась бойким решительным характером. Она была практичной особой и трезво смотрела на жизнь, прекрасно разбираясь в житейских ситуациях, в отличие от вечно летающей в облаках творческой натуры Виктории. Девушки ладили между собой и прекрасно  дополняли друг друга.
   Радостные, в предвкушении вкусного ужина, и слегка подогретые бокалом пива в соседнем кафе-баре, девчонки ввалились домой к Виктории. К удивлению Виктории Антона дома не оказалось, она облегченно вздохнула, не ожидав такой легкой победы над этим «узурпатором». Но он, действительно, ретировался, его нигде не было видно, и его нахального пса тоже. Девчонки занялись сервировкой стола. Виктория выгружала сумки, а Татьяна поставила на плиту кастрюлю варить пельмени. Тут совершенно негаданно явился Антон, он беспардонно заявился на кухню и уселся за стол. Критическим взглядом оценив запасы провизии на столе, Антон криво ухмыльнулся:
   - Так, гляжу копченая колбаса, копченый сыр, орешки, чипсы, сухарики, капуччино 3 в 1 с синтетическим молоком. Ужин - что надо! Прощай фигура, привет гастрит. О, даже баунти и мороженое есть. – Парень покрутил баночку консервов в руке. – Забытый деликатес – килька в томате. О, сырок плавленый. Ну да, как же без него. К чему такая роскошь в наше трудное кризисное время? Что отмечаем, девчонки?
   - Не твое дело, - зло огрызнулась Виктория. – Тебя забыли спросить. Чего заявился? Мы, кажется, уже договорились, что ты убираешься из моей квартиры к моему приходу. Кстати, где ты ключи взял?
   - Ты сама мне их дала.
   - Только не говори, что Севы не было в мастерской, и ты не смог оставить у него ключи.
   - Я и не говорю. Сева был у себя на месте. Мы даже отметили…
   - Что отметили? – сказала раздраженно Виктория, она явно выходила из себя.
   - Наше знакомство с ним. Выпили по рюмашке-другой. Сева – хороший друг.
   - Почему ты не ушел? Представляешь, Таня, этот узурпатор вторгся ко мне с самого утра в дом… в такую рань, я еще спала… и говорит «можно я у тебя поживу»…
   - В какую рань, Виктория, пожалей мои уши, было уже почти 12 часов дня. Все нормальные люди в это время уже идут на обеденный перерыв…
   - Это не твое собачье дело! Кстати, где этот дикий пес?! – девушка с опаской оглянулась по сторонам. – Надеюсь, ты не привел его снова в мой дом?
   - Таня, ну вот скажи, как можно так говорить о добрейшем животном Волли…
   - Эта скотина за полчаса погрызла несколько пар обуви. И даже мои черные туфли на шпильке!
   Татьяна с интересом наблюдала за перепалкой молодых людей, не встревая в разговор, Антон даже показался ей симпатичным, но когда она услышала, что какая-то собака погрызла итальянские черные лакированные туфли, которые она собиралась одолжить у Виктории, чтобы пойти в них на вечер выпускников, Татьяна встала на сторону подруги.
   - Что?! – вскрикнула Татьяна. В душе у нее закипала ярость, она гневно посмотрела на Антона. – Твои черные туфли-лодочки на шпильке испорчены?
   - Безнадежно испорчены, их уже не починить, и за это кто-то ответит! - сказала Виктория, потрясая в воздухе разорванными туфлями.
   Татьяна поняла, что в эту минуту она просто ненавидит Антона и его пса заодно. Она презрительно смерила взглядом Антона, но тот нисколько не смутившись, элегантно поднялся из-за стола, подошел к углу комнаты и сказал: «Вуаля, барышни!», рукой указав на какие-то коробки, лежавшие на полу.
   - Что это? – спросила Виктория.
   - Это обувь… Замечу, хорошая обувь и дорогая из модного обувного магазина…
   - Но здесь же коробок десять, - удивилась Татьяна.
   - Я не знал, какой размер у Виктории, и взял сразу несколько пар, чтобы она выбрала для себя что-нибудь, - небрежно сказал Антон.
  Татьяна почувствовала, что сердце у нее стало оттаивать, и она уже больше не сердится на Антона. Глаза у Татьяны загорелись алчным блеском и она с надеждой посмотрела на подругу и Антона:
   - Антон, Виктория, а можно я себе что-нибудь выберу?
   - Конечно! – снисходительным тоном ответил парень.
   - За туфли, конечно, спасибо, - сказала Виктория, - но это, всего лишь, компенсация за нанесенный ущерб.
   - А если я угощу вас жареной курицей и пиццей с ветчиной, я буду прощен? – не унимался Антон. Он полез в холодильник и достал оттуда блюда с едой, мастерски жонглируя двумя блюдами, он выставил их на стол. Курица и пицца, действительно, выглядели аппетитно.
   - Ой, жареная курица! – воскликнула Татьяна. – Сто лет не ела жареной курицы. И пиццу хочу.
   Виктория сглотнула слюну, в желудке у нее заурчало от голода, но она держалась до последнего. С сожалением посмотрев на подругу, девушка тихо, но твердо произнесла: - У, предательница…
   - Вика, ну, Вика, давай его простим, - умоляла  подругу Татьяна.
   - Курицу он, наверное, заказал в ресторане, а пиццу в ближайшей пиццерии…
   - Ну, решайся подруга, - сказала Татьяна, - а то ужасно есть хочется. Я сегодня целый день бегала на работе, как волк. Голодная страшно…
   - Ну, хорошо, - смилостивилась над Антоном Виктория, - оставайся на пару дней…
   Тут Виктория осеклась на полуслове, на пороге возник Герман с Волли на поводке. – Что?! – вскрикнула девушка, - этот пес опять будет жить в моем доме? Ни за что! 
   Тогда Антон, вздыхая, решил достать последний туз из рукава.
   - А если я скажу, что сегодня днем сюда заявились кредиторы из банка, которым ты задолжала приличную сумму, и они собирались за долги описать все твое имущество, в том числе и твою мастерскую…
   - Боже, они собирались отнять мою студию, - ужаснулась Виктория только одной этой мысли. Она беспомощно посмотрела на подругу. – Таня, как это может быть?
   - Ты что, опять забыла заплатить по кредиту?
   - Ага…
   - Ну вот, учи тебя, учи, - поучала подругу Татьяна. – Взяла кредит плати, не можешь, то хотя долг реструктуризируй…
   Довольный произведенным впечатлением, Антон решил смилостивиться и небрежно произнес:
   - Можете не волноваться, долг я уже погасил…
   В комнате повисла тягостная тишина. Виктория мучительно размышляла, как ей поступить с Антоном. Ясно, что теперь, когда он погасил задолженность, она не могла выставить его за дверь, как паршивого пса. Кстати, о псе! «О, Боже, это мне придется терпеть эту ужасную собаку». На выручку, как всегда пришла сообразительная подруга.
   - Виктория, я думаю, что, взирая на все выше приведенные обстоятельства, Антон сможет тут пожить кое-какое время…
   - Браво, Татьяна! Соломоново решение.
   - Я согласна… - не хотя выдавила из себя Виктория, понимая, что в эту минуту обрекает себя на адские мучения.
   - Ну вот и славненько! – потер от удовольствия руки Антон. – Все к столу! А то, я действительно, ужасно проголодался. – Тут Антон глянул на Германа, который нерешительно стоял в дверях кухни: - Герман, что ты там стоишь как Киса Воробьянинов с кислой миной «месье, же не манж па сиз жур», прошу к столу.
   Герман охотно откликнулся на приглашение. Торопясь к столу, он упустил поводок из рук, Волли, учуяв ароматные запахи, тут же подбежал к столу и поднял свою морду, заглядывая в тарелки. Такой наглости Виктория не выдержала, она вскочила со стула и схватив полотенце с тумбочки, замахнулась на собаку: - Пошел отсюда! Кыш! Кыш!
   - Кыш, Кеша – вот! - произнесла Татьяна, - Кеша хорошее имя для пса, а то придумали имя для собаки Волли.
   - Чем тебе, интересно, не нравится кличка Волли? – обиделся за друга Антон.
   - Ты б его еще Вольтом назвал, - сказала Татьяна.
   Герман рассмеялся, поперхнувшись куском пиццы, он откашлялся и сказал: - Самое смешное, что Антон вначале так и хотел назвать своего лабрадора.
   - Тоже мне, клоун, паясничает тут, - обиделся Антон. – Иди лучше принеси масло из холодильника.
   Герман кинулся к холодильнику, достал пачку сливочного масла, повертел ее в руках и снова положил на полку в холодильнике.
   - Ну, чего ты, Герман? Тащи масло сюда.
   - Так 82 с половиной процента, еще не скачалось…
   Друзья переглянулись и дружно рассмеялись. Герман сконфузился, явно зависая, не ожидая такого поворота.
   - Герман, не тупи. Тащи масло. Вот, девушки, наглядный пример, как не надо сутками напролет торчать за компьютером. Перед вами биоробот человекоподный пятой модели унифицированный, периодически зависает, не может более двух часов находиться без гаджетов, тут же зависает…
   - Чего обзываться, не понимаю, - бурчал Герман, проглатывая на ходу очередную порцию пиццы. Он снова чуть не поперхнулся, Антон под столом с силой ударил его по ноге: - Это тебе за Вольта, очкарик.
  - Тоже мне Му-му нашелся
  - А почему Му-му? – страшно удивилась Таня, она весь вечер не сводила глаз с симпатичного Антона.
   - Антон Герасимов, короче Герасим, оттого прозвали его в школе Му-му.
   Девчонки прыснули со смеху. Такого издевательства над собой Антон не выдержал, он замахнулся натренированным в тренажерном зале кулаком в ухо Германа. Но тот произнес волшебную фразу: «Ты чего, Антон, я ж пошутил, мы с тобой в школе за одной партой сидели!», и Антон, не спеша, но все же опустил кулак. Короче говоря, прошел не заметно в дружественной атмосфере.

                Глава вторая
                СЕВА  ЛАПТЕВ
   Сева Лаптев был соседом Виктории, ему было лет под сорок. Его отличала рыжая кудрявая шевелюра. Он не был красавцем, но, как известно, чтобы нравиться женщинам, не обязательно родиться Аполлоном. Сева был художником, звезд с неба не хватал, но жил довольно-таки безбедно, рисуя картины под заказ. Когда-то на заре своей творческой деятельности, Сева нарисовал автопортрет, на картине запечатлев себя, в чем мать родила, вместо фигового листка прикрывшись паспортом. Картина имела бешенный успех у публики, когда Лаптев выставил ее в галерее. Но, к сожалению, успех был не долгим, на следующий день картину украли, Сева был в печали. Но, как ни странно, случай с пропажей такого «шедевра» сделал его имя знаменитым среди художников и местной тусовки. Имя его еще «гремело» потому, что Сева был страстным почитателем женской красоты, и представительницы прекрасного пола часто забегали к нему в мастерскую, являя собой образ натурщицы или музы художника. И надо сказать, Сева был знатным мастером женского портрета, но его популярность у женщин страшно не нравилась жене Алисе. Она то и дело устраивала скандал своему ветреному мужу, застукав его с очередной любовницей. И вот недавно устроив разгон мужу, Алиса, громко хлопнув дверью, сбежала от него к тетке в деревню. Сева запил с горя. Что ни говори, а жену он любил трепетно и нежно, невзирая на пламенную страсть к прекрасным натурщицам и музам. Смазливая Шурочка, продавщица из соседнего супермаркета, несколько утешала его в горе.
   Антон и Сева быстро поладили. Обнаружив на следующий день Антона, курящим на лестничной клетке рядом с его мастерской, Сева намекнул новому соседу, что хорошо было бы проставиться за новоселье, на что Антон охотно согласился и тут же побежал в магазин затариться. Найдя общий язык, они, можно сказать, спелись, то есть спились. Веселье полилось рекой. Шумные вечеринки с громкой музыкой, девчонками и танцами до упаду продолжались неделю, пока соседи не стали жаловаться на шум. Тогда друзья стали вести себя потише, скромно беседуя на кухне под рюмочку-другую о смысле жизни. Сева жаловался на свою разбитую жизнь, на уход жены. Антон изливал свою душу новому приятелю, делясь обидой на отца, который аннулировал все его кредитные карточки, лишив Антона средств к существованию. Сева отложил мольберт и кисти в сторону, закинув живопись; он был рад, откуда ни возьмись, взявшемуся собутыльнику, к тому же, еще самому покупавшему спиртное. Кто ж против такого будет возражать. Сева не был ни трезвенником, ни язвенником.
   Антон днями пропадал у соседа, чему несказанно была рада Виктория. И если бы не Волли, то бишь Кеша, Виктория была счастлива вдвойне. Ей по неволе приходилось выгуливать Антошкиного лабрадора. Потому что заброшенный своим хозяином он делал огромные лужи на полу, и убирать приходилось за ним опять же самой Виктории. Но хуже всего, что Кеша, слоняясь по мастерской, выл по ночам. Вначале Виктория ничего не поняла, проснувшись ночью от жуткого воя. Сонная, она испуганно вскочила с кровати, пытаясь сообразить, что происходит. Кеша выл страдальческим голосом, а на улице ему вторили дворовые собаки. Первым подавал голос Кеша, потом с улицы доносился писклявый голос маленькой собачонки, вторая собака басила следом за ней. Этот концерт продолжался довольно долго, и так несколько ночей подряд. Усмирить Кешу было невозможно, она швыряла в него тапками и всем, что подворачивалось под руку в этот момент, но он ловко увертывался от броска и продолжал свою «арию». Виктория сама готова была взвыть, от бессонницы лазя на стенку. В одну из ночей, под утро, совершенно измучившись от собачьего концерта, Виктория вышла на лестничную клетку, там не было слышно собачьего лая. Успокоившись, насладившись тишиной, уставшая Виктория задремала, присев на ступеньки и прислонившись к стене. В таком виде ее застал Антон, возвращавшийся с вечеринки от Севы. Он улыбнулся:
   - Ба, что я вижу!  А разве приличные барышни ночуют на лестничной клетке в пижаме и тапочках на босу ногу?
   - Это не смешно! – открыв один глаз и косо покосившись на Антона, произнесла Виктория. – Твой лабрадор опять выл всю ночь, хуже всего, что уличные собаки выли вместе с ним.
   - Что поделаешь, Волли очень сентиментальный. Он скучает по дому.
   - Так отведи его домой! Ну, пожалуйста, Антоша, - девушка посмотрела на приятеля страдальческим взглядом.
   - Я подумаю над твоим предложением, - деловито произнес Антон. – Но, а сейчас, извини, я хочу спать, посторонись, Виктория, дай мне пройти в дом и прилечь в кровать.
   Девушка оторопела от такой наглости, у нее даже челюсть отвисла, от очередной выходки Антона, Виктория хотела сказать колкую фразу, но Антона и след простыл…
   Антон не зря скрывался от гнева отца, отец его повсюду разыскивал, грозясь его скрутить в бараний рог, и вот, наконец-то, его люди донесли ему, где отыскать спрятавшегося блудного сына. В тот же день Владислав Петрович Герасимов, отложив все важные дела в сторону, отправился навестить Антона. Старший Герасимов был не мало удивлен, когда ему открыла дверь своей студии Виктория Лебединская. Девушка произвела на него хорошее впечатление и внешностью, и манерами. Он вздохнул с облегчением. Это в корне меняло дело. Значит, Антон не забился куда-то в злачное место, в вертеп, а нашел приют в приличном доме. Но старшего Герасимова ждало разочарование, Антона не оказалось дома. На вопрос: «А где же он?», Виктория молча кивнула в соседнюю дверь. Герасимов тут же развернулся и позвонил в указанную дверь.
   По мастерской в панике метался Антон, ища спасения от гнева отца. Ему несколько минут назад позвонила их домработница тетя Глаша и сообщила, что отцу удалось раздобыть его новый адрес, и он едет навестить его. С криками: «Все пропало! Он меня нашел!», Антон бегал из угла в угол, ища надежное место, где бы можно было скрыться. Он ринулся к двери, заглянул в глазок, и, завидев в подъезде отца, понял, что путь к отступлению отрезан. Тогда он метнулся к окну, но прыгать было очень высоко. Антон с надеждой посмотрел на Севу, спрашивая, что ему делать и где спрятаться, чтобы отец не нашел. Сева не долго думая, предложил Антону одеться в шотландский костюм, который был приготовлен для очередной картины. Быстро облачившись в шотландца, Антон замер посреди мастерской как изваяние. В довершение всего Сева накинул на него покрывало. Тут в дверь позвонили.
   Сева пошел открывать. Владислав Петрович вежливо поздоровался и осведомился, нет ли здесь Антона. Сева Лаптев молча пропустил гостя в дом. Не выдавая внутреннего смятения, Сева небрежно закурил. Владислав Петрович осмотрелся по сторонам и прошелся по мастерской. Тут невзначай его кто-то сзади ущипнул за ногу, старший Герасимов ойкнул от неожиданности и оглянулся в поисках обидчика. Но перед ним была пустота, никого не было, тогда он опустил взор и увидел пеликана, который важно расхаживал перед гостем, размахивая крыльями.
   - Что это?! – только и нашелся, что сказать Владислав Петрович.
   Сева добродушно улыбнулся: - Это? Темка, пеликан, очень общительный.
   - Я заметил.
   - Только вот у него вредная привычка есть. Подойти к гостю сзади невзначай и ущипнуть. Свои привыкли, а вот чужие пугаются.
   - Не пробовали отучить от этой вредной привычки!
   - Пробовал. Бесполезно.
   - Где Антон?
   - Не знаю, - сказал Сева, разводя руками.
   - Как не знаете?! Соседка напротив, у которой Антон снимает жилье, сказала, что он здесь.
   - А-а, вот оно что, так он был, но вышел, вы, наверно, разминулись.
   - Странно, вы не находите?
   - Я?! Нет, - Сева огляделся по сторонам, - я ничего не нахожу.
   - Странно-странно, - бубнил себе под нос Владислав Петрович, прохаживаясь по мастерской.
   - Может вам воды принести или чего покрепче? – предложил Сева, изображая из себя вежливого хозяина дома.
   - А вы, значит, пьете? – гость пристально уставился на Севу.
   - Я – чуть-чуть! Самую малость! – честно соврал Сева.
   - Чем вы занимаетесь?
   - Я?!
   - Вы! Не я же!
   - Я – художник.
   - Как ваше имя?
   - Сева Лаптев! – с достоинством ответил Сева. – Мои картины даже похищают из картинных галерей.
   - Надо же! Не знал, не знал…
   - А это что у вас такое, - сказал Владислав Петрович, снимая покрывало с Антона.
   - Папа?! – спросил Антон с перекошенным от страха лицом.
   - Сын?! – не менее был удивлен Владислав Петрович.
   - Ты что здесь делаешь?
   - Антон, ты что извращенец?!
   - Я – натурщик, - гордо подбоченившись, сказал Антон.
   - А в юбке отчего?!
   - Я – шотландец. Это костюм для моего портрета, Сева рисует мой портрет. Сева, подтверди. – Сева с готовностью кивнул головой.
   - А прятался отчего?
   Антон замешкался с ответом, не зная, что ответить отцу, и тут Владислава Петровича осенила страшная догадка: - Сын, ты гей?!
   - Папа, ну это уж слишком!!! - страшно обиделся Антон, - как ты мог такое про меня подумать?! Я ж твой сын.
   - А кто вас сейчас поймет молодых? – в сердцах ответствовал старый Герасимов, с недоверчивостью поглядывая на сына: - Сынок, ответь мне, как на духу, ты не из этих, не голубых?
   - Фу ты, черт, дались они тебе, эти голубые! - вспылил Антон, в раздражении расхаживая из угла в угол. Владислав Петрович только вертел головой туда-сюда, едва поспевая уследить за тем, как сын бегал по комнате из угла в угол.
   - Да не мельтеши ты! – не выдержал, наконец, Владислав Петрович. – Аж голова закружилась, глядючи, как ты тут мечешься, как тигр в клетке.
   Антон остановился, но показушно отвернулся от отца, всем своим видом демонстрируя, что незаслуженно оскорблен гнусными домыслами. Сева Лаптев молча наблюдал за семейными разборками, не встревая в выяснения отношений.
   - Ну, вот и прояснили ситуацию, - сказал добродушно Владислав Петрович, тяжело опускаясь на стул. – Тебя ж, сынок, все время дома нет, все по клубам шастаешь да по вечеринкам. Вот и поговорили по душам. Значит, ты утверждаешь, что ты не гей?
   Антон презрительно фыркнул в ответ.
   - А в юбке тогда отчего? – допытывался Владислав Петрович.
   - Говорю ж тебе, это шотландская юбка, национальный костюм такой у шотландцев.
   - Понятно. А эту хрень зачем нацепил, на поясе болтается чуть ли не на причинном месте.
   - Это не хрень, как ты говоришь, папа, а килт. Тоже элемент костюма, что-то типа охотничьей сумки или кошелька…
   - Странный элемент у этих шотландцев. Нет, я, конечно, понимаю, я человек не темный… Но все же мода европейцев меня иногда коробит. Я вот что подумал, сынок, может и хорошо, что ты того… не поехал учиться за границу. То, что ты промотал деньги на учебу, это, конечно, очень плохо, ты же знаешь, деньги мне достаются с большим трудом, в поте лица, так сказать. Но хрен с ней с заграницей, можно же получить образование и у нас. В Советском Союзе у нас давали приличное образование, никто не жаловался, во всяком случае…
   Почуяв такие слова, Антон насторожился, как охотничья собака, не пропуская ни одного слова, сказанного отцом. В душе Антон мысленно ликовал, он понял, что отец простил ему то, что он просадил кучу бабок. От восторга у Антона закружилась голова, страшно захотелось выпить, но он с достоинством слушал нравоучения родителя со смиренным видом, не перебивая. Тут Сева Лаптев решил, что он, наконец, тоже может вставить свое веское слово, и он заговорил:
   - А тут я с вами полностью согласен, Владислав Петрович. В наше время образование было будь здоров, я, во всяком случае, не жалуюсь, я в советской школе получил неплохое образование, закончив десятилетку на твердые четверки, но, правда, вперемешку с немее твердыми тройками, и я помню многие имена классиков литературы до сих пор, например, помню имена Толстого, он «Войну и мир» написал, Мамина-Сибиряка, правда, не помню, что он написал…
   - А, вот видишь! – позлорадствовал тут же Антон. Тоже мне, Мамин-Сибиряк выискался.
