Глава 7

               
г. Штутгарт, Федеративная Республика Германия
11 мая 1975 года


Солнце уже полностью вышло из-за линии горизонта и большой, кроваво-красной кляксой освещало покрытое дымкой утреннее небо, когда сонный Николас неровной поступью вышел из стеклянных ворот международного аэропорта Штутгарта. Поспать ему особенно не удалось – лишь парочка часов «плотного» сна, которые слабо компенсировали накопившуюся с прошлого дня усталость. Тем не менее, настроение молодого человека было приподнятое, что выражалось в усталой улыбке на его бледном расплывающимся лице.

Отойдя от ворот на пару десятков метров, Николас вялым жестом подозвал ближайшее такси. Услужливый шофёр помог ему загрузить два увесистых чемодана в багажник, после чего машина тронулась. Скрывая зевоту, молодой человек произнёс:

– В город, пожалуйста. Ротенвальд-штрассе, дом 8.

Расположившись поудобнее на широком бежевом сидении, он вынул из кармана своего зелёного твидового пиджака конверт, который ему вручила  Ясмин. Его Николас решил не раскрывать в самолёте, а подождать до прилёта в Германию.
Резким движением распечатав конверт, он вынул из него три вещи.
 
Первым предметом была красочная цветная открытка с видом Персеполя, посвящённая 2500-летию персидской монархии и выпущенная в 1971 году. На её обороте лёгким женским почерком было выведено «От великой персидской нации к великой германской. С наилучшими пожеланиями. Принцесса»

Второй вещью была фотография самой Ясмин, на которой девушка в бежевом платье и солнцезащитных очках стояла в саду какого-то трёхэтажного особняка. Она была подписана «Моя резиденция. Пиши письма на этот адрес», и далее следовал сам адрес.

Последним предметом был позолоченный значок-эмблема партии «Растахиз», который, как ему буквально пару дней назад говорила Ясмин, выдавался всем участникам торжественного съезда, состоявшегося первого мая.

– Какие… кхм…милые подарки, – подумал про себя Николас. – Надо было мне подарить ей что-то более ценное, чем просто открытку с нашими пейзажами. Хотя, с другой стороны, что вообще может пожелать принцесса, у которой почти всё есть? ...

Он улыбнулся и умиротворённо откинул голову назад, разглядывая бескрайние поля, раскинувшиеся по обе стороны идеально асфальтированной дороги, ведущей от аэропорта к городу. Через час он будет дома, ещё через полчаса рухнет в кровать. Проспит до двух-трёх часов дня, после чего пообедает и свяжется с отцом. А что дальше делать – там видно будет.

***
Шах встретил генерала Нассири, как обычно, приветливо и с меланхоличным видом поинтересовался, о чём генерал захотел доложить ему во внеурочное время.

Разговор проходил в неофициальной обстановке во время обеда монарха в Малой столовой дворца Ниаваран. Мохаммед Реза вежливо пригласил руководителя САВАК присоединиться к трапезе.

– Ваше Величество, – отчеканил генерал, отложив столовые приборы в сторону, – у меня появились сведения о нескольких неофициальных встречах Её Высочества принцессы Ясмин с представителем германской делегации Николасом фон Альтенбергом. Они продолжались практически подряд на протяжении первой недели мая и закончились лишь с момента его отбытия на родину. Эти встречи вполне можно охарактеризовать как свидания, ввиду чего я счёл нужным сообщить Вашему Величеству о столь деликатной новости.

Шах на несколько секунд прекратил трапезу и напряжённо посмотрел куда-то в сторону. Затем морщины на его лице вновь сгладились, и оно приняло прежний невозмутимый облик.

– Вот оно как. Ясмин, значит, нашла себе нового кавалера. Думаю, ничего серьёзного, очередная мимолётная интрижка. У неё ведь уже несколько ухажёров было, и всё заканчивалось одним и тем же. Пора бы ей уже замуж, только кого бы подыскать в качестве оптимальной кандидатуры? …

Генерал сухо кашлянул.

– Ваше Величество, мне стоит продолжить слежку за этим субъектом и дальше, в том числе и в самой Германии?

Мохаммед Реза покачал головой.

