Маша

Они ему сразу не понравились: сходу начали заигрывать с молоденькой проводницей, скорее всего, еще студенткой, подрабатывающей по линии стройотряда во время летних каникул, шумно заняли соседний отсек плацкартного вагона и еще до отправления поезда открыли бутылку водки. Первую. Потом была вторая, третья… Уже во время распития второй Иван понял, что они попутчики. И не просто по маршруту, но и по пункту конечного назначения – «320-й километр», другими словами, деревня Ошерово.
- Петька, водки хватит? Ехать до Ошерово еще долго, – спросил хриплым баском тот, кого звали Кожаном и который в компании был за старшего. – Точно? Ну, тогда наливай. Сегодня пьем, а с завтрашнего дня – сухой закон. И никакой самодеятельности – экскурсия опасная, не до бухалова.
«Вот те на! – усмехнулся Иван. – Неужели «коллеги», а не просто попутчики? Да, рюкзаки у них большие, не стандартные… Видать, со спецоборудованием ребята в путь-дорогу отправились».
- Кожан, хоть не напрасно едем? Не как в прошлый раз? – смущенно поинтересовался Витек, самый младший из команды.
- На этот раз все без дураков. Нужно было на сходку не опаздывать. Я все объяснил…
- Да я…
- Ну что «да я»? Ладно, в двух словах. Мне не зря два месяца пришлось париться в Подольском архиве, всеми правдами и неправдами добиваться разрешения поработать с секретными документами о поставках нашего вооружения за линию фронта. Даже бороду сбрил и очки умные нацепил с такой, знаешь, массивной оправой и толстыми стеклами, простыми, конечно. Стекла специально пришлось вставлять. Зато нашел точные координаты, подтверждение, что груз, выброшенный в районе Ошерово на парашютах с двух самолетов, принят партизанами, но не использован. Наступление наших пошло по совершенно другому направлению, а партизанам все эти пистолеты и пулеметы не пригодились – постреляли фрицы партизан. Но склад с оружием не нашли, не до того фрицам было, отступали. Нашим тоже было некогда – наступали. А потом про оружие просто забыли. Вот эти раритеты где-то и лежат, нас дожидаются.
- Где? – подал писклявый голос четвертый.
- Серега, я же сказал – есть точные координаты выброски. А дальше – дело техники и удача.
- Выпьем за удачу, которая приведет нас к победе! – предложил Серега.
- Тебе бы, Серый, только повод… - хмыкнул Кожан. – Хорошо – за нашу победу!
Женщина с ребенком, сидевшая на боковых местах по соседству с уже захмелевшей компанией, пошушукалась с проводницей, быстренько собрала разложенные вещи, сгребла в охапку ребенка и пересела на свободные места через пару отсеков.
За перегородкой возникла пауза.
- Хватит трепаться, - прошипел Кожан. – Только народ распугиваем.
- А может мы – ученые, - ухмыльнулся Петька, - и едем в ответственную и секретную командировку.
- Глянь на свою рожу, ученый! – уже прорычал Кожан. – Все, если язык чешется, - в тамбур, на перекур! Сейчас только сигареты найду…
Ну что ж, перекур значит перекур. И Иван впереди компании направился в тамбур. Прильнув к стеклу, он начал внимательно изучать проносящийся мимо поезда пейзаж. В нем доминировали оранжевые стволы вековых сосен. В сочетании с иногда мелькавшими сквозь густые темные кроны кусочками безоблачного голубого неба эти прямые свечи должны были выглядеть празднично и излучать радость, но ни праздника, ни радости не ощущалось.
- Я бы предпочел на фрицовском складе покопаться, - пропищал Серега. – Шмайсер, парабеллум – это клево, это стильно.
- Тогда тебе в архивах ФСБ нужно порыться, - закашлялся Кожан. – Попробуй. Или у американцев поспрашивай. К кому, мол, пацаны, попали архивы Вермахта с данными о передвижении стрелкового оружия на Восточном фронте – к нашим или к вашим? А потом, вся эта любовь к фашистской символике, оружию – это не патриотично. Меня в этом деле привлекает не экзотическое происхождение оружия, а его практическая ценность. Смазанное, упакованное… Почисть, заряжай и стреляй.
Возникла тяжелая пауза, и Иван почувствовал, как в его затылок вонзилось четыре напряженных взгляда, восемь пар глаз. Он тщательно погасил окурок, повернулся к компании, улыбнулся Кожану – патриот, однако, – и неспешно удалился на свое место. Вернулись и искатели оружия, но теперь разговор в их отсеке шел на пониженных тонах, и только, когда мужики после очередной дозы на какое-то время расслаблялись, они начинали говорить в полный голос. Так Иван смог пополнить свой багаж знаний сведениями о превосходстве нашего доброго старого маузера выпуска 1896 года над их маузером HSc, образца 1930-х годов, хотя и «наш», и «их» маузеры были изготовлены в Германии. Обойма нашего вмещала десять патронов, а немецкого только восемь, наш мог поразить цель на расстоянии до километра, а прицельность немецкого ограничивалась сорока метрами. Наш же на расстоянии пятидесяти метров мог пробить стальную каску. Со всеми вытекающими последствиями.
«Интересно, - подумал Иван, - почему же немцы допустили такую оплошность: в свое время вооружали потенциального противника более мощным стрелковым оружием? Нужно будет у спецов проконсультироваться».
А вот наш родной, советский ППШ, тот вообще на порядок превосходил немецкий «шмайсер». В ППШ обойма вмещала до девяносто одного патрона, а у фашистов только тридцать два… Компания начала оживленно обсуждать эту тему, но тут Кожан в очередной раз шикнул, обсуждение превосходства нашего стрелкового оружия оборвалось и все дружно пошли курить. Иван остался. Когда вернулись, немного пошептались, а потом затихли.
«Уснули мужики, намаялись, - усмехнулся Иван. – Как бы остановку не проспали, а то уж совсем неинтересно будет».
Остановку мужики не проспали. Кроме них с Иваном на узкий бетонный перрон вышел только один старик, и состав, обиженно и протяжно прогудев, начал медленно набирать скорость.
- Местный? – спросил Кожан Ивана. Был он невысок ростом, крепок, да и за ученого вполне мог сойти, даже если не брать во внимание густую щетину, уже начинавшую превращаться в бородку.
- Нет. В командировку.
- Какая сюда может быть командировка? – Кожан обвел рукой унылую равнину.
- Журналист я, - сказал Иван, словно извиняясь.
