Бездны мирозданья

 
                П. Корвилл.
      


                БЕЗДНЫ           МИРОЗДАНИЯ






                «Открылась бездна, звёзд полна;
                Звездам числа нет, Бездне дна».

                А.В.Ломоносов





Ильин - 6
               
               
                Пролог
Уж сколько я помотался по свету, а всё равно не сидится дома. «И никуда, и никуда мне не деться от этого…», как поётся в одной из моих песен, лихой молодости. Это уж точно никуда!
Адель меня всегда упрекает. Ну куда же ты лезешь старый чёрт, а я всегда чувствую себя молодым, хоть сейчас с молодой блондинкой в постель, вот только ноют боевые раны, да застоявшийся радикулит даёт о себе знать. А побродили мы по свету немало и в каких только передрягах не побывали, и сколько пудов соли съели, не перечесть, а всё  чего-то не хватает, всё тянет куда –то!
И началось ведь с простой ерунды! Ну припёрло мне почивать в своей загородной резиденции в Ницце на Лазурном Берегу ( то бишь Французской Ривьере) в небольшом пятизвездочном люкс-отеле  Палас де ля Медитерране, в центре города на набережной Променад-дез-Англе, выкупленный в собственное пользование на два года. Ну, не может Адель жить вместе с туристами (я тоже между прочим!), а посему мне пришлось выкупить на два года этот отель, со всей прислугой и инфраструктурой. Когда я впервые пришел с таким предложением к менеджеру отеля, он грохнулся со стула и сказал, что такие вопросы не входят в его компетенцию, но попросил прийти завтра. На следующий день меня, с почестями персидского шаха, провели в конференц-зал, где уже находилось человек десять, видно из числа «пайщиков-концессионеров» и начали выспрашивать: а зачем вам это надо, а для чего, а что вы будете делать, а как это отразится… и так далее!
-Господа! А какое собственно вам до всего этого дело? – сказал я , рассердившись и встав с кресла. – Я плачу вам деньги, если мало – могу удвоить сумму ( при этих словах кто-то рухнул в обморок и его даже не стали поднимать с пола!), впрочем если вас что-то не устраивает, я ведь могу присмотреть и другой отель, как говорится на вас свет клином не сошёлся. Я жду минуту, а после ухожу и больше вы меня не увидите!
Что тут началось, вплоть до мордобития, но победил здравый смысл (за те деньги, что я предлагал можно было построить ещё один такой отель!) и мне разрешили аренду на два года. И теперь Адель плавает в открытом бассейне, а я естественно в закрытом, не люблю показывать на публике свои телеса, да и ребята мои все пристроены и отдыхают, благо охрана здесь своя (хотя надейся на лучшее, но готовься к худшему!). Всю обслугу я оставил на месте, с той же зарплатой, вот только работы им здорово поубавилось, так что смотрели они все на меня с благоговением. В общем-то я кайфовал, что называется, до поры до времени, а в то самое время я плавал в закрытом бассейне (Адель почему-то любила плавать под открытым небом, видно в этом мы с ней не схожи) и благословлял отдых и спокойствие. Но, как говорится, «не долго музыка играла, не долго фраер танцевал». Откуда появился этот старичок я так и не понял. Вроде бы везде стоит охрана (ну и всыплю я же им!), а он взял и нарисовался тут. Словно гриб вырос на ровном месте.
-Добрый день, мсье Ильин! – сразу сказал он, и это заставило меня задуматься. А дальше пошло и вовсе несусветное. – Вы на свою охрану, пожалуйста, не грешите, они здесь не причем. Я и не такие кордоны преодолевал. Гипноз! Знаете такое понятие? Но, боже упаси, на вас я его применять не намерен, для нашей беседы нужен здравый ум и полная расслабленность.
-Вы не представляете, как вы меня обрадовали, а то я думал…
Тут он начал на меня атаку. Силен был старикашка, только куда ему супротив меня, спеца из ГРУ, которого не один год готовили к любым неожиданностям, и обучали по высшему разряду. А здесь, я ему даже фору бы дал, как никак обладаю в этом вопросе природными способностями. Так что усадил я его на стул, возле бассейна, в совершенно расслабленной позе и стал задавать вопросы:
-Как тебя зовут?
-Жюльен Сорель.
Господи, только мне не хватало всяких литературных героев! Был Франсуа Вийон, да исчез, прихватив самый важный документ из Ковчега Могущества, что мы нашли в пирамиде, тоже мне потомок поэта XV века, а здесь стендалевский герой из «Красного и черного», но явно похожий на Гюстава Флобера, и такими же большими, опущенными вниз усами, и лысым лбом и густыми длинными волосами на затылке. Хорошо хоть не похож на Луи Флобера, оружейника и изобретателя патрона без пороха с капсюльным составом, кольцевого воспламенения (травматика в натуре!). Ну да ладно с этим разберемся позже, а сейчас…
-Что тебе надо от меня?
-Книга.
-Какая?
-Та, что вы нашли в пирамиде.
-Откуда ты про нее знаешь?
-Мне было видение свыше.
Только этих параноиков мне не хватает. Хотя, честно говоря, откуда он знает о книге? Я мысленно представил, кто мог о ней знать и кому проболтаться и не находил ответа, и потом под гипнозом человек практически не может врать, если только не притворяется.
-Зачем тебе книга? – продолжил я допрос.
-Чтобы открыть тайну мироздания.
-Для чего?
-Для понимания мира.
-Зачем?
-Кто знает мир, тот им и владеет.
-Ты хочешь его завоевать?
-Это невозможно. Возможно, только познать.
-Хорошо. Проснись!
Старикан тряхнул головой и расслабленно уселся на стуле, нервно потирая руками виски.
-Я не думал, что вы обладаете такой силой, я ничего не мог с вами поделать! Что вы у меня выведали?
-Все, что мне было необходимо. И теперь, когда наши детские игры кончились – я вас внимательно слушаю!
-Не скрою, вы меня поразили, мсье Ильин! Не зря о вас ходят всевозможные слухи. Теперь я им верю и даже более того, я думаю, что они не полны!
-Слухи обо мне?
-Да! Я за эти минуты понял гораздо больше, чем за все прожитые годы. Но, как вы говорите, давайте приступим к существу дела. Не считайте меня безумным, если я говорю, что у меня бывают видения, давайте говорить, что это некое прозрение, возникшее в моей голове, хотя , честно говоря, я думаю это послание мирового разума, вселенского, который наконец-то соизволил обратиться к нам. Все началось именно после открытия вами Ковчега в пирамиде и исчезновения профессора Вийона. Скорее всего тогда, мировой разум (вы не против, если я так буду его называть?), понял, что имеет дело с существами, которые стали на высшую ступень развития и вполне могут осознавать свои действия и поступки в бесконечном мире вселенной.
-Хорошо! И что же?
-Как вы не понимаете, мсье Ильин! Ведь мы теперь можем общаться с другими мирами и брать от них самое лучшее…
-Увы! Профессор Вийон исчез, прихватив некоторые бумаги, без которых упомянутая вами книга совершенно бесполезна, а кроме того вы уверены, что нам стоит поучиться у иных миров. Возможно жизнь на них не такая уж блестящая, а может и вовсе не подходит под наше понимание с этической точки зрения.
-Я вас очень понимаю, мсье Ильин!
Старичок говорил так вдохновенно, что даже мою фамилию, умудрялся произносить, с неким прононсом, хотя буквы «р» в моем родословном имени не наблюдалось, и как он это вытворял, я даже не представляю.
-Но, послушайте меня, - продолжил он, - я конечно ничего гарантировать не могу. Все, что приходит ко мне, приходит свыше (во всяком случае я так чувствую!). И наконец, что вы теряете?
-В этом вы правы! – задумчиво сказал я. – Но у меня одно условие…
-Я, вас слушаю, мсье Ильин.
-Пока вы занимаетесь книгой, вы живете у меня, в этом отеле. Это раз! И второе, вы даете мне честное слово, что без меня не предпримете никакие меры по перемещению во времени и пространстве с использованием моей книги.
-Согласен. И даю слово! Но у меня, мсье Ильин, маленькое дополнение. Я прошу вас разрешить, чтобы со мной работала моя племянница, привычка и кстати очень умная девочка, иногда высказывает очень разумные и оригинальные мысли.
-Не возражаю.
-Отлично, мсье Ильин! Значит, вперед!
-А как же!


                Часть       первая
                «Тайные страницы Истории»

                Глава 1
                « XVIII век продолжается…»

Старикан живет у нас в отеле уже вторую неделю. Первое, что он сделал, это притащил к себе в номер (а номер не хилый на пять комнат!) сначала кучу оборудования, а потом и племянницу (девицу лет 25-ти, в короткой юбчонке по пояс, с русой косой за плечами и пронзительно зелеными глазами), мне она определенно нравится. Правда Адель зыркает сумасшедшими глазами, но в конце концов, муж я или не муж. Могу я хлопнуть ладонью по столу или не могу! Ну, так и пошло все к чёрту!
-Ильин! Что ты раздеваешь эту девицу глазами! – заявляет мне Адель.
-А, ты ,что хотела, чтобы я раздевал её руками?
-Извращенец! Она тебе в дочери годится!
-«Любви все возрасты покорны, её порывы…»
-Сейчас, обламаю тебе все порывы…
-Понял, молчу и каюсь!
Старикашка сидел и мучился. Эту книгу, в сказочном переплете из неизвестного материала (очень похожего на кожу, но совершенно другого материала с алмазной плотностью и прочностью), наш старик уже перебирал и теребил не один день. Я пока не обращал внимания ни на него, ни на его племянницу, однако приставив охрану, чтобы не дай бог, они не сбежали, прихватив книгу с собой.
Всё шло своим чередом. Обычный буржуазный образ жизни: завтрак, прогулка по набережной Ниццы, обед с необходимыми алкогольными излишествами (конечно в меру!), занятия спортом (теннис, бег трусцой, метание ножей и тому подобное!) и наконец ужин и отбой. Никак не могу избавиться от этой армейской формулировки, типа «отбой». «И никуда, никуда мне не деться от этого…». Жизнь таким образом продолжает течь своим чередом, не меняя практически своего течения, если бы не этот старый чудак, который появился у меня пару недель назад. Что уж он там вытворяет с этим неземным фолиантом, я даже представить себе не могу, но, как это не странно я почему то ему верю. У меня уже вошло в привычку беседовать c этим странным человеком. Я приходил к нему в номер и садился в кресло напротив круглого стола, эпохи Людовика XVII, и слушал его пространные размышления о природе, мире, и конечно вселенной, от которой он по настоящему тащился, если можно так сказать. Его племянница усаживалась тут же, на диване, забираясь на него с ногами, и смущала меня своими оголенными коленками и трусиками, которые иногда выглядывали из-под полы халата. Сидела и слушала, ни слова не проронив в ответ. Конечно я пытался не обращать на нее внимание, но это не всегда удавалось, и изредка я все же поглядывал на ее молодое (кровь с молоком!) тело, пышущее здоровьем и привлекательностью.
Так и текли наши дни, пока наконец в очередной день, придя к «моему Сорелю», (так я окрестил безумного старика!) застал его в каком-то нервном возбуждении.
-Мсье Ильин! Эврика! Виват!
-А, по подробнее, господин Сорель…
-Я нашел! Если я, homo sapiens, то просто обязан был разгадать эту тайну! И я ее разгадал!
-Интересно вот уж никогда не думал, что после исчезновения профессора Вийона, кто-то может разобраться с этой книгой. Я сам столько просидел над ней, но так ничего и не понял, как вам это удалось, я и ума не приложу! Ну, объясняйте!
-А, что лезть в объяснения… Я вам лучше покажу!
-Э-э! Господин Сорель! А может пока не стоит, может повременить, если результаты не совсем проверены…
-К черту! Вы, что мне не верите?
-Скажем так, не совсем…
-Ну и прозябайте в своей закомплексованной жизни… Да, вы , батенька еще и трус!
-Кто я!?
Наверное это решило все. Последняя фраза убила меня, так скажем, наповал. Еще никто так не отзывался обо мне, никто!
- Ладно, поехали, господин Сорель! Если сможете конечно…
-Еще как!
Черт меня дёрнул это всё ему высказать! Лучше бы я не влезал во все эти разборки. Но господин Сорель, открыл книгу и стал настраиваться на необходимую медитативную расположенность.
-Тихо, тихо, господин Сорель, вы сначала объясните в чём дело, а уж потом исполняйте свои заклинания.
-Всё очень просто, мсье Ильин! Сама разгадка, оказывается таится в самой книге, и древние египтяне расшифровали эту головоломку и записали её в приложении к книге (чем и воспользовался ваш профессор Вийон!), а мы решили эту задачу самостоятельно. Вы готовы к путешествию через века и страны?
-Готов! – выдохнул я и честно говоря пожалел об этом.
-Значит, вперед!
Началось бесстрастное бормотание, которое я не мог осознать, из книги полился какой-то розовый свет, заслонивший от меня всё, проникший в мой мозг, отключив меня от реальности, и погрузив в полную прострацию. Наконец мне показалось, что меня подняло до самого потолка, и вышвырнуло куда-то наружу в ледяной космос. Я пытался кричать, но не смог, пытался шевелить руками, но мне это не удалось, и я падал, падал, падал…


Очнулся я сию минуту. «А дальше, что?»- подумал я. Я лежал в широкой постели, слева от меня валялась Мадлен (так звали племянницу господина Сореля!) и храпела несказанно. Я был одет, как всегда, в костюме и даже пистолет «хеклер и кох», и с двумя дополнительными обоймами и метательные ножи, укреплённые на ремне, тоже присутствовали на месте. Вот только кровать никак не походила на мою, которую я занимал в отеле Ниццы. Лен простыней никак не тянул на шёлк, всё ,что меня окружало не соответствовало XXI веку, и вообще, как мне показалось, я очутился черт те где, и черт те когда. Вот наколдовал старый хрен! И, что теперь!
Я подскочил с кровати и подбежал к окну! Мама мия! Хоть стой, хоть падай! Я конечно не силен в истории, но Питер с его сверкающей Адмиралтейской иглой всегда смогу разглядеть, вот только игла эта на фоне старых обветшалых зданий вдоль Невского проспекта, выглядела совершенно по особенному.
Старый козёл, блин! Мудак! Куда же ты нас закинул придурок!? И главное, что нам теперь делать? Может, застрелиться? Вернусь, блин, душу вытряхну! Старый маразматик! Убью!
Всё это хорошо, ну а теперь что же? Ой, грехи мои тяжкие!
Пока я лежал в кровати и всё это обдумывал, в дверь осторожно постучали. На улице лето и, судя по поднявшемуся солнцу (даже с учетом Пулковского меридиана) уже далеко за десять и пора вроде бы просыпаться. Кто я, где я? Хрен разберёшь, но лиха беда начало, а приноравливаться надо, ничего не попишешь.
-Кто там? – прохрипел я.

-Я, батюшка, нянька Пелагея.
Вот те раз, у меня ещё и нянька есть! Полный закидон! И что мне с ней делать, а вдруг не узнает меня бродягу и рёв подымет на весь дом! Убивать её что-ли, или придушить по-тихому! Эх, была-небыла!
-Заходь!
Одеяло до подбородка, Мадлену накрыл с головой, посмотрим, что из этого получится. Дверь отворилась и в проеме появилась бабка в белом кружевном чепце, в старинной рубахе с широкими рукавами и в юбке до пят. Ну ни хрена себе!?
-Мать, ты кто?
-Батюшка, аль не узнал, родимый!
-Пелагея! Я тут ввечеру с лестницы навернулся, так хрястнул головушкой, шо ничего не помню. Напрочь всё отбило. Ты уж нянька не обессудь!
-А, што я говорила, не пей батенька, енто хранцузское вино, что шипит и трахает по голове, аки бревном, лучше самородной принять. От нее и толку больше и голове здоровше!
-Ладно, забудь! Что дальше?
-Так, кормилец, ехать надобно в Сенат, уж оттуда присылали…
Вот, едрит Мадрид, разтудыт твою и что мне там делать? И кто я вообще? Всё обвал, не спросить , не узнать, пропадай всё пропадом. У Мадлены? Бесполезно! На в такой же попе, как и я! Думай, Ильин, ежели судьба закинула тебя сюда.
-Пелагеяюшка! А кто здесь у нас самый знающий и умный.
-Ну, так сехретарь, батюшка!
-Нет, вот ентого и видеть не хочу. А кто там по проще в передней находится?
-Так, камердинер Евсей, завсегда там…
-Вот его и покличь.
-Слушаюсь, батюшка, - сказала старуха и вышла за двери.
Вот ведь попал в ситуацию! И хрен разберёшься! И , что это я шпарю на языке 18 века, вроде бы нигде этому не учился, может это тоже пришло вместе с путешествием во времени и пространстве. Представляю какой сейчас переполох в Ницце, ищут небось с фонарями по всему отелю. А я хренов «засланец» (а может просто  - засранец!) нахожусь неизвестно где, когда и сам не понимаю, кто я! В это время под одеялом зашевелилась Мадлен и, откинув полог, показалась ее русая голова.
-Доброе утро, мадам, - язвительно сказал я.
-Доброе… - в ответ пробормотала она на чистом русском языке.
Ну, ничего себе! Может и на ней эта переброска сказалась и она стала говорить по-русски, хотя до этого базарила только на французской «мове».
-Ты, что русский язык знаешь? – удивленно спросил я.
-Конечно! У меня ведь мама русская, так что ничего удивительного…
-Удивительное, это то во что мы вляпались!
-В смысле?
-А без всякого смысла. Ты что ещё не поняла куда попала?
-Нет! А что?
-А то! Если я не ошибаюсь – это Россия и век на  дворе, скорее всего восемнадцатый…
-Что?!!
-А вот то! Твой любезный дядюшка, закинул нас сюда, и не знаю вытащит ли обратно!
-Ой! Мамочка! Как же так! Голова трещит и я ничего не понимаю. Что же делать?
-Приспосабливаться! Нянька Пелагея вроде приняла меня за своего, не понимаю как. Может похож на кого, а может так и надо при перемещении. Не знаю. Сейчас камердинер Евсей придёт, так что ты залазь опять под одеяло (бог его знает, что произойдёт), а я постараюсь всё расспросить.
Едва она нырнула под одеяло, как в дверь постучали.
-Заходь, Евсей, - прогромыхал я.
В дверях появился старик, почтенного возраста, с шикарными бакенбардами, в голубой ливрее и в тупоносых туфлях с медными пряжками.
-Евсей?!
-Ваше сиятельство?
-Слушай сюда! Я вечор тут набедокурил, аль нет?
-Да, уж батюшка, кормилец родной! Ведь говорил я вам, не связывайтесь вы с Гришкой Орловым, не доведет он бес до добра, спаси меня боже и сохрани!
-Что –то мне нехорошо! Вели принести рассолу и …
-И клюковки, Владимир Васильевич?
Вот и узнал наконец я, как меня величать, и что предпочитаю на опохмелку. А далее надо разбираться: кто я вообще таков и кто лежит рядом со мной под одеялом, может её тут и вовсе не должно быть. А эта паразитка, ещё в свою очередь, стала шебуршиться и полезла в такие интимные места…
Но тут Евсей кликнул, открыв дверь про мою просьбу, и подойдя ближе к постели, шепотом спросил:
-А, как Мария Ивановна, их сиятельство, не слишком разругалась?
-Это с какой стати, Евсей, - вылезла вдруг наверх Мадлен.
Твою, роту только что прознали, как она называется, ей бы сидеть и рта не раскрывать, так нет она тут как тут. Ладно Марья Ивановна, посмотрим ти признает тебя Евсей, камердинер он ведь глазаст и если признает тебя за свою, тогда всё хорошо, ну а уж ежели нет… Но вроде признал, глаза, во всяком случае, на лоб не полезли. Так тому и быть!
-Матушка, графиня, так вы ж всегда на барина серчаете, ежели он остается в казармах Лейб-кумпании…
-А вот сейчас не сержусь!
-Дивно! – растерялся Евсей.
-Ладно Мари, помолчи! А то и того лучше ступай к себе.
-Куда? – прошептала она мне на ухо.
-А, бог его знает! Осваивайся. Кликни… это…ну как её…
-Матрёну что ли, батюшка?
-Вот, вот пусть проводит супругу в её опочивальню. Она же ведь…
-Сию минуту, кликну, Матрену, ваше сиятельство!
Через минуту в дверях появилась розовощекая, чернобровая девица в длинном в пол платье, с оголенными руками и открытом декольте. Да, есть девушки в русских селеньях!
-Убери глаза, а то загрызу, - яростно шепнула моя новая жена Мария. И как к ней привыкнуть, господи ты боже мой!
Хорошо, что я ещё опомнился и завернул её во что-то наподобие покрывала, а то здорово бы она выглядела в джинсовом костюме и высоких кожаных сапогах с ботфортами. Ну слава богу, выкатилась и пошла за своей служанкой. Та шла впереди и я надеялся, что она укажет ей путь до её спальни, а там уж пусть разбирается сама. Мне и своего горя хватает. Хлебать не перехлебать!
-Евсей!
-Тут, ваше сиятельство!
-Говори кто я, и какой ныне год?
-Помилуй, батюшка, уж не шуткуешь ли ты?
-Я тебе пошуткую! Где рассол?
-Так я чичас, мигом…
Евсей выскочил за дверь и тут же вернулся с серебряным подносом на котором стоял высокий бокал цветного стекла, украшенный золотом и плашка, доверху насыпанная ярко-красной клюквой. Хоть и трезв, аки стёклышко, но марку надо держать. А посему, хряпнул я по залихватски, пол фужера рассола, крякнул в руку и кинул в рот клюкву, от которой сморщился, как от лимона.
-Значит, так Евсей, рассказывай, что ни спрошу. Я вишь вчерась совсем никакой был, ну и сверзился с лестницы, да башкой долбанулся, как след, и теперь ничего не помню. А чтоб перед людьми не стыдиться, ты мне всё и говори, что не спрошу. Так память и вернется. Уразумел?
-Да, как же это, ваше сиятельство, батюшка! Да, я вот как свят…
-Всё, цыц, не скули, говори, что спрашиваю! Понял?
-Уразумел…
-Кто я?
-Господи, отец родной! – опять заскулил Евсей, но увидя мой грозный вид замолчал и заговорил пристойно и размеренно.-Граф Ильин Владимир Васильевич.
-Эта, что за девица со мною была?
-Боже ж ты мой… супруга ваша, Мария Ивановна, урожденная княжна Голицина.
-И давно я женат?
-Да уже пятый годок.
-А сейчас который год?
-Ой, помилуй мя…
-Ответствуй не скули, более!
-Так, ваше сиятельство, 1758 от рождества Христова.
-А день? Знаю, что лето…
-Да, как раз батюшка, Ульянин день, почитай 22 июня…
Ну вот и приплыл! Знать бы ещё, что творится в этом году в Российской империи, кажись при власти должна быть Елизавета Петровна, дочь Петра I, насколько я помню, родившееся ещё до брака с Екатериной I. А дальше темень и Евсея расспрашивать как-то не с руки. Вот ведь влип, очкарик!
-Евсей, а кто у нас на троне ныне?
-Так Лисавет Петровна, хто ж ещё…
-А, я как с ней?
-Так вы же в Лейб-кумпании, один из первых. Матушка наша, императрица, как есть капитан, а вы в поручиках ходите, наравне с графьями Алексей Григорьевичем Разумовским, да Михаил Иларионовичем Воронцовым.
-Значит, я знатный вельможа?
-Ну, а как же, ваше сиятельство! У вас одних душ почитай, тысяч до пятисот, да дворцов в Питербухе и Москве, невесть сколько. А уж имениев и усадеб, это со счёту можно сбиться, особливо мне нравится  мыза на берегу Финского залива, мы ж с вами тудой частенько езживали…Ай, не помните?
-Помню! – угрюмо сказал я. – Всё, ступай, коль понадобишься ,кликну! А про остальное молчок! Будешь, пока приду в себя, со мною ездить. А пока хочу один побыть. Ступай!
-Да, я ваша сиятельство…
-Всё! Иди не мельтиши!
Ну, слава богу, наконец я остался один и пришло время осознать до конца, что же снами случилось (со мной и Мадлен!), что нам теперь и как долго нам придётся здесь застрять. Какой-то вселенский, чужой разум давит на меня, и в то же помогает (почти интуитивно!) определяться в этом новом месте и новом времени. Что ж, как- нибудь разберемся, то ли с помощью Евсея, то ли дойдем до всего своим умом. Больше всего опасался (как пишут в фантастических книгах), может быть нарушен естественный ход истории, если не дай бог мы по неосторожности, мы будем вмешиваться в различные. И когда наконец этот черт, Сорель, вернет нас опять в свое время и на свое пространство. Надо бы посоветоваться с Мадлен, она должна лучше знать своего дядюшку, а может и по текущему моменту, кой-чего подскажет. Не успел я только об этом подумать, как Мадлен, тут же появилась в дверях, словно чёрт из табакерки. Одета она была в какой-то шелковый халат, с кружевами, накинутый поверх пеньюара, а волосы тщательно завиты и уложены. Заскочив на постель с ногами (вот ведь бесстыжая!), она гнусавым, мужским голосом заявила:
-Вставайте, граф! Вас зовут из подземелья!
И откуда только она этого нахваталась, ах да, ведь у неё мать русская, так что вполне могла давать ей читать русские и даже советские книги, хотя странно слышать эти слова из уст молодой, французской женщины.
-Не мути, Марья Ивановна, и без тебя тошно! Что мне с тобой делать ума не приложу? Самому бы выбраться на божий свет и не облажаться.
-А может и я смогу помочь?
-Чем, интересно?
-Ну, во-первых, у меня служанка – Матрена, говорливая до невозможности, я её ни об чём не расспрашиваю, а она всё говорит без умолку, и во-вторых, я как никак слушала лекции в Сорбонне по русской истории (сама я не хотела – мать заставила), а потом втянулась и мне даже понравилось. Даже рефераты писала, и именно по XVIII веку, времен царствования дочери Петра, Елизавете Петровне…
-Ну, ка- ну ка! А вот сейчас давай поподробнее, а то я ведь не историк, а надо бы знать это время, раз сюда попали. А то так можно попасть впросак, что не обрадуешься! Говори, слушаю тебя внимательно…
-А, что мне за это будет? – лукаво надула губки, Мария Ивановна.
Вот ведь, чертовка, не стыда, не совести! Скинула халат и лезет мне под одеяло, в одном пеньюаре (а под пеньюаром совершенно ничего, кроме плотных, торчащих грудей с набухшими сосками и тугих бедер с длинными ногами), вот тебе и фунт изюма! И как тут быть? А Мадлен прижалась горячим телом и говорит, плачущим голосом:
-Ну, раз уж мы состоим в браке, почему бы и нет…
-И думать забудь!
-Тогда ничего не скажу.
Ах, ты интриганка маленькая, что же это всех француженок (как я заметил!), тянет меня соблазнить. Что я медом что ли намазан! И возраст уже не тот, да и желания  не всегда совпадают.
-Дай, хоть раздеться, да запрятать одежду куда подальше, а то слуги от моды XXI века в обморок попадают, да и оружие надо припрятать, и тем более староват я для тебя…
-А, ты себя в зеркало давно видел… вот и посмотри!
Я вскочил с постели и подскочил к зеркальному трюмо. Ведь это надо же, то-то я чувствую, что здоровее стал, голова не болит, поясницу не тянет и ноги судорогой не сводит, а из зеркала смотрит этакое мурло, лет на тридцать пять, без морщин и без единого седого волоска.  И зубы все на месте, и мышцы опять буграми перекатывают на руках, ну словно не было последних двадцати с лишним лет. Фантастика! Но руки и голова всё помнит, всё, чему меня учили, я ведь это понимаю и здраво осознаю. Значит всё с себя долой: костюм, рубашку, туфли, носки, майку и трусы (вовсе не стесняясь Мадлен, теперь не до этого!), заворачиваю в тюк и засовываю в шкаф в самый угол внизу, потом разберёмся, что с этим делать. Тут же вижу на стуле небрежно наброшенная рубах, вся в кружевах, исподнее в виде штанов до колен (всё держится на пуговицах, безо всяких резинок) и длинный мягкий халат с широким поясом. Натягиваю эту одежду на себя, а пистолет «Хеклер и Кох» USP 9-мм, на 15 патронов в обойме и две запасные в кобуре, вместе с ножами, перехватываю ремнем и сую под высокую подушку. Мадлен смотрит на всё это с интересом, а потом достаёт откуда-то из халата, смотрящийся в её руке огромным, ствол «Хеклер и Кох! Р2000, тоже 9 –мм, на 13 патронов.
-Откуда это у тебя, милое дитя? – вопрошаю я.
-А, прихватила со стола, и пачка патронов еще там лежала…
Хорошая девочка! Ну, теперь можно начинать маленькую войну, нам бы еще пулемёт, цены бы ему здесь не было!
-Так давай пистолет сюда, а то еще стрелять начнёшь, - сурово сказал я.
-Еще чего! Это для самообороны.
-Да ты себе ноги прострелишь, возись тогда с тобой!
-Не бойтесь, граф, - усмехнулась она, - я с детства оружием занималась, и в тире с отцом пропадала, так что всё знаю…
-Ну, смотри чтобы никто не видел, а то потом не объяснишь!
-Не маленькая, понимаю…
-Ну, хорошо, я тебя слушаю, просвещай…
-Не так быстро, граф, - лукаво улыбнулась Мадлен.
Господи, она опять за свое! Не успел я об этом подумать, как чертовка, оказалась верхом на мне, а её пеньюар в туже секунду полетел на пол. Да, Мадлен оказалась чертовски соблазнительной. То, что я только ощущал под тканью, теперь увидел воочию. Пока я пожирал её глазами, Мадлен времени не теряла. Мгновение ока с меня исчезло всё нижнее бельё и не дав  ни секунды мне опомниться, она в прямом смысле овладела мною. Я представлял, что француженки, очень темпераментные женщины, но Мадлен по-моему их всех переплюнула. Она вытворяла такое, что мне приходилось только лежать почти без движения, а Мадлен скакала на мне словно на лошади. Потом с её сумасшедшим криком, мы закончили заниматься любовью и она упала рядом со мною на постель. С минуту мы лежали, тяжело дыша, пока наконец во мне взыграло самолюбие. Это что же получается, меня выходит изнасиловали, а какой мужчина выдержит такое издевательство над собой. Да, никогда!
Я повернулся лицом к Мадлен и стал потихоньку гладить её по спине, а когда она, задрожав всем телом, перевернулась на спину, моя рука пробежалась по груди, животу и спустилась ниже. Очень скоро дрожь переросла в стон и частое дыхание, и тогда я оказался наверху и тут же стремительно овладел ею. Ладно, знай наших! Наверное так, как сейчас, я не занимался любовью, даже в дни своей молодостью, с каким-то остервенением, злостью и желанием. Как я понял, такого Мадлен не испытывала никогда. Я даже побоялся, что её стоны и вопли привлекут внимание прислуги, но челядь оказалась прекрасно вышколенной и без звонка, либо зова в спальне наверное не появлялась никогда. Теперь всё это продолжалось гораздо дольше и, покрытая потом, Мадлен несколько раз даже пыталась вывернуться из-под меня. Но не тут-то было! Я уже вошёл в раж, но всё равно и хорошее когда-то кончается. С последним криком Мадлен, я остановился, а она застыла, напряглась и перестала дышать. Я, поначалу, даже испугался – не умерла ли она – но сердце у неё в груди, под  моей рукой, бешено трепыхалось, и я успокоился.
А потом мы лежали (я на спине, Мадлен головой на моей груди) не в силах пошевелиться. Так прошло довольно долго, пока наконец Мадлен жалобным голосом не попросила пить. Пришлось встать и налить в большой бокал какое-то питьё из графина, стоявшего на прикроватном столике (скорее всего клюквенный морс). Мадлен осушила бокал залпом и опять примостилась возле меня. Я погладил её волосы и сказал:
-Не пора ли нам вернуться к нашему разговору?
Мадлен тихо застонала, а я усмехнулся:
-Девочка моя, будь умницей…
-Ох, ну ладно.
 

                Глава 2    
                «Экскурс  в  историю …» 

Мадлен примостилась на моей груди поудобнее и со вздохом сказала:
-Ну, что же начнем. Насколько я поняла, ваше сиятельство, мы оказались во времена царствования Елизаветы Петровны, 22 июня 1758 года. Через месяцев пять императрице исполнится 49 лет.
-По тем временам, - вставил я, - довольно приличный возраст…
-Конечно! Если мне не изменяет память родилась она в 1709 году, а умерла в 1761 году, а значит жить ей осталось года три, не больше. Отец Елизаветы Петровны – Пётр I, мать Екатерина I. Родилась она, как внебрачная дочь ( в Коломенском дворце, Московской губернии), в день въезда Петра в Москву после победы над шведским королём Карлом XII, который и хотел отпраздновать здесь полтавскую баталию. Но услыша о рождении младшей дочери празднования решил отложить, сказав: «Отложим празднество о победе и поспешим поздравить с пришествием в этот мир мою дочь!». Назвали её Елизавета (так называлась одна из первых спущенная на воду 16-ти пушечная шнява «Лизетт», любимая собака Петра – гладкошерстный терьер Лизетта и любимая кобыла персидской породы).
-Странные ассоциации, - сказал я, - назвать дочь по кличке собаки и кобылы, и какого то корабля.
-Что ж такие нравы царили тогда. Через два года после рождения Елизавета была «привенчана», как говорили тогда, её родители вступили в законный брак. В 1711 году она получила титул царевна, а в 1721 году (когда Пётр I стал императором) стала цесаревной. Ещё будучи восьми лет от роду, она обращала на себя внимание красотой, а после на ассамблеях все восхищались её искусством в танцах ( кроме легкости в движениях, она беспрестанно выдумывала новые фигуры). Французский посланник Леви говорил тогда, что Елизавета могла быть совершенной красавицей, если бы не курносый нос и рыжие волосы (она и сама стыдилась своего носа о под страхом смерти запрещала художникам рисовать её п профиль!).
Воспитание, из-за безграмотной матери, у неё не могло быть удачным, однако благодаря живому и проницательному уму и большим способностям, она основательно изучила французский язык и выработала красивый почерк. Это было связано с тем, что родители хотели выдать её замуж за Людовика XV либо за юного герцога Орлеанского. К 16-ти годам она знала  по-французски, словно на родном языке. Но вот породниться с Бурбонами не получилось, те отвечали вежливым отказом. И более приличного и систематического образования Елизавета не получила, да она его и не хотела. Она никогда не читала, а больше занималась охотой, верховой и лодочной ездой, заботой о своей красоте. Она не имела определенного времени для сна, еды и ненавидела всякое серьезное занятие. Была то чрезвычайно фамильярной, то гневалась за какой- нибудь пустяк, ругая придворных самыми скверными словами, но обычно любезная и широко гостеприимная.
-Да, та ещё…
-И вот с этой той ещё, вам граф, придётся иметь, самое близкое… так скажем, знакомство. Итак по завещанию своей матери Елизавета и её потомство имело право на престол после Петра II и Анны Петровны. При дворе поговаривали о возможном браке между тёткой и племянником, видя, как часто Елизавета с Петром выезжают на охоту и долгие прогулки верхом. Но этому родственному браку, предложенному Остерманом, воспротивился Меньшиков, желая выдать за императора свою дочь. Тогда портреты Елизаветы были посланы на Запад и в Петербург явился Карл-Август Голштинский, но вот незадача, не дойдя до алтаря, умер. Елизавета, с того времени смирилась с незамужней жизнью и завела себе первого любовника – красавца-денщика Бутурлина.
После смерти Петра II, вместо Елизаветы , на престол взошла её двоюродная сестра Анна Иоановна. В её правление (1730-1740) Елизавета находилась в полуопале: носила простенькие платья (ух потом как отомстила, имела этих платьев аж 15 тысяч!), чтобы не влезать в долги, оплачивала воспитание двоюродных сестёр из рода Скавронских. В это время ближайший круг Елизаветы составляли лейб-медик Лесток, камер-юнкеры Михаил Воронцов и Пётр Шувалов и будущая его жена Мавра Шепелева.
Звёздный час Елизаветы наступил 25 ноября 1741 года. Недовольные Анной Иоановной и Бироном возлагали на Елизавету большие надежды, тем не менее многие не считали её способной возглавить заговор, даже английский посол Финч говорил: «Елизавета слишком полна, чтобы быть заговорщицей», и облажавшись отправил такое донесение в Англию. В ночь на 25 ноября Елизавета с инициатором заговора Лестоком и своим учителем музыки Шварцем подняли гренадерскую роту Преображенского полка. Из казарм все двинулись к Зимнему дворцу. Пообещав гренадерам, щедрые вознаграждения и нажимая на то, что она законная дщерь Петра I, Елизавета с 308 верными гвардейцами захватила власть, не встретив никакого сопротивления.  Малолетний Иван VI был заточён в крепость и арестована вся Брауншвейгская фамилия – родственники Анны Иоановны, в том числе регентша Анна Леопольдовна и их приверженцев. Фавориты, Миних, Левенвольде и Остерман были приговорены к смертной казни, замененной ссылкой в Сибирь ( Елизавета заявила, что смертной казни в России больше не будет и сдержала слово. Даже когда 1743 году суд постановил колесовать Натлью Лопухину, которая унижала Елизавету перед придворными в правление Анны Иоановны, императрица заменила смертную казнь на менее строгое наказание – «бить кнутом, вырвать язык, сослать в Сибирь, всё имущество конфисковать»).
Коронация Елизаветы Петровны состоялась в апреле 1742 года и отличались большой пышностью. Тогда уже проявилась любовь императрицы к ярким зрелищам и всевозможным нарядам. Была объявлена массовая амнистия, вечером гремели залпы салюта, фасады окрестных домов были затянуты парчовой материей. Императрица за три месяца успела надеть костюмы всех стран в мире. Впоследствии на балах она одевалась в мужские костюмы – то французского мушкетера, то казацкого гетмана, то голландского матроса. У Елизаветы были красивые ноги и полагая, что мужской костюм не выгоден её соперницам, затеяла маскированные балы, где дамы одевали фраки французского покроя, а кавалеры – юбки с панье.
-Ни черта себе, - обиделся я, - это что же мне на балах в юбках щеголять, тоже мне шотландца нашли. Я, что клоун!
-А, придётся, ваше сиятельство,- засмеялась Мадлен, - или вы желаете обидеть матушку-императрицу…?
-Да, ну тебя, давай дальше! Что там ещё за лейб-кампания объявилась такая, знаешь?
-Разумеется! Сразу после переворота 17 декабря 1741 года своим Указом, Елизавета Петровна, учредила Лейб-кампанию. Состав – гренадерская рота (300 гренадер и 64 «заротных чина») лейб-гвардии Преображенского полка и приближенных ко двору лиц, под личной командой императрицы. Единственной обязанностью Лейб-кампании была охрана особы императрицы и лиц императорской фамилии. Охрана производилась везде: в Петербурге и Москве, в загородных дворцах, в походах и различных поездках. В Петербурге внутренний караул состоял из 1 сержанта, 1 капрала, 10 кавалергардов и 40 гренадеров при барабанщике и флейтовщике. Для размещения Лейб-кампании был отведен «Старый Зимний дом», который находился на месте современного Эрмитажного театра и казарм 1-го батальона Лейб-гвардии Преображенского полка.
Пользуясь милостями императрицы, лейб-кампанейцы отличались распущенностью и отсутствием дисциплины. Под арестом сидело 57 человек, а некоторые И.Морзовский, Н.Бурнов, Е.Ворсин по 8-10 раз, причём аресту подвергались «за продерзости», а к исключению «за старостью и болезнями», да «за неспособностью и безумством». Вот такое это было подразделение пока его не «раскассировал» ПётрIII.
-В хорошенькую кампанию я попал…
-Ничего,  граф, это не вся ваша компания, ещё многое впереди. Итак императрица стала править (заявив, что продолжает политику Петра Великого), восстановила роль Сената, коллегий, Главного магистрата, а во время Семилетней войны, учредила ещё и Конференцию при высочайшем дворе, стоящую даже над Сенатом. Кабинет министров был упразднён и Тайная канцелярия, хоть и осталась, но её работа стала совершенно незаметной…
-Тайная, стала тайной, - съязвил я.
-Не дай бог туда не попадать никому, - продолжила Мадлен, - даже графам и князьям…
-Откуда ты всё это знаешь?
-Я уже говорила, что изучала эту эпоху в подробностях, а я хорошая ученица и памятью меня бог не обидел.
-Тогда скажи, кем был граф Ильин Владимир Васильевич?
-В истории видно никем…
-Как это так?
-Во всяком случае, среди выдающихся государственных деятелей той эпохи, я такого не встречала. Возможно и был такой граф, где нибудь в захолустье, жил себе в деревеньке, допустим в Саратовской губернии и никто, кроме двух-трёх соседских помещиков, о нём и слышать не слышали. Хотя конечно титул графа так просто не дают, но возможно этот титул был пожалован ещё при Петре I, а потом род захирел и был быстро забыт властью.
-Да, но я же во дворце, в Питере, - возразил я.
-Не знаю, - вздохнула Мадлен, - может это связано с нашим перемещением, видно дядюшка…
-Чтоб он сквозь землю провалился, твой чёртов дядюшка, - взорвался я, - так и знал, что мы нарушили ход истории. А если так, неизвестно чем все это закончится. Возможно мы останемся здесь навсегда! Вот влипли! И главное рассказывай не рассказывай, дальше история может пойти совсем по другому.
-Не думаю. – спокойно сказала Мадлен. – Наше появление не должно нарушить течение истории, если конечно мы не будем влазить куда не следует и менять события, а будем двигаться по течению. Рождение двух человек, хоть и таких знатных, среди миллионов не повлияет ни на что. Будем действовать по обстоятельствам, а кроме того, я надеюсь дядя Сорель постарается вытащить нас отсюда…
-Хорошо бы,- проворчал я, - ладно всё равно деваться некуда. Трави дальше, хоть буду подготовлен к неожиданностям, если таковые возникнут.
-Подготовишься! – улыбнулась Мадлен. – Вон, как ты здорово с Пелагеей да с Евсеем управился…
-Да, ладно, чего там! Смотри не перехвали.
-Хорошо, продолжим дальше, тем более, что я надеюсь просто исторические сведения мы заканчиваем, а будем приступать к практическим занятиям…
-Не понял? В смысле…
-А в смысле то, что будем говорить о тех персонах, с которыми граф вам придётся сталкиваться!
-Я понял, здесь уже дело серьезное!
-То-то, вот и приступим. Значит в правление Елизаветы было много хорошего, но и было много плохого. Здесь и различные нововведения, реформы, принятие законов, создание первых банков и тут же телесные наказания, и армии в том числе, угнетение крестьян, своевольство помещиков и, как следствие волнения крестьянские бунты. Но всё равно внутренняя политика Елизаветы отличалась стабильностью и первым шагом к просвещенному абсолютизму. Отсюда и открытие гимназий (впервые), увеличение количества начальных школ, основание Московского университета и Академии художеств, поддержка научных исследований и изысканий. Строительство Зимнего дворца и Екатерининского в Царском Селе, перестройка резиденций на берегу Финского залива – Стрельна и Петергоф. Теперь коротко о прошедшей войне со шведами в 1741-1743 годов.
-А это-то, мне зачем? – удивился я.
-А, вдруг, вы граф, в ней участвовали? Что тогда? Пойдет разговор о ней, а вы не сном, не духом! Так, что слушайте!
-Ладно, валяй!
-В 1740 году началась война за австрийское наследство и прусский король решил захватить Силезию. Пруссия и Франция попытались привлечь Россию на свою сторону, но их устраивало и её невмешательство, а потому французские дипломаты привлекли для этого Швецию. Последняя объявила войну России.
Русские войска под командованием генерала Ласси разгромили шведов в Финляндии. И 7 августа 1743 года в городе Або был подписан мирный трактат. Россия получила вечный мир, избрание на шведский престол принца Адольфа Фредрика, двоюродного дяди, русского наследника Петра Федоровича, а так же Кюменегорская провинция и часть Саволакской с городом Нейшлотом. Вот так-то, ну а сейчас Россия вступила в Семилетнюю войну, в которой приняла участие с лета 1757 года и, судя по нынешнему числу, через два месяца состоится самая кровавая и самая непонятная битва этой войны под Цорндорфом…
-Только этого не хватало, - загрустил я, - ещё забреют в рекруты и пиши пропало, воюй тогда с покойниками…
-Не такие уж они покойники, на сегодняшний день, а коль императрица прикажет то придется. Насколько я сумела выпытать у моей дурехи Матрёны, вы , ваше сиятельство, в чине генерал-поручика и будучи камергером, являетесь шефом Каргопольского Конно-Гренадерского полка, но пока имеете честь заседать в Конференции при высочайшем дворе.
-Ну ни фига себе! И вся эта благодать на мою бедную головушку. Лучше бы я очутился, где-нибудь в глуши, хоть в Тобольской губернии, в скромненьком поместье. Валялись бы мы с тобой до полудня, а потом сидели в креслах на веранде и потягивали наливочку, да пили бы «спотыкач» с превеликим удовольствием…
-Оно, конечно так, - рассмеялась Мадлен, - только теперь то уж поздно мечтать, коль скоро так случилось. Если желаете мира, ваше сиятельство, готовьтесь к войне!
-Ну, а может сговориться с императрицей, или повлиять на неё через фаворитов, или вообще удалиться от дел столичных в деревню, в поместье…
-Мысли ваши, сударь, интересные, но неправильные. Во-первых, императрица женщина конечно веселая и часто благосклонная, а так же свободных нравов, но в тоже время набожная. Регулярно совершала паломничества по монастырям, причем довольно часто пешком и на расстояние иногда до 60 вёрст. Да и патриотка она была неподкупной, так что обращаться к ней с просьбой отлынить от армии дело пустое и даже опасное. Можно нарваться не только на опалу, но отправиться и в Сибирь, куда вам так хотелось,  но с вырванными ноздрями и отрезанным языком.
-Нет, уж спасибо!
-Во-вторых, обращаться к фаворитам с этакой просьбой, это значит показать себя слабаком. И тут уж такая молва может пойти, что все будут смеяться, а вам, граф, придётся кусать локти и плакать, нет, даже рыдать!
-Перспективка!
-И, наконец в-третьих, ещё ведь неизвестно, что ожидает нас впереди! Возможно всё и утрясется, ведь вы член Конференции, а она имеет честь заседать в Петербурге.
-Возможно, - задумчиво сказал я, - как бы там ни было, а жизнь всё равно продолжается. И вообще, мне бывшему майору ГРУ СССР, бояться какую-то прусскую шелупонь, хоть и флейтиста королевских кровей, вовсе даже не пристало…
-Ты, бывший военный? - удивилась Мадлен.
-Конечно! Прошел огонь Афгана, воды Эфиопии и медные трубы Чечни! Выкрутимся, как нибудь. Так, что давай сыпь дальше, и ты знаешь, Марья Ивановна, хотелось бы поближе узнать с кем придется иметь дело непосредственно, так скажем агентурные данные на нынешний контингент.
-Граф, фи, как вы выражаетесь! Разве в куртуазный век такое возможно? Извольте говорить правильно!
-Мадлен, по попке отстегаю! Ты брось эти мне инсинуации!
-Ну, а начнёте в обществе таким языком сыпать, что тогда?
-Брось! Я же не идиот, там не сумлевайся буду говорить, как подобает рангу. Ладно, Марьюшка, время идет, в передней уже шебуршатся, а мы до конца так и не дошли, давай быстрее, а то не ровён, час кликнут к обедне.
-Вот это слог, это я понимаю! Ладно, продолжим. Значит персоны, кои нас окружают. Хорошо бы, конечно лица их лицезреть, но фотографий не имеем и картин тако ж, а посему граф придется угадывать визави при личной встрече. Да, кстати взгляните налево, на стену, - и Мадлен указала рукой на портрет женщины в пол человеческого роста в широкой золоченой раме, - это ведь государыня Елизавета! Видно , граф, вы лицо довольно приближенное, если сама императрица дарит вам свой портрет, если не ошибаюсь кисти Ивана Вишнякова…
Мадлен соскочила с постели и нагишом подбежала к стене, где принялась вглядываться в холст.
-Точно! – воскликнула она. – Точно, Вишняков! Скорее всего личная копия. А снизу приписка и причем пером… так, так… ага…а у Елизаветы действительно хороший почерк… ну-с
-Ну, не тяни, что там! – взорвался я.
-Ваше сиятельство! Не буяньте! А здесь по-французски…значит так… «Pour un ami tres cher…» (Для дорогого друга). Вот так! Вы, граф, толи любовник (возможно бывший!), толи друг (нынешний!).
-Лучше бы второе,- вздохнул я.
-Конечно бы лучше, - мстительно сжала губы Мадлен, - а то…
-Успокойся ты, - примирительно сказал я, - она мне в пра-пра-прабабки годится, а ты…
-Здесь несколько другой расклад и время другое!
-Да не в жисть! – вскричал я. – и хватит об этом! Давай просвещай дальше.
-Ага! – возликовала Мадлен. – Вот, первый любовник, Елизаветы! Генерал-фельдмаршал Алексей Григорьевич Разумовский, сын простого казака, певчий Придворного хора, но после переворота 1741 года превратился в генерал-поручика и камергера, говорят даже в 42 году тайно венчался с императрицей. В придворных интригах не участвовал, в политику не лез, деньги раздавал направо и налево  (причем разным мошенникам!), был заботливым сыном, не забывал родню, набожен, но «ночной император России», до появления Ивана Шувалова. Союзник канцлера Бестужева. Далее Иван Иванович Шувалов, двоюродный брат Петра Ивановича Шувалова (отца полевых секретных гаубиц, которых боялся сам прусский король Фридрих Великий) с 1750 года заменил Разумовского в сердце Елизаветы и царствовал с нею до восхождения на престол Екатерины II, после чего оказался в опале. Больше интриг, занимался науками, искусством, политикой.
Надо сказать до сего времени шла борьба двух группировок: канцлер Бестужев с поддержкой Разумовского, склонял императрицу к австро-английскому союзу, а на разрыве с Австрией и союзе с французами настаивали братья Шуваловы, почему и подсунули ей, более молодого Ивана Шувалова. А в итоге всего этого бардака, в 1756 году Франция, Австрия и Россия объединились против Пруссии.
Теперь с кем ещё можно встретиться в наших пенатах.
-Марья Ивановна, - жалобно сказал я, - слушай у меня уже голова пухнет, может прервемся на время и отдохнем?
-Возможно, - лукаво сказала она, повернувшись ко мне, и тут же её рука скользнула под одеяло и коснулась моего бедра.
Господи! Ну, до чего же она неугомонная,( хотя я стал к ней уже привыкать), и подумал, а возможно это то, что и позволит прояснить голову. Но, дудки , я больше не лошадь и впившись в её губы опрокинул на спину, а она наверное только этого и желала. Через полчаса, всё вернулось на круги своя, и Мадлен ещё более томным голосом продолжила, словно раскладывая пасьянс или личные дела:
-Канцлер, действительный тайный советник, сенатор, граф, Алексей Петрович Бестужев-Рюмин, один из первых людей в государстве.
-Родной брат канцлера, Михаил Петрович Бестужев-Рюмин (вечно с ним на штыках и вечный посол России!).
-Вице-канцлер, действительный тайный советник, камергер, граф Михаил Ларионович Воронцов – противник канцлера.
-Надворный советник, Федор Дмитриевич Бехтеев, Секретная экспедиция Коллегии Иностранных дел.
-Посланник в Нижней Саксонии, князь, Александр Михайлович Голицин.
-Действительный статский советник Кабинета Ея Величества, Василий Иванович Демидов, доверенное лицо императрицы.
-Президент Комерц-коллегии, Яков Матвеевич Евреинов, купец он купец и есть.
-Обер-прокурор Сената, Николай Григорьевич Жеребцов. Всё сказано должностью.
-Обер-прокурор Святейшего Синода, Афанасий Иванович Львов. В святых верь, но берегись.
-Бригадир, обер-полицмейстер, Дмитрий Иванович Кочетов. Дружит со всеми, но более того все желают дружить с ним.
-Лейб-медик, Павел Захарьевич Кондоиди, тайный советник и жалованье 5 тысяч рублёв в год, ныне болящая Елизавета без него никак.
-Надворный советник, посол в Османской империи и вечный страдалец за Русь, Алексей Михайлович Обресков.
-Посол в Англии, Пётр Григорьевич Чернышов. Тихо, но играет свою роль.
-Камергер и полномочный министр, Никита Иванович Панин (36 лет от роду), посол в Швеции и 6 тыщ рублёв в год, а время его ещё не пришло.
-Обер-секретарь Тайной канцелярии, Михаил Никитич Хрущов. «Нужный , понимаешь человек…».
-Протоколист Тайной канцелярии, Степан Иванович Шешковский (31 года от роду, да с жалованием 300 рублёв в год), пока учится, но при Екатерине, ой-как развернётся…
Ну, вот пожалуй и всё, что я знаю, о военных, я думаю, граф, вы разберетесь на месте, тут вам и карты в руки. Дерзайте!
-Погоди, Мадлен, - встревожился я, - а что сейчас творится на театре военных действий, мы побеждаем или терпим поражение?
-А, ни то , ни другое! Двинулись воевать в мае 1757 года (и главное не на своей, а прусской территории!) и сравнительно быстро с помощью Балтийского флота взяли Мемель, а потом чуть не потерпели поражение при Гросс-Егерсдорфе (выручил генерал Румянцев), но победили пруссаков. А из-за бездарного генерал-фельдмаршала Апраксина, всё же отошли в Курляндию. Тут то его с должности сковырнули и заменили Фермором (а Апраксин потом умер в тюрьме!). В начале этого года взяли Кенигсберг и всю Восточную Пруссию, осадили Кюстрин и вот уже на подходе и сражение при Цорндорфе. Такие у нас дела на войне!


