Хорошенькая старушка, Каролина Богдановна, похожая на подсохшую булочку, всегда теряла терпение, разговаривая со старшей дочерью, Яниной Станиславовной. Вот и сейчас она отодвинула телефонную трубку от уха. Голос дочери звучал резко, пронзительно.
- Мама, мне сказали, что ты делаешь заготовки на зиму. Это еще зачем? Ты же скоро уезжаешь. Куда ты это все денешь?
-Я не поеду. Некуда мне ехать! Я уже приехала.
- Как у тебя язык поворачивается! Ты же обещала, что простишься со всеми, раздашь вещи и вернешься к нам.
- Не вернусь.
-А что за разговоры пошли про больную брошенную мать? А мы тогда кто?
- Так и есть. Были бы хорошие дети, жили бы здесь со мной. – Богдановна бросила трубку.
Тяжело встала с дивана, взялась за ходунки. Бережно перекатывая колесики через порожки, вышла из дома. Остановилась у крыльца, поджидая соседку – ровесницу на вечернюю прогулку.
***
Первый раз ее привезли в Испанию лет десять назад. Внучка тогда купила дом и занялась ресторанным бизнесом. Увидев собственными глазами то, что до этого рассматривала на фотографиях: Средиземное море и курортный город на побережье, она испытала потрясение и заплакала. Как красиво, как легко люди живут! Будто никто не работает, не болеет и горюшка не знает!
Туристы со всего мира, беззаботные, веселые, гуляют по набережной или сидят в кафе. Шелестят пальмы, жарит солнце, сверкают брызги набегающих волн, ветерок приятно освежает кожу. Ощущение праздника, и этот праздник каждый день.
А дома ежедневная кутерьма большой семьи. Богдановна - прабабушка. Кроме нее здесь еще ее дочь Янина – бабушка, две дочери Янины – незамужняя Ксения и старшая Алиса, мама трех малышей. Еще няня, молодая девушка из родного сибирского города. Почти бабье царство. Только царевич Максимка, пятилетний правнук, да его папа, живущий на две страны – вот и все мужики.
Младшая правнучка только родилась тогда. Прабабушке было 75 лет, еще топала своими ногами, подпорки были не нужны. Хотели ее пристроить к кухне, но она отбилась: «У меня лялька!» - и нянчила новорожденную единолично. Максим ходил в «коллехио», Анечка была с няней. А три взрослых дамы – Янка и ее дочери – пропадали в своем ресторанчике. Вечерами стал заглядывать сосед, одинокий вдовец, заинтересовался Янкой. Мать посоветовала ей не упускать жениха. Мужчина представительный, деликатный, дети его признавали за деда. Общаясь с ним, Яна стала лучше говорить по-испански, и однажды поселилась у него. Мать очень надеялась, что неудачливая, как она считала, дочь сможет устроить свою жизнь.
Время шло, малышка подросла, можно было и о себе подумать. Богдановна засобиралась домой. Не хотели ее отпускать, но она умела своего добиваться.
***
Город в Сибири, куда стремилась вернуться наша героиня, молодой, городом он стал в 1955 году. «Снятся людям иногда голубые города, у которых названия нет» - так пелось в популярной песне. Правда, название у него как раз было. Оно пришло из 17 века, когда русские казаки - первопроходцы построили на реке Ангаре крепость – Братский острог. На этом месте возникло большое село Братское, в середине 20 века оно было районным центром и вместе со многими окрестными деревнями попало в зону затопления. Название его дали новому городу, который начинался с палаток. Братск – город будущего, снился его строителям в самых прекрасных образах. Мечта помогала строить величайшую в мире ГЭС и все, что сопутствовало легендарной стройке. Снились здания фантастической красоты, широкие площади, фонтаны и цветы. Мечтали даже о метро.
Но наша героиня, тогда молодая учительница начальных классов, была скорее реалисткой, чем мечтательницей. Муж ее работал на стройке и, чтобы быстрее получить квартиру, участвовал в строительстве двухэтажного дома на Правом берегу. Какая была радость, когда в 1957 году они заселились в новенький, пахнущий смолой, благоустроенный дом с отоплением! Правда, не сразу все наладилось. Но водопровод, канализация, раздельный санузел, довольно большая кухня и две комнаты на первом этаже – такую квартиру тогда имел не каждый. Эти дома считались временным жильем, но главное – тепло держали хорошо.
