Тайный муж 5

               



                Екатерина одна. Потемкин входит.


    Е к а т е р и н а. Ну, здравствуй, князь. Каково себя чувствуешь?
    П о т е м к и н. Ничего, здоров.
    Е к а т е р и н а. А я сегодня с самого утра не в своей тарелке. Чтобы успокоиться, в Эрмитаж ходила, гравюры рафаэлевских лоджий, какие установлены в Ватикане, просматривала. Хочу такие же у себя в галереи делать… Батя, почему так долго не ехал? Три недели не виделись, а кажется целый год прошел. Право, батенька, медведи и лоси Осиновой Рощи цены твоей не знают, а мы любим и чтим тебя.
Потемкин. Дом новый строю, а со старым не знаю как быть, ломать  или не ломать?
Екатерина. Строительство болезнь вроде пьянства,  начнешь – не остановишься, по себе знаю. А старый дом не ломай, пригодится еще. О доме твоем мы еще поговорим, а сейчас ты мне вот что скажи. Английский посланник  Гаррис добивается встречи со мной, а как ты  уехал,  то я его больше не принимала. А вчера, проезжая в карете, его у ворот видела. Ты мне скажи, что ему от меня надобно? Уж не прибить ли меня собирается. Какие такие дела заставляют его следовать за мной, будто тень отца Гамлета. Может быть, действительно имеет сказать что-то новое?
Потемкин. Да нет, все то же: договор о союзе России  с Англией.
Екатерина. Ну, тогда это дело может и подождать.
Потемкин. В прошлую крымскую компанию из европейских держав одна Англия не устраивала нам каверз, не возбуждала против нас турков. Все прочие дворы (особенно Версальский и Венский) исправно в сем упражнялись. Тем ли ей сейчас платим?
Екатерина. Я согласна хоть сейчас подписать  договор с Англией, но при условии, что они будут действовать против турков в союзе с нами. Такое письмо уже  давно передано Гаррису, однако ответа от них что-то не видно. Нам нужен верный союзник, а не война в Европе.
Потемкин. Такого союзника днем с огнем не найдем.
Екатерина. А ежели не найдем, тогда лучше совсем не иметь никакого союзника, чем переметаться то туда, то сюда, как камыш во время  бури. В прошлую компанию мы турка одни били – и ничего!
Потемкин. Не протянем Англии руку сейчас, навеки приобретем в ней врага.
Екатерина. Мы не можем жертвовать жизнями наших солдат ради сохранения английских североамериканских провинций.
Потемкин. Заключив оборонительный договор, мы сохраним лицо и избежим жертв.
Екатерина. Ни оборонительный, ни наступательный – только нейтралитет! В этой войне Россия может быть только нейтральной!
Потемкин. Я указал пользу вашему величеству, а ежели вам это не нравится, поступайте как знаете.
Екатерина. Уж и обиделся. И слова тебе нельзя сказать, батенька. Уж больно разчванист ты стал! Москов, казак, гяур! Сделай веселый вид, а то и я сейчас нахмурюсь, благо есть из-за чего,  о чем скажу позже. Ты знаешь обычай мой: что полезно всегда не отрекусь делать, лишь бы сходно было с честью и достоинством империи. Но в этом случае ты неправ. Ты для чего к переговорам с Гаррисом приставлен? Чтобы затягивать их! Затягивать переговоры надобно. Покажи Гаррису, что ты, будто бы из ненависти к Панину, готов для англичан все сделать, и он будет с тобой одним переговоры вести. Так окажутся нити этого дела в наших руках. Но помни, Гаррис дипломат опытный,   с ним ухо надо держать востро, он кому хочешь голову задурить может. При этом будет осыпать тебя комплиментами, говорить о своей откровенности и прямоте. Ты это все пропускай мимо ушей, а попытайся понять, к чему сие говорится.
Потемкин. Пожалуй, так он и поступает. Перед самым моим отъездом в Осиновую Рощу он отвел меня в сторону и сказал, что положение Англии до того затруднительно, что он не может предположить, чтобы императрица могла видеть равнодушно события настоящей войны. На это я ему ответил, что у вас нет недостатка в добрых чувствах к Англии и что прошло слишком мало времени со дня выхода испанского манифеста об объявлении войны, чтобы вы успели основательно обдумать это событие. После этого он обратился ко мне с просьбою о позволении переговорить о делах лично с вами. Я сказал ему, что хотя подобный шаг будет совершенно нов и необычен, я постараюсь устроить это.
Екатерина. Ты правильно сделал, батя. Переговорить с ним мне все равно надобно. Я его довольно узнала по его бумагам ко мне и светским беседам, а однажды он даже излагал мне свой взгляд на настоящее положение Европы… Думаю, наша беседа не будет обременительной для меня. Впрочем, у меня всегда наготове одна фраза. Я, ежели вижу, что беседа идет не так, как задумана, или вижу, что она мне скучна, говорю: «Извините, у меня умирает дядя», - и ухожу.
Потемкин. А мне у Гарриса приходится много есть. Обедаю не щадя своего живота. Сколько так я могу еще выдержать не знаю, но, кажется, выход из этого положения я нашел. Когда корабли Кука отплыли от берегов Англии?
Екатерина. Пожалуй, года три будет. Ежели мне не изменяет память, в 1776 году.
Потемкин. Вот какие известия получил я с Камчатки. Наши охотники, отправляясь  ежегодно за черно-бурыми лисицами на Алеутские острова, слышали от тамошних туземцев, что осенью 1778 года на их берегах показались два корабля с людьми, говорящими не по-русски. Запасшись  мясом кита, эти люди отправились дальше к северу и несколько времени спустя их видели на Чукотке, потом они вернулись тем же путем на Алеутские острова и поплыли к югу.
Екатерина. Похоже, что это действительно были люди капитана Кука. - Батя, как путь на Камчатку иностранцам уже известен, то прикажи, пожалуй, привести ее в оборонительное состояние.

Марья Саввишна входит, передает записку Екатерине и уходит.



              П р о д о л ж е н и е  з а в т р а