- Ага, про рост поголовья местных выдр писать будешь? Или про проблемы повышения яйценоскости куликов?   – не унимался Кожан.
- Да. И про улучшение качества надоев местных лягушек тоже, - согласился Иван.
- Ну ладно, студент, тогда нам по пути.
- Да я деда подожду. Вон, какую сумку прет.
- Ну, давай, тимуровец, жди, - и четверка зашагала по проселку к видневшейся на горизонте деревне.
- Отец, подскажешь, как до волости добраться? – спросил Иван у хитроватого вида старика, чуть не волоком тащившего за собой тяжелую сумку. – А я тебе сумку помогу донести.
- А чего ж не показать? Не только покажу, но и до самой двери доведу, - отдышавшись, пообещал старик. – Я рядом живу.
Несколько десятков метров прошли молча.
- Строишься? – Иван поставил на землю тяжелую сумку.
- В смысле? – не понял старик.
- Да кирпичи, наверное, в городе прикупаешь и домой таскаешь, - Иван снова взялся за сумку.
- А, это… - улыбнулся старик. – Это я у сына в городе гостил, подарки домой везу. А ты к нам по какому случаю?
- Командировка у меня в ваше Ошерово. Журналист я.
- Местные ударение не на второй, а на третий слог делают – ОшерОво, - поправил его старик. – А что же заинтересовало горожан на наших болотах?
- Партизанское прошлое.
- Да кто ж тебе сейчас про партизан вспомнит? Я, почитай, в деревне самый старший остался… Нет, еще Глафира, баба Глаша – та постарше меня будет. Но в те годы мы с ней еще под стол пешком ходили. Меня, кстати, Петром Дмитриевичем кличут, а проще – Митричем.
- А я Иван, а проще – Ваня.
- Так что, Ванек, - Митрич еще больше упростил его имя, - никакой новой информации ты здесь не раздобудешь.
- Да меня, собственно, больше отголоски того прошлого интересуют.
- Какие такие отголоски? – удивился старик.
- Говорят, где-то на ваших болотах склад с советским оружием спрятан. Вот и прут сюда складоискатели, - скаламбурил Иван. – Ничего не находят, а потом с ними разные неприятности случаются.
- Да разное говорят, но я байкам про склад не верю: если б чего было, уже б давно власти нашли.
- А еще говорят, что партизаны тот склад каким-то образом продолжают охранять. Почему его и не нашли до сих пор.
- Ну, местные предания не по моей части. Это тебе с бабами поговорить нужно. А они тебя так сразу не отпустят – такого наговорят! Так что ты, Ванек, попал в наши края не на один день, и нужно тебе где-то на постой становиться. Давай ко мне? Изба у меня просторная. В свое время строил на большую семью. А оно, вишь, как обернулось: дети – трое их у меня – разъехались, жена пять лет назад померла, так что гостиничный номерок я тебе организую. За весьма скромную плату. Со столом. Выпивкой тоже не обижу. Ты такого самогона в жизни еще не пробовал. Да и мне не так скучно будет. Удобства, правда, во дворе, но чай не зима на улице. Договорились?
- Договорились.
Так они за приятным и познавательным разговором, поочередно волоча дедову сумку, и добрались до деревни. Была она обширна, в несколько улиц с добротными новенькими срубами.
- Где ж вы на болотах строевой лес берете? – удивился Иван.
- Ха! – сказал старик. – Болота – это с этой стороны, а там, под горкой, отсюда не видать, большой бор. Там же и лесопилка с цехом по изготовлению срубов. К нам в деревню за баньками не только из райцентра едут, но и из столицы. Почитай, полдеревни та лесопилка кормит. Когда-то еще и фермы были, но сейчас весь скот по дворам разобран, по индивидуальным крестьянским хозяйствам. Вот эти икахозники и составляют вторую половину населения деревни. Живем… А вот тут я живу, а тот дом – волостное правление. Так что отметишься у начальства, милости просим. Да, начальство кличут Степанычем. На месте он – окошки светятся.
По этим окошкам, войдя в темный коридор, Иван и сориентировался. Окошки на фасаде располагались слева, значит, в кабинет руководства вела первая дверь, расположенная тоже слева. Степаныч, крупный краснолицый мужик с коротко стрижеными седыми волосами сидел за столом во вращающемся кресле и, скучая, смотрел в потолок. Он заметно оживился, когда увидел удостоверение Ивана.
- А, из этой газеты… Знаю, почитываю, да и с вами заочно знаком по статьям, - он вернул Ивановы корочки. – А к нам какими судьбами? Чем мы вызвали интерес?
Иван вкратце рассказал о цели своего визита – найти партизанский склад.
- Только и всего? – рассмеялся волостной. – По-моему, склад и все, что с ним связано – обычная легенда, каких много создано на необъятных просторах России. Да и сколько людей его уже искали и – безрезультатно.
- Ну почему же «безрезультатно»? – вздохнул Иван. – Я почти всех нашел, как одиночек, так и членов целых бригад. У меня, знаете ли, есть хорошие знакомые среди «черных археологов». Наших искателей оказалось около двух десятков человек, плюс-минус два-три. Пять человек после своего возвращения умерли вполне естественной, но странной смертью. Просто взяли и умерли. Еще пятеро разными способами ушли из жизни добровольно – от элементарной петли до самострелов из откопанных, почищенных и реставрированных пистолетов. Трех я разыскал в разных психушках, но врачи не разрешили не то что поговорить с ними, но и просто на них взглянуть через глазок в двери одиночных палат. Четверо элементарно спились и постоянно находятся в состоянии белой горячки – говорить с ними бесполезно. Трое ушли в монастыри и приняли обет молчания. Так что результаты, как видите, налицо… Мне тоже настоятельно не рекомендовали этим заниматься.
- А вы все же решили?
- У меня, в отличие от «черных археологов», нет цели личного обогащения, я просто хочу удовлетворить любопытство как свое, так и определенного круга читателей. Поэтому, партизаны, стерегущие склад, должны меня понять.
- И вы верите в партизан?
- Чувство неисполненного долга, связанного с внезапной смертью, может задержать душу человека в этом мире… А те ребята были очень ответственными товарищами, с обостренным чувством долга.
- Вы верите в душу?
