В середине того жаркого лета компания в деревне собралась теплая – неожиданно для всех понаехали дети и внуки местных престарелых аборигенов, в основном – студенты. Восемь человек, ребята и девчонки. Большинство имело местные корни: здесь родились, ходили в школу, отсюда и разлетелись по разным городам постигать науку. И только питерцы, Катя с Серегой, осчастливили бабушек своим приездом впервые. Так в их семьях получилось. Катя с детства привыкла отдыхать с родителями «на югах», а Серега с малых лет проводил лето в археологических экспедициях отца. До этого Катя с Серегой друг друга не знали, уж очень разными предметами интересовались их родители: Катин отчим был крупным бизнесменом в электронной отрасли, а Серегин отец – не менее крупным специалистом в области археологии южнорусских степей. Понятно, что их пути не пересекались. Ни в бизнесе, ни тем более, в степях.
Быстро перезнакомились, и Серега сразу положил глаз на маленькую смугленькую восемнадцатилетнюю выпускницу школы Катерину, и она, как ему казалось, если и не была неравнодушной к знакам внимания с его стороны, то и не возражала против них. По крайней мере, проводить себя по субботам домой после клубных танцев разрешалось только ему. Но поцеловать – ни-ни. Серега раз попробовал, получил мягкий отпор и отступился, хотя их дружба продолжалась. Он не расстраивался – впереди еще пол-лета.
Вот и в тот жаркий полдень Екатерина остановилась под его окном и потихоньку свистнула:
- Серега, ты на речку пойдешь? – добавила она к свисту. - Все наши давно уже там. А ты дрыхнешь...
- Чего, Катерина, шумишь, свистишь, как соловей-разбойник? В огороде он, - сообщила Серегина бабушка Вера. - Сережа! Твоя зазноба пришла, - это она уже крикнула внуку, с самого утра воевавшего со старым пнем на огороде, чтобы на следующий год расширить плантацию картошки. – Иди уж, потом этот пенек добьешь...
- Привет! – крикнул Серега Кате и побежал одеваться.
Бабушке, которая внука раньше видела только на фотографиях, «настоящий» Серега – не с фоток, понравился сразу: высокий, мускулистый, работящий, с детства привыкший на раскопках к физическому труду – в свои двадцать два он выглядел года на три старше. Ну, может, на четыре.
До речки было с полкилометра. Шли молча. Катерина рассеянно сбивала прутиком головки одуванчиков, а Серега шагал по тропинке сзади, неся Катюхин пакетик с полотенцем и пирожками. Она поклялась, что испекла их сама. Но под присмотром бабушки Маши. На ходу и Катькиной фигуркой любовался. Вид сзади тоже впечатлял.
- А знаешь, я через неделю уезжаю, - неожиданно повернув голову, сообщила Катерина. – Вчера звонила мама – они с отчимом на недельку на Кипр улетают, и мама уговорила его взять меня с собой. Он, конечно, совершенно не в восторге от этой идеи, но ты не знаешь мою маму...
- Ну вот! – расстроился Серега. – Ты сама-то хочешь?
- А что? На Кипре я еще не была.
- А говорила, что на все лето приехала... – не унимался Серега. – Потом-то хоть вернешься?
- Не-а. Потом поступать куда-нибудь нужно.
- Куда?
- Пока не знаю. Я хочу на журфак, а отчим настаивает на юридическом или экономическом. На технический, на электронику, например, как он, я не потяну.
- Это он говорит?
- Да. Но я и сама это знаю.
Вконец расстроенный Серега задумался.
- А давай – на истфак, раз тебе все равно куда. Отец помог бы, да и на раскопки ездили бы вместе, - предложил он.
- Ты серьезно? – Катерина остановилась.
- Вполне.
- Хорошо, я подумаю.
На пляже и, правда, все уже были в сборе.
- А вот и наша сладкая парочка, - рыжая Наташка перекатилась на спину, подставляя солнцу уже достаточно загоревший живот и сверкая на Серегу зелеными глазищами. – Обещанные пирожки принесла? – это уже адресовалось Катерине.
Та достала из пакета увесистый сверток.
- Ешьте, пока горячие.
- Ну-ка, ну-ка... Сейчас посмотрим, какая хозяйка Сереге достанется, - Наташка тут же потянулась к пирожкам. Над «сладкой парочкой» уже давно дружелюбно подтрунивали.
Пирожки с картошкой пришлись по вкусу, а под пиво исчезли мгновенно. Окунулись. Еще попили пива. Поиграли в волейбол, а потом в карты. Подурачились. Опять окунулись. И всем стало скучно.
- Да-а, - протянул Серега, - это вам не город...
- Тем более, не твой Питер, - ухмыльнулся Вовик, которому судьба предначертала грызть науку в соседнем Новгороде.
- Хотя при желании грамотно организовать свой досуг можно везде, - глубокомысленно изрек Серега, почесывая обгоревшую спину и не обращая внимания на Вовкину подковырку.
- Ну, и что ты, массовик-затейник, предлагаешь?
- Да сам пока не знаю... – Серега задумался. – А слабо, например, сходить в Черный лес? Мне бабка про него на днях такие страсти, такие небылицы рассказывала.
