ИВАН ГАУДИ
Роман
«ЗДРАВСТВУЙ, БРАТ»!
ПРОЛОГ
Согласитесь, мало кому из людей доводилось присутствовать на собственных похоронах?!
Впрочем, мы так давно блуждаем в лабиринтах мирской жизни, что нас часто больше интересуют не проблемы земного бытия, а скрытые тайны великого Царства Мёртвых. С давних времён люди искренне верили в существование загробной жизни и мучительно искали хоть какое-нибудь подтверждения бессмертия своей души. Наше неуёмное любопытство толкало нас заглянуть в загадочную темноту зазеркалья и, каждый мысленно представлял свои похороны, а так же реакцию на это памятное событие со стороны друзей и близких родственников. Но никто точно не знает, каким необъяснимым изменениям подвергается нетленный дух человека, отделившись от материальной плоти, и, что ждёт его сущность за гранью запретных владений его величества Смерти...
В связи с этим на память приходит одна старая притча о близнецах, ведущих беседу в утробе матери перед рождением. Один младенец спрашивает у другого, который уже готов появиться на свет божий: «Тебе страшно, брат»? «Конечно, - испуганно ответил тот, - ведь оттуда ещё никто не возвращался»!?
***
Однако господину Кораблёву – одному из главных персонажей этого романа чертовски повезло: он оказался редким исключением из общих правил и ему посчастливилось принять самое непосредственное участие в священном ритуале по поводу своей безвременной кончины. Причём, данное рутинное мероприятие доставила ему намного меньше удовольствия, чем он мог ожидать, а главное, сразу после этого ему вообще категорически расхотелось умирать.
Голову Кораблёва, гудевшую от тревожных предчувствий, заволокло густым туманом, и все происходящие события приобрели размытые формы какой-то дикой фантасмагории, вероломно вторгшейся в его жизнь. Мысли его хаотично смешались, а мозг кипел и плавился от внутреннего напряжения, напоминая яичницу – болтанку, скворчащую на огне со сливками и беконом. Все мельчайшие подробности этой чудовищной мистификации казались Кораблёву до боли знакомыми, и у него складывалось впечатление, что он смотрит фильм ужасов о смерти, в котором сам является автором сценария и режиссером.
Однако самым невыносимым испытанием для Кораблёва стала церковная панихида и заунывные причитания священника, не говоря уже о лживых соболезнования со стороны знакомых и незнакомых ему лиц. В конце концов, наступил такой момент, когда он очень сильно пожалел о своём импульсивном решении инсценировать эти похороны и едва сдерживал желание закричать во весь голос:
«Господа хорошие, весть о моей смерти сильно преувеличена! Всё это – ложь! На самом же деле, я – жив и здоров, более того, прекрасно себя чувствую и в ближайшее время не собираюсь отправляться в мир иной»!
Но рутинная процедура шло своим чередом, и Кораблёв ужаснулся от мысли о том, каким образом в его голову вообще могла прийти эта бредовая идея. Он вдруг вспомнил, что все последние события его монотонной жизни происходили слишком уж гладко, как будто бы дьявол попутал его и нашёптал на ухо этот кощунственный план. Да, - это коварные происки хозяина ада, который лишил его разума и устроил всю эту безбожную провокацию. Причём, наглый насмешник Сатана нарочно выбрал для его похорон самый ненастный зимний день – мрачный и невыносимо холодный.
В самом деле, с раннего утра выпал лёгкий снег, а ближе к полудню разыгралась настоящая русская метель. Порывистый ветер срывал с деревьев мелкие льдинки, и казалось, что он одновременно дует со всех сторон. Его порывы поднимали мелкую позёмку с кладбищенских дорожек, снося с сугробов заледенелые снежинки, которые хаотично кружились в разряжённом воздухе, врезаясь в лица прохожих своими острыми иглами. Стая воронов - этих верных часовых смерти, зорко охраняли покой мертвецов и злобно горланили на проходящую под ними траурную процессию. Эти умные птицы группками сидели на ветвях и кровожадно глядели на блестящий гроб с кисточками, как на витрину с недоступной для них едой. Они напоминали банду карликов, которые ревностно защищали свои владения от вторжения бескрылых великанов, повадившихся закапывать на их территории своих мёртвых соплеменников.
Кораблёв сильно замёрз, и ему хотелось побыстрее вернуться туда, где нет ворон, могил и покойников, где можно согреться, закусить и выпить чего-нибудь горячительного. Но его терзало любопытство и желание понаблюдать за реакцией на свою смерть со стороны всех собравшихся, а особенно Марго и Кристины.
