Готфрид Бенн - поэт не всем понятный и не для всех приемлемый. Но не меньше приемлемости и в его прозаических произведениях и мыслях, которые он осмеливался высказывать вопреки многим интеллектуалам.
Потому что всегда оставался самим собой, даже когда вокруг все были против него и его понимания ситуации, как это случилось в 1933 году. Читая мысли Готфрида Бенна о том времени невольно ловишь себя на параллелях с сегодняшней ситуацией в России.
Может быть, я ошибаюсь, но с многим из того, что он высказывает в открытом письме Клаусу Манну, соглашусь, хотя сам он через некоторое время отказался от того, что говорил. Наверное, и многие из нас сегодня тоже ошибаются.
Как знать. Главное - всегда быть искренним, не подстраиваясь ни под какую политическую линию, быть самим собой. А кто был прав или нет - рассудит время и история.
***
В моей стране мне выносится немало критических приговоров, а многие из вас скажут, наверное, то же самое: ведь это же старое "искусство для искусства", эстетизм Малларме и цинизм Оскара Уайльда. Нет, отвечу я, совсем наоборот, это - искусство для всех и каждого. Каждый может войти в мир произведений искусства, путь открыт.
Мы, кто пытался их создавать, должны были выстрадать то, что писали, мучительными часами, с горечью неудач, всегда с глубокой серьёзностью. Даже в годы больших социальных и экономических потрясений мы должны были выстрадать своё "я", что бы стать теми, кто мы есть. Потому и невозможно примириться с тем, что публика считает искусство чем-то вроде автомата:
брось монетку в верхнюю щель, а из нижней получай сигарету или леденец. Приникнуть к произведениям искусства, постепенно вбирать их в себя, раскрыться для восприятия вещей, стоящих за ними, - таков процесс, который искусство делает достоянием человечества и благодаря которому оно преображается, и в этом его величие на всём пространстве распадающихся миров. (Gottfried Benn. Vortrag in Knokke. 1952)
***
Выдержки из ответа Готфрида Бенна на письмо (1933) Клауса Манна, обвиняющего его в иррационализме, сочувствии правительству, симпатиях к «пробуждающейся Германии» и культурбольшевизме.
«Вот мой ответ: я и впредь буду ценить то, что, на мой взгляд, ценно и полезно для немецкой литературы, где бы оно ни было - хоть в Лугано, хоть на побережье Лигурийского моря, но сам лично поддерживаю новое государство, ибо это мой народ пытается здесь идти собственным путем.
И кто я такой, чтобы оставаться в стороне, разве я знаю, как можно было бы сделать лучше? Нет! Я могу пытаться по мере сил направлять его туда, где бы мне хотелось его видеть, но даже если и не получится — он останется моим народом. Народ— это так много! Своим духовным и экономическим существованием, своим языком, своей жизнью, своими отношениями с людьми, всеми своими мыслями и представлениями я обязан прежде всего моему народу.
Из него вышли предки, в него возвратятся потомки. И поскольку я вырос в деревне, среди полей и стад, я еще знаю, что такое Родина. Большой город, индустриальное общество, интеллектуализм, все тени, которые отбрасывает эпоха в мое сознание, вся мощь этого столетия, которой я предстою в моем творчестве, — бывают мгновения, когда вся эта вымученная жизнь исчезает и не остается ничего — только равнина, простор, времена года, земля, простое слово Народ…
…Пришла пора испытаний, общество сплотилось, и теперь каждый, и в том числе литератор, в одиночку и сам для себя должен сделать выбор: личные пристрастия или равнение на государство. Я выбрал последнее и связал свою судьбу с этим государством, несмотря на Ваши призывы с другого берега, а Вам счастливо оставаться».
…Позвольте и мне задать Вам вопрос: а как, в сущности, Вы представляете себе ход истории? Вы что, считаете, история делается в основном на французских курортах? Как Вам представляется, скажем, XII столетие, переход от романского мироощущения к готическому? Вы что, думаете, этот переход о б с у ж д а л с я?