- В Черный лес в деревне уже давно никто не ходит, нас этим лесом с детства запугали, - Иван, из местных, поднялся и начал усердно искать нераспечатанную бутылку пива. – Черт, все выпили... Пора возвращаться в деревню... А про Черный лес, Серега, твоя бабка не наврала. Знаешь, сколько там в свое время людей пропало?
- Бесследно и без вести?
- Да, ни одного не нашли.
- Что ж это за аномальная зона у вас такая?
- А шут его знает. Старики говорят, тамошний леший куролесит. Однажды хотели даже священника из соседней деревни пригласить, чтобы освятил лес, но тот только посмеялся над нашими и обвинил их в суеверии, даже эту... как ее?.. епитимью хотел на деревню наложить. Там есть болото и, по-моему, очень коварное, в нем-то люди и гибнут. В нем-то и вся проблема. Все просто.
- Ну, вот и стоит проверить. Ты же уже не ребенок, чтобы местным сказкам верить.
- Ну, уж нет. Только на моей памяти трое оттуда не вернулись. Да и уважаю я наши местные традиции, поверья там всякие – табу есть табу.
Серега повернул голову в сторону таинственного леса, большим горбом черневшего слева от них на горизонте.
- Действительно, черный... Он что, на холме?
- Да кто его знает... Не был, не видел, не знаю, врать не хочу. Знаю, что там мыс, со стороны реки обрывистый, река резко поворачивает влево и тут же сразу, слева же, в нее впадает ручей, который начинается за деревней. Где-то там и болото. Подробностей не ведаю.
- Есть повод посмотреть.
- Нет, я – пас. Да и хавать уже охота.
- Сколько до него?
- До леса? Километра два будет.
- Полчаса туда, столько же обратно... За час управимся. Потом и похаваешь. А? Как вы, девчонки?
Девчонки к этому времени отделились от мужской компании, передвинули свою подстилку – бывшую скатерть – на небольшое расстояние и дружно загорали топлесс. Расстояние было чисто символическим, но все же – приличия оказались соблюденными. На Серегин вопрос девчонки скромно промолчали, дружно повернувшись к парням спинами.
- Нет! - сказал Мишка, самый рассудительный из компании. Он всегда знал, кому сколько можно позволить пива. – Нет, это – не развлечение, это должно быть настоящей научной экспедицией. С предварительным сбором и обработкой информации, с соответствующим оборудованием, аппаратурой, с замерами геомагнитного поля, радиоактивного, ну и так далее. А мы – что? Полупьяная компания любопытных туристов.
Будущий физик, однако.
- Ну, как хотите, - обиделся Серега. – Я вам развлечение придумал, а вы... Тогда пошли пить пиво, - и он ловко с коленок вспрыгнул на ноги.
Солнце уже давно дошло до точки кипения и сейчас обдавало их неимоверным жаром – самое время бегом бежать с пляжа в деревенскую кафешку и выпить в холодке по бутылочке пива.
- Сейчас в кафешке, наверное, прохладно, уютно, пиво холодненькое, баночки запотевшие, - размечтался Вовик, натягивая шорты. – Девчонки, подъем!
- Щас музычку погромче врубим на зло коварному соседу, то есть, соседским бабушкам с дедушками, - злорадно ухмыльнулся Иван. – Чтоб на следующее лето в гости не звали. А то: «Приезжай, внучок, мы тебя сто лет не видели... Соскучились». Им радость, а тебе – тоска смертная. Пусть надолго запомнят.
- Злой ты, - констатировала Светлана, пожалуй, наиболее серьезная дама в их компании.
На косогор поднялись бодро, и, когда до деревни оставалось совсем ничего – метров сто – Серега вдруг остановился.
- Мужики, вы как хотите, а я сбегаю взглянуть на это чудо природы – на ваш Черный лес. Бабка про него невесть чего несла, вы попугали... Может, там только местные пропадают, а я – чужой, меня не тронут. Хоть по опушке поброжу. И – назад. Через час ждите меня в кафе. Пиво – за мой счет.
- Сумасшедший, - бросила ему вслед Маринка, самая младшая в компании, но Серега только отмахнулся от мелкоты и зашагал в сторону холма, дрожащего в струях раскаленного воздуха.
Когда отошел от то ли робких, то ли от чересчур осмотрительных приятелей на порядочное расстояние, услышал сзади сопение и оглянулся.
- Погоди, я с тобой, - переведя дыхание, сказала подбежавшая Катерина. – Они тебя столичным пижоном и мажором обозвали, ну а я тоже как будто оттуда, из Питера. Значит, тоже пижонка и эта... мажорка. Обиделась и побежала за тобой. Ну и вот... Можно?
- Да конечно! Пошли. Мы быстро.
- Я у них воду отобрала, - радостно затараторила Катерина. – Зачем им? Пить хочешь?
- Нет, спасибо. Потом.
Стрекотали кузнечики, на разные голоса щебетали птицы, душно пахла трава, таинственный лес всем своим темным массивом надвигался на них.
- Ну, ты подумала над моим предложением? – нарушил Серега неловкое молчание.
- Понимаешь, я не представляю себя в роли школьной училки, ну... – преподавателя истории. Не мое это. Меня школьные оболтусы заплюют и затопчут на первых же уроках...
- Сама еще пару месяцев назад таким же оболтусом была...
- Поэтому и знаю.
- А почему обязательно – училка? Есть еще археология...