В общих чертах Кораблёв остался доволен их поведение и тем, с каким достоинством они вели себя в этой непростой ситуации. В тоже время, он ожидал от них более яркого и выразительного выражения безутешных страданий. По его твёрдому убеждению его жена и дочь сдерживали порывы своих чувств, и могли бы проявлять эмоции более бурно и убедительно. Его переполняло желание сказать им: «тщательнее надо оплакивать любимого папочку, гражданки вдовы»!
Но, слава богу, на кладбище Марго, наконец, прорвало!
Она отрешённо стояла рядом с могилой, её лицо закрывала рамка тёмных очков, а голову обрамляла чёрная муаровая шаль. Но весь её облик красноречиво говорил о том, что эта скорбящая женщина находится на пределе душевных мук и вот вот потеряет рассудок. Со стороны она выглядела такой несчастной, что в глазах Кораблёва появились слезинки жалости и одобрения.
Рядом с матерью постоянно находилась Кристина. Её заплаканное лицо выражало сильное душевное переживание, так не свойственное этой жизнерадостной девушке. Подобная реакция стала для Кораблёва полной неожиданностью, поскольку он с раннего детства не помнил свою дочь такой хрупкой и беззащитной. Его так же приятно удивило то, что она, узнав о его загадочной смерти, на следующий же день прилетела из Лондона и ни на шаг не отходила от матери.
«Как же выросла моя девочка!? Да, она превратилась в настоящую красавицу»! – восторженно подумал Кораблёв.
В этот момент его внимание отвлёк оркестр, который размещался недалеко от разрытой могилы. Музыканты стояли чуть в стороне от основной толпы людей, которые плотным кольцом группировались вокруг гроба, как театральная публика, занимающая свои места в амфитеатре.
Раньше Кораблёв даже не надеялся на то, что его тело захоронят на Новодевичьем кладбище. Он с внутренним ликованием следовал за своим гробом, который торжественно несли прямо по главной аллее. Снежок потрескивал от мороза под его ботинками, но Кораблёва согревала мысль о том, что теперь мраморная плита с его именем будет соседствовать рядом с величественными памятниками самых известных покойников страны. Он был приятно удивлён и тому, как легко прошло ходатайство о его погребении в этом почётном месте через все бюрократические инстанции. В результате Кораблёв был формально причислен к узкому элитарному списку государственных деятелей, заслужившим почётное право лежать на одном из самых престижных погостов столицы.
Кораблёв внимательно наблюдал за знакомыми и незнакомыми людьми, толпившимися вокруг могилы, и тайком вглядывался в их лица. В основном на кладбище собрались его коллеги по работе и соседи по дому – так уж случилось, что близких друзей у него никогда не было. Тем не менее, ему хотелось увидеть в глазах собравшихся хоть какое-то сочувствие, свидетельствовавшее об их уважении к его нетленной памяти. Однако некоторые из пришедших сюда вели себя бестактно: болтали по телефону, а кое-кто позволял себе улыбаться и даже хихикать в кулачок. В общем, эти похороны больше напомнили обычное корпоративное сборище, после которого намечался обильный банкет с выпивкой на халяву.
Обводя глазами собравшихся, взгляд Кораблёва остановился на одной весьма странной парочке: старичке и его спутнице - пожилой дамочке, которая поглядывала по сторонам с загадочной улыбкой медиума. Эта импозантная женщина куталась в старомодном манто из чернобурки, а на голове её возвышалась бархатная шляпа с торчащей вверх эгреткой. Лицо незнакомки скрывала непроницаемая вуаль, а свои руки она прятала в манишку из меха горностая. Природная стать этой особы говорили о её аристократическом происхождении, а то внимание, с которым она следила за всем происходящим, наводили на мысль о том, что эта милая старушенция оказалась здесь совсем не случайно. Сопровождающий её кавалер сильно отличался от своей спутницы и был облачён в ультрамодный наряд какой-то неописуемой цветовой гаммы. Этот великовозрастный пижон щеголял в длинном кашемировом реглане с оттенком скисшего бордо, потёртых джинсах - цвета индиго и ярко жёлтых ботинках на толстой подошве. На шее его был намотан длинный шарф ядовито зелёного цвета, а на глаза надвинута красная шерстяная шапочка с большим бубоном. Эта подозрительная парочка сильно выделялась на фоне безликой траурной процессии, как два таинственных представителя с другой планеты, которых послали на землю для выполнения секретной миссии наблюдателей.