   - Попрошу без фамильярностей! – ответствовал с достоинством Сева. – Я еще помню других классиков литературы - Шекспира, Вагнера, Айвазовского. Стоп! – во время спохватился Сева, стукнув себя по лбу для пущей убедительности. – Айвазовский был художником, как я мог забыть такое.
   - Вот видишь, сынок, учись, человек до сих пор помнит, что проходил в школе, имена классиков, например…
   - Вагнер, по-моему, был композитором, - позволил себе усомниться Антон.
   - Какая разница, - сказал Владислав Петрович. – Решено! Ты остаешься дома и будешь учиться на родине. У нас тоже есть хорошие ВУЗы, где можно получить вполне пристойное образование, и вреда будет меньше, а то понахватаются там, за рубежом, в учебных заведениях разных идей и приезжают из Европ и Америк толерантные на всю голову с разрухой в головах и начинают всех учить, как заново жить. Мне кажется, Запад нас погубит, западный мир повернулся к миру не тем местом, повернувшись, как избушка, к лесу задом…
   На такие слова даже находчивый Сева не знал, что ответить. Мудреные слова всегда загоняли его в тупик. Из анабиоза его вывел стук в дверь, скорей даже не стук, а острожное поскрябывание в дверь. Сева встрепенулся, он узнал того, кто это мог быть. Он не хотя пошел открывать дверь, на пороге стоял сосед Гена, собрат по профессии, коллега по цеху, по прозвищу Гена – не плюй через колено. Он приходил чаще всего, чтобы одолжить денег, деньги он никогда не возвращал, поэтому можно было считать, что, одалживая деньги Гене, вы занимаетесь благотворительностью. Гена с завидным постоянством занимал деньги у всех жильцов дома до тех пор, пока люди осторожно не стали его избегать. Кому не удавалось избежать  встреч с Геной, были тронуты его обреченным видом и страдальческими глазами неудачника, скрепя сердце, они вынимали деньги из кошелька и, протягивая их Гене, мысленно с ними прощались.
   - Денег нет! – выпалил Сева, открыв дверь перед Геной и решив сразу расставить все точки на «i». Но Гену было не так просто провести, с годами он стал профессионалом в своем нелегком деле по заему денег у соседей и он начал издалека:
   -  К чему такая категоричность, Сева? Что мы не можем поговорить, как друзья, по душам, так сказать, а друзья, разве, разговаривают на пороге дома…
   Сева покосился на Гену недоверчивым глазом и неохотно пропустил в дом. Пройдя на кухню, беглым взглядом оценив обстановку, Гена завистливо вздохнул, глядя на чужой праздник жизни – батарею пустых бутылок и остатки роскошного ужина на столе. Взглянув на унылый и тоскливый вид соседа, Сева Лаптев осознал, что просто обязан одолжить денег нерадивому Гене, чтобы загладить перед ним свою вину от того, что просто ощущал себя счастливым человеком. Шелест купюр вмиг оживил дремавшую натуру художника, Гена вдруг ощутил бешеный прилив сил и, в спешке распрощавшись с Севой, отправился прожигать полученные гроши.

                Глава третья
                ПОЧТИ  ДЕТЕКТИВНАЯ  ИСТОРИЯ
   Гена в отличие от общительного и веселого Севы Лаптева был меланхоликом. Ему было за пятьдесят, он был старорежимным человеком, видел еще Брежнева и мечтал о возрождении Советского Союза. Гена ненавидел гламур и все, что пришло к нам с Запада, искренне веря, что зло пришло оттуда. А еще Гена ненавидел банки, считая, что все зло на земле из-за денег, поэтому он злорадствовал по поводу каждого лопнувшего банка. Но закрытие местного филиала банка «Аккорд» не только не порадовало Гену, а, напротив, ввергло его в еще большую депрессию; дело в том, что Гена делал вывеску для «Аккорда», в банке обещали заплатить аккордно, но вместо этого банк лопнул, и Гена своих обещанных денег так и не получил; полный праведного гнева Геннадий штурмовал банк вместе с обманутыми вкладчиками с грозными криками «Верните наши деньги!»
   Художник жил скромно, его мастерская представляла собой небольшой закуток в несколько метров, в углу комнаты стояла буржуйка, которой он топил комнату в зимние холода, потому что отопление у него уже давно отключили за неуплату. Гена был неудачником, и как все неудачники искал вдохновенья на дне бутылки. Он часами мог просиживать за бокалом пива в местной забегаловке-стекляшке под громким названием «Разгуляй». Под звуки мелодий, типа «золотится роза чайная, как бокал вина» и «душа болит, а сердце плачет» вперемешку с надрывным шансоном, Гена грустил над ушедшей юностью и загубленной карьерой. Мужчина с тоской вспоминал те счастливые дни, когда он рисовал портреты вождей революции, коммунистических деятелей, тружеников села и рабочих завода. «Вот это было время!» - досадливо вздыхал Гена, вспоминая, как, рисуя агитационные плакаты с советскими лозунгами, можно было прилично зарабатывать. В сознании всплыли отдельные фразы-лозунги плакатов ушедшей эпохи: «Слава КПСС!», «Вперед к победе коммунизма!», «Пролетарии всех стран объединяйтесь!»
   Отдав должное меланхолии и хандре, Гена принимался за работу, он шел в местный парк и, лихо заломив берет набекрень, усаживался на скамейку. Здесь на пленере он за умеренную плату рисовал простым карандашом портреты  прохожих. Выходило, впрочем, неплохо. Но этих денег катастрофически не хватало для более-менее сносного существования, тем более что работа эта была сезонная и часто зависела от хорошей погоды. В ненастные дни художник подрабатывал изготовлением вывесок для магазинов и различных фирм. Попутно Гена придумывал звучные слоганы для вывесок, некоторые  просто пугали прохожих своей категоричностью. На вывеске одной парикмахерской красовалась вывеска «Стригись и брейся только у нас, а то получишь отказ». Аптеку украшала надпись «Мы спасем самое дорогое, что у вас осталось!». Ну а для фирмы, реставрирующей старые ванны, Гена придумал такую фразу: «Дадим новую жизнь вашей ванне». Ну как тут было не откликнуться доверчивому обывателю на такие пламенные призывы. Такой маркетинговый ход имел успех. Застигнутые врасплох безапелляционным тоном рекламы прохожие как загипнотизированные шли на зов рекламы.
   И вот тихую размеренную жизнь художника нарушило одно маленькое происшествие. История началась с того, что из Гениной мастерской стали пропадать съестные припасы, которых у него итак было в обрез. Гена поспешил к соседу, Сева, открыв дверь, тут же ее захлопнул со словами: «Денег нет! Имей совесть, Гена, ты вчера уже приходил одалживать денег». Встреченный таким холодным приемом, Гена застыл в нерешительности у закрытой двери, но, отчаявшись на решительный шаг, позвонил еще раз. Сева был обескуражен от такой наглости и несвоевременности визитера, у него в мастерской в этот момент была дама. Каждый раз при звонке в дверь Сева вздрагивал, как будто настал последний судный день, ожидая самого худшего, что из деревни вернулась его жена Алиса и вновь застукала его с очередной пассией.
   - Ну, чего тебе, выкладывай, только побыстрей! – в раздражении спросил Сева, открывая дверь.
   - Даже не знаю, как сказать, - сказал Гена и замялся от нерешительности, не зная, как изложить суть вопроса, грозный вид приятеля совсем не располагал к откровенному разговору. – Такой деликатный вопрос. Сева, у тебя ничего не пропадало из мастерской?
   - А что у меня должно было пропасть из мастерской? – сразу насторожился Сева.
   - Ну, продукты, например…
   - Та, вроде, нет, - не совсем уверенно ответил Сева. – А что у тебя начали пропадать продукты? Ну это даже хорошо, - рассмеялся вдруг Сева Лаптев.
   - Почему?! – опешил Гена.
   - Значит, они у тебя все-таки водятся.
   - Сева, это не смешно, у меня стала пропадать еда со стола…
   - Иди ты! Ты кого-то подозреваешь?
   - Мне кажется, в доме завелась крыса. У тебя нет крысиного яда или мышеловки?
   - Гена, я сейчас очень занят, видишь, работаю над очередным портретом, - для наглядности Сева повертел в руках кисточки и палитру, - приходи вечером, я что-нибудь придумаю. А сейчас бывай.
   - Бывай, - сказал Гена, грустно уставившись на захлопнувшуюся перед ним дверь. В эту минуту открылась дверь напротив, и на пороге появилась Виктория, лицо Гены расплылось в добродушной улыбке. Гена души не чаял в своей соседке, прежде всего за ее великодушие, Виктория всегда занимала ему денег, даже не пытаясь получить их обратно, ну кого не порадует такой бескорыстный сосед. – Здравствуй, Виктория, как поживаешь? – сказал Гена, вкладывая в свой голос всю любезность, на которую только был способен.
   - Добрый день, Геннадий, - ответила добродушно девушка.
   - Виктория, я вот тут что хотел сказать… - Гена остановился, не зная с чего начать, или сразу просить денег или рассказать о пропаже продуктов из его мастерской. Потом мужчина сообразил, что нельзя упускать подвернувшийся случай: - Виктория, ты не могла бы одолжить мне немного денег взаймы?
   - Да, конечно, но много одолжить не смогу, - девушка достала несколько купюр из кошелька и протянула Гене. Гена с восторгом посмотрел на купюры и с благодарностью посмотрел на соседку: - Благородная ты душа, Виктория. Одна ты меня понимаешь, как тяжело и одиноко мне живется на белом свете…
   Девушка была тронута лестными словами в свой адрес, она улыбнулась на прощанье и поторопилась к выходу, опаздывая на работу. Тут Гена вспомнил ради чего, собственно, он вышел из своей квартиры, и окликнул соседку:
   - Виктория, ты не замечала ничего странного в последнее время, что происходит в нашем доме?
   - А что именно происходит в нашем доме? – спросила Виктория, замедляя ход.
   - Ну, например, пропажа продуктов… Вот из моей мастерской стали пропадать продукты. Мне кажется, у нас завелся вор…
   - Гена, давай поговорим об этом вечером, - попросила Виктория, - сейчас я очень спешу на работу.
   - Хорошо, Виктория, не смею больше задерживать, - галантно ответил Геннадий.
   …Уже проехав несколько остановок на автобусе, Виктория вдруг вспомнила разговор с соседом на лестничной клетке. Слова Геннадия ее насторожили. Виктория вдруг вспомнила, что у нее в доме стали происходить непонятные вещи. В ее спальне неделю назад появилось два надкусанных яблока. Как они там взялись, Виктория терялась в догадках. Вначале она стала подозревать Антона, что таким образом он делает ей гнусные предложения к любовной связи. Всем известно, яблоко является символом искушения, ну а уж надкушенное яблоко и подавно. Виктория повнимательнее стала присматриваться к Антону, но Антон вел себя, как обычно, вовсе не посылая ей никаких сигналов и флюидов страсти. Тогда Виктория заподозрила нахального пса Кешу, у лабрадора были жуткие повадки, утащить что-нибудь и надкусить. Виктория скривилась как от зубной боли, вспомнив искусанные Кешей свои любимые итальянские туфли. Но и Антон, и Кеша оказались вне подозрения, потому что в тот день с утра, когда в ее комнате таинственным образом появилась морковь, Антон с собакой были на прогулке. В панике, заподозрив неладное, Виктория позвонила Татьяне. Татьяна тут же определила причину происходящего, что это полтергейст. Правда, подумав с минуту, добавила, что это, возможно проделки домового, которого тут же нарекла Кузей, и посоветовала подруге поставить на кухне мисочку с молоком, чтобы задобрить домового.
   Виктория сделала все, как посоветовала подруга, оставив на ночь на кухне блюдце с молоком. Утром, к ее большому удивлению, молоко исчезло. Его, конечно, мог вылакать Кеша, но Кеша еще не выходил из комнаты Антона, и дверь была заперта. Отправляясь в полдень на важную деловую встречу,  Виктория вновь нос к носу встретилась с соседом на лестничной клетке. Гена был задумчивей и печальней, чем обычно, и жаловался на воришку, таскавшего из его мастерской съестные припасы.
   - Как вы думаете, Виктория, кто это может быть? – спросил Геннадий.
   - Честно говоря, я не знаю.
   - Мне кажется, у нас завелась крыса! – сказал Гена, сделав страшные глаза.
   - Крыса?! – ужаснулась только одной мысли девушка, она и маленьких мышей боялась, а крыс и подавно. Виктория испугалась, что крыса повадится и к ней в дом, и встречи с этим жутким животным она не перенесет. – Что же делать, Геннадий? А если это серое хвостатое чудовище проникнет и в мой дом?– в отчаянии спросила Виктория у соседа.
   - Не беспокойтесь, Виктория, я вас в обиду не дам! – пообещал Гена, ведя себя, как истый джентльмен. - Сева обещал дать мне крысиный яд или мышеловку, мы выведем это коварное животное на чистую воду. Но, на всякий случай, держите под рукой что-нибудь тяжелое…
   - Благодарю вас, Геннадий! Вы настоящий друг, – сказала Виктория и побежала на работу.
   Прошло еще три дня, напряжение нарастало. Виктория плохо спала ночью, ожидая вторжения непрошеного гостя. Под подушкой, наготове, она держала скалку, чтобы, в случае чего, огреть крысу. Каждое утро Виктория вставала ни свет, ни зоря и шла на кухню, проверяя блюдце с молоком, молока в блюдце не было. Татьяна успокаивала подругу и говорила, что это хорошо, это верный знак того, что домовой Кузя уже задобрен, и обещала, что скоро он вообще перестанет беспокоить Викторию своими визитами. Антон не верил рассказам Виктории, появление грызуна он исключил с самого начала, мотивируя тем, что его Кеша сразу поставил бы наглеца на место, Антон не верил ни в полтергейст, ни в домового, и вообще, самоустранился от решения проблемы. Собственно говоря, она и не ждала от него ничего другого. Антон был мастером создавать проблемы, а не решать их. Нервы у Виктории были на пределе. Когда однажды ночью она услышала подозрительный писк и топот чьих-то лап под кроватью, страшно напуганная она опрометью вскочила с постели, и, включив свет настольной лампы, нацелилась скалкой в сторону доносившихся звуков. Но из-под кровати показался ни о чем не подозревающий ежик, он смешно сморщил носик и быстро затопал в другую комнату. Виктория облегченно вздохнула и тут же позвонила подруге, чтобы сообщить ей новость.
   - Таня, представляешь, это оказался ежик!
   - Вика, ты что с дуба рухнула?! – возмутилась сонная подруга. – Глянь на часы, полтретьего ночи.
   - Тань, это оказался не домовой вовсе и не крыса, это оказался обыкновенный еж.
   - Странно, откуда он мог взяться в вашей квартире?
   - Наверное, это он таскал яблоки и прочую хрень ко мне в комнату. Теперь понятно, кто воровал провизию у Гены, - догадалась Виктория.
   - Значит, есть где-то лазейка, по которой ежик пробирается из твоей студии в мастерскую Геннадия.
   - Ой, Гена грозился отравить его! – вскрикнула  Виктория. – Что же делать?
   - Кого его? – недоумевала подруга.
   - Ежика. Правда, мы же тогда не знали, что им окажется еж. Мы же думали, что воришка – крыса.
   - Еще мы думали, что это домовой Кузя…
   - Да, а домовой Кузя оказался  обычным ежиком. Он такой симпатичный.
   - Теперь понятно, кто выпивал все молоко из блюдца.
   - А ты все говорила – домовой, домовой, - подначивала подругу Виктория.
   - Домовых никто в глаза не видел, - быстро нашлась, что ответить находчивая Татьяна, - может, домовые так и выглядят, как твой Кузя.
   - А вдруг Кузя побежал в мастерскую к Гене, и там попадет в ловушку или отравится крысиным ядом? – ужаснулась Виктория. – Я сейчас же пойду к Гене и предупрежу его! – решительно произнесла девушка.
   - А нельзя со спасением Кузи подождать до утра! – возразила подруга. – Человеку может не понравится, что его будят ночью по таким пустякам.
   - Кузя – не пустяк, это живое существо, и очень симпатичное.
   - Ну, поступай, как знаешь, а я спать, завтра вставать рано. Это ты у нас – творческая свободная личность, а мне с утра идти на работу. Ты же знаешь, я работаю в страховом агентстве, и нам приходится много бегать в течение дня в поисках клиентов…
   Гена очень удивился, когда разбуженный долгим звонком в дверь, все-таки соизволил открыть дверь и увидел перед собой улыбающуюся Викторию. Она начала без обиняков:
   - Гена, воришкой оказалась, вовсе, не крыса, а вполне миролюбивый ежик.
   - Так! – сказал Гена и многозначительно посмотрел на ночную гостью. – Но он же таскал у меня продукты. Кто мне возместит убытки?
   - Я возмещу! - с поспешностью сказала Виктория, - только убери ловушки и крысиный яд. Жалко будет, если еж отравится или застрянет в мышеловке.
   - Ладно… А нельзя было с этим подождать до утра? – сонным голосом пробубнил сосед.
   - Гена, жизнь ежика была в опасности, мы не вправе были подвергать его таким испытаниям.
   - Добрая ты душа, - сказал Гена. – Так говоришь, ты возместишь убытки, нанесенные этим вероломным существом? – оживился Гена.
   - Конечно, я же сказала.
   - Но учти, Виктория, он наворовал у меня много чего… - пространно заявил Гена.
   Утром Гена сам лично застукал ежика на горячем, когда тот намеревался утащить со стола очередное яблоко. Гена словил животное и попытался его усовестить, выговаривая, что воровать чужое не хорошо, тем более у него, у Гены, человека и так обиженного судьбой. Ежик молча слушал нравоучения, изредка шмыгая носом. И так тронул его своим печальным взглядом, что Геннадий решил оставить животинку у себя. Об этом своем решении он тут же сообщил соседям: «У всех есть домашние питомцы, у Виктории лабрадор Кеша, у Севы пеликан, а у меня теперь будет жить еж Кузя». Соседи, в общем, не возражали…

                Глава четвертая
                ПОБЕГ   МАРИНКИ  НА  НОВУЮ  КВАРТИРУ
   Маринка свалилась, как снег на голову. Подруга вломилась с утра, прям как Антон, на прошлой неделе, и со словами: «Вика, выручай, мне негде жить!» стала затаскивать свои вещи в квартиру. Виктория стояла ошеломленная посреди прихожей, мысленно соображая о том, что дом ее напоминает сказочную варежку, в которой поселялись все лесные зверушки. И еще она думала о том, что ей с этим всем делать. Всем известно, пребывание гостей в доме явно затрудняет жизнь хозяевам. С нее с лихвой хватит того, что Антон отравлял ей жизнь каждый день, и выставить за дверь она его пока не могла. Как никак, он рассчитался с кредиторами, и временно вопрос с кредитом был снят с повестки дня. Виктория уставилась на подругу и попыталась ее образумить.
   - Марина, зачем тебе вдруг понадобилось поселиться у меня в доме? – тихо, не повышая голоса, и осторожно, начиная издалека, начала свою душеспасительную речь хозяйка квартиры. Но подруга тут же резко ее перебила, обескуражив откровенным вопросом: «Виктория, ты что не рада меня видеть?» Удивленная неожиданным поворотом дела, Виктория честно солгала:
   
   - Ну, почему не рада? Очень рада!
   Маринка с недоверчивостью поглядела на подругу: - Так давай обнимемся, что ли, подружка! – С этими словами полноватая Маринка радостно с вдохновением, как она все делала в этой жизни, сжала в своих объятиях хрупкую подругу, Виктории показалось в этот момент, что она услышала хруст собственных костей, она смущенно попыталась высвободиться из таких горячих объятий. Толкнув Викторию в плечо, Маринка тут же ее заверила:
   - Вот увидишь, Виктория, мы с тобой поладим и дружно заживем!
   - И надолго ты ко мне?
   - Да как получится…
   Но такой ответ явно не устраивал хозяйку квартиры:
   - А поконкретней, пожалуйста?
   - Ну, пока на месяц, - выдохнула Маринка. – А там поглядим, как все сложится…
   - Но почему ты ушла со своей квартиры? Ты же, кажется, снимала у кого-то жилье, и была довольна квартирой и хозяйкой.
   - Представляешь, я сбежала с той квартиры, - рассмеялась Маринка.
   - Но почему? – спросила строго Виктория, явно не разделяя веселое настроение подружки.
   - А, ну его к лешему! Я немного задолжала денег хозяйке квартиры, так она, представляешь, стала мне выдвигать ультиматум – или плати, или она меня выселит с чемоданами прямо на лестничную клетку. Я недолго думая, сбежала от нее вовсе, правда, не заплатив… Ну и ничего! Пусть в следующий раз думает, как приставать к людям с такими дурацкими вопросами.
   - Судя по тону твоих высказываний, задолжала ты прилично? – предположила тоном знатока Виктория.
   - Есть малехо… Я не считала, но за полгода точно… Представляешь, я в панике, денег нет, хозяйка грозится выселить меня, я в слезы и звонить Татьяне, это она мне посоветовала у тебя временно остановиться.
   От таких слов у Виктории сперло в зобу. Она была возмущена тем, что Татьяна, ее лучшая подруга, подсунула ей такую свинью… Но Маринка снова перебила мысленные рассуждения Виктории:
   - Татьяна говорит, что я тебя сильно не стесню, у тебя сейчас Антон ошивается. Так тебе все равно, сколько будет постояльцев… - Маринка прошлась по студии и в восхищении замерла посреди гостиной: - Вот это красотища! Прям царские хоромы, места много, хоть конем скачи.
   Виктории показалось, что у нее дежа вю, где-то она уже слышала такие фразы. Тут девушка вспомнила, что так говорил Антон, когда пришел к ней «навеки поселиться». У Виктории закружилась голова, она тяжело опустилась на диван. Маринка тут же замельтешила перед ней, предлагая ей свою помощь. В эту минуту в комнату вошел Антон. Он с интересом уставился на гостью:
   - Позвольте полюбопытствовать, вы кто?
   - Я – Маринка, подруга Виктории. А ты, разве, не знал, приятель? - Маринка по-приятельски толкнула Антона в плечо,  - привыкай парень, я здесь буду жить.
   - И ты тоже?! – опешил вдруг Антон.
   - А то! Тебе можно, а мне, значится, нельзя. Я – лучшая подруга Виктории, а ты ей, вовсе, никто.
   «Ну и наглая особа», - подумал про себя Антон и посмотрел вопросительно на Викторию, на его немой вопрос она согласно кивнула головой.
   - Так, так, - проговорил парень, критическим взглядом поглядывая на гостью и ее большущие чемоданы. – Милая барышня, а позвольте спросить, где вы намерены расположиться? Все спальные комнаты в доме заняты.