                Глава 3

            «Императрица, фаворит, тайный порученец…»

Пока Мадлен вводила меня в российскую историю, я внимательно слушал и одновременно мозговал, что же мне теперь делать. Только долго размышлять мне не пришлось. В дверь снова осторожно постучали. Вот черти, никакого спокоя!
-Кто там ещё? – заорал я. – Не томи заходи!
В приоткрытую дверь протиснулся Евсей.
-Не гневайтесь, ваше сиятельство. Кульер от матушки императрицы, в передней дожидаются…
-И что ему надо?
-То нам неведомо , батюшка. Однако меркую, Ея Величество к себе просють.
-Ладно! Скажи сейчас выйду.
Евсей выскользнул за дверь, а я сунул ноги в шлёпанцы и, накинув на плечи шёлковый халат, затянул его поясом.
-С богом! – усмехнулась Марья Ивановна.
-Иди ты… - зло огрызнулся я и открыл дверь.
В передней стоял и в нетерпении поднимался на носки, поручик конного полка, в васильковом кафтане с красным воротником, держа в руках шляпу с золотым галуном.
-Ну? – буркнул я.
Тот подошёл ко мне, лихо мотнув головой и вытянув из-за обшлага небольшой бумажный конверт, протянул его мне.
-Ваше сиятельство! Пакет от государыни! – проорал он.
-Тише ты чёрт! Оглушил. Хорошо, ступай!
Я вернулся в спальню и вскрыл печати.
-Что там? -  нетерпеливо спросила Мадлен.
-Что, что? Главная проверка. Императрица к себе просют, а точнее вызывают. Толи на казнь, толи орден повесят.
-Не боись, ты батюшка, прорвёшься!
-Не учите меня жить, мадам. Эй, Евсей! Одеваться!
Ну а как одевается граф, генерал-поручик и особа приближенная к императрице, я понял только после того, как в комнату вошли двое лакеев и дело понеслось. Голубой кафтан с темно-синим воротником, обшлага белые, штаны тёмно-синие, расшитые серебряным и золотым галуном. Камзол весь золотой, с серебряной нитью. Белый галстук и перчатки. Треуголка синяя, расшитая серебром и золотом. Два ордена Св. Андрея Первозванного и Св. Александра Невского (высшие ордена кои имелись на то время в империи!). Туфли с золотыми пряжками и никакого оружия: ни шпаги, ни палаша, ни кортика. Правда, когда слуги ушли, подвязал я себе наплечную кобуру с пистолетом «хеклер и кох», так  на всякий случай. Видно – не видно, а мне спокойнее!
-Евсей! – крикнул я. – Вели карету закладывать! Едем на Малую Садовую, к Иван Ивановичу Шувалову!
Когда я спустился из своего особняка по улице Преображенской, меня уже ждал экипаж из четвёрки, запряжённых лошадей, с форейтором и двумя лакеями в синих ливреях на запятках кареты. Пока мне открывал дверцу кареты Евсей, из особняка выскочил высокий, как оглобля человек, в таком же синем камзоле, держа под рукой кожаный футляр (наверное с бумагами), и бросился ко мне.
-Куда прёшь? – грубо остановил его я.
-Ваше сиятельство! Господин граф! – запричитал он. – Куда же вы изволите без меня?
-Ты кто ферт?
У Евсея сделались сразу большие глаза. Он шепнул мне:
-Ваше сиятельство! Это ж ваш секретарь Бахтеев Степан Иванович…
-А он на хрен мне нужен? – шепнул я Евсею.
-Так завсегда же с вами ездит, - так же шёпотом ответил Евсей.
-Хорошо, - скривился я Евсею. – Степан Иванович! Дуй со мной, к Ея Величеству едем, поспешай!
Тот вскочил в карету, уселся впереди меня и уткнувшись в угол замолчал. Четвёрка лошадей дёрнулся вперёд и помчалась по старинному Санкт-Петербургу. Насколько интересно было наблюдать улицы, по которым мы проезжали, это значит сказать ничего. Конечно город тогда был не тот, что ныне, но всё равно наблюдать гуляющих по тротуарам жителей одетых по тогдашней моде, словно смотришь исторический фильм, было довольно интересно, а осматривать проплывающие за окном дома, новенькие словно с иголочки, кареты и повозки едущие навстречу, а так же скачущие верховые, всё это занимало мой взор. Как это и должно быть, ехали мы в особняк Ивана Ивановича Шувалова (по Малой Садовой), новоиспечённого генерал-поручика, Главного директора Имперской Академии художеств и нового фаворита императрицы. О ту пору ему шёл 31 год, тогда, как императрице уже стукнуло 49 лет. Что-то надоело мне ехать в карете молча и я обратился к Бахтееву:
-А скажи мне Стёпушка, что нового слышно в Конференции, да при дворе. Знаю тебя, шельму, ты ведь всё вызнаешь. Недаром со своим тёзкой протоколистом Тайной канцелярии Шешковским знаешься!
-Ваше сиятельство! – заскулил было Бахтеев…
-Брось, Степан Иванович, шуткую я, - и залился смехом, - давай уведомляй, куда ж я без тебя! А ты ведь, господин Бахтеев, ныне при мне, что Тайная канцелярия! Небось знаешь кем я при матушке-императрице числюсь?
-А, то Ваше превосходительство! Я ведь за вас, как за отца родного…
-Это ты брось, мне в сыновья набиваться. Главное чего в нашем дело?
-Так, ваше сиятельство, Владимир Васильевич, то ведомо! Зри в суть, всё вызнавай и ничего не сказывай, даже на дыбе…
-То-то! Так и знай, а то ведь не токмо можно языка, но и головы лишиться!
-Ваше сиятельство! Так я вот крест…
-Довольно креститься. Сказывай, что нового вызнал?
-Истинный кр… Генерал-фельдмаршал Апраксин всё ещё под арестом, ныне на театре военных действий в Пруссии, командует генерал-аншеф Фермор Виллим Виллимович…
-Как думаешь он сам?
-Смутен, ваше сиятельство! Шотландец, а иноземцы боле за чины и награды баталируют, да и сколь он полководец не ведомо, однако ж и при Минихе отличался, в 1741 году супротив Швеции города брал, да недавно Мемель взял и при Гросс-Егерсдорфе отличился. Но чудится мне, что при дворе ему особой веры нет!
-А, вот сиё, Степан Иванович, заманчиво! А слушки кои идут?
-Да, говорят, канцлеру, Алексею Петровичу, недольгонько осталось,графства государыня его лишила и теперь он сам под следствием, да и обер-прокурора Сената Жеребцова и обер-прокурор Святейшего синода Львов тоже видать недолго задержутся, а вот вице-канцлер Воронцов Михаил Ларионович, дела у него вроде в гору идут.
-А, что остальные, Степан Иванович?
-Про остальных, ваше сиятельство, точно не разумею!
-А чего меня государыня, до себя кличут, как размышляешь?
-Ды к, думаю, ваше превосходительство, лежит нам прямая дорога на теятр военных действий, к генерал-аншефу Фермору…
-Ишь провидец! С чего взял?
-Не ведаю , ваше сиятельство! Может глас с небес, но ведь в голове так и крутит…
-А чего ты взял, что я и тебя за собой повлеку?
-Ваша сиятельство, а куда ж я без вас? Завсегда был при вас и пользителен искренне, вы ж меня знаете. Не забижайте подозрением, а ентих пруссаков я и не боюся вовсе. За отчизну, мы ж завсегда…
-Ладно,господин Бахтеев, угомонись! Куда ж я без тебя! Только гляди, когда будем у Шувалова, ты там пораспрашай, чего нам надо. Уразумел?
-А то, ваше сиятельство…
Дальше ехали втихаря, а я вспоминал (память пришла внезапно!), что было ранее. В графское достоинство я был возведён 25 апреля 1742 года вместе с Ефимовскими, Гендриковыми, Чернышёвым и Бестужевым-Рюминым. Что тогда нашло на Лисавет Петровну, что она целую орду возвела  в графское достоинство непонятно.
Но сегодня, разъезжая по Санкт-Петербургу, я невольно видел взгляды прохожих, которые рассматривали мою карету. Не всякий раз встретишь графский выезд с гербом на дверце кареты. А герб примечательный. Щит, разделённый на две части, вертикально. На одном, чёрном поле – золотое стропило с тремя , зажженными гранатами, а на поле луна, солнце и око. Что символизирует лейб-компанию, а так же всё вижу и днём и ночью. На белом поле две перекрещенные золотые шпаги. Наверху чёрный, коронованный орёл, на груди орла цепь св. Андрея Первозванного. Над щитом графская корона и графский шлем. Щит держат два льва. Внизу надпись: «За честь в преданности». Этот герб сама императрица и просматривала.
Наконец мы подъехали к особняку Ивана Шувалова . Карета с четвёркой в яблоках лошадей, замерла у парадного крыльца, а мне навстречу сбежал слуга и, с трепетом, рванул дверцу на себя. В этом дворце я был не раз, и что мне нравилось, что архитектор Чеванкинский, не изваял дворец сноба, а построил особняк в стиле российского классицизма (словно Растрелли).
В передней я отдал шпагу и треуголку дежурному офицеру (в чине капитана лейб-Преображенского полка), а когда он попробовал меня задержать на входе в спальню, скрутил ему пальцы, посадив на колени:
-Ты, капиташа, видать не понял кто перед тобой! Я гененерал-поручик, граф, Ильин Владимир Васильевич! И ежели я тебя, стервоза, ишо раз узрею пред собой, отправлю прапорщиком на Камчатку! Уразумел?
И дождавшись утвердительного ответа, отбросил его на пол и открыл дверь.
Императрица, на удивление, была уже одета, причёсана и напудрена. Честно говоря, женщина она была хоть куда. Всю ту хрень, что рисовали мараки-жипописцы того времени, никак не соответствовала тому образу, какаю являла Елизавета даже в 49 лет. Конечно подкрашена и наштукатурена, но в её пышной фигуре угадывались Рубенсовские красавицы. В своё время, я думаю, она была великолепна, поэтому ей восхищались и наверное посему гвардейцы Петра возвели её на престол.
А сейчас она подошла ко мне, лукаво улыбаясь (ещё бы, я ведь несколько раз нежился в её постели) и взяла меня под руку. Иван Шувалов сидел тут же, в халате и даже ночном колпаке, попивая  кофий, вскинув оголенные ноги на подлокотники кресла, и дружески подмигивая мне.
-Вот чего, граф, - заговорила Елизавета, - есть у меня до тебя дело.
-Слушаю, тебя государыня!
-Володенька! – зашептала государыня. – Ты ж ведаешь, я с королём прусским на «вы». Только вот мои фельдмаршалы, толь не хотят, толь не могут, а Фридриха побить не сподобились. Тебя прошу поедь, проследи, чой-то теперь будет.
-На кого грешишь, государыня?
-Еже ли б на кого грешила,  зараз в острог! Ты ить ведаешь, что Апраксина Степана Фёдоровича, давно держим под следствием, да нет на него управы. Искали бумаги к Фридриху, Катьке моей, Петруши, даже к канцлеру Бестужеву-Рюмину, ан ничего такого не нашли.
-И что ж тепереча, матушка? – спросил я.
-Ты ж помнишь, графушка, всё как есть и как мы с тобою связаны?
-Елизавет Петровна! Об оном ты бы могла мне и не говорить. Ты, матушка, ведь помнишь, что написано у меня на гербе : «За честь в преданности». Так я ни чести, ни преданности, не теряю!
-Ой, ли! –усмехнулся Иван Шувалов.
Тут меня обуяла действительная злость.
-Ты, Ваня, - проскрипел я, - если не ведаешь заткнись. А то ить недолго и сменить любезного дружка. Дурак ты! Я ведь к тебе со всем сердцем…
-Что ты бушуешь? – смутился Шувалов. – Я же шуткую. За мной бутылка померанцевой!
-Идёт,Иван Иванович! Ты тоже звиняй…
-Любезный друг! – сказала Елизавета. – Оставь нас с графом. У нас свои дела, государственные и необходимые.
Шувалов помялся и вышел из комнаты, а императрица присела в кресло и пригласили сесть меня. Да постарела Елизавета за последнии годки, особливо после известного падения в Царском Селе. Лицо уже не то что прежде, морщины на шее, располнела и глаза тусклые, не горят огнём. А главное не видно былого задора и страстного желания. Видно совсем другие мысли её гложут, что с ней делает Ванька Шувалов не пойму.
-Граф Владимир Васильевич, - уже серьёзно заговорила императрица, - в память о былой нашей дружбе, прошу окажи мне услугу…
-Матушка, Елизавета Петровна, я ведь памятлив! Всё помню – не забуду. Что сумею, всё сделаю, живота не пощажу. Приказывай!
-Это ты граф правильно сказал, я того, что ты для меня и государства свершил, век не забуду. А теперь буду просить тебя особливо. Но для начала скажу. Наделяю я тебя, граф, полными полномочиями от себя самолично. Я приказала заготовить указ, где всё прописано. Имеешь право карать и миловать любого из моих подданных, но смотри, я казни ведь запретила…
-То мне ведомо, государыня, и блюсти сиё буду неукоснительно.
-Это радостно слышать мне, граф! Возьми указ, там на столе и выезжай в Пруссию к армии, незамедлительно. Будешь мне оттуда реляции посылать, через курьеров. Ни с чем тебя не связываю, в баталии не встревай и действуй как сам знаешь, одно только…
Тут Елизавета Петровна замолчала и задумалась. Я тоже молчал, не прерывая её раздумий. Так мы и сидели, молча, в течении нескольких минут.
-Вот, что граф, - наконец заговорила Елизавета, - присмотри там за нашими генералами и офицерами. Чудится мне завёлся у нас спион, а может, то просто своевольничают некоторые, злобствуют, ставят препоны и не страшатся даже моих нареканий. Тому и викторий у нас над Фридрихом мало. Ты про то разузнай граф, а то не будет мне успокоения. Не дай бог измену готовят, да меня сковырнуть с трона жаждут…
-Это ты, матушка, не слишком ли…
-Нет, граф! Я тоже не запамятовала, как после батюшки, по ночам, убивали да свергали властителей российских. Не жажду статься на их месте. Потому и ночую, аль лучше сказать не смыкаю глаз, по разным местам. Так то , граф. Иди, благослови тебя бог!
-С богом, государыня!
Я поднялся, поцеловал ей руку, и вышел из комнаты, прихватив со стола именной указ. В передней Шувалова уже не было, а Бахтеев ожидал меня возле кареты.
-Что, провидец, накаркал? – усмехнулся я.
-Всё ж командируют в армию, - сказал Бахтеев, садясь в карету.
-Угадал! Точно! Ну а ты, что тут сумел вынюхать?
-Так мало что, ваша сиятельство, Владимир Васильевич! Молчаливы все у графа Шувалова. Одно талдычат, что теперя скоро канцлером будет граф Воронцов, будет усердно вести войну с Фридрихом Прусским, а в гору пошёл действительный статский советник Кабинета Ея Величества Демидов, да обер-полицмейстер Кочетов.
-Ладно, бог со всем этим. Не до того нам с тобой теперь. Нам в дорогу собираться и срочно ехать, как велела государыня. Значица так, Степан Иванович, вели запрягать дорожную коляску (не в карете ж нам катить на войну), подводу с багажом и съестными припасами и пущай с ней едет Ванька Шубин, и одеться поможет, и кухарить мастак, да и боек не по годам. А ещё пошли кого-нибудь в казармы, пусть скажут хорунжему Жванкину, чтоб он со своими казаками был завтра с утра у моего особняка. Да пусть скажут ему, чтоб был готов к походу в действующую армию и надолго. Всё понял?
-Как можно, ваше сиятельство…
-То-то, тогда действуй!
Когда я вернулся в особняк, Мадлен уже оделась, соорудила причёску и теперь сидела за клавесином и что-то пыталась играть, но вместо сонат или мазурки, у неё выходило, нечто похожее на тяжёлый рок. Слава богу, что в гостиной больше никто не присутствовал, да и вообще в доме врядли присутствовал, кто-либо знакомый с тогдашней музыкой, а то рок начали бы играть уже с середины XVIII века. Увидев меня, Мадлен бросила игру и подскочила ко мне:
-Ну что, граф, как прошла аудиенция?
-Прекрасно, дражайшая Марья Ивановна! Завтра утром отбываю в действующую армию…
-Как!? – забеспокоилась она, сразу побледнев. – А я как же, что будет со мной?
-А ты, милая супруга, моя останетесь здесь и будете меня дожидаться.  Впрочем ежели желаете, то можете отбыть в наше поместье и провести там остаток лета.
-Нет!! – почти заорала Мадлен. – Я поеду с тобой, я здесь одна не останусь!
-Ты с ума сошла, милая моя. Куда я тебя потащу на театр военных действий. Меня же засмеют, скажут ещё и бабу за собой приволок. Нет и не думай даже!
-Я с тобой хочу! – всплакнула Мадлен.
-Послушай меня, милая! Ничего страшного с тобой здесь не случится. Ты я вижу уже освоилась и я укажу крепко-накрепко, прислуге, чтобы все тебе подчинялись. Надеюсь долго я там не пробуду и после битвы при Цорндорфе, вернусь обратно. Я тебе обещаю. Хорошо?
-Ладно, - надула губки Мадлен, - если обещаешь, что вернёшься…
-Конечно! А теперь давай собирать меня в дорогу.
-Я!?
-Ну не ты сама, а прикажи Евсею и Матрёне, только проследи за ними. Да, ещё дай мне пистолет…
-Ни за что! – взвилась Мадлен. – Он мне самой может понадобиться. Оставляешь меня одну, да ещё последней защиты хочешь лишить!
-Ладно, но одну обойму и патроны дашь мне. Там война, как никак намечается, а ты здесь в тылу остаёшься.
-Хорошо, забирай. Но одну обойму я оставлю себе.
-Вот и ладушки!
Весь остаток дня в доме всё было кувырком. Прислуга носилась по этажам, то вверх, то вниз. Оказывается хлопотное это дело собираться в те времена на войну. Это в наше время было просто, вещмешок собрал, НЗ прихватил и полетел. А тут одной одёжы, несколько сундуков, да ещё посуда, даже бритвенные приборы с тазиком. А ещё надо набрать всего для секретаря, кучера, слуг. А кроме того целый воз всякой снеди (поехали закупать на рынок), там при армии ещё попробуй сыщи съестное, такая уйма народа и все есть хотят. К вечеру я от этой суеты уже был никакой, вот зато у Мадлен вроде бы даже открылось второе дыхание. Она уже всех достала и довела до полного истощения, командуя прислугой и гоняя её куда не поподя. Во дворе было ещё светло (Питер летом, с белыми ночами, он и в Африке – Питер!), а посему я велел задернуть шторы на окнах и позволил Евсею раздеть меня, для отхода ко сну. Дремота овладела мною и я уже готов был провалиться в чёрную бездну сна… Не тут-то было!
Чья-то прохладная рука скользнула у меня по груди и медленно поползла по животу вниз.
-Cударь! – услышал я шёпот. – Вы что же собирались уехать на войну и даже не попрощаться со мной?
-Милая, Марья Ивановна, вы не правы. Я обязательно попрощался бы, но я хотел сделать это на утренней заре, когда запоют птицы…
-Дорогой! – стала прижиматься ко мне Мадлен. – У нас вся ночь впереди, дождёмся мы и до рассвета, хотя здесь непонятно, когда он наступает…
-Что!? -  вскричал, но тут же мой вскрик был прерван длинным и сладостным поцелуем.
Меня опрокинули на спину и я почуствовал твёрдые соски грудей Мадлен, её тугие прохладные бёдра, после чего я погрузился в тёплое и влажное лоно, а потом голова закружилась и я полетел в пропасть. Это было почище битвы под Цорндорфом, обе стороны стояли стойко и никто не хотел уступать. А в итоге победу одержали обе стороны. Но рассвет мы всё-таки умудрились проспать!
На утро свистопляска по прежнему продолжалась, но уже во дворе особняка, где грузились вещи в коляску (в которой поеду я с секретарём Бахтеевым) и две повозки (пришлось запрячь сразу две), так как в одну всё не сумели поместить. Возле повозок суетился невысокий малый в синем кафтане (цвет графов Ильиных) и треуголке, украшенной белым позументом и звалось это чудо природы Ванькой Шубиным. Малый лет восемнадцати, взятый ещё десятилетним из моего подмосковной деревни. Он оказался довольно сообразительным, умелым, не лентяй, а посему быстро освоил у меня на подворье несколько, так скажем, профессий. Потому и взял его с собой, что тот многое умел. Пришлось взять и ещё одного слугу Никишку Зуева, и с повозкой с конем управится, и пострелять горазд, и саблей машет справно, даже в денщики годен. А что, я никогда не фанател без разбору, содержа по 12 денщиков, как наше старшее офицерство. Потому на меня и смотрели некоторые толи с презрением толи с недоумением, но всегда с опаской и даже страхом. Итак со мной отправлялись в Пруссию, секретарь, два денщика, два кучера, двое слуг и дюжина донцов, то бишь казаков Донского войска.
Пришла пора и мне одеваться в дорогу. Одевать парадный мундир в дорогу было не след, а посему я одел, что-то похожее на флотский виц-мундир, но только кавалерийского генерала. Натянул красные штаны и камзол с небольшой галунной отделкой, на ноги лёгкие сапоги телячьей кожи (но не ботфорты) поверх кафтан синего цвета с красным прибором с двойной галунной выкладкой, шляпа украшена золотым позументом и белым плюмажем (чин всё-таки обязывает!). В довершение золотой с чёрным шарф и наконец шпага с темляком тех же цветов, что и шарф. Конечно же пуговицы золотые в ряд, на грудь ордена и совсем незаметно в наплечной кобуре пистолет «хеклер и кох». Теперь я был полностью готов, отправляться в путь.
Выйдя во двор, я сразу увидел, что у меня вырос лес пик, а значит прибыли мои казаки. Подойдя к ним я увидел казаков в походной одежде, почти все в кафтанах синего цвета со всевозможными нашивками, серебряными пуговицами (у кого-то золотыми турецкими), в разных шароварах и синих, и зелёных, и коричневых, и даже красных, заправленных в короткие сапоги, на головах барашковые папахи. Конечно одеяние самое разнообразное, на регулярную армию нисколько не похоже. Но все были хорошо вооружены. У каждого сабля, по два пистолета, карабин, пика (которой почти все они виртуозно управлялись), у некоторых за ременной пояс заткнуты кинжалы. Зипуны кавказского типа (тоже разных цветов), уложены на лошадях возле сёдел. Лошади у казаков низкие, косматые, чуть рыжеватые, но быстрые выносливые и крайне преданные (настолько хорошо выученные, что бегут даже на свист). Казаки все спешившиеся: кто поправлял седло, кто кормил или поил коня, кто-то курил трубку, но никто не обращал внимания на суету сборов во дворе. Я давно знал этих донцов (или мне это казалось?), это уже не просто вольница, у них хорунжий, как батя ридны, слушают его с первого слова. Они все прекрасные лазутчики (несколько из них первоклассные пластуны), все храбрые, умелые воины и удивительно сообразительные. Побывали мы во многих переделках и знали друг друга предостаточно.
Я двинулся в их сторону и мне навстречу выдвинулся плечистый казак, лет под сорок (все остальные до 30 лет и моложе), с длинными повисшими усами, вьющимся чубом, вылезшим из-под папахи и висящим на правой щеке, глаза умные, с искоркой, губы растянуты в улыбке. Я подойдя вплотную, хлопнул его легонько по плечу:
-Здорово, ваше благородие, господин хорунжий, со свиданьицем!
-И вам, многие лета, ваше превосходительство!
-А, вот напомни, Алексей Данилович, сколь мы с тобой уже мотаемся по землям российским и по заграницам?
Жванкин разгладил усы, кашлянул и хитро сверкнув глазами, хрипло сказал:
-Да видать, боле семи годков, ваше сиятельство, Владимир Васильевич! А чё?
-Потому как, направлен я матушкой-государыней, в армию. Ехать надо незамедлительно и далеко, аж в Бранденбург, в Прусское королевство. Вот и вопрошаю тебя, со мною едешь, али желаешь остаться?
-Ваше сиятельство! – у хорунжего кажись даже слёзы на глазах. – Батько ты наш! Як ж мы без вас, куды денемся! Лепш богу душу отдать. На саблю и руби зараз взмах! Мы завжды с тобой, не кидай нас! Ведь сколь буянили разам и горе горевали. Мы и без указу за тобою двинем, яко псы…
-Данилович, ты что? – я обнял его за плечи. – Так и я, куда без вас. Что я зазря за вами посылал, господин хорунжий? Вы ж мой эскорт, то так сказать охрана. Да и в деле моём добрая подмога. Это я без вас аки без рук. Так что, ваше благородие, готовь своих донцов, ехать нам далече…
-А мы вже готовы, - повеселел Жванкин. – Хучь зараз в седло!
-Вот и хорошо, Данилович, скоро выезжаем…
Я отправился назад, где конюхи уже впрягали в коляску, тройку карабахских, буланой масти лошадей. Двое коней для верховой езды, один карачаевской породы, вороной масти, другой чистокровный арабский скакун, светло-серый, почти белый. Эти пойдут своим ходом без всадников, до театра военных действий (может я по пути, проедусь верхами для разминки). Скоро должно быть всё готово, тогда и двинемся. Пока я обо всём этом размышлял, во двор, простучав по булыжной мостовой, вкатила на соломенную подстилку, карета, запряжённая четвёркой рысаков серые в яблоках. Чёрт скоро здесь и развернуться будет негде, придётся задки заносить. Но карета, проехав по кругу, почти вплотную к зданию, остановилась почти на выезде из ворот. А карета то, мне известная, и герб на дверце графов Шуваловых, тоже мне известен. И я даже догадываюсь (или вернее почти знаю!), кто сидит в этой карете и даже чего он сюда пожаловал. Слуги в ливреях, соскочили с запяток кареты, открыли дверцу и во двор ко мне, тяжело вздыхая, сошел из кареты граф Шувалов Александр Иванович, начальник Тайной канцелярии, инквизитор Российской империи.
-Ба, граф Александр Иванович! – ничуть не удивился и чуть не рассмеялся я. – Какими судьбами? Ещё чуток и пришлось бы за мной вдогон скакать.
-Здравствуй, Владимир Васильевич! – даже не улыбнулся он. – Пришлось бы, так и поскакал.
-Чудны дела твои господи! Аль стряслось что? Или государыня, что приказать мне ещё велела.
-Нет, граф, я сам по себе. Можно сказать к вам приватно. Пока для разговору…
-Ты мне грозишься, Ляксандра Иванович? – проскрипел зубами я.
-Да бог с тобой, ваше сиятельство, - ласково заулыбался Шувалов, -бог с тобой! Ты уж извини, христа ради, что так суров был, змучила подагра проклятущая, по утрам просто мочи нет. А ить я упредить тебя, граф, приехал да подсказать. Помочь оказать, так сказать.
-Вот те раз? – удивился я. – И что за помощь, мне надо оказать и почему я в ней нуждаюся?
-Отойдём, граф, - сказал Шувалов, - я обо всём и поведаю.
-Что ж пройдём, Александр Иванович, а то ехать мне скоро.
-Не боись, граф, надолго не задержу. А слово моё, может и услугу тебе, Владимир Васильевич, окажет.
-Слушаю, вас, граф!
-Скажу, Владимир Васильевич, хотя впору мне теперь самому вас выслушивать. Эк, вы вознеслись!
-Да, бросьте, Александр Иванович, кому как не вам знать, ближе к трону – ближе к плахе! А ежели занимаешься такими делами, как я а ещё верней ты, граф…
-А что ж мои дела! Они простые. А вот, не всяк, получает именной указ, писанный лично советником Кабинета Ея Величества Демидовым, под личную диктовку государыни, и без копиирования. По сему указу, ведь любого можно взять за микитки, акромя самой императрицы. Вот афронт каков!
-Не возвеличивай ты меня уж так! Я ведь веду дела явные, узрел измену и выдернул с грядки гнилой овощ, а у тебя, Александр Иванович, дела тайные, иногда столь близкие, быд-то семейные, значит и доверенность большую имеешь…
-Так оно так, - почесал подбородок Шувалов, - но не прав ты, граф. Я конечно всякими людишками занимаюсь, вон и с Лестоком, и с Апраксиным, и с бывшим канцлером Бестужевым, токмо это ведь всем ведомо…Даже, - нагнулся он к моему уху и заговорил шёпотом, - великую княгиню Екатерину Алексеевну, намедни слушать довелось. А вот ты граф… Про то, что тебе Елизавета Петровна толкует и что тебе исполнять придётся, ни одна живая душа не прознает. Никогда! Так кто у нас под тайной ходит?
-А про именной указ, - усмехнулся я, - всё ж прознал?
-То пустяк! Ну прознал, а что толку? Что там писано мне неведомо, так пару слов. А и было бы ведомо, не в том суть!
-А в чём же?
-В том, что матушка-государыня тебе, граф, приказала, а ещё пуще, что теперь ты сотворишь, куда повернёшь колесо истории. По сю пору, катилось оно правильно, для России, в том и твоя заслуга, а что теперь?
Вот чёрт старый, а ведь действительно можно так крутануть штурвал, мне то ведомо, как всё можно поменять, а что потом? Взлетим на воздух! Аль вообще исчезнем с этого шарика? Вот и меркуй! И народ гробить жалко и пирровы победы нам не нужны. Чёрт!
-Не бойся, Александр Иванович, не поворочу куда не надо. Не дурень ведь! Говори, граф, не теснись, всё уразумею, всё запомню.
-Я всегда в тебя верил, ваше сиятельство! – чуть не прослезился Шувалов. – Не могла Елизавета Петровна, держать близ себя человека недостойного, да тако доверять ему, не токмо свои дела, но и дела государства российского.
-Брось, Александр Иванович, не лебези! Ведь ведаешь, не люблю сего. Давай ближе к делу!
-Не пойму, граф Владимир Васильевич, чтой-то не так, а что уразуметь не могу?
-И не надо пока… верь я не злыдень, и Россию в обиду не дам! Остальное пока не поймёшь…
-Верю! – искренне сказал Шувалов. – А вот до Фермора присмотрись! Не верую я ему, как не хотела Елизавет Петровна, не верую…
-А я присмотрюсь, Александр Иванович! Будь спокоен! Уличу злыдня, сам ведаешь…
-Прослышан, Владимир Васильевич, на то и уповаю!
-Не сумлевайся, Александр Иванович, всё исполню, как то и надобно.
-А ты граф, говоришь, Тайная канцелярия! Да, тайнее и страше тебя никого нет, яз сам иногда побаиваюсь…
-А ты не боись, я ить праведных не трогаю…
-То мне ведомо, граф, на это и уповаю!
-Всё, граф, кончай лясы точить! Пора мне!
-Да, пора! На заставе, тебя Воронцов Михайла Ларионович ждать будет. Не дай себя обмануть!
-То ведомо мне, граф. Не страшись, не обманет!
-Мог бы и не говорить! Ведь всё знаешь! Дай я тебя перекрещу по  православному и расцелую, верую в тебя! Дай тебе бог!
Поцеловал от души, по-русски, аж слёзы навернулись. Такое не изначишь, это всерьёз, по нашему!
Сопли, слёзы, поцелуи…
-Что ж ты плачешь? – шепнул я Мадлен. – На вроде хоронишь?
-Типун тебе на язык!
-То-то! До встречи!
-А я всё равно рыдать буду!
-Не плачь, цветочек лазоревый! Я вернусь, жди!
-Буду!
Я вскочил в коляску и заорал:
-Трогай!!

