Катя шла по улице и думала о своем непутевом муже. Он опять запил. Опять. Полгода держался, пил только дома, по бутылке красного вина в обед, а потом шел в театр. И теперь пьет… Почти каждый день. А иногда и каждый. С деньгами опять возникли проблемы, а решал он их обычно одним способом – пил, пока не наступало динамическое равновесие между потребностями и возможностями. А она ходила на работу, готовила обеды и воспитывала детей. Пятерых детей. Муж любил детей и был благодарен ей за то, что родила их. Все были в ужасе - знакомые и ее родители, когда узнали, что та решилась на третьего, потом на четвертого, а потом и на пятого.
-Что ты делаешь? Как ты смогла? А если твой муж тебя бросит или сопьется, что тогда будет?
У нее даже мыслей не было ни о том, ни о другом. Жила только в «здесь» и «сейчас», как учили все христианские и буддийские традиции. Хотя никогда не была верующей. И понятие о Боге имела весьма смутное, точнее никакого. Но ничего не боялась. Знала, что всегда сможет прокормить детей. Даже сомнений на этот счет не имела. Была уверена в своих силах, как пантера или тигрица, или еще кто-то очень мудрый и знающий. В себе и своей матери. Знала, что та вытащит из любой передряги. Наорет, накричит, пошлет к черту, а потом возьмет и все, что надо сделает. Мать у нее была ведьмой или притворялась ею. Катя не знала, как на самом деле, да это и не было важно. Главное, что та всегда находила выход из любых ситуаций. Из любых. Чего бы это не касалось. По мелочам иногда заморачивалась, но если беду надо отвести, то отводила. И, если муж опять пропадал на несколько дней, и Катя звонила той, со страхом спрашивая, жив ли, то мать спокойно отвечала:
-Ну, раз я о нем вообще не думаю, значит все в порядке. Ты подожди чуток, я о нем подумаю.
И после этого часа через три звонила и говорила:
-У него все в порядке. Похоже, уже «на базе» спит. Скоро домой заявится – жди.
И Катя пару раз проверяла ее слова – так и было. Муж подтверждал, что да, они с дружком как раз в час ночи вернулись домой и завалились спать. Или то же самое произошло в час дня. И Катя, как ни любила мужа и ни беспокоилась о нем, всегда доверяла чутью матери. Больше ей надеяться было не на кого – в Бога то не верила.
А сегодня разговор у нее с матерью зашел странный. Та теперь в суфизм ударилась и рассказала Кате притчу. Довольно дурацкую. Как у купца одного проблемы начались, и удары судьбы на него посыпались---сначала корабль с товаром утонул, потом дом сгорел, а потом и самого разбойники ограбили, еле в другую страну убежал. В которой у него дружок имелся знатный – типа царя по ихнему. Ну вот, пришел к нему купец и говорит: «Такое дело, ничего у меня не осталось – гол, как сокол. Хоть с голоду помирай». Тут и велел царь выдать ему 500 коз и послал их пасти. Ну, что делать, не на такой прием рассчитывал купец, думал, что тот дом подарит да наложниц парочку, а тут овец пасти. Ну, как говорится, дареному коню в зубы не смотришь – пошел пасти. Так и тут незадача вышла – часть коз с обрыва сорвалась, а на остальную падеж нашел, и все передохли. Пришлось опять на поклон идти. Царь теперь двести овец дал. И снова-здорово, опять все погибли. Что делать, опять к царю пошел. Тот все меньше коз дает. А в последний раз всего пять коз дал. Тут то купец и понял, что в следующий раз вообще ничего не получит, и стал прямо каждой козе в рот смотреть. И через три года у него уже пятьсот коз снова было, те пятеро приплод дали, да за шерсть проданную овечью еще подкупил. И вот как-то пришел он в гости к своему бывшему другу-царю и говорит, мол так и так, теперь у меня 500 коз. Посмотрел на него царь, усмехнулся и говорит:
-Дарю тебе, мой друг, вот этот дом, и все что к нему полагается.
Глянул на него купец с тоской и говорит:
-А раньше ты не мог все это подарить, когда мне самому не на что было все это купить и я, как идиот, пять лет коз пас.
Засмеялся тут царь и говорит:
-Смысла не было. От тебя такие тогда вибрации шли, что ты ничего бы не смог удержать. Все потерял бы, что тебе ни дай, хоть коз, хоть дом. А теперь ты переменился и сможешь всем управлять, хоть козами, хоть домом, хоть людьми.