- Да, - просто ответил Иван и сменил неблагодарную тему. – Кстати, одним поездом со мной приехало четверо молодцев. По их словам я понял, что прибыли они с той же целью – найти склад. И вполне могут на него выйти – соответствующей аппаратуры у них достаточно. Вещмешки, знаете ли, достаточно объемные, чтобы упаковать металлоискатели, саперные лопаты и прочее оснащение. А планы у них весьма амбициозные. Это мне в вагоне пришлось выслушать… Хотя бы жизни этих придурков можно и нужно спасти.
- С этим проще. Сейчас позвоню участковому, пусть выяснит, что за птицы. А вы, значит, к нам, на болота, вот так – налегке, с одной сумочкой?
- Ну не тащить же мне за сотни верст болотные сапоги, слегу, накомарник? Думаю, здесь чем-нибудь разживусь.
- И где собираетесь искать?
- Говорят, посреди болот есть поросший высокими кустами остров. К нему каким-то образом можно пройти. А на острове есть хуторок. Вот где-то там и должен быть склад. Если я его нахожу, звоню по спутниковой связи в военный округ, там в курсе дела и сразу направят сюда саперов и прочих специалистов, кого найдут нужным. Так что, Степаныч, все довольно серьезно. Мне бы только остров обнаружить.
- Да есть остров, есть, только туда никто не ходит.
- Почему?
- Дорогу забыли.
- Почему?
- Почему-почему… По той же причине: один повесился, другой по черному запил, его увезли в город, где он и помер, третий сам скончался, причем по неустановленной причине. Да, и каждый из них вернулся с этого острова поседевшим. Вот и стерлась из народной памяти туда дорога. Есть, правда, в деревне еще один человечек, который утверждает, что был на том хуторе и даже с кем-то там общался. Но это, скорее всего, плоды буйной фантазии. Хотя местные болота знает великолепно, как свою ладонь. Следопыт первоклассный, но и приврать любит. Познакомить?
- Ну, если может помочь, почему нет? Буду обязан.
- Да бросьте! Сергевна! Где сейчас Смирных может обретаться? – спросил волостной начальник тучную женщину, появившуюся на его зов в дверном проеме.
- Как где? Пятница, вечер, на дискотеке они все и обретаются. Где ж еще?
- Сергевна, не в службу, а в дружбу – найди Смирных и доставь сюда. Любым способом, но в пределах закона.
- Отгул! – схватилась за сердце Сергевна.
- Ладно, будет тебе отгул, - вздохнул волостной.
- Степаныч, мне бы выйти, - попросился Иван, когда Сергевна отправилась на дискотеку для выполнения особо важного задания, связанного, скорее всего, с риском для жизни.
- Туалет? А это запросто, - понимающе хмыкнул волостной. – Как выйдешь с бокового крыльца – сразу налево, там, в конце двора наши удобства и обнаружишь. Думаю, для деревни вполне комфортно.
Когда Иван вернулся в кабинет, там царила напряженная атмосфера. На одном из стульев, расставленных вдоль стены, сидела Сергевна, а в центре комнаты на таком же стуле, как на лобном месте, ерзало мокрое от пота хмурое существо, скорее всего женского пола лет тринадцати-четырнадцати с прической испуганного ежика, в пестрой вязаной рубашке без рукавов, подпоясанной ржавой цепью, позаимствованной, скорее всего, у дворового Шарика. Подол этой своеобразной туники существо безуспешно пыталось натянуть поближе к коленкам, одна из которых была сбита.
- … Ну, ты посмотри, на кого же ты похожа? Ты же девочка! – волостной расхаживал позади своего кресла. – Немедленно умыться!
- Вы за своей Танькой лучше смотрите, - буркнуло существо, оказавшееся все-таки девочкой.
- А что за ней смотреть? Уходит на эту вашу дискотеку в нормальном виде, домой возвращается – тоже…
- Ага! – злорадно усмехнулось существо. – А по дороге на дискотеку заходит к Вальке, там они мажутся и переодеваются. А на обратном пути она тоже у Вальки, ваша Танька, умывается и паинькой появляется в доме.
- Что? – Степаныч беспомощно уставился на Сергеевну. Та печально закивала и снова взялась за сердце.
- А еще ваша Танька сегодня целовалась.
- С кем?!
- Не скажу.
- Хорошо, но моей Таньке уже пятнадцать лет, а тебе только тринадцать…
- А в шестнадцать она трахаться начнет, - мечтательно подняв к потолку глаза, произнесла девчонка.
- Что?! – теперь за сердце схватился волостной, а Сергевна, обхватив голову, побежала за валерьянкой.
- Ничего! – огрызнулась девчонка.
- Я вам… я вам устрою дискотеку!
- Не имеете права.
- Да, не имею! К большому моему сожалению. Но я вам такой… устрою… Как это?
- Фэйсконтроль? – подсказал Иван, и девчонка недобро зыркнула на него.
- Вот именно! Такой фэйсконтроль устрою! Вы у меня в школьной форме на дискотеку как на утренники ходить будете!
- Зачем звали-то? – хмыкнула девчонка.
- Да, Иван… как вас по отчеству?
- Да у нас, журналистов, как-то все по-простому. Так что можно Иваном и называть.
- Ну, тогда знакомься, Ваня, - вздохнул Степаныч. – Это и есть наш лучший знаток местных болот и прочей округи - Катя Смирных. Умница. Этого не отнять. Ну и – красавица как сам видишь. Вот с фамилией у нее явная нестыковочка вышла. Уж ни как не «Смирных».
«Умница и красавица» сначала на пару секунд отвернулась к окну, изучая вечерний пейзаж. А потом, заложив ногу за ногу, уперлась взглядом в носок своего кроссовка.
- Очень приятно, - улыбнулся Иван.
- Взаимно, - не отрывая взгляд от кроссовка, процедила Катя. – Что вы хотели?
- Я бы хотел, чтобы ты мне про остров на болоте рассказала, а если можно, то и дорогу на него показала.
- Что, сейчас?
- Да нет, конечно, сейчас уже вечереет, у тебя дискотека, не смею задерживать. Давай завтра встретимся в удобное для тебя время и поговорим. Я у Митрича остановился.
- Знаю, - и девчонка подхватилась со стула.
- Откуда? – удивился Иван, но Кати уже и след простыл.
- Я же сказал – следопыт, - развел руками Степанович. – Ну, как думаешь, поладите? Сам видел, что это за фрукт.
- Ничего, перерастет.
- Дай-то бог. У самого-то дети имеются?
- Дочка. Ей только восемь, так что пока справляюсь. 
Митрич его заждался.
- Я уж думал, не придешь, перехватили. Садись, садись, сейчас ужинать будем.
