Часть 3)
Вокзалы похожи друг на друга во многих городах по дороге в Сибирь. Строились, говорят, при Екатерине по одному проекту, вот и похожи. Так ли это, не знаю, но похожесть присутствует. Центральное здание, с треугольником крышей и с непременным шпилем, - это фойе. На треугольнике часы. С обоих сторон – два прямоугольных крыла, в которых залы ожидания и кассы.
Сидоров прошел сквозь фойе вокзала, так как его вагон остановился прямо против входа. Площадь – круглая, с огромной круглой клумбой посередине, встретила его ветром. По кругу разворачивались такси, к прибывшему поезду спешащие, забрать многочисленных пассажиров, торопившихся с чемоданами и сумками.
Обошел он привокзальную площадь с правой стороны, как раз подошел к той квадратной тумбе, где уже сидел завсегдатай Семён. Он сидел с палкой в руках и вид имел жалостный. Сидоров счел добрым делом «угостить» этого «бомжа», благо, что в длинном доме весь низ был в магазинчиках и недалеко он заметил вывеску «кафе 24 часа» - а значит «закусочная-наливайка».
- Погода шепчет: налей, да выпей! – воскликнул Сидоров, обращаясь к Семёну.
- Да вот, нечем… - ответил Семён – Да и нога болит, хожу плохо… -
Разговор быстро перешел на «откровения», и Сидоров узнал про сложное положение бездомного Семёна. Он пригласил его в закусочную, обещая «угостить» и купить покушать. Благотворительность Сидорова воспринялась Семёном с легкостью, так бывало часто, почти каждый день, и перспективы намечались попросить большего участия.
Медленно они тронулись к закусочной. Семён хромал, опирался на палку.
Так совершилось знакомство за стаканом водочки, как у нас водится испокон.
Сидоров приехал к знакомому другу, и оставаться ему в этом городке намечалось еще долго: была ему предложена работа. Он не так часто бывал на вокзале, но раза два в неделю, проезжая по делам, за материалами для стройки на строительный рынок, - Сидоров непременно приходил к этому месту и водил Семёна в закусочную, где брал бутерброды и непременные 100 граммов для него.
В один из дней, когда Сидоров пришел на вокзал, он не увидел постоянно сидящего на месте Семёна. Но было у кого спросить. Тут же стояли пьяненькие. Они сказали, что Семён пошел «обедать» - там во дворы приезжали как-бы от Церкви с бесплатным питанием для «обездоленных».
Не сразу нашел таки Сидоров место. Во дворах были построены гаражи, и вот на пустырь перед гаражами подъезжала машина – газель, из которой вынимались столы и баки с супом и кашей. Собирались вокруг и «пьяные-рваные» люди, были и нормального вида опрятно одетые, и все тянулись очередью за порцией супа, который накладывали в разовую посуду.
Тут, среди бездомных и обездоленных был и Семен.
Сидоров увидел его сидящим на кирпичах, вместо стула, и уже доедавшего гречневую кашу – второе блюдо. Семен попросил Сидорова взять ему компот. Две женщины в платках и длинных, в сером и черном, платьях, действительно походили на монашек. Пустой бак из-под супа уносил бородатый мужчина, похожий на дьяка. Сидоров попросил два стакана компота. Ему предложили кашу, но он отказался….
После обеда Семён повёл Сидорова в «свой» знаменитый сквер, где «бомжи» и пьяницы выпивали свои фанфурики. Семёну дали брюки спортивные, не новые, но чистые и он хотел переодеться. В скверике он сел на ствол дерева, изогнуто растущего параллельно земле. Сложность была с больной ногой. Сидоров помог переодеться. И, вместо 100 граммов водки, Семён попросил Сидорова взять настойку боярышника. Это было во много раз дешевле. Он объяснил, что продают, оказывается, в отделе косметики, в том же длинном доме напротив вокзала, в небольшом супермаркете.
Тут Сидоров научился разбавлять и пить фанфурики, от которых быстро «окосел». А в пьяном виде «доброта» так и «пёрла» из него. Он дал денег Семёну, который держался и не был так пьян, как Сидоров. Семён мечтательно сказал: «Вот бы в баньку еще сходить можно: там для пожилых скидка, аж в два раза дешевле. Но это в третьей бане, а она далеко, на окраине города».
- Ничего! – хорохорился «благотворитель» Сидоров пьяный. – Сейчас мы такси возьмем и поедем. –
И начался почти «бег с препятствиями», Сидоров развивал ситуацию. Сначала он увидел рекламный щит с телефонами «такси по городу». Безуспешно он попытался по телефону заказать такси: «Куда надо приехать?» - спрашивали его. «На вокзал». – «Вокзал, а там вы где будете ждать?» - «Я тут около магазина, ну, около площади». – «У какого магазина?» - «Да не могу объяснить, тут дом длинный и весь низ в магазинах…» - «С обеих сторон длинные дома и весь низ в магазинах… - так куда вам подъехать?»