«Где-то я их уже видел? – Промелькнуло в голове Кораблёва. – Во всяком случае, повадки этой высохшей старухи в манто мне кое-кого сильно напоминают?!
Глядя на толпу сочувствующих, Кораблёв с иронией подумал о том, что в последнее время появилось слишком много любителей ходить на чужие похороны. Причём многие приходили на кладбище по весьма прозаической причине, ведь по старым христианским обычаям сразу после погребения устраивались поминки с дармовым застольем за упокой души умершего. На подобные бесплатную трапезу легко и бесцеремонно проникали прохиндеи и мошенники, которые могли там выпить и закусить, а, если повезёт, то что-нибудь стибрить. Так уж повелось, что для этих незваных гостей не требовалось официального приглашения или подарков, тем более денежного участие в расходах. Для того чтобы легализовать своё пребывания на торжестве этим «тёмным лошадкам» было достаточно немного потолкаться по грязи кладбищенских аллей, после чего притащиться в кабак, тщательно вымыть руки и присесть за сервированный стол. Далее им оставалось только изображать на своём лице неутешное горе, приговаривая: «пусть земля будет пухом», «царство небесное покойничку» и тому подобные застольные призывы.
«Вот и сейчас, - с грустью подумал Кораблёв, - не успеют этот гроб засыпать землёй, как вся эта частная компания завалится в кабак, где от всей души напьётся. После третьего тоста многие собравшиеся позабудут об истинном «виновнике торжества» и начнут судачить о политике и всякой хреновине с морковиной. Да, в нашей стране давно научились делать фарс из любой трагедии! На сегодняшней пьянке главным шафером станет, конечно же, Розалинда – старая ведьма, которая возьмёт всю инициативу в свои руки, превратив серьёзное мероприятие в очередное заседание партийной ячейки. Вечно она лезет со своей толстой задницей впереди всех и вся – бессменный лидер пошлых интрижек, фальшивых дружб и подлых предательств».
«Ну, вот, я так и знал! – Улыбнулся про себя Кораблёв. - Она уже вошла в образ скорбящей матери - благодетельницы и взбирается на могильную насыпь, как тяжёлый танк на позиции неприятеля»!
Борясь с одышкой, Розалинда открыла, наконец, траурный митинг и приступила к произнесению торжественной речи на тему: «достойная жизнь и досадная смерть гражданина Кораблёва». Она небрежно стряхнула землю с полы своей купеческой шубы из соболя, смахнула слезинку кружевным платочком, поправила ладонями увесистую бюст, потом громко высморкнулась и начала основной доклад – уверенно, громко, как делала это на ежедневных утренних планёрках. Однако на сегодняшней повестке дня стоял не какая-то текущая проблема, а важный вопрос о погребении одного из ответственных работников её фирмы, и к тому же - известного прозаика. Она понимала, что это хотя и вынужденное, но необходимое мероприятие нужно провести чётко и на высоком, так сказать, организационном уровне.
Своей бесформенной фигурой и каким-то звериным выражением лица Розалинда напоминала гигантскую самку аллигатора, которая кровожадно глядела на окружающий мир в поисках очередной жертвы. Этот холодный взгляд хищной рептилии обычно проявлялся на лицах всякого рода чиновников и работников фискальных органов. Однако эта мощная баба не имела никакого отношения ни к сфере торговли и к властным структурам, она являлась хозяйкой крупного издательства, в котором покойник имел честь служить главным редактором. Именно в связи со своим должностным положением Розалинде принадлежало законное право руководить похоронами Кораблёва и вести траурный регламент. Кроме всего прочего, она, хоть и формально, но являлась его дальней родственницей.
Розалинда попыталась вспомнить о Кораблёве всё самое хорошее и охарактеризовать его личность только с положительной стороны. В своём докладе она не стала упоминать о недостатках покойного, тем паче публично признаваться в том, что всегда презирала его, считая полным ничтожеством. Отнюдь! Изумлённые сослуживцы, толпой окружившие его гроб, впервые узнали об умершем огромную массу новой информации. Так, согласно посмертной версии Розалинды он проявил себя, как исключительно скромный человек, прекрасный семьянин, любящий отец, глубокий интеллектуал и истинный патриот. Войдя в раж, она указала пальцем в небо и с пафосом заявила о том, что в определённых высших кругах, о которых не принято говорить вслух, покойника считали виртуозом словесности, идеалом морали и эталоном нравственности, более того, она причислила Кораблёва к ярким представителям отечественной интеллигенции, плеяде великих русских писателей и непревзойдённых мастеров современной прозы.