– Не стоит. Не сомневаюсь, у Вас уже есть на него небольшое досье. Ознакомьте меня с ним, и если там ничего компрометирующего его нет, то можете оставить его в покое.

Нассири наклонился и достал из портфеля, который принёс с собой, небольшую папку, незамедлительно протянув её шаху.

– Вот оно, Ваше Величество. Там вся основная информация.

Шах с минуту пролистывал страницы, после чего отложил их в сторону и вернулся к обеду. На его губах заиграла лёгкая улыбка.

– Судя по всему, достойная личность. Вы сами дали ему положительную характеристику, генерал, и ещё спрашиваете меня о продолжении слежки? Я даже не был бы против, если бы такой молодой человек стал супругом моей праздной племянницы. – Тут он как будто спохватился и твёрдым голосом добавил: – Теоретически, конечно.

Обед подошёл к концу. Генерал Нассири откланялся и отправился в инспекционную поездку. Мохаммед Реза Пехлеви ещё несколько минут молча сидел за обеденным столом в полном одиночестве. Взяв в руки папку, он покрутил её в руках, затем встал и зашёл в свой рабочий кабинет. Отперев личный секретер, шах аккуратно вложил документ в толстую стопку бумаг, лежащих на самой верхней его полке. Маленькая позолоченная табличка над полкой гласила «Документы особой важности».

***
В пятнадцать сорок пополудни в городской резиденции Матиаса фон Альтенберга раздался телефонный звонок. Матиас, к этому времени заканчивавший обедать, размеренным шагом подошёл к висящему в столовой настенному телефону и снял трубку.

– Матиас фон Альтенберг у телефона.

– Привет, отец. Я вернулся и уже в городе.

Глаза Матиаса одобрительно прищурились.

– Рад тебя слышать, Николас. Хочу ещё раз поздравить тебя с твоим успехом на рабочем поприще. Глядишь, придёт время, и станешь ты – как твой отец – директором концерна.

– Спасибо большое, отец, – радостно проговорил Николас. – Прилетел сегодня утренним рейсом, приехал домой – и сразу спать. Проснулся час назад, наскоро перекусил и вот решил тебе отрапортовать. Завтра снова в офис, на работу.

– Горжусь тобой, – торжественно заявил Матиас. – От Кестлера слышал, что ты завёл дружеские отношения с какой-то там принцессой из династии Пехлеви. Учитывая твой возраст, ты понимаешь, на что я намекаю.

На другом конце провода послышался легкий заразительный смех.

– Не стоит бежать впереди паровоза. Мы всего лишь несколько раз гуляли. Ну и я её пригласил к нам в гости.

– Ого! Вот уже как всё серьёзно – хочешь с родителями девушку знакомить? Быстро же ваши отношения развиваются.

Николас, лежащий в кресле-качалке на балконе своего дома, закатил глаза.

– Отеееец, хватит шутить. Просто знак учтивости и хорошего тона. Страну покажу ей, она же из другой цивилизации, другого климата – всё «другое».

– Ну хорошо-хорошо. Твоя мама передаёт тебе привет. Отдыхай сегодня, а завтра для тебя снова начнутся обычные будни.

– Знаю. Увидимся, отец.

Два мужчины почти одновременно положили свои трубки. Первый, более старшего возраста и умудрённый более чем шестидесятилетним жизненным опытом, вернулся в кабинет за разбор рабочих бумаг. Второй, молодой и брызжущий активностью после продолжительного сна, направился в близлежащий кинотеатр.

***
Режущие лучи послеполуденного солнца веером падали на южные кварталы Тегерана, застревая в «заслонах» в виде сушащегося на чердаках и балконов домов белья, кое-как отражаясь в пыльных оконных стёклах и проникая, казалось, во все возможные щели и открытые пространства. Майский день был в самом разгаре, и дворики жилых домов в это время обычно были пустыми. В них можно было увидеть, пожалуй, лишь играющих в шахматы бородатых стариков да детвору, резвящуюся в импровизированных песочницах.

