Восстание машин

Юлия Златкина
     Словно не судьба мне вернуться в профессию. Я к ней, она от меня. В самом прямом смысле. Закрываются двери метро, выстраиваются пробки из трамваев, меняют маршруты автобусы...

     Через час с лишним вместо назначенного места я приехала не туда. Маршрутка меня так привезла. То есть, я думала, что это моя маршрутка и ехала она сначала по знакомому маршруту, а потом я замечталась и пропустила какой-то поворот. Очнулась на конечной: вокзал на противоположном конце города - приехали. С намёком, пересаживайтесь, девушка, на поезд. Потратила ещё час, чтобы добраться до места на метро. А на собеседовании меня спрашивают: «Почему у вас нет машины?» Вот потому, думаю,  и нет: боюсь замечтаться и потеряться или потеряться и замечтаться.... А ещё потому, что в детстве приехал к нам в город чешский лунапарк-было такое развлечение для советских детей. Нас с Вовкой-двоюродным братом, который теперь в Израиле-за руки и в дубовую рощу-там лунапарк разместился. Кругом дубы, фонтаны, водоёмы с чёрно-белыми лебедями и мороженное двух видов: в вафельных стаканчиках и эскимо. Моя мама в красивом платье, тётя Ира - мама Вовы, в брючном костюме. Обе молодые, здоровые и красивые. С нами младший брат тёти Иры - Яша. Дядя Яша каждый раз подаёт мне руку для равновесия, когда я вскакиваю на очередной бордюр. Сейчас Яков Иосифович живёт с семьёй в Германии. Им с тётей Ирой пришлось расстаться - каждая страна по-своему решает еврейский вопрос. Но я ни о том…

  Сначала меня стошнило на каруселе «Ромашка». Тётя Ира, глядя как мама вытирает испорченное платье, резонно заметила, что в космос меня не возьмут. А потом нас с Вовкой повели на автодром и посадили в отдельные машинки разных цветов и с картинками на боках. Мне, понятно, попалась неопознаннная модель цвета неба с ракетой. Перед тем, как аттракцион включили, я догадалась положить руки на руль. Когда машинки поехали, я два раза крутанула руль, но вывести ракету на орбиту почему-то не получилось. Вместо этого машинка выехала на середину автодромного поля и уткнулась носом в шикарный Вовкин мерседес светофорно-красного цвета безо всяких картинок - такому мерседесу картинки не нужны и так всё ясно. Я поняла, что угробила братца, а сама попала в космическую аварию. С перепугу я бросила руль, зажмурила глаза и с каждым новым толчком в бок, думала уже только об одном: поскорее бы вернуться на Землю. Когда аттракцион остановился и всё закончилось, дядя Яша бережно извлёк меня из машинки-ракеты. Живой и довольный Вовка выскочил сам. Тётушка выразительно посмотрела на меня, но промолчала: то ли пожалела, то ли слов у неё не было - no comment's. «No comment's» применительно к тёте Ире - случай небывалый, поэтому с тех пор за руль я больше не сажусь. Всего этого я, конечно, на собеседовании не рассказываю-долго. Для них у меня есть версия покороче и не такая интересная.

     Велосипед, кстати, я тоже на всякий случай не вожу. Сегодня из окна маршрутки смотрела, как люди катятся на работу на велосипедах и самокатах. Представила себя в шляпке и с бусиками на велосипеде, а ещё лучше на самокате - получилось «прикольно» - как говорит мой сын. У этого крутого поколения масса прикольных слов. Когда я не понимаю некоторые, Ваня терпеливо переводит на более доступный мне язык, которым он владеет благодаря школьному учителю Петру Алексеевичу. Пётр Алексеевич каждый день мужественно спасает русский язык и литературу от окончательного вымирания, а когда становится невмоготу - напивается. В такие дни его уроки особенно интересны и познавательны, а на дом он задаёт что-нибудь не из школьной программы. Ребятки присвистывают, но читают, потому что трезвый Пётр Алексеевич - лауреат большого количества словесных конкурсов - справедлив, строг и до боли предан своей работе.