В заключительной части своего выступления Розалинда прикрыла лицо руками и её монументальное тело содрогнулась от рыданий. В порыве сильного душевного волнения она театрально прокашлялась и резюмировала прокуренным голосом:
«Господа, знайте, что вместе с нами скорбит всё прогрессивное человечество, которое разделяет с родственниками невосполнимую утрату. Не побоюсь этого слова, но из жизни ушёл один из самых видных деятелей отечественной культуры! Мы навечно сохраним свою любовь и признательность к этому замечательному человеку! Спи спокойно, мой милый друг, пусть земля тебе будет пухом, вечная память и признательность благодарных потомков»!
В этот момент Кораблёв поверил в искренность этой старой кокетки, и остался довольным её панегириком в свой адрес. Её хвалебные речи прозвучали немного наигранно и с явным перебором, но приятно ласкали его слух, истосковавшийся по похвале. Он сразу же простил бывшему шефу – златоусту всё её мелкие пакости, средние гадости и крупные подлости, которые так крепко связывали их друг с другом в течение всей жизни. Глубоко в душе ему хотелось продолжения этого гимна славы, и он оглядывая по сторонам, ища глазами очередного оратора.
Вслед за Розалиндой выступили несколько его собратьев по перу. Они уже успели прилично «принять на грудь» и несли несусветную чушь о злобствующей цензуре и свободе творчества, о преследовании неких непризнанных талантов со стороны каких-то таинственных злодеев и могущественных посредственностей. Однако, глядя на их помятые рожи, покрасневшие от алкоголя и собственного величия, все эти хвалебные речи воспринимались со стороны как глупая и дешёвая буффонада. Некоторые из них пытались даже декламировать свои сочинения, в которых воспевалась любовь к родимому отечеству и угнетённому народу, звучали гневные обвинения в адрес казнокрадов и власть имущих, погрязших в разврате и излишествах. Однако их крамольных намёков никто толком так и не понял, кроме Розалинды, поскольку от этой ревнивой патриотки ничего не могло ускользнуть, и она хорошо разбиралась во всех идеологических тонкостях. Почуяв неладное, она приняла резкое волевое решение закрыть траурный митинг и торжественно объявила о начале последнего прощания с мощами писателя Кораблёва.
После этой команды бедняжка Марго, которую всё это время крепко поддерживала Кристина, неровной походкой двинулась к могиле. Но, подойдя к гробу, она отстранила руку дочери, поскользнулась на снегу и рухнула перед гробом на колени. Её отрешённый взгляд устремился в небо – в далёкую и бессловесную вечность. Затем Марго повернула голову в сторону тела бывшего супруга и произнесла нечто невнятное, похожее на стон или мольбу о прощении. Это был последний крик её души, обращённый в адрес покойного, после чего она начала громко, по-бабьи причитать — истерично и обречённо. Этот её последний и пронзительный крик был наполнен такой степенью отчаяния, что на кладбище вдруг воцарилась звенящая тишина.
Удовлетворённый этим плачем Кораблёв приблизился к жене, нежно обнял за плечо, помог подняться на ноги и заботливо отвёл в сторону.
После матери наступил черёд прощаться для дочери.
Кристина – вся бледная и ослабевшая, глядела на отца каким-то неживым испуганным взглядом. Она трясущимися руками поправила волосы на его широком челе, коротко поцеловала гладкий ледяной лоб, потом её лицо скривилось в страдальческой гримасе, она нервно заревела навзрыд, после чего ретировалась к матери. Тягостную тишину нарушили аккорды похоронного марша, пронзившие всех собравшихся своим роковым медным звоном.
В последние мгновения Кораблёв ещё раз поглядел на лежащего в лакированном гробу, из которого веяло холодным дыханием смерти. От волнения у него участился пульс, в груди появилась тяжесть от ощущения отчаяния и полной потерянности. Кораблёву почудилось вдруг, что перед ним не мертвец, а живой человек, который всё видит, слышит и тихо посмеивается над происходящим вокруг. У Кораблёва возникло желание признаться покойнику в самом сокровенном и покаяться в грехах, которые накопились за долгие годы их досадного внутреннего противостояния. Но он не смог найти нужных слов, чтобы выразить тайный смысл этого благородного порыва.
Только в этот момент он осознал, что в его жизни наступил момент истины, после которого уже ничего нельзя будет изменить. Прямо на его глазах эта жуткая могила поглощала в своём чёрном чреве всё то, что некогда являлось для него самым близким и родным, важным и неразделимым.