   - Как так заняты?! – не ожидала такого подвоха Маринка. Она с жалобным взглядом посмотрела на хозяйку дома. – Виктория, а как же быть?
   - Мы можем поселить вас, сударыня, на кухне или здесь в гостиной, или в студии отвести уголок. Завесим шторкой, и импровизированная спальня готова!
   - Вот там сам и живи! – зло отрезала Маринка на нахальный выпад Антона в ее адрес.
   Антон застыл посреди комнаты в замешательстве, он явно не привык к такому обращению к своей персоне, чтобы вот так бесцеремонно его, сына олигарха, поставила на место какая-то сопливая девчонка. Виктория молча наблюдала за перепалкой этих двоих. И тут  в голове  Виктории созрел коварный план, в душе она ликовала, Маринка, вот кто, поставит зарвавшегося наглеца Антона на место. Ей до чертиков надоели его друзья, которые часами бренчали на гитаре, громкая музыка по вечерам, доносившаяся из его комнаты, и полуголые девицы, шаставшие по дому, которые по утрам принимали душ в ее ванной комнате. Виктория хищно улыбнулась и посмотрела на подругу:
   - Знаешь, Маринка, я даже рада, что ты временно поживешь у меня. Ты же не против, Антоша?
   - Я не против, - машинально ответил парень, чувствуя, что за слащавой улыбкой Виктории кроется какой-то коварный план. Но решать этот ребус ему помешал зазвонивший вдруг телефон, звонил Никита – его приятель, сегодня вечером у них намечался поход в клуб и отрыв по полной, но перед этим надо было срочно повидаться с отцом и выцыганить у него денег. Антон спешно попрощался и убежал.
   Неприятности от Маринки начались в тот же день. Когда Антон поздно ночью пьяный и усталый после вечеринки ввалился к себе в комнату и завалился на кровать, он тут же был сброшен с постели чьей-то сильной рукой на пол. Немного очухавшись от этого борцовского приема, Антон уселся на полу, пытаясь сообразить, где он и что с ним происходит. В эту минуту послышался истошный крик, это кричала Маринка, которая нагло забралась в его спальню и сейчас истошно визжала, усевшись на кровати. От ее крика у Антона, казалось, лопнут ушные перепонки, он закрыл уши руками, чтобы не слышать сигнальную сирену в исполнении придурошной Маринки. В эту минуту в комнату влетела испуганная Виктория и включила свет. Маринка сразу же принялась жаловаться подруге:
   - Виктория, представляешь, он только что вторгся в мою комнату и напал на меня!
   - Что?! – обалдел от подлого наклепа Антон. От всего происходящего он начинал трезветь прямо на глазах. – Ты, вообще, в своем уме, Маринка, это вообще-то моя комната и моя кровать, на которую ты улеглась без спроса.
   - Мне разрешила занять эту комнату Виктория, скажи ему, подруга. Тебе мы постелили временно в гостиной.
   Виктория молча кивнула в знак согласия.
   - А предупредить меня хотя бы можно было?
   - Надо вовремя приходить домой, - съязвила Маринка. Антон с ненавистью посмотрел на Маринку, он готов был в эту минуту стереть ее в порошок, но он сдержал себя в виду присутствия хозяйки дома, и сказал обиженным голосом:
   - Виктория, что это значит? Ты можешь мне объяснить? Мы с тобой так не договаривались.
   - А мы с тобой, Антон, вообще ни о чем не договаривались. Ты просто временно попросился пожить у меня, вот и все. К тому же, нечего по ночам шляться не весть где и приходить пьяным, на рогах.
   - Виктория, ты рассуждаешь, как сварливая жена, тебе это не идет.
   - Ты посмотри на него, - встряла в разговор наглая Маринка, - он еще поучает хозяйку дома.
   - А ты б, вообще, помолчала, - зло огрызнулся на Маринку Антон. – Вторглась тут в чужие владения. Так все хорошо чудесно было, мы прекрасно ладили без тебя с Викторией. Агрессорша!
   - Что?! – взревела обиженная Маринка. Она вскочила с кровати с намерением стукнуть обидчика побольней, Антон не стал дожидаться, пока грузная Маринка огреет его по башке, он быстро вскочил с пола и пулей выбежал из комнаты. Ночевал он в гостиной на диване, но во сне он ворочался и все время просыпался, то и дело перед глазами всплывал тяжелый кулак Маринки. В первый раз он пожалел, что поселился дома у Виктории. Обретенный рай, казалось, рушился навсегда.
   На следующий день инцидент с Маринкой повторился. Перебранка началась оттого, что Маринка наотрез отказалась пускать в дом его друзей. Он пришел после вечеринки с приятелями Германом и Никитой, еще с ними было две девушки. Правда, время было уже позднее, после полуночи. Но это не повод был выгонять его друзей, в противном случае, Маринка грозилась не пустить на порог Антона и оставить его ночевать в подъезде. Антон вежливо извинился перед друзьями за хамство новой соседки по жилплощади, вызвал им такси по телефону и распрощался. Мысленно он проклинал тот день, когда в доме поселилась эта фурия Маринка, отравлявшая ему жизнь.
   Так продолжалось еще несколько дней, Маринка, по-прежнему отравляла ему жизнь, всячески досаждая. Но последней каплей, переполнившей чашу терпения Антона, стала не сама Маринка, а ее кот, огромный котяра сибирской породы по кличке Васька. Этот хищный зверь, такой же хамовитый, как и его хозяйка, вздумал гоняться за его лабрадором, устраивая ему трепку. Кот вставал на задние лапы, ужасно выл, и царапался, нападая на ничего не понимающего пса. Кеша был добродушным интеллигентным псом, он не привык к такому невежливому обращению, поджавши хвост и жалобно скуля, лабрадор прятался от наглого кота под диваном. Одержавший победу, Васька ходил по дому победителем, подняв хвост трубой. Такого чудовищного поступка Антон не мог простить коту, Антон задумал поквитаться с Васькой и убрать его раз и навсегда из дома, разумно полагая, что таким образом накажет и дерзкого кота, и досадит самой Маринке.
   Не долго думая, Антон решил обратиться за помощью к Геннадию. Услышав просьбу унести кота, куда подальше, Гена застыл в нерешительности. Последний раз он так задумывался три месяца назад, когда стоя перед меню в местном кафе не знал, что выбрать из трех блюд - котлету, рыбу или пельмени. Денег хватало только на одно блюдо. Мучительный выбор предстоял и теперь. Дело в том, что Гена, как честный человек, должен был выполнить поручение Антона – завезти Маринкиного кота куда подальше, чтоб не вернулся, потому что Антон уважительно относился к Гене и постоянно, совершенно безвозмездно, ссужал его деньгами. С другой стороны, пропажа любимого кота причинила бы боль Маринке, которую Гена тоже уважал. Во-первых, она была дамой, а во-вторых, Маринка прекрасно пекла пироги с мясом и картошкой и постоянно угощала пирогами Геннадия. Было над чем задуматься. Антон принес кота под мышкой на следующий день, когда Маринки и Виктории не было дома. Гена быстро взглянул на животное и оторопел, грозный взгляд желтых глаз Васьки не сулил ничего хорошего. Свирепый нрав Васьки уже успели изучить все соседи в доме. Если он случайно выбегал в подъезд, он страшно выл и кидался на ноги всем прохожим. Так что, в общем-то, просьбу Антона можно было понять, кота дружно недолюбливали все соседи, но терпели в знак уважения к Виктории, никто из жильцов не хотел начинать ссоры первым из-за кота. Так что, тихо устранив Ваську, Гена бы исполнил заветное желание своих соседей. Гене предстояло принять Соломоново решение…
   Когда Маринка обнаружила пропажу кота, в доме начался страшный переполох. Они с Викторией обшарили все закутки, заглянули под кровати, кресла и диваны, посмотрели под ванной и под мойкой, нигде кота не было. Была надежда, что Васька прошмыгнул в дверь в подъезд и выбежал на улицу. Маринка бегала по двору, как чумная, и орала, зовя Ваську. Антон наслаждался своей победой, лабрадор Кеша, наконец-то, вздохнул с облегчением и перестал прятаться под диваном, а Гена страдал от совершенной подлости. Маринка, конечно же, сразу заподозрила в этом злодеянии Антона, она устроила ему допрос с пристрастием, куда тот дел кота. Но Антон препирался и умело уходил от ответа. Маринке ничего не оставалось делать, как жить с ощущением потери. Переживая пропажу Васьки, Маринка на время ослабила хватку и перестала вмешиваться в жизнь Антона, он опять зажил, как прежде, поздно возвращался с вечеринок домой в компании друзей и по ночам громко включал музыку. Виктория все мужественно терпела, выжидая тот день, когда закончится месяц или другой, и она с радостью сможет сообщить Антону, что его срок проживания в ее доме истек, и он должен съехать с квартиры.
   Василий нашелся неожиданно, спустя несколько дней. Где он был и откуда взялся, никто не знал. Но утром, как бы невзначай, он зашел на кухню, потерся о ноги Маринки и подошел к своей мисочке, грозно мяукая, с требованием его тут же покормить. Кот был похудевшей и несколько одичалый, если это слово подходило к Ваське, потому что он всегда  вел себя, как дикий лесной кот. Маринка с радостным визгом подбежала к Ваське, с легкостью схватила на руки тяжеловесного кота и закружила с ним по кухне. Кот довольно замяукал. Виктория с наслаждением смотрела на них, радуясь обретению потерянного питомца. Эту новость Антон встретил хмуро. Он тут же направился к Геннадию, чтобы выяснить, как коту удалось вновь материализоваться. Но Гена упорно отнекивался, «мол, ничего не знаю, кота завез далеко, он сам нашел дорогу домой, всем известно, что коты каким-то чудом возвращаются домой даже через большие расстояния». Гена не стал говорить Антону, что благоразумно спрятал Ваську у себя в мастерской. Но как Василий смог пробраться в мастерскую Виктории, это была загадка даже для самого Гены, потому что ту лазейку, по которой шмыгал туда-сюда еж Кузя, Гена давно заделал. Видно, они недооценили Ваську, он оказался на самом деле намного смышленей.
   Вернувшись домой, Васька сделал урок из всего случившегося, он поумерил свой пыл, и уже  не с такой яростью кидался на лабрадора, война миров закончилась, наконец-то все жильцы квартиры вздохнули с облегчением. Между Кешей и Васькой установилось холодное перемирие, как между Америкой и бывшим Союзом в период холодной войны, когда они вели мирное сосуществование, исподтишка ведя против друг друга подковерную борьбу.
   Воцарившись в доме Виктории, Маринка привнесла в него свой колорит и уклад жизни. Повсюду рядом с гламурными журналами хозяйки дома теперь лежали врассыпную газеты о знахарстве, целительстве и настоях трав. Маринка верила в целебную силу трав, считала природу нашим оберегом, и собирала газеты с броскими названиями «Целитель», «Бабушка», «Целебные рецепты», «Целебные отвары от всего». Выросшая в деревне, с утра привыкшая подниматься к утренней дойке, и окрепшая в работе по домашнему хозяйству, Маринка отличалась завидным здоровьем и недюжинной силой. В город она приехала поступать в педагогическое училище, да так и осталась жить здесь. С деньгами у нее всегда было туго, устроиться работать учителем  на хорошее место пока не получалось, но девушка не унывала, заботливые родители, живя в деревенской глуши, не забывали любимое дитя,  ежемесячно высылая ей из деревни продукты и деньги. Худо-бедно, а жить можно было, только катастрофически не хватало на аренду квартиры. Вот почему с регулярным постоянством Маринка сбегала от хозяек съемных квартир, когда те, заподозрив неладное после полугодичной неуплаты за жилье, начинали требовать с нее деньги. Экономить на продуктах Маринка не собиралась, в еде себе не отказывая ни в чем, считая это тяжким грехом.
   Маринка очень вкусно готовила, пекла замечательные пироги и пышные блины, готовила наваристый борщ с пампушками, салат оливье «Мимоза» и вкуснющую «селедку под шубой», и, вообще, все хлопоты по хозяйству и кухне, взвалила на свои плечи, за что, естественно, Виктория была ей благодарна. Антон презрительно относился к кулинарным талантам Маринки, помня ее норовистый характер и тяжелый кулак, поэтому прошибить неприязнь к Маринке не могли даже ее кулинарные шедевры. Антон часто обедал и ужинал вне дома, в кафе или ресторанах, добро, денег у него было, хоть отбавляй, и на еду хватало. Но приятелей Антона, приходящих к нему в гости,  Германа и Никиту, манящий и дразнящий запах,  доносившийся с кухни, просто сводил с ума. И если Никита еще мог пройти мимо аппетитных запахов, он жил у себя дома, и мать его часто баловала чем-то вкусненьким, то тощий Герман, живущий в студенческом общежитии, и вечно голодный, как все студенты, не устоял перед стряпней Маринки. Он повадился наведываться к ней в кухню, где она потчевала его вкусными пирогами и оладьями с малиновым вареньем. За трапезой, вкушая бесплатную еду, Герман в знак благодарности слушал болтовню Маринки, охочую до бесед, как все женщины. Маринка говорила, что не доверяет врачам, а верит в народную медицину, потому что ее в детстве спасло чудесное снадобье местной знахарки, когда она заболела неведомой хворью. Она рассказывала ему о том, как лечиться разными снадобьями, как искать травы в лесу, и какие травы бывают пахучие по весне и на сенокосе, и как разная трава отличается одна от другой цветом и запахом.
   - Надо же, сколько лет прожил, а не знал, что травы имеют свой цвет и свой отличный запах, - философски изрек Герман с набитым ртом, с интересом глядя на собеседницу.
   - Эх, городские вы! – махнула рукой Маринка. – Ничего в жизни не понимаете, отбились от природы. Жизнь проходит мимо вас, уткнетесь в телевизор или в монитор компьютера, и больше вам ничего не нужно, считаете, что вы знаете жизнь. Что компьютер – железка бездушная, только вытягивает из тебя силы, как вампир, а ты подойди к дереву, прислонись – оно ж живое и силы тебе дает.
   - Так, Маринка, без компьютеров же тоже нельзя, - поддерживал ровный ход беседы Герман.
   - Нельзя, - охотно соглашалась девушка. – Но и жизнь познавать через одни компьютеры да ноутбуки тоже нельзя. Вот недавно иду по улице, гляжу, мальчишка лет двенадцати застыл и смотрит на дорогу, которую ремонтируют строители.
   - И что ж там он такого интересного увидел?
   - Кайло, обычный инструмент, известный всем строителям, геологам и шахтерам, а он его никогда в жизни не видел вживую, только по картинкам в игре варкрафт.
   - Смешно.
   - А мне кажется, это уже не смешно, когда дети изучают жизнь по картинкам компьютерных игр. Не-е,  от природы отрываться совсем нельзя. Вы в городах своих не замечаете ни восходов, ни закатов, не слышите пения птиц. Вот ты, к примеру, Герман, сможешь отличить пение иволги от жаворонка?
   - Нет!
   - Вот то-то и оно! А я смогу!
   - Да иди ты! – оторопел Герман. Он посмотрел на Маринку, как на божество.
   - Иволга  иногда издает резкий и совсем немузыкальный крик, напоминающий мяуканье кошки, когда ей наступили на хвост. А в другой раз слышен мелодичный свист птицы, напоминающий звуки флейты – «фиу-лиу-ли». А пение жаворонка  громкое и мелодичное. Его песня – долгая звонкая трель. Часто жаворонок поет, как бы зависая в воздухе на месте, иногда довольно высоко.
   Герман впервые в жизни не нашелся, что сказать, он был так удивлен рассказами Маринки. Герман вдруг осознал, что он вовсе не знает жизнь, несмотря на свою ученость и присущий ему компьютерный гений.
   - А садовую славку ты слышал, как она поет? Эти птицы, кстати, частенько встречаются в городах.
   - Неужто! Я думал, в городах только воробьи водятся. Нет, воробья я отличить смогу.
   - Эх, городские вы! Жизни не знаете! – Мягко, незлобиво,  выговаривала Герману Маринка. Она сидела за столом румяная  в пестром домашнем халате и добродушно поглядывала на Германа, отхлебывая чай с блюдца. Герман покорно внимал ее нотациям и нравоучениям. Татьяна, завидев эту картину, хитровато прищурившись, сказала:
   - Гляжу, у вас мир и согласие, никак сговорились?
   - О чем это ты, Таня? – не поняла Маринка.
   - Может, вы того, Маринка, раз с Германом сошлись, так свадьбу скоро отгуляете?
   - Не говори глупостей! Мы просто с Германом беседовали по душам.
   - Да, Таня, это точно! – заверил парень. – Ты не подумай, мы ничего такого, у меня даже в мыслях не было, - Герман вдруг поперхнулся и закашлялся. Маринка не сильно стукнула его по спине. – Ой, кажется, полегчало, - сказал Герман и виновато посмотрел на девушек: - Простите, не в то горло попало.
   - Еще бы, когда тут некоторые приходят и говорят всякие глупости! – Маринка гневно посмотрела на Татьяну. Татьяна разом поняла свою  ошибку, извинилась и сразу же уселась за стол:
   - Маринка, что у тебя сегодня вкусненькое на обед? Покорми чем-нибудь, пожалуйста! А то я на работе ужасно проголодалась. Ты у нас знатная стряпуха! Что ни сготовишь, все во рту тает.
   Тронутая лестными словами, Маринка тут же засуетилась возле Татьяны, угощая ее своей стряпней. Герман учтиво удалился, поблагодарив Маринку за обед. Утолив немного голод, Татьяна заговорила снова:
   - Смотрю я на вас с Германом, душа радуется, вы с ним, прям, как союз творческой интеллигенции с колхозным крестьянством, ну ей богу. 
   - Как «Рабочий и колхозница», - улыбнулась Маринка. Она ужасно любила эту скульптуру Веры Мухиной, на которой был запечатлен союз мужчины и женщины, Маринка считала эту скульптуру самой лучшей.
   - Ну, можно сказать и так, - согласилась после нескольких раздумий Татьяна. – Правда, Герман – сын варкрафта, а ты Маринка – крестьянская дочка.
   - Опять обзываешься, Татьяна! Говоришь всякие глупости! – разозлилась Маринка и взяла половник в руки. – Сейчас как огрею, чтоб не говорила чепухи. А еще лучше, заберу сейчас тарелку от тебя, посмотрю, как будешь тогда шутить голодная.
   - Уж и пошутить нельзя.
   - Шути-шути, да только знай меру. 
               
                Глава пятая
                БЕЛАЯ  ШЛЯПКА
   Нервы, как известно, у Виктории были не железные, она терпела своих непрошеных гостей и стоически переносила неудобства, приносимые беспокойными постояльцами. Но однажды и Маринка, и Антон оказались на грани провала, то бишь, выселения. А случилось это так. Виктория готовилась к очередной дизайнерской выставке, на которую приготовила, с позволения сказать, шедевр, настолько неординарным ей самой казалось ее решение и воплощение ее мечты. Это была белая изящная шляпка, казалось бы, шляпка, делов-то. Кто не видел шляпок, разве этим можно удивить пресыщенную в наши дни публику. Но шляпка была выполнена из белого шоколада. Украшенная сверху миниатюрными цветочками и ленточками белая шоколадная шляпка являла собой верх кулинарного и дизайнерского, одновременно, искусства. Виктория провозилась с ней всю ночь, на следующий день в одной из городских галерей был назначен показ дизайнерских моделей одежды, выполненных не из ткани, как обычно, а из других всевозможных, так сказать, подручных средств. Все новаторские идеи только приветствовались. Виктория страшно гордилась своей шляпкой, считала ее настоящим произведением искусства и ни с кем не делилась своей задумкой, чтобы раньше времени про ее идею не узнали конкуренты и не позаимствовали, так  сказать, короче, чтоб не украли.
   Утром Виктория проснулась усталая, но гордая от мысли, что победа и первое место достанется уж точно ей, она наскоро оделась, причесалась и побежала на работу. Маринка проснулась, и как ни в чем не бывало, первым делом полезла в холодильник, с интересом рассматривая содержимое полок, раздумывая, чем вкусненьким побаловать себя с утра. Увидев шляпку на верхней полке, Маринка страшно удивилась, почему Виктория засунула эту шляпку в холодильник. «Вещь, конечно, красивая, - подумала про себя девушка, - но зачем ее ставить в холодильник?» Маринка тут же вынула тарелку со шляпкой и поставила на стол. Позавтракав, Маринка принялась готовить обед. Но белая шляпка не оставляла ее в покое, она словно магнит притягивала взгляд Маринки, оттого девушка даже стала нервничать немного. К тому же, шляпка чем-то смахивала на шляпку Мани Усадчей, которую Маринка недолюбливала из-за того, что Маня Усадчая была ее тоньше раза в полтора, и была весьма ветреная особа, беспрестанно меняла шляпки, как перчатки. Маринке все утро не давала покоя мысль «почему Виктория поставила шляпку в холодильник?», она то и дело ходила вокруг стола в поисках ответа. Случайно дотронувшись до шляпки, когда отодвигала тарелку, чтобы освободить место на столе для пельменей, Маринка к своему удивлению обнаружила, что шляпка не только красивая и изысканная на вид, она еще оказалась сладкая на вкус. Маринка решила отломить кусочек, и тут же убедиться в этом собственном открытии, прямо скажем, вселенского масштаба. Да! Шляпка имела потрясающий вкус белого молочного шоколада. Ужасная сладкоежка, Маринка застыла в нерешительности, попробовать еще кусочек или дождаться все-таки прихода Виктории. Ведь не зря же она поставила ее в холодильник! Значит, у Виктории были виды на нее! Борясь со страшным искушением, Маринка провела на кухне еще пару часов, возясь с приготовлением обеда.
   Тут зазвонил телефон, «алло» - ответила Маринка. Это была Татьяна, она почему-то тоже интересовалась шляпкой. Ее вопрос: «Как там поживает белая шляпка?», поставил Маринку в тупик. Она затруднялась с ответом.
   - Алло, алло! – закричала Татьяна в трубку. – Маринка, ты меня слышишь?
   - Не кричи! Я тебя слышу.
   - У, слава Богу! Как там шляпка?
   - Почему она тебя так волнует? – сразу же насторожилась Маринка.
   - Ты ее случайно не съела? – ужаснулась только одной мысли Татьяна.
   - А почему я должна была ее обязательно съесть? – несказанно обиделась Маринка. Она, конечно, могла сказать, что, отломив кусочек и попробовав такой изысканный десерт, все же нашла в себе силы, чтобы не слопать его сразу. И за это только ее можно было похвалить. Но поняла, что все эти сентенции сейчас ни к чему.
