Глава 5
Каламбур Барда
(Кал).
Прошло три месяца с тех пор как Вак Лак потерял сознание. Это обстоятельство не могло не омрачить жизнь Приане, ее лучший воин, оружейник дома и любовник был в коме. Сознание ни на минуту не приходило к нему, в коме он бредил, звал кого-то на помощь, жаловался на говно, и лежал такой беззащитный, что Приана каждый день приходила поплакать у его кровати, что было не просто редкостью, а просто небывальщиной у дроу, да и вообще последнее время у дроу многое изменилось, императрица Приана Первая упразднила институты домов, утопив в говне не одного высокопоставленного темного эльфа. Культ Лос, тоже был упразднен, теперь все поклонялись Иорику, такому злорадному, сука, говну. Принц Кал рос не по дням, а по часам, он заговорил почти сразу после рождения, чем привел в шок своего гипотетического отца и всех педиатров. Он продолжал расти и крепнуть с каждым днем, это был зловредный дроу с серо-синей кожей, злобными, но честными маленькими глазами, безвольным подбородком, и странными ушами, заостряющимися к верху, одним словом, был он редкой гнидой, тут удивились бы и Лафатер, и Франц Иозеф Галль. Он быстро все схватывал, как и полагается гниде, касался всего только чуть-чуть, у него был гувернер, француз, который его слегка за шалости бранил и в летний сад гулять водил, словом занимался всякой иобанью, заместо воспитания, кому на роду написано ермо носить тот бык, быку кнут, а кто по натуре своей свободу любит, тому везедсвобода (Автор явно прикалывается и достаточно фривольно цитирует героя Гармаша С.Л. фильм "Беспредел"). Кал рос редкой сволочью, он любил доводить своих воспитателей до нервного расстройства, много врал, даже когда его тыкали носом и уличали в неправоте, он все равно настаивал на своем, толи для того, чтобы с ним согласились, толи потому, как имел огромное чувство собственной важности, и не мог согласиться, что он не прав. Врал много, порой нес полный бред, но какой это был психолог, нес его с совершенной верой в свою правоту и превосходство над другими. Кал отличался редкой тупостью, хитростью и наглостью, что в купе со всеми остальными его не хорошими качествами делало его редкой гнидой. Он размышлял в слух о вещах о который имел не просто поверхностное понятие, а вообще не имел никакого внятного представления, но суждения высказывал экспертные, по всем вопросам жизнедеятельности. Еще он был очень жадный и вредный, но всегда смотрел на других честными праведными глазами, как будто так оно и должно было бы быть. Своим ****ским поведением он раздражал всех, также тех, то имел достаточно сильную волю, чтобы не вестись на его, прям таки скажем, вызывающее поведение.
Кала, как редкую гниду и паразита, живущего за счет других, пьющего за чужой счет, придворный боевой говномаг Прианы Первой Иорик, решил обучить дерьмомагия, тем более, что повод для этого действа был железный, Кал являлся темным мессией говна на земле, проводник темной дерьмосилы. Поэтому, как посчитал Иорик самое время и самое место заняться этой не обычной магией. Ведь Кал рос как на дрожжах, мужал, можно сказать, ежеминутно. Этому было логическое объяснение, говно всегда растет быстро. Даже очень быстро. И вот дерьмомаг стал учить Кала магии кала, да простит меня читатель за КАЛамбур. Ученик он был плохой, не усидчивый, за нудной зубрежкой заклятий проводить часы не умел. Приана говорила, что это потому, что он воин, и нечего морочить ему голову магией. На самом деле она боялась того, что Кал станет говном, конечно не в прямом, смысле, хотя и в прямом тоже. Магия не давалась ему ни как, Иорик психовал, злился, но нет, все понапрасну, к магии Кал был однозначно холоден.
Однажды Иорик заставил его выучить заклятье дерьмобола, ох и намучился он с ним. Дерьмобол, это самое простое, что мог сделать любой ученик магии кала, магия кала, вообщем-то была не сложной, даже Иорик почти сразу смог применить "Говносмерчь", правда ему было легче, он владел магией в принципе и понимал суть заклятья, но все равно в синтаксисе и самом заклятье проблем не было ни каких. У Кала они возникли даже на дерьмоболе. Говно, которое он вызывал, почему-то, прямо в полете разлеталось поносом и забрызгивало все, кроме цели. Это очень раздражало дерьмомага, уж это-то мог сделать любой. Кидаться дерьмом было просто, но Кал не мог выполнить сие нормально, процесс проходил строго через жопу. Иорик пришел в бешенство после двадцати часов таких занятий. Невозможно представить, что бы он еще глупее и бессмысленнее проводил время. Одновременно с Калом Иорик обучал своего нового ставленника, ребенка Ячкол, женщины дуэргара, который от общения с быстро растущим Калом, тоже стал расти не по дням, а по часам. Дуэргар подтянулся и быстро догнал Каламбура. Вследствие чего происходили такие генетические мутации, и от чего в организме серого гнома выделялись гормоны роста было не понятно, возможно эгрегориальные образования дерьма вносили коррективы в процесс роста и, самое главное, взросления. Иорик хотел было изучать этот феномен, как говно влияет на ускоренное развитие, но не мог понять каких-то причинно-следственных связей и отказался от этой идеи. С дуэргаром тоже было все очень тяжело, он, к сожалению Иорика тот был, полным кретином. Кретином не в оскорбительном смысле, а в смысле диагноза психологического... хотя нет, психического... отклонения и соответственно заболевания. Здесь наблюдалась полное отсутствие интеллекта, способности к обучению и малейшая логика в рассуждениях и поступках, хотя рассуждений было очень мало. Следует правда заметить, что моторика у дуэргара была хорошей, то есть если суммировать все эти признаки, то на лицо вырисовывается полнейший кретинизм, в отличии от Кала, ну то есть принца Дриста (Автор явно юморит и каламбурит намекая на произведения Р. Сальваторе о Дриззте До’Урден, который для благозвучия в некоторых русскоязычных печатных изданиях зовется Дзиртом). Каламбура Первого, у того была шизофрения. Эти существа с таким количеством нервных расстройств не могли не сдружиться. Не смотря на свой юный возраст, они по вечерам собирались в темных коридорах замка Барда и пили самогон. Этот факт ни как не мог прибавить интеллекта ни тому, ни другому.
Вот и сейчас наследный принц Барда стоял в длинном вонючем коридоре и пил дешевый портвейн, он смаковал каждую каплю этой отравы, которую производили в подземелье родственники Жидониля, из суррогатного спирта, завезенного в Мензоберранзан из дружественного Китая, а проще говоря, денатурата, для экспорта в десять городов. По своей сути этот портвейн, который кстати назывался "три топора", был жуткой отравой, и не один уважающий себя дроу не стал бы его пить. Кала же, а вместе с ним и дуэргара привлекала потрясающая дешевизна этого огненного напитка и действие его на центральную нервную систему. Выносило напрочь. Так ударяло по безмозглой башке, что ничего другого уже и не хотелось.
Дуэргар, глядя на эбонитовый одноразовый стакан, нервно шмыгал носом и крутил пробку у бутылки, так просто она сдаваться не хотела. Все дело в том, что напиток был не просто левота, а жуткое дерьмо, и пробка была в точности такая же, словом, открываться не хотела ни в какую. Дуэргар пыхтел, злобно раздувал ноздри, но это ни как не помогало.