- Черепки клеить и в древних костях ковыряться? Бр-р!
- Черепки клеят лаборанты, а в костях не обязательно ковыряться, есть, к примеру, городища, селища... Можно заняться историей более поздних периодов и работать с документами, книгами. А есть еще этнография – будешь предания, легенды изучать. Займешься, Катюха, вот хотя бы страшной тайной Черного леса...
- Ты так усиленно меня агитируешь... К чему бы это? – неожиданно спросила Катерина и, остановившись, в упор уставилась на него своими огромными карими глазами.
Серега смутился и, чтобы скрыть смущение, наклонился и начал поправлять шнуровку на кроссовке. Он не ответил, и дальше они опять долгое время шли молча.
- Кажется, пришли, - сообщил, наконец, Серега, когда они остановились на опушке.
- Вижу.
- Давай немного осмотримся.
- Ну, давай.
А что там было осматривать? Лес как лес. Смешанный, с редкими высокими соснами, с древними елями и не менее древними лиственными деревьями, из которых Серега узнавал только дубы.
- Ну что? Пройдемся вниз по склону, может, какую прогалину найдем.
- Зачем? – удивилась Катя. – Ты же собирался только дойти до леса и сразу вернуться...
- Быть возле леса и не войти в него – смешно, - Серега двинулся вниз по склону. – Мы недалеко. – Ты, кстати, не обратила внимания, что шли мы по скошенной траве, а вокруг нас были стожки с сеном?
- Нет, я тебя заслушалась. О прелестях профессии историка. Ты так классно рассказывал, - Катерина затрусила следом.
Серега усмехнулся.
- Здесь, на опушке, многие бывают, так что своим присутствием на краю этого страшного, мрачного и таинственного Черного леса, кишащего лешими, вурдалаками и привидениями ты никого не удивишь.
- Привидениями? – ужаснулась Катерина.
- Да, привидениями тех несчастных деревенских жителей, кто пропал здесь без вести.
- Да ну тебя!
- Шучу.
Прогалину, а точнее, большую поляну, они нашли практически сразу и, стоя на опушке, залюбовались нею. В отличие от леса поляна была залита солнцем и гостеприимно раскрывала свои объятья. Вот по ней нога человека давно не ступала. Густая трава, масса всевозможных полевых цветов, названия которых Серега, к сожалению, тоже не знал. Дай ему в руки пару черепков, и он с уверенностью даже с закрытыми глазами, на ощупь, отличил бы керамику двенадцатого века от керамики века тринадцатого, а здесь он – пас. Не его стихия. Да и Катерина не собиралась устраивать ему экзамен по ботанике. Ей было не до этого.
- Смотри, сколько здесь ягод! – вдруг схватила она его за руку. – Земляника, черника, а вон, смотри, какие громадные заросли малины!
- Ты в ягодах хоть разбираешься? А то наешься, бог знает чего, потом возись с тобой. Сама знаешь...
- Да ты что? У отчима, то есть, у нас есть дача в лесу, я эти ягоды с детства знаю. Видишь, вот это черника... О, и голубика есть! На, попробуй... Ну, а малину и землянику, я думаю, ты и сам распознаешь.
Поели ягод. Глядя на Катюхин рот, Серега понял, почему эту невзрачную черную ягоду называют черникой.
- Я что, тоже такой же красивый? – усмехнулся он, глядя на испачканные черникой пухлые губы Катерины.
- Ерунда! Сейчас умоемся, - и девчонка полезла в пакет за бутылкой с водой.
- Питьевую воду не трогать! Это закон любой экспедиции, - он спрятал пакет за спину. – Во-первых, вдруг кто-нибудь из нас поранится, и окажется, что рану промыть нечем, во-вторых, - пить захочешь, а воды – нет. Я-то жажду терпеть могу, привык в экспедициях. Знаешь, в каких переделках приходилось бывать? А вот ты...
- Ну, как знаешь, - обиделась Катя.
- Я – знаю. Знаю, что где-то там, внизу, есть ручей, про который Иван говорил. Вот и пошли к этому ручью. Если хочешь вернуться домой красивой. Потом еще вернемся сюда.
- А я красивая? – Катя отбросила волосы.
Он посмотрел на ее чумазую рожицу и рассмеялся:
- Пошли, красавица, к ручью. Сейчас будем твою красоту отмывать...
Склон становился все круче и каменистей, поэтому Серега обогнал Катерину и подал ей руку. Так галантно они и спускались. Вскоре послышался шум воды. Когда до невысокого, но крутого обрыва, зияющего впереди, оставалось совсем ничего, Серега приложил палец к губам.
- Тихо, по-моему, там кто-то есть. Слышишь пение? - прошептал он.
- Нет...
- Сейчас гляну. Оставайся здесь, - и он осторожно начал спускаться к ручью.
Катя присела на склоне. Чувствовалась усталость, да и подгорела она сегодня изрядно – кожа на руках заметно покраснела и начинала гореть. Кефиром бы смазать... Она видела, как Серега осторожно отодвинул ветку, нависшего над обрывом кустарника, на минуту замер, а потом так же осторожно вернул ветку на место и стремглав на четвереньках поспешил к ней.
- Все, уходим! – прошипел он.
- А что там?
- Ты не поверишь... Не смейся! Ты не поверишь, но там русалка.