   - Маринка, не молчи! Ответь же что-нибудь! – требовала Татьяна на другом конце провода.
   - Я тебя слушаю…
   - Дело в том, что эта шляпка, выполненная из белого шоколада, предназначена для одной выставки в галерее. Там соберется много людей, свои работы представят на суд зрителей известные дизайнеры нашего города.
   - Ах, вот оно что, - сказала Маринка, теперь понимая, почему так надоевшую ей за все утро шляпу засунули в холодильник.
   - Виктория работала над этой шляпкой всю ночь, сейчас я приеду и заберу шляпку для показа.
   - Поздно… - обреченно выдохнула Маринка. Потому что в эту самую минуту Маринка увидела, что на стол запрыгнул Васька, кот, не долго церемонясь, столкнул блюдо со шляпкой на пол.
   - Как поздно?! – опешила Татьяна. – Что произошло? Маринка, ответь мне?
   Маринка сама была в шоке, потому и не отвечала, она хотела отключить телефон вовсе, не зная, что ответить. Но Татьяна настойчиво требовала все объяснить, тогда Маринка набралась смелости и сказала:
   - Поздно, Таня, Васька только что спихнул со стола на пол шляпку, и она разбилась.
   - Совсем разбилась? – упавшим голосом спросила подруга.
   - Совсем, вдребезги. Правда, кое-что осталось, - встрепенулась Маринка. – Во всяком случае, остатки десерта попробовать еще можно. А шляпка была очень вкусная…
   - Это катастрофа! До начала выставки осталось несколько часов. Виктория убьет тебя и твоего кота. Потом она расправится со мной, - жалобно пролепетала Татьяна.
   - А тебя-то за что?
   - Я должна была с утра еще приехать за этой чертовой шляпкой и отвезти ее на работу к Виктории. Но я задержалась, бегая по магазинам. Я искала подходящее платья для сегодняшнего вечера.
   - И как нашла?
   - Платье сногсшибательное, - тут же оживилась Татьяна, - черное длинное в пол, плечи оголены. Я в нем выгляжу роскошно, просто как красотка.
   - Счастливая, - завистливо проговорила Маринка. – А мне вот нечего надеть. Она вспомнила стройную фигуру подруги, сравнила ее и свою слегка полноватую фигуру и тут же насупилась: - А, впрочем, так тебе и надо, Таня! Нечего было бегать по магазинам и выбирать себе роскошные платья, когда лучшая подруга попросила тебя выполнить ее поручение.
   - Это ты мне говоришь?! – возмутилась Татьяна. – Ты разбила шляпку, лишила Викторию победы в конкурсе и ты мне еще говоришь?!
   - Ну, во-первых, не я, а Васька…
   - Это одно и то же! – зло огрызнулась подруга. – Я тебя ненавижу, Маринка, если бы я сейчас была бы рядом, я не знаю, что сделала с тобой!
   - Ну вот и хорошо, что тебя сейчас нет рядом.
   - Издеваешься?!
   - Радуюсь…
   - Чему?
   - По кочану! – сказала в раздражении Маринка. – Сколько ты говоришь, осталось времени до показа?
   - Около четырех часов…
   - Ладно, я сейчас что-нибудь придумаю.
   - Правда, Маринка! Ты выручишь меня?
   - Я выручу нас обеих, и кота Ваську в придачу. Ну, конечно, помогу своей подруге, она все-таки меня приютила. Виктория не должна страдать из-за Васькиной безалаберности. У-у, бандит, морда усатая, что уставился? получишь ты у меня на коврижки, - Маринка замахнулась на кота полотенцем, тот недовольный такой фамильярностью, не спеша, вышел из кухни. – Правда, шоколадной шляпки не обещаю, но шляпку-таблетку из бисквита испечь успею.
   Когда Татьяна приехала, у Маринки уже вовсю кипела работа, она спешно замесила тесто на бисквит и поставила его в духовку, отправила вовремя подвернувшегося под руку Германа в магазин за яйцами и лимоном для глазури. Татьяна даже к своему удивлению обнаружила на кухне любителя порассуждать на философские темы Никиту, тот старательно, но без энтузиазма и с кислой миной, перетирал в ступе сахар в сахарную пудру. Даже вечно праздный Антон пригодился, внимательно выслушав краткую историю гибели шоколадного шедевра дизайнерского  мастерства Виктории накануне выставки,  Антон быстро смекнул, что Виктория этого не простит, и обязательно кинется искать виновных, и он, Антон, может попасть под горячую руку. Потому Антон с готовностью согласился присутствовать вечером в галерее на показе, чтобы вовремя успеть похвалить дизайнерский талант Виктории, загодя вымолив себе прощение. А так как до вечера все прекрасно могли обойтись без него, потому Антон быстро испарился, чтобы его не припахали к общественным работам, как Германа и Никиту.
   Ваську предупредительно закрыли в комнате, чтоб он не натворил еще беды, он возмущался таким бесцеремонным отношением к своей персоне и безумно орал из Маринкиной комнаты. Татьяна все время поглядывала на часы и приставала к Маринке с дурацкими вопросами:
   - Маринка, скоро уже? Посмотри в духовку, может уже пора вынимать?
   - Рано еще.
   - А может уже сготовилось? Времени мало, надо еще глазурью успеть покрыть, пока бисквит остынет…
   - Не суетись, Татьяна, говорю же рано еще. Бисквит выпекается, примерно,  40-45 минут. А вот и Герман пришел, сейчас быстро миксером собью глазурь, и когда бисквит остынет, сразу нанесем глазурь. Фу ты, еще ж надо время, чтоб глазурь подсохла, - спохватилась Маринка.
   - Ну, говорю же, времени остается мало, - стонала Татьяна, носясь по кухне из угла в угол. – Не успеем, чувствую, не успеем. Виктория сделает нам всем харакири, но мне уж точно. Мало того, что я без ее шоколадной белой шляпки приеду, так я вообще без шляпки заявлюсь. И все по твоей милости, Маринка!
   - Татьяна, не отвлекай меня от дела, видишь, я глазурь взбиваю, - грозно взглянула на подругу Маринка. Татьяна безропотно села на стул и обреченно смотрела на часы, как быстро движутся стрелки часов.
   Когда Маринка вынула противень из духовки и несла его к столу, вдруг зазвонил телефон.
   - Это Виктория! – вскрикнула Татьяна, глянув на телефон. – Что мне ей сказать?
   - Ах! – испуганно произнесла Маринка и от неожиданности выронила из рук противень с бисквитом. В эту секунду Татьяна почувствовала, что земля уходит у нее из под ног. Но Никита и Герман не дали погибнуть бисквиту, бросившись, они на лету поймали противень, не дав упасть ему на пол. Лица у всех присутствовавших явно были перепуганы, осознав, наконец, что бисквит спасен, все переглянулись и с облегчением вздохнули.
   Готовая шляпка-таблетка из бисквита, покрытого белой глазурью, и украшенная лепестками белых роз, вышла чудесная. Надежно упрятав такую драгоценную и хрупкую шляпку в коробку, друзья отправились в галерею на такси. Виктория рвала и метала, показ вот-вот должен был начаться, а ни Татьяны, ни шляпки так и не было. Даже приехал уже Антон, немало удивив своим присутствием Викторию, он также с хмурым натянутым лицом, как и Виктория, прохаживался по вестибюлю, в ожидании приезда Татьяны со шляпкой. Когда Татьяна в окружении друзей вошла в вестибюль, Виктория с облегчением вздохнула и поспешила ей на встречу:
   - Ну, наконец-то, ты появилась! Таня, разве так можно? Я все извелась, ожидая тебя. Что случилось, почему так поздно? До начала открытия осталось всего 15 минут.
   - Ты знаешь, вышла небольшая заминка, - начала издалека Татьяна.
   Но ее перебил возмущенный возглас Виктории:
   - Что это?! – грозно спросила Виктория и испепеляющим взглядом посмотрела на подругу.
   - Шляпка.
   - Но это же не моя белая шоколадная шляпка, над которой я трудилась всю ночь, и которая должна мне принести победу!
   - Но это же шляпка, и как ты успела заметить, тоже белая. Шляпка-таблетка, которую носили Грета Гарбо, Жаклин Кеннеди и принцесса Диана…
   Виктория угрожающе посмотрела на Татьяну и приятелей:
   - А ну признавайтесь, куда вы дели мою шляпку? Вы что отдали ее моим конкурентам?
   Все оторопели и замерли не зная, что сказать. Первым нашелся с ответом Никита:
   - Это чудовищный поклеп! Виктория, как ты могла подумать такое про нас, своих друзей!
   - Тогда говорите, куда вы дели мою шляпку? И откуда взялась эта?
   - Она упала со стола и разбилась, - сказала Татьяна. – Я не виновата, Виктория, честное слово.
   - Нет, ее украли! – заявил Герман, спасая, таким образом, Маринку и кота.
   Татьяна и Маринка с мольбой посмотрели на Антона, чтоб он спас положение. Антон обнял Викторию за плечи и заговорил вкрадчивым голосом:
   - Милая Виктория, посмотри на часы, мы уже опаздываем… Если мы сейчас же не прекратим эти разговоры, куда делась шляпка, а заметь, она все же на месте, к тому же, белого цвета, как ты правильно заметила, мы вовсе опоздаем. Надо поторопиться, а потом, получив награду, ты будешь на досуге выяснять – куда делась одна шляпка, и откуда взялась другая.
   - А Антон, между прочим, прав, - сказал Никита. – Посмотрите на часы, до открытия осталось всего 7 минут. Все поспешили в выставочный зал.
   Белая шляпка-таблетка, выполненная из бисквита, имела успех и даже получила награду – приз зрительских симпатий. На фоне других представленных работ в виде мужского цилиндра из пустых жестяных баночек из-под пива, плаща, выполненного в форме зонта, юбки, сшитой из женских прокладок, и ажурной манишки, сплетенной из медной проволоки, и прочих новаторских шедевров современности, изящная белая шляпка-таблетка смотрелась чудесно. Председатель жюри, вручая Виктории награду, отметил, что ее шляпка, несомненно, является дизайнерской удачей. Он похвалил также удачно выбранный цвет и прекрасный декор в виде лепестков белых роз. В другой раз Виктория была бы счастлива этой победе, но не сегодня, когда главный приз достался ее вечной конкурентке Ленке Носовой, оставившей ее с носом, которая победила на конкурсе, представив платье, сшитое из пластиковых пакетов, и украшенное английскими булавками. Виктория точно знала, что победа Ленке досталась незаслуженно, в основном благодаря тому, что модель, которая демонстрировала это платье, являлась любовницей главного спонсора этого мероприятия.
   После закрытия мероприятия Антон по случаю победы Виктории пригласил всех друзей в ресторан и, вообще, весь вечер был душкой, стараясь всячески угодить Виктории. Все остальные дружно ему подпевали, расхваливая на все лады талант Виктории и ее несомненное мастерство, ругая, по чем зря, ее злостную конкурентку Ленку Носову, и смеясь, вспоминая особо нелепые работы участников, выставленные в этот вечер в галерее на показ. Виктория размякла от выпитого вина, от искренности своих приятелей, похвалила находчивость Маринки и Татьяны, сумевших вовремя изготовить новую шляпку. Все друзья вздохнули с облегчением, все поняли, что они прощены, и сегодня выселение никому не грозит. Только кота Маринка благоразумно прятала у себя в комнате еще несколько дней подряд, чтобы он, паршивец, ненароком не попал на глаза Виктории, и не испортил благостного настроения хозяйки дома, не напомнив ей ее разбитую мечту в форме белой шоколадной шляпки.   

                Глава шестая
                БЕЛЫЙ  КВАДРАТ
   Весь институт гудел. Германа бросила девушка. Студенты бурно обсуждали эту последнюю новость в перерывах между лекциями на перекурах во дворе. Разговор начинался примерно так: «Привет, братан! Ты слышал, Германа бросила девушка? – А она у него, разве была?! – искренне удивлялся собеседник. – Была, вконтакте. Целый год переписывался и вдруг такой облом, она его кинула. – Да, жаль бедолагу. С его внешностью ему итак ничего не светит. А тут…» Герман страшно злился, что доверился Антону, и рассказал ему о своей переписке в соцсети с симпатичной девушкой Наташей, и о том, что она вдруг, ни с того, ни с сего, бросила переписываться с ним в контакте. Нашел, кому сказать! Антон оказался помело и разболтал невзначай при разговоре с однокурсником, тот понес услышанное в народ. В институте даже появилась шутка: «Знаешь прикол, Германа бросила девушка!»  Герману было обидно вдвойне, потому что он знал, что большинство его однокурсников и однокурсниц часами сидят в соцсетях и заводят знакомство, переписываясь друг с другом, даже заводят романы, ни разу не увидевшись в жизни с тем, с кем переписываются.
   В такой, прямо скажем, кризисный период в его жизни Герман встретил Маринку. Она его очаровала своими вкусными пирогами, борщами, пельменями и философским, можно сказать, не тривиальным отношением к жизни. Конечно же, он не был в нее влюблен, но симпатию испытывал. Что тут же заметил Антон и стал подтрунивать над приятелем, говоря, что тот влюбился как дурак в свою пышнотелую музу. Герман отбивался, как мог, всячески прикрывая свое увлечение к Маринке за ширмой безразличия и дружескими отношениями. Маринка была польщена, открыв для себя тот факт, что небезразлична Герману. Она не отличалась безупречной красотой, немного выбивавшись из стандарта своими слегка полноватыми формами. В век худосочных моделей с длинными ногами Маринке трудно было соперничать за корону красоты. Окрыленная таким вниманием к своей особе, она даже стала записывать в тетрадь любовные стишки из Интернета. Пыталась даже сесть на диету, но пока безрезультатно. Германа Маринка считала очень умным и страшно гордилась знакомством с ним, про себя называя его Кулибиным, именно эту фамилию Маринка запомнила еще со школьной скамьи. Но Антон, помня все проделки и козни Маринки против него, решил сыграть роль злого гения, вторгаясь в отношения Германа и Маринки, и откровенно посмеиваясь над ними, таким образом, отравляя светлые чувства дружбы между молодыми людьми, которые могли в будущем перерасти в любовь.
   Накануне днем, когда все собрались в гостиной и шумно обсуждали, как провести выходные, Антон, по привычке, весьма злорадно пошутил, что Герман по уши втрескался в свою пышнотелую музу. В гостиной повисла мертвая тишина, все замерли, ожидая, что последует дальше. Зная взрывной характер Маринки, от нее можно было ожидать чего угодно. Но Маринка сделала вид, что ничего не услышала, все спокойно перевели дыхание и опять принялись мирно беседовать.
   На следующий день Антон, сломя голову, метался по квартире, собираясь на свидание. На сегодня он договорился с красивой брюнеткой из модельного агентства Анжелой о встрече в ресторане в два часа дня. А так как встал с постели он в 12.00, то теперь, собираясь, летал по квартире, как метеор, опаздывая на свидание. Как на грех, был выходной день, все домочадцы были дома, притащился с утра Герман, а к обеду и Никита наведался в гости. Только Виктория убежала на работу на часок, как она сказала. Поэтому в доме было шумно и тесно, все постоянно путались у Антона под ногами, мешая ему собираться. Антон еще собирался принять душ и вымыть волосы перед свиданием. Обладатель роскошной шевелюры, Антон страшно гордился светлым оттенком волос, девчонки за глаза называли его натуральным блондином. Не испытывая нужды в средствах, Антон не экономил на дорогих шампунях и бальзамах для волос, отчего волосы у него всегда были пушистые и ухоженные.
   Заскочив в ванну, Антон не глядя, намочил волосы и вылил на себя шампунь. Смывая пену, Антон был ошарашен мутной водой какого-то жуткого рыжего оттенка, которая стекала с его мокрых волос. Наскоро вытеревшись полотенцем, Антон глянул в зеркало и замер от ужаса. В зеркале на него с испуганными глазами смотрел человек с красно-рыжими волосами. Тут только Антон прозрел, что это проделки Маринки, и эта она, такая дрянь, подлила краску в его шампунь. Антон вдруг вспомнил, как она прошмыгнула тихонько, как мышь, мимо него из ванны, когда он туда входил. Антон безумно заорал на всю квартиру: «Где она?! Я сейчас ее убью!» и выбежал из ванны. В гостиную он влетел разъяренный, как дикий орангутанг, с таким же красно-рыжим окрасом. Все были в ужасе от его вида. Но больше всех испугалась Маринка, она поняла, что ей пришел конец. Антон с перекошенным лицом семимильными шагами приближался к ней. Вскрикнув: «Ой, мамочки!», Маринка вскочила с дивана и, бросившись в свою комнату, там заперлась изнутри. Антон погнался за ней и неистово забарабанил в дверь. Он бы выломал дверь, если бы не приятели. Никита и Герман мужественно стали перед ним, закрывая собой дверь. Уверенная в своей безнаказанности, Маринка выкрикнула: «Это тебе за пышнотелую музу!»
   Тогда Антон в ярости кинулся искать по дому, так надоевшего ему за все время, кота, чтобы выместить свой гнев на Ваське. Ничего не подозревающий кот мирно дремал в углу кресла, но, завидев приближающегося обезумевшего от гнева рыжего человека, понял, что пора спасаться бегством. Это был первый раз в жизни, когда Васька позорно бежал, оставив поле сражения. Никогда в жизни он себе этого не позволял, всегда отбиваясь до последнего, даже тогда, когда во дворе на него напала стая собак. Да, они убегали вдвоем с Маринкой со съемных квартир, но это было, скорее, не бегство, а преднамеренное отступление. А тут Васька при приближении Антона, грозного на вид, и похожего на пожарную машину, понял, что лучше смыться. Кот кинулся сломя голову через всю гостиную, намереваясь спрятаться в самом надежном, по его мнению, месте в квартире, в Маринкиной спальне. Но дверь была заперта, делая крутой маневр, чтоб не столкнуться с Антоном, Васька кинулся в обратную сторону. Перелетев гостиную в три прыжка, Васька со всего маху влетел в картину, стоявшую у него на пути. Прорвав полотно насквозь, кот спрятался в кладовке под старым шкафом с высокими ножками, который он давно присмотрел, как удобное место для схрона. Там Антон уж точно не достал бы его. Опечаленный такой неудачей, что не дал оплеухи коту, Антон кинулся на кухню и начал там все громить, круша все, что попадало ему под руки. Вначале он расправился с Маринкиными стеклянными банками, в которых она хранила высушенные травы и снадобья. Потом перекинулся на тарелки с чашками. Насладившись вдоволь своим погромом, Антон вдруг сник и поплелся обратно в гостиную. Друзья смотрели на него в явном замешательстве, не зная, как сказать, что по его вине кот сейчас испортил любимую картину Виктории «Белый квадрат», которую она подготовила к очередной выставке в галерее. Антон грустно посмотрел на изодранное художественное полотно и сказал обреченно:
   - Теперь Виктория меня точно выселит! Она мне не простит порчу своего шедевра «Белого квадрата». В картине зияет огромная дыра…
   На что остроумный Никита заметил:
   - Кот Васька пробил окно в Европу.
   - И теперь нам всем грозит светлое будущее, - рассмеялся Герман. Но Антону было не до шуток, мало того, что сорвалось свидание, к которому он готовился почти неделю, так еще сегодня ему грозило выселение из квартиры, и все по вине Маринки и ее кота. От бессилия Антон заскрежетал зубами. Тут вошла Виктория. Не подозревая о случившемся, она вошла на кухню и остолбенела. Потом, придя в себя, Виктория заорала на весь дом:
   - Что здесь произошло?! Что это за погром?! Кто разбил мои любимые чашки и тарелки?
   Друзья виновато переглянулись между собой.
   - Я же не знал, что это были любимые Викторины чашки, - в сердцах произнес Антон.
   - По-моему, тебе вообще было все равно, что крушить, - сказал Герман. – В тот момент ты сметал все, что тебе попадало под руку… Тебе бы только выместить свое зло, ты чуть не зашиб девушку ни за что…
   Антон резко прервал друга:
   - Только не начинай, Герман, я прошу тебя! Не надо защищать Маринку. Это она, дрянь, во всем виновата. Ты только посмотри, что она сделала с моими волосами.
   - Да, вид у тебя не комильфо, - подтвердил Никита.
   Тут в гостиную вошла Виктория, взглянув на Антона, она вздрогнула:
   - Антон, что у тебя с волосами?
   Антон молчал. Тогда Никита поспешил с ответом:
   - Маринка постаралась. Налила краски в шампунь Антона. Такая чудовищная месть за то, что  Антон называет ее пышнотелой музой Германа.
   - Мне кажется, это не повод, чтобы… - начала говорить Виктория и осеклась на полуслове: - Что это?! Кто это сделал?! Кто испортил мою картину? Ведь завтра выставка в галерее, меня попросили принести картину «Белый квадрат».
   - Ничего, нарисуешь другую, - попытался успокоить подружку Антон.
   - Другую?! – гневно возмутилась Виктория. – Что ты понимаешь в живописи? Живопись – это искусство, художник работает над картиной, когда приходит вдохновение. Над этим полотном я трудилась месяц.
   - Сколько?! – в один голос воскликнули Никита и Герман, сильно удивившись.
   - Надо же, никогда не подумал, что над этой картиной ты работала месяц, - сказал Никита. – Я думал, это простая мазанина белой краской.
   - Что?! – возмутилась таким невежеством Виктория. – Да что вы вообще понимаете в искусстве. – Виктория гневно посмотрела на приятелей: - А ну вон из моего дома! Чтобы духу вашего здесь не было! Невежи! Варвары!
   Никита с Германом поплелись к выходу. Антон не торопился идти с вещами на выход, надеясь, что эта грозовая туча рассеется, и его пронесет. Не пронесло! На сей раз Виктория вошла в раж, она подлетела к Антону и заорала прямо у него над ухом как сирена милицейской машины:
   - А ну выметайся из моей квартиры!!! Это ты устроил в моей студии погром! Я не прощу тебе этого никогда!
   Антон не торопился, тянув время, надеясь на чудо. Вдруг он вспомнил, по чьей вине устроил весь этот погром. Плюхнувшись на колени перед Викторией, он пытался ее разжалобить:
   - Виктория, я не виноват. Это все произошло по вине Маринки. Я все починю, все склею, все нарисую… Не выгоняй меня на улицу, мне сейчас некуда идти, еще в таком виде, с такой головой, с красно-рыжими волосами. Да меня упрячут в психушку, только я выйду на улицу.
   - Так тебе и надо! – зло огрызнулась Виктория.