- Улюлю, - заорал Кал, - ты не умеешь, дай мне, у тебя руки под *** заточены.
- У тебя у самого Калина руки из жопы растут, - констатировал дуэргар.
- Улюлю, не ****и, наливай скорее, - торопил его Кал.
- Не мельтеши под тесаком, - бросил дуэргар и сорвал, наконец-то, пробку с бутылки, расплескав немного портвейна по полу зловонного коридора, где все было измазано дерьмом, где не помогала смекалка и природный ум, дуэргара выручала сила.
- Смотри, ты пролил, почти пол стакана! - не унимался Кал – ты походу свое пролил.
- Че ты орешь, сам дура, - злобно ответил дуэргар.
- Улюлю, это кто, дурак, я дурак, да я самый ***стый во всем Мензоберранзане, - все дело в том, что злобный дроу Кал, за свою короткую жизнь, не нажил не грамма ума, зато хвастал непомерными размерами полового органа, он говорил всем и сам в это искренне верил, что его половой член составляет 0.803796 фута, не 0.8202, а именно 0.803796. Иногда он измерял длину своего, достоинства в дюймах и это составляло 9.64565 дюйма, не 9.8425 а именно 9.64565, по-простому говоря 24.5 см, именно 24,5 а не 25. Конечно, такой размер был весьма сомнительный и никто не верил этой гниде, но он продолжал утверждать, что он самый хуястый в Мензоберранзане.
- Ну, ты настолько крут, что сам себя этим ***ком-то и пердолишь, - не выдержал дуэргар.
- Да ты не знаешь кто я, я Аресссс!!!!!- Гордо сказал Кал.
- Кто? - удивился дуэргар состроив такую тупое лицо, что даже Кал не выдержал и засмеялся.
- Аресссс, ну Марс, по-вашему!! - еще более важно проговорил он.
- Иди ты на ***, - отрезал дуэргар.
- Улюлю, - заорал Кал демонстрируя костлявую руку, собранную в кулак, - это не хлеб с маслом, это смерть, возъебу, не возрадуешься.
Дуэргар презрительно посмотрел на Кала, он знал физические возможности дроу и мало верил в россказни шизоидного балбеса о том что кулак его стальной, а мастерство на высоком уровне.
- Я тебе сейчас глаз на жопу натяну.
- Улюлю, я самый - самый...
- Баклан!!!
- Улюлю, кто баклан, сам баклан, да ты знаешь кто я такой, я о-го-го.
- Ты того, - не выдержал Дуэргар и заржал.
- Чего того? - исказив до неузнаваемости и без того тупую физиономию, удивился Кал.
- Наливай, - лыбясь от уха до уха сказал он.
- Да уже налито! Улюлю!
- За что? - на крайний случай поинтересовался дуэргар, он прекрасно знал, что скажет это существо.
- За то, чтобы у нас все было, а нам за это ничего не было!!! - гордо пробурчал Кал.
- Я даже не сомневался!!! - сказал серый гном.
Кал обхватил эбонитовый одноразовый стаканчик могучей, костлявой рукой, и немедленно отправил содержимое в бездонную глотку, портвейн прохладной струйкой устремился в желудок, по дороге обжигая пищевод. Кал крякнул от удовольствия, сморщился и утерся засаленным, прокуренным рукавом.
- Заебись пошла! - сказал он.
- Ага, хорошо! - отозвался дуэргар.
- Слышь, Кал, а что к нам привязался этот Иорик, ну что мы ему плохого сделали, пить не разрешает, заставляет учить мерзопакостные дерьмозаклятье!!
- Улюлю, не знаю, не ****и ни ***, я этого Иорика на фуфельнике вертел, да кто он такой, да просто говно!!!
- Как и ты, - просто заметил дуэргар.
- Ну не ****и, - отрезал Кал.
- Ладно, - буркнул дуэргар, - что я с тобой, дебилоид, разговариваю, надо налить.
- Точно, - согласился Кал, - надо.
Дуэргар взял бутылку портвейна, вылупился на нее, затем на помятые куски эбонита, которые были стаканами, пока Кал не наступил на них, это не остановило серого гнома, он поднял их и распрямив, сдул со стаканов крошки дерьма.
- Откуда здесь столько говна, - удивился он.
- А ты не знаешь? - ехидно спросил Кал, - в этом долбанном замке все в говне.
- На, - гном протянул дроу стакан с портвейном, - за что выпьем?
- Улю-лю, не кизди никуя, - опять начал Кал.
- Калик, ты что, я тебе еще слова не сказал, - удивился дуэргар, - чего ты орешь.
- Да это я так, для порядку.
- Ну ты и говно! - констатировал гном, - я даже про тебя стишок знаю вот:
Приходит день, проходит ночь,
Сакура расцветает нежными розовыми листьями,
На закате, любуясь восходящим солнцем,
А ты как был говно, так и остаешься им.
- Это сука, что такое? – не выдержал Кал.
- Это хокку! – отозвался дуэргар.
- Что это за куйня? – переспросил принц.
- Хули ты до меня доибался, налито уже! – ответил дуэргар.
- Улюлю, ты не кизди, - заулюлюкал Калина, - я могучий Кал.
- Ты пидораз! - констатировал серый от алкоголизма гном.
- Это что такое? - удивился темный мессия.
- Не знаю, просто на ум пришло!
- На что? - съязвил Кал.
- Да говорю, старик Изеринь так ругался на своего странного друга!
- Да, у Изериня вообще много друзей, - со знанием дела проговорил Кал.
- Да недавно забегал к его шурину за портвейном, а там у него до того мерзкий человек сидел.
- Что за челобан? - удивился Кал.
- Да не челобан, а человек.
- А чуловеки, - обрадовался Кал услышав знакомое слово, - это на поверхности живут, в десяти годах!!
- Да не годах, а огорода'ах, - поправил его дуэргар.
- Нет, годах, - не унимался Кал, - я в инцуклопедии Иорика читал, там, где люди живут это такие круглые юрты, когда много юртов их называют годами, так и говорят круглый год.
- Все ты ****ишь, - отрезал дуэргар.
- Улюлю, сам ты ****ишь, это в инцуклопедии написано, а там врать не будут.
- Да ну и хрен с тобой и твоей энциклопедией, - проговорил дуэргар, я тебе говорю, захожу я, значит, к шурину Жидониля, к Изериню, а тот стоит возле стенки, глаза закатил, а возле него на коленках человек стоит, такой отвратительный.
- А что это на коленях делал? - не понял дроу.
- Да не знаю, ел что-то, человеки, наверное, на коленях едят, так чмокал. Этот-то меня увидал, сразу штаны надевать начал, а человек этот точно ел, он после встал и утирался рукавом.
- А что это старый Изеринь штаны-то снимал? - удивился Кал.
- Да не знаю я, наверно жарко было, ну не перебивай, - возмутился гном, вечно ты слово вставить не даешь, а ****ишь, какую-то херню.
- Улюлю, я никогда не пизжу!