И назначил того своим визирем.
Послушала Катя мать и усмехнулась. Сказки, они и есть сказки. Они только детей чему-то научить могут. Да и то, непонятно чему. И еще мать говорила, что ихние суфийские Учителя любили своих учеников по башке бить, и утверждали, что многие люди слов не понимают. Только по башке и по спине, или куда придется. И многие ученики после этого Просветленными становились. Что-то у них в голове с места смещалось, и начинали Реальность по-другому видеть и воспринимать. Так и тут. Шла Катя по улице из магазина и про Петю своего думала, что уже понедельник, время обеда, а от него ни ответа, ни привета. Где он, что с ним неизвестно. Телефон третий день недоступен. И Кате так больно стало в этот момент, что подумала, а ведь правду мамка сегодня сказала, что физическую боль легче переносить, чем душевную. И что все истерички так делают – заменяют душевную боль физической. У бабы душа болит, а она раз – и нога парализована. И все – душа то больше не болит. Катя усмехнулась и подумала, лучше б он меня бил. И то, мне было бы легче, чем так мучиться. И в ту же секунду незнакомый мужик, что шел навстречу, молча подошел и изо всей силы вдарил ей в правый бок. Катя согнулась от боли и пыталась отдышаться. И в это момент ей стало до слез обидно. Обидно, что одна болтается по улицам и любой мужик может ее бить и некому ее защитить. Муж-то неизвестно где. Она перешла улицу, села в свою машину и догнала мужика, что врезал ей. Высокий, худой и жилистый, лет пятидесяти с седыми волосами и с жестким лицом бандита. Катя смотрела на него и думала, а ведь в ста метрах тюрьма Бутырка. Наверное, к дружкам на свиданку идет. И только потом додумала свою мысль до конца, а ведь мог и ножом пырнуть. Приехала домой и все рассказала матери. Та посмотрела на нее и произнесла:
-Странно. Я ничего не почувствовала. И знаков не было. Наверное, сумасшедший. А ты в красной куртке.
Катя усмехнулась:
-Он тоже был в красной куртке. А со мной ничего не случится? Я боюсь, а вдруг? Говорят, что вот так ударят в бок, а человек потом от сердца умрет через пару недель?
Мать внимательно посмотрела на Катю и произнесла:
-Нет, удар не сильный. Все будет в порядке. А что ты почувствовала, когда он тебя ударил?
Катя грустно улыбнулась и произнесла:
-Как ни странно, жуткую обиду на мужа.
-Ах, вон в чем дело, - с удивлением поняла мать, - а ты быстрообучаемая оказалась. Только тебе рассказала, как перевести душевную боль в физическую, так ты так и сделала. А куда он тебя ударил, покажи.
Катя ткнула рукой в бок. Мать странно посмотрела, задрала свой свитер и показала огромный синяк, похожий на баклажан, и спросила
-Вот в это самое место, что ли?
Катя удивленно посмотрела на мать, кивнула и сразу вспомнила, как мать неделю назад упала у нее дома, поскользнулась и ударилась правым боком об стол. А потом долго ходила и все не могла понять, в чем сакральный смысл того, что навернулась. Она теперь везде и во всем искала некий смысл. Катя смотрела на синяк, который уже почти рассосался, и не понимала, как ее мать, разумная женщина, может верить во всякие глупости. Смотрела, и с удивлением понимала, что когда этот незнакомый мужик ударил ее в бок, то ей стало не хуже, а лучше. Та жуткая душевная боль, что терзала ее эти дни, куда-то улетучилась. И она теперь спокойна, абсолютно спокойна. И ее душа уже не мечется, пытаясь каждую секунду узнать, жив ли ее горячо любимый муж или валяется убитый в грязной канаве. Мать посмотрела на Катю и спросила:
-А Петя где?
Катя сама удивилась своему спокойному ответу. Обычно такой вопрос порождал в ней чувство дикой и безудержной паники.
-Не знаю. Наверное, там же, где и был эти три дня. А, может и еще где.
Мать удивленно посмотрела на нее и произнесла:
-Что это со мной. Я совсем забыла. Он же уже два часа дома.
Обычно в таких случаях Катя радостно бежала к нему, чтобы обнять. А сейчас равнодушно переспросила:
-Ты сама его видела?
И села пить чай. Больше эту тему не обсуждали.