- Ка… Какая русалка?
- «Какая-какая»... Насколько я разбираюсь в русалках, самая настоящая. Сидит себе на камешке и поет... Уходим!
- Тю на тебя! Ты сегодня случайно на пляже не перегрелся? Может, это просто какая-нибудь местная девчонка с той стороны деревни пришла искупаться...
- Ага... Искупалась, а теперь загорает, сидит и хвостом по берегу стучит.
- Каким хвостом?
- «Каким хвостом, каким хвостом» – рыбьим хвостом. Понимаешь, основание хвоста начинается у копчика и заканчивается посередине спины.
- Да брось ты...
- Что «брось»? Уходить надо!
- Дай посмотреть. Никогда русалок не видела.
- Ну, сходи, посмотри, чтоб не один я идиотом выглядел, когда потом рассказывать про все это будем. Только смотри – осторожно. Давай руку, я тебя подержу.
Катерина повторила Серегин маневр: осторожно спустилась по склону, отогнула ветку, потом замерла, крепко сжав его кисть, взвизгнула и, отпустив Серегину руку, на четвереньках устремилась вверх по склону, скользя по камням и обсыпая их в ручей.
- Она обернулась и увидела меня!
Оказалось, что Серега и на четвереньках способен обогнать Катерину, несмотря на пакет с подстилкой и полупустой бутылкой воды, болтавшийся на его руке. Взобравшись на более или менее пологое место, он вытащил и Катерину. Они сели.
- Что это было? – задыхаясь, спросила Катя.
- Я же тебе говорил – русалка.
- Фу, какая гадость!
- Ну, почему же гадость? Голая девка и все.
- А хвост?
- А что хвост? Рыбий хвост на заднице. Тебе бы хвост...
- Не трепись.
- Хорошо. Да, сколько сейчас времени?
- Я без часов и без мобильника.
- Я тоже. В котором часу мы с пляжа ушли?
- Примерно в четыре.
- Смотри, солнце должно сесть в той стороне, за деревней, - он повернулся влево и обомлел: - Оп-па!
Неизвестно, чему он удивился больше – тому, что со стороны деревни заползала громадная туча или тому, что на фоне этой тучи, на склоне оврага стояла улыбающаяся русалка и перебирала руками перепонки плавников своего дивного хвоста. Хвост был достаточно длинным и доставал ей до пупка. Она явно им гордилась. Зеленоватые волосы, а, может быть, и водоросли, слегка прикрывали ее грудь. Грудь выглядела совсем неплохо, мордашка тоже была смазливой, а вот улыбка русалки Сереге явно не понравилась: уж слишком хищно и плотоядно она скалила свои мелкие зубки. Серега скорее предпочел бы встретиться с грустным снежным человеком, чем с такой радостной русалкой. «Та же или другая?» - подумал Сергей, но к какому-нибудь выводу придти не успел.
Увидев русалку, Катерина уже не стала визжать. Она просто вскочила на ноги и бросилась в чащу. Сереге ничего другого не оставалось делать, как припустить вслед за ней. Несмотря на густые заросли, девчонка бежала резво, отбрасывая ветки деревьев, круша на своем пути заросли мелкого кустарника и огибая более крупные кусты. Сереге пришлось трудно: отброшенные Катериной ветви, возвращаясь в исходное положение, стремились ударить его по лицу, а иногда и дать подзатыльника. Катя бежала зигзагами.
«Катюха сознательно следы путает или просто густые кусты огибает?» - подумал Серега, но снова и не успел ответить на этот вопрос – он, наконец, ее догнал.
Девушка в изнеможении, тяжело дыша, упала на землю, он присел рядом.
- Ну, и куда мы прибежали? – он огляделся. Небольшая заросшая все тем же пахучим разнотравьем полянка была плоской. – Неужели мы с тобой на вершину холма взлетели? Быстро бегаешь... Нужно возвращаться.
- Я туда не пойду! – испугалась Катя. – Давай выбираться другим путем.
- Другой путь еще найти нужно... Ладно, сиди здесь, я на разведку схожу...
- Я одна не останусь!
Он заглянул ей в глаза, полные страха.
- Хорошо, пойдем вместе, только больше так не бегай. На, попей воды, но немного. Кто знает, сколько нам здесь еще бродить придется.
- Заблудились?
- Да нет. Если возвращаться по следам, которые ты оставила, сокрушая все на своем пути, то минут через десять мы выйдем к ручью, а там и до деревни рукой подать. Но там – русалка, с которой ты не хочешь встречаться...
- Я туда не вернусь!
- Успокойся, она мне тоже не понравилась. Хотя... А что, если ей ампутировать хвост...
- Фу, гадость какая!
- Ладно, будем думать, что делать дальше.
Они действительно находились на вершине. Склон был спереди, слева, справа и сзади. Назад Катерина идти категорически отказывалась, впереди, если верить Ивану, их ждал обрывистый берег реки. Логичней всего было бы идти вправо – по направлению к деревне, но с той стороны стояли такие густые заросли, что продраться сквозь них не было никакой возможности – Серега попробовал и плюнул.
- Так, идем влево. Спустимся к реке, обогнем холм и по берегу выйдем к деревне. Километров пять, - прикинул он, - ерунда. Через час-полтора будем дома. Надо спешить. Ты видела тучу? Ты обратила внимание, как сильно цветы пахнут? Это к дождю. Давай руку! Да, и больше не визжи, пожалуйста. А то всю местную нечисть на уши поставишь.