- Давай за это выпьем, - проговорил дуэргар, понимая, что спорить с вредным тупорылым дроу просто бесполезно.
- Давай, за нас с вами и за *** с ними.
- Угу, - согласился дуэргар.
Выпили.
- Ну, так вот, этот Изеринь говорит мне, мол, вот его знакомый, человек, любезно согласился доставить ему райское наслаждение, «Баунти».
- Чего? - удивился Кал.
- «Баунти» говорит! Говорит мол этот, как его, а, Павлик зовут, вот! Говорит этот человек Павлик согласился подарить ему «Баунти», и хоть пидораз он редкий, а висюльки хряпать не умеет, но расслабляет. Тот Павлик такой высокий человек шесть футов, четыре дюйма, наверное, биатлонист.
- Кто? - не понял Кал.
- Да, Изеринь говорит, что Павлик редкий Блятлонист, да не перебивай, - вспылил дуэргар, - я с мысли сбиваюсь, вот значит, тот, мерзкая личность, какой-то манерный весь, волосы на голове красит, а под мышками бреет, носит кожаную жилетку на голое тело, вот и Изеринь говорит, иди-ка ты пидораз отсюда, мне с этим дуэргаром поговорить надо.
- Ну а ты?
- А что я, я портвейна взял и отвалил.
- Рано, надо было узнать, что там за Павлик такой.
- Иди да узнавай, - обиделся дуэргар, - я такой гниде как ты в шныри не записывался.
- Скоро все на меня работать будут, а я стану правителем вселенной и сама владычица Лос будет у меня на посылках, шестерить будет.
- Ладно, говно, не ****и, ты ти правитель! Чего ты правитель воды в унитазе.!
- Вселенной!
- Ну, я и говорю, что ты говно!
- Улюлю, не кизди никуя, ты знаешь, кто много ****ит, тот много валяется. Наливай.
- Ну вот, Калик, сразу бы так, а то улюлю, да улюлю.
Дуэргар поднял стаканы и разлил по ним остатки портвейна. Бросив бутылку дальше в темный угол, где уже накопилась изрядное количество эбонитовой тары. Кал перед этим отодрал с бутылки этикетку и, потерев кончик своего импульсивного подрагивающего носа, поплевал на нее и со всего размаху пришпандорил к измазанной засохшими жидкими дерьмообоями стене, на которой уже красовалось изрядное количество этикеток.
- Вот!!!
- Будем! - бросил дуэргар чокнувшись с Калом.
- Улюлю, поставь стакан на пол! - прогундосил он.
- Это зачем? - удивился тот.
- Третий тост за тех, кого с нами нет, выпьем за Петлюру, ушел пацаном, вспомним Юру Клинских, Михаила Воробьева, вот люди были.
- Да, - на крайний случай согласился дуэргар и заодно выпил.
- Ну улюлю, что, - начал Кал, - идем к Изериню еще за бутылкой?
- Идем, - безропотно согласился дуэргар.
Они пошли. Странной шатающейся походкой, миновав стражу.
- А не встретит ли нас глава дома и не даст ли нам она ****юлей за то, что мы заместо бублуотеки идем в распивочную? - на крайний случай поинтересовался дуэргар.
- Нет, улюлю, она нас не заметит, - констатировал Кал.
Шли они долго, подпольный цех по производству из суррогатного денатурированного портвейна "три топора" находился на окраине Мензоберранзана, около кристального леса, где совершилась легендарная битва за брошь Бенр. Этот факт вошел в историю, приукрашенный всяческими героическими подробностями, его теперь даже в школе преподавали. Здесь Императрица Приана Первая и ее верный телохранитель, оружейник всея Мензоберранзана Вак Лак, приняли неравный бой с полчищами Бенр и вдвоем победили два легиона воинов дома Бенр и четыреста магов. В этом неравном бою Вак Лак был жестоко ранен злобными магами Триль Бенр, потому, как для оружия был неуязвим, и Приана Первая на своих руках вытащила его из пылающего огнем кристального леса. Это была официальная версия, опровергнуть ее никто не решался.
Дроу и дуэргар медленно плелись под покровом ночи, Кал противно шаркал ногами, и что-то напевал себе под нос. Он был уже изрядно пьян, поэтому соображал плохо.
- А рассказать тебе анекдот, - ехидно спросил Кал.
- Ну, - скривив на лице что-то похожее на улыбку, проговорил дуэргар.
- Значит, приходи мужик домой пьяный, а жена ему и говорит, ты где, мол, был и почему пьяный, он говорит на кладбище, она спрашивает, что кто-то умер, он отвечает, не поверишь, там все умерли. Ха. Ха, ха.
- Не понял! - констатировал дуэргар.
- Как не понял? - удивился Кал.
- Накакал, смякал и в рот положил, - съязвил дуэргар, - в натуре не понял.
- Ну, на кладбище!
- Ну?
- Ну, все умерли! - надрывался Кал.
- Ну?
- Ну, там как бы живых нет!
- Ну?
- Да пошел ты!!! - бросил Кал.
- Нет, ты мне объясни!
- Я ему, улюлю, анекдоты рассказываю, а он меня еще и в жопу посылает.
- Мне показалось, - в недоумении остановился дуэргар, - что это ты меня только что послал в жопу.
- На ***! - поправил его Кал.
- Даже на ***, и теперь говоришь что я тебя посылаю.
- Да, а кто же еще.
Дальше они шли всю дорогу молча. Дроу и дуэргар, чертовски странная пара. Граждане Мензоберранзана увидев этот ночной конвой, разбегались от них в разные стороны, не каждый день столь странный дуэт как дроу и дуэргар бродят по опустелым улицам, да еще и изрядно поддатые.
- Все-таки ты сука, - решил дуэргар, - совсем обнаглевшая сволочь.
- Да ладно, улюлю!!!
Дальше они пошли уже в обнимку, поддерживая друг друга и заголосили песню,
Вихри враждебные веют над нами,
Темные силы нас злобно гнетут,
В бой роковой мы вступили с врагами,
Нас еще судьбы безвестные ждут.
Но мы поднимем гордо и смело,
Знамя борьбы за рабочее дело,
Знамя борьбы всех рабочих народов,
за лучший мир за святую свободу.
На бой кровавый, святой и правый,
Марш, марш вперед рабочий народ.
Они бы орали так одно и тоже довольно долго, но жителям близлежащих домов несказанно повезло, они, наконец, дошли до Изериня. Дуэргар недолго думая, постучал своим обоссаным сапогом в дверь.
- Сова, открывай, медведь пришел, - проорал он.
- Улюлю, нахуй, - поддержал его Кал. - Открывай Изя педераст!
Изеринь не торопился открывать, за дверью долго возились, на пол упало что-то железное, кто-то выругался, и только после этого защелкали замки.
- Ой, это кто к нам пришел в такое позднее время, - поинтересовался голос.
- Нам Изериня надо.
- Он занят! - ответил манерным басом голос с той стороны двери, так и не открыв.
- Не еби мозг, - заорал Кал, - нам надо выпить.
- Ой, я вам продам, портвейна, поросята вы этакие, - проговорил голос и дверь отварилась. На пороге стоял Павлик, без штанов, но в жилетке и кожаной фуражке.
- Ты Павлик, - удивился Кал.