     Я, конечно, слукавила, когда написала, что не заметила, как маршрутка свернула. Я заметила, но подумала, что как-нибудь обойдётся - я всегда так думаю, хотя обходится редко. А маршрут после поворота был очень вспоминательный. В этом районе я когда-то выходила замуж. Вот проехали магазин, где я покупала белые туфли. Моего размера не было, и я втиснулась в туфли на размер меньше - времена такие были: или на размер меньше, или ничего. Так и проходила четыре года сильно прихрамывая на обе ноги. Вот меня спрашивают: «А вы стрессоустойчивая?» Еще какая я тогда была стрессоустойчивая! Перед женитьбой будущий муж два раза проверил меня на прочность: водил медвежьими тропами Алтая с рюкзаком в двадцать килограммов за плечами. А когда я выдержала - женился, и мы отправились в свадебное путешествие на Чегет, кататься на горных лыжах -  я тогда чуть жива осталась. Наш инструктор оказался человеком бесстрашным. Кроме того, он считал, что на горе люди обучаются гораздо быстрее и после нескольких уроков повёз всю группу на самую высокую вершину. В очереди на канатную дорогу мы обратили внимание, что лыжи у большинства людей уже пристёгнуты к ботинкам и тоже пристегнули свои -  инструктор не возражал. Внизу было всё просто: сиденье само подхватывает и  устремляет ввысь. Пока поднимались, я крутила головой по сторонам и пищала от восторга. Издалека я видела, что ближе к вершине, сиденья одно за другим освобождаются от спрыгивающих на небольшую площадку людей. Сначала каждый отстёгивал страховочную цепочку, а потом изящно спрыгивал, ловко отодвигая своё сиденье в сторону. Освободившиеся сиденья, позвякивая, как колокольчиками, отстёгнутыми цепочками, не останавливаясь, делали круг на барабане, после чего отправлялись на спуск за новой партией жаждущих адреналина. Когда подошла моя очередь, я не смогла спрыгнуть ни изящно, ни ловко, потому что несгибающиеся ботинки с пристёгнутыми лыжами совершенно сковали движение. Я упала и под звон цепочки-колокольчика меня волоком потащило в пропасть, над которой я только что беспечно болтала ногами. Тем временем новоиспечённый супруг стоял в сторонке и вопил, что было мочи: «Отползай!». А куда мне против нескольких десятков лошадиных сил. Умирать не хочется, а что делать. В последний момент прибежал зазевавшийся работник канатной дороги и успел остановить чудо-машину. Я тогда сама всё прокомментировала, без тёти Иры. Очень содержательный получился комментарий -  сама себе удивилась. До катания дело не дошло, потому что горные лыжи я не одела до сих пор. Да и равнинные тоже по мне скучают, потому что на лыжной трассе и на сборе грибов и ягод, я одинаково больше всего хочу поскорее сесть на пенёк и достать бутерброды и термос с горячим чаем.

     Через год после лыжного происшествия, вопреки прогнозам тёти Иры, я таки оказалась на космодроме, а из окон нашей квартиры была видна…ракета. Не настоящая, конечно, но впечатляло. Я смотрела на ракету и варила, жарила, пекла - у меня была целая кулинарная книга с тысячей рецептов  и общая тетрадь с рукописным текстом по закрутке консервации. Вечером   приходил с работы муж и ложился от усталости на диван. На тысяча первом рецепте я тоже устала и пошла работать. Легче не стало, но теперь  изредка я тоже могла лежать на диване. Я всё тогда пропустила с этой бесконечной готовкой: и достопримечательности близлежащей Кзыл-Орды, и озеро Иссыкуль, и красивейшие мечети с вкуснейшими базарами, и... Костика, которого я неожиданно встретила на переговорном пункте. Он в упор смотрел на меня своими голубыми, раскосыми глазами до тех пор пока я не вспомнила наше общее пионерское лето. Выросший Костик был накануне дембеля, но всё ещё одет в солдатскую форму и, наверное от этого, немного зажат. Но даже сквозь эту зажатость я почувствовала, что он готов схватить меня в охапку и увезти подальше от невыносимой жары, степной пыли и чужого мне человека. Почувствовала, но не решилась. И только когда я уже в кровь стёрла себе ноги туфлями тридцать шестого размера, я наконец-то оторвалась от плиты, внимательно посмотрела на лежащего мужа, потом перевела взгляд на ракету за окном и поняла, что наша с ним ракета не то, что на орбиту не выйдет, она вообще никогда не взлетит! Тогда я скинула неудобную обувь, порвала ненавистную тетрадь с рецептами и пустилась наутёк. Костика я нашла много лет спустя, чтобы извиниться за свою нерешительность. Но он сказал, что за давностью лет ничего такого не помнит. Всё правильно! А может и правда не помнит...

     Дальше - больше. На очередном собеседовании сидит передо мной представитель книготорговой организациии и утверждает, что они вовсе не торгуют, а несут культуру в массы. У них сто пятьдесят договоров аренды на полтора юриста, а меня спрашивают: «Вы вообще читаете»? Я, говорю, не только читаю, но и пишу! Вспомнила библиотеку искусств в старом парке известного архитектора в маленьком провинциальном городке. Парк стоит на берегу пруда, который отражает в своих водах такие же старые и много повидавшие деревья. Библиотекой заведует небольшого роста Эмилия Львовна с блестящими глазами. Книжки выдает Василиса Ивановна-наверняка дочь Василисы Прекрасной и Иван-Царевича, а уборщица Лариса Михайловна, завидев нас с мамой, всегда ставит чай. После чая Эмилия Львовна часто показывает новые издания стихов или сказок в твёрдых блестящих обложках со страницами, вкусно пахнущими типографской краской. Я не помню, чтобы кто-нибудь из этих людей говорил, что несёт культуру в массы, зато помню расторопного конька-горбунка, стихи Пушкина и сказки Пляцковского с красивыми иллюстрациями. Мои воспоминания прерывает следующий вопрос: «Ваши ожидания по зарплате»? Растерянно отвечаю, что зарплату я ожидаю... А потом начинается: белая чёрная...прямо, как лебеди в дубовой роще. А ещё, оказывается, бывает серая! Серая, как математическое неравенство: меньше белой, но больше чёрной. Но она, скорее уже, из семейства утиных. Серая Шейка, помните?...

Всё, хватит, надоело. Я беру трубку и звоню в издательство.

·         Рукописи принимаете?

·         Привозите.