Изба старика была просторной, светлой и нарядной. Желтые бревенчатые стены излучали покой и уют. Этот настрой поддерживала и простая деревянная мебель – полки, шкафчики, комоды, массивный обеденный стол и табуреты. Комната, которую определил Ивану Митрич, была обставлена в том же деревенско-деревянном стиле, который горожане на иноземный манер называют «кантри».
- Сына моего комнатенка. Раньше здесь односпалка стояла. А потом он в город уехал, женился, пришлось двуспальной кроватью заменить. Месяц назад они с женой здесь жили, - пояснил Митрич. – Так что, если зазнобу у нас заведешь, не стесняйся, я – понятливый.
Стол в гостиной был накрыт скромно, но обильно. Его украшали запотевшие бутылки с разноцветной жидкостью.
- Да у тебя, Митрич, здесь небольшой ликероводочный заводик! – восхитился Иван. – Для себя гонишь?
- Исключительно. Я, видишь ли, уважаю это дело. Нет, не в ущерб здоровью, а в удовольствие. Экспериментировать люблю. Чего, к примеру, пожелаешь? Вот – чистый, крепенький, вот джин, это наша русская анисовка, это их виски, знатоки говорят, от ирландского не отличишь, но мне не нравится, сейчас над ромом тружусь, но пока не получается… Ну, садись, садись. Сейчас все это по рюмочке продегустируем, покушаем и – спать. С дороги, небось, устал?
Выпили много, но утром Иван проснулся с ясной головой. Вышел на крыльцо, закурил. Решил составить план на сегодняшний день, но творческий процесс прервал самый младший из поездной четверки – Витек.   
- Надо же, как ты, студент, ловко устроился! На самой точке! – прохрипел Витек. – Хороший у деда товар?
- Классный.
- Вот и отлично. Меня хозяйка сразу к нему направила. Позови Митрича.
«Да, видать сухой закон не состоялся, - усмехнулся Иван. – Не прошел законопроект Кожана голосования, а может, кворум не смогли собрать…»
Митрич колдовал на кухне.
- Там за товаром пришли, - сообщил Иван.
- Да я не…
- Все нормально, Митрич. Я же не из милиции.
- Понимаешь, деревенская пенсия…
- Да все я понимаю… Слушай, а можешь продать им что-нибудь позабористее, чтобы мужики еще денек поблаженствовали?
- Конечно. Только им ведь обычное пойло нужно, за него и заплатят обычную цену, а мой семидесятиградусный «ерофеич» дороже будет…
- Разницу я оплачу. Идет?
- Идет, - вздохнул Митрич и нырнул в погреб. Вынырнул с двумя литровыми бутылками отборного самогона. Он даже внешне выглядел ядреным.
- А потом, если снова придут, продашь им обычного, как ты говоришь, пойла. Кончился, мол, «ерофеич».
Митрич понимающе хмыкнул.
- После такого коктейля твои приятели здесь еще надолго останутся, пока в себя не придут.
- Что и требуется. А тебе опять же какая-никакая прибыль.
Потом они посидели на крыльце вместе с Митричем. Сидели, курили, Митрич вводил Ивана в курс текущих дел в Ошерово, но возвращаться к интересующей Ивана теме о партизанах никак не хотел. Иван и не настаивал. Собственно говоря, он ждал появления Катерины Смирных, следопыта и, по всему видать, отъявленной неформалки. Но появился участковый, высокий худой капитан в возрасте.
- Митрич, что же это ты такой первоклассный самогон на каких-то алкашей заезжих переводишь? – пожурил он старика.
- Для дела, капитан, для дела. Вот, знакомься, это – Иван, серьезный человек из города из серьезной газеты с не менее серьезным заданием. А это – Петрович. Выпьешь, участковый?
- Да я уже успел… Твои клиенты угостили. Они, кстати… Сколько сейчас? Угу, двадцать минут десятого. А они уже дрова дровами. Я ж говорю, Митрич, – хороший товар переводишь. Да, Ваня, ты сегодня можешь спокойно идти на свое болото. У них еще литр остался, и сдается мне, они опять к Митричу прибегут. Ну, а если что, я их на болото не пущу, хотя, знаете ли, они учеными представились. Васька мне все время какую-то бумажку под нос совал.
- Васька – это старшой, Кожан?
- Кажись да.
- А очки надевал?
- Очки? – удивился Петрович. – Да, надевал…
- Так они у него поддельные, с простыми стеклами, так просто – для солидности. Вот и бумажка, скорее всего, поддельная. А насчет болота… не от меня это зависит, Петрович. От вашего следопыта…
- От Катьки Смирных, что ли?
- Я так понял, что после тебя она второй сыщик на деревне.
- Да-а, - протянул Петрович, - девка еще та. Ну, раз только на нее и рассчитываешь, тогда твой поход на болото на сегодня отменяется.
- Что так? – забеспокоился Иван.
- Во-первых, после дискотеки их не то, что метлой на улицу не выгонишь, их с кровати за ноги не стащишь. Мой, например, раньше двенадцати по выходным не встает. Во-вторых, сегодня вечером, знаешь, что будет? Опять дискотека! Так что, ты, Ваня, только на завтра, на воскресенье можешь рассчитывать, завтра дискотеки не будет. Если, конечно, до твоего уровня не снизойдут и не пожертвуют сегодняшними танцами... Хотя извини, ошибся… Вон он, твой проводник, уже по улице прохаживается. Это же надо – в такую рань встать! Значит, зауважала… Ладно, пошел я, а то она меня после вчерашнего стесняется.
- А что вчера случилось?
- Да подралась она опять. На этот раз с Лизкой. А я разнимал, да носы разбитые вытирал. Никак не могут девки одного парня поделить. Серегой зовут. Все девки по нем сохнут, а он и завоображал… Так что наша Катерина теперь не только с разбитой коленкой ходит, но и с синяком под глазом. А так – девка хорошая, родители в городе, а она здесь бабку досматривает, весь дом на ней держится. Справляется… Ну все, я пошел. 
- Привет, - сказал Иван, когда как маятник блуждающая с независимым видом от одного угла улицы до другого Екатерина поравнялась с ним. Сказал и подумал – протянуть руку или не стоит. Но девчонка его опередила и в нарушение всех правил этикета первой протянула ладошку.
- Привет.
Она была без боевой раскраски, с гладко причесанными волосами и выглядела отличницей, если бы не небольшой синяк под правым глазом.