   Антон встал с колен, демонстративно стряхнул пыль с брюк: - Раз так, то выгоняй тогда и Маринку! Пусть и она расплачивается, не только я! Маринка, выходи! – крикнул Антон во все горло. - Хозяйка тебя выгоняет из дома!
   Озираясь по сторонам, с опаской, Маринка вдруг появилась в гостиной.
   - Ах, вот и ты, матрона, устроила мне здесь раскардаш и вселенский хаос, настоящую войну миров! – гневно встретила подругу Виктория. – Собирай свои вещички и своего кота в придачу и убирайтесь из моего дома!
   - Виктория, я не хотела, чтоб все так вышло, - жалобно пропищала Маринка. Антон даже удивился, что Маринка может говорить таким жалобным голоском, откуда что взялось, только запахло жареным. «Эка, как запела, как пташка, и кроткая вдруг стала, как монашка».
   Не взирая на упорные сопротивления, Виктория выставила надоедливых постояльцев за дверь. Оказавшись за дверью, Маринка тут же сменила свою тактику поведения и из кроткой лани превратилась в грозную львицу. Показав язык Антону, она тут же его обозвала «последней скотиной, гадом и дегенератом», и послала его, куда подальше. Антон аж опешил от такого хамства. Самое интересное, что изначально виновата была она, но Маринка не торопилась посыпать голову пеплом и брать вину на себя, обвиняя во всем Антона, она, стоя на лестничной клетке в халате и тапочках, осыпала оскорблениями и угрозами Антона, призывая кару на его голову. Антон вяло отбивался от нее, обзывая Маринку «глупой курицей, базарной бабой, ведьмой и интриганкой». Почему-то именно слово «интриганка» возмутило Маринку больше всего, и она с новой энергией принялась чихвостить Антона. Тот устало слушал ее брань, у него не осталось уже никаких душевных сил бороться с неприятностями, которые сегодня сыпались как из рога изобилия.
   Соседи с интересом слушали их перебранку, скрываясь за своими дверями. Никто не хотел открывать дверь первым, даже из любопытства, опасаясь, что Антон и Маринка тут же запросятся принять их на постой. Самое обидное, что Маринка, покидая дом, успела прихватить с собой торбу с провизией, и теперь она, усевшись на чемодане, и ее противный кот уминали за обе щеки бутерброды с сыром и колбасой. Естественно, Антона никто не угостил. От созерцания этого импровизированного фуршета, у Антона неприятно заурчало в животе, он вспомнил, что не ел ничего с самого утра. Вдруг скрипнула дверь с верхнего этажа и в проеме между третьим и четвертым этажом показалась соседка с верхнего этажа Зинаида Павловна, жена уважаемого человека, художника со стажем Зыкина Ильи Марковича, между прочим, члена Союза художников и почетного члена какой-то художественной академии. Они были людьми преклонного возраста, и вели вполне мирный и тихий образ жизни. Зинаида Павловна была женщиной добродетельной и очень любопытной, а так ее квартира находилась над квартирой Виктории, то Зинаида Павловна была в курсе всего происходящего и сегодняшний разыгравшийся скандал, можно сказать, слышала с самого начала. Выглянув со своего этажа, облокотясь об перила лестницы, она с состраданием спросила у вынужденных переселенцев «не надо ли им чего?» Антон вежливо отказался, а Маринка с полным ртом, едва пережевывая запихнутый целиком бутерброд, произнесла: «Мне бы водички, Зинаида Павловна. Уж больно пить хочется.» Зинаида Павловна мигом метнулась к себе домой и принесла Маринке большущую кружку воды.
   Тут скрипнула и отворилась еще одна дверь. Еще один сосед готов был оказать поддержку изгнанным из Викториной обители. Это был Сева Лаптев, не выдержав вида мучений Антона, оказавшегося по воле злого рока на лестничной клетке, Сева Лаптев решил проявить сострадание к другу. Вспомнив все то хорошее, что Антон сделал для него, то бишь, устроил ему праздник жизни, не жалея денег. Зная щедрую душу Антона, Сева Лаптев позвал Антона пока пожить у него, может быть недельку-другую, а там видно будет. Когда за ними закрылась дверь, Маринка тяжело вздохнула, проводив их завистливым взглядом, и позвонила Герману, чтоб он ее выручил из создавшейся ситуации. Герман как настоящий друг бросил все свои дела и лекции в институте, услышав призыв о помощи, как метеор, тут же прилетел на выручку к Маринке в течение 40 минут, чем даже удивил Маринку. И даже соседа Гену, который стоя за дверью, и следя за происходящим в дверной глазок, мучительно переживал за Маринку, которая была так добра к нему и все время его подкармливала. Но пригласить себе он ее не мог, ему не позволяла кубатура, ему самому было тесно на тех скудных квадратных метрах, которые он занимал; а во-вторых, он не мог скомпрометировать честь дамы даже из рыцарских чувств к ней. Поселившись у него, одинокого холостяка, Маринка могла невольно вызвать этим осуждение у соседей. Гена страдал от мысли, что ничем не может помочь Маринке, которую считал своим другом, и потому увидев приход Германа, вздохнул с облегчением, и стал заниматься своими делами.
   Герман, не долго думая, предложил Маринке временно пожить пока у Татьяны. На возражение Маринки, «что она может стеснить подругу», парень резонно возразил: «Другого выхода и альтернативы у тебя просто нет! В моей общаге тебя никто не поселит, ну, разве, ты день-другой перекантуешься в комнате у девчонок. Все бы ничего, но у тебя, Маринка, кот. А с животным тебе трудно будет спрятаться в общежитии. Нет, верный ход – это поселиться у Татьяны. К тому же, у Татьяны двухкомнатная квартира, в которой она проживает вместе  мамой». Маринка, взглянув печальным взглядом на дверь Виктории, с неохотой принялась звонить подруге. Татьяна не горела желанием размещать у себя гостей, но и отказать Маринке не смогла. Как три казанских сироты, Маринка с Васькой на руках, и Герман, навьюченный тяжелым чемоданом и баулами, побрели через полгорода к дому Татьяны.
   Мама Татьяны Пироговой, Анна Степановна, восприняла эту новость с поселением Маринки без энтузиазма. Но даже она не могла предположить, что заселение новой квартирантки вызовет столько неудобств. Во-первых, Маринка сразу же оккупировала кухню, разместив на полках свои кастрюльки, банки и сковородки, вытеснив с полок из кухонных шкафов любимую посуду Анны Степановны. Потом еще хуже, Маринка стала вмешиваться в процесс приготовления еды и стала поучать саму Анну Степановну, как ей готовить суп, пельмени и салат оливье. Анна Степановна тут же вспомнила народную пословицу, что две хозяйки на кухне не уживутся. Дальше хуже, Маринка оскорбила в лучших чувствах  Анну Степановну. Дело в том, что старшая Пирогова была восхищена книжкой о Гарри Поттере, у нее было несколько томов о чудесных приключениях маленького мага. Но Маринка сразу же предложила выбросить эти бесполезные книжки из шкафов или, на крайний случай, отнести их в библиотеку. Маринка предлагала поставить на полки книги о лечебных травах, «в которых, между прочим, больше толку», - безапелляционно заявила Маринка. Потом она обозвала Гарри Поттера Гаврюшей, поведала хозяйке дома о том, что ее Гаврюша украл метлу у персонажа из наших сказок Бабы Яги, и, вообще, Гаврюша какой-то странный мальчик со странными наклонностями. То ли дело, наши сказки «Иван Царевич и серый волк», «Сказка о царе Салтане» и «Руслан и Людмила», в них есть чудеса и волшебство, в конце обязательно добро побеждает зло, и они не такие мрачные, как все эти выдумки про Гаврюшу и ему подобных. Потом Маринка вспомнила про «Маугли», и назвала ее тоже хорошей книжкой, потому что ужасно любила истории про животных, а там этих историй, хоть отбавляй. Анна Степановна молча снесла обиду и за глаза назвала Маринку урбанизированной селянкой. Но мало того, что ей досаждала Маринка, так был же еще кот Васька. Васька линял как лисица, и его шерсть постоянно куда-то прилипала, к ковру, к мебели, к одежде. Старшая Пирогова была чистюля и аккуратистка. Но Васькина шерсть упрямо прилипала к ее вещам, как она не старалась ее чистить одежной щеткой. Поэтому,  выходя из дома, не было никакой уверенности, что к одежде не прилипнет в последний момент кошачий светлый волосок. Дошло до того, что соседки по подъезду стали подсмеиваться над самой Анной Степановной (чего никто никогда не позволял себе в жизни!), обзывая ее кошачьей мамой. Пирогова возроптала, наконец, и пожаловалась дочери.
   Татьяна тут же смекнула, что свой долг перед Маринкой она выполнила, Маринка прожила у нее целых две недели. Татьяна позвонила Виктории и начала издалека, спрашивая у подруги, как ей живется одной, не скучно ли ей, намекая на то, что пора возвращать Маринку обратно и, вообще, во всем, что случилось, виноват Антон. Виктория не сразу, но согласилась. К тому же, она уже привыкла к тому, что Маринка взвалила на себя все хлопоты по хозяйству, убирала, стирала, готовила обед, бегала в магазин за продуктами. Виктория несколько дней подряд приходила домой, уставшая после работы, и сталкивалась с пустым холодильником и горой немытой посуды. Столкнувшись с суровыми реалиями жизни, тогда она голодная и уставшая, заказывала пиццу по телефону, но так не могло тянуться бесконечно. Маринка, прощенная и радостная, с котом Васькой в обнимку, в сопровождении Германа с Маринкиными баулами, вселилась обратно в квартиру Виктории. Жизнь потекла как прежде, как будто скандала с погромом в квартире и порчей картины «Белый квадрат» как не бывало. К тому же, обида забылась, картину Виктория отреставрировала, и она уже несколько раз выставлялась на выставках в картинных галереях, неизменно имея успех.
   Жизнь Антона в мастерской Севы Лаптева протекала бурно и насыщенно. После всех тех ограничений, которым он подвергался со стороны Виктории и Маринки, Антон решил ни в чем себе не отказывать. Весь день с утра до ночи гремела музыка, тусовались какие-то люди, толпились друзья, подружки, какие-то знакомые и приятели знакомых, охотники выпить и закусить на халяву; пиво, вино и водка лились рекой, столы ломились от закусок, по вечерам были танцы до упаду. Наконец-то, соседи не выдержали и позвонили жене Севы Лаптева, умоляя вернуться к своему непутевому мужу и прогнать Антона, чтоб в их доме, наконец, воцарились мир и спокойствие. Услышав трубный клич о помощи, Алиса вернулась из деревни, оставив тетку опять одну скучать, и в один прекрасный день, посреди бела дня, невзначай, как гром среди ясного неба, явилась к мужу. Разразился скандал. Будучи особой решительной, Алиса, не сильно церемонясь в выражениях, тут же разогнала всех гостей, охочих до красивой и бесплатной жизни. Антон сбежал вместе со всеми, боясь попасться под горячую руку Алисы. Сева с понурым виноватым видом смотрел на жену, она его журила и наставляла на путь истинный, попутно прибирая со стола немытую посуду и пустые бутылки. Он охотно кивал головой в знак согласия, что «она, как всегда, права, а он исправится; как пить дать исправится!» Только бы Алиса не бросила его вновь и не сбежала к своей тетке, в деревню, которую Сева, к слову, терпеть не мог. Алиса согласилась остаться. Но тут же встал вопрос: «Как быть с Антоном?» Сева Лаптев рассказал жене вкратце, какой Антон настоящий друг, и щедрый приятель, что он, Сева, не может его вот так просто выставить за дверь.
   Алиса тут же отправилась к Виктории, добро, та была дома. Алиса, проявив свой дипломатический дар, стала восторгаться талантом Виктории, с видом знатока оценивая картины Виктории Лебединской из ее домашней картинной галереи. Виктория была польщена лестными отзывами Алисы о своих работах. Будучи женой художника, Алиса сама немного рисовала в технике батик, расписывая акриловыми красками ткани и даря их своим знакомым в виде картин. Выбранная ею тематика в виде восточных сюжетов неизменно пользовалась успехом, и даже несколько работ выставлялись на городских выставках. Алиса долго рассматривала картину «Белый квадрат» и, восхитившись талантом Виктории, отметила, что работа после реставрации стала даже лучше. Отметив про себя, что ее похвала не осталась не замеченной и возымела должное воздействие на самолюбие художницы, Алиса добавила:
   - Виктория – ты талант, гений, ты просто умничка. Твои работы гениальны, в них столько экспрессии и чувств, так гармонично подобрана цветовая гамма, что твои картины не могут оставить равнодушными никого.
   - Ты так считаешь, Алиса? – искренне удивилась Виктория, растаявшая от лестных слов в свой адрес. - Это правда?
   - Конечно! Особенно хорош «Белый квадрат». Предчувствую то время, когда эта картина принесет тебе мировую славу и имя художницы Виктории Лебединской станет известно миру.
   - Ах, Алиса, ты ж не знаешь! – вдруг спохватилась Виктория. – Картина «Белый квадрат» чуть не погибла от варварских действий кота Васьки, а причиной был Антон, который устроил погром в моем доме…
   - Кстати, об Антоне, - оживилась Алиса. - Виктория, мне кажется, Антон очень изменился, он сильно страдает из-за ссоры, которая произошла между вами. У него даже началась депрессия.
   - Странно, - сказала Виктория. – У меня другая информация, и проводил он все последнее время шумно и весело.
   - Это одна из разновидностей депрессии, - выдумывала на ходу Алиса. – Но эта форма даже хуже той, когда депрессия вызывает уныние и тоску. Та форма хоть лечится! А эта болезнь, то есть разновидность депрессии, которая развилась у Антона, тем и опасна, что на, первый взгляд, все выглядит благополучно, и человек, якобы, кажется счастливым. Но это только на первый взгляд. А на самом деле, - Алиса понизила голос до шепота.
   - Что на самом деле? – так же шепотом спросила Виктория.
   - На самом деле, человек нуждается в помощи психолога…
   - Но я же не психолог, - возразила девушка. – Чем я могу ему помочь.
   - Не перебивай! – грозно перебила соседку Алиса. – В таком состоянии человеку необходима консультация психолога и помощь друзей. Заботливое бережное отношение к больному и опека помогут быстро ему поправиться и вновь стать активным человеком, полезным  обществу. «Ух! - подумала про себя Алиса. – Еле выговорила всю эту хрень. Но, кажется, Виктория прониклась моими словами и мудреными фразами. Не зря же я читаю женские журналы, даже из глянцевых журналов можно почерпнуть полезную информацию!»
   Виктория задумалась над услышанными словами, раздумывая, как ей поступить с Антоном. С одной стороны она понимала, что, выгнав Антона, поступила с ним жестоко, а  с другой стороны он сам виноват, нечего было устраивать в ее студии погром. Алиса решила поторопить Викторию с раздумьями, она сказала, что Антон искренне раскаивается в произошедшем, заочно у нее просит прощения и готов возместить все убытки. У Виктории опять появилось ощущение дежа вю, что она уже когда-то слышала подобные слова. Девушка даже попыталась вспомнить, при каких обстоятельствах. Но Алиса не дала ей опомниться, она быстро набрала номер телефона мужа и торопливо проговорила: «Сева, заводи его! Кажется, она уже созрела для прощения». Тут же в дверях замаячил Антон. Он робко, со смущением на лице, неуверенными шагами приближался к Виктории. Виктория глянула на гостя, и поняла, что она застигнута врасплох, ей ничего не оставалось, как пустить этого наглеца снова на постой. Алиса тут же испарилась, как видение, словно ее и не было вовсе.

                Глава седьмая
                ВОДЕВИЛЬ  С  ПЕРЕОДЕВАНИЕМ
   Лева Шнеерсон был давнишним приятелем Антона. Они не виделись уже несколько лет. Когда в дверь кто-то позвонил, и Антон, открыв дверь, увидел на пороге даму в ярком парике и цветастом длинном платье, он даже представить не мог, кто перед ним стоит. Дама оказалась очень наглой, без здрасьте и разрешения, сразу прямо вторглась в дом Виктории, Антон даже опешил от такой наглости. С видом оскорбленного хозяина дома, он сразу же спросил:
   - Кто вы?! И что вам здесь нужно?!
   - Антон, это же я! Лева Шнеерсон!
   - Лева?! – от удивления у Антона глаза полезли на лоб. Казалось, новость парализовала всю его волю, и он замер на месте, как соляной столб.
   - Антон, очнись! – закричал приятель. – Закрывай быстрей двери, за мной гонятся! И меня хотят убить!
   - Ты что проигрался в карты?
   - Хуже!
   - Что может быть хуже?!
   - Я взял кредит!
   - У банка?
   - Нет! У частных лиц, и, кажется, они не очень порядочные люди, они выставили та-а-кие проценты, что их не погасил бы даже Юлий Цезарь. И теперь их люди преследуют меня, грозя расправиться со мной.
   - Ясно! Короче, ты вообще не платил, зная твою натуру, Лева, не трудно в этом догадаться.
   - Ну, что поделать, Антоша, каждый в этой жизни ищет свою золотую антилопу. Не всем же так везет, как тебе, приятель! Я рискнул, взял кредит, думал не отдавать, так рассосется. Не получилось!
   - И теперь ты стоишь тут, как печальный лох, в парике и в женском платье, и в туфлях на каблуках.
   - Ну, кто ж знал, что они потребуют отдавать кредит и бешенные проценты! А как все хорошо начиналось. Заманчивое объявление на заборе «Даем деньги в кредит!» Под малые проценты, без справки о доходах, только при наличии паспорта и идентификационного кода.
   - Лева, ты прямо как наивный чукотский юноша.
   - И не говори!
   - И что все так серьезно? Тебя, действительно, грозятся убить?
   - Да! – обреченно махнул головой Лева. В меня даже стреляли, к счастью, не попали. – Я уже прячусь от этих бандитов целый месяц по разным квартирам. Антон, спрячь меня где-нибудь поскорей!
   - А если они выследили тебя и вломятся сюда?
   - Ну, во-первых, я был в женском платье!
   - Тоже мне маскарад! Думаешь, они такие лохи, и не догадались, что ты переоделся, - сказал Антон.
   - Ну, они же не могут знать, в какую квартиру я забежал?
   - Не могут, но узнают, раз такие настойчивые попались. Ворвутся сюда и обыщут всю квартиру. А здесь нет укромных уголков и запасного выхода. Прыгать из окна высоко, как-никак третий этаж.
   - Я пропал! – воскликнул Лева и сел в отчаянии на стул посреди прихожей.
   - Вставай! – прикрикнул на него Антон. – Некогда рассиживаться! Идем, я спрячу тебя в мастерской у своего друга Севы Лаптева.
   - А он надежный?! Он меня не выдаст?
   - Как будто у тебя сейчас есть другой выход?! – сказал Антон и повел приятеля к Севе.
   …Когда кто-то настойчиво позвонил в дверь, а потом с силой забарабанил в дверь, ничего не подозревающая Виктория, неохотно оторвалась от мольберта и направилась в прихожую, с намерением отругать нахалов. Но не тут-то было! Ей не дали даже рта раскрыть, чтобы спросить, что им нужно. В квартиру вломилось два амбала с неприятными рожами и грозно на нее заорали:
   - Говори, быстрей, где он прячется? Мы знаем, что он здесь!
   - Кто он?! – недоумевала девушка.
   - Лева Шнеерсон!
   - Лева? Я его не знаю…
   - Так, понятно! – сказал один крепкий детина, отодвинул Викторию со своего пути и кинулся обыскивать квартиру. Его напарник тут же последовал за ним. Виктория забилась от страха в платяной шкаф в прихожей и решила не высовываться. В доме, кроме нее, никого не было. Маринка пошла в магазин за продуктами, а Антон, как всегда, испарился в нужный момент.
   Бандиты рыскали по квартире, заглядывая во все углы и шкафы, перевернули диван и кресла, и прочую мебель, учиняя страшный раскардаш. Вдруг на них сзади с диким ором бросился кот Васька, а с другой стороны кинулся с разъяренной пастью лабрадор. Васька, подпрыгнув, вцепился в шею главного бандита, а лабрадор Кеша ухватился за штанину его напарника. Не ожидая такого поворота дел, бандиты, застигнутые врасплох диким ревом животных и их цепкой хваткой, тут же ретировались, от испуга выбежав из квартиры в подъезд. Виктория тут же захлопнула за ними дверь и от бессилия опустилась на пол. Дверь была металлическая, и так просто ее было не взломать. Виктория зарыдала, перепуганная до смерти, и позвонила Татьяне, не зная, как поступить дальше. Та посоветовала вызвать полицию и сказала, что сейчас приедет. Виктория стала ее дожидаться.
   Когда бандиты позвонили в дверь Севы Лаптева, Лева в страхе заметался по комнате, не зная, где лучше спрятаться. Вначале он залез по диван, потом, подумав, что это не самое надежное место, вылез из-под дивана и забрался в шкаф, потом сменил место укрытия, спрятавшись под кровать, потом под стул, накрывшись покрывалом, потом был снова шкаф, потом комод. Ничто Леве не казалось надежным укрытием, от страха зубы его выбивали чечетку, и он плохо соображал. Антон в панике следил за его действиями, мысленно соображая, куда лучше спрятать друга. Когда его вдруг осенила догадка, что лучше всего было бы спрятаться на балконе, там будут искать в самую последнюю очередь, а за это время многое может произойти. Когда бандиты начали барабанить в дверь ногами, Антон схватил ничего не понимающего от страха Леву и вытолкнул его на балкон, тут же закрыв за ним дверь и задернув штору. Тут только Сева пошел открывать дверь.
   Бандиты, молча зыркнув на Севу и Антона, начали с яростью обыскивать мастерскую, устраивая такой же погром, который только что устроили в студии Виктории. Антон и Сева, бледные, с перекошенными от страха лицами, следили за тем, как бандиты громят все на своем пути. Пеликан Темка наблюдавший за происходящим, явно был недоволен вероломными действиями громил, потому он, молча, сзади подошел к заводиле и с силой ущипнул его за ногу. Явно не ожидая такого подвоха  и нападения со спины, бандит громко ойкнул и, схватившись за ногу, бросился наутек, его напарник побежал за ним вдогонку. Сева тут же за ним захлопнул дверь. Вот так, общими усилиями, удалось отстоять Леву от бандитов. Лева благодарил Антона за свое спасение и тут же напросился на обед, и даже намекнул о том, что не прочь здесь перекантоваться какое-то время, пока не заморятся его искать бандиты, так как укрыться ему больше негде. На эту пространную речь о помощи, Антон ответил просто, что чем мог, уже ему помог, и больше укрывать его не собирается, взирая на тот погром, который был учинен в двух мастерских по его милости. Антон подвел приятеля к двери и со словами: «Удачи тебе, Лева! Дальше сам! И не попадайся больше», закрыл за другом дверь. Тут только Антон вспомнил о Виктории и понял, что ему предстоит нелегкий разговор, но на этот раз все можно было списать на несчастный случай, у него было железное алиби, погром устроил не он, а бандиты, а от них, как известно, может пострадать любой.