Внизу их ждали разочарование и новое потрясение. Разочаровало болото, в которое Серега, идущий впереди, чуть не влез. Он успел выпрыгнуть на большой плоский камень, но при этом умудрился набрать полные кроссовки холодной вонючей болотной жижи. А очередное потрясение предстало перед ними в образе отвратительной старухи с непомерно большой головой. Они увидели ее, когда начали карабкаться вверх. Разглядеть ее лицо не представляло никакой возможности – мешал тяжелый платок на ее голове, похоже, сшитый из мешковины, скрывавший глаза и нос. Да и одета она была в такой же тяжелый широкий мешок, перехваченный на животе шнурком. В руках она держала длинный посох. Увидев ее, Катерина не завизжала, она только шепотом ойкнула и вцепилась в Серегину футболку.
- Здрасте, - выдавил из себя Серега и шагнул вперед. Шаг удался ему с трудом: склон был довольно крут, сзади на футболке повисла Катерина, а старуха неожиданно вскинула свой посох и направила его конец в их сторону.
«Сейчас пойдет в штыковую, - промелькнуло в его голове. – Кто же это? Болотница? Говорил тебе папа, чтоб учил этнографию, так нет же...»
- Это – кто? – прошептала за его спиной Катюха.
- Думаю – болотница. По-другому – кикимора.
- И что ей надо?
- Сейчас она нас будет в болото заталкивать.
- Мамочка... – простонала Катерина.
- Проверим, - и Серега сделал еще один шаг вперед.
Болотница грозно взмахнула посохом и снова направила его в их сторону.
- Ты «Отче наш» знаешь? – прошептал Серега.
- Чего?
- «Отче наш».
- А! Знаю, но плохо...
- Я, к сожалению, вообще не знаю. А в таких случаях очень рекомендуется. Говори, что помнишь.
- Отче наш, иже еси на небесех, - забубнила Катюха, - да святится имя твое... Что же там дальше?
- Смотри – работает!
Болотница, услышав молитву, опустила посох и сделала шаг назад.
- Что там дальше? – всхлипнула Катерина.
- Что-то про царствие.
- Ага... Да приидет царствие твое... Да будет... Все, больше ничего-ничего не помню. А-а-а... Сейчас она нас уроет...
Старуха противно хихикнула и снова подняла палку.
- Успокойся, Катюха! Будем действовать по-другому. Значит, так... Сейчас мы еще немного поиграем, а потом по моей команде отпрыгиваешь вправо и падаешь.
- Мамочка, - Катерина уткнулась носом в его спину. – Сережа, я тебя никуда не отпущу...
- Хочешь к мамочке – отпустишь. Делай, как я сказал. Поняла?
- Да-а, - проскулила Катюха.
- Попробуем... – и они сделали еще один шаг навстречу болотнице.
В дальнейшем все произошло так быстро, что Катерина и сообразить ничего толком не успела. Болотница резко ударила их своей клюкой сверху. Серега подставил под удар руки, охнул и проорал «Пошла!» Катерина метнулась в сторону, упала и замерла. Старуха захохотала и снова занесла палку над головой Сереги. Тот ждал. И когда палка уже, казалось бы, достигла его головы, он резко выбросил руки вверх. И на этот раз не просто отбил удар, а поймал палку посредине, резко дернул ее на себя, отчего Болотница потеряла равновесие, потом ткнул концом, который старуха держала в руках, ей в грудь. Кикимора опять попятилась, а Серега, не выпуская палку из рук, упал на землю и, используя посох как рычаг, просто через себя выбросил старуху в болото. Та звучно плюхнулась в жижу, резво вскочила на ноги и бросилась прочь от берега, смешно подпрыгивая на кочках. А потом нырнула в одно из болотных окон.
- Пенсионерка, а туда же... – подытожил Серега. – Так, а теперь – скорей наверх. Ты и на четвереньках хорошо бегаешь – быстро и красиво, - и он, слегка подрагивая от возбуждения, подал Катюхе руку.
Поляна, на которую они выбежали, была совершенно другой, не той, откуда начинался их спуск, - побольше и гуще заросшая цветами. Катерина запуталась в густой траве. Всеми четырьмя. И они упали. Только тут Серега обнаружил, что все еще сжимает в руках посох болотницы. Он не обратил на него внимания, даже тогда, когда почти на четвереньках взбирался по косогору. Надо же! Ну, что ж – своеобразный боевой трофей.
- Как же ты ее ловко сделал! – откуда-то из-за кустиков пахучих цветов прозвучал усталый голос Катерины.
- А! В степях чабаны от безделья развлекаются борьбой на посохах. Вот и меня научили. Не кэндо, конечно, но работает. Чабаны такие же броски на ровном месте делают, а здесь у меня преимущество было: старуха заняла позицию выше меня, поэтому и усилий меньше пришлось приложить, и траектория ее полета была короче...
- Понятно...
Помолчали.
- Сережа, а волки здесь есть?
- Вряд ли. Нам и без волков проблем хватает... Если бы еще и волки с медведями и зайцами... Так, отдохнула? Нужно идти. Ночь надвигается. Она хоть все еще белая, но сегодня пасмурная... – Серега сел. - Хотя – нет, подожди немного. Кажется, мы еще не все здесь увидели... Гляди! Только не высовывайся и не шевелись.