- Ебстественно, - ломаясь, проговорил он.
- Дай нам бутылку "Три топора", - сказал дуэргар.
- Две! - одобрил Кал.
- Ну а хватит две-то? - поинтересовался Павлик.
- Да нам до утра во! - бросил дуэргар поднеся руку к горлу.
Павлик удалился странной шатающейся походкой. Без штанов, в свете дерьмосвечей освещающих дом, валяя задом и тряся бестолковой головой.
- Пьяный, наверное, - предположил Кал.
Через минуту приседая и вытягивая шею Павлик появился снова, уже с двумя бутылками желтой мутноватой жидкости.
- Вот, с вас три золотых.
Дуэргар полез в карман и достал оттуда именно три золотых, и положив их на руку, трижды сосчитал. После чего переложил их на другую руку, пересчитал еще раз, после еще раз для верности передал по одной монетке Калу, сосчитав еще раз. Затем Кал по одной отдал ему назад все три монетки, дуэргар пересчитал их заново. Это повторялось неоднократно. Павлик начинал заметно нервничать, но дроу и дуэргар не торопились отдавать ему деньги, и считали их еще раз. Наверное, чтобы не ошибиться. Павлик через пять минут смотрел на это уже с улыбкой, через десять, с гневом, через пятнадцать, с явным безразличием, на двадцатой минуте этой всеобщей калькуляции Павлик не выдержал и пропел стихами.
- Этот кроткий наркоман
Возмущенный шумной пьянкой,
Трогателен как роман
Педераста с лесбиянкой.
- Это ты что сейчас сказал? - не понял Кал.
- Я говорю я верю вам, давайте деньги, и берите ваше пойло.
- Ты кого на *** послал! - удивился дуэргар.
- Ребята вы не поверите, я отсюда вижу, что вы даете именно столько денег, сколько нужно за две бутылки этого спиртного напитка.
- Нет, я не понял, - продолжал Кал, - ты что сказал!
- Я говорю на портвейн, - уже немного опасаясь скандала, сказал Павлик.
- Ты кого на *** послал, - взревел дуэргар, - сдается мне, он хочет нас наебать.
- Да он нас совсем не уважает, - подтвердил Кал.
Павлик закрыл лицо руками, он предполагал, что его сейчас начнут злобно избивать, как это бывало почти всегда, когда он слишком умничал при общении с быдлом.
- Это что здесь происходит? - спросил появившийся из дальней комнаты Изеринь.
- Я им портвейн, а они мне по рылу! - захрюкал Павлик и убежал в комнату, оставив бутылки стоять на полу, и виляя голым задом.
- Ну, что надо? - поинтересовался шурин Жидониля, сделал он это довольно бесцеремонно и нагло, поступить так ему давал право полуавтоматический арбалет сорок пятого калибра направленный в сторону стоящих в дверном проеме.
- Нам портвейну надо! - с претензией заговорил Кал.
- Две бутылки, - подтвердил дуэргар.
- Три золотых, - сказал Изеринь, но арбалет не опустил.
Повторилась та же история со счетом денег, как и при Павлике, но Изеринь был опытный торговец и сразу понял с кем имеет дело. Здесь без посторонней помощи обойтись было нельзя.
- Я вам верю! - сказал он, сгребая деньги с ладони дуэргара, - видела бы вас ваша мать. Кал, вместо того чтобы учиться и постигать азы Дерьмомагия занимаешься алкоголизмом, а ты, Эпен’сил, - обратился торговец к дуэргару, - совсем пропил свои мозги, хотя может быть их там и не было.
- По какому праву, - начал Кал, но дуэргар его вовремя одернул и поволок за собой.
- Улюлю, мы с тобой еще встретимся, - не унимался дроу.
Изеринь ничего не сказал, а просто закрыл дверь и поспешил удалиться, с дебилами разговаривать, собственно было не о чем.
- Ну зачем ты меня остановил, мой стальной кулак должен был крушить все вокруг, сносить всем им лица.
- Да ладно уж, - сдержал его дуэргар, - оставь в живых этого несчастного, нам он нужен, он делает превосходный портвейн.
- Пусть живет, пока! - бросил Кал.
- Пусть, - согласился дуэргар, и они пошли обратно в темный коридор, где в темном вонючем уголке собирались нажраться. Они дошли до замка, где их задержала стража, это был обычный досмотр, независимо от того, принц Каламбур это или ученик говномага дуэргар Эпен’сил, это было сделано по высочайшему повелению Прианы Первой, потому что она опасалась как бы ее первенец, Каламбур или Кал, как его называли большинство его знакомых, из-за вредного и притворного характера, не пристрастился к алкоголю, ведь все факты были на лицо, точнее на рыло. Цвет кожи у темного мессии имел синюшный оттенок, не как у всех дроу, фиолетовый, а именно синий, отдающий серостью, от обилия выпитого за короткую жизнь алкоголя. Эпен’сил же от алкоголя становился тоже серым, даже черным, как таджики из солнечного Таджикистана. Поэтому было постановление при появлении в общественном месте Каламбура и Эпен’сила немедленно производить у них личный досмотр, на предмет крепких, крепленых и слегка разбавленных вино-водочных изделий. Каламбур и Эпен’сил об этом знали и поэтому предварительно положили алкоголь в установленное место, из которого его можно было забрать как с одной, так и с другой стороны ограждения замка Барда.
Отделавшись от надоедливых стражников, они скрылись в сумраке и, короткими перебежками, от камешка к камешку, побежали к щели в заборе, где они припрятали портвейн. Кал даже использовал врожденную магию дроу и сделал "сферу темноты", правда она получалась у него весьма специфическая, вместе со сферой принц призывал жуткую вонь. Эпен’сил шел от него поодаль, чтобы не упасть в обморок от запаха дерьма.
Около трещины в стене Кал остановился, нервно огляделся и, нагнувшись, полез за портвейном, подошедший Эпен’сил торопил его, не давая сосредоточиться и поймать скользкую бутылку, это было не просто после рук Павлика. Вообщем-то можно было подождать пока она высохнет, но кто же будет заниматься этой херней, если особливо охота выпить.
- Дай я, - не выдержал Эпен’сил.
- Улюлю, я уже почти поймал ее своей могучей лапой.
- Что! - прыснул дуэргар, - Какой лапой?
- Улюлю! - ответил Кал, он всегда говорил это непонятное слово, либо призыв, а может быть даже боевой клич. Наконец-то он изловчился и поймал фуфырь за горлышко, и медленно потянул на себя, со вторым он справился немного быстрее.
- Вот! - сказал он, - а ты говорил, я великий дроу.
- Ладно, - согласился дуэргар, потому что он немного устал от общения, слишком много информации сразу он не умел, либо не хотел перерабатывать. - Идем скорее, пока нас не спалили.