   Лева Шнеерсон был оптимистом. Он понимал, что по теории вероятности, если не повезло в одном месте, повезет в другом, потому он непрестанно искал возможность где-нибудь поживиться. Лева был романтиком, мечтателем, мечтал о красивой жизни на Канарах, о дорогущей яхте и большой вилле, где бы он мог отдыхать, лежа в шезлонге, попивать мартини у бассейна с прозрачной водой в окружении полуголых загорелых девиц. Когда судьба так жестоко его подвела с неудачным кредитом, Лева постоянно находясь в бегах, призадумался о смысле жизни. В этот момент ему на глаза попало такое объявление, полное сентиментальной грусти: «Если ты отчаялся в жизни, и тебя ничто не радует, приходи к нам. У нас ты найдешь утешение и поддержку.» Лева как раз нуждался в утешении и поддержке.
   Он, правда, идя по указанному адресу, не ожидал, что стопы его ног приведут к заброшенному зданию бывшего кинотеатра, в котором в век Интернета в наши дни пропала необходимость. Таких кинотеатров в городе пустовало несколько штук, и в одном из них разместилась одна религиозная община, весьма модная и очень демократичная, проповедующая веру в Бога, утешение в жизни и прочие блага, только за вознаграждение, в конце каждого заседания люди скидывались на нужды общины, кто, чем мог, бросая свои кровно нажитые монеты в небольшое ведерко, которое один прихожанин носил по кругу. Попав на импровизированное богослужение, происходившее в зале, где раньше проходили киносеансы, Лева попытался отдохнуть от мирской суеты и вечной беготни, немного вздремнув под звуки монотонных речей пастора, ходившего взад и вперед по сцене. А потом Левин глаз покосился в сторону пожертвований, которые собирали по окончании собрания. Он также заметил, что не все собравшиеся столь набожны, оказался среди прочих благостно настроенных лиц и один молодой парень, весьма сомнительной наружности, небрежно одетый с одутловатым лицом, что указывало на склонность к очень вредным привычкам. Этот парень оказался не чист на руку, невидимым для простых смертных жестом он, как фокусник, ухватил заветные купюры, со дна ведерка, когда его проносили мимо, и тут же положил их в карман. После этого ему стало скучно находиться в зале, и он поспешил к выходу. Лева понял, здесь можно поживиться, и, зайдя на часок-другой, остался на месяц.
   Лева, как все, прилежно ходил на собрания, и изображал из себя очень набожного человека, устремляя взгляд к потолку, словно всем своим видом показывая, что он искренне верит в Бога. И  даже, когда пастор, словно иллюзионист, делал затейливые пассы в сторону зала, и некоторые прихожане, якобы получившие какой-то сигнал свыше, как поверженные, тут же рушились на пол, Лева тут же падал вместе со всеми, якобы, просветленный и озаренный даром свыше. Усердие Левы не прошло даром, его заметили и назначили, к его большому удовольствию, кассиром. Вести кассу и считать деньги Лева умел, он с усердием принялся выполнять возложенную на него миссию. Он ходил с ведерком по залу после собраний и собирал пожертвования. Вид у него был благостный и добродушный, что не оставляло равнодушными никого, даже сердобольные немолодые уже дамы, придя на собрание, и не имеющие в этот момент при себе денег, были тронуты его набожностью, и снимая с себя последние украшения из золота и серебра, опускали их в ведерко.
   Пастор был очень доволен усердием Левы, так как пожертвования в последние дни увеличились, он даже похвалил за это нового кассира. Неприятности начались, когда собранные деньги стали куда-то пропадать. Лева был застигнут врасплох после собрания, когда публика уже разбрелась по домам. Его окружили пастор и братья-прихожане. Вид у пастора был грозным, лица «братьев» тоже не сулили ничего хорошего. «Ты куда, мудак, деваешь мои деньги?» - грозно вопрошал пастор, взирая на Леву. Лева понял, что его сейчас будут бить, и принялся удирать через запасной выход, его он заприметил уже давно, ожидая неминуемой расправы. Чудом спасшись от гнева бывших собратьев, Лева решил, что ему пора залечь на дно, тем более, кое-какие средства ему удалось накопить.
   Месяц Антон не слышал о приятеле никаких новостей, и даже не знал, как ему сейчас тяжело. Когда на пороге его дома показался старик с седой бородкой и с палочкой в руке, Антон не мог даже предположить, что это был Лева, опять скрывающийся от преследователей.
   - Кто вы? Что вам нужно?! – воскликнул Антон, когда старичок, не взирая на немолодые годы, бодро вломился в дверь, едва не сбив со своего пути ничего не понимающего Антона.
   - Антон, ты, что, не узнал меня? Это же я Лева Шнеерсон!
   - Лева?! – опешил Антон. - Что за маскарад? Почему ты в таком виде?
   - Ты не поверишь, Антоша, меня снова ищут, я в опасности!
   - Так. И куда ты влез на этот раз?
   - К добрым людям, я бы даже сказал, очень набожным…
   - Ты был в секте?!
   - Ну, я бы не стал так говорить, это, всего лишь, религиозная община, так сказать, клуб по интересам. Ты ж понимаешь, Антоша, у всех в этой жизни разные интересы. Кто-то играет в гольф, а кто-то ходит на собрания…
   - Я тебя больше не пущу в дом! – сказал Антон, не дослушав приятеля, вид у Антона был непреклонным. – Хватит мне прошлого раза, когда из-за тебя разнесли весь дом. Пришлось даже ремонт делать в Викториной мастерской. Слава Богу, у Севы Лаптева погром был не такой сокрушительный.
   - Ну, Антоша, зачем же быть таким категоричным? Я сейчас так нуждаюсь в помощи и поддержке своих друзей, – возразил Лева, давя на жалость. – Мы же с тобой старые приятели.
   - Вот именно! Я слишком хорошо знаю тебя, и неприятности, которые ты создаешь!
   - Вот так, Антон! Ты оставишь друга в беде?! – вдруг сникнув и приняв понурый вид, Лева поплелся к выходу.
   - Постой!
   - Я тебя слушаю! – резко развернувшись, сказал Лева.
   - Здесь рядом есть мастерская художника Гены, там ты и спрячешься на время, там, у Гены, все равно крушить нечего. Так что даже если появятся твои преследователи и устроят погром, убытков будет не так уж много.
   - Антоша, ты великодушный человек! – воскликнул в сердцах Лева, тронутый его заботой, он обнял приятеля за плечи.
   - Пойдем уже! Чего тут в дверях стоять…
   Не учась на собственных ошибках, Лева продолжал грешить, вновь и вновь вставая на одни и те же грабли. Добро, жизнь приносила ему много приятных сюрпризов, и человеку любознательному и предприимчивому всегда можно было найти свое временное пристанище и получить доходное место. В следующий раз Лева решил испытать судьбу, устроившись в одну партийную контору. Это была обычная партийная организация с зычным девизом: «Мы выступаем за всех против всех!» Прямо скажем, такой слоган убивал наповал и являлся приманкой для избирателей, блуждающих, как во тьме, среди обилия расплодившихся вокруг партий и политических организаций. После скучной и однотонной коммунистической партии избиратель не нарадовался такому изобилию выбора на выборах.
   Как всегда Лева был усердным и прилежным на работе, чем сразу привлек внимание к себе лидера организации. Им был пятидесятилетний мужчина, приятной наружности, с непривычным для нашего уха именем Арнольд Сивогривов. Арнольд Аркадьевич всей душой болел за народ, обещал трудящимся улучшение жизни в ближайшем будущем, как только его изберут. У этой партийной организации были спонсоры, так что денежки водились, что неизменно порадовало Леву. Он с рвением принялся за агитационную работу, Арнольд Аркадьевич, глянув в его честные глаза, доверил ему часть денег на проведение избирательной кампании. И был даже замечен успех в проведенной Левой работе. Как всегда неприятности начались, когда обнаружилась пропажа денег, Леве снова спешно пришлось бежать, чтобы не рассказывать Арнольду Аркадьевичу и его телохранителям, куда делась приличная сумма денег. На сей раз Лева, не придумав ничего лучше, напялил на себя спортивный костюм и бейсболку, на глаза нацепил очки и слился с толпой городской молодежи. К Антону за поддержкой он уже не пошел, понимая, что тот просто-напросто выгонит его взашей, но позвонил. Рассказав по телефону о создавшихся трудностях, Лева попросил Антона указать адрес, где он, Лева, мог спрятаться. Антон, скрепя сердце, опять помог приятелю, и Лева, на какое-то время выпал из поля зрения Антона. Антон вздохнул с облегчением, понимая, что раз Лева не появляется, значит у него все хорошо.
 
                Глава восьмая
                ЧЕСТНАЯ  ДУША
   Это случилось поздним вечером в пятницу 13 числа. Маринка всегда была немного суеверной и, потому проснувшись утром и посмотрев на календарь, сразу же подумала, что сегодня что-то должно обязательно произойти, нечто ужасное и непредсказуемое, потому что в пятницу 13 числа бесы всегда стращают людей, о чем она за завтраком поведала Виктории и начала, было, рассказывать страшные истории, в которые попадали люди в это несчастливый день. Но Виктория тут же отмахнулась от страшилок подружки и сказала, что это все суеверия и ерунда. Маринка немного успокоилась и занялась хлопотами по хозяйству. Днем, когда на обед заявился Герман, Маринка опять почему-то вспомнила про несчастливое число и поделилась своими сомнениями с Германом. Тот глубоко задумался, не зная, как сказать, что ему, заядлому айтишнику и программисту, не то что на календарь некогда посмотреть, но даже в окно взглянуть на погоду. Потом он вспомнил, что у древних людей вообще не было календаря, самой собой разумеется, что не было и несчастливых дат, потому что не было ни календаря, ни чисел. Но он решил поддержать ход беседы и рассказал Маринке анекдот, по случаю, про собаку Баскервилей: «Известный сыщик Шерлок Холмс и доктор Ватсон гуляют в окрестностях Баскервиль-Холла. Вдруг раздается дикий вой. Ватсон спрашивает: - Холмс, это воет собака Баскервилей? – Нет, мой друг Ватсон, это Бэрримор кормит сэра Генри овсянкой.» Маринка почему-то анекдот пропустила мимо ушей, зато услышав имена Шерлока Холмса и доктора Ватсона, вспомнила книжку Конан Дойла про известного сыщика, которую читала в детстве. Тут же в памяти всплыли страшные истории из этой книжки, и Маринка, вместо того, чтобы усмехнуться, насупилась еще больше. К вечеру, впрочем, ничего не произошло к счастью Маринки, и, вздохнув с облегчением, она отправилась к Татьяне в гости.
   Засидевшись у подруги за чашечкой кофе и душевной беседой допоздна, Маринка взглянув на часы, опять вдруг вспомнила про несчастливое число, она спешно  засобиралась домой. Путь был не близким, а уже было темно, девушка торопливо возвращалась домой. Сумерки сгустились над городом, кое-где горели фонари, моросил мелкий дождик, где-то за углом постанывал ветер. И вдруг Маринка услышала сзади приближающиеся шаги. Неожиданно кто-то будто приобнял ее. Да так нежно, как… Единственный, дорогой человек. Но вдруг!.. Вместо того, чтобы представиться, нахал вырвал из ее рук сумочку и лихо «сделал ноги», попросту сбежал, только пятки засверкали. Маринка только успела  разглядеть, что это был довольно-таки молодой человек и весьма недурной наружности. И тут она поняла: что ее просто ограбили! Огорчению Маринки не было предела. Ведь в сумке лежали паспорт, ключи от квартиры. Да и сумка была еще приличная, совсем новенькая. И в сумке был еще телефон. «Но почему я не положила мобильник в карман? – сокрушалась Маринка всю дорогу домой. – Ведь знала же, что сегодня 13 число…».
   Усталая и померкшая, она побрела домой, душа ее жаждала сочувствия и утешения. Но вместо сочувствия Виктория тут же налетела на нее, высказав все, что о ней, о Маринке, думает. Что она безалаберная, наивная и глупая, раз ходит в гости поздно по вечерам, а еще Викторию возмутил, тот факт, что у Маринки вор стащил ключи от квартиры, от ее, Викториной, между прочим, квартиры, и теперь завтра в спешке ей нужно менять замки, чтобы воры не обчистили весь дом. Антон также подлил свою ложку дегтя, назвав Маринку недотепой и простоквашей, которую развели, хорошо хоть не лохом обзывался. Маринка понимала, что он ей просто мстит за то, что она, вселившись, заняла его комнату, выгоняла его подружек из дома, запрещала громко слушать музыку и, вообще, всячески отравляла ему жизнь. «Тоже мне! Нашел время, когда вымещать зло на мне?» - сокрушалась про себя Маринка, не смея ничего возразить в ответ, но втайне надеясь, что в скором времени вновь отыграется на нем. Только от Германа она дождалась сочувствия, за что она была ему благодарна. Герман сразу же стал на ее сторону и стал защищать от нападок друзей, говоря, что такое с каждым может случиться, и нельзя человека изводить попреками и злорадствовать по этому поводу, явно намекая на колкие слова Антона в адрес Маринки. Даже Никита ее пожалел, увидев ее сникшей и потухшей, сидевший на кухне непривычно тихо, как мышь под веником, Никита по приятельски похлопал Маринку по плечу и сказал, что ей не стоит так переживать и убиваться. Выслушав всех, Маринка, на пустой желудок, даже не поев, отправилась спать. Свернувшись калачиком, обиженная на весь свет, в слезах Маринка тихо уснула.
   Назавтра пришлось спешно менять замки, дабы невзначай в дом не проник разбойник. Было сделано заявление в городской отдел полиции по поводу пропажи паспорта, и Маринка стала собирать документы для получения нового паспорта. Ей предстояла длинная и нудная волокита с получением нового документа.   
   …Но судьба распорядилась иначе. Через несколько дней, когда успокоились ее нервы и вытерты были последние слезы, в доме зазвонил телефон. Маринка взяла трубку. «Вы теряли паспорт?» - послышался приятный женский голос. «Да, это я его потеряла», - радостно ответила Маринка. Но ей тут же пришлось добавить: «Но у меня нет денег на вознаграждение». – «Не надо мне никаких денег. Я и так принесу. Такое может случиться с каждым», - буркнул уже недовольный женский голос.
   Немного успокоившись, и мысленно воспарив к такому сладостному моменту, когда она вновь обретет утерянный паспорт, Маринка вдруг вспомнила, что у нее есть хорошие духи. Впрочем, духи были не у нее, а у Виктории, и духи, к тому же, французские и очень дорогие. Но Маринка была уверена, что Виктория бы не стала возражать, если бы Маринка подарила в знак благодарности эти духи взамен паспорта. Но прошел час, другой, третий… Никто не пришел к ней в этот вечер. И опять ее сердце поникло. В душу закралось сомнение: «Зачем этой женщине, позвонившей мне, мой паспорт? Что она будет с ним делать? Неужто возьмет на мое имя кредит?! А мне потом придется отдавать.» Тут уж Маринка запаниковала вовсю, страшные мысли будоражили ее воображение. В тот вечер Маринка заснула с головной болью от тревожных дум и с отчаянием в душе.
   Утро следующего дня было серым и тревожным. Маринка не могла найти себе покоя. И вдруг – звонок в дверь. Она открыла дверь и ахнула. Перед ней стоял… Кто б вы подумали? Ни за что не догадаетесь. Честный городской пьяница. Одетый скромно, в чуть тесноватую куртку, в подстрелянных штанах и стоптанных башмаках, с растрепанной седой шевелюрой, и с добрыми и слегка возбужденными глазами, он стоял перед ней и протягивал Маринке в руки паспорт…
   Почему-то пьяницы у нас считаются ненадежными и потерянными людьми. Но ведь зачастую это очень талантливые люди. Искалеченные судьбой-злодейкой, особенно в трудные перестроечные 90-е годы, непонятые, сломленные, но не согнутые. Люди, имеющие часто и высшее образование, очень начитанные. Именно таких можно часто увидеть в городских библиотеках с холщовыми сумками домашнего покроя. В них они приносят книги для обмена.
   Так и есть. Перед ней стоял непонятый гений. Тут он заговорил: «Это ваш паспорт? Я его вам отдам. Только за вознаграждение! Но мне нужны деньги. Все равно вам новый дороже обойдется». И мужчина назвал приличную сумму своего, так сказать, гонорара. Маринка возмутилась заоблачной ценой своего счастья – обретения своего же паспорта и воскликнула в отчаянии:  «Но у меня нет сейчас таких денег!». В ответ – тишина. И Маринка стала лихорадочно что-то придумывать. Видеть свой паспорт, держать его в руках и опять потерять. Ну нет. Этому не бывать. Начался торг. Маринка попросила незнакомца снизить цену оказываемой услуги. Тот не охотно, но все пошел на уступки, торг состоялся, цена вопроса была снижена раз в десять. Сговорились в пределах 200 гривен. Маринка с облегчением вздохнула, вытерла испарину со лба и вдруг вспомнила, что в данный момент у нее нет и этих денег. Не дарить же ему французские духи, разве что, одеколон, но одеколона у нее не было. Но вдруг ее осенила спасительная мысль: «Зайдите ко мне через полчаса. Я одолжу у кого-нибудь нужную вам сумму». Захлопнув дверь, в душе Маринка ликовала, что так за дешево вернет свой документ.
   Но не тут-то было. Оказывается, в наше время 200 гривен – целое состояние. Дома, как на грех никого не было, Виктория была на работе, Антон как всегда шлялся бог весть где, убивая свое время, Герман был на занятиях. Маринка бегала к соседям и снизу, и сверху. Все сочувственно слушали ее историю и сокрушенно качали головами – «нет денег». Отведенные полчаса истекали. И тут она вспомнила о своей приятельнице, подведшей ее под монастырь, о Татьяне, которая зазвала ее в тот злополучный вечер в гости. «Приходи, я дам тебе деньги. Только я сейчас на работе», - услышала Маринка ее голос в телефонной трубке.
   Через минуту у Маринки был план. Она идет со своим новым знакомым на работу к  подруге, поднимается на второй этаж, берет у Татьяны деньги и отдает ему, таинственному незнакомцу. Ха! Эта мысль почему-то вызвала у нее гомерический смех. «Тоже мне таинственный незнакомец! Таинственней не бывает. Но главное, мой паспорт окажется у меня.
   Когда пришел Маринкин спаситель, она была уже собрана и сияла от радости. На удивление, он быстро согласился следовать за ней, и они двинулись в путь. За ними на почтительном расстоянии следовал его друг Валера. Да, в таком сопровождении Маринка могла чувствовать себя уверенно.
   Наблюдая за плавно плывшими по небу облаками, они обсуждали обстановку в стране, экономический кризис, падение морали у молодежи. А что же еще обсуждать в их ситуации?
   Когда их короткое путешествие подходило к концу, Маринкин спутник поведал ей, что паспорт нашел он, а звонила его дочь. А номер телефона, по которому он звонил, он нашел записанным на календарике, вложенным в паспорт. А Маринке уже было все равно. Главное, что она получит его обратно благодаря этому доброму и честному человеку. Вот именно на них держится наша земля. Совесть-то не пропивается…
   Обмен состоялся на улице, чуть поодаль от здания, где работала подруга. Словно два резидента, чтобы не привлекать внимания прохожих, они быстро обменялись паспортом и деньгами. «Пересчитайте», - посоветовала Маринка (купюры были по 10 гривен). В ответ донеслось оптимистичное – «Я вам доверяю». И  знакомый незнакомец ушел со своим другом вдаль. Так поведала эту историю Маринка вечером, когда все вместе собрались за столом за ужином. Герман попросил, было, посмотреть Маринкин паспорт, но она, смутившись как Фрекен Бок перед Карлсоном, отказалась его демонстрировать друзьям, сказав просто и незатейливо: «В паспорте неудачное фото, я там плохо получилась, в жизни я лучше»; чем, собственно говоря, не очень удивила собравшихся,  давно известно, что на фото в паспорте все выглядят немного страшненькими и перепуганными, словно отвечая на вопрос экзаменатора, напрочь забыли все, что знали и даже не знали вовсе.
   - Я считаю, что он, незнакомец, этот непонятый гений, честная душа, - сказала Маринка. Антон сразу решил вставить свои 5 копеек, заявив:
   - Да, понять этого непонятого гения не сложно, выпить то хочется, трубы горят с бодуна, а тут такая возможность срубить бабла запросто так.
   - А мне кажется все-таки странным, что этот, как ты говоришь, Маринка, незнакомец отыскал квартиру Виктории, в которой ты сейчас живешь, - разумно заметил Никита.
   - Мне тоже показалось это странным, - сказал Герман. – Ведь в паспорте Маринки указан другой паспорт, а вычислили и позвонили на квартиру к Виктории.
   - Что вы имеете в виду? – насторожилась вдруг Виктория, запаниковав. – Что эта история с ограблением еще не закончена, и мою квартиру могут еще обчистить?
   - Все может быть! – глубокомысленно заметил Никита.
   - Да ну тебя! – замахала на него руками Маринка. – Говорю же, в паспорте был календарик, там был записан адрес Виктории, и все.
   - Маринка, надеюсь, что твои неприятности закончились и не перейдут на нас, - строго сказала Виктория. – Впредь, будь осторожней, возвращаясь вечерами из гостей домой. Это, кстати, всех касается! А то выселю!
   - Ну, вот началось! – раздосадовано воскликнул Антон. – Так все хорошо начиналось, так мирно беседовали, по-домашнему.
  Тут все друзья переглянулись и рассмеялись.

                Глава девятая
                ЭСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЙ  ТЕАТР
   Художник Гена, сосед Севы Лаптева мечтал стать состоятельным человеком. Для этого он прилагал немало усилий. Даже организовал у себя в студии небольшое фотоателье, предлагая желающим сделать фото по сходной цене. Последними, кто клюнул на это заманчивое предложение, были молодожены Роман и Ольга. Стесненные в средствах, Рома и Оля сразу после церемонии бракосочетания явились с радостными лицами, в сопровождении не менее счастливых родственников, запечатлеть исторический момент их брачного союза. Вначале Гена сделал общее фото на фоне цветущего сада, который сам же и нарисовал. Выстроившись в два ряда вокруг молодоженов, счастливые гости застыли с радостными лицами. Гена щелкнул фотоаппаратом несколько раз, меняя разные ракурсы. Все выходило просто замечательно. Он ликовал, заветные деньги за фотосессию были у него почти в кармане.