Как будто бы Кораблёв прозрел и понял наконец, что из жизни ушёл основной участник сложных хитросплетений его судьбы: тот, кого он уважал, хотя так до конца так и не понял, тот, кем он тайно гордился и ревновал ко всему миру. Несомненно, этот человек был незаурядной личностью, объединявшей в себе несовместимые на первый взгляд качества. Так трезвый мыслитель уживался в нём с сентиментальным мечтателем, а ироничный реалист с наивным фантазёром. Странно, но одни называли его добродушным малым и преданным другом, а другие считали хитрой бестией, циничным и бездушным дельцом. Он обладал редкими личными достоинствами, которых так не хватало самому Кораблёву. Именно по этой причине он с юности испытывал к покойнику целую гамму сложных, противоречивых чувств, которые могли выражаться как в диких приступах зависти от их постоянного незримого соперничества, так и в искреннем восхищении и полном признании чужого превосходства…
Остекленевшим взглядом Кораблёв наблюдал за тем, как под слоем земли исчезает то самое дорогое, что уже невозможно вернуть назад. А ведь это была часть его самого, причём, не самая худшая половина. Подумав об этом, он представил эту чёрную могилу на белоснежном снегу кровоточащей раной на своём больном и израненном сердце. Громкие аккорды реквиема, которые сливались со звоном колоколов, во много крат усиливали его внутренние смятение. Звуки траурной мелодии вероломно проникала в его ослабевшее существо, терзая остатки тонкой духовной сущности, которая хаотично металась на последнем издыхании. От этих навязчивых звуковых колебаний у Кораблёва стыла кровь, что-то сжалось в груди неподвижным комком, а невесомая душа его вдруг отделилась от обременительной плоти, плавно поднялась вверх и повисла где-то высоко – в густых кронах кладбищенских туй.
Внутри Кораблёва что-то оборвалось, и он впервые за всё это время нервно разрыдался, после чего ему сразу стало немного легче.
Для Кораблёва становилось очевидным, что сейчас весь остаток его прежней жизни зримо истощался в глубоком чреве этой безобразной кладбищенской воронки. Сумрачные призраки настоящего неумолимо растворялась в бездне непознаваемого мира мёртвых. Каждая горсть мёрзлой земли, падающая на деревянную твердь гроба, отсчитывала роковой ритм времени, который гулким эхом отражался о небесный свод и безвозвратно исчезал в туманных космических далях небытия.
Ускользающие рамки реальности на глазах Кораблёва превращалось в управляемые миражи его воспоминаний. Именно воспоминания он любил больше всего на свете, именно они являлись для него защитой и оправданием. Кораблёв просто обожал смаковать своё прошлое и с наслаждением погружался в бескрайний океан давно минувших дней. Только воспоминания успокаивали его сердце, только они дарили ему надежду на возможное прощение со стороны карающих сил небесного правосудия. В отличие от сумрачного марева прошлого, настоящее с его чёткими отрезвляющими границами, рождало в нём панику и животный страх. Кораблёв боялся и ненавидел действительность – такую простую, понятную и беспощадную. Но каждый новый день наступал независимо от его воли и желания, превращаясь в сегодня, от которого невозможно было сбежать и которое, в конечном счёте, всё, всегда и везде ставило на свои места...
ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
История эта началась давно.
Хотя, большой разницы нет, когда именно, ведь никому из нас не дано объяснить, что такое же - время? Какой изощрённый мудрец придумал этот неумолимый механизм вечности, измеряющий пульс вселенной и отмечающий начало и конец нашей жизни мелодичным перезвоном небесных часов?
В самом деле, люди так привыкли определять своё пребывание на земле строгими математическими категориями, загоняя его в тесные рамки минут, дней и часов, обозначая его ход такими понятиями, как неделя, месяц, год, столетие. Но природе не ведомы все эти условные календарные интервалы, поскольку она живёт по совершенно другим - вселенским законам.
Проведение никогда не посвящало людей в тайны своих великих задумок, а всего лишь сталкивала их друг с другом, преследуя какие-то неведомые цели, так и не разгаданные примитивными и злобными «гомо сапиенсами». Так, со стороны наша суетная жизнь наверняка может показаться хаотичным смешением событий, перепутанных во времени и пространстве, а передвижение её участников напоминает броуновское движение - бессмысленный бег в непостижимую разумом неизвестность.