Сказав это он повернулся и собрался идти в темный коридор, в самом отдаленном уголке замка Барда, чтобы немедленно употребить портвейн, когда чья-то костлявая рука ухватила его за плечо, повеяло дерьмом. Дуэргар поднял голову вверх и его передернуло, над ним с жуткой гримасой на лице высился худощавый, доходной Иорик. Говнокалдун был явно не в духе, в свободной руке он держал говножезл, Эпен’сил знал для чего использует его Иорик, обычно он учит им бестолковых подмастерий, прикладывая его со всего маха к хребту провинившегося. Эпен’сила скорчило, не от того, что он боялся физической боли, он прекрасно знал, как делают это архаичное устройство. Свежее выработанное дерьмо скатывают колбасками и недели две сушат в хорошо проветриваемом помещении, от этого они получаются легкие и прочные. Эпен’сил и сам готовил очередную партию этих самых жезлов для Иорика. Это было мерзко. Он еще к тому же нарушил технологию производства, вовремя не сменил поддувальщика, и тот утомленный постоянной работой на мехах уснул, свежий воздух перестал поступать в сушилку и говно не высохло, а сгнило. В нем завелись опарыши и партия дерьможезлов была утрачена. Технолог из Эпен’сил бы неважнецкий. Иорик же был в бешенстве, и повалял дуэргара по гниющему, кишащему опарышами дерьму, которое должно было стать говножезлами. Эпен’сил, может быть, и разбил бы рыло Иорику, но как известно против говна не попрешь, да и он все-таки был сотрудник.
Увесистый шмат дерьма пришелся Эпен’силу прямо между глаз, тот захрипел и осел на четвереньки.
- Значит вот как вы познаете таинства дерьмомагии, - взревел Иорик, - вместо того, чтобы тренировать заклятье говнобола, они порят! - орал Иорик продолжая колотить дуэргара по хребту засохшим дерьмом.
- Киия, - заорал Кал встав в боевую стойку, пытаясь защитить собутыльника.
От неожиданности Иорик выпустил из рук дерьможезлл и переслал избивать дуэргара.
- Это что за твоюмать? - удивился он.
- Я Кал - стальной кулак, немногие выдержат мой гнев, ты злобное говно.
От такой наглости придворный говномаг просто остолбенел, ведь это говорил ему не кто-нибудь, а дерьмомессия, воплощение говна в мире живых, темный повелитель экскрементов Каламбур. Аффективное состояние Иорика длилось не долго, он достаточно быстро пришел в себя и подняв говножезл, снова саданул им по голове Эпен’сила, от чего тот потерял сознание.
- Ага, значит стальной кулак, говоришь, - издалека начал он, подходя ближе к Калу.
- Не подходи, а то я применю свой супер-коронный удар, "двойной шит", - орал Кал, правда, это не особо остановило Иорика.
- "Двойной шит" значит, а я отвечу тебе "шитостиком" прямо по рылу, - с юмором проговорил Иорик.
Кал резко двинулся на говномага, Иорик с легкостью парировал "Двойной шит" и со всего размаха заехал Калу говножезлом между глаз. Кала зашатало, и он немедленно упал на холодный гранит, что был у него под ногами, а теперь все смешалось, особенно в доме Облоновых (Однажды автор было свидетелем как один гоминид, населяющий просторы родины, решив блеснуть эрудицией произнес эту фразу: "Все смешалось в доме Облоновых")))))). Иорик для верности приложился еще пару раз Калу по спине, и с чувством выполненного долга, предварительно забрав обе бутылки портвейна, ругаясь на того, кто оставил на стеклотаре остатки жизнедеятельности он ушел к себе в говнокелью, Иорик не очень любил этих самых Облонских. Молодежь совсем обнаглела, учиться не хотят, работать не идут, воровать не способны, ну просто одни кретины и шизоиды с манией величия. Иорик сплюнул под ноги, ему надоела тупое, злобное ****обольство Кала, и несусветная тупость дуэргара, еще надоело их пьянство. Алкоголизм забрал их разум и никакой не было возможности вернуть их в социум. "Ну и хрен с ними, - подумал Иорик, - доложу Приане, пусть своего отпрыска сама воспитывает". Он выругался в сторону, где на холодном, мерзлом граните корячились принц со своим собутыльником и, еще раз, со злостью плюнув по ноги, и попав на манжет мантии, говномаг устремился в опочивальню Прианы, но потом, обругав себе, пошел в госпиталь, где вернее всего можно было найти императрицу у постели Вак Лака.
Кал поднялся не сразу, после того как его побил Иорик, ему помог подняться валявшийся неподалеку дуэргар. Здоровье у дуэргара было намного лучше чем у темного мессии и поэтому он намного легче перенес побои, и первый очухался после серии ударов говнодубинкой по голове, слава те она была абсолютно пустая, в отличии от дубинки, которая не выдержав таких надругательств треснула у основания.
Эпен’сил потянул за плечо корячащегося Кала, тот не ожидал такого поворота событий и ухитрился садануть Эпен’сила прямо по рылу, попав в левый глаз. Дуэргар не стал долго разбираться что к чему, да и больно было и не хотелось тратить время на такие глупости, он просто вышиб дух из темного мессии коротким хлестким ударом в переносицу, тем самым, обеспечив два огромных бланша под правым и левым глазом. Кал бесчувственно повалился снова на карачки и, произнося что-то нечленораздельное, уже даже не предпринимал попытки принять вертикальное положение. Дуэргар воспользовался позой, в которой находился Кал, и смачно отвесил ему с ноги по ребрам. Затем поднял уже бесчувственное тело, темного мессии и принялся хлестать его по щекам. После получаса реанимационных мероприятий, дроу все-таки удалось привести в чувства. Кал открыл отекшие от пьянки и от драки глаза и тупо смотрел в пространство перед собою.
- Где я? - спросил он, смотря на Эпен’сила отсутствующим взглядом.
- Ну, я и сам не знаю, - почесав затылок, пробубнил дуэргар.
- Кто Я? - спросил Кал.
- Ты Кал! - отрезал Эпен’сил и нервно потряс его за плечо.
- Почему это я кал, улюлю, ты сам кал я тебя сейчас своим стальным кулаком садану, - сказав это он немного сконфузился, потому что все вспомнил и осознал свое место в этом безумном мире.
- Ну что, Калина, как ты себя чувствуешь? - беззлобно поинтересовался Эпен’сил.
- Ну, как тебе сказать, такое ощущение, что мне дали по рылу и попинали по печени!
- Так оно и есть, этот пидораз Иорик, злобно избил нас, он очень жестокий дроу, - не много лукавя, проговорил Эпен’сил.
- Воооот, я же говорил тебе надо было сразу пить, а ты давай потом, давай потом! - переживал Кал.
- Что делать-то будем, - спросил дуэргар, - деньги-то последние были, где взять то теперь?
- Надо идти просить в займы!!! - сказал Кал.
- Да кто нам даст! - обреченно сказал дуэргар.
- Да, наверное, никто, - сказал принц, - можно спросить у Жидониля.
- Не даст, мы ему еще с прошлого раза десять золотых должны.
- Может Изеринь портвейна в долг даст.
- Можно попробовать, - буркнул дуэргар.
Он наконец-то полностью пришел в себя и, прихрамывая, опираясь на дуэргара, попробовал пройтись, это ему удалось с первой попытки, и они пошли к барыге Изериню за выпивкой. Шли почти всю дорогу молча. Тупой дуэргар не мог простить темному мессии нападение на себя, а Кал начал сомневаться относительно того, кто набил ему рыло.