Джашраф Хуазари, однако, не проявлял не единого признака послеобеденной лени, особенно усиливавшейся в жаркий день. Его помыслы уже давно охватывала жгущая изнутри мысль. А точнее – две тесно переплетавшихся между собой мысли.
Работа. Ещё месяц назад его, тридцатидвухлетнего торговца специями на столичном Базаре, по решению суда объявили банкротом. Дом отняли вместе с большей частью пожитков. Бездомным не стал – приютили сердобольные родственники. Однако винить в своих финансовых неудачах себя самого Джашраф не собирался. Ещё чего! Это шахское правительство, провозгласив «борьбу с дороговизной и базарной спекуляцией», решило «выпустить» пар народного недовольства на мелких торговцах! А стало быть, оно – главный виновник его несчастий.

Ну что же, рассуждал Хуазари, «виновника» надо поставить на место. Но только как? САВАК контролирует каждый чих в городе, да и в сельской местности все на виду. Никогда не узнаешь, кто из твоих знакомых осведомитель, а кто – простой обыватель. Оптимальная цель – совершить покушение. Но, опять же, на кого? Все политиканы, шах, крупные магнаты – под защитой полиции и армии. А вот если посмотреть «на стороне»? …

Проблемы поиска работы дополнялись противоречием между его убеждениями и существующей политической обстановкой. Джашраф Хуазари был приверженцем так называемого «левого ислама», олицетворяемого фигурой Али Шариати. Он много раз читал его статьи, слушал его выступления, тайно записанные на аудиокассеты, и для безработного разночинца они были словно вода, льющаяся на мельницу. Себя он считал социалистом и не раз мечтал о том, что партия «Туде» примет участие в парламентских выборах.

– Джашраф, помоги вынести мусор! – послышался хриплый старческий голос. Мать. – А то спина разболелась снова.

Они жили в доме брата его матери, который соблаговолил приютить свою больную рахитом сестру и её непутёвого сына-холостяка. Четыре крохотные комнаты, общий с другими квартирами туалет, душ и внутренний дворик. Более чем скромно, почти на грани нищеты. Спасало лишь наличие водопровода и электричества в одной из комнат – кухне.

– Сейчас, иду! – рявкнул Хуазари. Тоже мне, нашла время хандрить.

Вынеся мешок с мусором и вернувшись домой, где он проводил последние недели пролёживаясь на диване и забредая раз в пару дней на биржу труда, Джашраф заметил валяющуюся на столике газету «Этелаат».

– О, сегодняшний выпуск. Гляну-ка, что там в разделе «вакансии» опубликовано, – пробормотал он про себя, усаживаясь в кресло.

Открыв помятый – видимо, уже прочитанный за завтраком – номер газеты, Джашраф просмотрел одну за другой все страницы. Он уже собирался переходить к последней странице (где традиционно вывешивались объявления о предлагаемой работе), когда его взгляд упал на маленький очерк в разделе «Культура. Светская хроника»:

«МОХШЕХР. Принцесса Ясмин Пехлеви, сообщил источник из придворных кругов, собирается устроить большой благотворительный банкет на своей вилле. Деньги, собранные с мероприятия, будут использованы на открытие музея современной иранской скульптуры. На приёме ожидаются более сотни гостей, в том числе городская администрация и все наиболее влиятельные лица города»

– Так вот оно что, – проговорил про себя Джашраф. – Стало быть, загородная вилла. Вряд ли серьёзно охраняется – сошка-то мелкая, хоть и царственных кровей. Сейчас – не получится, банкет и всё такое, охрана большая. Но вот потом…

– Ты чего это там всё бормочешь? – пробурчала вошедшая в комнату дряхлая мать. – Лучше бы заработок нашёл, а не газетки читал!

– Я и так хожу на биржу труда, мама! Думаю устроиться в кафе официантом работать, выбираю сейчас, в какое пойти, – сквозь зубы проскрежетал Хуазари.

– Ну так выбирай быстрее, – метнув на него злобный взгляд, ответила мать. – Мой брат не за красивые глаза тебя приютил.

– Да-да, хорошо, – устало выдохнул он. – Сегодня-завтра, буквально.

Мать прилегла на диван подремать, а Джашраф вышел на улицу. Сидеть с ней дома ему совершенно не хотелось. Ему было не до этих бытовых дел. В его голове начал зреть план покушения. План, на осуществление которого он намеревался потратить максимум своего времени и возможностей.