- Так что вы от меня хотите? – девчонка сразу перешла к делу.
- Остров на болоте. Покажешь дорогу?
- Остров, остров… Дался вам всем этот остров.
- А кому еще?
- Да приехали вместе с вами еще четверо мужиков. Им тоже остров подавай…
- Откуда про них знаешь?
- Они у Серегиной матери остановились, ну и… Короче, Серега меня попросил им помочь, но я отказалась.
- Почему?
- Потому что вам раньше пообещала. Вы же не в одной компании?
- Совсем в разных.
- Ну вот. Я, Иван… забыла как вас по отчеству?
- Просто Иван. Можно на «ты». Так удобней.
- Так вот, Иван, я сразу поняла, что они из этих… из черных археологов, которые оружие ищут, а потом продают.
- Я тоже его ищу.
- Но ведь не на продажу?
- Нет, конечно.
- А ты точно журналист?
Иван вздохнул и полез в карман за удостоверением.
Екатерина его внимательно изучила, только что на зуб не попробовала, а потом, удовлетворенная, вернула.
- Ну вот. Поэтому я и решила, что вас… тебя на остров провожу.
- Спасибо. А оружие там действительно есть?
- Да. Мне Маша показывала.
- Кто такая Маша?
Теперь вздохнула Екатерина.
- Давай присядем. Долго рассказывать.
Они присели под забором на скамейку, и Екатерина снова вздохнула.
- Понимаешь, Маша – партизанка…
- Угу, - кивнул Иван.
- Почему ты не говоришь, что я сумасшедшая, что меня лечить надо, что мне все привиделось? И Маша – тоже?
- Потому что я и сам предполагал что-то в этом роде. Ну, не конкретную Машу, а какого-нибудь грозного бородатого старика-партизана с берданкой.
- Ну что ты! – рассмеялась девчонка. – Маша чуть постарше меня будет. И у нее не берданка, а автомат с такой… с такой шайбой, где патроны.
- ППШ, - уточнил Иван, - пистолет-пулемет Шпагина.
- Ну, наверное… У нее их много. Там их целый склад.
- А как ты попала на остров?
- Клюкву собирала. Немного заблудилась, ну и… Забрела, короче, на остров…
- А там?
- А там – хутор: два дома и штук пять сараев. И Маша. Я думала, она меня пристрелит… Но – обошлось. Она меня о чем-то расспрашивала, но я ничего не помню – страшно было. Очень страшно, - Катерину передернуло. – А потом она мне тропинку через болото показала. Все.
- А о чем расспрашивала?
- Про союз какой-то… Про войну…
- Скажи, а по истории у тебя что, двойка за год, наверное?
- Ну почему?! – возмутилась Катерина. – Законная тройка. Я излагать умею правильно.
- Представляю, что ты Маше «изложила»…
- Ну, что изложила, то и изложила, - обиделась девчонка.
- Ладно, расслабься, разберемся, когда твою Машу увидим.
- Иван, только я попросить хочу – давай не сегодня, а завтра на остров пойдем?
- Понимаю, сегодня дискотека, - усмехнулся Иван. – Хорошо, завтра, так завтра.
- Ну и отлично! Тогда я тебе сегодня жердь сделаю.
- Какую жердь?
- Ну, палка такая длинная, с которой по болоту ходят… Да, а ты у Митрича болотные сапоги попроси.
Просить Митрича не пришлось – болотные сапоги уже ждали Ивана на крыльце.
- У тебя какой размер? Сорок второй? Значит, подойдут… Сына моего сапоги. Подошли? Ну, и отлично. Значит, сегодня ваш поход не состоится… Давай-ка я тебя по старикам проведу. Может, кто чего про партизан и вспомнит. Да ты сапоги-то сними, не будешь же в них по деревне шастать… Начнем с бабы Глаши, она, кстати, бабкой твоей Катерине доводится.
Но баба Глаша, чистенькая маленькая старушка, сидевшая в такой же чистенькой маленькой комнатке, как ни напрягала свою склерозную память, вспомнить ничего путного не могла. А когда предложила привлечь на помощь внучку, у той, мол, память получше будет, все стало ясно – у бабушки проблемы.
- Как время летит… - вздохнул Митрич. – Еще пару лет назад совсем другим человеком была. А сейчас ей без Катьки никак не обойтись, даже про войну внучка должна вместо нее вспоминать. А в город к сыновьям Глафира переезжать не хочет.
Катерина сидела возле сарая и солидным ножом, больше смахивавшим на мачете, обстругивала длинный шест.
- Ты про петельку-то не забудь, - напомнил Митрич, проходя мимо.
- Не забуду… Послушай, Иван, а ты сегодня на дискотеку придешь?
Иван растерялся, а Митрич хмыкнул.
- Да, понимаешь, я на дискотеке последний раз лет десять назад присутствовал. Так что, извини, не пойду я на ваши половецкие пляски. Боюсь, затопчите.
Катерина задумалась.
- Ладно, а в кафешку пригласишь? Я вот, видишь, для тебя жердь делаю…
- Ну, в кафешку – это запросто. Когда?
- Да вот закончу и зайду за тобой.
- Девка хочет свой рейтинг в глазах местных пацанов поднять, ей нужно, чтобы ее обязательно увидели с тобой в одной компании,  - рассмеялся Митрич по дороге к следующему старожилу. – Дурочка… Неужели и мы в их возрасте такими же глупыми были? Да, вот здесь живет наш местный пастух Колюня.
Они остановились у небольшой избушки, по окна вросшей в землю.
- Он тоже может что-нибудь рассказать?
- Вряд ли… Видишь ли он не так стар, чтобы что-нибудь ценное рассказать, да к тому же глухонемой с рождения, так что вообще ничего не расскажет. Но как-то, кому-то он пытался что-то про остров на пальцах пояснять… Не помню, кто мне об этом говорил… А, ладно, пошли дальше. С него все равно никакого толку.
Но их поход по старожилам так безуспешно и закончился. Хотя с какой стороны к результатам экскурсии подойти. Иван, например, познакомился с уникальным умельцем по плетению из лозы, с семейством пасечников, которые этим промыслом только и жили, окормливая своей продукцией все ближние и дальние окрестности. А один из стариков, поселившийся в деревне только после выхода на пенсию, в свое время принимал самое непосредственное участие в подготовке к полету в космос Юрия Гагарина… Так что даже если экспедиция на остров не увенчается успехом, писать было о чем и о ком.