Перепрыгивая с кочки на кочку дроу громко пердел, это немного раздражало Эпен’сила, вонь была жуткая, и он держался немного подальше от него. Наследному принцу Барда стало лучше и он не нуждался в опеке. Тут он остановился и замер в странной неестественной позе. Шагах в двадцати от них по тропинке, шатающейся походкой, сильно оттопырив зад, шел Павлик. Дроу потянул дуэргара к себе.
- Вот у этого педераса деньги наверняка есть, - прошептал дроу.
- Да, у пидоразов всегда деньги есть, - тупо согласился дуэргар.
- Надо делится с жаждущем, - проговорил Кал.
- Ща мы его обуем.
- Разденем и разуем! - согласился принц.
Павлик шел странной долговязой походкой, при каждом шаге чуть заметно подпрыгивая, виляя задом и высоко задрав подбородок. Тут что-то тяжелое и вонючее ударило его в голову, Павлик повалился на землю, и перекувыркнувшись задницей опустился прямо на камень.
- Ой, - проговорил Павлик.
Из кустов на него выпрыгнули двое, один, тот, что покрупнее сразу дал ему в челюсть, второй изловчился и пиннул по причинному месту.
- Ой-о-Иой, - только и сказал Павлуша манерным басом.
- Эй, ты гад, - грубо сопя, сказал один, - денги есть что ли?
- Ну, поросятки, зачем же в рыло сразу, надо было сначала спросить.
- Ты сука, что не понял, кто перед тобой, - заорал угрожающим тоном Кал, спрятав свое лицо в ворот плаща дроу.
- Я вас не знаю, я вам ничего не сделал, - прохныкал Павлик
- Деньги давай!- хрюкнул дуэргар.
- Ну, у меня нет с собой наличных! - ответил Павлик.
- На, сука, - заорал дуэргар и ударил Павлушу в рыло измазанными в говне ботинками, челюсть звонко хрустнула. Кал же не долго думая, прошуршал по карманам и в наглую срезал с пояса Павлуши мешочек с золотом.
- Вот тебе жалкая ничтожная личность, - заорал Кал наступив Павле на причинное место, срывая зло за разбитый нос.
Когда они закончили эту небольшую разборочку, Павлика отнесли в сторонку и вырыв ямку положили его туда и немного присыпали землей с верху, копать глубоко неподатливую каменистую почву особо никому не хотелось. Дроу и дуэргара ждали новые приключения, они собирались отметить свой удачный налет на презренного Павлика, поэтому не утруждали себя.
- Ну что, куда пойдем, - спросил Кал взвешивая на руке туго набитый мешок с золотом, - сегодня для нас открыты все дороги.
- Идем в корчму, там и нажремся, - сказал дуэргар.
- Не, здесь золота ни только на корчму, нам хватит на неделю пьянки в лучшем борделе, - начал Кал, - там такие девочки, я там даже одну кралю видел с квадратной головой.
Услышав про квадратную голову Эпен’сил заметно оживился.
- Совсем квадратная? - переспросил он.
- Квадратней не бывает, - ответил Кал, - у нее огромная жопа, синее лицо, и белые волосы, а сиськи, просто персик!
- Что такие же сладкие? - удивился дуэргар.
- Нет, такие же волосатые! - гордо ответил Калина.
- О, я уже весь горю, - прохрюкал от удовольствия Эпен’сил, и открыл рот, из которого тонкой струйкой потекла слюна.
- Ну, идем или нет!
- Идем, - и они пошли, выпить хотелось до чертиков, а, как известно, для бешенной собаки семь верст не крюк, они зашли еще к Изериню, и взяли у него пару бутылок, чтобы по дороге скоропостижно выпить их. Смеркалось.
Смеркалось. Иорик был в не себя от гнева, такой наглости и тупости, какая была типична для темного принца и его совершенно отмороженного дружка, он не видел еще не где, Кал действительно был говно. Этот факт и радовал и раздражал придворного боевого говномага. Никакие доводы и убеждения на это говно не действовали. Голосу разума он не внимал. Словесному убеждению тоже, бить его смысла особого не имело, как доказывала практика, это было так же бессмысленно, как и все остальное. Поэтому Иорик и решил вложить Кала Приане. Он шел, размышляя о том, как бы так преподнести ситуацию, чтобы и самому сохранить лицо и Кала выставить круглым дураком, правда, тот и сам мог кого хочешь выставить идиотом, с одной лишь не большой поправкой, Калу, собственно говоря, никто не верил, потому что он врал. Иорик не долго думая решил заодно сообщить императрице всея Мензоберранзана об успехах темного принца в магических науках, кои, собственно говоря, были никакие, дебилы немного раздражали Иорика, он, конечно, сам не отличался умом и сообразительностью, но поведение Кала выходило за все рамки приличия, это уму не постижимо, он много пил непогодам. После обилия выпитого становился неуправляемый, и ладно бы, если б его тянуло на драки и потасовки в пьяном угаре, у дроу драки поощрялись, нет же, его тянуло на никчемный глупый ****еж, который не приносил выгоды никому, даже самому Калу, наоборот, Калу он приносил только вред, и разбитое рыло.
Иорик сразу направился в приемный покой, где, по его мнению, и должна была быть императрица. На вахте его остановила толстая эльфийка, и не долго думая, отодвинула его с прохода в сторону пухлой холеной рукой, издали напоминающей стволы деревьев, а пальцы на руке, короткие и толстые, были похожи на пухлые, свежесваренные сардельки.
- Куда? - выругалась он.
- Я в приемный покой! - констатировал Иорик.
- Нельзя! - отрезала толстая эльфийка, больше похожая на бочонок с пивом, чем на гоминида (Гоминид, слово происходит от гуманоид(«humanoid») Челове;к разу;мный (лат. Homo sapiens) (в биологии) — вид рода Люди (Homo) из семейства гоминид в отряде приматов, единственный живущий в настоящее время), или на женщину дроу.
- Как это нельзя? - удивился Иорик.
- Да запросто, я тут главная, - гордо проговорила она, - че хочу, то и ворочу!
- Совсем вы обнаглели со своей дерьмократией, развели, понимаешь, каждый херов холоп норовит жизни учить, - пробурчал философски Иорик.
- Ты говно старое совсем обнаглел, - возмутилась медсестра, - ты сам, гнида придумал такую ересь как дерьмократия, а на меня что-то выступаешь, я старая феминистка, я за матриархат, я ненавижу дерьмо.
- Хорошо мадам, - согласился Иорик, понимая, что споры здесь просто бесполезны, - я сам ужасаюсь, смотря на то, что я натворил, ведь мы за женщинами жили как за каменной стеной, а так самому приходится за все отвечать.
- Воооот! - обрадовалась мед сестра, - Я говорила, что это до добра не доведет, всякая там говнократия!
- Дерьмократия, - поправил ее говномаг.
- Ладно, - отрезала она, - нравишься ты мне, проходи.
Иорик подтянув живот и накинув коричневый халат, направился в глубь приемного покоя, вообще после дерьмореволюции в Мензоберранзане стали преобладать темные тона, поэтому и халаты в больнице были выполнены из темно-коричневой материи.
- Ты хоть к кому идешь? - поинтересовалась толстая дроу.
- К Вак Лаку! - бросил маг.