                Глава 4

                « И пылит дорога…»
По Петербургу мы проскочили в одно мгновенье. Народ конечно ворочал головы, когда мы катили по булыжной мостовой: коляска с притороченными лошадьми, две подводы, укрытые тентом и в придачу дюжина казаков, разодетые в пух и прах! Можно было, как называется, ехать кружным путём, через Псков, Лугу, Братислав, Вильно, затем через Польшу и сразу В Пруссию, курфюшество Бранденбург. Но я решил ехать через Гатчину, Нарву, Ригу, Миттава, а потом на Тильзит (решил заглянуть в Кенигсберг – там главные магазины нашей армии), оттуда через Мариенвердер и Познань, к Кюстрину, где к этому времени (по моим расчётам) должен заниматься осадой крепости, генерал-аншеф Фермор. Посему мы и направились в сторону Гатчины. Навстречу нам ещё попадались кареты, отдельные всадники, крестьянские повозки, везущие съестное в Петербург.
Очень быстро мы докатили до Царского Села. Казаки что-то подпевали вполголоса казаки, под стук копыт, даже Ванька Шубин, на второй повозке затянул, какую-то полуразвесёлую песню. Трое казаков вырвались вперёд в авангард, что-то вроде разведки, и скакали теперь впереди, метрах в сорока.
И тот сигнал, который подал, один из казаков, подняв вверх руку, я заметил сразу. После уже, увидел сидящий на конях эскадрон кирасир и, стоящую на дороге карету. Подъехав поближе, я сумел рассмотреть, что передо мной готовый к походу, стоит эскадрон кирасир (человек в 80) со всеми повозками, телегами с припасами и даже маркитантами. Видимо это был 3 орденского кирасирского, графа Миниха, полка неполный эскадрон. Насколько я знал, сам полк, под командованием полковника Карла фон Гаугревена, в составе 5 эскадронов по 2 роты, уже находился в армии Фермора. Но большинство в армии, был не комплект, в полках, наверное поэтому и посылали этот эскадрон. Но какого чёрта они ждут здесь, неужели меня? На фоне рыжих трекенских лошадей, ярко выделялись красные камзолы, с белыми манжетами на рубашках и сапогах, у кирасир. На груди соответственно железная полукираса с медными щитами. Вооружение самое обычное: палаш на поясной портупее, карабин без штыка, через плечо, и два пистолета в седельных кобурах (потому и седло немецкое с передними и задними подушками, войлочные потники, чепраками и попонами).
Но больше всего меня привлекла карета (прав был граф Шувалов!), графский герб на дверце, и конечно я понял, что это вице-канцлер, граф, Воронцов Михаил Илларионович! Правда, я думал, что встречу его пораньше, на заставе, а как он догадался, что я поеду на Гатчину, неясно? Значит кто-то у меня доносит! Надо будет попроверить, попозже!
Когда мы подъехали, почти вплотную, дверца в карете отварилась, и из неё вышел граф Воронцов, во всей красе и при всех орденах. Что ж мужчина он видный, парик, зелёный камзол, в руках трость и радостная улыбка на лице. Я тоже вышел из коляски и опираясь на трость, двинулся ему навстречу. Возраста мы были почти одного (как казалось на вид – Воронцову тогда стукнуло 44 года), достоинства тоже, что ж поговорим.
Воронцов, улыбаясь, подхватил меня под руку и повёл в сторонку, от лишних ушей.
-Доброго утричка, ваше сиятельство, Владимир Васильевич! – миролюбиво, улыбаясь, замедоточил он.
-И вам, доброго здоровьичка, граф Михаил Илларионович! Вы здесь какими судьбами?- спросил я.
-Как же, граф! Решил проводить в дорогу, а за одним и охрану подготовил вам, ваше сиятельство…
-Зачем же так утруждать себя, Михаил Илларионович! У меня ведь и своя охрана имеется!
-Оно то так, Владимир Васильевич! Только ныне, время военное, а ехать вам далече, через Лифляндию, Курляндию и Польшу… А там войска, да и просто, сброд всяк, шатается, а с нашими кирасирами и мне спокойней будет!
-Чтой-то, граф, великую заботу, вы обо мне имеете.
-Не преувеличивайте, Владимир Васильевич, это я дружески! А окромя этого, эскадрон, всё одно на театр военных действий направлен. Так, что одним выстрелом убьем двух зайцев!
-Ну ведь, не только за этим, граф, вы меня тут поджидаете? Видать есть и ещё чегой-то ко мне? Не так ли ваше сиятельство?
-А вы чуть не провидец, Владимир Васильевич? – усмехнулся Воронцов.
-Ну что вы, Михаил Илларионович, прорицатель у меня в коляске сидит, мой секретарь Бахтеев. Можно сказать вещун, на картах скажет, что было и что будет!
-Неужели! Это уже попахивает колдовством. Не боитесь?
-Граф, ваше сиятельство, мы же просвещённые люди! Где здесь колдовство, привороты или ведьмачество. Так научное чтение будущего!
-И что правильно угадывает?
-Представьте себе, да! Вот намедни, мы с ним, как-то о вас говаривали…
-Да неуж-то! И что ж он вам поведал?
-А вы желаете знать? Не побоитесь?
-Думаю, что нет! – скривил рот Воронцов. – Интересно было бы услыхать, что он вам поведал?
-Хорошо! Перескажу, чего запомнил и охотно. Вы, граф, осенью сего года станете канцлером Российской империи, замест опального Бестужева, вы им и останетесь и при Петре III и при Екатерине II, что начнёт царствовать с июня 1762 года…
-Будет царствовать великая княгиня Екатерина Алексеевна? – удивился Воронцов.
-Конечно! И в 1763 году вас отправят на лечение за границу, откуда вы воротитесь через два года. Об упокоении люди, бояться слухать, кому охота знать, когда он отойдёт в мир иной… Однако ж вам могу поведать, граф!
-Не стоит, - скрипнул зубами Воронцов, а потом рассмеялся. – Да и как то проверить, коли никому не ведомо… а все эти предсказания, может лжа!
-Проверите, граф! – усмехнулся я. – Постепенно, со временем. Коль всё запомнили.
-Ну такие шутки, может шутить всяк? А вот можете явить нам, как дальше будет война промеж Пруссией и Россией?
-Могу, ежли желаете! Скоро будет две битвы, одна сумбурная и непонятная, во второй битве, Фридриха Прусского, мы разобьём вдребезги. И даже Берлин возьмём на шпагу. Но потом будет заключен мир, о котором вы сами, будете уповать.
-Я, за мир с Пруссией? Не должно того быть! Я был всегда за союз с Австрией, против Турции! А Пруссию всегда предлагал воевать!
-Да, Михаил Илларионович, пока всё так, как вы говорите, но…
-Ваше сиятельство, не будем заглядывать, так далеко. Тем более, не очень я верую в это. А вот есть у меня, до вас дельце, граф! Может вы и о том знаете?
-Знать не знаю, и точно не ведаю, а вот догадки имеются! Но я вас слушаю, граф.
-Я, разумею, Владимир Васильевич, что вы доверенная персона матушки- императрицы и дела ваши тайные, кои и не все ведают. Знаю я пару ваших дел, и с Лестоком, и с Шетарди, и с Апраксиным, а теперь вот и с Бестужевым.
-Так что с того, ваше сиятельство?
-Сейчас при армии, Виллим Виллимович Фермор. Он и Кенигсберг взял, и всю Восточную Пруссию захватил. Ему бы подмогнуть, а то Конференция ему житья не даёт, заклевали. А он генерал добрый и воюет давно, ещё при Минихе на Крым хаживал…
-Да, уж! -  усмехнулся я. – А мне вот не верится то, да и указ другой имею…
-То мне ведомо, ваше сиятельство, с эдаким указом, как бы дров не наломать, сгоряча!
-А, ты меня не пугай, Михайло Ларионович, я человек пуганный, - разозлился я. – Я не дрова рубить послан, и не головы снимать, почём зря. А буде такое, ты меня ведаешь, пощады не жди…
-Оно то так, - задумался Воронцов. – Только государство российское, это ещё не мы с тобой, и даже не императрица Елизавета, бог ей здоровья. Вот и гляди, ваше сиятельство, в случае чего можно и сковырнуть…
-Эх, Михаил Илларионович! Все ж пужать изволите, так то за зря… Насчёт сковырнуть, тут ведь всяко может случиться, не рой другому яму…
-Не сердись, ты Владимир Васильевич! Что мы с тобой, как молодые петушки… чего нам делить. Я ить сурьёзно, просто хотел, чтоб ты граф, подмог Фермору, за одно ведь воюем, за Россию-матушку!
-Это другое дело, ваше сиятельство! Ты ведь меня прознал давно, граф, я ведь по справедливости, изводить из-за зависти не стану. Буде надобность, твоему Фермору, подмогну, чем смогу!
-Вот за это, граф, низкий тебе поклон, - заулыбался Воронцов и, повернувшись к кирасирам, махнул Рукой, подзывая к себе.
Из строя отделились три всадника, и подъехав к нам, покинули сёдла. После чего подошли к нам и тренькнув, по очереди, шпорами представились:
-Ротмистр Григорьев Андрей Михайлович!
-Штаб-ротмистр Львов Фёдор Иванович!
-Корнет Сидоренко Пётр Митрофанович!
Хороши молодцы!
-Господа офицеры! – заявил Воронцов, каким-то командным голосом, обращаясь к ним. – С сего момента, по высочайшему повелению, вы поступаете под командование генерал-поручика, графа, Владимира Васильевича Ильина, вплоть до прибытия в полк, по его месту расположения. Надеюсь вам ясно?
Добавил вице-канцлер, почему-то обращаясь непосредственно к ротмистру. Все офицеры кивнули головами, словно бодливые бычки и, сев на лошадей, отъехали к эскадрону.
Воронцов, повернувшись ко мне, опять начал улыбаться.
-Что ж, ваше сиятельство, Владимир Васильевич, езжайте с богом! Буду за вас молиться! Прощайте!
-Коль так, прощайте, Михаил Илларионович! Храни и вас бог!
А когда он, повернувшись, пошёл к карете, я крикнул вслед:
-А о будущем, граф, запомните! Авось сбудется, прорицатель всё ж!
Воронцов, аж передёрнул плечами, но ко мне не обернулся. Бог с ним! Итак задержались, пора и честь знать! Я уселся в коляску и подозвал к себе ротмистра.
-Ротмистр, эскадрон в походную колону! В авангарде будут мои казаки, а вы пристраивайтесь за мной. И на рысях! Мы итак сильно задержались. Выходим в сторону Нарвы, оттуда, мимо Риги, на Кенигсберг. Марш!
И дорога запылила. Конечно трястись по булыжной мостовой, пусть даже в коляске на рессорах, невесело. Была бы ещё брусчатка, тогда не так трясёт. А вот сейчас по грунтовке, с двойной колеёй, хоть и пыльно, зато колёса катят, почти не подпрыгивая, ибо подпрыгивать не на чем.
Мы идем переменным аллюром, рысь чередуется с шагом. Вёрст десять в час, вполне приличная скорость. И тогда за день, с остановками и отдыхом мы будем проходить около 90 вёрст. Можно было бы и быстрее, если бы с нами не тащились повозки и телеги, они снижают скорость, хоть мы и захватили подменных лошадей, а вот у кирасир, лошадей не хватает. Значит пойдём такими дневными переходами. Хотя со временем, лошади устанут и переходы будут покороче, а с тем, что придется кое-где останавливаться, особенно в Кенигсберге (для пополнения продовольствия) на всё это уйдёт около месяца с лишком. А значит мы поспеем к осаде Фермором Крепости Кюстрин. Господи откуда я всё это знаю? Будто родился и жил в эти времена. Нет это не воспоминания и не знания, это просто всё живёт во мне, вроде как и должно быть. Впереди около 1400 вёрст, а значит успею ещё всё продумать, но главное надо понять сейчас, что я могу делать, а чего мне делать вовсе нельзя.
Погода стояла превосходная. Тепло, но не жарко. Вовсю светит солнце, иногда прячась в редких облаках, приятный ветерок обдувает лицо. Если бы только не пыль, слепни, да мухи. Это немного достаёт, особенно, когда вокруг много лошадей, но ветер немного сдувает эту неприятность.
А теперь перейдём к размышлениям. Стучали копыта, качало коляску пели птицы, клонило в сон, но думать от этого было только лучше.
Итак! Что я могу – наверное, раздавить букашку, поесть нынешней снеди, убить кого-нибудь на дуэли, и даже переспать с красивой, молодой крестьянкой, а то и герцогиней. И всё из-за того, что я был здесь изначально, меня все знают, или скорее всего не я, а кто-то такой как я. Это один вариант! А второй вариант, это то, что тот вселенский разум или бог, или галактическая сверхнаука, суперзнание внушило всё это окружающим меня в это время и в этом месте, или скорее создало все эти условия, переместив меня во времени (слава богу только пока во времени!). И скорее всего, когда я исчезну отсюда (если дай бог перемещусь обратно!), то в этом времени, должно всё восстановиться, скажем так, стать на круги своя.
Но может случиться и другое! Ведь этот вселенский разум может и не понимать, что я сумею натворить в этом времени, зная историю, ну хоть чуть-чуть. Если меня не остановить, то может случится такое, что заиграет во мне ретивое, а наломать дров с моими возможностями, как два пальца об асфальт. Кстати жаль, что дороги здесь не асфальтированы… Тьфу! Тоже нашёл о чём думать, ваше сиятельство! Вообщем, если круто повернуть историю, я не знаю сумеет ли этот суперразум, скорректировать всё так, чтобы не случилось всемирной трагедии. А то я ведь могу, врезать Фермору под зад и выкинуть его на помойку. А зная диспозицию при Цондорфе, не отпустив дивизию Румянцеву к чёрту на кулички, и имея такое преимущество в войсках, можно Фридриха, разметать в пух и прах. Тогда и победа при Кунерсдорфе не понадобится. Только вот, что произойдёт с этим миром. Не знаю! Не полетит ли он в тартарары!
А посему решение моё было таково! По мере возможности, кардинально не вмешиваться в исторический процесс, протекающий в настоящее время, но не отклонятся от советов, приказов по конкретным незначительным делам и действовать, если от этого зависит моя жизнь, а также моё достоинство. Если выбор сделан, то можно успокоится, насколько это, возможно, любоваться природой и предаваться другим возможным удовольствиям сего путешествия.
Вокруг расстилалась прекрасная русская равнина. Дорога, струилась по полям, поросшим травой со скромными полевыми цветами и треском кузнечиков, потом пересекала небольшие берёзовые рощи, с вкраплениями осин, ясеня, клёна и густых зарослей лещины. И тогда мы были укрыты в тени и слушали очаровательный птичий перелив. Пару раз пересекали вброд, небольшие речушки, названия которых я даже не знаю, с прохладной прозрачной водой и длинными водорослями, которые извивались по течению, словно змеи. Мы отъехали уже достаточно от Петербурга,  деревни и сёла стали попадаться реже, а после полудня я решил сделать привал, близ небольшого пруда, заросшего кувшинками, перекусить, напоить и дать отдых лошадям. Пока Ванька Шубин готовил обед, на живописной лужайке близ пруда, я пошел пригласить господ офицеров к себе на трапезу. Те стали смущённо отказываться, а ротмистр, как мне показалось, даже вызывающе, на что мне пришлось ответить:
-Господа офицеры! Прошу учесть, то что я ваш временный командир, ещё не значит, что становлюсь неким недосягаемым, этакой придворной звездой. Я по сути, человек либеральных взглядов, и знаю, что такое офицерская семья. Смею заметить, что своим отказом вы обижаете меня. Прошу вас и я люблю, чтобы всё было, по простому, безо всяких чинопочитаний.
Всё-таки, я притащил их к себе и, рассевшись на расстеленный ковёр, мы приступили к трапезе. Секретарь мой Бахтеев, тоже примостился подле меня, как обычно, но офицеры, первое время, с удивлением взирали на это лицо, в цивильной и почти франтовской одежде, среди наших армейских мундиров. Однако, отведав по пару рюмок померанцевой водки, да попробовав золотой гданьской, скованность у офицеров прошла, снег растаял, голоса стали громче, беседа более оживлённей, а корнет, даже перестал меня величать, и стал обращаться по имени отчеству. Так что обед, что называется, прошёл на ура, один ротмистр Григорьев, был почему-то хмур, и только потягивал водку, разбавляя её вишнёвой наливкой. Запасов пока ещё хватало, и отварные куры, и колбасы, и ветчина, а кроме того огурцы, помидоры и прочие овощи, которые приготовил Ванька, в виде салатов.
Отдохнув, мы стали собираться в дорогу. Мне надоело трястись в коляске, и я велел оседлать моего арабского скакуна, по имени Феникс. Будучи молодым жеребцом, как мне рассказывали (а это то, откуда мне известно!), он несколько раз, чуть не погиб, но каждый раз словно воскресал. Вот посему я и назвал его Феникс (птица, которая сгорала, но каждый раз возрождалась из пепла). Второй, карачаевский жеребец, вороной масти, был прозван мною, Агат (точно соответствует его окрасу).
Вот поэтому, вскочив на осёдланного скакуна, я помчался по полям и лугам, параллельно нашей колоне. Двое верных казаков, на своих быстрых конях, ехали за мной, чуть поодаль, и сколько я не зыркал на них, всё равно не отставали, даже когда я пускал лошадь в галоп. Никуда от них не денешься (видать хорунжий Жванкин, накрепко им приказал не оставлять меня). Так мы скакали, то уходили вперёд, то кружили по рощам, то переходили на шаг, поджидая всех остальных. Так и скакали мы допоздна, но часов около девяти вечера, я решил всё таки разбить бивуак на ночёвку, аккурат, недоехав с десяток вёрст до села Ополье. В этот день мы отмахали, чуть поменее 85 вёрст.
Повозки поставили вкруговую, для офицеров поставили палатку (я решил ночевать в коляске). После чего на бивуаке началась обычная суета: рассёдлывали коней, разводили костры, коней, стреножив, отпустили кормиться на небольшой луг, над лагерем потянулся запах варящейся каши и поджаренного хлеба.
Пока я готовился к трапезе, к нам подбежал корнет Сидоренко и пригласил от лица господ офицеров, его сиятельство, к их костру. Деваться было некуда (отказывать было неудобно, сам недавно думал обидеться на отказ), посему приказал Ваньке, прихватить кой-чего со съестного, пару бутылок померанцевой, по паре вина мозельского и божоле, и, позвав своего секретаря, направился к офицерской палатке, в сопровождении корнета.
У костра, горевшего возле палатки, суетились денщики и по-моему всё уже было приготовлено и ротмистр Григорьев, со штаб-ротмистром Львовом уже сидели тут же.
На сей раз, ужин начался без стеснительного молчания, и даже ротмистр Григорьев, был уже навеселе и говорил без умолку. Я право не понимал, что с ним такое произошло и поначалу принял всё это, за счёт опьянения, но потом мне это стало довольно подозрительно. Уж не помню, о чём конкретно шёл разговор, я больше молчал и думал о своём.
Но вдруг мне показалось, что разговор, или даже сказать выкрики, касаются меня.
-Это неуважение к нам, - заорал вдруг ротмистр, - вы брезгуете выпить с нами, за здравие матушки-императрицы.
Я пожалуй пил мало и только божоле, мелкими стопками. Но глянув в злые глаза ротмистра, я понял, что и он не пьян, а только притворялся. С чего бы это? Как я успел заметить остальные офицеры, смотрели на него с удивлением и непониманием.
-С чего это вы взяли, ротмистр? Я что-то вас не понимаю?
-Ну, конечно, ваше сиятельство! – скривил губы он. – Вы же привыкли пировать во дворцах, а не у костра на бивуаке, и дёргать ногами на машкерадах, чем скакать навстречу пулям!
-А не кажется вам, что вы забываетесь ротмистр?
-Как же, ваше сиятельство! Только вы такой же генерал, как мой денщик, в каких сражениях вы свой чин заслужили, где кровь за Россию проливали?
Понятно, ротмистр, нарывается на дуэльный поединок. А ведь это чревато, особливо во время военных действий, хотя императрица не желает больше никого казнить, но ссылку заслужить можно, хотя имея высоких покровителей…Ладно милок, поглядим!
-Я думаю, ротмистр, вы пьяны! Возьмите свои слова назад и извинитесь!
-Что!! Мне извиняться! Перед каким то шаркуном! Никогда!
-Что вы говорите, господин ротмистр? – вскричал наконец корнет.
-А ты заткнись, мальчишка! – взревел Григорьев.
-Это ты заткнись, Григорьев! – поднял голос я. – Или ты сейчас, немедленно извинитесь, либо я вас тот час арестую и отправлю под конвоем назад, в Петербург. На это я имею большие полномочия и никто не поможет тебе.
-Ты жалкий трус, граф! – забрызгал слюной Григорьев. – Прячешься за своим титулом и властью! Ты ничтожество! Ты жалок! Я вызываю тебя на поединок, до смерти!
-Довольно, ротмистр! – поднялся я. – Ещё одно оскорбление и я просто вздёрну тебя на осине. Я принимаю твой вызов, глупец, а посему выбор оружия за мной. Постолем я убил бы тебя даже с закрытыми глазами. Это было бы просто убийство. Значит дерёмся на саблях и немедля, пока светло!
-Я согласен! – прорычал Григорьев. – Львов, будьте моим секундантом!
-Корнет Сидоренко, -спокойно сказал я,- в таком случае, прошу вас , секундировать мне. Иван, принеси мне из обоза, саблю!
Было ещё довольно светло, хотя солнце уже давно село. Пока никто не обращал на нас никакого внимания. Казаки занимались своим делом, и если бы хорунжий Жванкин, узнал о нашем поединке, то офицерам бы не поздоровилось. Вахмистры кирасир тоже занимались своими делами, не обращая внимания на офицерское пиршество, а денщики к тому времени уже удалились от палатки.
Места для поединка, на поляне у костра, было достаточно, да и закрыто от всех палаткой. Вот только сабельный звон, мог выдать наш поединок, но я вовсе не собирался звенеть оружием. Ротмистр был чрезвычайно зол, а злость во время поединка, самое последнее дело, кроме того я заметил, что он трусит, а это ещё больше снижало его шансы на победу. Я думаю, что и шансов у него, не было никаких. Ну откуда ему знать в середине 18 века о рукопашном бое, которым я владел в совершенстве.
Секунданты, вдвоём измерили длину наших клинков, и оказалось, что она одинакова. Что ж нам отдали сабли, а мы сняли свои камзолы, оставшись в одних рубахах. Мне пришлось снимать камзол вместе с наплечной кобурой и пистолетом «хеклер и кох» и скрутив его так, чтобы кобуры не было видно, передал на руки слуге Ваньке, наказав не разворачивать. Хотя врядли кто-то, смог бы понять, что это такое, но уж очень пистолет походил на какое-то, оружие! Не будем никого искушать.
Я взял в руку саблю и стал вращать её со свистом перед собой, как это делают казаки, а потом с размаху, воткнул её в землю подле себя. Эфес качался из стороны в сторону, а я стоял, скрестив руки на груди.
Все застыли.
Первым опомнился корнет и подскочив ко мне жарко зашептал:
-Что вы делаете, ваше сиятельство?
-Жду нападения противника.
-Как! Без оружия!
-Корнет! Я не собираюсь бряцать оружием и вызывать тревогу у наших людей. Это ни к чему!
-Вы, отказываетесь от поединка!?
-Разве, я сказал это?
В это время к нам подошёл штаб-ротмистр Львов.
-Вы отказываетесь от поединка? – тоже удивлённо спросил он.
-Штаб-ротмистр, с чего вы все это взяли? Я готов! Передайте противнику, пусть атакует.
-Но вы же без оружия? – воскликнул Львов.
-А зачем мне оно? Я убью своего противника, вот этими двумя пальцами – и я показал ему сжатый кулак, с выставленными вперёд, средним и указательным пальцами.
-Но вас же убьют! – одновременно вскричали оба секунданта, а Львов добавил. – Кроме того, ротмистр, не станет нападать на безоружного!
-А вы скажите ему, что если он не начнёт поединок, я прилюдно назову его трусом и наглецом! Ступайте, господин Львов. Пора начинать, а то скоро стемнеет и ваш дуэлянт потеряет свои последние шансы на успех.
Львов вернулся назад и стал разговаривать с ротмистром. По тому, как он задёргался, я понял, что достиг своего и разозлил его до предела. Он оттолкнул Львова в сторону и, отсалютовав саблей бросился на меня. По тому, как он размахивал ею, я понял, что фехтовальщик он никакой. Привык в атаке строем, рубить палашами сверху вниз, вставая на стременах и круша черепа пехотинцам, а с драгунами, гусарами, да и казаками, которые виртуозно владеют саблей, им приходится туго. Всё это я успел подумать, пока он нападал на меня. Вот он в двух шагах от меня, лицо перекошено злобой, взмах саблей и удар слева направо. Я пригнулся и шагнул в сторону. Сабля вонзилась в землю. Злой рёв и замах саблей справа налево, то же движение уклонения. Но когда сабля просвистела надо мной, я шагнул вперёд и резко ударил пальцами в сонную артерию.
Ротмистр выронил саблю, схватился двумя руками за горло, и , покачавшись несколько секунд, замертво рухнул на землю. И никаких следов на теле: ни огнестрельных, ни сабельных ран.
Все оцепенели и застыли на месте. Я взял из рук слуги камзол и надел его, вместе с кобурой и пистолетом, пока офицеры шептались между собой.
-Штаб-ротмистр! – обратился я к Львову. – Вы можете подтвердить, что поединок прошёл честно?
-Да, ваше сиятельство!
-Хорошо! Тогда принимайте эскадрон под своё командование. Тело ротмистра, с двумя кирасирами, отправьте немедленно в Петербург, во дворец вице-канцлера. Я напишу письмо, он позаботится о похоронах…
-Слушаюсь, ваше сиятельство.
Я велел подготовить секретарю письменные принадлежности и прямо здесь у костра, начертал на листе бумаги: «Спасибо о предупреждении. Граф Ильин.». Потом запечатал письмо воском, поставил оттиск своего перстня и начертал: «Господину вице-канцлеру, графу, Воронцову. Лично в руки.».
Вскоре двое кирасир, погрузили на коня, мёртвое тело ротмистра, и получив приказ от Львова и мою депешу, поскакали в Петербург. Уже почти стемнело. Лагерь угомонился, только горели костры, и раздавались шаги часовых, да тихое ржанье лошадей. Я вернулся к себе в повозку, накрылся тёплым плащом и уснул.
На следующее утро, мы встали рано, и наскоро перекусив, двинулись в путь. Пропела труба эскадронного трубача походную и застучали копыта лошадей, заскрипели колёса повозок. Солнце ещё не встало, по земле стелился небольшой туман и было несколько прохладно. Но вскоре начало появляться на горизонте солнце, подымаясь всё выше над горизонтом, рассеивая белесый туман над лугами. Вскоре потеплеет и подует тёплый ветерок, унося прочь ночные кошмары и вчерашние события.
Я заметил с каким уважением, стали относится ко мне кирасирские офицеры, да и мои казаки, видать прознав про дуэль, отсалютовали пиками, а хорунжий и вовсе отдал честь, чего ранее за ним не наблюдалось.
Мы направились в сторону Ямбурга. Потом повернули на Нарву, оттуда на Юрьев и Ригу. Обычное рутинное путешествие. В города мы старались не заезжать, только посылали туда квартирмейстера для закупки продовольствия (я отправлял Ваньку Шубина с Никишкой Зуевым), пока можно было купить его за деньги. На театре военных действий, где стоят сотни тысяч человек, еду не купишь ни за какие деньги. Фураж для лошадей закупали по большей части в деревнях и мызах. Денег у меня хватало, а посему (будучи невольным командиром кирасир) я давал их на закупки для кирасир.
До Кенигсберга мы проехали по Лифляндии и Курляндии без особых приключений. Военные пронеслись здесь вихрем и после взятия Восточной Пруссии, здесь воцарился относительный мир.
В Кенигсберг мы вошли всей колонной, и я вместе с кирасирским квартирмейстером и штаб-ротмистром, заявились к обер-коменданту города бригадиру Ивану фон Трейдену. Я даже не стал показывать ему указ императрицы, а просто представился. Наверное, несмотря на мои секретные поручения, обо мне он был наслышан, а посему нас тут же расквартировали и был отдан приказ о снабжение продовольствием и фуражом. Впервые удалось выспаться, несколько ночей, на высокой бюргерской кровати. Здесь мы отдохнули пару дней, перед последним переходом, и за эти пару дней я прошёлся по городу, раскиданному по берегам болотистой реки Прегель.  Кенигсберг совершенно не пострадал при его взятии, так как никаких боевых действий здесь не велось. Жители города идущие по улицам, спокойно раскланивались русскому генералу, некоторые даже улыбались.
Я с секретарём Бахтеевым, в сопровождении, одетого в некое подобие военной формы, Ваньки Шубина, посетили Кафедральный собор на острове, Королевский замок, несколько кирх, да и просто прогулялись по городу.
Однако, как бы было не хорошо здесь, а скакать дальше придётся. Уходили поутру и, вышедший проводить наш отряд, обер-комендант доложил, что, по сведениям, армия Фермора выступила из Познани и теперь двигается к крепости Кюстрин. Значит и нам двигать в ту сторону.
Опять пылит дорога. Но, чем ближе мы приближались к театру военных действий, тем больше признаков войны мы наблюдали. На территории Польши никаких сражений вообще не происходило, через её территорию только шлялись войска воюющих государств, но и этого хватало, чтобы вычистить запасы продовольствия и фуража у бедного крестьянства. Польшей ныне вообще никто не правил. Курфюрст Саксонии Август III, а по совместительству король польский и великий князь литовский, убежав от Фридриха Прусского, затаился где-то на её территории и молчал в тряпочку. А шляхта, вечно вела свои разборки, кто знатнее, кто богаче, а потому и имела всегда иноземных королей, а вскоре и вовсе Польшу дербанить, то бишь делить на части начнут.
Так мы и двигались по этим, не то что разорённым землям, но пришедшим в упадок. Близ Быгдощи, какой-то полувооруженный сброд, не очень похожий ни на шляхту, ни на селян, а больше на дезертиров в оборванной одежде, попытался напасть на нас. Их было человек сто, и стрельнув пару раз из штуцеров, они с криками побежали на казаков, едущих впереди. Казаки, как всегда, сделали вид, что отступают и бросились врассыпную. Но тут вперёд, развернувшись в строй, выехали кирасиры и дали залп из карабинов, а после, выхватив палаши, под звук горниста, бросились в атаку. Они вмиг домчали до толпы и опрокинули её, со свистом орудуя палашами. Сброд дезертиров, в панике стал разбегаться в разные стороны, но нигде не мог укрыться от сверкающих клинков. Вскоре всё было закончено. Жалкая кучка, человек десять, сумела ускользнуть от кирасиров и разбежалась по ближайшим чащобам и оврагам.
Больше никаких происшествий до окончания нашего перехода не было.

                Глава 5
                «Под Кюстрином»

Под Кюстрин мы прибыли утром 16 августа. Канонада уже велась вовсю. До этого Чугуевские казаки выбили прусских гусар и с гренадёрами захватили предместье. Пруссаки укрылись в крепости и сожгли за собой мосты. Подойти к крепости на открытом пространстве, не представлялось возможным, а потому батареи поставили в предместье. Жители разбежались по окрестным лесам, кому охота сидеть на поле боя, даже в своём доме. Дивизию Румянцева (15 эскадронов кавалерии и 16 батальонов пехоты) совет при Ферморе, приказом, отправили на соединение с Рязановым, чтоб идти воевать порт Кольберг, на берегу Балтийского моря (вот козлы!).
Попрощавшись с кирасирами и отдав последнюю команду, присоединиться к полку, я сам отправился в ставку к Фермору. Гремит почти непрерывная канонада, причём с двух сторон, снуют вестовые, марширует пехота, кавалеристы снуют в беспорядке, казаки да калмыки, те сами воюют, как того захотят (но больше занимаются грабежом).
Фермор неплохо устроил свою ставку, поставив свой шатёр, подальше от батарей, и встретил меня лёжа на диване, покрытом шёлковой накидкой. Тут же при нём находились: секретарь Шишкин, принц Карл Саксонский, австрийский барон Сент-Андре, генерал-лейтенант(квартирмейстер) Герман, адьютанты, и некоторые офицеры свиты.
Стоящие у палатки гренадёры, во главе со своим поручиком, поначалу не желали меня пускать. Я скинул с плеч лёгкий плащ, на руки своего секретаря, открыв генеральский мундир со всеми орденами, и хлопнул, оробевшего поручика, тростью по плечу:
-Ты кому препятствуешь доступу к командующему. Кто таков?
-Поручик Иванов, 3-го эскадрона, Каргопольского Конно-Гренадерского полка, Ваше превосходительство! Как прикажете доложить, главнокомандующему?
-Я везде, вхожу без доклада! Брысь, поручик!
И отстранив поручика тростью в сторону, вошёл в шатёр. Просто семейная идиллия! Снаружи бой, осада крепости, гром пушек, а здесь вина, фрукты, сладости и изысканный светско-военный разговор.
Фермор, отяжелевший от вина и сладостей, уставился на меня осоловевшими глазами.
-Вы, сударь мой, кто? Из обсервационного корпуса? Уже прибыли?
-Генерал-поручик, граф, Ильин! От Ея Императорского величества, Елизаветы Петровны, посланник.
Фермор, чуть не подскочил на диване, но вставши, стал спешно надевать кафтан на камзол, застёгивая пуговицы и отыскивая свою треуголку. Я же напротив, сорвал с головы шляпу, и небрежно швырнул её на стол, за которым сидел Шишкин, и на котором лежали карты, письма, донесения, корреспонденции.
-Господа! – сказал я окружающим. – Прошу вас оставить нас наедине с командующим! Тайное предписание Конференции, лично для генерал-аншефа!
-Но, моя императрица, Мария-Терезия…- начал было Сент-Андре, но я его прервал:
-Это касается только российского командования, граф, и не входит в коалиционные вопросы. Как говорят у вас, внутреннее, семейное дело! Прошу оставить нас!
Когда все стали покидать шатёр, я громко сказал секретарю Бахтееву:
-Степан Иванович, будь любезен, встань на входе и не пущай никого, пока мы будем обсуждать воинские дела с господином генерал-аншефом.
Похоже Виллим Виллимович, уже дал трясака, словно попал в полон к Фридриху II. Эко его заколбасило! Я чуть не поспешил было крикнуть: «На колени!», но во время удержался и просто уселся на его диван:
-Садись, Виллим Виллимович, поговорим!
Он осторожно присел на краешек стула, где до сих пор сидел его секретарь Шишкин.
-Ты, ж меня знаешь, граф? – спросил я Фермора.
-Наслышан, граф Ильин!
-Эко, ты ещё пытаешься, кочевряжиться! Ваше сиятельство, вот глянь на копию, со штампом императрицы, - сказал я, кидая перед ним указ, и отворачиваясь  в сторону, наливая себе бокал бургундского, которого генерал-аншеф, предпочитал более всего остального.
Развернув, трясущимися руками, бумагу и прочитав её , Фермор почти сполз с кресла.
-Ты не трясись, главнокомандующий, - сказал я, выхватывая из его рук указ. – Кюстрин это только начало твоего конца. Ты что натворил здесь, изменщик! Кой чёрт ты отправил дивизию Румянцева Петра Александровича, невесть куда. На подмогу шведам? А кто им  грозит?
-Так решил совет, - залепетал Фермор.
-Да, срать мне на твой совет! – заорал я. – ты сколь войска отправил в никуда и не для никого? Придурок шотландский! Вам бы по миру ходить, хер знает кому служить, да деньгу позашибить! А здесь Россия-матушка, я здесь ей служу, и не позволю её гнобить. Генерал-аншеф, ты ить при Гросс-Егерсдорфе и Мемеле отличился, Кенигсберг брал, и что теперь, выпал в осадок! Опамятуйся!
Что он понял из моих речей, я не знаю, но буйну головушку сложил. На грудь и затих.
Весело воевать, затихарившись в своём шатре, на диванчике, но попробуй походи под пулями, как фельдмаршал Салтыков, не обращая на них никакого внимания!
-Слушай меня, граф! – сказал я. – Что случилось, то случилось. Я тебя, ныне не трогаю. Делай как знаешь, но позиция твоя при Цорндорфе – дрянь!
-Я не отхожу к Цорндорфу!
-Отойдёшь! Вот тогда и сообрази как войска, в позиции расставлять! Я ить не стратег, а токмо тактик, но и стратегию разумею. Спотыкнёшься, спознаешься с казематами графа Шувалова. И Тайной канцелярией!
-??
-Я, зараз, отъеду. Со своими казаками. А потом генерал поговорим, и не сумлевайся, разберёмся!
Я вышел из шатра, оставив Фермора дрожать в страхе, и тут же столкнулся с подвыпившим пехотным капитаном. Ох и хотелось, мне врезать ему промеж глаз, после разговора с командующим, но приглядевшись я увидел, что это Григорий Орлов.
-Григорий! Ты что ли? – глупо спросил я.
-О, Владимир Васильевич, ваше сиятельство! – заулыбался он. – Какими судьбами, так далече от столицы, вас сюда занесло. Неужто баталировать приехали?
-Гриша! Ты говори, да не заговаривайся. Я тебе ни какой-нибудь франт. И здесь не просто так прогуливаюсь, уж ты б меня должен знать!
-Шуткую я, Владимир Васильевич, аль не понял?
-Пошёл ты на хер, со своими шутками!
-Вот это дело! – рассмеялся Орлов. – Может от меня какая польза будет?
-Дай оглядеться , Григорий! Потом померкуем, может и будет в тебе нужда. Подходи под вечор…
-А где твоя палатка, граф?
-Гриша, аль забыл? Я отродясь на перинах в походе не засыпал. В коляске буду, вот здеся, около генерал-аншефа…
-И то верно, голова моя дурная! Ты ведь, граф, и в мороз плащиком прикроешься, волосы в инее, снег на усах, а сам хоть бы хны, токмо храп богатырский… За то и уважаю!
-Ладно, не захвали, а то сковырнусь с лошади от похвал.
-Тебя сковырнёшь, как же… сидишь быдто статуй…
-Ладно, довольно лясы точить, давай до вечера…
-Прощай, граф!
-Не пропадай, Григорий Григорьевич!
Я двинулся к своим казачкам, а Орлов повернул в другую сторону. Донцы уже собирались кошеварить, когда  подошёл к ним и отозвал Хорунжего Жванкина в сторону.
-Слушай , Алексей Данилович! – шепнул я ему. – Бери ка двух казачков, да проедемся маленько по позиции. Потом перекусишь, да и я чарку, коль сгонашим дельце, вам налью.
-Слухаюсь, ваше сиятельство!
Мы уселись на коней и двинулись вдоль Одера, прямо на юг, как раз в том месте где была переправа на тот берег, и откуда шла прямая дорога на Берлин. До Берлина здесь было совсем ничего, вёрст 80, не более. Но конечно в прусскую столицу мы не отправлялись , а перебравшись через реку, затаились в небольшой рощице.
-Когось выслеживаем, ваше сиятельство? – спросил в друг хорунжий.
-Забодал ты меня, своим сиятельством, Алексей Данилович! – вспылил я, - Аль забыл, как меня кличут по имени-отчеству?
-Как можно, Владимир Васильевич! – обиделся Жванкин.
-Вот так ко мне и обращайся, когда с тобой под пулями ходим. А уж при генералах, аль других особах можешь и посиятельствовать, а так, оно мне твоё величание ни к чему!
-Любо! – пригладил усы, усмехаясь, хорунжий. – Так кого выглядаем, Владимир Васильевич?
-Да здаётся мне Алексей Данилович, лазутчик должон тут пробежать, вот его бы не упустить. Гляди в оба казачки!
-Не сумлевайтесь, не упустим! – хором ответили те.
Ожидание, однако тяготило. За рекой гремела канонада, в деревьях щебетали птицы, казалось, вовсе ничего не боясь, а курьера, которого я ожидал, так и не было. Мне уже стало казаться, что я поторопился с Фермором, или неправильно рассчитал маршрут, по которому должно было доставлено донесение, но все мои прогнозы оправдались. Послышался топот копыт и на дороге появились два всадника, летящие на запад. Попались голубчики! Я рванул Феникса наперерез и заорал благим матом:
-Господин капитан! Извольте ко мне!
Всадник сначала осадил коня, но потом снова пришпорил лошадь и собирался умчаться вскачь, но это вовсе не входило в мои намерения. Прошляпить шпиона! Только этого не доставало! Я уже приблизился на достаточное расстояние, а посему не отважился стрелять из колесцовых пистолетов (чёрт его знает, куда прилетит эта пуля из гладкого ствола), а посему метнул два ножа, один за другим. Первый попал в задницу капитана (куда я и целил!) и он со стоном вывалился з седла, а его спутнику всадил нож под левую лопатку, после чего тот отбросил поводья и рухнул на круп лошади, которая, ошалев, унесла его далеко вперёд. Догонять покойника мне не было никакого резона, а потому я подъехал к валяющемуся на земле капитану.
-Ну вы их и расчехвостили! – в восхищении сказал хорунжий, подскакав ко мне. – Мне б, ни за что, так не сладить! Я тапереча, Владимир Васильевич, за тобой и в огонь, и в воду. Да хучь куды!
-Ладно, не лопочи, Алексей Данилович! Разберёмся пока с капиташей!
Капитан пока ползал на коленках, так как сесть он не мог, а вырвать из мягкого места нож не удосужился. И правильно, вот бы он посмотрел на метательный нож 21 века, наверное, вообще выпал бы в осадок. Посему я подошёл и вырвал нож из задницы капитана и засунул его в чехол. Из трупа достанем потом.
-Куда так спешим, капитан? – ласково спросил я.
-Вы, к-к-кто-то? – оторопело спросил он.
-Генерал-поручик, граф, Ильин! А ты кто, милок?
-Я, капитан Измайлов, Санкт-Петербургского полка, генерал-майора Панина.
-И куда ж ты так поспешаешь? Не к Фридриху ли в гости?
-Я, да я… по приказу… я.
-Ты шельмец не крути. Фермор послал? К прускому королю? Давай пакет, а то пристрелю, прямо здесь! Ну!?
Я вырвал из-за обшлага кафтана конверт и с хрустом сломал печати. Вот идол, ну всё доложил, как есть! Скотина! И про Кюстрин, и Цорндорф упомянул, куда отходить не собирался! Гадина! Чего ж это так Пётр Великий, приваживал эту иностранщину в Россию! Была конечно от них польза: от архитекторов, живописцев, музыкантов и тому подобной шушеры. А вот где надо голову сложить за отечество – не слишком они распылялись. Всё больше гадили и предовали!
-Придушить бы тебя гнида! – сказал я капитану. – Ты ведь сука не просто отчизне изменил, ты гадина офицерский мундир замарал, честь российского солдата опорочил. Мне вот перед ними, донцами, моими совестно стоять. Как мне людям в глаза смотреть, нехристь!
-Вашество! – в глазах хорунжего стояли слёзы. – Вы токмо скажите…!
-Вздёрнуть его на сажень, поближе к богу! И делов!
Через минуту мы отправились в обратный путь, а капитан раскачивался на ветру, на осине (ведь подобрали жё!). Жванкин хлопнул меня по плечу и сказал:
-Душу не рви, Владимир Васильевич! За всех не отгорюешь.
-Добро! – ткнул я его кулаком в грудь. - Алексей Данилович, так слабость подкатила. Прошло!
-Ну и любо!
Возвращаться – не уезжать далече! Пушки, как и прежде палили, а в крепости видать пожар начался. Сгорят к едрёникам фридриховы запасы. Не фуражу, ни хлеба, ни пороху ему не видать. А порох то ещё рванёт, мало не покажется. Правда каменные стены, в два метра толщиной, а то и более выдержат любую осаду, а остальное сгорит и пушки от жара поплавятся. Вот и стрелять уже стали пореже, не частят. Всё идёт путём, по плану. Вот стоит ли его менять? Не знаю! Одно достоверно сделать могу.
Я подъехал к шатру Фермора и, отпустив казаков, шагнул внутрь. Новый охранник, из числа калмыков, попытался меня задержать. Я захватил его за пальцы и, ломая их, заставил ползать передо мной на коленях, двум подбежавшим идиотам, со злости выбил все зубы, погрузив их в продолжительный сон. Выбежавший секретарь Шишкин, шикнул на остальных, и тут же получил от меня ногой под зад, отлетев за шатёр.
-Пошли все вон! – заорал я на венско-шведскую камарилью. – Желаю с генерал-аншефом говорить! С глазу на глаз! Ну, что гнида, допрыгался, - заявил я, когда все вышли, - жри сука!
 И я ткнул, ему бумагой, в физиономию, стал рвать её на части и засовывать в рот. Он плакал , но ел.
-На, запей , мозельским, енерал, - сказал я , опрокидывая ему бокал на парик. – А теперь тварь запомни! Дёрнешься куда-нибудь убью! И сиди ниже травы, тише воды! Попробуй мне покамандуй! В Сибири сгноблю! Будь словно мышь под веником, не чертыхайся! Понял, старый хрыч!
Он усиленно закивал головой, на том я и вышел из шатра для командующего.
У входа я опять столкнулся с Орловым.
-Григорий, что опять без дела шатаешься? – спросил я.
-А чего делать? Пушки палят, штурм не объявляли, да и врядли будет. Стены крепости не разбить. Хочь внутри всё выгорит и то дело!
-Тут ты прав, от Кюстрина мы вскоре отойдём…
-Ты не колдун, граф, что такое пророчишь…
-Гриша, окстись! И ты туда же! Раз говорю, значит знаю. А ты не гоношись, твоё времечко впереди. Ещё повезёшь адъютанта Фридриха, графа Шверина, сперва в Кенигсберг, а потом и в Петербург.
-А это ты откель знаешь?
-Не скажу! Но запомни! Сбудется! А теперь пошли померанцевой дерябнем, аль тебе гданьская больше по вкусу.
-А с тобой, граф Владимир Васильевич, мне любая водка хороша! Люблю я тебя за душу русскую и ухарство армейское. Уж не обессудь!
-Хватит выхваливать, Григорий! Я тебе не красна девица! Пошли.
Ваня Шубин, малец ушлый, уже развёл костёр и сумел таки поджарить куски свинины, толи на вертеле, толи на каких-то струганных палках. Но пахло аппетитно! Орлов аж зашатался.
-Садись, Григорий, к костерку, пожуём маленько! – указал я ему на табурет, притащенный из повозки. – Ваня, тащи сюда жратву! И всё остальное, разумеется.
Разложили еду прямо на траве, я взял бутылку и налил в фужеры по доброй косушке водки и подал один Орлову.
-А ты, граф, питок! – удивился Орлов.
-Григорий! Пей водку и помолчи! Закусывай, небось оголодал!
-Есть немного!
-Вот и наяривай! У солдата пустое брюхо не к добру.
-Вот за что я тебя уважаю, граф, всё ты глаголешь по существу, без заморочек. Не как наши генералы! Что скажешь всё в блезир. Может ты не от мира сего, али родился ранее времени?
-Всё может быть, Гриша! Жуй и молчи!
Опрокинули один фужер, потом второй, а вдругорядь и третий. Потом закусили мясом с хлебом и захрустели луковкой, здесь девиц не видать, можно было хоть чесноком закусывать. Однако организм принимал только то, что было под рукой, а после всего запили токайским, а прихлопнули всё же кваском, смородиновым.
-Вот, что я тебе скажу, Гриша! Ты ко мне не хочешь, пристроится по службе.
-Кем, граф! В адъютанты, холуём пойти. С ума сошёл, что ли?
-Пошёл ты, Григорий, к чёртовой матери! Тоже мне адъютантом представился! Ты ж меня знаешь! На хрен мне адъютанты нужны? Я их сроду не держал, я что не мужик, без лизоблюдства не управлюсь! Ты за кого меня паршивец держишь? Ить в морду могу двинуть!
-А я ответить, - тихо сказал Орлов. – Ты звиняй , граф, не то ляпнул! Особливо с похмела. Не ругайся.
-Ладно, давай ещё по касухе задорбаним! Я ноне отъеду к Цондорфу, разглядеть позиции. А ты! Прошу, как друга, и как офицера, с Фермора глаз не спущай, тёмен он и ненадёжен. Не верую я в него.
-Будь спокоен, граф Владимир Васильевич! Я службу справно знаю, что мне сказал всё исполню. Да даже не по службе, люб ты мне! Как человек русский, да и просто так.
-Григорий Григорьевич, опять возвеличиваешь! Я тебе не царская особа, а простой дворянин. Не холоп конечно, но и не величина.
-А я тебе, Владимир Васильевич, просто от души говорю. Не за твои ордена, а за заслуги перед отечеством. Правду режу!
-Тогда добро! Встретимся под Цорндорфом. А мне пора! Прощай!
Я кликнул своих казаков, Ивана Шубина с Никишкой Зуевым и приказал сниматься с лагеря и двигаться к деревне Цорндорф. Вот там, что называется, и попируем на просторе.