Телефонный звонок оборвался, и Сидоров пошел быстрым шагом к самому вокзалу, обходя площадь с клумбой, туда, где стояли частные таксисты.
Денег у него не было. Нужно было уговорить таксиста отвезти его к другу на квартиру за деньгами. Первому же таксисту на иномарке сидоров начал объяснять ситуацию: что он возьмет деньги, якобы, у себя дома, а потом надо будет вернуться сюда, на вокзал, забрать больного человека и отвезти в баню. Таксист соглашался не сразу и заломил цену, в три раза большую. Но еще потребовал оставить в машине в залог телефон: «положи вот тут» - указал он на полочку над бардачком. Поехали.
Таксист ездил быстро и вскоре Сидоров уже выбегал из подъезда с деньгами. Сразу же рассчитался с таксистом, получил от него сдачу с тысячной купюры и даже не вспомнил про свой телефон. Его просто не было на панели, а Сидоров стремился быстрее на вокзал, забрать знакомого «бомжа» Семёна, думая при этом, что выполняет важную «миссию благотворительности».
Семён хромая продвигался в своей квадратной тумбе, опираясь на палку и хотел переходить дорогу, когда перед «зеброй» неожиданно остановилось такси, выскочил Сидоров, и открыв заднюю дверь, стал помогать ему усаживаться, больную ногу занес руками. Также быстро, на большой скорости, обгоняя другие машины, таксист домчал их до самых дверей двухэтажного кирпичного здания бани. И тут Сидоров вспомнил про телефон. Таксист уверил его, что он забрал телефон сразу же во время расчёта и посоветовал поискаться по карманам. В это время Семён уже хромал к дверям бани и хотел подняться на высокие ступеньки крыльца. Сидоров увидел, что Семёну трудно ногу больную поднять, надо было помочь. Сказав таксисту: «Ладно, спасибо!», он поспешил захлопнуть дверь машины и поспешил на помощь своему «подопечному». Таксист быстро уехал.
Только в бане, когда Сидоров раздевался, он осмотрел все карманы и не найдя телефона понял, что таксист оставил телефон себе, - фактически украл.
Благотворительность потребовала жертв. Мало того, что заплатил он тройную цену за перевозку, еще и лишился телефона. А Семён был очень доволен6 он обмылся, вымыл ногу с гнойной раной и поспешил в парилку. Он просто рад был париться в жаркой парной. Сидоров не смог и пары минут выдержать сильный жар и выскочил из парилки. От жара ли, или от того, что время пришло, но Сидорова «развезло», ему «ударило в голову». И уже забыв про свою «миссию благотворителя», он оделся не вытираясь и пошел из бани, оставив своего «подопечного».
Как он добирался к другу на квартиру, помнил он смутно. Шел пешком, как робот на автопилоте по «интуитивному навигатору»: сворачивая там, где нужно, переходил перекрестки на зеленый свет….
Часть 4)
Только утром, с головной болью, Сидоров понял, что он сделал что-то неправильно. Друг налил ему рассол из трехлитровой банки огурцов, открытой накануне. Оказывается, они еще с другом вечером выпили. С первого стакана Сидоров уже отключился.
Сидоров всё рассказал другу, - сетовал на потерю телефона и расстраивался: «как там доберется до своего вокзала «бомж»». А друг посоветовал ему сходить в Храм, поставить свечи и, исповедовавшись и причастившись, завязать с пьянкой.
Его друг, Олег, был из бывших церковнослужителей. Случилось так, что он не закончил Семинарию, - получил телеграмму, что парализовало его отца. За отцом нужен был постоянный уход и два года Олег ухаживал за ним. Отец умер, оставив ему в наследство эту квартиру. Олег пошел, поначалу, в Храм и служил там пономарем, оставался и за дьякона, когда нужно было заменить диакона, сломавшего руку. Но оставшись одиноким, в Храме не проработал много, а ушел в мир: нашел работу в строительной компании, которая принимала участие в восстановлениях Храмов. Но его узнавали. А знакомые, кто видел его на службах и знали, что он в Семинарии учился, - так и называли Олега батюшкой. Он был сухощав на лицо, носил бородку и усы, носил длинные волосы, которые убирал в пучок-косичку и прятал под картуз, под шапку. Для людей нецерковных, любой человек в рясе – был попом, батюшкой.