- Что-то больно важная персона этот Вак Лак, госпожа все время около него, ты еще прешься, - Иорик подметил, что она назвала Приану не Императрицей, а госпожой, на старый манер, - А ты прейдешь сегодня на сеновал? - ехидно поинтересовалась она.
- Нет, - честно ответил Иорик.
- Это почему? - поинтересовалась толстая дроу.
- Я не умею ****ь бочонок с... с магической субстанцией, - проговорил он, - ты слишком толстая.
- Э, - начала она, - я похудела, я уже два месяца пью чудодейственное зелье "Herr Bala-Life" и с каждой минутой я худею и худею.
- Я вижу, - без доли иронии сказал Иорик, скрывшись за поворотом, он отлично понял, что общение с этой толстой дроу приведет только к скандалу со всеми вытекающими.
Он прошел быстрым шагом по коридору больницы, стены которой были оформлены в эпатажном модернистском стиле, то есть полностью покрыты толстым слоем говноштурки. Он быстро нашел палату Вака, которая находилась неподалеку от входа и немедленно вошел туда, чтобы его не догнала толстая дроу, потому как новая встреча с ней не сулило ничего хорошего. Вошедши, Иорик увидел всю туже картину, которую лицезрел прошлый раз приходя сюда. Приана сидела возле койки Вака, глаза ее полностью выплаканные, имели темно красный оттенок, она задорого похудела, осунулась и вообще выглядела на редкость плохо.
- Приветствую вас Императрица, - начал Иорик, - как Ваше здоровье?
- Иорик, ты пришел, - сказала она ничего не выражающим тоном, - ты посмотри на него, - произнесла она уже нежно, глядя на лежащего на кровати Вака, - лежит бедный и ничего не говорит, о Иорик, за что мне это испытание, муж в коме, - она подняла глаза к потолку и нервно выдохнула.
Иорик заметил, что Приана впервые назвала Вака мужем, а не как-то иначе, еще он заметил, что после родов с ней произошел ряд морфологических изменений, она перестала быть гнидой, которой стала вынашивая принца, по всей видимости, плод отравлял ее разум, выжигая все крохи того хорошего, что хранилось в глубине ее самосознания. Глядя на убитую горем Императрицу говномаг подумал о том, что, наверное, не стоит говорить ей о ее беспутном принце, который, в сущности, просто алкаш и дегенерат, не способный ни только к говномагии, но и вообще к магическому искусству. Приана правда настаивала на том, что он должен быть воином, но почему-то Иорик был абсолютно уверен, что и воина из него не получиться никакого. Приана это знала, и он знал, что она знала, и она знала, что он знает. Правда, как известно, надежда умирает последней, так и Приане казалось, что она ошибается на счет своего первенца.
- Я тут на счет Кала, - начал он, - ну то есть на счет наследного принца, он от рук отбивается, учиться плохо, к магии не способен, - Иорик решил все-таки немного умолчать о паскудном поведении Кала.
- Я не могу поверить, что это говоришь мне ты, отъявленное говно, - сказала Приана, - неужели ты не в состоянии привить ему чувство собственного достоинства.
- Тут дело совершенно не в достоинстве, - отрезал Иорик, - Кал просто тупица и дегенерат, из него не выйдет мага, это я как говномаг тебе говорю госпожа! - Иорик поймал себя на том, что тоже обратился к Приане по старинке.
- Я не понимаю... хотя, наверное, ты прав, его не следовало учить магии, он должен быть воином, если бы Вак был с нами он бы обязательно научил его всяческим приемам и искусству владения оружием в совершенстве.
Иорик ухмыльнулся, он сомневался, что утверждение императрицы верно, в какую-то минуту на него сошло озарение, он понял, что Кал просто говно, но на данном этапе он не стал разубеждать Приану. Ее горе было и без того велико, еще бы одного удара она не перенесла.
- Госпожа, я тут подумал, что, наверное, заболевание твоего друга психическое, и лечить его надо психически, - сказал он, ему собственно не хотелось особо помогать Приане, дерьмомагия источала его разум с особой силой, но учитывая, что косвенным образом, Приана помогла получить ему его говновеличие, он решил попробовать вернуть Вак Лака из мира духов, в которую он ушел дорогой цветов.
- Значит, я мыслю так, Ваши роды ввели его в коматозное состояние, - начал колдун глядя на бессознательного Вака, который лежал недвижно и мерно попердывал в потолок, - если мы сможем воссоздать события того дня, может быть это подействует на подсознание Вака и он проснется!
- Я, конечно, очень сомневаюсь в этом, - вяло ответила Приана.
- Не стоит, я никогда не подводил вас, - отрекомендовал себя Иорик, - давайте начнем прямо сейчас.
- Прямо сейчас? - удивилась она, - К чему такая спешка?
- Ну, во-первых, возможно Вак единственный кто сможет привести балбеса Кала в чувство, а во-вторых, мне жалко вас, вы много для меня сделали, а в третьих, просто интересно верна ли моя теория о неврозах.
- Ладно, - совершенно безразлично ответила Приана, ее уже порядком все утомила, - с чего начнем.
- Значит так, - начал Иорик, - вы ляжете на соседнюю кровать и будите орать, как при родах, по русски "Мама", а можно песню Ramschtein "Muter" . только орать надо жизненно.
- Хорошо! - согласилась она.
- Под кроватью буду сидеть я и как только настигнет кульминация этих как бы родов, я вылезу и заору что-нибудь, что орал Кал при рождении.
- Хорошо, - немного заинтересовавшись, сказала Приана, уж очень необычной была ситуация.
Она легла на койку, стоящую рядом с койкой Вака, и широко раскинув ноги истошно заорала, Иорик не успел даже залезть под кровать, как вдруг, ниоткуда появилась толстая дроу и, не разбираясь, саданула Иорика ногой в пах. Тот согнулся, захрипел и повалился на холодный кафель пола.
- Что с тобой моя госпожа, - спросила толстая дроу, - этот разгильдяй обидел тебя.
- С-у-к-а! проговорил тонким голосом Иорик, - Зачем по мудам-то бить.
- Нет, ты не поняла, - заключила Приана, - здесь нет ничего плохого, это эксперимент.
- Знаю я эти эксперименты, сначала зубы заговаривает, а потом чего плохого удумает, - толстая дроу орала не просто так, ей очень хотелось еще раз приложиться к Иорику, за то, что тот шибко умничал. Иорик увернулся от ноги толстухи, метившей прямо в яйца, и уполз под кровать, хрипло постанывая, Приана глядя на все это решила прояснить ситуацию.
- Здесь психологический эксперимент, - сказала она, - сыграйте роль повитухи!
- Хто, я! - удивилась толстая дроу.
- Ну, конечно, - обрадовалась Приана, - кроме вас никто не сможет это сделать лучше. Тем более и играть вам ровным счетом ничего не придется.
- Да, да! - оживилась толстая дроу, - я всегда мечтала о сцене, сцена моя жизнь, но у меня не получилось ничего, режиссеры говорят, что я дура.