                Глава 6

                «Цорндорф. Поле битвы.»
Прибыли мы к Цорндорфу 18 августа. Ехали не спеша, хоть и расстояние было в несколько десяток вёрст. До главной битвы (25 августа) оставалось ещё порядочно дней. Но что я смогу сделать за это время, да и стоит ли так откровенно вмешиваться в течение истории, не повлечёт ли это за собой необратимые последствия. Выдрать бы этого Фермора по заднице, да вроде возраст уже не тот, за 60  лет, да и морду ему бить вроде не сподручно! А как бы раньше отметелил, по ВДВшоному от души, чтоб кровью неделю харкал, гад. А теперь, не средневековье, но уже, в век просвещения, не разбивать же ему физиономию в кровь. Значит обойдёмся светской вежливостью, а как иначе?
Мы остановились на Кварченских высотах, где и будет располагать армию Фермор. На севере скат крутой, а южный к деревне Царндорф, пологий. Спереди фронт прикрыт рекой Мицель. С запада овраг Цабергрунд, с востока овраг Хофург. Да ещё в придачу овраг Талгенгрунд будет разрезать русскую армию на двое. Идиотская позиция! Поле битвы представляет замкнутое пространство 9 вёрст с севера на юг, 12 вёрст с запада на восток. На западе лес и река Одер, с юга болота Варты. На востоке, кроме всевозможных оврагов ещё и Цихерский лес. Недалеко на северо-востоке Кюстрин, а на северо-западе деревня Куцдорф. Отступать, в случае чего было некуда. К счастью для Фермора, севернее этой болотистой местности, откуда его могли загнать в болота, были приземистые холмы Кварчен, крутизной уходящие к Митцелю, а пологим склоном к Цорндорфу. Прямо на юге, у деревни Грос-Каммин, единственном пути отступления будет поставлен в виде вагенбурга «тяжёлый обоз», окружённый посадами и рвами.
Русская армия насчитывала тогда 30 тысяч инфантерии,3285 кавалерии и 3 тысячи нерегулярных всадников при 190 пушках полковой артиллерии и 50 батарейной. У Фридриха будет 36 тысяч человек (правда кавалерии поболей, чем в русской армии!), а пушек 117, не считая полковых. Силы вообще-то равные, а тогда в бою всё зависит от таланта полководца.
Какого чёрта Фермор удумал, что Фридрих полезет на его позицию, через реку, да ещё в гору. А потому Фридрих и обошёл русских, зайдя ему в тыл, заняв деревню Царндорф и выполнить атаку по пологим склонам Кварчена.
А что мне прикажете делать? Только ожидать, чем всё это закончиться. Единственное что я попробую сделать, это поставить шуваловские гаубицы, туда куда пойдёт косая атака прусской кавалерии Зейдлица, чтобы проредить их кавалерию и уменьшить потери в русской пехоте. И то не знаю, чем это может кончиться! А вдруг разобьём Фридриха вдребезги и история пойдёт совсем другим путём. Не исчезнем ли мы все с земного шарика.
А пока мы всё-таки поставили палатку, на расположении (будущем!) русских войск и занялись пустым времяпрепровождением. Донцы спустились к Одеру и сетью (запасливые оказались казачки!) наловили рыбёшки. Недаром казаки походного атамана генерала Краснощёкова, ещё при Кюстрине, переплывали реку и захватывали скот, обозы с хлебом, а то и поджигали дома, где квартировались прусские войска. Король Фридрих называл это грабежом, но на войне все действия законны, коль они ведут к ослаблению противника. А кушать хочется всегда, даже летом и даже в чужих землях.
Правда мы такими делами не занимались. Я послал Ивана Шубина с казаками, чтобы закупить в деревне Грос-Каммин продукты. Они и привезли оттуда кур, яиц, молодого поросёнка, а ещё свежего молока.
Вот мы и расселись у костра с пахучей ухой и жареным на вертеле поросёнком. Запросто, как одна семья.
-Ну что скажешь, Алексей Данилович? – спросил я хорунжего, хлебая уху из деревянной миски серебряной ложкой. – Как, одолеем супостата, аль нет?
-Обязаны! А как же? – разгладил усы Жванкин. – Мы что же немчуру не осилим, что ли? Обязаны побить, костьми ляжем, Владимир Васильевич, а одолеем! Не сумлевайтесь!
-Вот и так думаю, хорунжий! Лучше русского солдата нигде не разыщешь, вот токмо поберечь его надо, хошь когда-нибудь.
-Мудрёный вы человек, Владимир Васильевич! – провёл по глазам хорунжий, словно смахнул паутину. – Ни от одного генерала, я не слыхивал таких слов. Низкий вам поклон за то. Что к нам казачкам, да и к простому люду относитесь, как человек к человеку…
-Алексей Данилович! Я ж давно сказал, переставь меня славить! Пошёл ты к едрёникам!
-А вот за то, вам благодарность вдвойне!
-Хорунжий! Ты на вопрос хучь ответь!
-Я ж уже сказал, ваше превосходительство! Не пострамим оружья русского!
-Вот и обрадовал, ты меня, хорунжий! Стоять грудью! А придётся померать, так ведь один раз, дважды не суждено! Так ведь, казак!
-Так, ваше сиятельство! Послужим отчизме и царице-матушке!
Что же посидим пока в засаде. Вот и сидели, пока не прибыл Фермор, который поначалу разместился в деревне Цорндорф, а после этого переместился и занял позицию, отведя позицию в тыл, на несколько десятков шагов.
Я зашёл, вечером 24 августа, в шатёр Фермора. Тот сидел, заливаясь вином, со своим секретарём Шишкиным.
-Что ж, ты Виллимович, сукин сын, просрать сражение хочешь? Ты пушчонки-то шуваловские, на левый фланг поставь, супротив кавалерии Зейдлица, а то ведь так долбанёт, мало не покажется. Солдатиков русских ложить, то просто, ты их для будущих битв схорони.
-Понял, граф! – заулыбался Фермор. – Как прикажете, так и поступлю!
-Ты, сам бы, головой подумал командующий, что ж зря тебя царица на этот пост выставляла!
Зря я этому идиоту так сказал, он сделал всё, да наоборот!
Ровно в 8 часов началось сражение, лишь только рассвело! Всё смешалось на поле боя, я даже не думал, что такое можно наблюдать! У Фермора в первой линии стояли бригада Любомирского, бригада Уварова, бригада Леонтьева и бригада Майтейфеля. Вторая линия Бригада Панина. У Броуна первая линия, это Обсервиционный корпус. Вторая линия – Троицкий, Казанский, Невский, 2-гренадёрский, 4 и 5 мушкерёрские полки. На правом фланге кавалерия Гаугревена, на левом кавалерия Дёмику.
Всё, вроде правильно, но всё не так! Король прусский переиграл русскую армию, или вернее её военочальников!
С утра всё и началось! А когда должно кончиться?
Король Фридрих стоял за деревней Цорндорф, и я приказал деревню эту поджечь! Когда дома загорелись, то это сразу, застило пруссакам глаза, да и зарядные ящики тащить через огонь (порох ведь) было немчуре страшновато.
А после началась свалка, многие потом говорили, что это самое непонятное сражение, не только Семилетней войны. Метание по всему полю битвы было неимоверное. Одни русские стояли насмерть, отступать ведь некуда, да и кавалерии для мощных атак не хватало. Пруссаки обстреляв наш правый фланг, бросили туда кавалерию Зейдлица. Первый и второй Гренадёрский полк русских стоят не отступают. Я впервые увидел, какая неразбериха стоит на поле брани, если нет настоящего полководца, во главе армии. С меня какой стратег, но и я понимаю, что свалка усиливается. Вижу только, что по полю носятся все кому не лень. И только по мундирам, пока ещё не покрыл их пороховой дым, грязь и копоть, можно ещё было увидеть, как двигались по полю сражения: пехота в синих мундирах, с красными обшлагами, фалдами и лацканами, в жёлтых панталонах и шляпах с белым галуном полка Кауница; мушкетёры полка принца Франца Ангальт-Дессауского, в таких же мундирах, но белых панталонах; стояли у пушек канониры в красных мундирах, скакали по полю кирасиры в белых мундирах с зелёными воротниками; гусары в меховых шапках, доломанах и рейтузах со шнурком; драгуны в синих кафтанах с белыми воротниками и обшлагами. Особо были видны гренадёры в высоких конических колпаках.
Всё это ещё было видно в подзорную трубу, пока не усилилась канонада и дым, взрывы и пороховая гарь не застлала даже солнце.
Я не понимал, что мне делать. Отдавать приказы генерал-майору Демику, генералу Броуну, да и хотя бы генералам Чернышёву или Панину мне было не с руки, да и стали бы они им подчинятся? А в придачу я не знал, что скомандовать в этой неразберихе. Вот ведь попал, граф, как кур в ощип!
Недаром эта чёртова деревня Цорндорф, переводится, как «деревня гнева»!
Мои обозы, а вернее коляска, две телеги, да лагерь казачков, находились почти в центре позиции, не так уж далеко от шатра Фермора. Надо двигать к главнокомандующему (холера его бери Виллима!), пущай хоть что-нибудь прикажет своим полкам и эскадронам с высоты, своего полководческого искусства. Я вскочил на карачаевца Агата, кликнул двоих казаков, и помчался к генерал-аншефу. Пули, тем не менее, посвистывали над головой, но у меня не было времени от них уворачиваться. Выскочив на пригорок, я заскочил в шатёр. Так и есть! Ещё кофий не успел остыть, дымится в чашке, а в шатре ни души. Все удрали! Как есть все! И Фермор со своим секретарём Шишкиным, и вся австрийская и саксонская иностранщина, даже генерал-квартирмейстер ( правда, забыв прихватить армейскую казну, которую потом разграбили пруссаки), вот и ищи их теперь. Когда я вышел из шатра, к нему подскакали два адъютанта от князя Голицина и генерала Броуна.
-Донесение, генерал-аншефу Фермору!
Я плюнул себе под ноги и заревел:
-Сбежал ваш, Фермор, мать его! Я генерал-поручик, граф, Ильин, доверенное лицо императрицы Елизаветы Петровны! Передайте, своим генералам, я приказываю от лица императрицы: не отступать, бить пруссаков не щадя живота своего, беречь пушки… И ещё, пущай мыслют сами, как им воевать! Скачите!
Не успел я взобраться в седло, как за спиной услышал знакомый голос:
-Ба, граф! И ты здесь?
Обернувшись, я увидел Григория Орлова в изорванном мундире, с перевязанным плечом, и грязным от пороховой гари лицом.
-А где мне быть, Григорий! А вот ты, чего сюда пожаловал?
-Донесение, Фермору, он где?
-Тьфу! С австрийским бароном Сент-Андре, собирался сегодня, добраться до самого Шведта!
-Сбёг, подлюка! – засмеялся Орлов. – А что теперь?
-А что здесь генералов мало? Пусть воюют сами, без него.
-И то верно! Ладно я до своих!
-Поскачем, Григорий, ко мне, тут рукой подать! Я тебе чарку гданьской дупельтовой налью, все воевать веселее будет.
-А ты прав, граф! Завсегда дело говоришь, скачем!
Весь остаток дня прошёл в каком-то сумбуре, бросаться в атаку, с моими двенадцатью казачками было немыслимо и глупо, а командовать целой армией я не решался, сморозишь глупость да потрафишь ворагу. Вот так и проторчал в глупости и сумлениях я на этой горушке, пока Броун не бросил вперёд кирасир Дёмику, кои пронзили линии Доны и Форкаде.
Потом схватились обе пехоты, но пруссаки не выдержали и побежали. Теперь уже сам король Фридрих оказался в опасности: пажи убиты, адъютанта графа Шверина, утащил в полон Гришка Орлов, со товарищи, трижды король пытался поднять в атаку Силезский полк, но всё напрасно. Шорлемер своей атакой лишь отсрочил разгром прусской армии.
Но солдаты Обсервационного корпуса Броуна, во время сражения добрались до водки, зачем она в армии в этаком количестве ( и эти сосунки, от страха насосались её), а тут опять бросился в атаку со своей кавалерией Зейдлиц, и обратил солдат корпуса в бегство.
Я было хотел броситься в эту мясорубку, даже со своими казачками, но было уже бесполезно, токмо народ губить. А руки, ой как, чесались!
Однако ж пришлось и нам повоевать! Видать заметив при атаке, на холме наш обоз, до сих пор не тронутый, драгуны Зейдлица, около полуэскадрона (человек около сорока) галопом двинулись на нас. Отступать (а тем паче бежать!) было не сподобно, а посему я крикнул хорунжему Жванкину:
-Донцы! За обозы, штуцера и пистоли зарядить! Встренем залпом! Без моего слова не палить!
Я успел заметить, что даже мои люди Шубин и Зуев, подобрав нелде карабины изготавливались к пальбе, а секретарь Бахтеев, тот не отходил от меня, держа в каждой руке по кавалерийскому пистолету, да за пояс ещё два заткнул.
Я отодвинул его рукой и вынул из кобуры, (предварительно свинтив глушитель и, сунув его в карман),  «хеклер и кох», проверил обойму и передёрнул затвор. С вашими штуцерами, казачки, шагов на сто гакать, и я этих прусских ребят со ста шагов валить зачну валить (хоть прицельная стрельба из пистолета и идёт с 50 метров, но приходилось стрелять и подальше). Ой, яко добре скачуть! Гэдак кучно! Вось теперь пора!
Я поднял пистолет, и, не долго прицеливаясь, начал стрелять! Пятнадцать выстрелов, четырнадцать всадников сковырнулись на землю (один ухватившись за плечо, повернул назад)! По полю заметались кони, без седаков, некоторые тащили за собой убитых драгун, которые застряли ногою в стременах. Остальные всадники, ничего не поняв, продолжали скакать вперёд, правда, насколько я понял, пыл их уже немного затих.
Пальба вокруг продолжалась. От порохового дыма, поднявшегося над полем битвы, солнце стало меркнуть.
Драгуны, настолько приблизились к нашему обозу, что можно было уже дать залп, так сказать, из современного оружия. Поэтому я повернулся к хорунжему, и, увидев, его какой-то удивлённый взгляд, скомандовал:
-Донцы! Пли!
Такого грохота, да ещё рядом, мне давно не приходилось слышать. Чуть уши не заложило! Белый дым от выстрелов из штуцеров, заструился над повозками. На удивление даже этот залп из примитивного оружия, повыбивал многих из рядов прусских драгун. И как хорошо не целили казаки, но часть пуль попало в лошадей, которые падали вместе со всадниками, ломая им кости, сбивая наземь других лошадей. В наступающем полуэскадроне готова была начаться паника. Что ж надо было её усилить!
За это время, я сменил обойму и не спеша, стал отстреливать, тех драгун, которые вырывались вперёд. Они по очереди вылетали из сёдел, но в этом гуле, моих выстрелов, никто не слышал, пороховой дым меня не окутывал, и поэтому это казалось непонятным и вселяло ужас. Донцы принялись палить из пистолей, но это было более для острастки, чем для пользы дела. Я успел сделать выстрелов десять, как, остатки драгун, человек шесть-семь не более, чуть ли не вздёрнув лошадей на дыбы, развернулись и дали такого стрекача, что впору было начать хохотать. На этом наши боевые действия, пока, закончились, хотя битва всё ещё продолжалась.
Я спрятал пока не поздно  пистолет в кобуру под кафтан, увидев, что ко мне подходит хорунжий Жванкин. Лицо его выражало удивление, если не сказать полное изумление.
-Эко вы их, ваша сиятельство, Владимир Васильевич! – покачал головой хорунжий. – Як же так? Кильки бачив на свити, а тильки гэткаго николи!
-А с чего ты взял, Алексей Данилович, - усмехнулся я, - что тех драгун с самолично побил. А может кто другой?
-Эх, ваша светлость, я ведь не сопливое дитя! Бачив! Та и кому ещё было. Мы тут на горушке одни, а другие палят далече отсюда.
-А может в засаде, наша инфантерия засела, да давай палить им во фланг.
-Да кака засада, Владимир Васильевич? Тут и сховаться негде, увесь склон, как на ладони. Забижаешь меня , ваше сиятельство, всё шуткуешь…
-Ладно, не серчай, Алексей Данилович! То особый пистоль, тайный, для меня туляки смастерили. Только смотри, пока никому, ни слова!
-Конечно, разумею! – просветлел хорунжий. – А и дал же ты им прикурить! Так и сыпались, быдто горох, с коней. Добрый пистоль! Эх нам бы такие!
-Вы и без того пальнули за милую душу, вон вишь сколько от ваших штуцеров полегло.
-Так то, оно так…
-Вот и будь настороже, хорунжий! Ступай к казачкам, бой ещё не закончился!
Когда Жванкин пошел к своим, вышел немного вперёд от повозок (Бахтеев, конечно тут же, у меня за спиной!) и, достав подзорную трубу, попытался рассмотреть, что происходит на поле битвы. Что же тут можно было увидеть. То там, то здесь подымались клубы порохового дыма, взметались чёрные столбы взрывов, а между ними туда-сюда сновала пехота, носилась в дыму кавалерия, и ни черта невозможно было понять, что происходит. Кто на кого нападает, кто с кем обороняется. В подзорную трубу, вообще, обзор никакой, а без неё, хоть и видна панорама, да всё равно было ничего не понять. Правильно говорили – непонятное сражение. Современная война, эдак 20 века, куда как понятна. А здесь стоят на месте – позиция. Ни шагу назад, нападают на правый фланг, вот его и держи, а левый стоит на месте и любуется, как их товарищей лупцуют. А кавалерия, та и вовсе по полю носится туда-сюда, а нет, чтобы с тыла зайти, да обратить противника в бегство.
Откуда прилетело ядро неизвестно. Скорее всего это был шальной выстрел, случайный, в спешке. Но мне в одну из секунд показалось, что это ядро было предназначено для меня. Я слышал и, как мне показалось, видел, что этот чёрный вертящийся шарик, взлетев по дуге, приближался ко мне. А я стоял, как вкопанный и ждал, а в голове вертелась мысль: «Словно, князь Андрей Болконский, на Бородинском поле!» Мне показалось, что я видел, как ядро, пущенное из прусской пушки, упало прямо передо мной, не долетев шагов десять, прорыв по склону неглубокую канавку и подняв в воздух тучу земли.
Взрывной волной, меня словно подбросило в воздух, больно ударив в грудь. Я даже не успел зажмурить глаза, как всё вокруг померкло. Стало темно, словно в самую чёрную ночь. Но глаза я не закрывал, а наоборот, раскрыл их шире, стараясь хоть что-то разглядеть в этой непроглядной тьме. Сколько бы я не силился, вокруг было, по прежнему, черно, словно я окунулся в чернила. Наконец стали вспыхивать какие-то разноцветные точки, как мне показалось, даже сзади меня. Но это было уже полным абсурдом! Не схожу ли я с ума? Тело своё я не чувствовал и мне казалось, что от него остались только одни глаза, которые вращались во все стороны и всё видели. А как же мозг? Как глаза могут видеть и думать? Это точно сумасшествие!
Разноцветные точки, вдруг стали расти и вращаться, всё быстрее и быстрее, превращаясь в  два ослепительных, разноцветных круга, всё увеличиваясь в размерах. Потом круги стали превращаться в некие воронки, похожие на те, что образуются в реках и морях, наподобие Мальстрёма. Эти воронки, стали удлиняться, вытягиваясь до неимоверных размеров, и изгибаясь, словно гигантские щупальца. Мне показалось, что эти воронки, стали вытягиваться до бесконечности. Затем я словно раздвоился и те глаза, что остались от моего существа, вдруг стремительно полетели в разные воронки. Как такое может быть? Это было последнее, что я успел подумать, прежде, чем опять наступил мрак и сознание покинуло моё тело.


                Часть вторая
                «Холодные звёзды галактики»

                Глава 1
                «Земля в иллюминаторе видна…»

Голова побаливала, но, слава богу, не трещала, как после доброй выпивки накануне. Но всё равно я лежал некоторое время с закрытыми глазами, приходя в себя, и, стараясь вспомнить, кто я и где я. Поначалу ко мне, мгновенно, вернулось моё прошлое, почти что по дням, от пятилетнего возраста, когда я себя помнил, и вплоть до последних часов моей гибели, на поле битвы под Цорндорфом. Да, но если я тогда погиб, то как я могу сейчас, в данную минуту, размышлять и ощущать своё тело, шевелить пальцами (хоть и с закрытыми глазами). Значит, пришёл неожиданный ответ, этот старикашка Сорель, опять меня зашвырнул невесть куда! А вдруг я вернулся опять домой, в Ниццу? Было бы здорово! Надо открыть глаза и оглядеться, но страх не давал этого сделать. Чёрт возьми, чего я трушу! В конце концов двум смертям не бывать…
И я открыл глаза.
Первое впечатление было такое, что я знаю, где я нахожусь и в тоже время, я нахожусь здесь впервые. Словно я проснулся от кошмара и в первое время, ещё нахожусь под его впечатлением, но постепенно понимаю, что всё, что я помнил до сих пор, был сон, а сейчас память мгновенно вернулась ко мне, и я знаю, где я нахожусь сейчас, и кто я.
Огромный дворцовый зал. Потолок с расписным плафоном теряется в темноте, высота его наверное метров двенадцать. Я лежу на огромной кровати, утопая в шелках и бархате, мехах непонятных животных. Кровать на всю длину под балдахином, на четырёх резных стойках из кости, и со всех сторон задернута плотным тканевым пологом, от яркого света двух лун, падающего, через высокие арки, расположенные с правой стороны зала. С левой стороны, стены зала была увешана картинами с изображением необычных пейзажей и сценами сражений. Между картинами, стены были задрапированы тканью и шкурами животных. Пол бал мозаичный из полированного камня самых необычных расцветок. Всё это мне удалось рассмотреть, через незадёрнутый полог кровати, прямо перед собой.
Я сел на кровати и стал щупать себя. На мне была тонкая рубашка из шёлка, панталоны и длинный халат, стянутый на поясе несколькими серебряными (а может и не серебряными) защёлками. Машинально сунув руку, под мягкий, широченный валик, лежавший в изголовье вместо подушки, я достал оттуда кобуру с пистолетом и ремень с чехлами, в которые были вставлены ножи. Я достал пистолет «хеклер и кох», выщелкнул магазин. Полный! На ремне в чехлах, ещё два полных магазина. Я уже догадался, что Сорель опять зашвырнул меня невесть куда, но чудом было то, что и всё оружие, что было при мне при Цорндорфе, тоже осталось со мной. И мало того, что оно никуда не делось, но расстрелянные мною патроны, невероятным образом опять появились в обоймах. Всё оружие! И на том спасибо. Хотя, сколько я не оглядывался вокруг, прежней моей одежды, нигде видно не было. Странно! Ну, да бог с ней! Переживём. Интересно, а как же Мадлен (то бишь Марья Ивановна), неужели осталась там, в Петербурге?
Я сполз вперёд с кровати и ноги мои погрузились в мягкий мех. На полу лежала огромная шкура, напоминающую медвежью. Рядом стояли шлёпанцы на толстой кожаной подошве, покрытые расшитой тканью и украшенные какими-то драгоценными камнями. Я обулся, сошёл со шкуры и огляделся по сторонам. Было довольно тепло градусов наверное 25 С, несмотря на то, что вся правая стена была высоких арках, на круглых каменных колонах, через которые можно было выйти прямо на широченную террасу, ограждённую невысокой каменной балюстрадой из точеных балясин и широкими перилами из полированного мрамора. Арки были до верху завешаны воздушной, почти прозрачной тканью, которая колыхалась, под любым движением воздуха.
Я ещё раз огляделся вокруг. Зал действительно впечатлял своими размерами, если ещё учесть, что в этом помещении находилась всего лишь кровать с балдахином, возле неё, у глухой стены стоял большой деревянный стол, с секретером и двумя креслами. Ближе к кровати стоял высокий платяной шкаф, инкрустированный золотом, а рядом с ним невысокая дверь, ведущая в ванную комнату с бассейном (откуда я это знаю?). В противоположном конце зала была расположена высокая, двустворчатая массивная дверь, высотой около трёх метров. Конечно для спальной комнаты этот зал был огромен, зато дышалось необыкновенно легко, не смотря на то, что было довольно тепло. Больше из мебели в зале ничего не было. Одно я успел заметить, возле стола огромный, чуть ли не в рост человека глобус, а середине на полу утрированно была изображена фигура того чудовища, которое совсем недавно я имел честь наблюдать в подземелье Египта – грифон! Причем эта фигура была мозаичной (голова лошади, туловище льва, крылья дракона) и располагалась она на щите, сверху украшенной королевской короной, внизу два перекрещенных меча, а с двух сторон щита (с одной стороны скопление планет, а с другой скопление звёзд), а ещё ниже мечей на ленте написан девиз: «Храним и умножаем». Насколько я понял, девиз был написан на каком-то стилизованном французском языке, поэтому я и сумел прочитать и понять его.
Глобус меня заинтересовал особенно. Не знаю, из чего он был сделан, но сделан был, совершенно искусно. Поверхность его была рельефной и в совершенно, природных красках. Сразу было видно, где находятся: горы, равнины, леса, болота, пустыни, реки, озера, моря и океаны. Причем всё это было настолько достоверно изображено, что могло показаться натуральным. Даже города были изображены на глобусе столь тщательно, что казалось можно увидеть даже каждую улочку, а то и каждый дом. Никаких надписей на поверхности глобуса не было. На глобусе было два материка, отделённые между собой двумя океанами. Один материк был довольно похож на земную Северную Америку, второй, напоминал фигуру грифона, распластанную по поверхности, без головы и хвоста, но с развёрнутыми крыльями. Материки были почти одинакового размера, с внутренними и внешними морями, окруженные большими и малыми островами, иногда расположенные одиночно, некоторые целыми архипелагами.
Рассматривая глобус, я заметил следующую закономерность. Стоило мне только подумать, глядя на материк, похожий на грифона, что это за земля, как тут же на его поверхности появилась надпись: «Королевство Фрилания». Интересно, подумал я, а где столица королевства, как тут же, город вырос на всей половине глобуса с надписью: «Столица Фрил». Город был, словно объёмный макет. Большие дворцы и площади, от которых расходятся в разные стороны улицы, масса домов от больших двухэтажных, до совсем небольших. Город располагался на холмах и весь был засажен садами и парками. Город был окружён высокой крепостной стеной (очень похожей на Великую китайскую стену, с большими круглыми башнями, на каждом повороте) и двумя въездными воротами, с двух противоположных сторон города. Рядом с городом (если брать земную ориентацию сторон света), с восточной стороны, почти вплотную к крепостной стене протекала очень широкая река Фрелия. Затем я подумал о том месте, где я сейчас нахожусь, и тут же на глобусе вырос большой двухэтажный дворец, расположенный на одном из высоких холмов, окружённый садами и рощами. Здесь же возникла надпись «Резиденция Лорда-протектора». Таким же образом я нашёл расположение в городе королевского дворца, дворцы канцлера и королевского астролога, многие правительственные здания, Храм и патриарший дворец, армейский штаб и казармы и многое другое.
Так и топтался я у глобуса, пока не понял вкратце, где я очутился.
Планета называется Земир. Где она расположена, в какой звёздной системе или Галактике неизвестно. Планета имеет два материка. На каждом материке расположено по одному государству: Королевство Фриландия и Империя Рослар. Материки расположены по экватору, один, можно сказать, в Восточном полушарии, а другой в Западном полушарии. На полюсах никакой земли нет, только один океан. Между двумя материками расположены два океана, один Океан Западных Вод, второй Океан Восточных Вод.
Королевство Фрилания состоит из трёх герцогств: Итулия (герцог Гариб), Валия (герцог Энтих), Рейхелия (герцог Гутлир) и трёх бароний: Спанта (барон Кахот), Швель (барон Тиле), Балог (барон Клосс).
Вот в принципе и всё, что поведал мне глобус, ну и всё остальное по мелочам.
После этого я подошёл к зеркалу. Туманная, слегка голубоватая поверхность, непонятно из какого материала, отражала изображение. Вот он и я, такой какой и был в тридцать лет! Но господи! Волосы, стянуты сзади в косичку, а на щёках длинные острые бакенбарды, которые я никогда в жизни не носил. Это был я, и не я! Я всё понимал, но настолько это было чудно, что казалось, будто это происходит во сне. Я не знал плакать мне или смеяться. Как бы там ни было, на душе было неспокойно!
Не успел я подумать, что хорошо бы было посмотреть, а как я выгляжу сзади, как всё это отразилось в зеркале. Я стоял, открыв рот, даже не повернувшись ни на сантиметр, и вот передо мной изображение, моё изображение со спины. Вот он халат, вот ворот рубашки, выглядывающий из-под него, вот волосы, затянутые хвостом. Я подумал поглядеть на себя с правой стороны и тут же в зеркале, возник мой профиль.
Такой технологии я ещё никогда не видел! Это выходило за пределы сознания. Фантастика и в тоже время, как я успел понять, одежда была совершенно неприхотлива и напоминала земную, 18-19 века, точно так же, как и оружие. Мне трудно было всё это понять, но таковой была действительность, и от этого никуда не деться!
В голове был какой-то сумбур, но с ним придётся жить и неизвестно сколько времени. В полном умопомрачении я вышел на огромную террасу. Слава богу, что знания об этом мире, вселенной, галактике приходили ко мне постепенно, внушая мне чувство спокойствия и понимания, где я в конце концов нахожусь и, что я должен делать. Я опёрся о перила и стал осматривать всё вокруг.
В небе светило две луны. Одна – Мерксир, большая, голубая висела довольно высоко в небе. Вторая – Марсах, белесая, едва поднявшаяся над горизонтом, ослепительно сияла на тёмном небе. Когда состоится парад лун (раз в 14 месяцев) начинается новый год на планете. Днём из-за горизонта появляется местное солнце, которое называется Солер, раза в три больше земного, но светит не столь ослепительно. Планета Земир по размеру напоминает Землю, а потому и тяготение на ней практически земное.
Вид вокруг был удивительный. Дворец был расположен на высоком холме, окружённый с одной стороны оливковой рощей, а с другой садом, где росли яблони, абрикосы, мандарины и сливы, а также всевозможные плодовые кустарники. С террасы было видно, что сад с рощей были ухожены, трава подстрижена, везде проложены дорожки, замощённые камнем. Остальные здания были расположены на склонах холма, спускающегося вниз к крепостной стене, где и ютились самые бедные домишки. Ветер тихо шелестел листьями деревьев. Было необыкновенно тепло, как и должно быть в субтропическом климате этой планеты. Здесь практически не было зимы и только на вершинах очень высоких гор, расположенных на территории империи Рослар, лежал снег и спускались к океану ледники. Эти горы и служили постоянным недовольством империи и территориальными претензиями, которые предъявлялись королевству Фриландия. Отсутствие больших площадей пахотных земель, всегда вызывало недовольство империи в отношении к Фрилании, которая обладала большими площадями полей. Однако, как считало королевство, горные выпасы способствовало скотоводству, что вполне могло способствовать хорошей торговле между государствами. Однако имперские амбиции не позволяли власть имущим в Росларе, понять своего, если не преимущества, то вполне справедливого совместного существования двух государств на планете.
Налюбовавшись красотами города и, особенно, струящимся светом двух лун, я вернулся в спальню.
В это время, в дверь негромко постучали, и не испрашивая разрешения, в зал проскользнул мальчик, лет пятнадцати, с улыбчивым хитроватым лицом, весёлыми, смеющимися глазами и белокурыми волосами, свободно спускающимися на плечи. Одет он был, как и полагается, красиво, но неброско. Рубашка, камзол, короткие, чуть ниже колен штаны, чулки и туфли с пряжками.
-Милорд, вы просили напомнить, - безапелляционно заявил он, - когда наступит полночь. Уже тринадцать часов! Вам пора!
-Куда? – невольно вырвалось у меня.
-Как?! – опешил паренёк. – Вас ждёт королева!
-Я пошутил, Манол, - тут же возникло у меня в голове имя пажа, - давай одеваться.
Пока он подавал мне платье и ремень с кинжалом, я всё думал, а что мне делать с этой королевой.
-Фрэн лорд-протектор! – вдруг заявил Манол. – Вызвать лейтенанта Омуна со стражей?
-Ну их! – отмахнулся я. – Сам меня проводишь.
-А как же указ Верховного Сената о возможном покушении на вас , милорд?
-Я надеюсь проктерианской стражи достаточно, чтобы не пропустить наёмных убийц в переход, между моим и королевским дворцом.
-А как на счёт измены, фрэн лорд-протектор?
-А на счёт измены, пусть начальник тайной службы Скипер думает, это его дело. И потом, чему быть, того не миновать! Всё, пошли!
Манол тут   же двинулся в сторону двери, расположенную возле книжного шкафа и ведущая, как мне казалось, в ванную. Я уже было собирался задать вопрос (что-то в голове у меня ничего не возникало и не складывалось), но во время удержался, а паж, обойдя бассейн, повернул по часовой стрелке один из горевших светильников. Тотчас стенка отъехала в сторону открыв проход в длинный коридор. Если бы я не знал, что здесь находится дверь, то никогда бы её не обнаружил.
Коридор был выложен из грубо обработанных камней, со сводчатым потолком. С одной стороны коридора, метров через десять, на стене были прикреплены светильники. Я никак не мог понять, как в этом мире соседствует супертехнология, в виде сказочных глобусов и зеркал, с обычными масляными светильниками и холодным оружием. Здесь даже не знают, что такое порох, а уж об электронике, наверное никогда и не слышали.
Мы прошли метров шестьдесят, поднялись по небольшой лестнице, и Манол открыл небольшую деревянную дверь, окованную изящными медными пластинами.
-Милорд! Мне вас подождать? – спросил паж.
-Не стоит, Манол! Я возвращусь сам. Будь у меня завтра в десять. Ступай.
Я вошёл в такой же огромный зал, из которого совсем недавно вышел. Сначала я ничего не заметил, насколько большое и ошеломляющее пространство окружало меня, но потом за большой кроватью, под золотым балдахином, я увидел женщину, сидевшую перед огромным зеркалом и расчёсывающую гребнем свои густые, русые волосы. Долго гадать здесь не пришлось, я сразу понял кто это. Мадлен! Вот уж действительно «средь шумного бала, случайно…»! Я не спеша подошёл к ней и почему-то припал на одно колено.
-Неужели это вы Мадлен? Каким образом? – спросил я.
Она лицемерно улыбнулась и несколько преувеличено ответила:
-Я, королева, Мидлона I! А вы кто?
-А я сейчас сниму ремень и так отхожу тебя по твоей очаровательной попке, что ты сразу вспомнишь, кто я такой!
-Да, я припоминаю, - явно смутилась она, - вы лорд-протектор Вальдо Илуэн.
-Мадлен! Будешь продолжать в том же духе, я не посмотрю, что ты королева, и отделаю тебя как следует! Надеюсь это тебе понятно?
-Всё, Владимир, убедил! – рассмеялась она. – Сдаюсь!
-Тогда рассказывай, что с тобой было.
-Я и сама не понимаю. Я легла спать в Петербурге, а проснулась уже здесь, в этой постели. Сначала страшно испугалась, но потом в моей голове появились все воспоминания и даже мысли королевы Мидлоны, а когда я узнала, что ты тоже здесь, то догадалась – скоро я тебя увижу.
-Значит, твой дядюшка опять чудит с моей книгой?
-Конечно! Ведь он хочет вернуть нас обратно на Землю и в наше время!
-А ты не заметила, что опять помолодела, лет на пять.
-Заметила! Да и ты тоже вроде бы не постарел, а стал моложе.
-Метаморфозы!
-Да уж! Ну и что теперь будем делать?
-Что делать? Жить и воевать.
-Это я уже усвоила. После исчезновения короля Мерца XVI, я как его дочь наследовала престол, а император Ромин III из Рослара, кажется решил, что теперь он может предъявить нашему королевству претензии и даже начать войну. Очень уж хочется ему завладеть всей планетой.
-Что ж мне всё время приходится воевать, даже на другой планете. Я думал хоть здесь смогу отдохнуть!
-Бедняжка! – засмеялась Мадлен. – Может быть я смогу тебя утешить?
И она, подойдя ко мне, прижалась всем телом. Через тонкий халат и длинную ночную рубашку, я ощутил даже, набухшие от её желания, твёрдые соски на груди. Кто бы отказался от такого предложения? Только не я!
Вся одежда была мгновенно сорвана с наших тел и устилала весь путь, который мы проделали до кровати, упав в прохладную нежность простыней. Молодость есть молодость, и никаких сожалений по отношению к жене, Адели (а увижу ли я её когда-нибудь?). Наверное природа самое сильное чувство и преодолеть, или обуздать её очень сложно. И видно большинству людей просто это невозможно, если ты не настоящий аскет. Небо бесконечно, а океан бездонен, а секс, кто может сказать, что это такое и чем его можно заменить, или преодолеть! Не знаю! Во всяком случае, когда ты погружаешься в тёплое, влажное лоно женщины, да ещё если она прижимает тебя к себе ногами (наверное со страстью!), а как же ещё, ты теряешь сознание и весь смысл жизни. Что может быть краше! Наверное только картины Леонардо Да Винчи. Кстати его картины я больше всего ненавижу! Такая лабуда! Особенно Мона Лиза Джоконда. Её улыбка вызывает у меня понос. Так должен улыбаться полный дегенерат или полностью умалишённый человек. Видать он раскопал её в каком-то притоне, либо в дурдоме.
Мы занимались любовью всю ночь. В тридцать лет это вполне возможно. Мадлен была словно в дурмане. Стоило ей только коснуться меня пальцами, погладить мою плоть, как я возбуждался, словно похотливый павиан. А она уже ждала меня, истекая соком. Вся простыня под нами была мокрая. Я сбросил её на пол и постелил под низ её халат, но ей было безразлично. Пот струился по её телу, стекая между грудей. Я слизывал эту солёную влагу и возвращал её с поцелуем в жадно дышащий рот, потом ласкал её возбуждённое лоно, и тут же целовал её. Она билась в экстазе и оргазме, кричала, выла и задыхалась, а потом лежала расслабленная у меня на плече и тихо стонала от страсти. Я был рад! Что может быть счастливее, чем удовлетворить женщину. Ничего!!!
Я несколько раз погружался в сонный дурман и, кажется, уже почти засыпал, но в ту же минуту шаловливые, тонкие пальчики Мадлен проникали в самые потаённые места, и я опять погружался в это бездонное, сладкое тело. И это длилось так долго, что в конце я почти терял сознание. Последний раз, мне кажется, меня просто изнасиловали и я по настоящему провалился в глубокую яму тяжёлого сна.
Очнулся я от того, что кто-то тормошил меня за плечо. Еле продрав глаза, я увидел склоненную надо мной голову, увенчанную ярко-рыжими длинными волосами. Смеющиеся, зелёные глаза смотрели на меня с некоторым восторгом. А чего не смеяться девушке в 16 лет, такой молодой и задорной. Именно такой и была служанка королевы Миди.
-Милорд! – она опять потрясла меня за плечо, выводя из задумчивости. – Вам пора уходить. Скоро у королевы будет утреннее одевание и завтрак и вам…
Ну конечно, а мне пора удалиться, чтобы не компрометировать её величество перед придворными. Миди даже не отвернулась, когда я нагишом встал с постели и начал одеваться. Мадлен что-то пробормотала во сне, но так и не проснулась.
-Фрэн лорд-протектор! – коснулась моей руки, своими дрожащими пальцами Миди. – Если позволите, я вас провожу?
-Конечно, милая моя, - и я улыбнулся ей.
На удивление Миди сразу нашла потайную дверь, ведущую из королевского дворца в моё жилище. По прежнему в коридоре горели светильники (неужели они никогда не тухнут и кто, тогда их заправляет?) и мы шли не спеша, бездумно и расслаблено.
В моей спальне, прямо в кресле, дремал паж Манол. Но лишь дверь отворилась, он вскочил и потупив взор, тут же выскочил за дверь. Я думал, что все мои приключения на сегодня кончились. Боже, как же я ошибался!
Миди вовсе не собиралась уходить. Она тряхнула своими огненными волосами, платье, с огромным декольте, упало на пол, и Миди во всей красе стала приближаться ко мне. Первое, что бросилось в глаза, это большие коричневые соски на её высокой груди, и такие же рыжие волосы на лобке её лона. Я конечно не сексуальный монстр (тем более после такой тяжёлой ночи!), но ретивое однако взыграло и, не успел я опомниться, как тут же оказался в постели, абсолютно голый. Я ласкал это тело, пахнущее росистой прохладой, дрожащее, стонущее от сладостной истомы и прижимающееся ко мне с неистовой силой.
Всё остальное было словно в тумане. Крики, стоны, влага внутри её тела, которая, казалось, истекала наружу от каждого моего движения, ногти, которые погружались в мою плоть, прерывистое дыхание и сладкое извержение в конце высшего наслаждения. Я не понимаю почему я не умер. Ещё пару таких ночей и я точно скончаюсь от истощения. Я потерял счёт, сколько раз мы это проделывали с Миди. Наконец она и сама устала, откинувшись на спину, но всё же продолжая гладить мою грудь и бёдра.
-Мне пора, - прошептала она, - любимый мой!
Когда я успел стать любимым, я так и не понял.
-А ты, Миди, не ревнуешь, что я с королевой…
-Нет, моя прелесть! Мне всё равно с кем ты занимаешься любовью, лишь бы ты не забывал меня. Без тебя я умру!
-И как давно… ты это поняла?
-Я знала это всю жизнь! Лишь только родилась.
-Неужели.
-А ты не смейся, любимый мой! Я всегда буду с тобой, а если ты исчезнешь, исчезну и я!
-А вот этого мне не надо! Давай договоримся. Куда бы я не делся, ты остаёшься жить и будешь жить даже без меня! Это тебе ясно?
-Ясно! Я должна повиноваться тебе, любовь моя. Я всё сделаю, как ты пожелаешь, я твоя рабыня. Но неужели ты полетишь к другим мирам на своём грифадре? Ты сможешь сделать это?
-Возможно, милая! Но ты ведь будешь меня ждать?
-Я клянусь, дождаться тебя!
Чем ещё я мог утешить этого ребёнка, который стал самой сильной и могущественной женщиной? Чем ещё!? Пусть она живёт, а сколько я ещё буду находиться в этом мире неизвестно.
Она прильнула к самому моему уху и зашептала:
-Я рожу тебе сына. Сегодня самый благоприятный момент, звёзды предсказывают об этом. Ты рад?
-Конечно.
Ну вот, только этого мне и не хватало, шляться по мирам и разбрасывать своих детей в разные стороны. Во всём этом сладострастии, об этом я как-то не подумал. Можно конечно предохраняться, но существуют ли в этом мире презервативы, а то можно так напугать местных женщин… Вот господин Ильин, учитывай теперь все ситуации и не лети, куда не просят, сломя голову. Сплошные парадоксы! А если ещё и Мадлен…?
-Я должна бежать, любовь моя! Королева меня ждёт.
-Неужели она тоже знает?
-Конечно.
-И ей это безразлично, что я занимаюсь любовью с тобой?
-Да! Ведь у нас так принято, все мужчины имеют несколько женщин и никто от этого не страдает, а только гордятся этим.
-Занятно.
-Что?
-Ничего! Это я так про себя. Всё давай беги.
Миди потянулась на кровати и соскользнула на пол. Её точеная фигурка, чётко выделялась на фоне, ярко освещённой арки. Несмотря на всю мою усталость, мне опять захотелось заключить её в объятия и продолжать любить до полного изнеможения. Но слава богу она быстро натянула на себя платье и, послав воздушный поцелуй, тут же упорхнула в потайную дверь. Я остался лежать на постели и уже было стал погружаться в долгожданный сон, как дверь приоткрылась и в спальню опять проник паж Манол.
-Милорд! – тихо заговорил он, приблизившись к кровати. – К вам просится на приём фрэн канцлер. Говорит что очень срочное дело. Вы его примете?
-А почему бы и нет? Давай одеваться. И потом неплохо бы было чего-нибудь перекусить, распорядись там.
Пока я одевался с помощью Манола, в комнату внесли большой медный таз для умывания, а так же столик, уставленный всевозможными блюдами. Я умылся и сел в кресло. Еду я поглощал молниеносно, словно не ел несколько дней. Я даже не понимал, что я уплетаю. Были скорее всего куриные яйца, сваренные в смятку, какое-то мясо, копчёное и хорошо просоленное, белый хлеб, масло, что-то наподобие чая, сладкого и горячего, а ещё какие-то дивные фрукты – груши с ароматом ананаса, яблоки величиной с арбуз и сливы, совершенно без косточек. Когда я насытился, то велел Манолу позвать канцлера.

