– Скоро, скоро – на седьмой! – сказала в трубку Светлана.
Артур вышел из-за стола, заглянул в кабинетик Евгении Сергеевны, сказал: «Я отойду ненадолго», и вышел из комнаты.
На 7-м этаже, на площадке около лифта, стояли ребята и девушки из Светкиной конструкторской бригады.
Как только появился Артур, Светлана сказала: «Пошли!» и повела всех к лестнице. По дороге Светлана сказала Артуру: «Идем смотреть, как танки по Белому Дому стреляют. Сейчас по телевизору, по CNN показывали обстрел. Я ключи от крыши достала». Глаза у Светы горели, скулы покрылись темно-красным румянцем. Она гордо и вдохновенно вела свою группу. Все послушно шли за ней.
На лестничной площадке остановились, ждали, пока Светлана искала нужный ключ на связке. Лестница вела вверх, лестничный пролет загораживала ажурная калитка, запертая на замок. На калитке висела табличка с надписью «Посторонним вход запрещен. Ключи у тов. …. Тел. …». За калиткой лестница имела уже не жилой, а технический вид: узкая, с серыми ступенями и металлическими перилами. Ясно было, что туда просто так ходить не следует. Никто из ребят там не был никогда. Возникла тревога, беспокойство, дисциплинированным конструкторам захотелось уйти… Тут еще Светка возится с ключами…
– Слушайте, а не ищем ли мы приключений на свою задницу? Ведь, точно, стукнут, доложат, что мы на крышу лазили, – сказал один из парней. Остальные выжидательно смотрели на Свету, ждали ее решения – идти дальше или возвращаться. Артур с любопытством наблюдал, как его Светка командовала людьми.
Светлана нашла, наконец, ключ, открыла калитку, ступила одной ногой через порог и, стоя так – одна нога в запрещенном пространстве, другая – в разрешенном, сказала товарищам:
– Ребята! Я читала, как одна знаменитая московская семья в семнадцатом году запаслась мукой и постным маслом. Когда на улицах начали стрелять, они заперлись в своей квартире, не выходили несколько дней и жарили оладьи. Вот автор книги всю жизнь потом жалел, стыдился, что кроме оладий, про революцию ничего не помнит. Такое дело мимо прошло! А ведь он был тогда ребенком! А мы с вами – взрослые уже. Давайте, хоть одним глазком глянем на историческое событие!
– Ладно, пойдем, посмотрим…– ребята поддались на агитацию.
Группа прошла в калитку, которую придерживала Светлана. Светлана закрыла калитку на ключ, так велел комендант. О том, что произошло дальше, рассказал директору предприятия его заместитель по режиму Игорь Петрович Аверин.
Заместитель директора по режиму пришел с докладом о гибели Светы к Юрию Иннокентьевичу. Перед этим он позвонил директору и попросил его принять и выслушать.
– Я намерен вам нарисовать объективную картину того, что произошло. Суть дела, так сказать.
– Что вы называете «делом»? Гибель девушки? – с раздражением ответил директор. – Я и так все знаю.
– Сомневаюсь, что вам известны все обстоятельства… дела. Выслушайте меня, Юрий Иннокентьевич. От того, как мы с вами поговорим, зависят наши дальнейшие действия. Если мы поймем друг друга, это будет полезно для всех,... кроме погибшей девушки, разумеется.
– Ладно, извините. Приходите сейчас.
Вот, что Игорь Петрович поведал директору.
– Было так. 4 октября около 10 часов утра группа молодых людей, шесть человек, три девушки и трое юношей, пять конструкторов и Калмыков, взяли у дежурного ключ от чердачного помещения. Забрались на чердак, вылезли на крышу, чтобы посмотреть непосредственно на происходящее на Калининском мосту. Маслакова была инициатором экскурсии. Как только ребята вылезли из будки, через которую выходят на крышу, тут же попали под огонь: они увидели, что в кирпичную стенку будки ударила пуля. И сообразили, что это действительно была пуля. Крыша находилась под наблюдением снайперов, имевших приказ не допустить обстрела танков на Калининском мосту с крыш окрестных зданий. Ребята испугались и спрятались. Решили вернуться и не рисковать. Маслакова сказала, что должна хоть разочек взглянуть. Как только она выглянула, получила пулю в голову. Мгновенная смерть. Остальные оттащили мертвую девушку на чердак. Не поняли сразу, что Маслакова убита, думали, что в реальной жизни так не бывает. Перепугались ужасно – что всем за это будет. Два парня сказали, что у них много работы, и им нужно идти. Калмыков вытащил из кармана ветровки мертвой девушки ключи от калитки и вывел этих двух трусов с крыши. Парни ушли к себе и спрятались за кульманы. Сам Калмыков побежал в медпункт за помощью, а девушки остались около тела. Медсестра из медпункта позвонила мне. Наши приехали и забрали труп.
– Как Калмыков затесался в эту компанию? – спросил директор.
– Он, когда материалы для доклада готовил, сидел у них в КБ, плакаты рисовал, и познакомился с конструкторами. С погибшей у него был роман. У Маслаковой обнаружили беременность – три недели, возможно, сама еще не знала. Калмыков рассказал мне, как и для чего полезли на крышу, от своего участия в экскурсии не отказывался, от любви своей тоже не отказывался. Девушку погибшую не бросил, при беседе не ерзал, не юлил, в отличие от двух других парней. Про беременность мы ему не стали говорить. Не нужно еще больше драматизировать ситуацию. Поступило указание: дело спустить на тормозах, не афишировать подробности, ведь, фактически, это было убийство по неосторожности. Снайперу тоже не сказали, что он убил человека: согнал посторонних с крыши, и молодец.
– Как расползается ваше «дело»! Калмыков, снайпер…
– Неясно, что их объединило, Калмыкова и Маслакову. Он – мажор, сын большого человека, сюда попал случайно, – заместитель поднял глаза на директора и поправился. – Почти случайно. Она – из семьи железнодорожных рабочих. Ее родители до сих пор в полосе отчуждения картошку сажают, с того и живут. Она была заботливая дочка. Родителей почитала, но путь себе наметила вопреки их пожеланиям, не слушала советов отсталых родителей. Окончила дневной институт, в бригаде своей работала хорошо, считалась перспективным конструктором. Не особо красивая, но добрая и надежная. Упорная, и для себя все сама решала.
– Одна она у родителей? – спросил директор.
– Старший брат еще есть, женатый, в Долгопрудном работает на заводе слесарем-сборщиком.
– Да, жалко девочку…– сказал директор, увлекшийся рассказом. – Я, действительно, не так все себе представлял…
– Уголовного дела решили не заводить, все проведем, как несчастный случай. Прошу у вас разрешения в этом ключе провести служебное расследование. Бездельника, который ключ ребятам передал, предлагаю уволить. Приказ, выговоры и прочее – я подготовлю предложения. Прошу еще изыскать средства, родителям передать и похоронить за счет предприятия. Жалко девчонку, из-за озорства погибла.
– Да, да…. Готовьте ваши предложения.
© Михаил Лифшиц. Собрание сочинений в двух томах. — М.: «Зебра-Е», 2015.