- Да придоры они все, - успокоила ее Приана, - ну стойте здесь и говорите: "тужься!", ясно, давайте начнем, - сказав это она посмотрела под кровать, где корячился говномаг пытаясь унять боль в отшибленном яичке, - заметь, я спасла твои яйца, - она приняла всю туже не естественную позу и заорала дурьмя, - ой, не могу, ой, рожаю!
- Тужься! - подхватила толстая дроу, - тужься!
- Ой, не могу, ой лезет! - не унималась Приана.
- Что лезет? - удивилась толстая дроу.
- Калик!!! - взревела она, одним глазом поглядывая на Вака, безжизненно лежащим на кровати.
- Ваша светлость собралась срать? - на крайний случай поинтересовалась толстая дроу.
- Почти, - продолжала спектакль Приана, - Иорик, жги.
Из под кровати послышались странные хлюпанья и шепот говномага, толстая дроу отошла, от греха подальше, к стене. Под кроватью захлюпало сильнее и наконец зловонный, мощный поток дерьма компактной струей, давлением двести кг/см2, вырвался на волю и ударил в стену над головой толстой дроу, та присела от испуга, но это ей не помогло уберечься от оказии с дерьмом, она с ног до головы была покрыта этим продуктом, но говно сразу не иссякло, оно било и било, пока все в палате не стало покрыто толстым слоем коричневого дымящегося экскремента. Иорик вылез из под кровати, произнес дерьмозаклятье, и весь в одночасье покрылся дерьмом, от головы до ног, на крайний случай он вытащил из кучи почти бездыханную медсестру, и вышвырнув ее за дверь, в коридор, где дерьма не было, стал раздеваться до гола. Приана знала, что он будет делать, это был опять говноритуал, который удивил даже дерьмодемона. Голый перемазанный в дерьме колдун, был похож на саму смерть, он ругался матом, прыгал на одной ноге, и испражнялся, поднимая вокруг себя смерчи дерьма.
- Подонки, - заорал маг, - скоты, всех в говне утоплю, совсем охуели, скоты!
Он в медленном танце перемещался по палате, тряся мудями и костями, которые обтягивала личина мага, он был страшен, его рвало, он опорожнял все, что только можно опорожнить, желудок, кишечник, мочевой пузырь, и орал благим матом. От такого шаманского мудотрясья у Прианы потемнело в глазах, ей стало плохо, уже падая в дерьмо от дурноты, она увидала вскочившего с кровати Вака и с силой давшего по рылу колдуну. По всей видимости, Вак Лак давно намеривался сделать нечто подобное и долго готовился. Удар получился великолепный. Приана даже не стала терять сознание, а решила досмотреть, что Вак будет делать с дерьмомагом. Ничего нового Приана не увидела, Вак произвел избиение дерьмомага достаточно жестоко. Он дал ему в челюсть и ухо и по яйцам, да и в глаз. Избиение Иорика продолжалось бы и дальше, если бы Вак не поскользнулся на разбросанных кругом по палате шматам говна. Он упал, но удачно, не сломав себе ничего, кроме копчика, это, конечно, он почувствовал потом, а пока он корячился в дерьме пытаясь выплыть на большую землю. Иорик, который уже оправился от нанесенных ему телесных повреждений поднялся в воздух и стал одеваться леветируя прямо над необъятной кучей дерьма, в которой чупахтался Вак Лак. Естественно, оказать помощь внезапно вышедшему из комы любовнику Императрицы он не спешил, он был зол за разбитый нос и отбитое яичко. Приана не могла смотреть на такой беспредел и громко свистнула, тем самым привлекла внимание Иорика, который что-то злобно шепча парил над Ваком. Коротким жестом, она показала ему, чтобы он немедленно прекращал глумиться над её любовником, и помог ему выбраться. Нехотя маг разогнал дерьмо, как Моисей воды Нила, и протянул Ваку руку, тот поднялся и улыбаясь со злостью саданул прямо кулаком по лицу Иорику, тот отлетел в столб дерьма который образовался при очистки комнаты и потерял сознание, дерьмо немедленно снова расползлось по всей палате, и Вак снова погрузился в пучину, и начал неустанную борьбу с шестой стихией, к нему присоединилась Приана и они долго барахтались в этом во всем, пока Иорик не пришел в себя и не очистил госпиталь от экскрементов.
Приана была несказанно рада скорейшему выздоровлению Вака, тот же был немного шокирован всем произошедшим с ним за последние три месяца. Маленький Кал, большой Иорик, говно, это не могло не сказаться на психике Вака. Шоковая терапия Иорика и наконец разбитый копчик, ни как не способствовали улучшению самочувствия оружейника. Он несколько оживился, когда Иорик сказал, что Кал уже подрос, да еще как подрос, говно, обычно, быстро растет. Это обстоятельство обрадовало Вака, он только немного сомневался, стоит ли наследного принца Кала учить магии, Вак был убежден, что он сможет сделать из него непревзойденного бойца, который сможет даже превзойти в мастерстве лучших воинов живших на свете. Иорик хорошо знавший самого наследного принца не мог удержаться и не улыбнуться, слушая этот бред, который несет Вак, он в отличии от прямолинейно военного, думающего категориями чести и долга офицерства, прекрасно понимал, что Кал не способен не только к магии, а вообще ни к чему не способен, увлечений у него нет, кроме, пожалуй одного, Кал пристрастился к алкоголю, и постоянно квасил со своим другом-собутыльником Эпен’силом.
Иорик решил поведать о пристрастиях принца императрице. Конечно, была какая-то реакция, какие-то разговоры на счет недогляда нянек, но и больше ничего. Тот еще раз попытался объяснить, что пьянство принца имеет закономерный характер. На что Вак тогда ответил, что если бы его с самого начала подключили к воспитанию Каламбура, ну или Кала, как его почему-то все называли, то никаких бы проблем не было. По его мнению, Кал протестовал против, непонятно для чего, устроенного ему обучении магии, и если бы сразу разглядели в нем воина, проблем с алкоголем у малолетнего принца не случилось бы. Иорик в свою очередь объяснил Ваку, что Кал давно уже не малолетка, а совершенно сформировавшийся дроу, лет этак двадцати пяти, двадцати шести. На это Вак ответил обнаглевшим смехом, от чего Иорику захотелось ударить в лицо своего оппонента, Приана стояла между ними, пытаясь предотвратить драку, если она начнется, но она не начиналась. Иорик уступил Ваку сказав ему искрометную фразу: "Да заебитесь вы со своим темным мессией, он дебил и говно, к тому же редкая гнида!" Приана только тихо улыбнулась, а Вак сказал, что он сам гнида и Иорик тоже и вообще он завтра займется воспитанием принца, а пока Иорику следует удалиться, потому как им с Императрицей надо помыться и предаться любовным утехам. Иорик посмотрел на госпожу, та улыбаясь идиотской улыбкой, кивнула головой, Иорик прыснул и, сказав, что обязательно прейдет посмотреть как Вак Лак тренируется с Калом, в смысле как он вдалбливает в его пустую голову принципы воинского благородства, раскланялся и пошел злым шаркающим шагом к себе в келью, где он хотел помедитировать, и снять нервное перенапряжение по средствам древних методик наложения рук с возвратно-поступательными движениями.
Вак и Приана остались одни, и, прильнув друг к другу, долго стояли обнявшись, они не виделись долгих три месяца.
2010