- И что ж ты не женишься? Завел бы себе хозяйку-жену! – не раз говорил Олегу друг Сидоров. Но Олег не желал никакой женитьбы и ничего мирского. Он мечтал, еще учась в Семинарии о монашестве….
- Я, брат, не мужик простой и не из мирских, а поповский сын. И с ранних лет носил подрясник и стихарь, отцу на службах помогал. Это сейчас, брат (это обычное его обращение было), какой-то «раздрай» в Церкви творится. Всё обрастает разными мифами и неправильным почитанием Божиим, - говорил Олег Сидорову.
И рассказ Олег историю, которая произошла буквально на днях:
«Ездили мы в сельский Храм, намедни, особо почитаемый в народе. Там мы строили-восстанавливали кое-что. А вот после работы, в селе «таком-то», знаешь… рядом там, на поселковской остановке, довелось мне встретится с группой верующих. Вся острота ситуации состояла в том, что пара женщин были знакомы со мной по городской работе моей, когда я дьяконствовал и в подряснике ходил. По одежонке, знаешь ли, судит народ. Я же был тогда одет «по гражданке». Конечно, говорят, что «попа и в рогожу одень, узнаешь», ну, мало ли сегодня бородатых мирян. А вот эти две женщины из этой группы возвращающихся с паломничества к святой иконе, что в том сельском Храме, - не распознали во мне церковнослужителя.
Они были возбуждены, после беседы тамошнего священника, которого за «старца-пророка» многие почитают. Эти «старцы» уже по всей России появляться стали. И настроены были эти женщины на «ультра православный», как говорят, лад. Этакое новое движение в церковной среде.
Так вот. Увидели они во мне нового слушателя. Ну, еще бы, хоть и строителя (у нас инструменты были в руках: перфоратор и паркетка), но – скромно одетого во всё черное (так я всегда хожу), с бородой, крестится – явно «наш»! – вероятно, подумали они. И стали они мне рассказывать, во что да как веровать надо. Попутно они предлагали бороться со штрих-кодами (миф о трех шестерках). И про то, что нельзя Распутина канонизировать и Ивана Грозного – еще один миф, будто их хотят святыми признать.
Я, поначалу, не вступал с ними в спор. Просто слушал, неодобрительно качая головой в стороны. Но когда поток их безграмотности церковной, поток разного бреда и ереси уже через край полил, я, естественно молчать не мог. Ибо друзья строители ожидали от меня реакции, понимая во сто крат лучше православное вероучение. Мы на работе, в бытовке, часто говорили о жизни церковной.
Однако на этих бойких женщин не действовали никакие аргументы. Они со злобой даже встречали приводимые мной ссылки на Библию, Святых Отцов. История Церкви, им малознакомая, из моих уст не являлась авторитетной. При этом они опирались на какие-то рукописные прокламации неведомых-тайных «старцев». И мне категорически объяснили: «дураком родился – дураком помрешь!» Но вот тут то и возмутились и мои друзья, рабочие – строители, и знающие меня женщины: «Да как вы можете обзываться да и спорить! Это же батюшка!» А я еще, в довесок, снял картуз и волосы мои упали на плечи и за спину, так что, действительно, похож стал…
Эх и началось! Тут они стали извиняться, кланяться, чуть ли не платки на себе рвать. А мне было больно на них смотреть, на это глупое торжество лицемерия. Вот ведь что делается! Дурят головы народные разные ереси».
- И как так со мной то случилось-произошло? Ведь я доброе дело хотел сделать… - сказал и спросил Сидоров.
- Дело-то доброе лишь в твоем разумении! Ну, разве добро это – пьянка? А насчет бани и телефона, я так тебе скажу: это бес тебя смутил, ведь пьянкой ты его сам привел к себе – ответил Олег – А и то: доброе творишь – приготовься к искушению, слово есть. Правда это монашеское мое знание у Святых Отцов – монахов читал, - пояснил Сидорову Олег, и продолжил. – Бес посылает тебе искушения, - почему и говорю: иди в Церковь. Не давай ему волю, бесу-то. Он тебе насчет пьянки, а ты ему назло: не желаю! Он тебе другое искушение и пятое и десятое, а ты упрись, иди в Храм и Богу помолись, отгони такого-сякого беса! Это я без смеха и не сказки про бесов…. Как Лев толстой про работника Балду, который в омуте бесам воду мутил. Слишком научный ежели ты, то на уровне энергий пойми: отрицательную энергию ты притягиваешь пьянкой своей! – закончил друг Сидорова.
- Да-да! Это уже и сам я понял. А как завязать-то? –
- Ничего-ничего! Сделай шаг, начни только и Бог поможет! - сделал окончательное заключение друг церковнослужитель Олег.
Конец.