                Глава 2
                Космические течения
Когда дверь отворилась, в комнату вошёл человек, которого я никак не ожидал здесь встретить. Ба, знакомые всё лица! Это же надо, ни за что не подумал, что когда-нибудь встречу его вновь. Во так тебе и канцлер Фон Вайн! А, в простонародье, исчезнувший в Африке, со скрижалями, профессор Франсуа Вийон, глава секты сатанистов. Несколько помолодевший, одетый по здешней моде, но всё равно это был он. Казалось он нисколько не удивился, увидев меня здесь.
-Фрэн лорд - протектор, Вальдо Илуэн! – сказал, поклонившись канцлер, и улыбка слегка тронула его лицо.
-День добрый, фрэн канцлер! – улыбнулся я в ответ. – Ну как вам здесь? Не пожалели, что оказались на планете Земир?
-Поначалу, было конечно не по себе. Но теперь привык. Может отбросим маски, только предлагаю старых имён не употреблять, а то забудемся когда-нибудь и попадём под подозрение в Высший Совет Сохранения, к святче патриарху Севрсу. А если станут подозревать там, то дело может кончиться совсем плохо.
-Согласен, фрэн канцлер, я только за. Рассказывайте!
-Вы появились здесь с королевой Мидлоной, она тоже из Франции?
-Вы и это знаете?
-Да, знания приходят здесь сами по себе, в том объёме, в каком их посылает, Хранитель Мирозданья (по нашему бог, Спаситель) или может сообщить, некоторые знания, сам Разрушитель Галактик (сатана!).
-Я не совсем понимаю всего этого? Нельзя ли, фрэн канцлер, поведать мне всё подробно. Да, я тоже получил здесь  знания, но думаю в незначительном объёме. А вы здесь гораздо дольше находитесь и знаете гораздо больше, чем я. Так что рассказывайте, мой дорогой, и поподробнее. И прошу вас, садитесь! Думаю, разговор будет долгим. Но сначала скажите, почему вы не вернулись на Землю, ведь скрижали остались у вас?
-А что толку? У меня не было Книги Света, она осталась там в Египте. И теперь, как я подозреваю, какой-то умник управляется с ней и бросает вас двоих из одного мира в другой. Без скрижалей, он действует наугад и возможно даже, что он не сумеет вернуть вас назад. Я вообще не могу понять, как он управился с Книгой Света и отправил вас в путешествие, во времени и пространстве. Кто он такой?
-Некто профессор, Жюльен Сорель.
-Кто!!!!?
-Вот и я любезный фрэн канцлер, опешил, когда он назвал своё имя из «Красного и чёрного» Стендаля. Хотя может быть это его псевдоним, или кодовое имя. Но теперь и мне делать нечего, только плыть по течению. Но мы отошли от темы, вернёмся, как говорится, к нашим баранам.
Я налил нам с канцлером вино из большого графина в высокие кубки. Оно светилось ярким рубиновым цветом, и было довольно приятно на вкус. Я стал пить его небольшими глотками и внимательно слушать, бывшего профессора Франсуа Вийона. И тот начал говорить неторопливо:
-Я появился здесь в виде канцлера Фон Вайна и сразу стал осваиваться, и получать, где только мог, необходимые знания…
-Вы случайно и здесь, не обратились к Сатане – Разрушителю Галактик?
-Это невозможно, бесполезно, а иногда даже опасно! И Бог, и Сатана сами решают, кому оказывать помощь, а кому нет, как бы вы им не молились и не заключали договора, скреплённые кровью. Правда церковники утверждают обратное, но им выгодно, чтобы люди приносили в храмы и монастыри, щедрые дары. А Бог и Сатана всё же существуют!
-Вы уверены в этом?
-Абсолютно!
-Можете привести доказательства?
-Сколько угодно, но приведу только одно! До того, как вы появились здесь, королевством правил король Мерц XVI и конечно был свой лорд-протектор, но… они исчезли. Появились вы и весь народ, все сановники, все церковники, приняли это, как должное.
-То есть, что значит, король исчез? Куда? – удивился, наконец я.
-Вы знаете, что на планете нет кладбищ, склепов, памятников, мавзолеев и тому подобных ритуальных зданий. На Земире люди не умирают, они просто исчезают. Даже тел никаких не остаётся, так что хоронить нечего. Церковь говорит,- молитесь и вас заберёт к себе Бог, в противном случае вы исчезните в Царстве Разрушителя Галактик, где он собирает всех грешников, в одном из звёздных скоплений или туманностей, а потом, через некоторое время происходит взрыв, и они все превращаются в космическую пыль и уже никогда не возродятся. Совсем по другому поступает с праведниками Бог, он отправляет их в другие миры, где они молодеют и продолжают жить дальше!
-И вы верите в эту чушь?
-Верю! Пусть этот Мировой Разум, или, как здесь говорят, Хранитель Мироздания, но он отправляет в другие миры. Потому что так должно быть. Если в одном мире, что-то прибавляется в материи и во времени, то в другом такое же убывает и наоборот. Это Закон Мирозданья. Вы же сами попали сюда, а теперь стали сомневаться. Вы сами по Книге Света отправляетесь в другие миры, но не верите в это. Бог ли это, Высший Разум, который возможно даже не материален, а может технологии наивысших цивилизаций делают эти вещи, но они происходят. И отрицать действительность, попросту глупо.
-Хорошо, фрэн канцлер, я приму это на веру. Продолжим. Вы узнали где находится планета Земир?
-Думаю, да! Мне пришлось долго общаться с Королевским Астрологом Калостром, который является также и учёным, и в том числе астрономом, копаться в архивах и даже обратиться к Патриарху Севрсу. Но я всё же нашел то, что мне было нужно. Вы конечно уже видели, что звёздное небо здесь совершенно другое, чем на Земле. Потому что мы находимся на расстоянии 2,5 миллионов световых лет от Солнечной системы, в галактике М31, которая называется Туманностью Андромеды. Эта туманность содержит один триллион звёзд и неисчислимое количество планет. Туманность Андромеды, ближайшая к нашей галактике Млечному Пути. Вместе с ним образуют Местную Группу Галактик и входят в Сверхскопление Дева…
-И это всё знают местные астрономы? – спросил я. – И в том числе Астролог Калостр?
-Не совсем так, они конечно многое знают, но в этих рассуждениях присутствуют и земные знания. Я в своё время тоже интересовался астрономией и даже преподавал её в университете.
-Хорошо, фрэн канцлер, место допустим мы определили, но…! Как вы объясните, что мы сумели попасть сюда, на расстоянии 2,5 миллионов световых лет. Даже двигаясь со скоростью свете (что итак уже невозможно!), мы добирались бы сюда миллионы лет, хотя бы в виде корпускул света. Обычному человеческому разуму это кажется, совершенно невозможным…
-Но вы же здесь, разве это не доказательство?
-Скорее это доказывает то, что это возникло в моём воспаленном мозгу, а я по прежнему на земле, лежу в коме и мне это только привиделось. Словно я смотрю фантастическое кино. Я ещё как-то могу представить путешествие во времени, какого-то материального объекта, но забросить на такие космические расстояния…
-Зря вы такого не допускаете! Мы не знаем ни галактических знаний, ни галактических технологий. Возможно пока, наш разум ещё не в силах осознать, или понять те знаниями, которыми обладают существа других миров, возможно они уже стоят на недосягаемой ступени знаний и умеют совершать такие путешествия во Вселенной. Скорость света составляет около 300 тысяч километров в секунду. Но есть, например, теории о сверхсветовом движении! Я читал как-то об этом. Помню такую фразу: «Если для разгона тела с ненулевой массой покоя, затрачена конечная энергия, то тело не сможет достичь сверхсветовой скорости. Но даже на Земле, уже заговорили, что необходима не передача материи, а передача информации об этой материи. Что-то вроде мгновенной телепортации. Говорят так же о возможности  искривления времени-пространства, посредством гипотетических частиц – тахионов. Это моему разуму более понятно. Каким из способов и согласно каких теорий, осуществляются такие перемещения, инопланетными сверцивилизациями, я не знаю. Но то, что это возможно, я убедился, можно сказать, на собственной шкуре. И мне безразлично, разумные ли это существа, либо бестелесный Галактический Разум… Давайте, фрэн лорд-протектор, оставим эти бесполезные споры, о том чего мы не знаем и пока не сможем понять. Может из-за этого, нас и не допускают до этих знаний.
-Согласен, фрэн канцлер! Кое-что я понял, но давайте лучше поговорим о делах насущных и приземлённых, так сказать наших планетарных.
-Хорошо продолжим. Итак планета наша Земир (по массе чуть больше Земли) вращается по  геоцентрической, круговой орбите вокруг солнца Солер. Звезда Солер – это жёлтый гигант, класса G2, с температурой на поверхности около 5900 градусов по Кельвину. Она практически напоминает наше земное Солнце, но масса Солера раз в десять больше солнечной, и если Земля находится от Солнца на расстоянии 8,31 световых минут, то Земир от Солера на расстоянии приблизительно 15,6 световых минут. Благодаря круговой орбите на планете постоянный субтропический климат, здесь не бывает зимы. Вокруг планеты вращаются, уже по геоцентрической и эллиптической орбитам, две луны: Марсах и Мерксир. Марсах это безжизненная луна, без атмосферы, а вот Мерксир, незаселённая, но обитаемая.
-Я не понял, это, в каком смысле?
-В том смысле, что на этой малой планете, есть атмосфера, вода, растения и животные, но отсутствуют разумные существа. Жители Земира, раньше, не раз посещали Мерксир…
-Это что летали туда на космических кораблях?
-Конечно нет! Фрэн лорд-протектор, вам уже давно надо понять, что здесь совсем другие способы передвижения в космическом пространстве. Но об этом, как-нибудь потом, не всё сразу!
-Ваша правда! У меня уже и так пухнет голова от такого обилия информации.
-В своё время вы постигните всё, а теперь продолжим! Ближайшие планеты, вращающиеся также вокруг Солера: Венор, которая расположена ближе к солнцу, безжизненна и необитаема; Плениз, расположена дальше чем Земир от солнца, уже заселена и обитаема. Там расположена одна империя Плениз и народ называет себя пленизцы (всё по названию самой планеты). Ещё одна планета называется Сатор, пригодна к жизни на ней, но не заселена…
-Подождите, фрэн канцлер, вы что же хотите сказать, что планеты заселяют, как колонии. А как же происхождение жизни на них, развитие эволюции…
-Ах, фрэн лорд-протектор, оставьте этот ваш дарвинизм! Вы что же верите в эволюцию и его происхождение видов. Бросьте! Может быть на Земле, в Солнечной системе и было что-то подобное (хотя я и в это тоже не верю!), а здесь совершенно другое развитие цивилизаций, не походящее на нашу галактику. Планету Земир тоже заселяли переселенцы, а иногда (да может и в большинстве) сами не ведая того, как например вы…
-Мне этого совершенно не понять! – махнул я рукой. – Будем считать, что так оно и есть!
-А оно ведь так действительно и было, несколько эпох назад. Зато теперь на нашей планете находятся два народа: фриландцы и росларцы. Каждый народ имеет численность, приблизительно одинаковую, по 2 миллиарда человек.
-Пока ясно, фрэн канцлер, но давайте закончим с космологией…
-Хорошо! Итак в нашей системе имеется ещё так же, пояс астероидов и множество карликовых планет…
-А какой век у солнца Солер? Сколько ещё протянет она, а с ней, как я понял и его планеты.
-Фрэн лорд-протектор, нам нечему волноваться на ближайшие 5 миллиардов лет, когда Солеру стукнет, уже около 10-12 милиардов лет. Только потом наш жёлтый гигант превратится сначала в оранжевого гиганта, потом в красного гипергиганта, затем галактический катаклизм и на месте нашей системы возникнет планетарная туманность, после чего , со временем, из туманности возникнет белый карлик. Всё это конечно тоже будет длиться миллиарды лет, но к этому времени планеты будут уже мертвы, вернее на них не останется ничего живого.
-Да страшная перспектива! – задумался я. – Но действительно, нас это, уже мало будет заботить.
-Вы правильно это воспринимаете! Но поговорим о нашей планете. Итак королевство Фрилания. Королева или король, являются только символом власти, хотя они владеют и управляют областью-маркой Фрилим, куда естественно входит столица Фрил и ближашие города Гора, Рава, Низи. Таким образом королевство разбито на равные по площади и населению 7 частей: королевская марка, 3 герцогства и 3 баронии. Так было установлено уже тысячи лет и поэтому, между ними, нет никаких споров, либо территориальных претензий. В королевстве существует три власти. Первая, это исполнительная власть, в лице Верховного Сената, главой которого является лорд-протектор. В Верховном Сенате заседают: королева, три герцога, три барона, начальник протекторианской стражи, астролог Калостр, Верховный судья, начальник тайной службы, секретарь Патриарха. Кроме того лорд-протектор является Главнокомандующим во время войны. Регулярной армии, королевство не имеет, кроме: пограничной службы, протекторианской службы, тайной службы и адептов Совета Сохранения. Но зато имеет достаточное количество резервников, которые находятся во всех областях королевства.
-Что ж, не хилая организация, - усмехнулся я. – Валяйте дальше!
-Вторая, это законодательная власть, которой является Высший Парлом. Глава его – канцлер, то есть это я. В Парломе заседают законодатели по 10 человек от каждой из областей и по 5 предложителей. Третья, это церковная власть, в лице Высшего Совета Сохранения. Его главой является Патриарх сятче Сервс. Формально церковники не имеют власти над фриланцами ни судебной, ни исполнительной, но тем не менее, имеют службу адептов, которая и преследует еретиков, и может их арестовать, и судить, и казнить. Совет Сохранения может любого человека обвинить в ереси, и тогда не жди пощады. Никто не желает связываться с церковниками, даже высшие сановники, а иногда и короли!
-С церковью всегда так, - махнул рукой я. – Сначала разговор идёт только о религии, о её соблюдении, а потом начинают совать свой нос и в государственные дела, не говоря о делах гражданских. Пусть их! Разберёмся, в случае чего и с ними. Расскажи мне лучше, фрэн канцлер, об империи Рослар! Во всех тайных подробностях!
-Извольте, фрэн лорд-протектор! Империя Рослар, как я надеюсь, вы уже знаете, находится на втором материке нашей планеты и отделена от королевства двумя океанами. Наиболее близкое расстояние между двумя землями, это путь через Океан Восточных Вод. Где-то около трёх тысяч морских миль. Через этот океан в основном и осуществляется сообщения между двумя государствами. На обоих берегах океана построены порты и в королевстве и в империи. Королевство Фрилания не имеет большого флота, ни торгового, ни военного. В этом больше нуждались росларские купцы, им нужно было доставлять на Фриланию скот, а к себе возить зерно, овощи, фрукты и прочее продовольствие. Фрилания никогда не нападала на империю, незачем было. Земли худые, горы, плато, даже боевые действия вести там было несподручно. Поэтому Фрилания имеет две эскадры боевых судов: по несколько стопушечных линейных кораблей, а также с десяток сорокопушечных бригов, а ещё бригантины, шхуны и быстрые разведывательные суда. Империя имеет больший флот, но в основном из-за наличия в нём, транспортных судов, для перевозки десанта и артиллерии. А военных судов имеет в принципе такое же количество, да и армия у обоих государств, как и вооружение практически одинаковые. С обеих сторон выставляли, в последних войнах, до 700 тысяч человек инфантерии, пушек до 200 орудий, правда кавалерии в королевстве было в три раза больше, до 300 тысяч всадников. Вот такой расклад вооружённых сил в наших государствах.
-Да, это пожалуй, настоящие сражения, миллионных войск, - улыбнулся я, - и всё на бедных землях королевства. Это ж какие разрушения производят такие войны, я представляю!
-Ну, войн, положим, не было уже, столетия полтора! Так бряцание оружием, да мелкие пограничные конфликты и то в основном с контрабандистами. Но сегодня мы на грани войны с империей.
-Почему же на сегодняшний день, случилось такое, что два государства собираются воевать, друг с другом? – спросил я.
-В империи Рослар к власти пришёл император Ромин III,  совсем недавно!
-Тоже появился неизвестно откуда, как и мы?
-Похоже так! Но появился с целым семейством: императрицей Алексией, цесаревичем Алеком и цесаревнами Антией, Ромунией, Рослией и Ксерией.
-И что с того? Странно, что он прибыл сюда с таким большим семейством? Такого, что, раньше никогда не случалось?
-Случалось всякое, но не в этом дело! – сказал канцлер. – Нынешний император сразу установил полную диктатуру, разогнав даже единственный коллективный орган – Императорский Совет. Он сразу стал милитаризировать империю, готовить армию и флот, и одновременно выставлять всевозможные претензии королевству Фрилания. Это амбициозный, злобный и воинственный правитель. Его цель не забота о собственном народе, а завоевания других земель, на которых он собирается, чуть ли  не ввести рабство. Он посылал несколько нот, но сегодня прислал ультиматум, который и будет зачитан королевой Мидлоной, на Верховном Сенате.
Вот, что называется с корабля, да на бал! Да видать ещё какой бал! Только недавно воевал при Цорндорфе, но там я не командовал армией, а здесь видно придётся. Это тебе, майор, не в разведку с группой спецназа ходить, тут десятками, сотнями тысяч командовать, да ещё не современной армией, а вооружённых оружием 18 века. Здесь и тактика должна быть соответственной. Одна колонна марширует сюда, вторая туда, пушки на флангах, кавалерия в засаде… Чёрт его знает, как тут командовать? Но надеюсь в армии должны быть генералы и офицеры, которые возможно знают, как надо воевать с такой армией. Хотя войны здесь не было уже несколько столетий, так что участники боевых действий врядли остались в живых, либо это выжившие из ума старики. Вот, влип, так влип!
Но делать нечего! Значит будем воевать!
-Фрэн, канцлер, а какие требования в ультиматуме.
-Это неизвестно. Только королева в Сенате, имеет право вскрыть конверт с ультиматумом и зачитать его. Но по донесению наших шпионов, там территориальные требования, с возможностью поставить во главе герцогств и бароний, своих наследников, а может и ещё что-нибудь похуже, в виде выплат, ежегодных контрибуций. Конечно королевство не пойдёт на это. Приняв такие условия, народ теряет свободу, а королевство – государственность.

                Глава 3
                Верховный  Сенат

Деваться было некуда, приходилось идти в Сенат. Идти – это не самое главное, самое главное будет заключаться в том, как поведут себя сановники, какое подтвердят решение. Но ведь решение придётся выносить мне, а я боялся ошибиться. Теперь я стал уже жалеть, что в Сенате не будет канцлера (бывшего профессора Вийона), которого я раньше здорово недолюбливал, точнее, даже ненавидел, а теперь он мне бы здорово пригодился на этом совете. Он и человек бывалый, можно сказать умный и  давно здесь живущий.
Мы проговорили с ним почти до обеда, а совет должен был состояться ровно в два часа пополудни. Перед обедом, который готовил для меня слуга Юзиль, мужчина, лет шестидесяти, с приятной наружностью, я снова вышел на террасу. Солнце Солер висело уже высоко в небе и казалось просто огромным. Если на земное солнце, нельзя было смотреть без специальных приспособлений, то Солер был словно в дымке(скорее всего из-за некоторых свойств здешней атмосферы), но на небе не было ни облачка. Долго конечно тоже не насмотришься, но, даже взглянув мельком, можно было осознать его размеры, раза в три больше земного Солнца. Всё вокруг выглядело ещё прекраснее, чем ночью. И река, блестящая под лучами Солера, и крепостная стена, и крыши домов, покрытые красной черепицей, и деревья в саду и парке, шелестящие блестящей листвой и отбрасывающие длинные тени на мощённые камнем дорожки. Два фонтана, украшенные непонятными скульптурами, разбрызгивали воду, иногда мимо чашей.
При такой красоте, вовсе не думалось ни о какой войне, а хотелось улечься в парке под деревьями и целовать прохладную грудь служанки Миди.
Но в итоге, меня позвал Юзиль и я пошёл обедать. Пока я уплетал за обе щёки, приготовленную вкуснятину (какое-то тушеное мясо с овощами, рыбный салат, фрукты, соки и вино), слуга вынес парадное платье или сказать больше, мундир, с эполетами. Тем не менее одежда всё равно отличалась скромностью и красотой расцветки. После обеда ритуал одевания.
Белая рубашка с кружевными манжетами, жёлтый камзол, светло-коричневый мундир с эполетами, расшитый золотым галуном, такого же цвета брюки с поясом, к которому пристёгнута шпага, с инкрустированным эфесом и драгоценным ярко-жёлтым камнем, вделанным в рукоять. Но когда Юзиль протянул мне туфли с большими пряжками, я покачал головой:
-Нет, Юзиль! Принеси ботфорты. Совет будет военным и выглядеть в этих туфлях, словно бальный шаркун, не пристало.
Он улыбнулся и вышел, а через некоторое время ,уже натягивал мне на ноги, высокие, чёрные сапоги. Он совсем не обратил никакого внимания, на то, как я надевал наплечную кобуру, под мундир, и засовывал в неё свой «хеклер и кох». Потом он протянул мне красную ленту, одеваемую через плечо, с укреплённым на ней орденом, видимо из платины и золота с рубинами, в виде восьмиконечной звезды.
-Что ты мне даёшь? – удивился я, зная, что в королевстве нет наград, и потому никто их не носит. Здесь вообще всё очень скромно, начиная от одежды и еды и кончая чинопочитанием. И как я буду выглядеть с этой багряной лентой и сверкающей орденской звездой.
Юзиль, склонил голову, почтительно держа ленту с орденом на вытянутых руках, и сказал:
-Милорд! Это орден Арктура! Единственная награда королевства Фрилания, в честь первого короля Арктура, причисленного к лику святых. Таких орденов только три! Первые два кавалера этого ордена, жили когда-то в Первую эпоху Императоров, они давно ушли от нас.
-Откуда ты всё это знаешь? – удивился я.
-Милорд! Вы кажется забыли, что я не столько слуга, сколько ваш секретарь, а поэтому должен знать многое или почти всё.
-Хорошо! Но почему у меня этот орден, спустя две тысячи лет, и тем более единственный!?
-Фрэн лорд-протектор! Посмотрите, что написано на этом ордене: «Свобода, честь и отвага». Вот почему этот орден у милорда!
-Но чем я его заслужил, когда?
Юзиль, как мне показалось, хитро улыбнулся и сказал:
-Этот орден, милорд, у вас недавно… И потом, по статусу, этот орден, наверное единственный в Мирозданье, который даётся за прошлые многочисленные заслуги и за надежду, на честь и отвагу, в будущем…
-Какие прошлые заслуги? Откуда вы…- удивлённо воззрился на него я.
-В Мирозданье ничего не проходит бесследно и память в том числе, никогда не исчезает, милорд!
-И это всегда и всем становится известно?
-Что вы, милорд! Тогда бы во Вселенной наступил бы хаос! Вы представляете, что получилось бы, если все, про всех, всё знали? Такая привилегия даётся крайне редко, может действительно, одна на несколько эпох и во всём Мирозданье.
-Всё, ты меня убалтал, Юзиль, хватит! Я думаю, а удобно ли это будет? Ведь, как я понял, об этом ордене мало кто знает.
-Мало кто! – согласился Юзиль. – А удобно ли? Ведь вы сами сказали, милорд, дело серьёзное и к тому же военное… Я считаю не только удобно, но и нужно!
-Давай! Была не была!
Я одел орденскую ленту, Юзиль дернул шнурок звонка, и в комнату, тут же, чеканным шагом, вошёл лейтенант протекторианской стражи Омун, в парадном мундире, красно-коричневых цветов, при шпаге. Этакий молодой человек, лет двадцати, кровь с молоком. Следом за ним в комнату проскользнул и паж Манол, тоже одетый в парадный пажеский мундир. Омун, боднул головой, и провозгласил:
-Фрэн лорд-протектор! Cтража готова!
-Хорошо, мой лейтенант. – сказал я и обернулся к нему. – Идём. Манол, ты тоже идёшь со мной.
Надо было видеть их изумление, когда они узрели мой орден: у пажа, глаза на лоб полезли, а у лейтенанта, отвисла нижняя челюсть. Я дал им минуту, чтобы прийти в себя, посмотрел на Юзиля, который, улыбаясь, поклонился мне, потом, придерживая левой рукой шпагу, двинулся к выходу.
Лейтенант Омун, тут же метнулся к двери, распахивая все два полотна, а я, потрепав пажа по плечу, подтолкнул его вперёд и пошёл за ним следом. За дверью вдоль стен, в два ряда, стояли шесть гвардейцев из стражи, в таких же красно-коричневых мундирах, с саблями на перевязи, держащие двумя руками перед собой, ружья с длинными, треугольными штыками.
Лейтенант Омун скомандовал:
-Для сопровождения! Правая шеренга - напра-, левая шеренга – нале – во! На плечо! Марш!
Впереди шагал лейтенант, со шпагой наголо, за ним шёл я с пажом Манолом, в окружении с обеих сторон гвардейцев, благо ширина коридора это позволяла. Гвардейцы шагали, едва не задевая штыками, горящие на стенах светильники. Как я знал, идти было недалеко, потому что зал заседания Сената, находился прямо в резиденции лорда-протектора.
Стук сапог, маршировавшего пешего кортежа, гвардейцев протекторианской стражи, казалось, разносилось по всему дворцу. Мы были уже почти рядом с залом Сената, когда лейтенант Омун, остановился у незаметной ниши в стене коридора и, нажав на потайную пружину, открыл дверь в потайной ход, через который, лорд-протектор первым появлялся в зале Сената, минуя приёмную своей резиденции.
В эту дверь и вошли мы с пажом Манолом, и пройдя метров пять, открыли вторую дверь, очутившись в зале заседаний.
Да, зал впечатлял! Я уже привык к высоченным потолкам и невероятным объёмам помещений, но здесь было нечто другое. Не буду распространяться об убранстве этого зала, выдержанного в строгих тонах. Всё в мозаике, в камне, в драпировке из бархата. Зал представлял собой прямоугольное помещение, шириной метров 20 и длинной метров 50, без окон, с арочным потолком и двумя входами: один из которых вёл в приёмную резиденции лорда-протектора, а второй в коридор, ведущий в королевский дворец. У входа в королевский дворец, в зале, стоял трон, а рядом невысокая скамейка. Посреди зала, стоял длинный стол из красного дерева, вдоль обеих сторон которого, были выставлены, резные деревянные стулья с высокими спинками, по восемь штук. В дальней стороне стола, в торце, стояло высокое, кожаное кресло – место Главы Верховного Сената.
На стенах с одной стороны, были вывешены небольшие портреты, большинства лорд-протекторов, которые служили королевству Фрилания, на противоположной стене, портреты королей и королев, карта Фрилании и всё это было украшено картами битв, доспехами, оружием. В дальнем углу стоял уже небезызвестный мне глобус, только раза в два больший, чем у меня в спальне.
Обстановка вполне соответствующая для проведения, довольно серьёзных советов. Строгая, но в тоже время, подающая надежду на лучшее. Торжественная, но немного домашняя; честная и, вселяющая в меня надежду, что я обязательно всё сделаю, для свободы, чести и отваги.
Я прошёл к своему месту во главе стола.
-Манол! – спросил я пажа. –Ты писать можешь?
-Милорд! Конечно же!
-Тогда записывай всё, что буду говорить я! Ты понял? И больше ничего!
-Да, фрэн!
-А, теперь Манол, объявляй совет!
Паж подошёл к двери, открыл её и увидев за ней лейтенанта Омуна, кивнул головой. Лейтенант распахнул двери и провозгласил:
-Фрэны! Совет Верховного Сената, объявляется, со изволения королевы и лорд-протектора открытым! Прошу ваши милости, занять свои места!
В зал потянулись мужчины, одетые в самые необыкновенные одежды.
Первыми в зал вошли три герцога: герцог Гариб (высокий 40-летний и приятный) из Итулии, герцог Энтих (полноватый, строгий 60-летний старик) из Валии и герцог Гутлир (молодой 30-летний, немного заносчивый человек) из Рейхелии. Они все уселись за стол по правую руку от меня. После чего в зал вошли три барона: барон Кахот (смеющийся полный человек, с рыжими длинными усами и необыкновенными зелёными глазами, лет 40) из Спанты, барон Тиле (спокойный пожилой человек, самый старый из всех присутствующих, около 70 лет)  из Швеля  и барон Клосс (очень умный, твёрдый правитель, лет 50, с достойными и правильными советами) из Балога. Бароны уселись о левую руку от меня.
После чего в зале появились: астролог Калостр, капитан Вэнк (мужественный плотный человек, лет 40, с лицом , прорезанным широким шрамом от правого виска до левой щеки), начальник протекторианской стражи, Верховный судья королевства Хатор и секретарь Патриарха Есак. Начальник тайной службы Скипер, вошёл последним и тихонько уселся на самом краешке красного, длинного, деревянного стола. Когда все с шумом расселись (было видно, что сановники, практически все, находятся в некотором возбуждении), я поднялся и объявил:
-Фрэны! Королева Фрилании – Мидлона I!
В зал торжественно вплыла королева (а на самом деле девица Мадлен!), следом за ней двигалась служанка Миди, неся перед собой большое серебряное блюдо, с уложенным на него большим, голубым конвертом. Все встретили её стоя, но королева уселась на трон, Миди примостилась на скамейку, а Мидлона простёрла руку, призывая всех сесть на свои места.
-Фрэны! – сказала она. – Император Ромин III, направил нашему королевству ультиматум! Прошу заслушать его Верховному Сенату, и под Главой Сената, лорд-протектором, высказать своё мнение и ваши предложения, для наших дальнейших действий.
Королева взяла, протянутый ей служанкой конверт, и стала читать ровным и спокойным голосом:
                «Королеве Фрилании – Мидлоне I.
                УЛЬТИМАТУМ
Я, Император Империи Рослар, Ромин III, требую, чтобы королевство Фрилания, приняла мои требования и выполнила следующее:
1.Королева Мидлона, берёт в мужья, наследника моей Империи Цесаревича Алексия и её королевская марка, становится вассалом моей Империи.
2. Цесаревны Антия, Ромунья, Росли, Ксерия становятся правительницами герцогства Валии, баронии Швелия, баронии Балога и баронии Спанта.
3. Все остальные провинции королевства, выплачивают ежегодные контрибуции, в размере 70 процентов доходов.
4. Если мой ультиматум не будет принят и не подтверждён в течении 20 суток, Империя объявляет войну и вторгается на территорию королевства.
5. После победоносной войны, все государственные структуры королевства должны быть отменены, высшие сановники уничтожены, либо изгнаны из планеты.
6. Фриландцы, которые не подчинятся имперской власти, будут объявлены рабами, как и всё их потомство.
                Император Ромин III.»
Прочитав этот текст, королева Мидлона бросила бумагу на поднос, и откинувшись в кресле, замолчала.
Я начал осматривать лица герцогов и баронов, и других членов Сената. Одни из них стали бледные, словно смерть, другие багровые, словно нагретые от костра, но трудно было понять, толи это всё от страха, толи от, вспыхнувшей внезапно ярости. Однако ни одного вскрика, ни воплей, ни топота ног и кулаков о поверхность стола, только тишина.
Я не слышал, никогда, более наглого и бездумного ультиматума, не подкреплённого (как я понял из слов канцлера!) никаким военным превосходством, или какой-нибудь и вовсе сверхестественной силой. Это было письмо глупца или умалишённого человека. Но глупец, никогда долго не пробудет у власти, а сумасшедшему, место только в дурдоме. Хотя может быть я чего-нибудь не знал, но моя интуиция подсказывала, что я всё-таки прав.
Пока многие, с удивлением, рассматривали мой орден Арктура, я представлял себе императора Ромина. Старый, 60 летний, кривоногий император-карлик, с безумными глазами – вот каким он мне казался. А может я его, когда-то и видел? Но где? Императрица Алексия, была ему под стать, как и цесаревич! А вот цесаревны, были совсем другого поля ягодки, словно это были не родные, а приёмные дочери (только потом я узнал, что это были дочери его младшего брата, убитого императором, когда он расчищал себе путь к власти!). Два брата – две противоположности! Один, злобный карлик, другой доблестный рыцарь. Такой сути много в мирозданьи!
-Фрэны! – громко сказал я, не вставая с кресла, и лениво усмехаясь. – Прошу высказываться! Что вы думаете, об этом безумном заявлении, выжившего из ума, старого идиота?
Поднялся такой рёв, что я счёл ,за нужное, пока промолчать. Что толку пытаться переорать толпу. Пусть успокоятся сами, а я пока понаблюдаю, кто , как реагирует. Смотреть было довольно интересно. Орали почти все, повернувшись друг к другу, неистово жестикулируя руками, кроме двух человек. Совершенно спокойно вели себя астролог Калостр и начальник
тайной службы Скипер. Наверное это спокойствие было в их характере, да и при их службе, я думаю, такая нервозность врядли  бы приветствовалась. Но другие…! Ох, как я их понимал! Только что им было предложено, либо кануть в безвестность, либо покончить жизнь самоубийством, что, в конце концов, вело к одному: потере власти и благосостояния! А это трудно пережить!
-Что ж, фрэны, - вновь заговорил я вновь, как только шум немного утих, - кто же выскажется по этому поводу! Такой ультиматум, как мне представляется, очень большая глупость правителя. Вам это не кажется?
-Это не просто глупость, - сказал самый старый, барон Тиле, - это скорее всего непродуманная наглость, не имеющая под собой, никакой объективной основы.
-Если, император желает войны, он её получит! – опять зарычал герцог Гутлир, самый молодой в Сенате. – Надо уничтожить этого наглеца, со всей его армией!
-Правильно! – поддержали его большинство сенаторов. – Императору надо преподать достойный урок!
Но некоторые промолчали и я внимательно наблюдал за ними.
-Не кажется ли вам, фрэны, - задумчиво сказал я, - что это уловка императора. Не могу поверить, что он настолько глуп. Конечно самолюбив, жесток, может даже безрассуден, но глупец врядли смог бы долго управлять такой империей. Я думаю, этим ультиматумом, он хотел привести нас в ярость, чтобы мы бросились, сломя голову, в бой и тем потерпели поражение в войне. Такое может быть?
-Вполне возможно! – сказал рассудительный барон Клосс. – Нам необходимо знать, какую армию ведёт на нас император. Иначе мы не сможем принять правильного решения. Может Начальник тайной службы, расскажет нам о противнике?
Все обернулись к Скиперу, а я рукой указал ему, что он смело может говорить. Начальник тайной службы поднялся, и откашлявшись, глухо заговорил:
-Лорд-протектор и досточтимые фрэны! Мы располагаем, почти всеми необходимыми сведениями. Лазутчики тайной службы, давно находятся на землях империи, и исправно присылают нам сведения, правда последнее время, работать там стало сложнее. Тайные агенты императора, выявляют всех подозрительных и уничтожают их, в связи с этим мы понесли некоторые потери, среди наших людей…
-Это так! – влез в разговор секретарь Патриарха Есак. – Наша служба адептов, тоже доносит из Империи Рослар, что идут большие гонения и преследования, даже на церковь. Храмы закрываются, либо разрушаются вовсе. Началось уничтожение священнослужителей и в первую очередь был брошен в темницу архиепископ Росларский Грэн, почтенный церковник 75 лет. Об этом злорадно сообщил , Патриарху святче Севрсу, император Ромин! Кроме того преследует всех верующих, убивая их, либо превращая в рабов. Святче, просил передать лорду-протектору и Верховному Сенату, что он и все священнослужители будут молиться Хранителю Мирозданья, чтобы он ниспослал победу вашему оружию, а при необходимости будут оказывать и любую земную помощь.
-Передайте мою благодарность святче Сервсу! – сказал я, приложив правую руку к груди. – А теперь продолжим, прошу вас фрэн Скипер.
-Вот, что стало известно! – продолжил начальник тайной службы. – Cразу, после прихода к власти, император Ромин III, стал собирать армию. Во-первых, он мобилизовал всех мужчин, которых только можно было отыскать в Империи (многие прятались в горах, многие калечили себя, чтобы не идти на войну, многие не выдержали муштры и стали калеками), во-вторых, он стал строить флот  и изготавливать оружие (пушки, ружья, сабли, и производить большое количество пороха). Таким образом, на сегодняшний день император собрал армию в составе: 750 тысяч инфантерии (гренадёров, мушкетёров и егерей), 110 тысяч кавалерии (10 тысяч драгун, остальные гусары), 190 орудий, из них 3 тяжёлых пеших батарей, всего 50 орудий, остальные все пушки небольшого калибра. Самое большоё, что имеет империя – это флот. Эскадра, которая движется к Фрилании,…
-Как движется? Уже? – вдруг не выдержал астролог Калостр. – По моим подсчётам, расположению звёзд они должны были выступить только через два месяца?
-Значит, ваши звёзды вас обманули, мэтр Калостр! – возразил я. – Продолжим!
-Эскадра, - продолжил Скипер, - состоит из 8 стопушечных, 6 восьмидесятипушечных и 10 сорокапушечных линейных кораблей. Остальные 20 судов бриги, бригантины, шхуны, они вооружены 6-8 пушками среднего калибра. И наконец имперский флот имеет 1170 транспортных судов, для перевозки солдат и лошадей, а также продовольствия и боеприпасов. Транспорты (часть из них) вооружены 8-10 мелкокалиберными пушками для самообороны. Вот такие военные силы движутся на нас. Могу добавить последние поступившие сведения. Император настолько уверен в победе, что сам возглавляет свою армию и даже взял в поход всё своё семейство!
-Пожалуй, это оплошность с его стороны! – подтвердил я. – Нельзя быть таким самоуверенным! Но хотелось бы узнать, какой армией располагаем мы? Герцог Гариб, вы как адмирал-генерал, сообщите сведения о нашем военном флоте.
Герцог Гариб, с лицом приятным, но «обветренным, как скалы», поднялся и заговорил:
-Лорд-протектор! Наш флот конечно не настолько велик, как имперский и тем более он разделён на две эскадры, которые курсируют на западном и восточном побережье. Мы должны защищать свои земли не только от имперских войск, но и просто от контрабандистов и корсаров. Всего в двух эскадрах у нас: 2 стопушечных корабля, 10 сорокопушечных линейных кораблей и 25 бригов, бригантин, шхун по 8-10 средних пушек, да 8 люгеров по 16 мелкокалиберных и средних пушек, которые выполняют разведку, передачу сообщений и захват мелких судов контрабандистов.
-Очень хорошо! – сказал я. – Фрэн Скипер! Я думаю, вам известны планы нашего уважаемого императора, глава тайной стражи должен знать всё!
-Вы правы, фрэн лорд-протектор! – впервые усмехнулся он. – Но у меня, с моим богатым опытом, складывается впечатление, что вы знаете, даже гораздо больше , чем я! Я - тот, который должен знать всё! Мне порой становится страшно, а глядя на ваш орден Святого Арктура…
-А вы, не бойтесь фрэн Скипер! Бояться надо только предателям! Все остальные недостатки человеку можно простить, даже глупость и лень. Так я понимаю, что император будет высаживаться в районе порта Свон?
-Вы, как всегда правы, лорд-протектор, от вас ничего не укрыть!
-А сражение он думает дать на равнине Свея?
-Зачем вы меня расспрашиваете? – удивился Скипер. – Вы ведь знаете абсолютно всё! Зачем?
-Фрэн Скипер! Это всё так просто! Всю последнюю эпоху, бои между империей и королевством велись только на этой равнине, такова тактика этих боёв. Император Ромин, я думаю не будет в этом оригинален, он тоже двинется сюда. В этом месте можно двигать войска цепями, каре, колонами, но мы сделаем совсем по другому…
-И как же, фрэн лорд-протектор? – спросил барон Кахот, смеясь своими зелёными глазами. – Я, всё же надеюсь остаюсь, генералом-фельдмаршалом и мне хотелось бы знать, какую тактику мы избираем для грядущего сражения?
-Вы остаётесь барон, генерал-фельдмаршалом, и мы разберём всю тактику предстоящей битвы, но… Для начала мне бы хотелось, чтобы все подтвердили, что с каждого герцогства, баронии, королевской марки будут предоставлены по 100 тысяч инфантерии, 30 орудий и 50 тысяч кавалерии. Все согласны?
Единодушно поднятые вверх руки, подтвердили своё согласие и только королева, скрепила своё обещание, посланным мне воздушным поцелуем. Как ни странно, это никого не удивило!
-Рассмотрим, фрэны, что же у нас предстоит впереди! – сказал я и протянул, возникший в руке жезл, который вытягивался и, тут же на столе возникла карта (или скорее всего макет) равнины Свея, недалеко от Восточного побережья. Чем больше я думал, тем больше рельеф местности приобретал натуральные очертания, и показывалось то, что могло располагаться на этой территории.
Все , напряжённо уставились на макет, а я , водя жезлом, который то удлинялся, то сокращался, стал выдвигать свою тактику приближающегося сражения:
-Пока флот империи, приближается к нашим берегам, мы занимаем позиции для боя…
-И тут же атакуем их войска, пока они высаживаются на нашем побережье! – вскричал опять герцог Гутлир.
-Фрэн герцог! – спокойно сказал я. – Не знаю известно ли вам, но атакующая сторона, теряет в три раза больше солдат, чем обороняющая. Нам это надо?! Нет, мы будем выжидать и уничтожать противника! Мы на своей земле, мы больше её знаем и нам здесь проще воевать. А ещё, скажу я вам, когда нападают на твою землю и свободу, солдат начинает сражаться с большим остервенением и отвагой.
-Вы правы, лорд-протектор! – улыбнулся барон Тиле. – Я давно не видел такого мудрого главнокомандующего и даже не читал о таком! Я весь в вашем подчинении, как и все мы.
-Не надо петь мне фимиамы, фрэн барон, - сказал я, - в Верховном Сенате всё решается коллегиально!
-Из-за этих слов, лорд-протектор, я вдвойне должен верить вам!
-Не верьте! Думайте!
-А это, третья причина, но вы для меня…
-Всё барон, не будем конкретизировать…
-И в этом вы правы! Дела говорят гораздо больше, чем слова!
-Вы правы!
-В таком случае посмотрите. Равнина Свея с двух сторон окаймлена лесом, на западе небольшая возвышенность. Идеальное место для расположения войск, в том числе для обороны. Насколько я помню, недалеко от порта Свон, где, как я понимаю, собирается высаживаться десант империи, расположена крепость-форт, того же названия…
-Точно так, лорд-протектор, - заявил барон Кахот, - никогда ранее империя не пыталась захватить форт Свон. Он защищает порт с моря и с материка. В нём находится 1500 человек и достаточное количество дальнобойных орудий, чтобы флот империи, находился далеко в океане, а не на рейде в порту, иначе он попросту будет уничтожен. Десант, обычно, высаживается гораздо южнее порта, вне доступа от орудийных бастионов форта. Но взять его империя никогда не пыталась, хотя иметь у себя в тылу такую крепость, я думаю, никому не хочется. Ныне такое положение, вернее всего, повторится.
-Я тоже так предполагаю, - сказал я, - в таком случае у нас есть некоторое время. Первое, что нам необходимо сделать, Это перевести, и немедленно, вторую эскадру с западного побережья, и расположить её под охраной пушек форта Свон.
-Всю эскадру? – спросил адмирал-генерал, герцог Галиб. – А как же охрана, нашего западного побережья от контрабандистов и корсаров?
-Для корсаров и прочей нечисти, - сказал я, - будет достаточно небольших судов: шхун, бригантин и люггеров, а линейные корабли и бриги отправить на восточное побережье. Я понимаю, что силы нашего флота (по пушечному вооружению!) в 2,5 раза меньше имперского флота, но расположившись под защитой дальнобойных орудий форта, они сдержат бомбардировку, нашей территории вражеской эскадрой. Все согласны?
-Я, как адмирал-генерал, - встал герцог Галиб, - полностью поддерживаю предложение лорда-протектора и преклоняюсь перед его прозорливостью. Часть второй эскадры прибудет под стены форта Свон через месяц!
-Не будет ли это слишком поздно? – возмутился астролог Калостр. – Ведь, как говорит Начальник тайной стражи, фрэн Скипер, эскадра уже вышла в море?
-Мэтр Калостр! – усмехнулся я. – Для астролога и предсказателя вы не слишком прозорливы! В это время года на планете дуют сильные западно-восточные ветра, что существенно сдерживает продвижение кораблей имперского флота, а к тому, что транспортные суда имеют крайне малую скорость, то по расчёту они доберутся до нашего побережья, не ранее, чем через 2-2,5 месяца… О чём кстати и говорили ваши звёзды! Верьте звёздам!
-Значит у нас ещё есть время? – обрадовался генерал-фельдмаршал, барон Кахот.
-Никакого! – отрезал я. – Никакого! Не надо тешить себя иллюзиями! Смотрим на карту!
И я стал водить жезлом по карте, показывая, что и как должно быть сделано, кто и где должен был занять свои позиции
-Итак, дорогие мои, фрэны! Я приказываю всем сухопутным войскам быть согласно расписания, генерал-фельдмаршела, барона Кахота, занять место своей дислокации. Смотрите: здесь располагается инфантерия, по-полковно, согласно полкового регламента, кавалерию скрываем в этом лесу, справа кирасир и драгун 250 тысяч всадников, 60 тысяч гусар для защиты подвижных батарей, которые ударят во фронт наступающих войск. Инфантерию ставим в центре. Если войска успеют, я бы предложил, возвести фашины, за которыми можно укрыть хотя бы часть пехоты. На флангах возводим редуты, для установки артиллерийских батарей. Три батареи по 16 легких орудий в конных упряжках, под прикрытием гусар, отводим вот сюда в тыл. По команде они могут передислоцироваться, сюда, или сюда, быстро установить орудия и открыть огонь по наступающей пехоте противника. Разгром противника должна довершить кавалерия. При отступлении противника, а точнее сказать его бегства, наша эскадра может помешать, перебраться им на транспортные корабли. Вот такой мой основной план. Конечно во время сражения могут произойти изменения обстановки. В таком случае тактику придётся решать по сложившейся ситуации. Итак, фрэны сенаторы, принимается ли такой план?
-Единогласно! – провозгласил генерал-фельдмаршал, барон Кахот.
В подтверждение его слов, все подняли руку, сжатую в кулаке, вверх, даже сама королева.
-В таком случае, - я поднялся из-за стола, - совет Верховного Сената закрывается. Прошу всех срочно отправиться в свои провинции, объявить о немедленной мобилизации. Стараться набирать людей опытных и умелых. В артиллерию предлагаю привлечь пушечных дел мастеров, они много стреляют, испытывая пушки после литья. Нельзя терять ни минуты. До встречи на поле боя, фрэны!
На этом Верховный Сенат закончился.