Дело близилось к вечеру, когда они вернулись домой. У калитки их поджидала Катерина, уже в своем вчерашнем наряде, но еще без собачьей цепи, уже раскрашенная, но еще с нормальной прической. Поджидала давно, поскольку от нетерпения приплясывала на месте. Но недовольства не выказала, просто индифферентно намекнула на то, что «уже, наверное, все давно собрались». Делать было нечего, раз обещал, значит, нужно идти.
В довольно просторном для деревни кафе, действительно, «все давно собрались»: стоял галдеж, отчетливо улавливался запах пива, вился табачный дым, сквозь который едва просматривалась табличка, возвещающая о запрете курения, орала музыка, от которой уважаемый Иваном шотландец Дерек Дик снова ушел бы в глубокий запой.
- Что будем есть? – поинтересовался Иван, осматриваясь и стараясь перекричать музыку.
Оказалось, что девчонка проголодалась, поэтому поели они основательно, закусив отбивные с жареным картофелем мороженным. Их присутствие вызвало нескрываемый интерес, но Катерину это нисколько не смущало, и она безудержно тарахтела и, тоже стараясь перекричать музыку, давала четкие характеристики присутствующим. Ну, и для ориентировки беспощадно стреляла глазами по сторонам.
- А вон тот в углу с двумя пацанами – Серега, - сказала Катерина и потупилась.
- Нравится? – сочувствующе спросил Иван.
- Ну… в общем – да. Только он воображает из себя много.
- Это бывает. Скорее всего, пройдет, - успокоил ее Иван.
Катерина вздохнула.
- Ну, что пошли? А то мне еще к дискотеке приготовиться нужно. Я тебя не стала своей прической пугать…
- Меня больше собачья цепь испугала, - рассмеялся Иван.
Они расстались, и Иван, решив сократить путь к дому Митрича, пошел по узкому проходу между двумя соседними дворами. Не успел он пройти и десятка шагов, как сзади послышалось:
- Эй, дядя, закурить не найдется?
Ну, как же без этого? Иван остановился и достал пачку сигарет. Конечно, это был Серега со своими дружками.
- Почему же не найдется? Бери.
Серега подошел к нему, а его приятели попытались обойти Ивана. Подлый и старый как мир прием. Иван шагнул в сторону и стал спиной к забору. Теперь все трое малолеток оказались на виду. Лет по пятнадцать, не больше.
- Парни, вот этого не стоит делать. Я вас даже бить не буду, просто выпорю и отведу к участковому. Может, не всех сразу, но одного – точно, - пообещал он.
- Ты чего к Катьке прицепился? – не обращая внимания на сигареты и на слова Ивана, Серега сразу перешел делу.
«Заготовленная домашняя фраза. С детства знакомая», - ухмыльнулся про себя Иван
- Парень, ты в своем уме?
- Я-то в своем, а ты? Твои дружки про тебя много чего интересного рассказали… В кафе приглашаешь, на болото тащишь…
- Какие дружки?
- Твои коллеги-гробокопатели.
- Ты представляешь, - усмехнулся Иван, - я даже имен их не знаю. Какие ж это «дружки»?
- Рассказывай! Они тебя просто поперли из своей команды… А поперли за то, что ты бабки за проданное оружие заныкал.
- Послушай, Серега, а кто эту лапшу тебе на уши навешал? Этот, как его… Ну, бородатый…
- Они сейчас все бородатые – бухают потому что, бриться некогда. В очках который, рассказал. Василием зовут… Он из них самый трезвый. Говорит – ученый,  и они оружие будут искать, только вот рабочие его подвели – пьют и пьют. А тут ты еще Катьку подцепил, и теперь она отказывается им дорогу показывать на остров. Мол, тебе уже пообещала. Слушай, ты ей что, больше заплатишь?
- А сколько ей твой «ученый в очках» пообещал?
- Пять тысяч.
- Надеюсь, в отечественных дензнаках?
- Да…
- Значит, больше заплачу, - вздохнул Иван. – Тысяч шесть. Хотя вопрос о деньгах у нас не возникал. Катерине ваш волостной, Степаныч, поручил помогать мне…
- Что – Степаныч поручил? Ну, тогда это меняет дело.
- Да, кстати, - Иван решил брать быка за рога, - а твой очкарик в волости даже не появлялся, хотя как ученый обязан знать, что все раскопки должны вестись с ведома волостных властей и с разрешения министерства культуры, регионального управления культуры и отделов культуры прочих соответствующих субъектов Российской Федерации.  А в нашем случае – еще и с разрешения министерства обороны, министерства внутренних дел и ФСБ. Ты такие документы у Василия видел? В волости их не видели.
- А у тебя есть все эти разрешения?
- Нет. Так я ведь и не собираюсь раскопками заниматься. Моя задача – убедиться, что оружие на месте, попробовать разобраться в кое-каких нюансах и все. Копать будут саперы. А саперы, сам понимаешь, найдутся во всех перечисленных выше силовых структурах и не только местных, но и с федерального уровня.
Возникла пауза, вызванная мыслительными процессами, протекающими в извилинах Серегиного мозга. Для своих пятнадцати лет парень оказался не дураком.
- Пошли, парни, меня обманули.
Серега, разумеется, обрисовал ситуацию, в которой оказался, другими словами, но, понимая внутреннее состояние ребенка, Иван простил ему нецензурщину.
– Да, дядя, угости нас все-таки сигаретками, - остановился Серега. - Этому не надо, он еще не курит…
- Серега, проверь у своего постояльца очки. Они – нулевые, для прикида, - бросил вслед пацанам Иван.
- Точно? Хорошо, проверю. Тогда и ты знай, что наших постояльцев завтра на остров поведет Колюня… Знаешь такого? Ну вот…
У Митрича его ждала еще одна встреча. На крыльце сидел Василий, он же Кожан. Без очков.
- Привет, собкор, - сказал гость. – Как обстоят дела с ростом поголовья местных сусликов?
- Выдр, - поправил его Иван. – Я исключительно болотными животными занимаюсь.
- Знаю, знаю… Для этого и проводника по болотам у меня перехватил. Слушай, есть конкретное предложение – давай объединимся в поисках склада? Ты свою статью напишешь, мы немного оружия возьмем, продадим, деньгами с тобой поделимся…
- Не пойдет, - вздохнул Иван, - я и так в долгу перед тобой… Сколько я денег заныкал после нашей прошлой операции? Со мной после этого не только дел иметь нельзя, меня пристрелить следовало бы.