А посмотреть было на что. С дальнего конца поляны к ним приближалась странная процессия. Шесть человеческих фигур, светящихся голубым цветом, но не веселым, а каким-то мрачноватым, несли гроб, такой же светящийся, а за ними шествовало еще несколько человек, окруженных призрачным сиянием. Шли медленно, торжественно. Вот и заунывное песнопение послышалось.
- А это кто? – спросила Катюха, стоя на четвереньках рядом с Серегой.
- Откуда ж я знаю? Призраки, наверное.
- Те, про которых ты говорил? – Катюха уже ничему не удивлялась. Да и на Серегу, который только что так ловко разделался с Болотницей, оказывается, можно было положиться. С ним Катерина уже ничего не боялась. Сейчас она, наверное, готова была и к ручью вернуться, чтобы вырвать клок волос у хищной русалки. В присутствии Сереги, конечно.
- А что они делают? – не унималась Катюха.
- Да почем я знаю? Хоронят кого-то.
- А разве призраки умирают?
- Как видишь – да. Вот выучишься на этнографа, изучишь Черный лес, и я к тебе с такими вопросами приставать буду.
- Так ведь они – призраки. Как они могут умирать и, тем более, хоронить друг друга?
- Это другой мир, и он живет по своим законам. Скорей всего, там тоже живут, любят, умирают.
Процессия чинно прошествовала мимо, буквально в нескольких шагах от них. Может быть, ее участники не заметили залегшую в кустах парочку, ну, а если и заметили, то...
- Сережа...
- А? – он выглянул из-за зарослей дурманяще пахнущих цветов.
- Поцелуй меня...
Он, не раздумывая, перекатился, смяв цветы, и приник к ее все еще измазанным черникой губам. Траурная процессия еще не успела скрыться в кустах на противоположной стороне лужайки. Ну что ж, как говорили древние, пусть мертвые хоронят своих мертвецов. А жизнь продолжается, и от этого никуда не деться.
К моменту завершения процесса поцелуев их губы были совершенно чистыми. Так, ерунда, - остались небольшие ободки из засохшего сока черники.
- Ты забавно выглядишь – как будто у тебя тонкие усы и небольшая бороденка под нижней губой, - сказала Катерина, взлохмачивая Серегину шевелюру.
- Ну, а как с такой же «бороденкой» выглядишь ты, я говорить не буду, - Серега сел и огляделся.
- Что дальше? Куда идем? Какие развлечения на сегодня ты еще приготовил? – спросила Катерина.
Серега принял позу Роденовского мыслителя, потом снова огляделся и, наконец, изрек:
- Есть одна идея. Там, со стороны деревни я все время вижу огонек. Не замечала?
- Нет...
- Смотри туда.
- Да, действительно. Что это?
- Если б я знал... Но – пошли. Чего мы с тобой сегодня только ни видели, так что – вперед! В той стороне, правда, непролазные заросли, самые настоящие джунгли, и все же – попробуем. Мне бы сейчас хотя бы нож...
- Сережа, я устала. Устала бегать на четвереньках по кручам, устала встречаться со всеми этими русалками, кикиморами, привидениями...
- И что предлагаешь? Конечно, это тебе не Кипр, это – деревня. Хочешь, я щас проложу асфальтовую дорожку прям до твоего дома? Ты сама напросилась на эту экскурсию.
- Ну, зачем ты так? И, слушай, - забудь про Кипр.
Он опять заглянул в ее бездонные глаза.
- Точно?
- Я еще немного подумаю.
- Ну-ну. Самое время подумать про Кипр. Кстати, встречу с привидениями ты перенесла прекрасно.
- Это потому что ты был рядом, - и она потерлась щекой о его плечо.
- Осторожней, испачкаешь черникой мою новую фирменную футболку. Сегодня первый раз надел.
- Да ладно, завтра постираю.
- Нельзя, бабка приревнует.
- Пусть привыкает. Так что у тебя за идея?
- Пошли!
И они пошли на огонек, который четко видела уже и Екатерина. Он был слабеньким, мерцающим сквозь ветки, но – живым. Не призрачно-голубым, а домашним, оранжевым. Шли долго и осторожно. Теперь впереди двигался Серега, осторожно приподнимая, отодвигая и отпуская палкой ветки, чтобы те не хлестнули зазевавшуюся Катюху.
- И что же ты ожидаешь там найти? – спросила Катерина, когда до огонька оставалось совсем немного.
Она запыхалась. Действительно, даже при таком вялом передвижении девчонка устала. А ну-ка, сами попробуйте понаклоняться, попрогибаться, поползать между ветками... А перед этим с часок побегайте на четвереньках по косогорам... Это - не фитнес в спортзале. Мало не покажется. Вот и Серега – туда же:
- Фитнесом занимаешься?
- Не-а, - Катерина распласталась на земле.
- Зря. Ну, отдохни минут десять, отдышись. Пить хочешь?
- Я уже ничего не хочу...
- А я вот хочу.
- Чего? – встревожено приподнялась на локте Катерина.
- Крепкого чаю. И сейчас, сдается мне, мы его получим.
- И к кому же мы идем в гости?