Вы что, считаете, что на севере той страны, с юга которой Вы мне сегодня пишете, некто в ы д у м а л новый архитектурный стиль? Сел и р е ш и л: а заменим-ка купол на шпиль; и была д и с к у с с и я на тему: круг или многоугольник? Я считаю, Вы могли бы пойти куда дальше, когда бы избавились, наконец, от романического понимания истории и взглянули бы на нее как на элементарный, катастрофичный, безжалостный процесс;
я считаю, Вы глубже поняли бы нынешние события в Германии, когда бы перестали видеть в истории подобие выписки из бухгалтерской книги, которой обывательское сознание XIX века подменяет Творение, - увы, история Вам не обязана ничем, а Вы ей — всем, она не знает ни Вашей демократии, ни Вашего вымученно вознесенного рационализма, у нее есть лишь один способ действия, ей известен лишь один стиль:
в переломный момент вызвать к жизни из недр расы новый человеческий тип, который должен пробиться и воплотить свои идеи в материале своего времени и своего поколения — упорно, безжалостно, трагично, как и повелевают законы жизни. Естественно, такое понимание истории не просвещенческое и не гуманистическое, оно — метафизическое; а мое представление о человеке именно таково. В этом и есть суть наших старых споров: и, несмотря на Ваш упрек, я — за иррациональное» (Г.Бенн «Двойная жизнь»)
***
Боже мой, как мало в мире глубоких слов, все только потуги, собственно, мне известны некоторые таковые лишь у Гете, у Лао-цзы и у Христа (1946)
***
Читал кое-что китайское. Мне стало ясно, как в мире существует эта чудовищная мудрость. Мелкие духовные вопросы, с которыми мы сражаемся, над которыми колдуем, на которые необходимо собрать все свое мужество, чтобы решить их добросовестно, т.е. анти-европейски, там давным-давно прояснены. Вот, например: «мудрый не обременяет себя мирскими делами», «ни к чему не стремится», «совершенный человек живет духовным; неужели он станет заниматься ничтожными делишками этого мира…» Это сказал Чжуан-цзы за 300 лет до Р.Х., и сказал он это не в качестве пророчества, а мимоходом, без пафоса Заратустры и ужасных судорог здешнего пост-средневекового человека. (1941)
***
слова становятся реальными только тогда, когда они таинственны (Г. Бенн, из прозаических фрагментов, 1946)
***
Никогда не забывайте, что человеческий ум возник как убийца и чудовищный инструмент мести, а не как флегма демократов, он служит для борьбы с крокодилами первобытных морей и панголинами в пещерах - а не в качестве пудреницы! (Письмо Гертруде Хиндемит, 1930 г.)
***
Не понимаю, как можно всерьез воспринимать свои убеждения. Вот свою поэзию - можно (Готфрид Бенн - Зигфриду Кракауэру)
***
Христианство, в последний раз бывшее убедительным в восточной редакции Достоевского, давно не трогает нас своим моральным дуализмом, оно предлагает себя на всех континентах, но было бы куда лучше, если бы оно сосредоточилось где-нибудь в одном месте, на горе Афон или в монастыре Святого Галла. Обращать язычников при помощи пулеметов, потом крестить из садовых шлангов и в конце концов превратить в рабочих-кули, это как-то неправильно.
***
Не иметь ничего, кроме собственных сомнений и кризисов, принимать на себя удары и молчать – всегда имея в виду то, что нужно спокойно держать вожжи, когда скачешь с волками…
***
Любишь строфы – люби и катастрофы (Г.Бенн. "Три старика")
***
…Быть старым - значит не бояться крайностей... Потому я вам говорю: интенсивней переживайте мгновения, целого уже не спасти…
…Подлинное существование - это нервическое существование, подлинное сознание - страдание и самовозгонка, подлинная жизнь - спровоцированная жизнь... Вуаля... Добро пожаловать... Вселенский холод, космически-льдистый, возникает в текстуре вашего мозга: при том, что мозговой ствол пылает в огне... Добро пожаловать в единственную легитимную реальность, целиком сотворенную из коры головного мозга... (Г.Бенн "Три старика")
***
Западное мышление выродилось настолько, что думает теперь лишь со страховкой слева и справа, это мышление без риска, механическое обособление серых, сухих, оштукатуренных каузальностью среднеевропейских извилин в брахицефалическом черепе, который думает только об индустриальном развитии, да и о нем недостаточно.
Всё это пустое размышление о целях существования и о самом мышлении; то, о чем прошу вас я – это мышление как выражение, горящее и самопожирающее, трансцендентальный час, час прямо от Бога…
***
Разумеется, можно было бы и уйти. Но стоит ли придавать смерти оттенок чего-то насильственного, ведь она должна относиться к радостям духа, и может его услаждать. Праздник прошел, бросим взгляд на букеты, как оцепенели розы, как никнут увядающие гладиолусы. Весь праздник, до самого конца, был чистой импровизацией. Мы жили не так, как должны были, писали не то, что думали, думали не о том, чего ждали, и то, что осталось – не то, что мы задумывали.
Авторский блог
http://sotvori-sebia-sam.ru/gotfrid-benn-3/