- А, ты про это, - усмехнулся Василий. – Так это у Петьки по пьяному делу фантазия разыгралась, вот он и наплел пацану черте что.
- Значит – Петька? Хорошо, пусть будет Петька. Но все равно у нас тобой общих дел не получится. И не потому, что я за этот… Петькин оговор обиделся. Просто, видишь ли, конечные цели у нас разные.
- Сейчас цель у нас одна.
- Я сказал «конечные цели». Да и пути их достижения тоже разные.
- А вот путь-то у нас с тобой один. Тропинка на остров.
- Но пойдем мы по ней по отдельности. Ты же все-таки нашел проводника?
- Ну, если ты об этом знаешь, то и представление о проводнике имеешь… Что-то у меня с самого начала с этой поездкой не заладилось. То настоящего проводника из-под носа увели, то парни забухали… Проводника ты сманил, парней тоже ты споил. Думаешь, я не догадываюсь, что это с твоей подачи и за твои деньги Митрич им крепак вместо обычного самогона продавал? Ну что ж, если не хочешь сотрудничать, будем соперничать. Я предложил, ты отказался, я предупредил, ты теперь в курсе.
И Василий пошел. А Иван посидел-посидел на крыльце, подумал-подумал и тоже пошел. На дискотеку.
Он опасался, что в веселой полутемной кутерьме, пронизанной вспышками спецэффектов, найти Катерину будет сложно, но ему и искать ее не пришлось – достаточно было просто постоять в сторонке, привыкая к полумраку. Уже через минуту она, бряцая цепью и потрясая прической, выросла перед ним как из-под земли. На этот раз прическа напоминала не испуганного ежика, а, скорее, сумасшедшую ежиху.
- Раз ты здесь, значит, что-то случилось? – встревожено прокричала она.
- Давай выйдем, не будем же мы здесь орать друг на друга, - успокаивающе улыбнулся Иван и пробурчал, когда они уже оказались на улице: - Как вы вообще в этом бедламе общаетесь? А случилось вот что – наши конкуренты завтра собираются на остров, а ведет их некто Колюня…
- Ха! – сказала Катерина. – Жалко мужиков, потонут… Так в чем проблема?
- А вдруг не потонут? Вдруг опередят нас?
- Это ты к тому, что нам завтра нужно пораньше выйти? – вздохнула Катерина и тоскливо посмотрела на дверь клуба. – Тогда пошли, сегодня придется пораньше лечь спать. Буди меня часов около пяти.
Утром ему потребовалось минут пять, чтобы по памяти и по окнам на фасаде дома Катерины вычислить именно окно ее комнаты, а потом еще минут десять к восторгу местных собак барабанить в него, пока в окне не появилась хмурая и заспанная пацанка в майке.
- Сейчас буду, - буркнула она, недвусмысленно зевнула во весь рот и закрыла окно.
«Сейчас» наступило минут через тридцать, когда уже не такая хмурая Катерина появилась из-за калитки в джинсах, свитере, в болотных сапогах и с двумя длинными жердями. У каждой из них на одном из концов были прикреплены веревочные петли. Выглядела девчонка заспанной, но вполне адекватной.
- Держи, это твой, - и она протянула Ивану один из шестов.
- Это для чего? – спросил Иван, рассматривая петлю.
- Потом расскажу, - и Катерина осмотрела его болотные сапоги. – Не жмут? Ну, и хорошо, удобно будет их с ног сбрасывать, когда трясина начнет засасывать.
- Какая трясина? Мы же по твоей тропинке пойдем…
- Кто знает…
И немного встревоженный Иван зашагал вслед за девчонкой по густой росистой траве в сторону болот. Шли молча, только у подножья склона Катерина практически проснулась.
- Роса с утра – к ясному дню, - уже не так мрачно проинформировала она Ивана через плечо.
- Запомню, - согласился Иван.
Через несколько шагов Катерина остановилась, внимательно осмотрелась и задумчиво произнесла:
- Давай передохнем. Ты здесь на камешке посиди, а я вокруг прогуляюсь, - и Катерина скрылась за ближайшим кустом.
«Чаю утром обпилась», - понимающе хмыкнул Иван, потом сел на камень и закурил. Она появилась через пару минут, хмурая, но с озорными искорками в глазах.
- Есть две плохих новости, с какой начать? Подвинься, – и она устроилась на камне рядом с Иваном. – С любой? Ну, хорошо. Наши конкуренты уже здесь прошли, примерно час назад. Не очень трезвые, но прошли. Их пятеро, значит, идут вместе с Колюней. Это – раз. Прошли к моей тропинке. Значит, Колюня ее или сам нашел, или тогда проследил за мной. Он безобидный, но за девчонками подсматривать любит. Это – два.
- В чем неприятность – в том, что он привел их к твоей тропинке, или в том, что он любитель подсматривать за девчонками? – усмехнулся Иван.
- В том, что он знает про тропинку.
- Выходит, они нас опередили и уже на острове?
Катерина не успела ответить – из-за дальних кустов в их сторону, размахивая руками, бежал какой-то мужик.
- А, это наш Никанорович, добровольный помощник участкового, - ухмыльнулась Катерина. – Все слышит, все знает, все видит, а все, что слышит, знает и видит, докладывает Петровичу… Вот, обрати внимание: у него и сейчас бинокль на шее болтается.
- Товарищ, товарищ, - прохрипел, подбежав и отдышавшись, помощник участкового, маленький седенький старичок. – Они прошли вон там, по той ложбинке, - он взглянул на часы, - пятьдесят семь минут назад. Их пятеро. Один из них наш пастух по имени Колюня, четверо – люди приезжие… Все шли с жердями, а один еще и с доской. Длинной. Приблизительно три метра. У одного за спиной был странный рюкзак – длинный такой.
- С металлоискателем, - пробормотал Иван.
- Чего? – не понял старик.
- Прибор такой, - пояснил Иван.
- А-а, так вот, трое из приезжих находятся в состоянии алкогольного опьянения… Средней степени… Я уже доложил по телефону участковому… Он сейчас будет… Все.
- Ты, Никанорыч, их что – нюхал? Или в трубку заставлял дышать? – прищурившись, съязвила девчонка.
- По внешнему виду определил, - обиделся Никанорович.