- Мне кажется, к местному хозяину, к лешему.
- Господи!
- А вот здесь давай этих слов не употреблять. Если, конечно, хочешь попасть домой к мамочке. Здесь таких слов не любят.
- Я... Я к тебе хочу попасть.
- Это потом. Ну, все – пошли.
Они еще несколько минут осторожно пробирались сквозь кустарник, и, наконец, Серега приложил палец к губам:
- Тс-с-с! Кажется пришли...
Маленькая полуземлянка в три бревна, крытая еловыми ветками, усеянными громадными шишками, светилась одним окошком. Серега осторожно к нему приблизился.
- В гости через окно ходят только воры, все прочие заходят в гостеприимно открытые двери, - проскрипел кто-то невидимый сзади них.
- Прости, дедушка, мы домой идем, да вот заблудились, - Серега тщательно задвигал Катюху за свою спину.
- Вижу, что не за грибами пришли. Заблудились, говоришь? – заскрипел голос. – «Заблудились» от слова блудить. Блудите, значит, здесь?
- Хорошо, дедушка, я ошибся, - Серега все дальше задвигал Катерину в кусты. – Заблукали мы.
- Да какая разница – заблудились, заблукали... Когда парень с девкой по лесу бродят, заблукание и есть блуд.
- А, может, - заблуждение?
- Ну, в вашем случае вряд ли. Не будем вдаваться в лингвистические диспуты. Глядя на эти рожи с такой раскраской из черники, ваши приключения никак не назовешь заблуждением. Это и есть самый, что ни наесть блуд. Ну, да это – дело молодое... Черника-то хоть поспела? Внучка, да выйди ты из-за него, покажись на свет, что ли...
- Поспела, дедушка, - пропищала Катерина, выходя из-за Серегиной спины.
- Вкусная уродилась?
- Вкусная.
- Да вижу, вижу... Ишь, как заелись. Так это из-за вас весь сыр-бор здесь начался? То русалку, невинное дитя, пугаете, то кикимору в собственном болоте пытаетесь утопить, то погребальное шествие своими поцелуями смущаете...
- Да мы... – начал было Серега, снова заталкивая Катюху к себе за спину.
- Не оправдывайся. Я сам когда-то таким был. Это что ли кикиморин посох? Да? Заберешь с собой. Трофей все-таки... Ну что ж, ладная пара из вас получится. Блудите дальше, больше вас никто не тронет.
- Дедушка, нам бы домой попасть, - промяукала из-за Серегиного плеча осмелевшая Катерина.
- Домой, говоришь? – старик наконец-то вышел из тени большой, разлапистой ели. Был он мал, лыс, в длинной белой рубахе и в большой пушистой седой до прозелени бороде. – Ждут вас там? Ну что ж, пошли, дорогу покажу. Хотя нет, сначала чайку откушайте. Пошли в мои хоромы. Нечасто у меня гости бывают, а еще реже я их отпускаю. Вам повезло – никому прежде не удавалось так лихо Болотницу проучить. Зазналась она, однако, маленько. Поучить ее не мешало.
Чай был из трав – горячий, ароматный и тягучий. После второй чашки Серега откинулся, привалившись к бревенчатой стене. Землянка была небольшой, по габаритам лешего, и – аккуратная, чистенькая, уютная.
- Все, дедушка, спасибо, - поблагодарил он. – Чай – отменный.
- Чай у меня знатный, сил придает, - старичок подмигнул Сереге. – Так как ты кикимору одолел, Болотницу нашу? Хорошо, хорошо, не рассказывай...
- Нам бы домой, - снова заныла Катюха. – Дождь заходит.
- Дождя нынче не будет, разве что завтра к вечеру... Ну что ж, домой, так домой. А хочешь ли? От такого парня да домой? Хотя ладно, пошли, из лесу выведу, а дальше сами смотрите. Домой... Там на лугу столько стожков... – и старик снова подмигнул Сереге.
До опушки леса всего полтора десятка шагов оказалось, ну, без Лешего, может, - у них тридцать бы получилось. Но Серега искренне поблагодарил старичка, а Катюха его даже поцеловала.
- Вон ваша деревня окошками светит, туда и идите. А левее стожки стоят, - и смущенный поцелуем старикан скрылся в зарослях.
- Ну – вперед? Приключения закончились. Пошли! - и Серега двинулся в сторону огоньков.
- Серега, подожди. Я так устала, что просто ноги не несут, - заныла Катюха через десяток метров. – Возьми меня на ручки...
- И что – тащить тебя на ручках два километра до самой деревни? – возмутился Серега.
- Нет, до ближайшего стожка...
Наутро бабка встретила Серегу недружелюбно.
- И где ж это вас всю ночь носило? Я же тебе рассказывала про Черный лес, предупреждала, - бубнила бабушка Вера, накрывая на стол. - Нет же, неслух, пошел-таки, да еще и девку за собой поволок... Хоть бы про ее честь подумал! Ты знаешь, сколько всякого разного я от Катькиной бабки, Марии, наслушалась? Ты хоть представляешь, с кем связался, кто у нее отчим-то в Питере?
- Да я, вроде, тоже не из Урюпинска и бутылки не собираю, - Серега толстым слоем намазывал на ломоть хлеба жирную домашнюю сметану.
- Кто он, а кто твой папаша? – баба Вера недолюбливала зятя.
