«Неделя Совести» во Дворце МЭЛЗа (Московский электро-ламповый завод). Я стоял возле стенда с фамилиями НКВДэшников, принимавших активное участие в репрессиях 1937-1938 г.г. Стенд так и назывался «Они получали ордена за «врагов народа».
- Об этих мы узнали, а другие...
Оглянулся, стоит седой мужчина в сером костюме с пятью рядами наградных планок и опирается двумя руками на трость. Под планочками замечаю знак «Почетный работник прокуратуры».
- Бывший помощник Генерального прокурора СССР,- представился незнакомец.
- Ого! - чуть не вырвалось у меня.
- Вы не журналист?
- Нет.
- А кто, позвольте полюбопытствовать?
- Наладчик станков с ЧПУ.
- Это хорошо.
- Хорошо, что не журналист или, что наладчик?
- И то, и другое
Мы оба рассмеялись.
- Хотите я расскажу одну историю?
- Конечно.
«Не каждый раз удается услышать историю от помощника Генерального прокурора СССР» - подумал я.
- Тогда слушайте. В средине 1950-х, по поручению Генерального прокурора, я занимался делами незаконно осужденных в 1937-38 г.г. Приходилось, что называется «землю рыть», чтобы найти доказательства невиновности этих людей. Что все эти дела фальсифицированные – в этом у меня не было никаких сомнений. Но для законной реабилитации нужны были факты. А где их взять, если свидетелей не осталось. Одних расстреляли, другие сгинули в лагерях. Следователи-«липачи» тоже пошли по следам своих жертв, многих «убрали» с приходом Берии.
В общем, застрял я с одним делом. Расстреляны десятки высших офицеров военно-строительного управления Московского военного округа по обвинению в «фашистском заговоре», а свидетелей нет. Те, кто отделался лагерными сроками, не вернулись. Следователей, которые "слепили" это дело, поставили к стенке. Ищи-свищи. Но вдруг - удача. В одной папочке нахожу маленький листочек, а на нем донос, подписанный офицером этого управления. Некий майор Галицкий сигнализировал Органам, что в управлении действует террористическая организация, руководит которой А. Типичный донос того времени – подчиненный «стучит» на своего начальника. Того, конечно, взяли и за пару месяцев выбили «чистосердечное» признание и еще 30-40 фамилий.
Нахожу по справочнику автора доноса, но одно обстоятельство мешает немедленно вызвать его в Прокуратуру. Наведенные справки указывают, что интересующее меня лицо – генерал-полковник Галицкий, Герой Советского Союза, Депутат Верховного Совета СССР...
Как быть? Решил действовать самостоятельно. Позвонил и попросил о встрече.
Прихожу, ожидаю в приемной полчаса. Наконец, меня впускают. Цель моего визита ему была ясна, видно было, что он приготовился. Парадный мундир с полным «иконостасом», суровый взгляд поверх головы. Он не дал мне открыть рот... Он просто начал орать на меня благим матом, грозя стереть в порошок, если я не прекращу копаться в «старом дерьме», как он сам выразился. Я ушел с чувством, как будто не он, а я в чем-то провинился.
Через три дня он был официально повесткой вызван в Прокуратуру. На этот раз весь апломб куда-то улетучился. Сидит передо мной жалкий старик, хоть лет ему было не так много, плечи опущены смотрит в пол, как провинившийся школьник.
Рассказал, как его пригласили в НКВД и дали подписать уже написанный донос и пригрозили, что в случае отказа, арестуют и его, и жену.
Гляжу я на него и не верю, скорее всего сам прибежал с готовым доносом на начальника. Кстати, он его место вскоре и занял.
Спрашиваю его:
- Сейчас, спустя годы Вы, по-прежнему, считаете А. «злостным врагом народа», как Вы тогда выразились в доносе?
Тут генерал совсем сник, стал оправдываться. Дескать, время такое было...
Я снова настаиваю, чтобы он ответил, но слышу совсем другое - рассказы о его героическом пути, о ранениях и контузиях... Тогда я прямо в лоб говорю ему: «Вы оклеветали честного человека и он был расстрелян, а вместе с ним еще более десятка людей. Вы понимаете, что натворили?! Вы подумали, что сломали жизнь не только им? Их жены и дети долгие годы носили позорное клеймо «член семьи изменника Родины».
Через месяц я представил на подпись Генерального прокурора СССР докладную с материалами о полной реабилитации всех, проходивших по этому делу. К сожалению, посмертно.
Бывший прокурор шел по коридору, а я долго смотрел ему вслед и думал: сколько было случаев, когда под диктовку заставляли писать донос, угрожая арестом самых близких людей? Сколько из них отказались и что с ними произошло потом?
ЧИТАТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ http://www.proza.ru/2015/10/02/1603