Но чем больше думаешь о непоследовательности человеческих дел и поступков, тем чётче осознаёшь, что, быть может, всемогущий Бог сознательно допустил концептуальную ошибку — досадный изъян, заложенный в сложнейшую программу нашего непостижимого, трижды закодированного сознания. Изначально наш гениальный Создатель Вселенной поставил перед людьми простые и благородные задачи пребывания на этой прекрасной голубой планете. Однако мы их до неузнаваемости извратили и стали жертвами звериного чувства самосохранения, доставшегося нам от наших первобытных предков. Благодаря этому животному инстинкту выживания многие из нас пытаются оправдывать все разновидности самых тяжких грехов. Нет сомнений в том, что первоначально человек был задуман, как чистое доброе дитя природы – венец разума и гуманности, но почему-то в процессе своей, так сказать, эволюции он перевоплотился в очень коварное, опасное и глубоко порочное существо. Теперь мы даже не представляем свою жизнь без обмана, которым пропитано всё, к чему бы ни прикасались люди. Наверняка существование человеческого общества стало бы совершенно другим, если бы мы перестали друг другу лгать, однако это чудо априори невозможно: человек давно привык жить по принципу двойных стандартов: думать одно, говорить и призывать другое, а совершать совершенно противоположное. Раз так, пускай каждый из нас живёт, как может, но только, блин корявый, потом не ропщет на судьбу и не винит в своих неудачах господа бога.
Между тем, причину собственной слабости люди всегда пытались оправдать влиянием внешних обстоятельств, забывая, что почти все несчастья человека являются высшей карой всевышнего за его же собственные подлости и преступления. Да, все мы желаем выглядеть белыми ангелами, но в душах наших легко гнездятся чёрные демоны. На словах мы треплемся о преданной дружбе и вечной любви, но ещё с мрачных времён Каина сжимаем в дрожащих руках предательский кинжал братоубийцы, который готовы применить при любом удобном случае. При всём при этом мы мечтаем об ускользающем счастье и неустанно ищем его, искренне веря в то, что обязательно найдём на земле обетованной свой небесный парадиз. Но, увы, со времён нашего первого греха, это былинное место навсегда останется для людей несбыточной мечтой о потерянном рае, из которого их когда-то вполне заслуженно изгнали за глупость и прелюбодеяния. Лицемерие и фальшь затмили наши глаза, и мы не замечаем, как далеко ушёл человек от своего истинного предназначения созидателя и защитника природы. Все мы уже давно превратились в жестоких и циничных разрушителей всех священных принципов мирозданья. Каждый день, совершая свои гнусные злодеяния, мы не советуемся с богом, а приходим к нему лишь с запоздалым покаянием, когда мозги наши клинит, а души переполняются вязкой отравой порока и мы больше не в состоянии жить дальше.
Когда же земную гармонию нарушает большинство, то моральному разложению подвергается всё человечество в целом и процесс его нравственного распада ускоряется по принципам геометрической прогрессии. В связи с этим на головы грешных землян обрушивается целый каскад природных катаклизмов и тяжёлых геополитических испытаний. Это не результат потепления климата, а протест природы в ответ на наши грехи. Наша планете начинает отторгать инородную человеческую популяцию, которая для матушки земли становится опасней ненасытной саранчи, сметающей все на своём на пути, а в генетической памяти наших персональных мозговых компьютеров, заражённых всемирным вирусом зла, включается чёткая программа на самоуничтожение.
Но, как говорится, не всё так безнадёжно - из любого, даже самого обречённого положения бог приберёг какой-то выход. В нашем случае, он тоже имеется и каждый из нас может легко вернуться на светлый путь мирового счастья и получить для себя последнюю индульгенцию от Небесного Правосудия!
Хотя это вряд ли получится в реальной жизни!?
Но такой — единственный в своём роде шанс имеет место быть...
Чтобы им воспользоваться, мы обязаны повсеместно и каждодневно, всегда и везде делать добро и проникнуться высоким чувством любви к окружающему миру во всех его многочисленных проявлениях. И при этом, мы - наивные выскочки должны наконец расстаться со своими глупыми личными амбициями и условными различиями в религиозных конфессиях, которые сводятся к дюжине простых заповедей, основной смысл которых сводится к предельно банальной аксиоме:
«Послушай, господин — невежа, возомнивший из себя хозяина мира, даже, если ты законченный хам или неисправимый мизантроп, хотя бы из элементарного чувства самосохранения, найди в себе душевные силы и постарайся поступать с другими так, как бы ты хотел, чтобы они поступали по отношению к тебе, иначе они станут относиться к тебе предельно жёстко и неуважительно».