                Глава 4
                Грифадр Мо

В эту ночь ко мне опять пришла Миди, заявив, что королеве нездоровится (как я понял в связи с особенностями женского организма) и она желает побыть в одиночестве. Слава богу! Если так будет продолжаться и дальше (как это было вчера!), я долго не проживу на этой благословенной планете. Однако в эту ночь, Миди была на удивление спокойной и удовлетворённой, но очень нежной и немного грустной. Конечно, мы всё равно занимались любовью, ласковой и умиротворённой, без дикой страсти, но казалось, от этого получали ещё большее удовлетворение. Я опять падал в пропасть, а Миди стонала, плакала и теряла сознание от удовольствия.
-Что же ты плачешь, глупышка? – спросил я.
-Ведь война начинается, а на ней всё может случиться. Ноет моё сердечко, боюсь, не увижу я тебя больше. Не быть нам вместе. Вот и гложет меня грусть!
-Глупышка! – улыбнулся я, опрокинув её на спину.- Не бойся! Ничего со мной не случится, я ведь главнокомандующий! Рыженькая моя! Ты ведь мне сына обещала, как же я могу уйти, не повидав его?
-Он уже во мне! – зашептала Миди мне на ухо.
Я не выдержал и с силой овладел ею. А когда под её крики, всё кончилось, я не заметил, как уснул, повернувшись на бок, даже не выходя из неё.
Утром я проснулся один. Миди уже не было в постели. О ней напоминал, сохранившийся запах цветочной росы и след от её головы, на лежащей рядом подушке.
Не успел я позавтракать, как в комнату проскользнул паж Манол.
-Фрэн лорд-протектор, к вам канцлер со срочным известием!
-Так зови его! Что застыл, как столб!
Канцлер Фон Вайн, торжественно вошёл в зал (да профессор Франсуа Вийон умел обставить своё появление!) и сразу, как говорится, взял быка за рога:
-Фрэн лорд-протектор! Вчера заседал Высший Парлом и все 105 его членов, единогласно, одобрили решение о начале войны с империей. Мало того! Лорд-протектор на время военных действий, нарекается лордом-магистром, наивысшим званием, которым обладал только один человек в Мирозданье, будущий король, Святой Арктур, орден которого ты теперь обязан всегда носить на груди.
-Зачем всё это, фрэн канцлер? – спросил я.
-Битва предстоит нешуточная! Мы не воевали, больше ста пятидесяти лет, у нас нет обученных воинов. Только ты способен воодушевить воинов и избежать ненужных смертей. И потом только ты сможешь один разгромить целую армию!
-Я! В одиночку разгромить миллионную армию? Ты с ума сошёл, фрэн канцлер!
-Нисколько! Я говорю то, что знаю, фрэн лорд-магистр! У меня есть для тебя два известия. Не знаю, плохие они или хорошие, но ты должен увидеть, что я тебе покажу. Ты готов, лорд-магистр?
-Идём!
Я быстро оделся и мы, в сопровождении пажа Манола, стали подниматься по лестнице куда-то наверх моей резиденции. Пока мы шли, канцлер продолжал разговаривать:
-То, что вы увидите сейчас, возможно вам уже доводилось встречать на Земле, при последнем посещении Африки. Скажите, что вы знаете о таких мифических существах, как грифон, симаргл, сфинкс, химера?
-Конечно что-то слышал, но в точности рассказать не берусь! Вы бы меня ещё спросили о драконах…
-Вы правильно заметили, фрэн лорд-магистр! О драконах я как-то позабыл, а следовало бы сказать. Летающего дракона вы наверное знаете. Этакое чудище с длинным хвостом и большими перепончатыми крыльями. Везде  летает и выпускает огонь из пасти…
-Разумеется, канцлер, я немного знаю о драконах!
-А остальное всё очень просто! Грифон – это существо с туловищем льва, головой орла, белоснежными либо золотыми крыльями и передними лапами с острыми когтями. Симаргл – это, собака- птица, причём никто точно не знает, как он выглядит (и он ли вообще!). Химера – чудовище с головой и шеей льва, туловищем козы и хвостом змеи. Сфинкс – существо с головой человека, лапами и телом льва, крыльями орла и хвостом быка. Все они где-то существуют во Вселенной!
-Вы в это верите? – изумился я.
-Разумеется! – невозмутимо сказал канцлер. – В это я верю! Вы сейчас тоже поверите, когда увидите своего грифадра.
-Своего?!
-Да! Этот грифадр, принадлежит вам, лорд-магистр!
-У меня нет рабов на этой планете! Я не держу рабов нигде и никогда!
-Он принадлежит всем лордам-протекторам, которые служат королевству Фрилания. Они передаются по наследству. Грифадры живут тысячелетиями. Ваш ещё молодой, ему только две эпохи, более 2 тысяч лет. Вы готовы?
-Это невероятно! Но постараюсь не удивляться.
-Я думаю, несколько подготовил вас от шока, но всё же, то, что вы услышите, перевернёт всё ваше сознание. Будьте к этому готовы.
-Конечно! Я уже столько повидал и узнал, что до обморока меня трудно довести. Я готов ко всему! Идём!
-Ваше слово, лорд-магистр, высший закон!
Мы, наконец поднялись на крышу резиденции, устланную каменной плиткой, сквозь которую пробивалась жесткая зелёная трава и мох, а возле высокого, по пояс, каменного парапета даже выросли несколько небольших деревцев, похожих на оливу. Крыша была большая, но в одном её торце стояла башня, круглая с конусной черепичной крышей, украшенной флюгером в виде развевающегося знамени с изображением грифадра. Я уже приблизительно догадался, что грифадр, это то существо, что было изображено в виде статуэтки на Ковчеге Могущества в африканской пустыне. Жуткое воспаминание!
На входе в башню стояло два гвардейца из протектарианской стражи. Вход был закрыт тяжёлой дубовой, окованной металлом, дверью.
-Открыть! – скомандовал я.
-Не могу, фрэн! – ответил гвардеец.
-Ты знаешь, кто я! Я лорд-магистр, Вальдо Илуэн! Открыть немедля, иначе я убью тебя!
Гвардеец бросил оружие на землю и упал на колени.
-Фрэн лорд-магистр! – вскричал он. – У меня нет ключей! Ключи у лейтенанта!
-Марш за лейтенантом, и если через минуту эти ворота не будут открыты, я прикажу их взломать! Марш! К чёртовой матери!!
Гвардеец не успел сделать и двух шагов, как ворота вдруг заскрипели и открылись, находившаяся за ней решётка поднялась, а все окружавшие меня застыли словно в ступоре. Один гвардеец застыл на бегу, держась на одной ноге, в невероятном порыве, второй, пытаясь присесть на скамью, на полусогнутых ногах, опёршись на ружьё, канцлер, вытирая потное лицо носовым платком, паж Манол, выпучив глаза и хватая себя за грудь, а я вошёл в башню.
Внутри неё находилось существо размером с лошадь. Но лошадью была только белоснежная голова, с густой красивой гривой и голубыми умными глазами. Эта голова украшала тело огромного льва, с переливающейся шерстью бело-голубого цвета, по бокам которого были сложенные крылья, золотистого цвета. На шее этого существа и на четырёх лапах были оковы с цепями вделанными в каменную кладку. Я, почему-то смело вошёл в башню и остановился перед ним.
-«Вы теперь лорд-магистр?»- прозвучало у меня в голове.
«Телепатическая связь» - подумал я.
-«Конечно! А как же мне ещё с тобой общаться хозяин?»
-«Я тебе не хозяин!» - подумал я.
-«А кто же?» - удивился грифадр.
-«Не знаю! Но у меня нет ни рабов, ни слуг!»
-«Как же ты живёшь, без рабов и слуг? Как управляешься?»
-«Как приходится»
-«И еду сам себе готовишь?»
-«Конечно! Я что зломак? Я всё могу!»
-«Никогда не встречал таких людей!»
-«Похоже, ты вообще людей не встречал…»
-«Ха-ха! Это надо запомнить!»
-«Ты сказал, что я твой хозяин. Почему?»
-«Мы грифадры всегда принадлежим кому-то. Я всегда принадлежал лорду-протектору, но лорд-магистр это гораздо выше. Я рад!»
-«И скольким лорд-протекторам ты принадлежал?»
-«Уже и не вспомню, наверное 28-ми. Тебе это важно?»
-«Нет! И ты всегда сидел на цепи?»
-«Да! Люди боятся нас. Когда-то, как говорил мой отец, эта планета была планетой грифадров. Потом пришли люди и мы стали жить с ними вместе. Вместе летали, вместе воевали, вместе горевали и радовались. Потом люди стали нас вдруг бояться и принялись убивать. Теперь нас осталось немного, не более 20 грифадроф, и те живут только во Фрилании, но нас тщательно прячут. Обидно!»
-«Да, обидно»
-«Ты меня тоже боишься?»
-«А зачем?»
-«Я ведь страшный! Я всё могу!»
-«Ты не страшный, а красивый и я тоже что-то могу! Ты ведь тоже хотел меня заворожить, чтобы я застыл – не вышло?»
-«Не вышло.» - понурил он голову.
-«Не кори себя. Это не твоя вина. Ты, знаешь откуда я?»
-«Догадываюсь.»
-«Может я там лучший. Ты ни в чём не виноват! Запомни! Всегда может найтись тот, кто сильнее тебя. Подходи к этому философски. Ты умеешь многое, чего не умею я!»
-«Точно?»
-«Я тебе никогда не буду врать! Даю слово!»
-«Какое слово? Что это значит?»
-«Даю клятву! Это ты понимаешь?»
-«Это понимаю!»
Я подошёл к грифадру, поднял его могучую лапу, теплую и мягкую, и одним рывком отстегнул оковы. Надо сказать они были настолько примитивные, что я не понимаю, как такой умный зверь, не сумел их снять с себя. Я освободил его полностью, а, когда снимал оковы с шеи, заглянул в лошадиные глаза и увидел, как скупая слеза скатилась из глаза, но я постеснялся её вытереть, а только повернулся к нему спиной и вышел из башни. Усевшись на ступенях, я дождался пока вышел грифадр и лёг на бок, положив мне голову на колени. Я гладил белоснежную гриву и разговаривал с этим необычным существом.
-«Скажи, как тебя зовут?» - спросил я.
-«Мо.»
-«И что это значит?»
-«Ничего! Отца звали М, мать О, вот и вышло Мо! У моего сына, если он у меня будет, имя уже будет из четырёх букв. Мы, грифадры живём очень долго!»
-«Вы умете летать между звёздами?»
-«Только от планеты к планете. Между звёздами никогда! Это очень сложно!»
-«Но ведь там космос, ледяной холод и нет воздуха! Как же вы можете там летать?»
-«Мы летаем в космическом течении, которое видим только мы. Окружаем себя атмосферой планеты, на которой живём и плывём по космическому течению, словно малая планета…»
-«Таким образом, вы можете брать с собой и человека? Вот как люди путешествуют на грифадрах в открытом космосе, летая от планеты к планете…»
-«Ты очень мудрый человек, лорд-магистр!»
-«Нет, мой друг Мо, я простой!»
-«В простоте твоя мудрость! А это ещё сильнее, чем ты думаешь!»
-«Ты мне веришь Мо?»
-«Теперь, да!»
-«Пойми мне очень сложно разбираться в вашем мире. Ты гораздо старше меня и мудрее…»
-«Ты утрируешь, лорд-магистр! Мы с тобой одного возраста. Две тысячи лет для грифадра, это тридцать лет для человека…»
-«Милый Мо! Мне не тридцать лет, а гораздо больше, если вы знаете!»
-«Ах, да! Перемещения во времени и пространстве… Как я мог это упустить, согласно теории слоёв Калистро, каждый раз, когда происходит перемещение, человеческая особь молодеет, но память сохраняется… Значит вам было…»
-«Да, любезный Мо! Мне было, по человеческим меркам, уже за пятьдесят…»
-«Я же говорил, что вы мудрый! А я перед вами ребёнок!»
-«Брось Мо! Ты много повидал в жизни, или скажем так, в течении жизни, в её временном параметре, а это многого стоит, и в жизни человека и в жизни грифадра. Ты знаешь и понял многое. Тебе надо научиться анализировать свои знания, тогда тебе не будет равных.»
-«Ты меня этому научишь?»
-«Конечно, я ведь не жадный!»
-«А не боишься, что я стану мудрее тебя, и начну обманывать?»
-«Мудрый никогда не бывает глупым. Только глупец надеется на шантаж и проявление силы. Шантаж можно легко отбить, многими методами, а на силу всегда найдётся большая сила, которая сможет тебя сломать.»
-«Ты лорд-магистр, более мудрее, чем я мог предполагать…»
-«Бедный мой Мо! Я не столь мудр, как ты думаешь, я просто жизнь хорошо знаю.»
-«А разве можно познать жизнь?»
-«Никогда! Но у жизни можно учиться! И чем больше ты узнаёшь, тем умнее становишься.»
-«Лорд-магистр, ты никогда не говоришь слово «мудрый», почему?»
-«Потому что мудрый – это совершенный, это тот, кто познал всё, а таких людей почти не бывает, скорее всего их просто нет! Человек всегда хочет познать большее, но возможно ли это? Я думаю, что тот, кто мнит себя мудрецом, на самом деле является обыкновенным глупцом. Вселенная – непознаваема!»
-«Вот поэтому, ты и мудр, лорд-магистр!»
-«Прекрати восхвалять меня, Мо. Хотя, если тебе так будет проще думать, я не возражаю.»
-«Ты пришёл ко мне с просьбой?»
-«Не думаю.»
-«Тогда зачем?» - удивился грифадр.
-«Меня привёл, канцлер, но ты его, скажем так заморозил, и я не знаю, что он хотел мне сообщить.»
-«Хочешь, чтобы я его отпустил?»
-«Не надо, я это сделаю сам»
-«Извини, лорд-магистр, я забыл, что ты… умнее меня.»
-«Не умнее, а опытнее… или скажем так более…хотя это смешнее говорить, что я пожил побольше тебя: пятьдесят лет и две, с лишним, тысячи лет, велика разница… Хотя не время наделяет тебя знанием и мудростью, время только даёт опыт, что тоже немаловажно. Но без знания не бывает и опыта. Что-то мы с тобой зафилософствовались, дорогой Мо, а у нас война на пороге. Не одолеем врага, не быть ни нам, ни королевству…»
-«Ты знаешь, лорд-магистр, кто послал сюда императора Ромина III?»
-«Догадываюсь! Скорее всего Разрушитель Галактик! Ведь это его слуга?»
-«А ты прозорлив не в меру, лорд-магистр! Именно он!»
-«И что теперь, сложить руки и сидеть?»
-«Не знаю»
-«Зато я знаю, палец о палец не ударишь, ничего не будет»
-«Не понимаю…»
-«Это и неважно. Будем воевать, даже с Разрушителем Галактик!»
-«С ним воевать невозможно! И победить его нельзя!»
-«Ничего! И не таким рога обламывали. Поборемся!»
-«Как?»
-«А ни как!»
Я присел на ступени, очень уж надоело стоять на ногах, и хлопнул в ладоши:
-Канцлер! Подойди ко мне!
Канцлер встряхнул головой, словно очнувшись от долгого сна, и заговорил заплетающимся языком:
-Удивительное чувство, всё слышать и понимать, и не суметь не сказать ни слова, ни сделать, ни малейшего движения. Одновременно загадочно и, в тоже время страшно! Я вижу вы, фрэн лорд-магистр, уже договорились с грифадром?
-Да , некоторым образом! Зачем вы сюда меня привели?
-Нам необходимо лететь…
-Далеко? На другую планету?
-Нет! Это здесь, рядом, но очень надо!
-«Он прав! – сказал грифадр. – Это поможет тебе победить, лорд-магистр!»
-«Ты думаешь?»
-«Я знаю!»
-«Ты со мной полетишь?»
-«Я тебя понесу. Иначе ты, без меня не доберёшься, а тебе, лорд-магистр, надо долететь очень быстро. Одень на меня седло. Канцлер полетит вместе с нами, иначе я не найду то место…»
-Канцлер Фон Вайн! Ты летишь со мной?
-Без меня ты не управишься. А если не увидишь, что я хочу тебе показать, не победишь императора. Теперь всё зависит только от тебя. Или ты, или он!
-Как ты будешь туда добираться?
-Конечно на своём грифадре! У нас, у всех высших сановников в королевстве, есть свои грифадры…
-Что ж, летим, канцлер! И немедленно!
-«Ты готов, Мо? – спросил я.»
-«Конечно, лорд-магистр!»
-«Тебе кажется доставляет удовольствие, повторять моё звание!»
-«Конечно! Я первый грифадр, который служит лорду-магистру!»
-«А как же король Арктур?»
-«У него не было грифадра»
-«А как же он летал между звёздами и вообще…»
-«Сам по себе…»
-«Это возможно?»
-«Тогда это было возможно…»
-Всё! – сказал я. – Прекратим эти ненужные разговоры. Время дорого! Фрэн канцлер, сколько нам лететь до этого вашего загадочного места, как далеко…?
-Отсюда, до отрогов Дейских гор, километров триста, а оттуда до побережья и форта Свон, не более 70-ти километров.
-И за какое время мы пролетим эти триста километров?
-«Я могу лететь со скорость чижа!» – горделиво ударил лапой грифадр.
Это , если мне не изменяет память, километров 160 в час, при такой скорости просто сдует с седла.
-«Такая скорость, Мо, нам просто не нужна, а ты ко всему прочему быстро устанешь» - сказал я.
-«Я никогда не устаю, лорд-магистр!»
-«Хорошо! Но, пить и есть тебе надо?!»
-«В том понимании, как это делаете вы, люди?»
-«А в каком ,другом это может быть?»
-«Грифадры не пьют воды и не едят пищу. Они заряжаются космической энергией, поэтому и живут так долго!»
-«Я тебя понял ,Мо! Нам пора, вон видишь, уже летит канцлер. Давай ка за ним!»
Седло на грифадре, было довольно интересным. Словно рыцарское, с передней и задней спинкой, поводьями привязанными к луке седла, но однако без стремян. Вместо них, были прочные кожаные петли, куда можно  продеть ступни ног. Грифадр коротко разбежавшись, взмахнул длинными и широкими крыльями, и тут же оторвался от поверхности крыши, плавно поднимаясь всё выше и выше.
Я летал и на самолётах, и на вертолётах, и на планерах, и на дельтапланах, и прыгал с парашютом, но этот полёт был чем-то незабываемым. Поначалу свист в ушах, слёзы в глазах и поэтому ничего не было видно. Но потом я обнаружил, вложенные в кармашек седла очки, больше похожие на маску для подводного плавания, и натянул их на лицо.
И опять чудо внеземной цивилизации. На стекле проступили зелёные значки, которые указывали (как я потом понял!) расстояние до объекта, куда устремлялся мой взор, скорость полёта, температура воздуха, ориентация по сторонам света и даже, время полёта до цели. Правда неслись мы с приличной скоростью, и если не сдуло меня из седла, то только потому, что приходилось крепко держать поводья, но одежду прямо рвало на груди и так долго продолжаться не могло. Я приказал  Мо снизить скорость, тем более, что мы уже обогнали канцлера на его грифадре. После этого мы полетели медленнее и очень скоро, и как-то незаметно вдали показались вершины Дейских гор, самых высоких в королевстве Фрилания.


                Глава 5
                «Аллигатор»

Горы постепенно приближались. Они представляли собой довольно длинную цепь горных вершин, конец которой скрывался в белесо-голубоватой дымке. Мо ещё больше замедлил скорость полёта и летел непосредственно за грифадром канцлера, а тот приблизившись к горам, стал облетать одну вершину за другой, пока наконец не устремился вниз. Плавно паря в вышине грифадр канцлера, стал снижаться и я увидел, что он планирует на довольно широкий карниз, расположенный на одном из склонов горы. Но ни это поразило меня, а то что примостилось на этом карнизе. Вертолёт!! Я пожирал его глазами и только потом заметил, что возле него стоит человек и машет руками, словно привлекая к себе внимание. Можно подумать, что мы его не увидим!
Бог с ним, с этим машущим манекеном, но откуда здесь появился вертолёт, вот загадка! Хотя правда хотелось узнать и что это за человек, возле машины, какое он имеет к ней отношение. Ладно не будем торопить события, сядем, тогда во всём разберёмся. Пока грифадры осторожно примеривались, чтобы сесть на карниз не поранив ни себя, ни всадников, я успел приглядеться к стоящему внизу вертолёту. По двойному винту и характерному корпусу, я понял, что это ударный вертолёт КА-52 «Аллигатор». Это же подтверждал российский «треколор» на хвостовом оперении и номер 082 красующийся на силовой установке. Вертолёт был выкрашен в камуфляжный цвет с жёлто-зелёными пятнами и ещё, что я успел заметить, на нём было установлено 4 подвесных, топливных бака.
Наконец то грифадры установили точку посадки и резко пошли на снижение.
-«Что это за машина, стоит там внизу?» - спросил меня Мо.
-«Эта машина называется вертолёт. Она летает в небе.»
-«Действительно летает? Но у неё почти нет крыльев…»
-«А ей крылья не нужны, это же машина. Но летает она раза в два быстрее, чем ты!»
-«Значит теперь, лорд-магистр, ты будешь летать только на ней? А как же я?» - обидчиво сказал Мо.
-«Сначала надо посмотреть, сможет ли она полететь, для этого надо топливо, керосин! А я не знаю, есть ли он у неё. А потом Мо, эта машина нужна только для войны! Во время мира она ни к чему, так что не волнуйся, победим императора и его армию и я опять буду летать с тобой!»
-«Она что, умеет убивать?»
-«Конечно, если у неё есть патроны, снаряды, бомбы и ракеты! Но я пока, этого не знаю. Вот сядем, тогда и разберёмся. А пока мне нечего тебе ответить. Приземляйся уже, наконец!»
-«Хорошо.»
Мо стремительно ринулся вниз и сел точно возле грифадра канцлера, пробежав всего несколько шагов, и сложил крылья. Я выбрался из седла и облегчённо вздохнул. Как бы там ни было, а на земле всегда чувствуешь себя спокойнее, на чём бы ты там не летал. Вдвоём с канцлером мы направились к вертолёту, но человек, который махал нам руками, двинулся нам навстречу. Пока мы шли, я спросил:
-Фрэн канцлер, это то, что вы хотели мне показать?
-Разумеется!
-А откуда он здесь появился? И главное как?
-Так же как и вы…
-Я надеюсь вы не думаете, что этот старикашка Жюльен Сорель, отправил этот вертолёт, сюда вместе со мной?
-Нет он прибыл несколько раньше, и я не думаю, что ваш Сорель к этому причастен.
-Тогда кто же?
-Я сильно подозреваю, что это сделал Хранитель Мирозданья. Только ему одному дано предугадывать, а то и самому создавать события, которые должны совершиться в будущем. Он вполне может путешествовать во времени и в пространстве. Зная, что очутитесь здесь, зная, что нас ожидает война, он решил оказать нам эту небольшую услугу. А кроме того, он всегда борется с Разрушителем Галактик и не может дать ему одержать верх в этой битве, это извечная борьба добра и зла, света и тьмы.
-Фрэн канцлер, вы же учёный человек, неужели вы во всё это верите?
-Поневоле, приходится в это поверить. Может вы дадите своё объяснение, как сюда попал этот вертолёт? – хитро спросил, бывший профессор Вийон.
-Не знаю! – огрызнулся я.
-Значит не будем спорить, а будем верить тому, что видят наши глаза и ощущают наши пальцы! Так будет проще!
-Согласен! Оставим все пустые разговоры, тем более, что у нас есть более важные дела.
Молодой человек, лет 25-ти, одетый соответственно в походный мундир, судя по всему из королевской стражи, быстрой походкой подошёл к нам. Приложив руку к треуголке и придерживая левой рукой эфес шпаги, бодро отчеканил:
-Капитан королевской стражи Алек Ивон!
Я протянул ему руку и представился:
-Лорд-магистр Вальдо Илуэн! С фрэном канцлером, вы, кажется уже знакомы.
-Для меня это большая честь, лорд-магистр…
-Хватит капитан! Отбросим антимонии, скажите какая ваша первая фамилия и кто вы вообще?
-Не понимаю. Я фриландец!
-Ты мне со своей рязанской физиономией голову не морочь, я таких как ты повидал на своём веку…
-А как вы догадались, что я из Рязани, да и век у вас по виду пока довольно короток…
-А ты на себя в зеркало давно смотрел? Помолодел, небось, больше чем на пять лет. На матушке Земле видно уже 32 годочка стукнуло?
-33 почти…
-Ну вот, а я майор ГРУ в отставке, так что повидал на своём веку рязанцев немало, у меня в батальоне их человек пять было. А теперь давай не юли, колись поскорее!
-А что колоться! – обидчиво сказал он. – Капитан Иванов Александр Николаевич, пилот вот этого вертолёта, из 15 бригады армейской авиации, что расположена под Островом.
-А сюда как попал?
-А я знаю! Готовились к тренировочному полёту, с полной загрузкой. Я уже был в кабине, а штурману, как назло приспичило. У него всегда перед полётом медвежья болезнь начинается. Я уже и двигатели на холостых запустил, сижу, жду. И вдруг вижу, какой-то розовый туман от взлётной полосы поднимается. Главное в небе ни облачка, июль месяц, жара, откуда тут быть туману. А он вертушку обволакивает и всё пропало из виду, ни земли , ни неба не видно. Я уже думал вылезать из кабины, как что-то сдавило в груди, не продыхнуть, ну и отрубился. А очнулся уже здесь, в горах на этом уступе. Вертолёт стоит, но двигатель заглушен, хотя точно помню, я его не вырубал, не мог же он сам остановится. Я потом проверял его и запускал, всё в полном порядке. Чудеса!
-Эх ты, чудеса! – засмеялся я. – Ты хоть знаешь куда тебя занесло?
-Да уж, фрэн канцлер, меня просветил! Поначалу даже крыша едва не поехала, потом пообвык. Главное смотрю в какой-то одежде, чуть ли не позапрошлого века, и знаю, что надо с горы спускаться и добираться до столицы. Откуда вдруг все эти знания! А главное ведь всё помню, что на Земле было, всё! Тут ведь и свихнуться недолго.
-Так всегда бывает. Не ты первый, не ты и последний. А что дальше было?
-Ну спустился с этой горушки, благо склон здесь довольно пологий, добрался до первой деревни. Там купил коня (откуда только местные деньги у меня оказались?), хватило и на седло, и на еду , и на гостиницу. Четверо суток добирался, а там меня уже ждут в казарме и главное все знают, кто я таков, да и я вроде бы всех видел. Полковник принялся меня распекать, но тут явился фрэн канцлер и увёл к себе по государственным делам. Потом всё и растолковал. Вот так дело и было!
-Фрэн канцлер! – спросил я. – А вы как узнали, что капитан, пилот вертолёта, прибыл в столицу.
-А никак! – развёл тот руками. – Как говорит фрэн капитан, просто пришло знание. А как и почему, не смогу рассказать, потому что не знаю.
-Да планета полна загадок! – вздохнул я. – С тайнами будем разбираться потом. Кстати, как ты опять сюда вернулся, капитан?
-Фрэн канцлер отвёз меня на грифадре. Ну скажу я вам, лучше уж на вертушке летать…
-Хорошо! – прервал его я. – Давай лучше показывай своё хозяйство. У тебя какой налёт на этой технике?
-Всего часов 800. Сначала летал на МИ-28Н «Ночной охотник», а потом на КА-52 «Аллигатор».
-Что ж прилично! Я  тоже маленько полетал, но пилот из меня посредственный, зато пострелять могу. На этой вертушке, как раз место для оператора вооружения имеется…
-Так точно!
-Ладно пойдём смотреть.
-Вот, что имеем в наличии. – сказал капитан подходя к вертолёту. – Баки практически полные, полторы тонны во внутренних и чуть больше керосина в подвесных. Пушка 2А42, калибра 30 мм и два патронных ящика по 460 патронов, один с осколочно-фугасными, другой с бронированными. На пилонах: пушки ГШ-23Л, калибра 23 мм по 500 патронов, 4 по 6 ракет «Вихрь» (противотанковые) и неуправляемые ракеты С-8 4 по 20. Кроме этого ракеты «воздух-воздух» 2 по 2 «Игла». И бомбы: фугасные ФАБ-250 8 штук, да бомбовые кассеты РБК-500 10 штук. Вот в принципе, чем была оснащена вертушка, но не это главное…
-Интересно! – удивился я. – А что?
-Посмотрите сначала в кабину…
Я открыл дверцу и заглянул внутрь. Ба! Это действительно уже интересно! Кроме двух шлемофонов, в кабине, между двух кресел стояли   автоматы АК-12 с подствольниками и лежали четыре подсумка, в каждом по четыре полных магазина, да ещё в сумке полтора десятка гранат. То есть считай 500 патронов.
-Это, с каких пор, - спросил я, - вертолёты стали оснащаться таким вооружением?
-Я их туда не ложил! – обиделся капитан. – А вот как они попали в вертолёт, я совершенно не понимаю. Но и это ещё не всё!
-Что-то у нас сегодня день сюрпризов! – сказал я. – Что ж давай выкладывай дальше!
-Идём!
И капитан повёл нас к выступу отвесной скалы, за которым оказывается скрывался, совершенно незаметный на первый взгляд, вход в пещеру. Пилот включил заранее припасённый фонарь.
-Вот любуйтесь! – сказал он и повел в разные стороны руками. – Уж это я никак не мог загрузить в вертушку…
Да, полюбоваться было чем. Пещера была небольшая, и потому того, что находилось в ней, казалось очень много. Возле стены стояло около десяти 200 литровых бочек, очевидно с горючим. Возле противоположной стены были сложены, штук 20 патронных ящиков для пушек, отдельной стопкой в деревянных ящиках были уложены ракеты С-8 и «Вихрь». В других, чуть подальше лежали бомбы ФАБ и РБК. Да здесь было всё чтобы вести небольшую войнушку, причём с бронированной вражеской техникой. Но как вести боевые действия управляемыми ракетами и кассетными бомбами с парусными кораблями, пехотой и кавалерией было пока непонятно. Ладно разберёмся в процессе боевых действий.
-Ну что, капитан, - спросил я, - средневековые корабли сможем потрепать? Я имею в виду парусники, на них, как я понимаю, управляемые ракеты и РБК не наведёшь, если только по плите на камбузе.
-Ничего страшного, фрэн лорд-магистр, ракеты «Вихрь» по лазерному лучу наведём куда надо, а кассетные бомбы РБК, я думаю, и по камбузу уловят инфракрасное излучение, вот только боюсь, что продырявят корабль насквозь, не успев взорваться.
-Вот здесь, капитан, не волнуйся! Палуб там не менее пяти-шести, да ещё днище, скорее всего, обшитое медным листом, думаю где-нибудь да застрянет. А прошьёт насквозь ещё лучше, корабль затонет, а люди не погибнут. Если моряки, должны уметь плавать!
-Ясно, фрэн лорд-магистр!
-Ещё вот что, капитан! Учти, там боевых кораблей до 50-ти единиц, а транспортных и вовсе будет более тысячи…
-Ничего себе флот!
-Не перебивай! Транспорты трогать не будем. Пусть убираются во свояси, а вот пушечный флот, лучше уничтожить полностью. Сможем?
-Да, фрэн лорд-магистр, одним вылетом всё и устроим. Боезапаса хватит, лишь бы не разбежались, хотя куда они денутся…
-Да, сними ты подвесные баки. Лететь тут всего ничего, километров сто в одну сторону не больше, зениток у них конечно нет, а пушки в небо стрелять не могут, а вот если пойдём на бреющем (хоть и это не обязательно), какой-нибудь придурок может выпалить из ружья и вдруг попадёт в топливный бак… Не хочется взорваться в воздухе!
-Сделаю, фрэн лорд-магистр! Только…
-Я понял! Фрэн канцлер, нельзя ли сюда подбросить, в помощь капитану, несколько толковых человек?
-Уже на подходе, - сказал канцлер, - смотрите, вон у подножья горы караван из восьми верблюдов и десяти лошадей. Собрал самых толковых мастеров и охрану из протекторианской охраны, да ещё еду привезли, чтобы месяца два провести здесь запросто…
-Вы, фрэн канцлер, просто угадываете мои мысли! – сказал я.
-Научен! – улыбнулся наконец он.
-Ну что, капитан, за пару месяцев управишься?
-А то!
-Вот и хорошо! Буду здесь ровно через два месяца, чтобы всё было готово. Полечу вместе с тобой!
-Есть, фрэн лорд-магистр! Всё будет в полном порядке!
-Тогда бывай, до встречи!
Мы улетели с канцлером в тоже время. Надо было готовиться к войне. Война дело не шуточное, тем более от меня ждали каких-то стратегических замыслов, а я был в них не силён и мог только координировать некоторые действия, всё остальное надо предоставить местным генералам и фельдмаршалам, а я уж попробую истребить этот вражеский флот. Он помеха всему!
Когда я приземлился на крыше своей резиденции, Мо спросил меня:
-«Лорд-магистр, мы сумеем победить?»
-«А ты, как думаешь, мой друг грифадр?»
-«Мой друг!!»
-«Конечно! Если ты, мне, не враг!»
- Грифадр, никогда не может быть врагом своему хозяину. Это невозможно! Никогда!»
-«Хорошо! Мы победим Мо! Обязательно победим!»
-Я верю тебе лорд-магистр! Ты самый умный!»
-«Я тебе всегда говорил Мо, не перехвали меня!»
-«Я чувствую это! А значит это правда! Я никогда не обманывался.»
-«Если так тебе проще-верь! Но одно я знаю точно, мы победим!»
-«Ты меня успокоил, лорд-магистр! До встречи через два месяца, как же ты ещё доберёшься до Дейских гор, без меня?»
-«Ты прав! До встречи Мо!»
Я отправился к себе в спальню и завалился на кровать, не раздеваясь и даже не поев. Эти полёты туда сюда, по 300 километров совершенно выбили меня из сил и я провалился в глубокий долгий сон. Наверное, так могут спать только дети или очень счастливые люди. Мне снились фантастические сны о полётах на другие планеты, о космических течениях, вязких, словно смола, а ещё о молодых и красивых наложницах. Уж не знаю, сколько я спал, но сон вдруг перерос в явь, и я чётко стал осознавать, что меня осторожно и аккуратно раздевают. Было довольно темно и в небе плыли, не торопясь, две луны. Была ли это очередная ночь, или ночь, наступившая через день, (скорее всего так и было!) и я проспал более суток, но в теле ощущалась необыкновенная лёгкость и совершенная свежесть в голове.
Я открыл глаза и увидел склонившуюся надо мной Миди, её рыжие волосы и зелёные глаза. Сначала я разозлился! Это стало мне уже надоедать, то что она приходит ко мне запросто, когда хочет, а теперь и делает со мной что хочет, но увидев её счастливое лицо и молящий взгляд, я чуть не рассмеялся. Ну что с ней можно поделать?! Я лежал уже полностью раздетый, а Миди опускала тонкое полотенце в медный таз с тёплой водой и протирала всё моё тело, начиная с лица и кончая пятками. От этой мокрой теплоты и свежести (наверное, вода была настояна на травах) я опять стал засыпать. Но не тут то было! Когда тебя начинают целовать, причём всего целиком, доходя до самых интимных мест, можно и голову потерять, что со мной и случилось. Не знаю что было громче – моё рычание или стоны Миди. Мне показалось, что мы друг друга стоили. Когда первый агрессивный порыв прошёл, над нами раздался весёлый голос:
-Вот оказывается, где вы любовнички кувыркаетесь! И даже без моего разрешения! Не думала, фрэн лорд-магистр, что вы без меня будете отмечать своё новое звание. Не хорошо! Эй, Манол, тащи сюда вино и фрукты!
Только королевы Мидлоны здесь ещё не хватало! Да и моего пажа в придачу! Первым моим желанием было вскочить с постели и одеться, вытянуться во весь рост, а потом козырнуть и отдать честь (хорошо хоть не девичью). Но потом я подумал, а пошло оно всё к чёрту, и остался лежать, прикрыв нижнюю часть тела простынёй, возле Миди, которая затихла сбоку возле меня.
Паж Манол притащил поднос, на котором стояли большой графин красного вина, три бокала и целая ваза всевозможных фруктов. Поставив его на небольшой столик, и хитро улыбнувшись, он немедленно удалился.
Мидлона налила всем вина и, протянув нам бокалы, сказала:
-Выпьем за ваше новое звание, фрэн лорд-магистр! Миди вставай, я на тебя нисколько не сержусь, а ты не думай стесняться. Давайте выпьем и возляжем на это благословенное ложе!
Для меня всё это казалось довольно странным и противоречивым. Я знал, что в королевстве это не вызывает ни удивлений, ни порицаний. Такое сексуальное увлечение свойственно и вельможам и простолюдинам. Оно может и не одобряется, но и не порицается. Я умом, конечно, понимал, что два или три мужчины могут одновременно заниматься любовью с одной женщиной (правда мне это было отвратительно!), но как может один мужчина ублажить сразу двух женщин одновременно, мне было непонятно. Пожалуй, я впервые оказался в такой ситуации. Женщин у меня было предостаточно, но чтобы сразу две… Что мне с ними делать!
Пока я всё это обдумывал и пил вино, королева Мидлона сбросила с себя платье, под которым ничего не было, и откинув простыню, уселась прямо на мои бёдра. Что ж ей придётся побыть в роли настоящей наездницы! А Миди, прильнула ко мне сбоку, целуя прохладными губами, пахнувшими цветочной росой, и взяв мою руку, потянула её в тёплое влажное лоно, ниже золотистых волос на лобке. Вот тебе лорд-магистр и решение всех проблем, даже придумывать ничего не надо.
Крики, стоны, вздохи! Лишь бы они не заездили меня до смерти! Потом Мидлона легла на спину и я стал целовать её тяжёлые, большие, коричневые соски, а Миди повернулась ко мне спиной и я тут же овладел ею. С каждым разом, конец секса заканчивался всё дольше и дольше, пока, наконец женщины (и в первую очередь королева Мидлона!) не запросили о пощаде. Лишь тогда, полностью счастливый, я обнял лежащих с двух сторон от меня дам и с ощущением совершенного превосходства, уснул.
Два месяца пролетело почти незаметно. Поначалу никаких особых событий не было, меня практически никто не дёргал и я отдыхал в своё удовольствие, иногда утруждая себя лишь постельными баталиями. Хоть и приходилось трудиться во всю силу, но хотя бы эти усилия были необыкновенно приятными. Правда мои дамы стали, поначалу приходить вдвоём, но я быстро прекратил эти поползновения, заявив, что мне это не очень удобно и не совсем приятно, мол, я по своей натуре довольно стеснительный человек. И тем более, если наша любовь будет вестись такими темпами, то я долго не выдержу и буду вынужден прекратить все общения с прекрасным полом. После чего королева предложила установить очерёдность и частоту посещений, для занятий любовью. Миди приходила всегда ко мне, а вот с королевой Мидлоной, я предпочитал встречаться в её покоях. Однако очень скоро, наши встречи свелись к минимуму, так как подготовка к боевым действиям развернулись вовсю, и свободного времени становилось всё меньше и меньше.
Первое, чем мне пришлось заняться, это был смотр двух полков протекторианской стражи и полка королевской охраны. Уж не знаю какие они были вояки, но парадной муштрой занимались точно! Правда иногда всё же сбивались с шага и несколько путались при перестроении и тогда капитан Вэнк, орал так, что у меня закладывало уши, а у него самого шрам на лице багровел, наливаясь кровью. Мне, честно говоря, было наплевать, как они чеканят шаг, хотелось бы увидеть, как они умеют воевать. Всё же эти полки, можно сказать наша гвардия.
Вот на стрельбище они меня порадовали, лупили по мишеням точно и довольно быстро, да и стрелять в две –три шеренги, залпом умели довольно толково, вот в штыковой атаке, действовали несколько неумело, но это дело наживное, хотя я думаю до этого дело не дойдёт. А вот пару кавалерийских эскадронов, бывших на учениях, довольно толково рубились на саблях, а кирасиры отлично стреляли на скаку из карабинов. Что ж если и другие полки сумеют показать такую выучку, армия подберётся достойная. Офицеры тоже знали своё дело, во всяком случае, как мне показалось, команды отдавались толковые и своевременные. Я подумал, что потягаться с императорской армией, нам вполне по силам.
Потом меня посетил сам святче Севрс. Мы долго беседовали, и к нашему обойдному удовлетворению, пришли к согласию. Во-первых, он просил, чтобы в армии были полковые священники, ради бога, в русской армии это было всегда, а мы здесь что хуже, во-вторых, чтобы в армии находился отряд адептов, для розыска вражеских лазутчиков и изменников. Тоже не худшее решение, но я настоял, чтобы этот отряд подчинялся непосредственно мне, мне не надо охоты на ведьм, а то можно таких дров наломать… Севрс с этим согласился, но настоял на том, чтобы адепты действительно подчинялись только мне. Я дал слово, на том мы и расстались.
Через полтора месяца пришло сообщение от адмирал- генерала герцога Галиба, что весь флот в составе 27 кораблей стоит на якорях, под защитой пушек форта Свон.
Постепенно стали приходить донесения, что войска скапливаются в лагере на равнине Свея. Генерал-фельдмаршал уже в войсках и размещает, прибывающие полки, а также проводит ежедневные учения, чтобы солдаты понимали, что им следует делать, а главное, зачем и за что, мы вынуждены воевать. Этим занимались и священники, немедленно отбывшие туда. Конечно главнокомандующему тоже не мешало побывать на поле планируемой битвы, но у меня честно говоря, были немного другие, далеко идущие, планы.
Последним у меня появился начальник тайной стражи Скипер. Ему удалось получить донесение, от одного из агентов, попавшего на транспорт имперского флота. Тот докладывал, что не смотря на встречные ветра, флот приближается к берегам королевства, и причалит к порту Свон со дня на день. Однако было и два довольно полезных момента в этом сообщении. Это то, что император со всей своей семьёй, всё же планирует высадиться вместе с десантом на берег и второе, что моральный дух в войсках совсем никудышный. В армию людей набирали силком и никто из них, не горел желанием, проявлять чудеса храбрости. Скорее наоборот, две трети из них, а то и более, рады были бы дезертировать, куда только глаза глядят. Только моряки на кораблях, ещё могли поддерживать боевой дух, но и те в случае чего могли дать драпу. С одной стороны это радовало, но с другой, повешать себе на шею почти миллионную армию пленных, поить их и кормить… Нет уж пускай катятся обратно в свою империю, только конечно без этого идиота императора.
Вот с такими мыслями я собрался вылететь туда, где готовился к боевым действиям, наш козырь в рукаве, вертолёт КА-52 «Аллигатор».


                Глава 6
                «На бреющем полёте»

Я опять летел на грифадре Мо в сторону Дейских гор. Канцлер тоже порывался полететь со мной, но я сказал, что ему необходимо остаться в столице. Войска оттуда ушли, осталось только пара батальонов протекторианской стражи, а вот за порядком проследить придётся именно ему, все остальные (кроме святче Севрса и астролога Калостра) уже отбыли на Свейскую равнину. Я даже подписал указ, в котором свою власть временно возлагал на фрэна канцлера. Пришлось ему остаться на месте и приступать к новым обязанностям.
Мо тоже стал морщиться, когда я втолковывал ему, что он должен остаться в горах, а я полечу на машине вместе с капитаном. Не полечу же я на грифадре, держа в руках 500-килограмовую бомбу. Абсурд! Пришлось и грифадру довольствоваться своей судьбой! Правда я, как мог, успокоил его и сказал, что он нужен в горах для охраны горючего и боеприпасов, и что в этом отношении я полагаюсь только на него. Наверное приятно выслушивать про себя такие слова, поэтому Мо успокоился, и даже стал лететь медленнее и плавнее, не закладывая виражи, как он любил, это обычно, делать. Два часа полёта и мы уже подлетали к горной террасе, на которой стоял КА-52.
Сверху было видно, что у подножья горы был разбит лагерь для мастеровых и охраны из протекторианской стражи. Здесь стояли палатки, горел костёр и паслись кони с верблюдами. Возле вертолёта я заметил только пилота-капитана Алека Ивона, правда было раннее утро и люди могли попросту отдыхать, если они всё устроили к вылету. Грифадр сел совсем недалеко от вертолёта и я направился прямо к капитану.
-Ну что, фрэн капитан Ивон, - спросил я, - к вылету всё готово?
-Точно так, фрэн лорд-магистр!
-Дополнительные баки снял? Как мастера толковые?
-Конечно снял, а мастера попались отличные, всё понимают с полуслова, так что даже кое-какую профилактику сумел с ними выполнить. Тут в пещере оказалось и инструмент нашёлся, приборы, масло и даже ручной топливный насос. Вообщем, всё, что нужно! Уж не знаю кто так расстарался, но всё подобрано с большим знанием дела. У наших ремонтников и то не всё найдёшь, а здесь весь инструмент тютелька в тютельку, даже самые ходовые запчасти нашлись. Вот так невольно и поверишь в господа бога!
-А может, капитан, это его рук дело!
-Кого?
-А господа бога, которого здесь называют Хранителем Мирозданья, а я в глубине души Высшим Разумом!
-Ничего себе дела!
-Вот такие дела, капитан! Боезапас весь загружен?
-А я его и не разгружал! Только проверил, чтобы всё было в порядке.
-Вот и отлично! Тогда через пять минут вылетаем.
-Какое будет полётное задание?
-Я думал обговорить на месте. С разведкой у нас пока на уровне 18 века, то есть не ахти как. Сведения доходят со скоростью черепахи, не всегда верные, значит придётся нам, капитан, решать всё по слаживающейся ситуации!
-А если, так скажем, генеральная линия какова?
-А генеральная линия такова. Нам с тобой надо найти в океане вражеский флот и потопить его. Приблизительно, где он может находиться, я знаю. Найдём и начнём бомбить. Кроме пистолей и возможно карабинов, им стрелять нечем, да и те бьют не далее, чем на сто шагов, а пушки нас и вовсе не достанут. Значит, для верности, пойдём почти на бреющем. Предлагаю в первую очередь сбросить бомбы ФАБ и РБК. И шороху наведём, скажем так деморализуем и вертушку облегчим, считай на тонн семь, горючее сэкономим, а потом лупанём ракетами. Это вообще поднимет на кораблях панику, а потом накроем оставшихся пушками. Я даже не представляю, что может наделать современное оружие с древними парусниками. Уж если «Аллигатор» нагоняет страх на бронетанковые силы, то деревянные корабли, можно будет пробивать сквозь оба борта, а то и через все палубы до самого днища.
-Что ж, фрэн лорд-магистр, план я думаю хорош, так и будем действовать.
-И ещё учти, капитан, крюйт- камеры с порохом, на военных судах, находятся либо на носу, либо на корме. Вот туда и надо будет лупить из пушек и ракет. Бомбы сами разворотят эти корыта вдребезги, виданое ли дело, когда 500 килограмм шлёпнется об палубу. Пора вылетать капитан, можно было конечно дождаться ночи, ещё эффектнее было бы, но время не ждёт! С богом!
-Есть, фрэн лорд-магистр!
Мы уселись в кабину, надели шлемофоны и захлопнули дверцы. Привязные ремни застёгнуты, теперь можно взлетать. Турбина ровно загудела, и винт над нами стал набирать обороты. Я увидел, что Мо, удивлённо посмотрел на вертолёт и в страхе отступил на самый край уступа, прижавшись к вертикальной стене горы. Я стал разглядывать навигационные приборы и управление стрельбой. Почти всё было похоже на оборудование и вооружение КА-50 «Чёрной акулы», единственно, что в кабине сидело два человека и оба могли вести стрельбу. Я показал пилоту, большим пальцем вверх и вертушка плавно стала подниматься, одновременно отворачивая от горы. Пилот всё же хорошо знал своё дело и взлетев мы взяли курс на побережье.
-Капитан! Сначала пролетим над фортом Свон и Свейской равниной, посмотрим, как там дела. Но поднимайся повыше, пойдём в стороне, чтобы не привлекать внимание и на бесшумном режиме.
-Понял!
-Я беру на себя бомбы и ракеты. Ты будешь управляться с пушками. Справишься?
-Легко!
-Сильно не хвались. Ракеты на цель я то наведу, а вот бомбометатель из меня неважный. Будешь командовать на сброс.
-Не волнуйтесь, фрэн лорд-магистр! Подведу вертушку тютелька в тютельку, не промажем. Пойдём на бреющем.
-Ты смотри, чтобы сам под свои осколки не попал. Это тебе не броня , а деревяшка. Щепки осколки не задержат.
-Увернёмся, и не такое вытворяли!
-Я не пойму, ты что такой самонадеянный, или просто трусишь?
-Нет, просто настраиваю себя. Привычка! Без хорошего настроя и боя не выиграешь.
-Это правильно! Тогда вперёд.
Вертолёт стремительно приближался к побережью и вскоре вдали, стала видна полоса прибоя. Судя по лёгкому накату волн, на море был штиль. Это хорошо никуда они голубчики теперь не разбегутся. Да и приборы показывали скорость ветра, чуть более одного метра в секунду.
Мы поднялись на 2500 метров, и с такой высоты всё на земле казалось крошечным, однако пролетая над лесом, я увидел на его опушке палаточный лагерь нашей армии. Успел заметить строящиеся в каре войска, пушечные батареи, установленные на флангах, и гарцующую на конях кавалерию. Отсюда с высоты, вся армия выглядела так, словно это были игрушечные оловянные солдатики, расставленные на большом столе. Но войска заняли позиции и были готовы к бою. Поворачивая в сторону форта Свон, я увидел, что вражеский десант тоже высадился на побережье и теперь формировали свои колоны, чтобы двигаться к равнине Свея, но они были ещё довольно далеко, а несколько транспортов ещё только разгружали пушки и лошадей. Скорее всего сегодня, они только к поздней ночью, доберутся до поля битвы, а значит и сражение в лучшем случае начнётся завтра или возможно даже через день. Правда вражеского флота, кроме этих двух парусников близ побережья видно не было, значит уже успели отойти в открытое море.
-Капитан! – скомандовал я. – Летим к форту Свон, посмотрим, что там с нашим флотом.
Мы пролетели немного в стороне, стараясь не привлекать солдат из форта, но всё –равно было отчётливо видно, что весь гарнизон приведён в боевую готовность, часть орудий повёрнуты в сторону моря и возле них находится прислуга, часть направлены на материк, для возможного отражения, нападения с суши. Все линейные корабли и бриги королевства, стоят на якорях, прямо под стенами крепости, в колоне и порты открыты, пушки выдвинуты на немедленную стрельбу, а на корме и носу, стоят в полной готовности шлюбки, для возможного верпования кораблей, чтобы вести стрельбу в сторону моря, другим бортом, пока отстрелявшиеся орудия будут вновь заряжаться. На мой взгляд флот находился в полной готовности, каких-либо дополнительных указаний здесь не требовалось! Генерал-адмирал, герцог Гариб, отлично знал своё дело!
-Капитан Ивон! – приказал я. – Летим в море, искать имперский флот!
-Слушаюсь, фрэн лорд-магистр!
Вертолёт сделал небольшой вираж, и мы помчались над волнами, тем не мене не изменяя высоты. Буквально через миль десять, я различил в небольшой дымке лес мачт, с крестами рей, паруса подняты не были, видимо суда помаленьку дрейфовали по прибрежному течению.
-Капитан! – опять заговорил я. – Ты это видишь?
-А то, фрэн лорд-магистр, ещё как!
-Давай облетим их по тиху, и посмотрим!
-Есть!
Вертушка на приличной высоте и в стороне от флота, сделала круг, потом второй. Я точно рассмотрел, что корабли выстроились в две кильватерные колоны. В первой, которая была ближе к побережью стояли 8-стопушечных, четырёхмачтовых линейных кораблей и 6 восьмидесятипушечных, во второй кильватерной линии стояли десять сорокапушечных кораблей, уже трёхмачтовых и гораздо меньших по длине, 20 бригов были разбросаны в хвосте колонн, в хаотическом порядке, но соблюдая , тем не менее некоторую стройность. М не всё стало понятно, и какие боевые действия мы должны нести и с чего их начать.
-Капитан! – дал я команду. – Атакуем, в первую очередь, первую колону четырёхмачтовых судов! Заходим от солнца, снижаемся вниз, а  когда производим бомбометание, командуй мне приказ «Сброс!». Пока только бомбим, как уже и договорились, потом пушками и ракетами. Вперёд, капитан, с богом!
-Ни пуха, ни пера!
-К чёрту! Поехали!
Вертушка заложила немыслимый вираж и я подумал, что капитан объят эйфорией, неужели в прошлой жизни не настрелялся. Плохо! Мне тут нужны трезвые головы и спокойные сердца, хотя попробуй быть спокойным, когда тебе необходимо раздолбать целый флот, пустив его на дно, да в придачу возможно угробить десятки тысяч человек. От такого у любого крыша поедет! Но деваться некуда, или ты их, или они тебя! Война есть война, но не мы её начали, но мы её закончим!
«Аллигатор» зашёл от солнца и пошёл на колону линейных кораблей, на безопасной, но минимальной высоте, для бомбометания. Впереди показались мачты первого линейного, стопушечного корабля. Я заметил, что на палубе появились люди, скорее всего офицеры, а может и матросы тоже, наблюдая за нашей летящей птицей, хотя не столь громко, но треща в небе пропеллерами. Скорее всего, вытаращив глаза, они наблюдали за этим невиданным чудом. Пока только наблюдали!
-Сброс! – скомандовал капитан.
И небольшая бомбочка ФАБ-250, в четверть тонны весом, оторвалась от вертолёта и чёрной каплей полетела вниз, устремляясь к палубе парусника. Что там случилось, смотреть было некогда, вертушка уже летела дальше. Опять последовала команда: «Сброс!» и я, уловив дым от плиты камбуза, решился и запустил бомбовую кассету РБК-500. ТО-то наделает она шороху, если угодит , куда надо!
Мы летели дальше продолжая бомбометание, а я уже слышал, как сзади за нами, громыхали разрывы бомб, падающих на парусные корабли. Отметав все четырнадцать  бомб, по линейным кораблям, вертушка развернулась на вторую колону, имея на борту только четыре РБК. Но увидя, то, что произошло с кораблями первой кильватерной колоны, было чему подивиться. Только одна ФАБ промахнулась и рухнула в море, остальные тринадцать кораблей имели плачевный вид. Восемь тонуло, и у некоторых уже виднелись только мачты над водой, на месте расположения двоих, плавали только обломки на воде, видимо их разнесло на молекулы. Ещё три пылали. От них остался только остов, ни палуб, ни мачт, уже не было и они болтались на воде, пока огонь ещё не добрался до крюйт- камер, но вот на одном это случилось прямо на наших глазах. Раздался необыкновенно громкий взрыв, вверх взлетел огненный шар, вместе с клубами чёрного дыма, и судно, разломившись пополам, мгновенно пошло ко дну.
-Капитан! – приказал я. – Развернись к этому последнему четырёхмачтовику, я по нему из ракет пальну.
Вертушка вильнула в сторону, и я, уловив в микродисплее на шлемофоне, цель, пустил сразу две ракеты С-8, одну в корму, другую прямо на нос. Последствия не заставили себя ждать, едва две ракеты разорвались, долетев до цели, как на корабле раздался страшный взрыв и, когда дым развеялся на его месте, на воде только плавали деревянные обломки.
Первая колона кораблей перестала существовать! Легко расправляться с кораблями, начала 19 века, оружием века 21. Остальныё корабли, увидев, что приключилось с линейными кораблями их эскадры и не получая команды от адмирала (который, скорее всего, располагался на самом большом линейном корабле и возможно погиб вместе с ним!), стали спешно ставить паруса, чтобы пуститься в бегство от этого проклятого места. Но стоял почти полный штиль и паруса только едва полоскались на тихом ветру, не в состоянии сдвинуть суда с места.
Наш «Аллигатор» полетел громить вторую колону из сорокопушечных кораблей и бригов.
Здесь, пожалуй было попроще. Я сразу скинул оставшиеся четыре кассетные бомбы РБК, и наяву увидел, какое разрушение они производят. От трёхмачтовых линейных кораблей, не осталось ничего, только мусор, плавающий на поверхности воды. После чего в корабли полетели ракеты С-8, а ещё я попробовал запустить две ракеты «Вихрь» по лазерному прицелу. Одна разворотила днище фрегата в дребезги, разорвавшись в трюме, вторая пронзила днище насквозь, не разорвалась, но проделала видать такую пробоину, что корабль, не смотря на усилия команды, стал тонуть.
Я стал долбить корабли ракетами и уже, даже не думая две или три ракеты посылал в корабли. Во всяком случае, суда стали пылать словно свечки, матросы, видя всё это, каким-то конвейером бросались за борт, едва только слыша, приближение нашей машины.
Превратив в горящий костёр десять сорокапушечных кораблей, мы стали долбить остальные бриги и небольшие бригантины, расстреливая их уже из пушек и ракет. Транспорты мы не трогали, и капитаны этих судов, недоумевали, почему этот священный огонь (как они, скорее всего думали) не распространяется на их небольшие, а скорее всего, мало вооружённые суда. Я ведь сразу понял, что транспорты надо сохранить (уже давно!), чтобы отправить в империю их солдат, или скорее всего скотоводов, которых сделали солдатами!
От имперского флота, остались только обломки и матросы плавающие на поверхности воды, да несколько догорающих остовов судов, которые всё ещё держались на воде.
Наконец подул лёгкий бриз, и транспорты, подняв паруса, решили дать стрекоча от этого таинственного берега, но это вовсе не входило в мои планы.
-Капитан! – сказал я. – Врежь по их курсу из пушки, а я помогу ракетами, чтобы они не просто удирали, но заодно и подобрали на борт свой, чёртов десант. Мне в королевстве кормить эдакую уйму народу, ни к чему, тем более задарма!
Пока транспортники, пытались разбежаться в разные стороны, мы пролетали и перед их носом палили из пушек, заставляя их вернуться в порт Свон. Правда некоторые, совершенно не понимали, с чем имеют дело, но когда одному паруснику начисто срубили нос из 30-миллиметровой пушки и он стал тонуть в одно мгновение, то другие быстро развернулись и двинулись в том направлении, какое нам и требовалось. Видимо сообщение между судами, находилось на должном уровне, (а чему тут сомневаться в такой развитой цивилизации!) а насмотревшись на уничтожение такого огромного флота, капитаны кораблей поняли, что неподчинение приказу, грозит пуском на дно, а то и ещё хуже того, пуском пузырей на поверхность, и отправлением в неизвестность. Это только говорят, что отправляешься в другую жизнь, а там (даже самые верующие люди) подвергают церковные догмы сомнению, и не всегда верят в разные степени инкарнации.
А посему оставшиеся, более тысячи судов, медленно двинулись в указанном им направлении, сюда же, как я успел заметить направился и королевский флот, заслышав грохот боя невдалеке. Слава богу, что я велел начертать на боках вертолёта, флаг Фрилании, с грифадром на белом фоне. Не увидеть его, мог только слепой! Поэтому наше появление, в сопровождении остатков имперского флота, было принято, как должное, и с кораблей эскадры раздались приветственные, холостые залпы из пушек.
-Капитан! – сказал я. – Загоним это стадо в порт Савон и летим на дозаправку и загрузку боеприпасов. Нам с тобой ещё предстоит посетить поле битвы на равнине Свея, без нас, там тяжело придётся сухопутным войскам  королевства, а мы, как никак, поддержка с воздуха. Разметелим это чёртово войско, вдребезги!
-Так точно, фрэн лорд-магистр! Сделаем!
Когда флагманские суда королевской эскадры подошли к транспортам, мы на вертушке крутанулись по кругу и направились на базу.
До базы добрались без приключений. На каменном уступе, нас уже поджидал грифадр Мо и, едва завидя нас, взлетел навстречу. Тоже мне блин, летун хренов, попадёт под винт пропеллера, только клочья полетят во все стороны, а он на всех парах мчит прямо на нас.
-«Ты куда несёшься Мо! Одурел на радостях, ведь ещё немного и столкнёмся! А ну давай немедленно назад!» - мысленно заорал я.
-«Не бойтесь, лорд-магистр! Ничего со мной не случится, меня не так просто одолеть! Смотрите!
И он действительно заложил такой вираж, что он только мелькнул у нас перед кабиной, и тут же очутился позади вертолёта.
-«Ого- го –го!!» - завопил Мо, весь клокоча от радости.
Вот уж не думал, что тысячелетний грифадр, будет радоваться, словно ребёнок. Ну да ладно, что ж за радость всё время на цепи сидеть. Капитан Алек Ивон, и действительно был хорошим пилотом, мастерски посадил вертушку на скальный карниз, а следом за ним, налетавшись в небе, сел на камни и грифадр. Снизу из лагеря, увидев нашу посадку, уже поднимались в гору фриланцы. Сегодня уже поздно делать второй вылет, да и не зачем. Битва состоится (если конечно состоится), то только завтра. А сегодня надо заправится, загрузить боеприпасы, сделать предполётную профилактику и отдохнуть. А завтра, утром, снова в небо!