- Кто-кто… Если ты о моем бате, то он - доктор наук, профессор... А кто ее отец? Торговец компьютерами? Ну, понимаю, - преуспевающий, так это пока его за… - Серега подумал, - пока за руку не сдватили.
- А! – бабка махнула рукой и села напротив внука. – А где же вы ночевали? Не всю же ночь по лесу шастали? – осторожно спросила она.
- В стогу.
- Вместе?
- Нет, я в одном, Катюха за сто метров в другом, – рассмеялся Серега. – Бабуля, сами разберемся. О, и пирог есть!
- Пирог не трожь!
- Почему? – удивился внук.
- Заговоренный он... Для болотницы испекла, чтобы вас, дураков, отпустила... – смутилась бабка. – Такой же и Мария сделала.
- Ну, вот и отнесу...
- Куда?!
- В лес.
Бабка перекрестилась.
- Я матери позвоню!
- Бабуля, успокойся. Ты лучше к завтрашнему дню кашку свари. Как прошлый раз, помнишь?
- А то – не помню. Умял за раз полную кастрюлю...
- Ну, и хорошо. А я сейчас поем, посплю немного и разберусь с пеньком.
Вечером вся компания собралась в кафе.
- Ну, вы просто ненормальные! – резюмировал Иван, выслушав отчет об экспедиции в Черный лес. – Ты знаешь, что нам ваши бабки устроили? Всех собак на нас навесили, а главное – отпустили, мол, несмышленых горожан в лес, не уберегли... А вы – молодцы. Особенно Катюха... Кто ж мог от нее такого ожидать?.. Это и есть тот самый посох болотницы? – он повертел в руках увесистую палку. – Будешь теперь по Питеру с ним гулять? Клево! Неужели все это существует? Рядом с нами?
Перед уходом Серега купил бутылку водки.
- Да, такие стрессы нужно водкой снимать, - прокомментировал его приобретение всезнающий Мишка, будущий физик.
Серега с Катериной еще долго сидели на скамеечке возле ее дома. Дождь так и не пошел. Ошибся леший.
- Стой! – после прощального поцелуя задержал девушку Серега. – Напеки завтра с утра пирожков. С десяток. И пирог, который на подоконнике стоит, прихвати.
- Хорошо. А зачем?
- Лешему гостинцы отнесем. Так положено... Завтра в десять я тебя здесь буду ждать.
Катерина, как и следовало ожидать, проспала, и Сереге пришлось вызывать ее осторожным свистом.
- Просыпайся, твой свистун уже целых полчаса скамейку под окном задницей протирает, - разбудила бабушка Мария внучку.
- Ой, а пирожки! Совсем про них забыла... – потянулась Катерина.
- Да испекла я пирожки... Куда на этот раз собрались?
- Не знаю. На речку, наверное.
- Ой, девка, смотри! Я матери позвоню.
- Я сама позвоню.
- Ну-ну, - только и смогла ответить бабушка Маша.
- Ты что – с этой палкой, действительно, расставаться не собираешься? – спросила Катерина, когда они шли к лесу.
- Угу, по Питеру буду с ней гулять, в универ ходить.
- Сумасшедший... Знаешь, а я маме сегодня звонила.
- Ну?
- Сказала, что на Кипр не поеду, здесь останусь.
- И?
- Отчим несказанно обрадовался и поехал сдавать мой билет. А еще сказала, что потом буду поступать на истфак...
- Все-таки решила училкой стать?
- Нет. Решила с тобой по экспедициям поездить.
Катюхина одежда на этот раз состояла из комплекта «маечка плюс шортики», который общей площадью не превышал половины квадратного метра и оставлял для обозрения значительную часть тела. Поэтому Серега с удовольствием предоставил ей право быть ведущей, хотя направление движения все-таки контролировал.
- Все, кажется, здесь. Мы точно отсюда из лесу выходили?
- Да. Вон, видишь, и трава примята.
- Следопыт... Дедушка! – осторожно позвал Серега.
- Ну, иду, иду, - раздался через несколько секунд скрипучий голос из кустов. – Чего тебе? Только задремал... Я же сказал, можете смело в лес идти – никто вас не тронет. Блудите, сколько душе угодно.
- Мы гостинцы принесли. Тебе – пирожки, каша и бутылка водки. А болотнице – эти пироги... Наши бабки пекли, чтоб она нас не тронула...
- Старые дурехи, - усмехнулся леший. – Ладно, передам. Царский подарок, однако.
- А еще... Верни ей посох.
- Уважительно. Ничего не скажешь. Болотница хоть и вздорная старуха, но оценит.
- Ну, мы пошли?
- В лес или в стожок? – леший снова подмигнул Сереге.
Катерина засмущалась и спряталась за Серегину спину.
- В стожок, - признался Серега.
- Ну и правильно. Дело молодое... Сено хоть мягкое, внучка? Ну, идите, идите.
...Через месяц Катерина поступила на исторический факультет университета – к огорчению отчима. Через два месяца вышла замуж за Серегу – на радость все того же отчима. Через четыре месяца взяла академотпуск и ушла в декрет – к огорчению свекра. Еще через семь месяцев родила сына – на радость всем. А через год они вместе с Серегой привезли его знакомиться с прабабками – к обоюдному счастью бабушек Веры и Маши.