Обретя свой угол, хозяйка полюбила его со всеми соседями и их детьми. Жили дружно, весело. В этом доме прошли лучшие годы жизни. Выросли дети. Умер безвременно муж. Дочери вышли замуж, разъехались, появились внуки. Отработав в школе 50 лет, вышла на пенсию и стала часто болеть. Младшая дочь забрала ее к себе, на Кубань. Но там здоровье Богдановны не стало лучше, вернулась в Братск, в свою квартиру.
А дом сильно состарился. Особенно первый этаж ветшал, накапливал дефекты. Вокруг было много таких домов, некоторые начали сносить и переселять жильцов в новые домики. Но этот стоял. Приходили комиссии, осматривали и успокаивали: «Есть хуже, он еще сто лет простоит».
Между жильцами произошел раскол. Старушки, и Богдановна в том числе, и слышать не хотели о переселении: «Здесь будем умирать». Те, кто помоложе, возмущались: «Вы собрались умирать, а нам здесь жить и мучиться!» - и снова писали жалобы в администрацию. Вездесущая Янка звонила из Испании городскому начальству, узнавала судьбу дома и докладывала жильцам: «Не надейтесь»
Снова и снова забирали мать в теплые края, пытались приручить, но безуспешно. «Корки мочит…Сидит в углу, волком смотрит» - смеялась она, рассказывая, как там ее мама поживает.
Старались обеспечить ей все условия. Нашли православную церковь, не понимала греческий язык, на котором шла служба. Кормили здоровым питанием, соблазняли разнообразными фруктами, говорила, что от них тошнит. От морской пищи отказывалась, брезговала всевозможными мидиями, креветками. Зато обижалась, если указывали на вредность выпечки и хлеба: «Куском попрекаете?» Местную медицину не оценила, раздражалась от стоимости услуг.
Юбилей, 85 лет, отметили в китайском ресторане, который ей был вроде по вкусу. Огромный круглый стол собрал многочисленных потомков, которые искренне хотели угодить юбилярше. А она смотрела на них и думала, что они все слишком молодые, чтобы понять ее чувства.
- Что ты хочешь, бабушка? – спросила Алиса.
- Домой хочу, отпустите вы меня, - устало ответила Богдановна.
Алиса, самая влиятельная в семье, сжалилась над бабушкой и решила: пусть съездит на лето, а к зиме вернется. Может быть, это последняя воля бабушки. Яна осталась при своем мнении.
***
И вот она в своей квартире. Распахнула двери: пусть все соседи видят, что хозяйка снова дома и заходят поздороваться. Входящих встречала как родных. Радость и оживление молодили ее потемневшее лицо.
Когда горячка первых дней прошла, стало заметно, что жить здесь будет нелегко. От подвальной сырости полы прогнили, запах плесени обострил астму. Старые трубы грозили засорением и потопом. Дети верхних жильцов бегали у себя в комнате, а у нее сильно качалась люстра. Богдановна даже подстелила толстое одеяло, чтобы люстра упала на мягкое, если все же упадет.
Отмечая все недостатки, она любовно обихаживала свое жилье: все перемыла, перестирала. Рада была такой работе. У дочерей ей это запрещалось, боялись, что поднимется давление. А здесь сама себе хозяйка. И вроде не хуже других. Не так уж стара, еще что-то может.
***
Вышла соседка Фая. Медленно побрели по асфальтовой дорожке, усеянной желтыми листьями. Осень раскрасила кусты и деревья, сквозь которые проглядывала темная обшивка старых домов.
- Знаешь, - сказала Фая,- мой Ромка нашел в интернете про наш дом. Все-таки его признали аварийным. Должны переселить в семнадцатом году. Еще два года потерпеть…
- А ты веришь? – удивилась Богдановна.
- А ты нет?
- Да не будет ничего! Или новых квартир на нас не хватит, или я не доживу.
- Тебе ли не жить? На югах и не заметишь, как время пройдет. Дети за тобой хорошо смотрят.
- Не хочу я, чтобы они меня видели слабой. Не поеду к ним. Останусь дома. Лучше своего дома нет ничего!
***
А в это время Янина с дочерьми обсуждала очередной телефонный разговор.
- Я так и знала! Она клялась, божилась, что только до сентября поживет дома. А я как чувствовала, что нам ее оттуда не выманить потом. Что за характер! Променяла райский уголок на развалины, лишь бы мне наперекор. Чует мое сердце, что она еще соберет нас всех в Братске.
А характеры у них были одинаковые, фамильные.