Только в этом случае, каждый человек станет воспринимать своего ближнего не как лютого врага, но как существо, имеющее от природы такие же права как и он сам, а, кто знает, может быть, что в конечном итоге, как доброго друга?!
А каждого друга мы просто обязаны почитать и любить – как родного брата.
Как просто, не правда ли?!
Но, ведь эта прописная истина давно всем известна!
Многие проповедники постоянно повторяют её вслух, однако почти никто из нас так и не превратил ЛЮБОВЬ К БЛИЖНЕМУ в ГЛАВНЫЙ НРАВСТВЕННЫЙ ЗАКОН СВОЕЙ ЖИЗНИ. Да, - видать, не так-то и лёгко полюбить ближнего своего, даже родного брата, не говоря уже о ком-то дальнем и чужом!
Современному человеку значительно проще возненавидеть всех и презреть окружающий мир. В самом деле, как же примитивна модель человеческого сообщества, которая существует со времён каменного века, она по-существу сводится к тому, что один процент населения всегда утопал в роскоши и разврате, пять процентов занималось его обслуживанием, а остальные: раньше рабы, а сейчас добровольные плебеи-бюргеры вынуждены на них горбатить. Однако такой убогий и несправедливый принцип бытия не мог быть задуман богом, его создал и узаконил сам человек. Так, как же при такой устоявшейся системе распределения материальных благ можно проявлять своё сострадание к слабым, помогать больным или стараться изменить жизнь к лучшему!? Значительно проще «забинтовать свою душу скотчем», наворовать побольше бабла и притаиться где-нибудь в тихом, укромном месте, наивно пологая, что никто этого не заметит...
Типа, все вокруг дураки, одни вы, мать вашу так, - избранные.
Нет, ваш золотой век, когда большинство простолюдинов были идиотами, готовыми терпеть всю эту вашу херню, давно закончился, - прошёл безвозвратно.
Терпение - лопнуло!
И в этом ваша главная проблема.
Милые мои господа - товарищи, не тешьте вы себя — «самых умных, продвинутых и предприимчивых» пустыми надеждами на сытую старость и счастливое будущее своего потомства, которое вы, якобы, сможете обеспечить на сто поколений вперёд.
Поверьте на слово, - зажравшиеся мудачки, Небесный Владыка создал эту землю не только для вас!!!
Вы - моральные уроды, будите наказаны!
Ибо, не знающие меры - сами обречены на беспредел.
Неужели трудно уразуметь, что любые формы незаконного обогащения за счёт других глубоко аморальны и криминальны, а, следовательно, ваши наследники получат вами наворованное «добро» вместе со всеми имеющимися проклятиями своего рода. К наследственной массе любого, даже самого симпатичного воришки прилагается длинный список его неисполненных долгов по отношению к обманутым людям и загубленным им душам. В итоге их бедные, ни в чём не повинные дети, будут отрабатывать грехи своих родителей и отвечать за все мерзости ими совершённые. Увы, они уже никогда не смогут полюбить ближнего своего, ведь их с детства учили презирать бедность, приклоняясь только перед блеском золота и силой власти. Быть может, по этой самой причине всё на нашей бренной земле принципиально никогда не меняется к лучшему, а всегда и неизменно возвращаясь на круги своя.
В этом плане человек со стороны очень сильно напоминает белку, которая усердно крутит колесо перед своим незримым хозяином. Как и этот примитивный зверёк, люди не задумываются об унизительности своего положения, ограниченного узостью их низменных интересов и мелко масштабностью поставленных целей. Своим бессмысленным бегом по замкнутому кругу мы сильно разочаровываем всевышнего, который с удивлением наблюдает за нами сверху, и от возмущения ещё быстрее раскручивает могучую ось вселенной. Причём, с каждым поворотом этого условного колеса мироздания, вместо предыдущей цивилизации, загнанной бессмысленным бегом, на земле появляется новая разновидность упрямых существ, которые сами себя заперли в узкие рамки беличьей клетки, и тупо повторяют ошибки всех своих нерадивых предшественников. В итоге каждая новая разновидность безрассудных «бегунов» достигает кульминации своего развития, после чего останавливается и падает в болото контр эволюционного варварства, оставляя своим детям единственный шанс: повторить все свои малые и большие гнусности с самого начала.