   Потом настал черед фотографировать молодых. Счастливая невеста в белом платье с букетом флердоранжа стояла под руку с нарядным женихом, когда их снимал фотограф. Потом молодые взяли в руки бокалы с шампанским и сфотографировались, пригубив вино. Вдруг в комнату ворвался лабрадор Кеша, пытаясь прорваться на чужой праздник жизни. Завидев жениха и невесту, он признал в них друзей Гены, и с радостным визгом бросился к ним, толкнув лапами жениха в грудь. Не ожидающий такого приема, Рома пролил вино из бокала на свой новый нарядный костюм и на белое платье невесты. Вышел конфуз! Вместо экономии на фотографиях, была испорчена дорогая одежда молодых, родственники тут же потребовали Гену возместить убытки, назвав при этом баснословную сумму. Скрепя сердце, рискуя быть побитым уже не очень счастливыми родственниками молодой пары, Гена возместил все убытки. В спешном порядке убыточное фотоателье пришлось закрыть. Гена по привычке чуть опять не впал в депрессию, но тут он вспомнил, что виноват во всем лабрадор Кеша, и отправился к Антону выбивать у того деньги за его хулиганистого пса. Антон покорно выплатил все наличными, хотя Гена заломил цену вдвое больше, чем с него потребовали недовольные молодые за порчу одежды.
   И Виктория подсуетилась, устроила Гену декоратором в местный театр. Театр был не обычным, а экспериментальным. Режиссер театра Бертольд Иванович Бубенцов выбрал нелегкий путь, остановив свой выбор на авангардном стиле искусства. Бубенцов любил Шекспира, но он считал, что его неправильно интерпретируют, особенно в постановке спектакля «Ромео и Джульетта», у режиссера был свой взгляд на великое произведение классика. У Бубенцова Джульетта почти весь спектакль парила над сценой, раскачиваясь на качели, обвитой лианой, а Ромео, словно Маугли, поднимался к ней по лиане. Все действие спектакля происходило на фоне декораций тропических джунглей, Гена постарался и внедрил задумку режиссера в жизнь, его декорации отличались яркой сочностью тропических цветов на фоне пышной зелени джунглей. Главных героев режиссер одел в костюмы из звериных шкур. Остальные герои пьесы также были одеты соответственно. Притом сцену поединка на шпагах Бубенцов вынес в партер, чтобы зрителям в зале лучше была видна эта эффектная сцена. Зрителей в ложах это даже позабавило, но вот зрителей партера этот новаторский ход режиссера несколько обескуражил, потому что сражавшиеся на шпагах артисты сновали по проходу вдоль всего зрительного зала, и невольно, невзначай, могли задеть кого-нибудь из зрителей острием шпаги. Потому в эту минуту, когда в зале происходила эта сцена, в зрительном зале было очень тихо, потому что зрители пытались уловить тот момент, когда нужно будет в нужный момент увернуться от колющего предмета.
   Но вершиной режиссерского мастерства была финальная сцена спектакля, в которой Бубенцов, идя на встречу  зрителям  многих поколений, наконец-то оживил Джульетту и Ромео. Они  воскрешены были живой водой из целебного источника, принесенной для них монахом Лоренцо в сосуде из муранского стекла. Во время финальной сцены этот сосуд из муранского стекла должен был находиться на старинном ломберном столике, инкрустированном слоновой костью. Режиссер очень дорожил этим столиком и возлагал на него большие надежды, ожидая, что зритель оценит такой стоящий реквизит. И, действительно, антиквар из антикварного салона, который, случайно попав на спектакль, тут же оценил эту раритетную вещицу  и возжелал ее приобрести. Гена по совместительству подрабатывал реквизитором. Между ними состоялся торг за кулисами. Вначале антиквар предлагал неприлично малые деньги, Гена решительно отказался продать столик. Но когда антиквар утроил сумму, Гена продал ломберный столик, прямо накануне спектакля, и сосуд из муранского стекла в придачу, который тоже приглянулся антиквару. О своей сделке Гена благоразумно умолчал.
   Во время финальной сцены обнаружилась пропажа, на сцене не было ломберного столика и сосуда с живой водой из муранского стекла. Актер, играющий монаха Лоренцо растерялся и посмотрел на суфлера, как на последнюю надежду, тот тоже ничего не понимал. Дядя Петя работал суфлером много лет, на его веку случалось много казусов, когда артисты вдруг забывали текст или в нужный момент не срабатывала фонограмма, или начинающие актеры сбивались во время игры. Бывали случаи, когда актеры выходили на сцену изрядно выпившими, и всегда опытный дядя Петя выручал спектакль. Он был спасительной соломинкой режиссера Бубенцова. Но тут опешил даже дядя Петя, он не понимал, как накануне спектакля пропал нужный реквизит. В зале повисла пауза, мхатовская пауза. Режиссер Бубенцов трясся в гневе за кулисами, топая ногами, требуя к нему доставить Гену. Гена явился, как ни в чем не бывало, и на все вопросы отвечал, что не знает, куда делся ломберный столик и сосуд из муранского стекла.
   Суфлер дядя Петя махнул артисту Гребешкову, игравшему Лоренцо, сделать вид, что он ищет источник с целебной водой. Минут десять францисканский монах Лоренцо из пьесы искал источник по сцене, заглядывая под кусты лиан и под раскидистые ветви пальм. Даже  неискушенный зритель мог догадаться, что в спектакле что-то пошло не так, в зале послышался вначале тихий шепот, переросший в громкий ропот. Публика требовала возвратить им уплаченные деньги за билет. Режиссер Бубенцов бился в истерике за кулисами, схватившись за больное сердце, это был провал. Тогда находчивый дядя Петя скомандовал принести любой другой сосуд с водой. Артисты из массовки кинулись искать подходящую посуду. Первой прибежала статистка Лидочка, в руках она держала бутылочку из-под лимонада с прозрачной водой из-под крана. Дядя Петя одобрил предприимчивость девушки и скомандовал незаметно передать воду Лоренцо. Утомленный десятиминутными поисками воды и источника артист Гребешков, вздохнул с облегчением. Он тут же кинулся с водой к Ромео и Джульетте, лежащим все это время на сцене без движения, сделав вид, что они, якобы, проснулись от длительного сна, Ромео и Джульетта радостно вскочили на ноги, обнялись и поцеловались. Это был триумф! Зал ликовал, приветствуя артистов и режиссеров стоя. На галерке и в партере громко кричали: «Браво! Бис!». Зрители хлопали в ладоши.
   Геннадию было стыдно оттого, что он чуть не стал причиной провала спектакля, ведь в зале находились его друзья. Накануне он пригласил на спектакль Викторию с приятелями, достав для них пригласительные билеты. Но Антон тут же отказался от билетов и сказал, что не будет сидеть на галерке или в партере на приставных стульях. Он расщедрился и купил билеты для всех друзей в ложу. Экспериментальный спектакль явно позабавил Никиту и Антона, они давно так от души не смеялись. Уделив спектаклю минут 15, все остальное время парни таращились в зал, рассматривая хорошеньких девиц, чтобы потом в антракте подойти к ним познакомиться. Ребята довольно громко обсуждали достоинства прекрасных зрительниц в зале, подмигивали им, те благосклонно улыбались им в ответ. Татьяна сделала  замечание парням, что в театр приходят смотреть пьесу, а не искать повод для знакомств. На что Никита воскликнул:
   - Ты считаешь, что то, что сейчас происходит на сцене, достойно нашего внимания?!
   - Конечно! – безапелляционным тоном заявила Таня. – Нам с Викторией лично пьеса очень нравится.
   - Ну, если вам нравится, так и смотрите! – рассмеялся Никита. Татьяна хотела что-то возразить в ответ, но тут прозвенел звонок и начался антракт. Антон и Никита быстро выбежали из ложи в вестибюль, чтобы поближе познакомиться с прекрасными незнакомками. При встрече произошел обмен номерами телефонов. Затем Антон и Никита пошли в буфет, остограмившись, явно под градусом, они оба весело, что-то обсуждая, вошли в ложу, когда уже шел спектакль. Виктория на них цыкнула, чтоб они замолчали, и не мешали смотреть спектакль. Виктория была в восторге от режиссуры Бертольда Бубенцова. Не отрываясь, она смотрела на сцену, переживая вместе с актерами весь ход пьесы. В конце спектакля, тронутая чудесным воскрешением главных героев, даже всплакнула, шелковым платочком незаметным жестом она вытирала набежавшую на глаза слезу. Татьяна думала о том, какая Виктория чувственная творческая натура, что нашла в этой чудной, по меньшей мере, странной постановке пьесы какие-то приятные моменты, потому что самой Татьяне спектакль абсолютно не понравился, но она не хотела огорчать подругу и потому продолжала смотреть на сцену, создавая видимость увлечения игрой актеров.
   В отличие от Виктории, Маринке спектакль не понравился вообще, о чем она сразу заявила в категоричной форме, намереваясь сразу же уйти из зрительного зала, едва увидела на сцене Ромео и Джульетту, одетых в костюмы из звериных шкур. Но Виктория и Татьяна ее не пустили, сказав, что она, просто, провинциалка, ничего не понимает в современном искусстве, и не понимает гениального прочтения Шекспировской пьесы. Маринка обиделась на такие обидные слова и отвернулась, но так и не ушла, не решившись до конца спектакля покинуть зал. Ей не хотелось одной сидеть в вестибюле, дожидаясь друзей, ведь все равно домой им пришлось возвращаться всем вместе.
   Маринка посмотрела в сторону Германа и подумала, что хорошо ему. Тот уткнулся в монитор ноутбука, который всегда носил с собой, и просидел так весь вечер, действие, происходившее на сцене, его не волновало вовсе. Потом после спектакля Герман даже не мог вспомнить название пьесы, чем удивил даже Маринку, потому что она искренне была удивлена «зачем тогда приходить в театр?»
   После спектакля Бубенцов вызвал к себе на ковер Гену и стал допытываться, куда делись накануне премьеры ценный ломберный столик и сосуд из муранского стекла. Гена упрямо отмалчивался, его уволили в тот же день, мрачный и слегка навеселе от горя, Гена поплелся домой, навсегда покидая так полюбившийся ему театр. Геннадий был раздосадован, что не попал на банкет, устроенный после спектакля, а еще вечером после банкета у него было назначено рандеву с симпатичной Шурочкой из месткома. Покинув театр с позором, выгнанный, так сказать, из родных пенат, Геннадий не мог теперь рассчитывать на романтическое свидание с Шурочкой. А еще он теперь не мог закончить декорации к новому спектаклю «Отелло», который режиссер Бубенцов решил поставить без особых экспериментов на фоне развалин мавританской крепости из красного кирпича. Алый цвет должен был господствовать в декорациях на сцене, таким образом, как бы, намекая на то, что прелюбодеяние жены неминуемо будет покарано. Таким образом режиссер Бубенцов хотел еще образумить свою жену Нину, главную актрису театра, особу весьма ветреную, которая кокетничала с молодыми и красивыми артистами труппы театра, и которую он безумно  ревновал.

                Глава десятая
                НЕ  РЕКЛАМЫ  РАДИ
   Всем известно, что реклама – двигатель торговли. В рекламу вкладывают приличные деньги, чтобы получить огромные барыши. Реклама всегда яркая и убедительная, она как бы заманивает покупателя в ловушку, искусно расставляя сети, чтобы ничего не понимающий невинный покупатель попал на удочку и купил товар, даже если он ему и не очень нужен. Неважно! Главное, чтобы приобрел! В общем, реклама действует на покупателей, как удав на кролика, почти как гипноз. Говорят даже, что на Западе существуют целые институты, изучающие процесс влияния рекламы на людей. Так говорят, а как оно на самом деле, никто не знает. И доверчивый покупатель зачастую оказывается в обычном супермаркете или телемагазине, или интернетмагазине один на один с коварной рекламой.
   Всего этого Маринка не знала и не предавала этому никакого значения, пока не произошло одно знаменательное событие. Виктория, как-то проснувшись поутру, обнаружила, что весь дом ее заставлен всякой всячиной. Повсюду на кухне в шкафах и в гостиной на полу  стояли какие-то коробки, что в них было, она не знала, ничего домой не заказывала и в последнее время не приобретала, потому Виктория, как хозяйка дома, поинтересовалась, откуда в доме появились эти коробки и куча других ненужных вещей, которые постоянно попадали ей под руку или мешались под ногами. Маринка, как Штирлиц, поняла, что она оказалась на грани провала. Потому что объяснить Виктории, откуда взялись эти коробки, в которых находились кофеварка, миксер, несколько кастрюль-скороварок и чудесных сковородок с непригораемым покрытием, пояс для похудания, ортопедический матрас, и даже машинка для скручивания суши и роллов и прочее, она не могла, а, попросту, боялась.
   В последнее время Маринка вела себя как-то странно, у всех одалживала деньги, к примеру, даже у Германа, у которого их отродясь не было, но он наскреб в кармане какую-то мелочь и виновато протянул Маринке, она его поблагодарила, чмокнув в щеку. Куда она тратила деньги и на что, Маринка не говорила, но объясняла, что ей очень нужно. Она также одолжила деньги у Татьяны, подруга тут же поинтересовалась «для чего Маринке деньги?» Маринка ответила, что для мамы, которая заболела и срочно нуждается в дорогих лекарствах. Но денег Маринке все равно катастрофически не хватало, потому она стала экономить на продуктах. А так как деньги на продукты выделяли ей Антон и Виктория, они сразу же заметили, что в последнюю неделю Маринка стала готовить какую-то странную стряпню. Какие-то салатики, вареники с вишней (даже без творога), каши без мясной поджарки, прозрачные бульоны, морковные котлеты, манный пудинг, макаронные запеканки и прочие блюда, явно постной кухни. Этого не заметил только Герман, потому что он был рад любой еде, и никогда не привередничал. Но Никита сразу заметил, что у Маринки на кухне что-то пошло не так. Он часто гостил у Антона, потому трапезничал вместе со всеми. Когда Маринка подала на обед запеченную с салом картошку в духовке, Никита сразу смекнул, что тут что-то не так. Его не обманул даже хитроватый рецепт с прицелом на претензию – половинки картошки были пришпилены к салу тонкими шпажками для канапе. Но когда повариха выставила на стол селедку под шубой и Никита попробовал салат, он понял, что он прав, потом что селедки в салате не было. «Шуба» из овощей – свеклы, моркови и картофеля – была, а селедки не было, верней она была, но так размазана тонюсеньким слоем по тарелке, что догадаться, что это была селедка иваси, мог только эксперт. 
   Утром за завтраком, глянув на вегетарианский стол, Виктория пошутила на эту тему, что не иначе, как Маринка постится по церковному уставу или сидит на диете, чтобы стать стройней. «Угу!» - тут же согласилась с обоими высказываниями Виктории Маринка, особенно не распространяясь на эту тему. Но все же замечание хозяйки дома ее повергло в некий шок, отчего Маринка поперхнулась густой овсяной кашей, сваренной на простой воде, даже без добавления кусочка сливочного масла. Антон был более категоричен. За обедом, ковыряя вилкой салат из капусты, эффектно украшенный замысловатыми узорами из листьев салата и давясь сухой постной гречневой кашей, он в раздражении швырнул вилку на стол и с недовольным видом спросил:
   - А где мясо?! Почему вторую неделю в доме не готовят мясных блюд? Мне уже до чертиков надоела эта вегетарианская кухня! Маринка, ты, что, стала вегетарианкой?
   - Нет, - ответила Маринка, скромно потупив взор, и вздохнув с облегчением, когда за Антоном захлопнулась входная дверь.
   Маринка сидела на диване битый час, таращась в телевизор. По телевизору шла как раз ее любимая передача «Телемагазин». Ведущие соблазняли ее яркими картинками и рассказами о красивых и таких необходимых в доме предметах, но Маринка не могла себе их больше позволить. Она, вообще, ничего не могла больше купить, в доме кончались последние самые необходимые продукты – крупа, сахар, мука, вермишель, чай и кофе. У Маринки еще осталось несколько купюр, но это были деньги оставлены на хлеб, их потратить она не могла. Но хуже, что Маринка страдала оттого, что считала себя виновной в том, что потратила деньги, общие деньги, выделенные ей для приобретения продуктов. Ей все доверяли - и Антон, и Виктория, доверяя деньги на продукты и другие расходы по дому, оплату коммунальных платежей, а она так всех подвела. Это был позор! Никогда в жизни Маринка не ощущала себя так гадко, понимая, что, практически, она украла деньги у друзей. Она никогда не была вором, никогда ничего не крала, ну, разве, что в детстве, украдкой от мамы, по ночам таскала шоколадные конфеты из буфета. Но кто этим не грешил в детстве! А теперь Маринка чувствовала себя вором, негодным человеком, потому что потратила деньги, которые ей доверили близкие люди. Хуже всего! Маринка потратила деньги, предназначенные для закупки еды. Маринка сама себя низвергла с пьедестала, теперь она не могла считать себя порядочным человеком, каким была раньше.
   Эта мысль была не выносима. Маринка встала с дивана и, гневно посмотрев на симпатичную улыбающуюся ведущую, рекламирующую новый товар, выключила телевизор. Усевшись на диван, согнув плечи от тяжелого бремя бытия, Маринка погрузилась в тяжелую меланхолию. Такой ее и застал Никита, вошедши в дом. Он замер в нерешительности, уставившись на Маринку. Вначале его рассмешил удрученный вид девушки, Никита даже думал, было, рассмеяться, но потом он понял, что в душе Маринки разыгрывается тяжелая драма, как никак Никита учился на психолога. Парень понял, что его психологическая помощь сейчас остро необходима Маринке. Он подошел к девушке и приветливо улыбнувшись, не подавая виду, что ему известно, какая меланхолия сейчас царит в душе Маринки, начал издалека, сказав, как бы невзначай:
   - Ой, привет, Маринка! А где все?
   - Ушли, - сказала Маринка, грустно вздохнув. – Все недовольны моей стряпней…
   - А что с твоей стряпней не так? – сделал вид, что сильно удивился, Никита.
   - Понимаешь, тут такое дело… В общем, я готовлю, ты не подумай, Никита, ничего такого, я не ленюсь… Я готовлю каждый день и завтрак, и обед, и ужин. Но…
   - Что но?..
   - Понимаешь, - снова тяжело вздохнула Маринка, - я не могу побаловать всех, как прежде, вкусной и здоровой пищей.
   - А что же, Антон и Виктория, они тебе что-то стали говорить и высказывать в лицо на счет твоей стряпни? – осторожно вел свой сеанс психоанализа Никита.
   - Да… их не устраивает моя кухня, видишь ли! – вдруг лихо подбоченившись, выговорила Маринка. – Всех устраивает.
   - Кого всех?
   - Меня, например, Германа все устраивает!
   - Но Германа, вообще, устроит любая бесплатная еда, если учесть, что столуется он за чужой счет.
   - Но вот, например, Никита, тебя моя стряпня тоже устраивает? – с надеждой в глазах взглянула на Никиту девушка.
   - В принципе, да, готовишь ты не плохо. Но в последнее время, в твоем меню поубавилось много блюд.
   - Хочешь сказать, что я перестала вовсе готовить мясные блюда?
   - Я так не говорил.
   - Вот даже давеча сегодня за обедом, Антон высказал мне прямо в глаза, что ему надоело есть пустой салат и кашу.
   - Надо же, Антон так сказал?
   - Представь себе, кинул в раздражении вилку на стол и выбежал из дома,  громко хлопнув дверью. Как будто я ему кухарка какая-то или домработница! – искренне возмутилась Маринка.
   - Но, Маринка, мне кажется, ты сама взвалила на свои плечи эту почетную миссию – быть кухаркой и домработницей.
   - Что есть, то есть.
   - Так чем же ты не довольна?
   - Их замечаниями в мой адрес, - обиженно изрекла Маринка. – И Антон, и Виктория стали выговаривать мне, что я стала плохо готовить. Правда, Виктория, как женщина, более деликатна, чем Антон. Она не швыряет вилки на стол и не упрекает меня в том, что в доме нет мясных блюд.
   Тут Никита понял, что настало время задать главный вопрос:
   - Маринка, у тебя кончились деньги, и тебе не за что покупать продукты?
   - Да, - сказала Маринка, понуро опустив голову, как школьник, получивший двойку.
   - Понятно. Но куда же они делись? Ведь Антон и Виктория выделяют тебе приличную сумму на продукты, чтоб ты сделала закупки на месяц.
   - Все так и было. И ты же знаешь, Никитушка, что я всегда исправно выполняла это поручение. Всегда затаривала холодильник и шкафы до отказа.
   - Что же случилось на этот раз?
   - Во всем виноват телевизор! Он мой разоритель! – громко, в сердцах топнув ногой, сказала Маринка, гневно уставившись на выключенный темный экран телевизора.
   - Как так?! – опешил даже всезнающий психолог Никита.
   - Телемагазин. Он причина моих бедствий и моего греховного падения.
   - Ах, теперь понятно! Вот оно что! Ты потратила все деньги, предназначенные для продуктов и коммуналки, на товары из телемагазина.
   - Да! И теперь меня ждет товарищеский суд, - заплакала Маринка от отчаяния.
   - Да погоди ты реветь! – прикрикнул на девушку Никита. – Тут не реветь надо и впадать в депрессию, а придумать, как выйти из создавшейся ситуации.
   - А что из создавшейся ситуации есть выход? – воспрянула духом Маринка.
   - Конечно! – заверил ее Никита. – Это я тебе как специалист говорю, как психолог.
   - Это типа того, выход там, где вход, - кисло улыбнулась Маринка.
   - Ну, вот видишь, ты уже улыбаешься! А это первый признак, что ты выходишь из депрессии. А, как известно, уныние до добра не доводит. Потому лучше решать все проблемы на свежую голову, то есть я хотел сказать, что лучше перестать хандрить, и решение сразу найдется.
   - Конечно, найдется! – понуро покивала головой Маринка. – Где я возьму двадцать тысяч?
   - Сколько?! – опешил Никита, огорошенный такой суммой, он тут же присел на диван. – Ты потратила столько денег на кучу ненужного хлама?
   - Как это ненужного? – удивилась Маринка. – Вот посмотри кастрюльки! Хорошие? Хорошие. Пригодятся на кухне? Конечно! А вот сковородки с непригораемым покрытием. А вот кофемолка, миксер, прибор для измерения давления…
   - Стоп! – перебил подругу Никита. – У меня сейчас от перечня твоих товаров голова кругом пойдет. – Давай лучше, тащи все коробки сюда в гостиную, будем думать, кому продать этот товар.