                Глава 7
                «Битва на равнине Свея»

Утром, солнце лишь только встало, как тут же осветило, скальный карниз, со стоявшим на нём вертолётом. Оно, на удивление проникло даже в пещеру, где я валялся на какой-то шкуре, возле ящика с ракетами С-8, подальше от бочек с авиакеросином, чтобы не ощущать его запах. Хотя, честно говоря, запаха топлива я за всё время так и не услышал, наверное эта пещера очень хорошо вентилировалась.
Проснулся я от того, что луч солнца ударил мне прямо в глаза. Я давно уже привык, к своей вернувшейся молодости, и тут же подскочил и вышел из пещеры. Да, заспался! Возле вертушки жизнь кипела уже вовсю! Капитан Алек Ивон командовал загрузкой боеприпасов: ящики с патронами к 30 миллиметровой пушке, подвешивали на пилонах ракеты С-8, загружали фугасные бомбы ФАБ 250. Кассетные РБК я приказал не брать. Ни к чему! Нам бы только шороху навести, чтоб бежали отсюда, только пятки сверкали. А гробить людей совершенно не хотелось. Хватит уже этой самой крови! Мне, последнее время стало казаться, что это Разрушитель Галактик требует кровавых жертв, а я потакать ему не собираюсь. Больше никаких смертей, разве что императору Ромину, его ставленнику, морду набить, да вышвырнуть отсюда к чёрту на кулички.
-«Лорд-магистр! Не трави себе душу!»
Вот только грифадра Мо, мне для полного счастья не хватало, что ж ты мне в душу лезешь, я ведь не механизьм, а живое существо, у меня ведь тоже нервы, как струны натянуты… Да ладно!
-«Мо! Ты меня не лечи! Я всю свою жизнь леченый перелеченный! Ежели ты более тысячи лет живёшь, то и я тоже свой век не отбалтал…!».
-«Я чувствую, лорд-магистр и знаю!».
-«Да пошёл ты к чёртовой матери! И перестань, наконец, величать меня лорд-магистром!».
-«Вот в этом ты весь! Человек!»
-«Это плохо Мо?»
-«Не знаю. Для человека, наверное, хорошо, даже здорово! А здесь, у нас, непредсказуемо и возможно даже опасно!».
-«А ты знаешь, чертяка, я уже ничего не опасаюсь! Пожил, не боюсь!».
-«Вот так всегда, у вас, у людей!».
-«А у вас, что, по другому?»
-«Конечно, мы же вечные! За тысячу лет мы узнаём больше, чем всё человечество за своё существование!».
-«Это мне понятно, Мо! Ну, а воевать со мной полетишь? Не испугаешься?».
-«Ещё чего! Я вовсе не трус, но иногда опасаюсь!».
-«Хитришь, Мо!».
-«Удивляю».
-«Да уж, удивил!».
-«У нас всё готово, Мо! Что ж летим?».
-Отдаю себя на милость Хранителя Мирозданья! Полетели, я готов!».
-«И да сгинет Разрушитель Галактик, во веки вечные!».
-«Лорд-магистр! Не вспоминай никогда нечистого!».
-«Почему, Мо?».
-«Стоит о нём даже подумать, как жди его появления!».
-«Ну что ж будем готовы!».
Вертушка была полностью загружена боеприпасами и заправлена. Можно было, да и пора уже вылетать. Я махнул рукой пилоту и мы перекусив на ходу, уселись в кабину. Защёлкали тумблеры, замигали лампочки на главной панели и винт пропеллера, стал вращаться, постепенно набирая скорость. Очень скоро «Аллигатор», КА-52, оторвался от каменного выступа и накреняясь на бок, выполнил вираж, направляясь на равнину Свея.
-Капитан Ивон! – позвал я пилота.
-Слушаю, лорд-магистр!
-Сначала сядем в войсковом лагере, только подальше от палаток и деревьев. Мне нужно встретиться с адмиралом, герцогом Гарибом, генерал-фельдмаршалом, бароном Кахотом, а заодно надо переговорить с начальником протекторианской службы капитаном Вэнком. Только смотри капитан, не напугай войско, они ведь такую штуку никогда не видели!
-Будет сделано, лорд-магистр!
Погода, как и всегда, в королевстве Фрилания была превосходной, обычный земной субтропический климат, довольно тепло и на небе ни тучки. Всё сверху видно, как на ладони.
До равнины Свея мы долетели довольно быстро. Грифадр Мо летел несколько в стороне, стараясь не приближаться, к стремительно вертящимся лопастям пропеллера. Всё же кое-что, его этому научило. Умный Мо понимал, что попади он в этот сверкающий круг, и его уже ничего не спасёт, а просто порежет на части. Под нами простирались леса, текли реки и зеленели поляны. Кое-где были видны отдельные строения ферм, в виде хуторов, а местами попадались деревни, а в одном месте, на высокой скале был расположен монастырь, окружённый высокими зубчатыми стенами. В центре монастыря возвышался храм, с красной черепичной крышей, высоким шпилем, украшенный фигурой грифадра, и стрельчатыми окнами, с переплётом из цветных витражей.
Да, красивая земля в королевстве!
Скоро впереди показалась равнина Свея и чем ближе мы подлетали, тем яснее стали вырисовываться отдельные детали на земле. Войска уже стали выстраиваться на поле битвы, хотя до начала сражения было ещё порядочно. В бинокль я пытался разглядеть имперские войска, но до них было всё же ещё далеко. А вот суетящиеся солдаты королевства стали видны отчётливо. На флангах устанавливались батареи, а возле них суетились канониры, в желто-красных мундирах. Полки ещё не были выстроены в каре, но их красно-зелёная амуниция, преобладала в лагере, но сливалась сверху с зеленью травы. Кавалерийские эскадроны, вообще казалось мечутся по полю, появляясь то там, то здесь и особенно это было видно, когда уланы, в своей жёлто-зелёной форме, пересекали ряды инфантерии. Но самыми заметными на будущем поле битвы были два полка протекторианской стражи в красно-коричневых мундирах. Они были уже выстроены в две колоны, в тылу войска, являясь не только гвардией, но и своеобразным резервом. Эти полки обладали наибольшей выучкой, наряду с полком королевской охраны.
-Садимся, капитан, - скомандовал я пилоту, - но подальше от лагеря!
-Есть, лорд-магистр!
-«Мо, ты нас видишь?» - обратился я к грифарду.
-«Конечно, лорд-магистр, вижу!».
-«Когда мы сядем и винт перестанет вращаться, подлетай к машине. В лагерь я полечу уже с тобой!»
-«Ясно, будет сделано, лорд-магистр!».
Мы пошли на посадку и земля стала стремительно приближаться нам навстречу. Капитан опять мастерски посадил вертолёт и заглушил двигатель.
-Капитан, буду через час. Готовьтесь, опять полетим бомбить, а может просто, наведём страху и погоним их отсюда на корабли, чтобы убирались поскорее.
-Слушаюсь, лорд-магистр!
Я снял шлем и, открыв дверцу, спустился на землю. Мо, уже стоял возле вертушки. Я уселся в седло и одел очки.
-«Что ж, Мо, летим к штабной палатке! Ты сможешь её найти?».
-«Мо не только может летать, даже меж планетами, но и умеет видеть то, что скрыто за стенами, а здесь простое полотно! Найду, конечно найду, лорд-магистр!».
-«Тогда летим немедленно!».
Грифадр разбежался и медленно поднялся в воздух. Он не стал закладывать виражи, а сразу устремился к лагерю. Летели мы не долго, ветер свистел у меня в ушах, а поэтому (конечно без приборов) я определил, что летим мы с довольно приличной скоростью. Вскоре под нами , появился лагерь, и Мо немного покружась над ним, вдруг устремился к палатке, расположенной в центре, над которой развивался королевства Фрилании. Мне он показался довольно достойным: красное поле с зелёным щитом, в окружении планет и звёзд, голубых и белых, а на щите изображён желтый грифадр. Хотя, честно говоря, грифадр, на самом деле был не жёлтого, а буланого окраса, но это просто символ, аллегория.
Наконец то мы сели, возле палатки, с огромным стягом королевства, и я спустился на грешную землю. У входа в палатку стояли два гвардейца протекторианской стражи, которые, увидев меня, отсалютовали саблями и тут же пропустили внутрь.
В палатке стоял какой-то галдёж! Кто-то орал, как ненормальный, вскочив со своего места, кто-то сидел, насупившись, опустив голову, и не говоря ни слова. Моё появление стало для всех, можно сказать, неожиданным.
-Что, фрэны военачальники, за шум!? О чём спор? Чего вы все орёте?
-Но вы же мертвы! – вскричал герцог Гариб.
-Вам, фрэн генерал-адмирал, должно быть на своей эскадре! – сказал я. – И следить за тем, как отступающие войска империи, будут грузиться на десантные суда и уплывать во свояси.
-Но имперский флот…- начал говорить герцог Гариб.
-Он более не существует! – отрезал я. – Я его уничтожил! Адмирал немедленно приступайте к командованию эскадрой, либо я буду вынужден назначить другого командующего…
Все смотрели на меня, как на сумасшедшего.
-Не волнуйтесь, фрэны, я не сошёл с ума! И если адмирал поспешит, то поймёт правильность моих слов…
-Я подтверждаю это! – вдруг сказал начальник тайной службы Скипер.
-Есть, лорд-протектор! – козырнул герцог Гариб.
-Лорд-магистр! – поправил его Скипер. Он действительно знал всё!
Все вдруг встали и почтительно опустились на одно колено. Лорд-магистр, это, пожалуй, в королевстве, даже повыше королевского достоинства, такое звание за несколько тысяч лет всего лишь второе. Хорошо хоть было не первое, а то я вообще был бы божеством, а мне это совершенно не нужно. Лишнее внимание и не нужное подсматривание, и дурацкие догадки. Но вдруг поднялся барон Клосс, из баронии Балог, эдакий самодеянный мужчина, лет пятидесяти и заговорил:
-А кто это, лорд-протектора, вдруг назначил, лорд-магистром! Для этого нужно общее согласие Верховного Сената, Парлома и Высшего Совета Сохранения…
-Вот оно! – сказал, начальник тайной службы Скипер, протягивая, свёрнутый в свиток приказ.
-Как!!! – заорал вдруг барон Клосс.
-Недавно получил из столицы, - сказал беспристрастно Скипер.
-Мы не победим! – заверещал вдруг барон Клосс. – Нам надо вести переговоры, договориться с императором Ромином III, может даже уступить его требованиям, и тогда у нас будет одно государство на планете Земир! И больше не будет никаких войн, никаких бед! Одно благоденствие!
-«Лжёт! – раздался в моей голове, голос грифадра Мо. – Он встречался вчера с императором, и выторговал себе, жалкую должность четвёртого советника, при условии, если бросит баронию Балог и предаст всё королевство.»
-«Спасибо, Мо! Дальше я сам разберусь!» - сказал , мысленно я.
-Так что, фрэн барон Клосс, - сказал я, - император предложил за твоё предательство? Неужели, задрипаную должность, всего лишь четвёртого советника при имперском дворе, это вроде, как задуватель свеч, при особе лорд-магистра королевства! Знаешь барон, я пожалуй предложил бы тебе, задувать ещё и факела в моих покоях!
-Много на себя берёшь, лорд-протектор! – прошелестел барон.
-Сколько беру, всё моё! – проскрипел я. – Лорд-магистр, имеет право и короля низложить, а уж какого-то барона…
Барон Клосс, выхватил дирк, длинный кинжал шотландского типа, и бросился на меня, подняв его над головой, словно шпагу. Что мне с ним, фехтовать? Он в гневе, руки дрожат, разум отсутствует, предательство жжёт, смерть холодит, или скорее вводит в ледяную дрожь! Клиент, вполне достойный, смерти: и с моральных, и с этических, и с человеческих пониманий. Я просто дождался, когда он приблизится ко мне, резко ушёл от него влево, и развернувшись на 180 градусов, вонзил нож ему  в затылок, перебив позвоночник, и застыл сложив руки на груди. Всё это произошло, так быстро, что никто даже не успел опомниться. На мгновение в палатке возникла тишина.
-Фрэны! –сказал я. – Кто наследник барона Клосса?
-Его племянник, баронет Кселл, - сказал Скипер.
-Где он? – спросил я.
-В войсках!
-Немедленно доставьте его сюда! – приказал я.
Через десять минут баронет Кселл, стоял в палатке передо мной, опустившись на одно колено. Я никак не мог привыкнуть к тому, что люди ушедшие из этой жизни просто исчезали, и хоронить их вовсе не требовалось. Скорее всего, они воплощались в другой жизни: в другом времени и в другой точке пространства, а может и вовсе в другом Мирозданье. Кто знает, сколь бесконечен этот мир, и в скольких измерениях он распространен во Вселенной. Все измерения, как-то: три линейных, одно временное, одно чувственное и одно магическое, скажем знание, объединённое с потусторонним миром, определяет всё Мирозданье. Его границы, даже мысленно, не подвластны нам, но мы постоянно стремимся познать это. Тщетно! И вот теперь, в этом конкретном месте Вселенной, я должен решать, какие-то глупые проблемы, мне совершенно чуждые.
-Баронет Кселл! – сказал я, ложа ему шпагу на плечо. – Возвожу тебя в сан барона Кселла, и вручаю в управление баронию Балог. Ваш дядя, предал королевство, но вы не являлись сообщником этого деяния. А потому, я предлагаю вам, принять баронию, произнести клятву вассальной верности, королеве Мидлоне, а в награду я, как лорд-магистр, обязуюсь, за это дать вам в жёны  цесаревну империи Антию!
-Клянусь, лорд-магистр! – пробормотал, новоявленный барон Кселл. – Клянусь служить, королевству Фрилания и королеве Мидлоне, до самой смерти. Я оправдаю ваше доверие!
-Надеюсь! – сказал я. – Ступайте, барон к войскам, скоро сражение!
После того, как генерал-адмирал Гариб отбыл на эскадру, а барон Кселл к своим войскам, я заговорил:
-Фрэн генерал-фельдмаршал Кахот, и вы фрэны генералы, предлагаю обсудить ход и тактику предстоящего сражения. Прошу всех подойти к карте.
Военачальники, во главе с главнокомандующим бароном Кахотом, сгрудились вокруг большого стола с картой. Я встал один, в торце стола. Я всегда изумлялся некоторым технологиям этого мира, такого я даже не мог представлять у себя на Земле. Вокруг стояли генералы в форменных мундирах, словно появившиеся здесь с Земли 19 века, при шпагах и кремнёвых пистолетах, а на столе, словно в фантастическом фильме, возникла объёмная панорама поля сражения (стоило только подумать о том, что ты хочешь увидеть). Равнина, окружённая густым лесом, растущим на высоких холмах, войска королевства и империи, похожие на оловянных солдатиков, только находящиеся в движении, словно муравьи, построенные укрепления, редуты с орудиями, скачущие по полю всадники. Всё видно, как на ладони и причём в действии. Имея такую карту, как говорится он лайн, в текущем времени, можно видеть всё поле сражения, даже не выходя из палатки и не обозревая местность в подзорную трубу.
-Генерал-фельдмаршал! – спросил я. – А вот такая карта, есть у императора Ромина?
-Не думаю, лорд-магистр. Такая карта, насколько мне известно, есть только в королевстве Фрилания, и больше нигде, таких, нет. Даже на других  планетах, вблизи нашего Земира. Это самая большая тайна нашего государства.
-Это хорошо! – сказал я. – А то не хватало ещё, чтобы император мог, вот так на карте, рассматривать наши позиции. Хотя я думая он, и его генералы, ничего не понимают в военном искусстве. Посмотрите, как он расставляет к сражению, свою армию. Совершенно бездарно. Свою палатку, конечно, окружил двумя батареями, конным полком и пешей гвардией. Надёжная защита, да ещё поставил свой командный пост в низине, его не видно, но и ему тоже ничего не видно. А остальную артиллерию, поставил на возвышенности, безо всякой защиты, в одном месте, лупи по ней хоть с закрытыми глазами. Пехоту выпер вперёд шеренгами, а кавалерию, которой у него и так мало, загнал куда-то в лес, где ей не будет никакого простора для манёвра. Наверное решил таким образом её сохранить, как резерв. Или я не прав, фрэны генералы?
-Совершенно, точно, лорд магистр! – сказали хором, присутствующие.
-У нас дела обстоят гораздо лучше! – продолжил я. – Артиллерия на флангах, построены редуты и укрепления. Кавалерия, в любой момент, может выдвинутся вперёд, для атаки вражеской пехоты во фланг, а легкая артиллерия на конной тяге, под охраной гусар, может появиться в близи вражеской инфантерии, стрелять прямо с колёс, и в любой момент отойти на исходные позиции. Численность наших и вражеских войск практически одинакова, но благодаря лучшей тактике, расположению армии и позиции, я думаю, мы легко одержим победу в этом сражении, даже без моего участия!
-Прикажите начать сражение! – обратился ко мне главнокомандующий.
-Подождите, фрэн генерал-фельдмаршал Кахот! – остановил его я. – Мы можем победить, но мне бы не хотелось проливать кровь наших солдат и офицеров…
-Мы все готовы умереть за Фриланию и королеву! – вскричал герцог Гутлир, самый молодой и нетерпеливый из генералов.
-Фрэн герцог! – возразил я. – Умереть дело нехитрое! А надо разбить врага и сохранить жизни сотням и тысячам фриландцев, у которых есть матери, отцы, жёны и дети.
-Лорд-магистр, как всегда прав и мудр! – сказал пожилой герцог Энтих. – Но как нам этого добиться? Что нужно сделать?
-Выслушайте меня, фрэны генералы! – сказал я. – Вся наша армия остаётся пока на позициях и не вступает в пока враг не побежит. Я сам начинаю сражение – один!
-Как один? – удивлённо воскликнул барон Кахот.
-Я неправильно выразился, - усмехнулся я, - со мной будет капитан Алек Ивон, или точнее я с ним, и мы отправимся на вражеские позиции в летательной машине. Я думаю, что после того, как мы уничтожим всю вражескую артиллерию, часть гвардии и кавалерии, вражеская армия обратится в бегство. Лучше всего не препятствовать им в этом. Пусть грузятся на корабли и отплывают в свою империю, в конце концов, в этой войне виноват один человек – император Ромин. Вот с ним мне бы хотелось поквитаться за это.
-Лорд-магистр, вы надеетесь всё это выполнить? – опять удивился барон Кахот.
-Не только надеюсь, но и уверен.
-Хорошо! – спокойным голосом сказал герцог Энтих. – Но что же делать нашим войскам?
-Нашей армии, особенно кавалерии, я думаю надо сопровождать отступающие войска, чтобы все они убрались с нашей земли. А вот полк протекторианской гвардии, я прошу капитана Вэнка, направить к палатке императора, к концу сражения.
-Слушаюсь, лорд-магистр! – козырнул капитан Вэнк.
-Но как мы узнаем, когда нам выступать? – спросил герцог Энтих.
-О, фрэн герцог! – сказал я. – Вы можете увидеть ход сражения на этой карте, а кроме того, здесь прекрасный наблюдательный пункт и вы можете всё увидеть воочию в подзорные трубы. И в конце концов, когда всё будет подготовлено к нашему наступлению, я пришлю грифадра Мо, чтобы он кружил над штабной палаткой. Это и будет для вас знаком к выступлению. Надеюсь всё ясно, фрэны?
-Ясно, лорд-магистр! – раздались бодрые голоса.
-Тогда мне пора! Пришло время начать сражение!
Я вышел из палатки и направился к грифадру, который терпеливо ждал меня там, где я его и оставил.
-«Куда теперь летим, лорд-магистр?» - спросил Мо.
-«Обратно к летающей машине».
-«А потом мне опять тебя ждать, лорд-магистр?» - вновь вопросил Мо.
-«Нет! На сей раз, Мо, полетишь с нами, но повыше и в стороне, чтобы не попасть под наши бомбы, а то накроет взрывной волной и упадёшь на землю!».
-Что же я тогда буду там делать?».
-«Ждать моей команды. Как только я её дам, полетишь и будешь кружить над штабной палаткой, это будет команда войскам к наступлению! Понял? Сумеешь?».
-«Мы, грифадры умные и понятливые. Не волнуйтесь, лорд-магистр, всё будет сделано, как вы и велели!».
-«Тогда полетели».
Вертолёт стоял на месте и капитан Ивон, копался в моторе. Увидев нас, он тут же одел шлемофон, и уселся на свое место. Через минуту я уже сидел рядом с ним и скомандовал:
-Полетели, капитан! Пора начинать маленькую войнушку и большое сражение!
-Какую применим тактику, лорд-магистр?
-Самую простую, мой фрэн капитан! Поначалу летим бомбить артиллерийские позиции, которые находятся на левом фланге императорской армии. Враг, по неопытности, расположил там всю свою артиллерию, очевидно больше для охраны императора Ромина, чем для битвы. Когда разбомбим вражескую артиллерию, влупим ракетами по кавалерии, которую спрятали на правом фланге, в небольшом леске, почти в тылу армии. Это наши главные цели. Затем причешем императорскую гвардию и кавалерию, возле ставки императора, из пушек. Здесь главное не расстрелять палатку императора, он и его семейство нужно мне живыми. После этого, я думаю, вражеская армия побежит. Мне немного стыдно расстреливать этих солдат, практически безоружных перед нами. Но их никто не звал в наше королевство, так что наша совесть, в этом отношении чиста. Всё ясно, капитан?
-Так точно, лорд-магистр!
-Взлетаем!
Двигатель загудел и винты начали медленно вращаться, постепенно увеличивая скорость, и вскоре мы оторвались от земли. «Аллигатор» рванул вперёд, одновременно набирая высоту. Вскоре мы оказались над нашим лагерем, и хотя летели в бесшумном режиме, но все видели, как над их головами летела большая птица с вертящимися крыльями над головой. Никого не удивлял летящий поодаль грифадр, такого добра в королевстве пока ещё хватало, изредка но этих полульвов-полудраконов, многие видели в небе, но такое огромное чудище…никогда. Когда мы миновали наши позиции, я скомандовал:
-Капитан! Врубай форсаж! Чем больше шуму наделаем, тем больше их напугаем! Видишь, впереди стоят в ряд императорские пушки?
-Вижу, лорд-магистр!
-Когда надо начать бомбить, скомандуй!
-Есть!
Вертушка стремительно неслась вперёд с оглушительным рёвом. Вражеские позиции быстро приближались, было видно, что нас уже заметили. В первую очередь засуетились канониры возле пушек, они забегали, засуетились, кое-кто из них даже стал вскакивать на лафеты. Мы шли от солнца, и нас плохо было видно, но рёв стоял оглушительный, поэтому страх неизвестности, уже стал проникать в сердца воинов.
Вскоре мы уже были над точкой начала атаки
-Сброс!
И первая фугасная бомба ФАБ-250 устремилась вниз. Ой, как не завидую я тем, кто сейчас находится внизу! Такая фугаска оставляет воронку диаметром около 4 метров и средние повреждения в радиусе 56 метров. На равнине Свея, грунты в основном скалистые, поэтому здесь кроме травы и чахлых кустарников ничего не растёт. Лес начинает расти там, где начинаются плодородные почвы. И именно поэтому бомба взрывается почти у поверхности, разбрасывая во все стороны вместе с ударной волной осколки и газ, возникший при взрыве тротила в сплаве с гексогеном. И огромный огненный гриб, немного похожий на тот, что возникает при атомном взрыве. Пушки стояли так скученно, что мы успели сбросить только три бомбы, но и этого вполне хватило.
Заложив вираж, и прострекотав над палаткой императора, которая тоже зашаталась от ударной волны, мы сделали разворот и пошли на повторный заход, не столько бомбить, сколько посмотреть на дело рук своих. К этому времени дым и пыль уже отнесло ветром в сторону и то, что мы увидели внизу, предстало нам во всей красе. Вид был ужасающим!
От артиллерии императора не осталось ничего. Вокруг трёх воронок, расположенных в виде треугольника всё было усеяно стволами пушек ( некоторые были разорваны просто на куски), опрокинутыми и разбитыми лафетами, остатками деревянных зарядных ящиков, чёрных круглых ядер, веером разлетевшихся от воронок. А ещё, поле было усеяно телами, лежащих в самых нелепых позах, и довольно неприглядного вида. Это было не поле битвы, а поле бойни. Я навидался всякого, но это зрелище, было просто отвратительным. Вот, что такое бомбовый удар, по армии, стоящей на открытой позиции, не построившей даже самых примитивных укрытий. Но то ли им было лень долбить скальный грунт, или хотя бы насыпать примитивный бруствер, а ещё лучше отвести орудийную прислугу за артиллерийские позиции, построив апроши.
-Всё , капитан! – скомандовал я. – Здесь нам больше делать нечего! Смотреть вниз, только душу травить! Летим на правый фланг, пора бы уже имперской кавалерии пуститься в бега. Бомбить их не будем, думаю пару залпов ракет С-8С, заставить их улепётывать без оглядки.
«Аллигатор» на бреющем полёте, устремился на противоположный фланг неприятельской армии, прямо над головами застывшей и ничего не понимающей, имперской инфантерии. Пролетая над цепями пехоты, ближайшей к артиллерийской позиции, я успел увидеть, что и им тоже досталось. Многие солдаты лежали на земле, пораженные осколками и явно убитые, другие были просто оглушены, либо ранены, и теперь в страхе, пытались встать на ноги, но у них это плохо получалось. Здесь, выстроенные ранее, в стройные цепи солдаты, сгрудились в, обезумевшую от страха, толпу, но пока ещё не бежали, наверное пока не понимая ,что же случилось.
Мы поднялись вверх и, сбросив ход, открыли стрельбу с расстояния 1400 метров. Из двух блоков Б8В20а ударило по четыре ракеты, одна за одной. Я представляю, что было видно с земли. Дым, огонь, рёв и стремительно летящие вперёд ракеты. Но это пока, был только, шумовой, грохочущий эффект, то что должно случиться далее, будет гораздо страшнее. В каждой ракете С-8С по 2000 штук стреловидных, поражающих элементов, которые выбрасываются непосредственно при подлёте к цели, и поражают площадь до 2600 метров квадратных. Человека, эти стрелы пробивают насквозь. Правда кавалерия расположилась в лесу, это несколько снизит поражающий эффект ракеты, но всё равно урон нанесёт довольно приличный. Когда ракеты взорвались, они на мгновение скрыли от нас, что теперь творилось в этом редком лесу, но подлетев поближе, я понял, что там творился кошмар. Некоторые мелкие деревья иссеченные стрелами, попадали, между деревьев на земле лежали кони и всадники, всадники оставшиеся в живых, но потерявшие лошадей, метались по лесу, не зная, куда бежать. Из леса, то и дело, вылетали ошалевшие кони, которые метались по полю, перед пехотой, усиливая страх и неразбериху. Уцелевшие всадники, как я успел заметить, пришпоривали лошадей и гнали их по кромке леса, прочь от места сражения. Что ж эта атака вполне удалась, мы обратили кавалерию врага в бегство!
Но инфантерия, по-прежнему, топталась на месте в нерешительности, не получая никаких приказов и не зная, что им делать. Надо было их пришпорить!
-Капитан! – сказал я. – Давай ка, на бреющем, по фронту пехоты, а я врежу перед ними из 23 миллиметровой пушки, осколочно-фугасными, чтобы нагнать страху. Пора им уже бежать за своей кавалерией.
-Есть, лорд-магистр!
Пролетая над рядами пехоты я даже видел выпученные от ужаса и изумления глаза. А когда ещё перед тобой, сплошной стеной разрываются снаряды, осыпая камнями и осколками, тут и опытный вояка, может подхватить «медвежью болезнь». Что же говорить о тех, которые никогда такого кошмара не видели. Солдаты попятились, готовые бежать. Кто-то бросил ружьё и упал на землю, прикрыв голову руками, кто-то, обезумев, бросился вперёд и попал прямо под снаряды, но основная масса всё ещё продолжала крутиться на месте. Тогда, сделав разворот, мы пошли в повторную атаку. Но едва я начал стрелять, как пехота качнулась и побежала. Побежала, как раз в ту сторону откуда и явилась на это боевое поле, своего позора. Слава богу, что больше не надо было никого убивать! Пока! Я дал ещё несколько очередей вдали от бегущих, только для того, чтобы усилить панику. Что же пора было, что говориться , приступать к конечной фазе сражения.
-«Мо! – мысленно позвал я. – Ты здесь?»
-«Конечно, лорд-магистр! Я всё видел! Вы выиграли битву!»
-«Это ещё не конец! Теперь твоя очередь, лети в наш лагерь, как я тебе и говорил!»
-«Уже лечу, лорд-магистр!»
-«Как только увидишь, что наши войска выступили и протекторианский полк направился в сторону императорской ставки, возвращайся ко мне!»
-«Я всё понял, лорд-магистр, ждите!»
Я приказал капитану, подняться на высоту до 800 метров, и оттуда мы наблюдали за движением войск, обеих противоборствующих сторон, и видели, как одни наступали, а другие убегали. Я смотрел это движение человеческих масс, понимая, что и я виноват в том, что погибло такое количество людей, но более радуясь, что я сумел предотвратить всемирную бойню.
-Капитан! –приказал я. – Облетаем поле боя, и курс на императорскую ставку. Охрану уничтожаем сразу! Ты, капитан, остаёшься на вертушке, десантируюсь я один. В случае чего поддержишь  огнём, но без членовредительства, так пуганёшь и всего лишь… ясно!
-Понятно, лорд-магистр, -  смурным голосом произнёс капитан Ивон.
-Капитан! Летим к палатке императора! Ты, 30 миллиметровой пушкой 2А42, врежешь по двум артиллерийским батареям, а я пощекочу ГШкой, гвардейскую кавалерию. Потом, когда разгоним эту рвань, ты капитан Ивон, высаживаешь меня перед палаткой императора.
Через пять минут мы уже подлетали к ставке императора  Ромина III. Вид возле палатки императора был довольно плачевный, все были изрядком напуганы. Две батареи, лёгкой артиллерии, сгрудились по обе стороны от входа, в высокую конусообразную палатку. Некоторые орудия, были уже взяты в передки, припряжённые к четвёркам лошадей, и собирались дать дёру. Остальные орудия, вовсе не готовые к стрельбе (одни стволы пушек смотрели в небо, другие куда-то в сторону, и я думаю, многие из них вовсе не были заряжены. От кавалерии остался неполный эскадрон гусар, всадников 150 не более, а также с десятка два гренадёров – гвардейцев, которые нестройной толпой, сгрудились у поднятого полога палатки. Сколько гвардейцев, либо офицеров и генералов находилось внутри было неизвестно. Над палаткой развивалось несколько флагов империи и штандарт императора, все полотнища которых, были вероятно посечены осколками от взрывов бомб. Но всё равно угадывался жёлто-серебристый лев на синем фоне, а на императорском штандарте, большая императорская корона, вся золотая, с многочисленными звёздами над ней и скрещёнными снизу шпагами, увитые лавровым орнаментом. Оглянувшись назад, я увидел летящего в небе, в нашу сторону грифадра Мо, и скачущую по полю, стройными рядами по 15 всадников, полк протекторианской гвардии. Впереди в красно-коричневом мундире, с обнажённой саблей, на плече, скакал капитан Вэнк, за ним знаменосец с жёлто-коричневым флагом и грифадром, размещённом в центре знамя, далее скакал лейтенант Омун.
Пора было приступать и я скомандовал капитану Ивону:
-Капитан! По батареям огонь!
Вертушка зависла недалеко от императорской ставки и пушка под носом «Аллигатора», глухо стала бить короткими очередями, разбрасывая вниз отработанные гильзы. Мне некогда было смотреть на стрельбу 30 мм пушки, потому что я, стал стрелять из 23 мм ГШ-23Л, по кавалерии и оставшимся гренадёрам. Я старался стрелять не по людям, а по земле, непосредственно возле их ног и копыт, вертящихся на месте лошадей. Конечно, я не мог гарантировать, что никого не задену, поэтому нисколько не удивился, когда несколько человек рухнули на землю, да и кони тоже случалось падали, увлекая за собой всадников. Но большинство этих вояк, словно почувствовав мощь огня нашей вертушки (которая, как ударный вертолёт, больше подходила для уничтожения бронетехники противника), очертя голову бросились в разные стороны. Крупнокалиберная пушка наворотила ещё больше дел. Когда , я прекратил стрелять, и бросил взгляд на артиллерийские батареи, то увидел разбитые вдребезги лафеты, валяющиеся на земле орудийные стволы, и горящие зарядные ящики, после взрыва пороховых зарядов. Трупов на земле было немного. После первых же выстрелов, артиллеристы, побросав пушки и всё своё хозяйство, побежали в сторону отступления основных сил противника. Полк протекторианской стражи был уже на подходе, и я приказал капитану Ивону, садиться, но двигатель не глушить. Вертушка плавно села на землю, прямо напротив входа в императорскую палатку. В случае чего и, несколько очередей из пушек, превратят её в грязное месиво.
Но пока возле палатки, кроме нескольких обезображенных трупов, да груды разбитых пушек, да брошенных ружей я ничего не заметил. Сняв шлем и оставив его в кабине, я сказал капитану Ивону:
-Ещё пятнадцать минут побудешь на месте и, если ничего не случится, улетай на базу, в горы. Законсервируешь вертушку и отправляйся в столицу…
-Есть, лорд-магистр!
Я прихватил АК-12, подсумок на четыре магазина, и выскочил из вертолёта на землю.
Вид я имел, по земным меркам, (а может и по земирским) довольно сказочный. Представьте!   
Старинный камзол, красно-коричневого цвета, штаны с галунами, высокие чёрные ботфорты, треуголка на голове и в тоже время, бронежилет одетый под сорочкой, плечевая кобура с пистолетами «глок-18», подсумок с магазинами, гранатами и ножами, на плече лежит автомат, магазином вверх и стволом назад, а в придачу к этому шпага на перевязи с эфесом, украшенном драгоценными камнями. Тот еще видик!
Я двинулся в сторону палатки, но перед входом меня нагнали всадники из протекторианской стражи и спрыгнули с лошадей. Вскоре впереди меня оказался лейтенант Омун, рядом капитан Вэнк, а позади четверо гвардейцев с ружьями наперевес. Этого было вполне достаточно, чтобы войти в императорскую палатку, а посему подняв полог мы зашли внутрь.