Каждый раз, пройдя стайерскую дистанцию, люди возвращается к той же исходной точке, с которой начали своё путешествие по земле, и подобно гостям на собственной планете начинают открывать для себя всё те же старые и незыблемые истины, которые были давно известны их предкам. Причём, из личной судьбы каждого человека или отдельной взятой семьи формируется история целых народов, а их крамольное прошлое неизменно выплывает на зыбкую поверхность реальной жизни, становясь злым роком и проклятием для грядущих поколений. Этот вечный процесс неизменно следует какой-то скрытой анти-логике, не подвластной нашему разуму, и его уже невозможно остановить или повернуть вспять.
В конце концов, каждый из нас является одним из действующих лиц потрясающей эпической драмы, которая соединяет в себе элементы интригующей мировой комедии, состоящей из миллионов забавных сцен и индивидуальных человеческих трагедий. Каждый пустяковое деяние человека, слово, жест, даже мысли отражаются и навечно остаются на поверхности великого астрального Зеркала Вселенной. Ни один листок на не сможет пошевельнуться, ни одно насекомое не проползёт, ни одна рыба не проплывёт без того, чтобы её движение не запечатлелось на её тайных сакральных скрижалях, которые не подвластны влиянию времени. Природа сознательно сохраняет все это в безграничных хранилищах прошлого, используя свидетельства об абсурдной деятельности очередной расы человечества в качестве уникального экспоната величайшей галереи вечности. Там, в высшей инстанции Небесной Справедливости беспристрастно оцениваются все наши тайные грёзы и реальные поступки, которые мы бездумно совершаем на великой сцене земной жизни.
Игра любого ничтожного политикана - этого бесталанного актёришки оставляет след в бесконечном калейдоскопе человеческих антреприз, которые навсегда фиксируются на могучей матрице времени. Могут меняться труппы, герои, их костюмы, грим и диалоги, но сюжет этого «криминального чтива» всегда остаётся неизменным, в особенности его трагический финал. Впрочем, вся эта бесконечно идущая пьеса с громким названием – «история современной цивилизации» всё ещё остаётся в прокате космоса, хотя уже появились серьёзные причины для её позорного и окончательного провала!
Дело в том, что Главному Режиссёру этого нетленного эпохального произведения чертовски надоело наблюдать за происками лжецов и убийц, которые вероломно захватили власть в человеческом театре жизни и осмелились глумиться над священными канонами искусства. Рано или поздно Он может потерять терпение, наблюдая за гадкими кривляниями бездарных клоунов и комедиантов, которые превратили театральные подмостки в пошлый балаган, напоминающий дешёвый дом терпимости. Зловредная активность алчных мелкобуржуазных хищников привела к тому, что теперь на мировой сцене выступает банда паяцев и отвратительных уродов. Все эти воинствующие хамы каким-то непостижимым образом сползлись под святящуюся рампу из самых тёмных уголков земли для того чтобы упиваться сиюминутной славой и, не думая о будущем, обжираться богатством. Невероятно, но в настоящее время именно амбициозные карлики вершат мировую политику, формируя нормы человеческой морали и внушая эталоны жизни и эстетического вкуса всем оболваненным ими простолюдинам.
На самом же деле эти самозванцы творят вокруг себя настоящий беспредел: они пляшут канкан с размалёванными шлюхами, мочатся на голову растерянного дирижёра, блюют и совокупляются прямо на глазах у изумлённой публики. Эти варвары забросали оркестровую яму пустыми бутылками, завалили авансцену шприцами и окурками, а будку суфлёра используют для омерзительных групповых оргий. Вся эта вакханалия, происходящая на фоне убогих декораций, замазанных грязью, кровью и экскрементами, преподносится в качестве шедевра авторского авангардизма, который, на самом деле, станет последней постановкой в человеческом театре абсурда?!
Остаётся надеяться только на то, что Всемогущий Бог – в очередной раз проявит мудрость и стоическое терпение по отношению к своим нерадивым детям – слабым, несчастным и одиноким грешникам! Быть может, он сможет простить нам то ослиное нежелание идти по пути света, чистоты и созидания. Наш Создатель уверен в том, что как бы мы ни упирались, рано или поздно на земле должна восстановиться гармония небесного совершенства, и люди искренне полюбят друг друга или хотя бы станут уважать права тех заблудших, кто страдает рядом с ними!?
И вот тогда, покаявшись во всех смертных грехах, мы устремим просветлённый взгляд в небеса и с ангельской улыбкой на устах обратимся к ближнему своему с простым, волшебным приветствием:
«Здравствуй, брат»!
Продолжение следует...