   - Может, того… обратно сдать… в телемагазин?..
   - Так они и возьмут у тебя этот товар обратно?! Не надейся! Не для того они всучивают свой товар доверчивым покупателям! Надо искать другой выход.
   Никита разбирал коробки, составленные на полу горкой, разглядывал товар, который в них лежал:
   - Так, что у тебя здесь. О! А зачем тебе ортопедический матрац?!
   - Он очень полезен! Ты, разве, не знал?
   - Так, понятно! Что дальше? Пояс для похудания – интересная штука. Думаю, тебе не пригодится…
   - Это почему это? – обиделась вдруг Маринка, насупившись, как мышь на крупу. – Намекаешь, что я не смогу похудеть?
   - Нет! Просто я считаю, что похудеешь ты и так, если есть меньше станешь, вот вся наука. Лучше никто ничего еще не придумал. А все это, - Никита потряс прибор в руке, - изобретается для выкачки денег из доверчивых покупателей, попросту, лохов.
   Никита достал товар из очередной коробки:
   - Интересно, а это что? О! Машинка для скручивания суши и роллов. А тебе она зачем? Ты ж не любишь, вроде, японскую кухню.
   - Она шла по акции, вполовину дороже стоимости товара. К тому же, акция была действительна только до конца недели.
   - И сколько ты за нее отдала?
   - Ну, я не помню сейчас точно…
   - Ну, приблизительно, сколько она стоит эта машинка для скручивания суши и роллов.
   - Ну, приблизительно, как цена недорогого мобильного телефона.
   - Сколько?! Да за такие деньги можно было б заказывать суши на дом из суши-бара целую неделю, а то и две… Так, а это что за фиговина? Садовый шланг! У тебя ж нет приусадебного хозяйства, зачем ты его купила?
   - Не знаю, так вышло. Но он тоже шел по акции, со страшной скидкой.
   - Не сомневаюсь! Так, ладно, товар посмотрели, звони Герману.
   - А он зачем? – насторожилась Маринка.
   - Он сейчас весь твой товар сфоткает и выложит на сайтах бесплатных объявлений. Но учти, товар уйдет за полцены, никто за полную стоимость его не купит. Этим барахлом забиты полки всех магазинов.
   - Мне б, хоть, сколько то вернуть денег, и то хорошо, а там бы я выкрутилась. Попросила бы родителей доложить недостающую сумму. Только, Никита, не говори о моей оплошности никому, Антон меня затюкает. Ему только повод дать, а Виктория перестанет доверять, а то и того хуже, выгонит нас с котом Васькой на улицу. Ну, куда мы пойдем?
   - Ладно, я тебя не выдам, только звони скорей Герману. Надо побыстрей эти коробки из гостиной прибрать, а то Виктория или Антон ненароком нагрянут, и все раскроется. Твоя зависимость станет всем известна.
   - Какая зависимость? – ужаснулась Маринка. Она категорически замотала головой. – У меня нет вредных привычек. Об этом все знают.
   - А это что?! – Никита указал рукой на гору возвышающихся посреди гостиной коробок. - Это зависимость, моя дорогая…
   - Правда?!
   - Только зависимость от телемагазина и рекламы. Зависимости они тоже разные бывают. И с этим надо бороться. Нельзя запускать! А то станешь шопоголиком.
   - А это что еще?
   - Разновидность такой болезни, когда человеку постоянно хочется что-то купить, аж руки чешутся, чтоб приобрести товар. Этот недуг, кстати, очень плохо лечится.
   - Нет, я больше ничего не буду покупать. Только нужные товары!
   - Не зарекайся!
   Герман примчался с завидной скоростью и принялся за работу. Товар удалось сбыть за неделю. Маринка вздохнула с облегчением, но все равно, денег явно не хватало, чтобы покрыть все убытки. Тогда Маринка заложила в ломбард любимые золотые сережки и цепочку с кулончиком в виде амурчика, которые ей подарили родители на день рождения. И принялась за репетиторство, вдруг вспомнив, что она по образованию учитель начальных классов. Репетиторством она занималась на дому у Виктории, чтобы не ездить по городу и не тратить время на дорогу, потому что Маринке надо было еще убраться в квартире, сбегать в магазин и приготовить обед.
   Виктория была явно удивлена, обнаружив вдруг, что Маринка рьяно взялась за подработку, занимаясь репетиторством, и что она подтягивает по математике и другим предметам смышленого второклассника Петю и симпатичную девчушку первоклашку Любочку со смешными тоненькими косичками.   Антон на этот трудовой энтузиазм Маринки никак не прореагировал, но и замечания в ее адрес перестал делать, потому что Маринка вдруг, ни с того, ни с сего, опять начала вкусно и хорошо готовить. К тому же, за обеденным столом появилось много мясных блюд. После того, как Никита так выручил Маринку, она его страшно зауважала. Именно благодаря ему и Герману, конечно, честь Маринки была спасена. Никита, как и обещал, все сохранил в тайне, никому не раскрыв позора Маринки. И Герман, как всегда был на высоте, он как проклятый мотался по городу и развозил товар покупателям. Беда, как говорится, сближает людей. А поговорки и пословицы не просто так складываются в народе, в них выражена мудрость многих поколений. Вот и на сей раз пословица оказалась верной. То испытание, выпавшее на Маринку, сблизило с Германом еще больше. Маринка вдруг поняла, что испытывает к Герману более сильные чувства, чем к другу. Герман также стал на нее смотреть другими глазами, влюбленными что ли…

                *   *   *
   Над городом шел дождь. Прекрасный летний теплый дождь. По улице шли двое: юноша и девушка. Две ноты на серебряных струнах дождя, а их скрипичным ключом стал зонтик. Лица их цвели от любви и счастья. Лето и дождь повенчали влюбленных. Они о чем-то беззаботно щебетали. Дождь, будто заигрывая с ними, крупными звонкими каплями барабанил по зонту. Шаловливый ветер пытался вырвать зонтик и унести его в заоблачные дали. Но, не добившись своего и окончательно рассердившись, плескался в лицо звонкими мокрыми каплями. Отчего она смеялась еще сильнее, а он прижимался к ней, словно закрывая от всех ветров и непогоды. Симфония дождя и ветра стала их венчальной музыкой.
   А дождь все усиливался и усиливался, и вот уже сплошная лавина из божественного ведерка обрушилась на город. Молнии яркими стрелами пронзали темно-серое небо. И словно вдогонку, немного опаздывая, мощные и сердитые перекаты грома пытались напугать прохожих. Все стало напоминать фантастическую картину. Вместо шаловливого ветерка налетел мощный шквал, заливая струи воды за шиворот прохожих, ставших вдруг таинственными. Деревья превратились в незнакомых мохнатых животных, пляшущих под музыку ветра, и издающих протяжные стоны, как бы вторя вздохам стихии. Серые здания, как величественные истуканы, возвышались среди грохочущего водопада. Город залила шумная и пенистая ливневая река. Крепко сжатый с обеих сторон двумя руками влюбленных, зонтик оставался нерушимым щитом их мира, где они обрели счастье и покой. Здесь было сухо и уютно. Они укрылись от ненастья и невзгод. И продолжали неспешно и величаво шествовать по проспекту через весь город. Одинокие прохожие пропускали их вперед и долго смотрели им вслед. Влюбленные напоминали им что-то свое, мелькнувшее волшебством в их юности. Если бы вот так, под зонтиком, как под крышей корабля, эти двое проплыли бы по бурному житейскому морю!
   Влюбленными были Герман и Маринка. Они шли по улице под дождем, а в душе у них играла музыка дождя. Герман, наконец-то, признался в любви Маринке. Вначале она не поверила и рассердилась на него, подумав, что он ее просто разыгрывает. Девушка, раскрасневшись от волнения, сказала, что это злая глупая шутка, вот так играть с девичьими чувствами. Тут настал черед возмутиться и обидеться Германа. Он обиженно отвернулся, потом, развернувшись к Маринке, вдруг улыбнувшись, сказал:
   - Это правда, Маринка, я люблю тебя!
   - Правда! Ты меня любишь? – искренне изумилась Маринка. Она была счастлива, и смущена одновременно этим признанием своего друга. Германа она всегда считала своим другом. Он всегда ее выручал, за это она его, вечно голодного студента, подкармливала пирогами, борщами, оладьями и прочей стряпней. Друзья посмеивались над Маринкой, называли ее то поварихой, то стряпухой, то шеф-поваром за ее какую-то особенную любовь к кухне и страсть к приготовлению пищи. В нынешний век, когда у молодых девушек в моде все больше ничегонеделание и страсть к праздному образу жизни, Маринка выглядела немного старомодной, домашней что ли. Может, за это и полюбил Герман Маринку за хозяйственность и домовитость, за надежность и доброжелательность. А Маринка полюбила Германа за его ученость и рыцарское обхождение с ней. Такие разные и непохожие, они были одинаково наивными и, можно сказать, даже неприспособленными к жизни. Неиспорченные нынешним веком с его абсурдными идеями, жутко вредными привычками и прочим негативом жизни, Маринка и Герман идеально подходили друг другу, что, впрочем, давно заметили их друзья, хорошо знавшие историю их знакомства.

                Глава одиннадцатая
                ИСПАНСКИЙ  ГОСТЬ
   Виктория в амурных делах была очень не смелая, не торопилась заводить новые знакомства, и всегда с осторожностью относясь к ухаживаниям кавалерам. Короче, у нее не было склонности безумно окунаться в любовь, как в омут с головой. Она была девушкой целеустремленной и не торопилась заводить семью, намереваясь в жизни сделать успешную карьеру. Безусловно, у нее были для этого все предпосылки, она была трудолюбива, дисциплинирована и, конечно, талантлива, хотя иногда в творчестве бывая излишне эксцентричной.
   Но Виктории с ее положительными качествами и хорошенькой внешностью не везло с парнями. Ей все время попадались ловеласы или просто хамовитые парни, пытающие ее захомутать, чтобы приятно провести время. А Виктория мечтала о том, что вдруг на ее горизонте появится… Нет. Не принц! А просто нормальный и порядочный парень, который оценит красоту ее души, и позовет ее к алтарю, чтобы прожить с ней долгую и счастливую жизнь. Так было в идиллических снах Виктории, но в жизни было по-другому. Татьяна не витала в воздухе, и была девушкой более прагматичной. Она считала, что не стоит строить воздушных замков на песке, а трезво смотреть на жизнь.
   - Молодость быстро проходит, - поучала Татьяна подругу. – Ты пойми, Виктория, постоянно пренебрегая парнями и перебирая, ты рискуешь вовсе остаться в старых девах. Что будет вдвойне обидно, учитывая твою привлекательную внешность. Даже Маринка уже ухитрилась найти себя парня, и, кажется, оба счастливы.
   - Я так за них рада! – искренне сказала Виктория, от умиления сплеснув ладонями.
   - Но мы сейчас говорим не об этом.
   - А о чем?
   - О тебе, Виктория! О ком же еще? Я считаю, тебе срочно нужен парень!
   - Ты так считаешь?
   - Да.
   - А где ж его взять?
   - Присмотрись внимательно к Антону.
   - Вот еще, нужен он мне, как прошлогодний снег! – недовольно фыркнула Виктория. – И, вообще, мне кажется, я Антону не нравлюсь.
   - Ты так думаешь? Тогда скажи мне, почему он которую неделю живет у тебя в доме?
   - Он снимает квартиру, ему негде жить. Всем известно, что он поссорился с отцом.
   - А мне кажется, что ты ему не безразлична.
   - Вот еще глупости какие!
   - И Никита тоже так думает, а Никита друг Антона, он его лучше знает. Мы с ним говорили на днях, встретились случайно в кафе.
   - Прямо, так случайно встретились в кафе? Что ты темнишь, подруга.
   - Ну, допустим, не случайно, - сказала в раздражении Татьяна. – Мы договорились с Никитой по телефону встретиться на выходных и пойти куда-нибудь вместе провести время.
   - Ну и как, хорошо провели время? – съязвила Виктория.
   - Говорю же, дело не в нас!
   - Ого! Что я слышу! Ты говоришь, что «дело не в нас», значит, вы уже вместе?
   - Виктория, с тобой невозможно говорить! – возмутилась Татьяна. – Ты все время переводишь все на свой лад, перекручивая мои слова.
   - Ладно, говори, чего хотела сказать.
   - Мне кажется, и Никите, между прочим, тоже, что Антон к тебе не ровно дышит.
   - Ну, не знаю, я ничего такого не замечала. И вообще, я не хочу о нем говорить. Надеюсь, он скоро съедет из моей студии.
   - Вот видишь, Виктория! Ты опять раздражаешься, говоря об Антоне, значит, он тебе не безразличен. Ты испытываешь к нему какие-то чувства.
   - Разве, что ненависть.
   - От ненависти до любви один шаг.
   - Нет! Так не бывает, это от любви до ненависти один шаг, - возразила Виктория.
   - Какая разница! У вас может с Антоном все будет наоборот. Вначале вы испытываете неприязнь к друг другу, а потом…
   - …что потом?
   - Потом между вами может вспыхнуть бурная страсть…
   - Ты начиталась женских романов.
   - Все равно, считаю, что у вас с Антоном может еще все получиться.
   - Чепуха какая! Ты все выдумываешь, Танюша. Между мной и Антоном ничего нет и быть не может, и давай закончим этот разговор. К тому же, Антон бабник и ловелас. И ты хочешь, чтобы он стал моим мужем? Тань, я тебя не узнаю! Ты всегда была такая практичная, а тут вдруг прониклась симпатией к Антону, да еще сватаешь его мне. Не узнаю тебя, подруга. Или Никита тебя подговорил, чтобы ты мне расхваливала тут Антона?
   - Виктория, как ты могла такое обо мне подумать?! – возмутилась Татьяна. – Мы же подруги. – Я просто желаю тебе добра. Мне хочется, чтобы с тобой рядом был любимый человек, и ты не тосковала от одиночества.
   - А кто сказал тебе, что я тоскую от одиночества? Я всегда в работе, мне некогда скучать.
   - И тебе совсем не хочется встретить того единственного человека, который будет любить тебя и носить на руках?
   - Хочется. Но где ж его встретить?
   - В Интернете, на сайтах знакомств. Кстати, тебе кто больше нравится – брутальные мачо с бородой, красивые, но не очень умные, с которыми даже поговорить не о чем, или умные парни с наличием интеллекта, но не очень привлекательные?
   - Я не буду переписываться в Интернете с малоизвестными людьми! – решительно начала отказываться от затеи подруги Виктория. – Сама знаешь, сколько в Интернете полно проходимцев и аферистов. Как можно вести переписку неизвестно с кем? Зная человека лишь по нескольким фразам, которые он написал о себе, к тому же, явно приукрашивая себя, и по аватарке, иногда даже чужой. Можно переписываться полгода с вымышленным персонажем, а потом окажется, что это и парень вовсе, а девушка, и она просто прикалывается с тебя. Или наоборот, девушка окажется парнем. В общем, Татьяна, давай заканчивать этот бессмысленный разговор, никаких знакомств и переписки в Интернете я вести не буду, - сказала Виктория решительно, резко прерывая неприятную ей беседу.
   Татьяна даже обиделась на подругу за ее резкий тон. Но потом, поразмыслив на досуге, решила, что это все, ужасный характер Виктории, от ее неустроенности в личной жизни, и принялась устраивать личную жизнь Виктории, расположив ее фото и резюме на сайте знакомств. Даже Татьяна не ожидала такого поворота дел от всемирной паутины. Но на электронную почту посыпалась куча писем от желающих познакомиться с Викторией. Татьяна посмотрела данные претендентов и оставила из них самых достойных. Татьяна ликовала, что оказалась права, и что на сайте знакомств можно найти жениха. Первым откликнулся с желанием познакомиться с Викторией поближе испанец Хулио, вполне симпатичный парень из Мадрида, юрист, между прочим, он намеревался приехать в гости, чтобы познакомиться с Викторией поближе. Татьяна приняла решение самостоятельно, не сообщив об этом подругу, и скомандовала Хулио, чтоб тот приезжал.
   Хулио явился на адрес Виктории. Татьяна открыла дверь гостю и ахнула, на пороге стоял смуглый красавец мачо с белоснежной улыбкой. Татьяне вдруг резко расхотелось знакомить свою подругу с Хулио, хотя она сама лично и постаралась познакомить их заочно. Татьяна запустила испанского гостя в дом и повела угощать чаем. Общались они по испано-русскому разговорнику. Маринка, завидев гостя, сильно удивилась, «откуда тот взялся?» Татьяна ответила, что «это испанец Хулио из Мадрида, они познакомились с Викторией на сайте знакомств, и теперь он приехал к Виктории в гости». Маринка, в общем-то, не возражала, это было дело Виктории, но Маринка тут же додала, что «сама лично не стала бы знакомиться в Интернете, и не доверяет сайтам знакомств.»
   Вдруг зазвонил звонок в дверь, это Виктория пришла с работы на обед. Татьяна в панике заметалась по дому, не зная, куда лучше отвести красавца Хулио, чтоб тот не попался Виктории на  глаза. Татьяна понимала, что как только Хулио взглянет на белокурую Викторию, он в нее влюбится окончательно, и тогда Татьяна потеряет Хулио навсегда. А между Татьяной и Хулио, кажется, уже пролетела искра, они испытывали взаимную симпатию, во всяком случае, так думала сама Татьяна, что думал сам испанский гость, нам было не известно. В замешательстве Маринка наблюдала за непонятными действиями Татьяны. Она искренне недоумевала: «Если Хулио приехал знакомиться с Викторией, тогда зачем его скрывать от подруги?» Поняв, что скрыть пребывание в доме Хулио ей не удастся, Татьяна моментально придумала другой план, вручив в руки испанцу гаечный ключ и подведя к умывальнику в ванной комнате. Хулио ничего не понимал, но не стал ничего возражать.
   Виктория сильно удивилась, что ей не сразу открыли дверь, она подумала «дома их нет, что ли» и с неохотой полезла в сумочку искать ключи. Этот процесс всегда затягивался, так как отыскать ключи в ее сумке, вечно забитой всякими нужными вещицами, всегда было сложно. Тут перед ней распахнулась дверь и на пороге застыла Татьяна с несколько перепуганным лицом. Виктория не обратила никакого внимания на слегка побледневшее лицо подруги и прошла в дом. К своему удивлению, в ванной комнате, когда собиралась помыть руки, она обнаружила смуглого мужчину, чинившего водопровод. Мужчина улыбнулся ей своей белоснежной улыбкой. Виктория сказала: «Здравствуйте» и вышла из ванной комнаты.
   - У нас, что, водопровод испортился? – спросила Виктория у Маринки, зайдя на кухню.
   - Ага, - ответила Маринка и замолчала, не зная, что сказать дальше, потому что Татьяна из-за спины Виктории показывала ей какие-то тайные знаки, которые она никак не могла угадать.
   - С утра, вроде бы, все было нормально, - сказала Виктория.
   - Ты знаешь, Виктория, оно всегда так бывает, - сказала Татьяна непринужденным тоном, стараясь не выдать своего волнения. - Кран ломается всегда в неподходящий момент. Я вызвала слесаря из ЖЭКа.
   - Странный он какой-то этот слесарь, я раньше его у нас не видела. Смуглый весь, цыган что ли? И смотрит на меня так странно, и все улыбается, я ему говорю «здрасьте», а он молчит в ответ, как будто не понимает, что я говорю.
   - Так это Иван из ЖЭКа, его все знают. Может, у него в роду и были цыгане, не знаю, - уверенно солгала Татьяна. – Скажи, Маринка!
   - Ага, - сказала Маринка.
   Виктория перекусив на скорую руку, побежала на работу. А Татьяна отправилась с Хулио гулять по городу, знакомя его с местными достопримечательностями. Хулио мило улыбался и говорил, какой замечательный город. Потом они долго сидели в кафе и о чем-то мило беседовали. В кафе их застукал Никита. Он случайно узнал от Маринки, что к Виктории приехал испанский гость из Мадрида. Но Татьяна, переписываясь с Хулио от имени Виктории, сама по уши влюбилась в испанца. Никита жутко ревновал, и, завидев Танюху с этим Хулио, подойдя к столу, сразу же чуть не заехал в ухо этому жениху с сайта знакомств. Татьяна, увидев перекошенное от злости лицо Никиты, сказала, чтобы «он и не вздумал драться, иначе она не простит ему этого никогда». Никита ответил, что «она дура, раз повелась на этого Хулио», на что Татьяна сказала, что «это не его дело, она уже взрослая и самостоятельная девочка, и сама разберется, что ей делать». Хулио перестал улыбаться, когда понял, что может получить по роже, и стал внимательно наблюдать за разговором Никиты и Татьяны. Наконец, Никита плюнул на все, развернулся и ушел, Татьяна вздохнула с облегчением, а лицо испанца вновь озарила белоснежная улыбка.
   Никита в тот вечер страшно напился и, заявившись в гости к Виктории, начал «варить воду», упрекая ее в том, что из-за ее испанского жениха Хулио у него рушится личная жизнь, потому что Татьяна по уши втрескалась в этого испанца, отбив жениха у своей лучшей подруги Виктории, и предав его, Никиту. А у них, Никиты и Татьяны, между прочим, уже началось что-то наклевываться. Виктория сильно удивилась, когда узнала, что у нее есть жених Хулио, но еще больше она удивилась, когда услышала, что испанец, якобы, приехал к ней сегодня в гости. Кажется, она начала понимать, откуда у нее в доме, в ванной комнате, взялся смуглый слесарь, ничего не понимающий по-русски.
   Эта история закончилась банально. Испанский жених Хулио вовсе был не из Испании, а, как выяснил через Интернет вездесущий Герман, оказался жителем из солнечной, как и Испания, Средней Азии, таджиком Рахимом, которому очень хотелось познакомиться с Викторией даже под маской испанского гостя. На следующий день Татьяна, встретившись с ним в кафе, попросила объяснений у мнимого испанца, так как была оскорблена в своих самых лучших чувствах. Разоблаченный Рахим решил больше не испытывать судьбу и ретироваться, поспешно удалившись из кафе. Никита торжествовал, соперник был устранен. Татьяна злилась на всех целую неделю и дулась, как мышь на крупу. Маринка ее искренне жалела и советовала больше не связываться с сайтами знакомств. Антон от души потешался над Татьяной и ее нелепой попыткой найти избранника судьбы через Интернет.
               
                (Продолжение следует…)

Фото: Денис Фролов