                Глава  8
                «Триумфатор»

Мои глаза почти сразу привыкли к полумраку, царящему внутри палатки, хотя по правде сказать, свет падал через узкие прорезанные окна, да ещё на столе, стоявшем посреди одного отсека палатки, горели масляные светильники. В палатке, кроме семейства императора, этих запуганных и озлобленных людей, находилось несколько офицеров, и насколько я понял, два генерала. При виде нас они подскочили, и побросали оружие на пол. Стояли все , кроме сидевшего в глубоком кресле, самого императора. Лысый и кривоногий человечек невысокого роста, лет шестидесяти и так представлял нелицеприятный вид, а теперь бледный с трясущимися губами и потным лицом, слюной текущей по подбородку, он и вовсе представлял жалкое зрелище. Его супруга Алексия и цесаревич Алек, выглядели не лучше императора. А вот цесаревны, хоть и были напуганы, поддерживали человеческий облик и выглядели вполне сносно, даже в этих экстремальных условиях. Я стал приглядываться к императору. И вдруг о боже…!
Ба, знакомые всё лица! Бывший представитель Генерального штаба ВС СССР в Афганистане, генерал-майор Голубев (забыл правда имя, отчество этого гада, да и запоминать, честно говоря, не хотел!). А вот где довелось свидеться! Сколько ж этому уроду тогда было лет, в 1985 году. Мне под тридцать, а ему видать под сорок пять. И теперь ему должно  было быть за семьдесят, но перемещения во времени и пространстве молодят, вот и выглядит наш клиент-император, не более, чем на шестьдесят.
Но вижу, этот маломерок и меня признал. Здорово я ему тогда, в Афгане, по ушам врезал, под Джелалабадом, посему и надолго лишился, очередного капитанского звания. Ещё бы, покусился на целого родственника Маршала Советского Союза, (Голубев , вроде был женат на маршальской племяннице) куда тут рассчитывать на повышение, могли разжаловать, да в штрафбат послать. Но лучшая разведгруппа, Генштаба спецназа ГРУ, не числящаяся нигде, но выполняющая, все немыслимые задания, и известная на самих верхах, подлежит всё же некоторому послаблении в дисциплине и некоторым привилегиям. Посему, нас и оставили тогда в покое, а вскоре и вовсе перекинули в Союз (мало чего они ещё выкинут, если оставить их там, вдруг генеральский наркотрафик обнаружат, тогда не оберёшься!).
Выцветшие, белесо-голубые глаза Голубева, смотрели на меня с испугом, а я бросив автомат на стол, и усевшись в кресле, скомандовал:
-Фрэны! Оставьте нас с императором наедине!... Нам надо обсудить условия капитуляции…
Когда все удалились, я, откинув фалды камзола, показал свои пистолеты (очень уж боялся в своё время, генерал-майор, оружия!) и начал:
-Вот и повстречались, генерал Голубев! И главное, чёрт те где, на  Млечном Пути, за несколько миллионов световых лет от планеты Земля…А ты генерал, какой сволочью был, такой и остался, даже здесь, на краю Вселенной!
-Что вы себе позволяете, лорд-протектор! – дрожащим голосом произнёс император (скорее всего бывший!).
-Лорд-магистр! – машинально возразил я.
-Вот как?
-Именно! Что ж обсудим вашу сдачу! Армии и флота у вас уже нет. Не существует! А значит, я должен обсудить вашу судьбу, как вы решали судьбы солдат, на Земле, в далёком 1985 году…
-Это неправда! Это была братская помощь…
-Чтобы вывозить героин в Союз? Послушай, ты урод, ты местным росларцам, а уж заодно и фриланцам, можешь рассказывать эти сказки, а мне мозги не компостируй…
-Мы выполняли, свой долг перед родиной…
-Заткнись, образина! Ты всегда выполнял долг, только перед самим собой…набить свой карман, поплотнее, подкинуть своему зятю маршалу, да ещё кинуть своих подельников, причём так, чтобы они уже об этом никогда не узнали…Мёртвые, как известно, не говорят!
-Это ложь!
-Заткнись! Вспомни 21 апреля 1985 года, гибель Мараварской роты 334 отряда спецназа ГРУ в Мараварском ущелье, в кишлаке Даридам, недалеко от Джелалабада.
-Неправда! Я здесь был не причём! Это командир 5-го отдельного батальона, майор Терентьев, и начальник разведки майор Михайло, решили проверить разведсведения и ввести первую роту в кишлак Сангам. В 40-ой армии, разведка была поставлена не на должном уровне, вот и приходилось 15 и 22 отдельным бригадам спецназа ГРУ, заниматься разведкой, а также проверкой разведданных…
-Лапша на уши! Это ты потребовал послать новеньких и необстрелянных бойцов в разведку. 334 отряд  прибыл в Афган, только всего месяц назад, и был сформирован на базе 5 отдельной бригады спецназа, в Марьиной Горке под Минском. Конечно командир роты, капитан Цебрук оплашал, вошёл в кишлак Сангам и, не обнаружив там моджахедов, двинулся дальше по ущелью. Как потом, при расследовании, пришли к выводу, или вернее сфабриковали, что командир первой роты принял самостоятельное решение, и тем подвёл бойцов под удар.
-Так оно и было! – подскочил император. – Следственная комиссия пришла к такому выводу…
-Сядь, генералишка! – заорал я. – Знаю, какое следствие вы там вели. Ты сука, везде на блате вылазил. Хитрый, скотина! С детства всем жопу лизал! А после окончания военного училища (куда тебя тоже, дядя-полковник пристроил), ты подцепил маршальскую племянницу. Та ещё уродина и по виду и по характеру! Это ж я её отсюда попёр с твоим сынком, который точная копия папаши, яблоко от яблони недалеко падает?
-Прошу о моей семье, - побагровел император, - гадостей не говорить!
-Фу, ты нуты! Это я про них ещё хорошо высказался… Да ладно, оставим их в покое. Продолжим о тебе. Вся твоя служба прошла при штабах, канцеляриях и чтении политинформаций в ленинских комнатах. Но звания, с лёгкой маршальской руки, ты получал даже досрочно, не говоря уже о юбилейных медальках. Ты, сволочь, умудрился даже не побывать ни на одном учении, а последние годы просиживал штаны в Генштабе, занимая хрен знает какую должность, придуманную только для тебя.
-Это, всё ложь!
-Это всё правда! Ты и от Афгана, конечно мог избавиться, но… Но наркота, ведь это так заманчиво и так просто, зато многотысячные прибыли, а главное так доступно и просто! Напали на караван (которые кстати, мы спецназ ГРУ и выслеживали, ведь и для этого нас забросили туда!), конфисковали героин и не числящимся нигде, «грузом 200», в Союз. Гроб запаян, да и всё равно никто не проверяет, ни таможня , ни милиция. А там толканул в налаженную сеть распространителей и получай свои миллионы баксов…
-Никогда, я этого не делал!
-Делал, делал! За одно это, образина, тебя шлёпнуть надо! Но ты ведь тогда, гад, 30 ребятишек в могилу уложил. А этого я тебе никогда и не за что не прощу.
-Я ничего такого не делал. – устало сказал император. – Сколько можно об этом говорить, связь была прервана…
-Ты забыл всё, гнида! Я ведь был тогда, на командном пункте, когда ты в сопровождении охраны, с испугу приказал отключить связь и магнитофон, записывающий все команды и переговоры. Может ты забыл, как всё время звучал позывной «Тариф». Может забыл, что парням сказали про 40 моджахедов, находящихся в кишлаке, а на самом деле их было более 400, вооружённых до зубов и занявших все господствующие высоты. Может ты забыл, как я просил, дать мне вертушку, посадить мой отряд (всего 12 бойцов) и обещал вызволить роту попавшую в засаду. А ты, сука, отключил связь и сказал, что они все, уже погибли, и в этом нет необходимости. Тогда я со своим сержантом, вырубили всю твою охрану, а я так надрал тебе уши, что переломал все хрящи и пустил тебе кровь. Если бы сержант, не оттащил меня, я забил бы тебя до смерти. Теперь вижу, зря он меня оттащил…
-Я ничего не помню! – в истерике закричал он. – Я ничего не знаю! Что вы от меня хотите? Что?
-Прошлое – осталось в прошлом! – задумчиво проговорил я. – Пока его не поменять. Пусть мертвецы, хоронят своих мертвецов! А мы будем разбираться сегодня и здесь!
Я вытащил из кобуры «Глок-18» и, передёрнув затвор, положил его рядом с «калашниковым». Император не просто побледнел, но по-моему и наложил в штаны, о чём свидетельствовал характерный запах, распространившийся по палатке. Тут уж было непонятно: смеяться мне, или грустить. Как бы наш император, после этого, умом не тронулся. Но какая-то искорка надежды всё же проблёскивала в его глазах, и мне это было непонятно, а значит несколько подозрительно. Но я только больше насторожился и продолжил:
-Как ты попал сюда, генералишка?
-Не знаю.
-Хватит врать, придурок! Разговор теперь пошёл серьёзный, как бы тебе, со всей своей хитростью и лживым высокомерием, не промахнуться. Речь идёт уже о твоей жизни. Ты хоть это понял?
-Но я действительно, не знаю! – вскричал бывший император.
-Рассказывай, что знаешь! – проскрипел, сквозь сжатые, зубы я.
-Я сидел у себя на даче…
-На Рублёвском? – спросил я.
-Почему на Рублёвском? У меня дача находится совсем по другому шоссе, на берегу озера…
-Конечно! А стоит дачка – несколько миллионов баксов?
-Ерунда! Обычная дача…
-Ладно, императорнишка! Хрен с ней , с твоей земной дачей…Продолжим! Говори, что случилось дальше?
-Я сидел в кресле-качалке, читал журнал…Ни о чём не подозревая! Лето, погода великолепная, солнечно, тепло…Полное блаженство! Ветерок немного охлаждает и я вроде задремал… Потом темнота, свист и тёмная фигура перед глазами, в плаще капюшоне, чернильного цвета и скрипучий голос в мозгу: «Ты избран! Ты император! Ты властитель, но мой слуга! Клянись!»
-И ты поклялся?
-Да!!
-А дальше?
-Потом, я очутился здесь!
-Вместе с семьёй?
-Конечно! Только три дочери моего младшего брата непонятно, как оказались здесь! Одни! Зачем?
-Это мы выясним, господин генерал-майор! Теперь я могу называть тебя так. Как император, ты уже низложен!
Я помолчал секунду, а потом заговорил вновь:
-Слушай, гнида, а ты знаешь сколько ты народа здесь положил?
-А какая разница?
Я конечно не кровожадный, - сказал я, - но как же хочется, пустить тебе кровь, за твои предыдущие дела, за нынешние, а может и последующие.
-Что это вы, бывший майор, так на меня нападаете, - раздухарился вдруг император, бывший генерал Голубев. – Не вам меня судить, есть силы более высокие, чем вы. Смотрите не нарывайтесь!
-Ты смотри! – удивился я. – А наш обосраный генерал вдруг похрабрел! С чего бы это? Надеетесь на своего хозяина – Разрушителя Галактик! Так это ведь ещё неизвестно, станет ли он тебе и дальше покровительствовать! Такие дьявольские силы, не очень любят проигрывать, а тебя разбили вдрызг! Кому такое понравится? А потом на всякую тёмную силу, есть и другая сила светлая.
-Надеешься на Хранителя Мирозданья! – усмехнулся Голубев.
-Вообще-то я придерживаюсь другой поговорки: «На бога надейся, а сам не плошай!»
-Иногда и бог не поможет…
-Ты что ж мне паразит угрожаешь?
Голубев промолчал, но как-то громко кашлянул, три раза. Конечно, такие сигналы пропустит только самый последний лох, но я ведь таковым не являлся. А впрочем, от этого подлеца, можно было ожидать всё, что угодно. Не прост оказался низвергнутый император, готовил таки себе пути отступлений, или вернее будет сказать бегства. Из заднего отсека палатки, в то помещение где мы сидели, ворвалось человек двадцать императорских гвардейцев. Рожи, как на подбор, чисто бандитские, так сказать элита охраны императора. Они не учли только одно: ввались в помещение кучей. Здесь итак было не развернуться, а потому ружей у них не было, лишь только кремнёвые пистолеты, да обнажённые сабли. И ещё одна ошибка – они не знали, с кем имеют дело. Я, слава богу, сидел на противоположной стороне стола, от нападавших, да и реакцией меня бог не обидел. Что такое стрельба из автомата АК-12, в упор. Все 60 патронов, при такой скорострельности, вылетели из ствола за десяток секунд. Здесь уже не до раздумий, а ну как какой-нибудь придурок, стрельнёт из своего пистоля, да попадёт в голову (бронежилет им конечно не пробить!). Гвардейцы валились, как снопы, отлетая назад, к стенке палатки. Голубев поначалу, подскочил, и собирался удрать наружу, бросив наверное здесь, жену, сына и племянниц, но испугался ураганного огня и нырнул под стол. Расстреляв весь магазин, я взял в каждую руку по «Глоку-18», перезаряжать автомат было уже некогда. Хотя этого и не понадобилось. Трупы валялись по всему помещению, а случайно уцелевшие, пару гвардейцев, бросились в ужасе удирать, но я уже настолько разозлился, что тремя выстрелами уложил их на месте, прострелив головы.
Как раз в эту минуту, в палатку ворвались, начальник протекторианской стражи капитан Вэнк, лейтенант Омун и два гвардейца. Заслышав, грохот выстрелов, они тут же бросились внутрь и застыли на месте, при виде этой бойни. Я был зол, что меня хотели обвести вокруг пальца, а посему приказал капитану Вэнку:
-Уберите отсюда трупы, а нашего дорогого императора достаньте из-под стола и усадите его на место, за столом.
Солдаты вытащили тела из палатки, а бывший император, с трясущимися губами, сжался напротив меня на стуле. Я деловито поменял магазин в автомате, поставив запасной из подсумка, передёрнул затвор и глянул на Голубева. Тот начал размазывать слёзы по лицу и зашептал:
-Пощадите! Я больше не буду! Я уеду!
Детский сад, да и только! «Я больше не буду!» Совсем, видно, умом тронулся.
-Куда ж, ты милый уедешь? – усмехнулся я. – К себе в империю? А может на планету Земля возвернёшься. Нет видать ты уже наездился, ничто тебя уже не исправит, а значит…
Всегда знал, что пока ядовитой гадине голову не отрубишь, спокойно спать не придётся. Вот и теперь, поняв, что его может ожидать, Голубев решился на крайние меры, и я увидел в его руке пистолет Коровина. Таким оружием в 20-30 годы прошлого века, вооружали партийных работников, офицеров РККА, инкассаторов и тому подобное. Как я сумел это проглядеть, но правду говорят, что утопающий хватается даже за соломинку. Пуля просвистела у меня над ухом, но больше выстрелить я ему не дал. Прямо со стола, не вскидывая автомат, я дал короткую очередь и генеральская голова раскололась, словно орех. Надеюсь, что теперь это -  конец!
Пока я сидел, тупо уставившись смотрел на тело генерала Голубева, а ныне низложенного императора Ромина III, с ним стали происходить некие метаморфозы. Поначалу, я даже подумал, что что-то случилось у меня со зрением, либо пороховой дым наполнил палатку, и по ней плывёт какой-то голубой туман. Однако дым вскоре улетучился, и окружающие предметы были видны довольно резко, кроме тела самого императора. Оно стало каким-то белесым, потеряло цвета и приобрело размывчатые контуры. Тело императора словно таяло на глазах, и растворялось в воздухе. Всё это было настолько нереальным, что я долго тёр глаза, пока наконец понял – бренные останки императора исчезают в вечности просторов мирозданья. Когда материальное тело Голубева пропало из вида, за пологом в другом помещении палатки, раздался визг и женские причитания. Я тут же подскочил, прихватив автомат, и через секунду отдёрнув полог, оказался среди рыдающих цесаревен Антии, Ромунии, Росли и Ксерии. За мной следом заскочили капитан Вэнк и лейтенант Омун. Последнее, что мы успели увидеть и понять причину истерики женщин, были тающие тела императрицы Алексии и цесаревича Алека. Они полулежали в креслах, запрокинув головы назад, а валяющийся на полу подле императрицы, тёмно-зелёный стеклянный пузырёк, сразу подсказал причину их исчезновения. Очевидно боясь наказания, за свои неприглядные дела и поступки, они решили покончить жизнь самоубийством, приняв яд. И вот теперь они исчезали, как и их император. Цесаревны ревели во весь голос, пока тела самоубийц окончательно не исчезли.
-Вот что, фрэмы цесаревны, -  сказал я, когда они успокоились, - вы теперь вроде, как наш пленный трофей. Но прошу вас ничего страшного с вами не случится и к вам будут относиться с должным почтением. И потом хватит вам за своего непутёвого дядю-императора прятаться, человек он был никчемный, а вам надо позаботиться о своём будущем. Никого мы неволить не будем, но я бы предложил вам выйти замуж, разделить империю Рослар на четыре провинции и править в них со своими супругами. Найдёте достойных фриландцев из числа герцогов, либо баронов – хорошо, придётся кто-то по душе из росларской знати, против никто не будет. Одно прошу рассмотреть, вас цесаревна Антия, предложения руки и сердца, от молодого барона Кселла, из баронии Балог.
-Но я его совсем не знаю, лорд-магистр! – возразила Антия, самая молодая из цесаревен.
-Что ж, у вас будет время познакомиться с ним. Он молод, смел, недурён собой (как мне кажется). Присмотритесь к нему. Но в любом случае, неволить вас никто не будет, как я уже говорил ранее. А нам пора собираться в дорогу, мы возвращаемся опять в королевство. Капитан Вэнк, цесаревны поступают под вашу защиту и покровительство. Огласите всем герцогам и баронам, что мы ждём их в столице Фрил, для празднования нашей победы.
-Слушаюсь, лорд-магистр! Прибыл, адмирал-генерал Гариб. Пригласить его?
-Да, пригласите его в палатку!
Вошёл герцог Гариб и по его сияющему лицу, я сразу понял, что у нас всё на мази.
-Как дела, фрэн адмирал-генерал? – спросил я.
-Всё произошло, как вы и говорили, лорд-магистр! – радостно заявил герцог. – Остатки вражеской армии, уже добежали до порта Свон (во всяком случае их авангард!) и теперь они спешно грузятся на транспортные корабли и несколько уже вышли в открытое море. Наша эскадра стоит неподалёку, но транспорты не атакует.
-Правильно! – подтвердил я. – Вы, адмирал, передайте командование капитану флагмана, пусть стоят на рейде но в бой не вступают. Хватит нам уже на сегодня крови. Так что посылайте гонца с приказом, а сами отправляйтесь в столицу на торжества.
-Есть, лорд-магистр!
Я вышел из палатки и мысленно связался с грифадром Мо.
-«Слушаю, лорд-магистр!».
-«Подлетай к ставке императора. Мы отправляемся в столицу. Немедленно!».
-«Уже лечу!».
Через несколько минут мы уже летели в сторону столицы. Со всеми этими заботами, в смысле боевых действий и разборок, пролетел незаметно целый день. Мо летел, молча, а что говорить, он и так всё видел! Мне тоже было не до разговоров, хоть и мысленных, настолько я замотался за этот день, не столько физически, сколько морально! Местное солнце Солер уже приближалось к горизонту, и на небе стали появляться, поначалу бледной тенью две луны, но когда небо стало приобретать тёмно-лазоревый цвет: Марсах всё больше белела, а Мерксир приобретала зелёно-голубой цвет.
Когда грифадр Мо приземлился на крыше протекторианского дворца, почти наступила ночь. Я потрепал его за гриву и два стражника, которые постоянно дежурили здесь на крыше, возле клетки, приняли зверя.
На удивление мой слуга Юзиль и паж Манол, ожидали моё прибытие. Паж приготовил ванну, которой мне так не хватало, все эти дни, а слуга накрывал на стол богатый ужин. Полежать в горячей ванной, которая усыпана лепестками роз, с налитым настоем ароматных трав и масел, после такого жаркого дня, просто истинное блаженство. Я уже ничему не удивился (а даже догадался!), что выйдя из ванной комнаты, застану кое-кого в своей спальне. Так оно и случилось. Когда я, накинув на плечи шёлковый халат, очутился в комнате, то увидел, что на постели в прозрачном пеньюаре, подперев рукой голову, лежит и смотрит в мою сторону, королева Мидлона. Что-то в её взгляде меня поразило. Только потом я понял, что она даже не улыбалась, а в её взгляде сквозила некая грусть. Такой ещё , за все наши приключения, Мадлен я не видел.
-Я, приветствую вас, ваше величество! – поклонился я.
-И вам привет, лорд-магистр, одержавший знаменитую победу над империей Рослар. В народе это сражение уже названо, Свейской битвой лорда-магистра.
-Это почётно!
-Да.
И в голосе у Мадлен, звучали нотки, вовсе ей не свойственные, даже какие-то жалобные. Нет, действительно, что-то случилось. Но об этом я хотел расспросить потом, а теперь я был голоден, как волк. Поэтому я присел на постель возле королевы и придвинув к себе столик с едой, сказал:
-Может королева, разделит со мной трапезу. Я чертовски проголодался.
-Нет, лорд-магистр, я сыта. А кроме того у меня пропал аппетит.
-Плохо, кушать надо всегда. Для поддержания жизненных сил!
-Хорошо, налей мне Вальдо, вина!
-Вот так-то лучше, Мадлен!
Я принялся уплетать за обе щёки, мясо в соусе, жареную рыбу и овощи в тушёном и сыром виде, запивая всё это вином и соком. Мадлен, лёжа в постели, потягивала из бокала розовое вино. Поначалу я удивился, как королева, да и весь народ узнали о нашей победе над императорской армией, а потом хлопнул себя ладонью по лбу. Ну и осёл! Конечно же имея в королевстве такие карты, можно следить за событиями на расстоянии, причём сведения поступают моментально. Как говорится, век живи, век учись. Насытившись я завалился на постель, рядом с Мадлен, едва дыша, после обильного ужина.
Мадлен действительно была сегодня какой-то особенной. Она о чём-то страшно грустила, но от этого её ласки становились необыкновенно нежными. Такого я не испытывал уже давно, а пожалуй даже ни с кем. Она не стонала в оргазме, не билась в экстазе, а только тихо всхлипывала, когда порыв страсти достигал высшего предела. Наконец уставшие, но счастливые, мы, тяжело дыша, лежали на спине и держали друг друга за руку.
-Войска вернутся в столицу, дня через четыре, - тихо сказала королева, - тогда мы и устроим торжества. Парад войск и королевский бал, вместе с народными гуляньями.
-Это меня мало интересует, Мадлен! Лучше скажи, что случилось? Что произошло с тобой? Я ведь всё вижу и чувствую.
-Ничего не произошло, Вальдо…
-Не надо меня обманывать! Ты стала грустной и какой-то несчастной. Ты больше не веселишься, не насмехаешься надо мной… Выкладывай, что с тобой стряслось? Ты даже аппетит потеряла, может ты заболела? Говори!
-Нет, я не заболела!
-Тогда, что случилось?
-Не знаю, - прошептала Мадлен, - у меня плохое предчувствие. Что-то должно случиться, а что я не могу понять. Но я чувствую, что наша жизнь скоро изменится, и возможно, не в лучшую сторону.
-Вот как?!
-А тебя, лорд-магистр, разве не гложут никакие сомнения?
-Нет!
-А мне об этом говорит, даже моя служанка Миди. И часто плачет, безо всякой причины. Ты ещё не забыл её?
-Нет, не забыл.
-Я тебя понимаю…
-Что ты понимаешь, Мадлен! Ни черта ты не понимаешь!
Я разозлился до невозможности, что это ещё за чушь такая. Только мне этих проблем ещё не хватало! Появившись здесь, я только и делаю, что занимаюсь решением каких-нибудь вопросов, своих и чужих, рискую собственной жизнью, а в ответ получаю какие-то предчувствия и желание внушить мне страх и плохое настроение. К чёрту! Или, как сказали бы в этом мире, к Разрушителю Галактик! Ничего не понимаю, да и понимать не хочу!
Я отвернулся от Мадлен и решил уснуть, но мне это не удалось. Сначала не давала обида, а потом, когда Мадлен наплакавшись уснула, внутри действительно стала зарождаться тревога и я осторожно встал с постели.
Стояла глубокая ночь. Тихая и спокойная. Две луны, в перекрёстном сиянии, светили на планету Земир, бледным зелёно-голубым светом. Небо было безоблачно и поэтому свет лун, освещал землю, словно днём. Во всяком случае, таких светлых ночей я на Земле не видел никогда, ни в безоблачном небе Афганистана, Египта, Индонезии или Китая. Эта ночь, действительно была сказочной (наверное, так и было на самом деле!) и я, стоя на террасе, смотрел на город, реку и уходящие до горизонта рощи и поля. Грусть, схватила и сжала моё сердце ледяной рукой. Но куда ей до моей веры и клятвы! Спецназ не сдаётся! Никогда! Смерть, ходит по нашим головам, но никогда страх не вселится в наши сердца! Не потому, что они каменные, а потому, что они непобедимые!
Я постоял ещё несколько минут на террасе, плюнул (в натуральном виде!) и пошёл в королевский дворец.
Возле потайной двери, я тут же встретил пажа Манола.
-Чего тебе? – спросил я.
-Я провожу, фрэн лорд-магистр.
-А надо?
-Я помочь хочу! И жалко.
-А знаешь куда?
-Конечно!
-И всё-то ты знаешь, с чего бы! А почему жалко?
-Жаль, фрэн лорд-магистр, что вы нас вскоре покинете, вот почему!
-С чего ты это взял?
-Не знаю! Наверное Хранитель Мирозданья внушил, кто же кроме него!
-Что ж, хоронить меня собрались?
-У нас не хоронят!
-Прости, забыл. Ладно, веди!
Мы опять шли длинным коридором, в свете масляных фонарей. Гул наших шагов отражался эхом под каменными сводами и терялся где-то вдали. Этот ход был мне известен, но когда мы вошли в королевский дворец, паж Манол повёл меня по таким закоулкам, что я пожалуй и выхода отсюда бы не нашёл никогда. Поэтому, когда мы остановились перед добротной дубовой дверью, я сказал «Жди!» и вошёл в небольшую комнату с одним стрельчатым окном. На постели спала Миди, служанка королевы. Свет от двух лун причудливым светом падал на её лицо, делая его необыкновенно загадочным и прелестным. Я сбросил с себя халат и, скользнув под покрывало, прижался к горячему, трепещущемуся телу, по прежнему пахнущему лавандой. Миди тут же проснулась.
-Любимый! – почти простонала она. – Ты всё же пришёл ко мне! Без тебя и жизни нет, пусть меня заберёт Хранитель Мирозданья, но и тогда я буду помнить только о тебе.
-Молчи, Миди! Ты такая прекрасная!
-Возьми же меня! Пусть в последний раз! Я так хочу.
-Почему в последний раз? С чего вы всё это взяли?
-Я знаю, мой миленький, знаю!
-Что ты знаешь?
 -Всё!
Я закрыл её губы поцелуем и, не выдержав, погрузился в лоно. Зря я оставил пажа Манола возле двери, я бы не удивился, если бы на стоны Миди он ворвался в комнату. Но слава богу всё обошлось. Она рычала, кусалась, стонала, словно раненный зверь, царапалась так будто я хочу её убить, а она от меня отбивается, но в конце концов изогнулась дугой и застыла , словно каменная. Сначала я испугался, но потом услышав яростный стук сердца Миди, у меня всё отлегло и, захватив в рот длинный коричневый сосок её груди, я почти что уснул, но всё видел и всё слышал. Во рту у меня пульсировало и рвалось наружу и я выпустил мою самую высокую  и самую сказочную любовь на свободу. Да будет так! (Что скажет об этом Адель, я уже не думал!).
-Тебе хорошо, Миди!
-Конечно мой фрэн!! Ты во мне и  я рожу тебе мальчика, наследника!
-Откуда ты знаешь, что я в тебе?
-Ты смеёшься?
--Ничуть! Я ведь чувствую!
-Как?
-Поцелуй меня, милый! И ты узнаешь!
-И не подумаю! Я и так знаю, что я в тебе!
-А ты оказывается лжец!
-Нет, любимая. Я просто хочу продлить удовольствие…
-Тогда возьми меня, просто, без причины, без условия, как зверь, рви меня…
Это чего-то и стоило! Когда тебе тридцать лет и ты полон сил, но ещё не имеешь полноты знаний – ты никто!  Но вот когда у тебя знание 60-летнего мужчины, а тело 30-летнего человека, тут уж в сексе наступает полный беспредел. Слава богу без стрельбы и крови. Боже какое это счастье! Но жаль, что счастье когда-нибудь да кончается, долгое оно либо короткое… Наконец и у меня самого возникли предчувствия перемен. Нет не леденящий холод смерти, а сознание того, что со мной что-то должно измениться. Может этот мир , а может и я сам. Тревожное, но трепещущее чувство, чувство восторга и опасения, чувство радости и страха. Миди уже спала прижавшись к моей и очень странно улыбалась во сне, иногда счастливо расслабляясь, а иногда даже постанывая. Наверное она опять переживала, тот ураган страсти, который поглотил нас, буквально полчаса назад. Я не стал её будить, а тихо выскользнул из постели и, осторожно открыв дверь, очутился в коридоре.
Паж Манол сидел на полу, тут же возле двери и дремал. Я тронул его за плечо и он проснулся. Встав на одно колено, он тут же припал к моей руке. Такие шуточки были вовсе не в моём духе.
-Ты что! – разозлился я.
-Простите, лорд-магистр! Я не сдержался! Мне искренне жаль!
-Послушай, Манол! С чего это, вы все меня начали жалеть?
-У нас никогда не было такого великого правителя!
-Незаменимых нет! – отрезал я.
-Вы правы, лорд-магистр! Только вот сердце не заменишь… Все будут скорбеть.
-Почему?
-Я так чувствую! Вы уйдёте, туда, куда пожелает Хранитель Мирозданья, но всё-равно останетесь с нами, вечно… Память живёт дольше людей…
-А ты не по годам мудр, Манол… Но не понимаешь одного!
-Чего, лорд-магистр?
-Всё, что предначертано судьбой сбудется! Ты можешь сделать её лучше, счастливей, радостней но она не покинет тебя! Не надо смиряться, а надо жить с ней и принимать её, не перечить, но и не сдаваться!
-Вот поэтому, лорд-магистр, вы и великий человек!
-Брось, Манол! Я простой человек…Я только много читал, много думал и много слушал…А всё это в итоге, называется жизненным опытом. Хватит на сегодня философии, пойдём лучше брат спать!
Через несколько дней состоялись торжества по случаю победы над империей Рослар. Не люблю я всех этих помпезностей, но одно, что приятно удивило, это прибытие целой делегации росларцев, с просьбой о заключении долгосрочного мира между империей и королевством. Всё случилось, как я и задумал. Цесаревну Антию увёз с собой новый барон Кселл в свою баронию Балог. Не захотел новоявленный барон покидать королевство Фриланию. Что ж это его выбор. Теперь империю можно разделить на три провинции и кажется остальные цесаревны Ромуния, Росли и Ксерия не возражают занять эти места. Правда правителем провинций лучше быть мужчине, но не могу же я в самом деле, выдать их замуж насильно, а вот направить лордов, которые будут вести дела от их имени, вполне возможно. А вообще-то нагрузили меня в этом королевстве по полной программе. Мне это уже стало надоедать!

                Глава  9
            «…Помчат нас вперёд от звезды до звезды…»

В конце концов, это мне всё действительно надоело. Празднования кончились, войска удалились по своим герцогствам и барониям, и столица опустела. Жизнь потекла по прежнему руслу, тихо и спокойно. Но вот только это всё, не для меня! За всю свою жизнь, я не дня не сидел на месте (во всяком случае старался не сидеть!), а здесь я похоже застрял надолго, и никаких происшествий пока, больше, не предвидится. А мне такое существование в тягость. И что остаётся делать? Женщины, какие бы они не были очаровательные и прелестные, в этом случае не помогут. Здесь секс, уже никому не поможет! Хотя…?!
Я понял, кто мне нужен! Я поднялся на крышу к грифадру Мо. Кто может быть мудрее того, кто свою жизнь меряет веками.
На удивление Мо меня ждал.
-«Привет, Мо!»
-«Добрый день, лорд-магистр!»
-«Ты тоже будешь меня оплакивать?»
-«Тоже…»
-«А почему?»
-«Потому, что пришло ваше время и вы нас покидаете. Наверное Хранитель Мирозданья решил, что вы уже всё сделали. То что было даровано вам судьбой, вы уже совершили. А может сделали даже больше…»
-«Откуда тебе это известно, Мо?»
-«Я ведь грифадр! Раньше нас называли – божественные! Я слышу о чём думает Хранитель Мирозданья.»
-«И что же ты слышишь сейчас?»
-«То, что тебе пора в путь… Но можно…»
-«Что можно?»
-«Я могу оставить вас, лорд-магистр здесь, на нашей планете. Только для этого надо…»
-«И что же надо?»
-«Если вы пожелаете, лорд-магистр, я могу сделать так, что вы останетесь здесь навсегда. Я могу…но мне придётся отдать своё сердце…»
-«Но ведь тогда ты умрёшь?!»
-«Да!»
-«И ты не боишься умереть?»
-«Я достаточно долго пожил на этом свете…»
-«Но жизнь, это всё же жизнь!»
-«Иногда надо чем-то жертвовать…»
-«А если я не приму твою жертву?»
-«Это твоё право, лорд-магистр…»
-«Каждое живое существо, в любом мире бесценно! Жизнь одна и не нам решать, когда наступит её конец!»
-«А кому?»
-«Не знаю Мо! Я действительно это не знаю… Я знаю только одно. Как говорил один великий писатель и человек… даже одна слезинка ребёнка, дороже всяких идей и мыслей! Наверное я правильно заполнил это высказывание, во всяком случае смысл её таков…»
-«И ты лорд-магистр, не пожертвовал бы даже маленьким ребёнком, никому ненужным, глупым, каким-нибудь сиротой, ради свободы несколько тысяч человек, или целого народа?»
-«Нет!!»
-«Я тебя плохо знал, лорд-магистр! Теперь я понимаю, почему тебе присвоили это звание…но ведь это нелогично и неумно!»
-«Мо! Любая жизнь выше самых больших ценностей! Жизнь – самая главная ценность!!»
-«Смешные вы люди и непонятные…»
-«А нас не надо понимать!»
-«Но как же тогда общаться с вами?»
-«А ты просто поставь себя на наше место…»
-«Мне трудно это сделать. Я ведь не человек. У меня другие мысли, знания и чувства…»
-«Но ведь ты хотел пожертвовать для меня своим сердцем?»
-«Так ведь я ушёл бы к Хранителю Мирозданья и он бы возродил меня к новой жизни…»
-«А ты уверен в этом, Мо!»
-«Конечно!»
-«А если ты ошибаешься?»
-«Не знаю. Всё может быть!»
-«И всё равно отдал бы своё сердце?»
-«Не задумываясь…»
-«Вот Мо, что значит быть человеком!»
-«Странное чувство…»
-«Но теперь оно тебе понятно?»
-«Пожалуй , да!»
-«Тогда оставь мою жизнь мне. Но у меня есть к тебе просьба…»
-«Я слушаю, лорд-магистр…»
-«Ты говорил, что можешь летать между звёздами…»
-«Между планетами, лорд-магистр!»
-«Какая ближайшая планета, на которую мы сможем полететь и которая заселена людьми?»
-«Это планета Плениз! Я туда уже летал.»
-«Доставишь меня туда?»
-«А зачем тебе это, лорд-магистр?»
-«Хочу увидеть мир…»
-«Вы люди очень любопытны!»
-«Да, этого у нас не отнять…»
-«Зачем вам это?»
-«Честно говоря не знаю, Мо!»
-«Я вас совсем не понимаю…!»
-«Мы сами себя не всегда понимаем, Мо!»
-«Как же вы живёте! Люди!!»
-«Вот так и живём, Мо! Людей трудно понять! Во всяком случае, тебе, Мо! Мы  иногда, так недоступны..»
-«По- моему я вас начинаю понимать…»
-«Ни черта ты не понимаешь, дружище, Мо! Так что, летим?»
-«Конечно, лорд-магистр! Но боюсь вы оттуда не вернётесь…»
-«Значит такова судьба…Я только пойду попрощаюсь.»
-«Буду ждать!»
Я отправился к Миди. Насколько я полагался на интуицию, мне было ясно, что Мадлен (а в здешнем мире королева Мидлона I) исчезнет вместе со мною и будет путешествовать во времени и пространстве, пока её дядюшка (тот ещё козёл!) не вернёт нас в наше время, пусть даже в другое место. Я и на это согласен! А вот Миди останется в этом мире, но она стала мне очень дорога. Поэтому я и пошёл к ней. Кто знает почему любят женщину? Наверное потому, что она действительно женщина! Любящая!!! Вот только кто об этом узнает! Даже любящий человек!
Миди я нашёл в её комнате, стоящей на коленях, перед подобием нашей иконы, на которой был изображён здешний бог (но кто его видел?). Дверь скрипнула и Миди повернулась ко мне лицом.
-Наконец ты пришёл, мой лорд, - прошептала она.
Поднялась с колен и одним рывком сбросила с себя платье. Она была восхитительна в своей наготе. Наверное, я никого не видел прекраснее. Ещё не было видно, что она беременна, но её груди набухли, тёмные круги сосков были напряжены, всё тело трепетало и даже волосы на её лоне дрожали. Кто может сопротивляться надвигающейся страсти? Только не я! Разбросав всю одежду по комнате, я ничего не боясь, уложил Миди на широкий стол, и тут же погрузился в неё. Иногда секунды кажутся часами, иногда дни секундами, но моё время остановилось. Я улетел во времени и пространстве, я не понимал, где я нахожусь. Очнулся я в постели и Миди спала у меня на груди. Я опрокинул её на спину и вновь овладел ею. Сначала она даже не проснулась, но потом стала мне шептать что-то на ухо, даже не открывая глаз. Это длилось целую вечность, но когда она застонала и стала кричать от удовольствия, это закончилось. А мы продолжали лежать и дышали, словно поднимались бегом в гору.
-Ты уходишь, мой лорд! – прошептала, наконец она.
-Наверное…
-Мы больше никогда не увидимся?
-Скорее всего да!
-Я буду всегда помнить тебя, мой лорд! Я не знаю как буду дальше жить, но твоего ребёнка я сохраню…
-Правильно Миди! Не грусти обо мне, такова наша судьба! Я всегда буду помнить о тебе, и о своём ребёнке…Я никогда тебя не забуду!
-Я тебя тоже, мой лорд! Я сгорю от любви к тебе…
-Не надо Миди! Прошу тебя! Если я буду знать, что за миллионы световых лет, бьётся сердце, в котором живёт любовь ко мне, а ещё живёт мой малыш, мне будет хорошо…Не бросай меня, в этом холоде галактик. Тогда я сам пропаду, и мне незачем будет жить…
-Я понимаю тебя любимый! Только из-за этого я не смогу умереть. Люби меня, пока мы ещё не расстались, люби без конца, люби, чтобы я забылась и не захотела умереть, люби меня долго, как только сможешь…
-Но я ведь могу довести тебя до смерти…?
-Ты увидишь, когда нужно остановиться.
И я опять провалился в бездну. Я ничего не видел и не слышал, в голове помутилось, и в конце концов я провалился в бездну и практически потерял сознание.
Когда я очнулся, Миди спала свернувшись калачиком и прильнув ко мне.. Она счастливо улыбалась во сне и мне не захотелось её будить. Худшее, что есть на свете, это ждать и догонять! Но ещё худшее -  расставаться, навсегда, с очень любимым человеком… Уходя – уходи, и никогда не оглядывайся, ни к чему хорошему это не приведёт…
Так я и сделал. Поцеловал и ушёл. Больше я никого не хотел видеть, однако пока я поднимался на крышу я увидел пажа Манола, слугу Юзиля, капитана Вэнка. Все они опустились на одно колено и склонили головы! И это была дань, может и не мне, а человеку, который оказался действительно человеком. Я тоже склонил голову, горло у меня перехватило. Не сказать, не ответить. А они и так всё поняли.
-«Вы уже здесь, лорд-магистр? – спросил грифадр Мо».
-«Да, дружище Мо!».
-«Что же, мы летим?».
-«Тогда я должен побыть под солнцем, иначе может случиться нехорошее…».
-«Так выходи!».
Я махнул рукой и велел стражникам снять цепи, а потом удалиться, ибо они больше здесь не нужны.
Мо, словно настоящий лев, завалился на бок, вытянув лапы и на некоторое время замер. Если бы это был человек, я сказал, что он медитирует, а это больше напоминало сон, может даже смертельный. Но Мо дышал и я уселся рядом ожидая, когда он очнётся и заберёт в себя всю энергию солнца и космоса. Это было несказанное чувство. Я не знаю, что я ощущал, и мне это не передать. Наверное только один раз в жизни случаются такие моменты и описать их нельзя, просто невозможно. В меня тоже вливалась какая-то сила. От этого даже кружилась голова, а тело приобретало какую-то невесомость, мне даже показалось, что я перестал дышать, а сердце перестало биться.
Наконец всё вернулось в нормальное состояние и тело, и разум. Я поднялся с пола и почувствовал необычную крепость в теле и необыкновенные видения и предсказания, появились в моём мозгу. Пока я пытался обдумать своё новое состояние, грифадр Мо подошёл ко мне.
-«Что это было, Мо?» - спросил я у грифадра.
-«Я отдал тебе, лорд-магистр, часть своей энергии, но такую часть, чтобы она тебя не убила…»
-«А то возможно?»
-«Вполне. Но не будем об этом. Теперь я могу лететь, а ты, лорд-магистр, готов к полёту. И даже можешь очень далеко и даже предугадывать, что с тобой произойдёт дальше. Ты что летишь налегке?»
-«Таким я пришёл в этот мир, таким и должен уйти отсюда!»
Я ещё раз ощупал себя. Одежда практически та же, два пистолета «Глок-18», ножи, и кое-какая мелочишка на память, в виде перстня, а вот орден Арктура я отказался брать с собой, хотя он и был вручён мне. Я даже понял, что перстень лорда мне разрешили взять, а вот орден всё-равно остался бы здесь в королевстве Фрилания.
-«Я же говорил, лорд-магистр, что ты необыкновенно мудр! Ты решил всё правильно! Но всё же мы летим на другую планету, к другому народу…»
-«Мо! Ты же знаешь, что я не попаду на эту планету! Я просто хочу полетать с тобой в космосе, а потом я …уйду…»
-«Ты, лорд-магистр, не просто мудр…»
-«Хватит восхвалять меня! Лучше давай полетим…»
-«Но я же предлагал выход…»
-«Мо! Я не меняю своих решений, тем более в свою пользу, тем более ценой жизни других…Летим!»
-«Что ж, летим! Честно говоря, я не имею права перечить твоим решениям, ты этого не знал? Ты мог мне просто приказать!»
-«Я знал это, Мо! Ведь ты сам мне это говорил! Но я не хочу никому приказывать, если всего можно добиться просьбой…»
-«Тогда летим, лорд-магистр! Садись! Мне грустно с тобой расставаться!»
-«Мне тоже , жаль, Мо!».
Я уселся в седло, надел очки-бинокли, ухватился за повод и мысленно сказал Мо, что я готов. Грифадр совершил разбег по крыше, расправил драконьи крылья, и ринулся вниз. Это было словно падением в пропасть, но тут же мы стали подниматься вверх и по спирали, вздымались всё выше и выше. Скорость возрастала, как и высота, в ушах раздавался свист ветра. А я стал задумывать, как же мы окажемся в безвоздушном пространстве, почти в вакууме, да ещё в ледяном космосе. Даже набрав энергии, я не представлял, что можно выдержать эти три фактора: абсолютный холод, который может в секунду превратить тебя в сосульку, вакуум, который разорвёт тебя изнутри, а отсутствие воздуха, можно конечно пережить в таких условиях, но с десяток секунд. Зачем мне нужен был этот полёт?
-«Не переживайте, лорд-магистр, всё будет хорошо. Ведь мы полетим в коконе, а в нём будет тепло и будет воздух!»
-«Я этого не понимаю, Мо! Какой кокон? Что это такое?»
-«Я и сам до конца не всё знаю. Нас будет окружать огромный прозрачный шар, внутри которого будет воздух. Тоже давление, как на планете, тоже тепло и он будет двигаться вместе с нами, куда бы мы, не полетели.»
-«Откуда он берётся?»
-«Я не знаю…»
-«Кто его создает, или что? И когда он должен появиться?»
-«Он появляется, когда я захочу!»
-«Значит, его создаёшь ты, Мо!»
-«Наверное, я. Но я не понимаю как! Стоит мне только его представить, как он появляется. Я чувствую силу кокона! Никто не может уничтожить его, либо пробраться внутрь, пока я этого не пожелаю!»
-«Может это какое-то силовое поле вокруг нас. Но тогда странно, как оно движется от планеты к планете, или как мы можем двигать его. А потом пусть этот кокон и огромен, воздух внутри его рано или поздно кончиться и мы…во всяком случае я, задохнёмся!»
-«Даже я всего не знаю, лорд-магистр, я действую во многом интуитивно. Но я знаю, что я двигаю кокон, я ведь не могу летать там, где нет воздуха и давления. А дышать мне не обязательно, но я умею регенерировать воздух и тепло. Вот, что я знаю!»
-«Хорошо, летим дальше, я хотел сказать выше, Мо!»
Мы стали подниматься выше. Скорость полёта возрастала. Земля, казалось становилась всё меньше, а точнее всё, что было на ней – города, реки, леса, горы и поля. Очень скоро города стали едва различимы, реки превратились в узкие голубые ленточки, горы были уже почти не видны, а леса и поля превратились в цветные пятна: зелёные произвольной формы, жёлтые и светло-коричневые в виде квадратов и прямоугольников. Небо над головой стало темнеть, а солнце постепенно тускнело, зато на горизонте стали проступать звёзды. Здорово похолодало, подумал я, и тут, воздух, дувший ранее в лицо с неистовой силой, стал стихать, а потом и вовсе стал тихим дуновением, от крыльев грифадра. Всё вокруг, вдруг потемнело и стало переливаться каким-то радужным цветом, от светло-оранжевого, жёлтого, изумрудно-зелёного до ярко-голубого. Сразу стало удивительно тепло и я даже снял очки и расстегнул камзол. Тогда я понял, что мы летим в коконе. Это было удивительное зрелище!
Звёзды загорались всё ярче и те, что находились ближе к нам, стали приобретать свои цвета: голубые, оранжевые, красные, белые. Солнце Солер садилось за горизонт, а с другой стороны поднимались две луны белая Марсах и зелёно-голубая Мерксир. Теперь они казались огромными и яркими, особенно Мерксир, у которой появились контуры и стали просматриваться на ней, материки и океаны. Я никогда не был в открытом космосе, видел звёздное небо только с Земли, а вот теперь стал астронавтом причём на таком необычном «космическом судне». Мириады звёзд загорались над нами. Вдали, в  направлении нашего полёта, можно было уже разглядеть ближайшую к планете Земир, планету Плениз, начинающую загораться бледно-голубым цветом. Далее стали проступать, чуть правее, еще две планеты, правда безжизненные, а потому и цвет их был другим: планета Сатор – бледно-оранжевая, планета Венор – красно-коричневая. (И откуда я всё это знаю!). Но всё равно, межпланетное путешествие – это здорово!
Не знаю сколько ещё продолжался полёт, но вдруг я заметил и  почувствовал, что космос вокруг нас стал меняться. Сначала сделалось темнее, почти до черноты и звёзды с планетами исчезли. Это было странно! Потому что кокон, по прежнему, переливался радужным светом.
-«Начинается, лорд-магистр! – услышал я в голове, голос грифадра Мо.
-«Я знаю, Мо! Только не знаю, как это будет…»
-«Этого не знает никто, никто не знает, как это происходит. Один только Хранитель Мирозданья и владелец Книги Света да Святых Скрижалей»
-«Ты знаешь про Книгу Света?» - удивился я.
-«Конечно! Все грифадры знают о ней.»
-«Она одна?»
-«Да одна, но в каждой галактике, чтобы путешествовать по всему Мирозданью!»
-«А Святые Скрижали обязательно иметь, вместе с книгой?»
-«Разумеется! Без них тебя могут забросить в любые глубины Вселенной, а не зная точного места, вернуться назад будет сложно. И в пространстве и во времени…если тебе не поможет Хранитель Мирозданья и не станет вмешиваться Разрушитель Галактик. Наверное лорд-магистр, ты так и попал к нам?»
-«Ты прав, Мо!»
-«Тогда тебе надо просить помощи у Хранителя Мирозданья!»
-«Я просил Мо, и сейчас прошу. Ты видишь что-то стало меняться вокруг…»
-«Ты услышан лорд-магистр! Теперь тебя, все кому дано это знать, будут  величать самым главным званием во всём Мирозданьи! Прощай Великий Странник! Прощай!»
-«Прощай, дружище Мо!»
Опять в небе вспыхнули все звёзды и планеты. Но теперь они горели ярче и стали вращаться в две спирали, оставляя за каждой яркий хвост, словно у кометы. Вращение увеличилось, звёзды слились между собой в два огромных тоннеля, в конце каждого вспыхнул ярко-голубой свет, слепящий глаза. Я опять словно раздвоился, и меня стало затягивать в каждый из тоннелей. Я  летел к ослепительному свету, поворачивая голову, то направо, то налево, то вверх, то вниз, каждый раз видел, со мной рядом лечу я сам. У меня не было уже времени, подумать, что это такое, потому что влетел в этот яркий свет. А потом наступила тьма!


                ЭПИЛОГ

Я знаю только одно! Один и единственный закон Мирозданья! Если где-то, что-то, когда-то случается, то точно такое происходит  в другой точке вселенной. Я понял, что такое находиться в нирване, летя во времени и пространстве, но никак не мог понять, как это происходит. Я потерял своё физическое тело, но осталось тело астральное. Бог с ним! Главное, что со мной остался разум, остались видения и предвидения.
Оказывается физические измерения, всё же имеют своё начало и конец, а вот астральные, почти магические основы, можно вернуть обратно, закрутить их в спираль, вытянуть неизмеримо далеко и в пространстве и во времени, а ещё сжать до величины нейтрино (это такой тип элементарных частиц), но никогда невозможно уничтожить: ни материю, ни энергию, ни время, ни сознание…
Хорошо, уйдём от науки! Я в ней не силён. Перейдём к получувственным, полуматериальным, полумагическим, и наконец сверхестественным пониманием всего происходящего.
Меня можно обвинить в том, что племянницу профессора Сореля, Мадлен я оставил на планете Земир. Но я чувствовал, а вернее знал, что она будет перемещаться со мной, в любом случае, и, при чём, в то место, куда и я. Я много познал, за те несколько месяцев, что находился на этой планете, за несколько миллионов световых лет от Земли, совершенно в другой Галактике, галактике Андромеды. Сюда не попадал ни один человек (а может и никогда не попадёт!), кроме меня и Мадлен!
Я считал, что никогда не был уродом, но объяснить всё, я не в состоянии. Пока я находился в этом непонятном состоянии, я видел все мои жизни (не буду перечислять их!), скажу одно- это очень сложно. Переживать, всё, что было ранее,- годами, веками – я не посоветовал бы никому (даже, молодея телом!).
Не знаю, где я был!
Видения , поселились во мне навсегда!
Первое видение, что я увидел, была Миди! Она сидела на постели в королевском замке Фрилании. В своей небольшой комнате, держа на руках младенца и, кормя его грудью, которую я совсем недавно целовал. Я видел её словно в большой плазменный телевизор и она смотрела на меня. Она меня видела!!! Потом, подмигнув мне, своим зелёными глазами и тряхнув рыжими волосами, губы её стали беззвучно шептать, но однако я понимал её слова, через миры и пространства:
-«Ты видишь меня, мой лорд-магистр…прости, самый Великий Странник! Это твой сын, я клянусь тебе, он будет лордом, таким, как ты! Верь мне! Я вечно буду любить тебя, мой Великий Странник, пока будет гореть огонёк моей жизни, и наконец его не задует его своим благословенным дыханием Хранитель Мирозданья! Вечно!»
А что вечность перед любовью – ничто!!!
Когда виденье исчезло, я понял, что самое страшное в мире. Невозможность ответить на призыв любимой!
Я прощался со многим, уходя из этого мира, а точнее её незначительного осколка, но скорее всего можно было его назвать микроном, атомом, электроном, элементарной частицей, корпускулой, а в сущности дыханьем Мирозданья, которое не столь существенно или скорее незаметно, но вызывает глобальные изменения во Вселенной.
А кто боится изменений?
Не мне вам говорить!
Говорят, до сих пор ходят споры о том, что движет миром: прогресс или регресс?
Я чувствую, что в прошлом, скрыто многое такое, что очень трудно будет узнать «нашим мудрецам»! Потому это и скрывается!
Но мы не движемся туда! Мы желаем тайное, соединить с явным и доказать, что всё это ведёт только к одному. К любви!
Любая ненависть, зависть, злость, вражда, непонимание – все эти чувства ведут к разрушению!
Созидает одно – правда!
А вы, что думали?


                КОНЕЦ