- На этот раз ты не ошибся, не то, что позавчера в клубе… Представляешь, Иван, он позавчера… ну, да ладно, дело прошлое. Да, Никанорыч? То, что они слегка не в себе, я  тоже по следам заметила, да и по бороздам в траве – двое шли прямо, а троих слегка пошатывало из стороны в сторону. Кого-то из них даже стошнило. Я чуть не вляпалась… Бр-р-р! – И Катерина брезгливо передернула плечами.
- Да – и еще! – вспомнил помощник участкового. - Через пять минут, в шесть ноль три, за ними протопал парнишка – невысокий, худенький, но не узнал. Кто есть? В курточке был, с капюшоном. Бежевая такая курточка…
- Серега?! – и Катька прикрыла рот ладошкой. – Бежевая курточка с капюшоном в нашей деревне есть только у него… А я его следов и не увидела…
- Он по их следам и шел.
- Все равно – следы его кроссовок я должна была заметить.
- Мне кажется, он в сапогах был, - смущенно сказал Никонорович.
- Все равно. У него жердь была?
- Нет.
- Вот дурак! 
- И что теперь будем делать? – спросил Иван.
- Пойдем, куда и шли – к тропинке. А вы, Никанорыч, дожидайтесь участкового и вместе с ним по нашим следам – туда же. Только в болото не суйтесь, - и Катерина многозначительно добавила: - Я с вами контракта на провод к острову не заключала.
И Никанорович, послушно кивнув, затрусил на свой боевой пост.
«И это – в тринадцать лет! – мысленно восхитился и одновременно ужаснулся Иван. – А кем она станет дет через десять?»
- Ну что, пошли? Они, наверное, уже к острову подбираются, - и уже окончательно проснувшаяся Катерина подорвалась с камня. – Каким боком там Серега оказался, можешь объяснить?
- Нравишься ты ему, - выдохнул Иван на бегу, - а когда человеку кто-то  нравится – очень нравится – за него можно и жизнь отдать.
- Типун тебе на язык, - бросила Катерина через плечо. – Что там Серега делает?! Придурок!
Кому предназначалась эта красноречивая характеристика, Иван не понял – то ли ему, то ли Сереге.
Болото начиналось сразу за косогором. Иван и не подозревал, что оно может быть таким красивым. Белесый мох, с вкраплениями ярко-зеленой осоки, коричневатые кустики на кочках, темная и мутная вода «окон» - все это служило лишь преддверьем к тому, что называлось островом. Таинственным и мрачным. Он вырастал из болота метрах в ста от косогора небольшим холмом с кустами неизвестной Ивану породы, с березками, как полусгнившими, надломленными и черными, так и с еще зеленеющими, и несколькими соснами, мрачными свечками торчащими в хмурое небо.
- Заляжем и посмотрим, - предложила Екатерина, и Иван послушно плюхнулся рядом с ней за ближайшим кустом.
Посмотреть было на что. К острову приближалось пять человек. Они были уже почти у берега. Шли осторожно, гуськом. Шествие возглавлял невысокий мужичок в потрепанном ватнике.
- Это Колюня, - сказала Катька. – А где же Серега?
Но в этот момент последний из компании добрался до берега, и Василий, оттолкнув его в сторону, влез в болото и, по локоть погрузив руки в воду, начал там шарить, а потом нашел, что искал. Он приподнял конец бревна, и остальные бросились ему помогать. Наконец, они справились с задачей и выволокли бревно на берег.
- Вот сука! – ругнулась Катерина. – Теперь нам придется поплавать. А как они сами-то собираются с острова выбираться?
- Ну, положат бревно на место. Наверное, - предположил Иван. – Да и доску зачем-то приволокли. Может, по ней будут выбираться…
Тут Катерина снова вспомнила про Серегу.
- Где же этот дурак?
Из соседних кустов послышалось мычание, и Катерина юркнула туда.
- Серега! – донесся оттуда ее голос. – Ты что здесь делаешь? Бедненький…
А в это время Василий, стоя на берегу островка, помахал рукой, и вся компания скрылась за кустами.
- Вот… - теперь ругнулся и Иван. – Знает, что мы уже здесь…
А потом Иван последовал за Катериной. В зарослях, привязанный к березке и с кляпом во рту сидел Серега, а Катерина сражалась с узлом, пытаясь развязать ему руки.
- Да кляп сначала вытащи, а то задохнется парень, - и Иван осторожно вытащил кляп.
Серега тут же разразился бранью в адрес своих обидчиков, из которой здесь можно привести только слова «Я им ноги повырываю!», остальное было плодом возбужденной подростковой фантазии и в реальной жизни едва ли выполнимо.
- Я сейчас кляп на место верну, - пообещал Иван, пару секунд послушав парнишку, и тот успокоился.
- Я им помешать хотел, но они меня засекли, - пояснил Серега, растирая запястья.
- И что бы ты им сделал? – поинтересовался Иван. – Пять здоровых мужиков…
- Я бы… - и снова возбудившийся Серега вскочил на ноги.
- Успокойся! А то я… а то мы тебя опять свяжем, - пообещала Катька. – И так все наши планы нарушил.
- Планы! – возмутился Серега. – Спать нужно меньше! Часа в три нужно было выходить.
- Ну, это с какой стороны посмотреть, - философски изрекла Катерина. – Там еще Маша есть… Хотели мужики на остров раньше нас попасть, пусть так и будет. Они это надолго запомнят…
В этот момент со стороны острова донесся вопль и резко оборвался.
- Ну, нам пора, - сказала Катерина и потянулась за жердью. – Маша их уже встретила…
Только, было, успокоившийся Серега опять вскочил.
- А ты куда? – спросил Иван.
- С вами.
- Извини, ты с нами не пойдешь.
- Нет, пойду!
- Без жерди? – усмехнулся Иван. – Видишь, Катя, твой Никанорыч ошибся. Или ты, Сережа, думаешь, я тебя на плечах понесу? Спать нужно меньше, жердь нужно было стругать… Детский сад!
Парень насупился.
- Так что, Серега, извини, - ласково проворковала Катерина. – Будешь нашим… как его?
- Арьергардом, - подсказал Иван.
- Да, тыл будешь прикрывать, участкового подождешь, что да как ему расскажешь… Пошли, Иван. Нет, сначала я в кусты сбегаю…
- Слушай, Серега… - сказал Иван, когда девчонка убежала. – Ты не обижайся, но я тебя привяжу, так, на всякий случай, чтобы не ждать сюрпризов. Я только за одну ногу, так, чтобы Катька не заметила. А?
И Серега, вздохнув, разрешил себя привязать.
- Предупреждаю: не пытайся развязываться – узел хитрый, еще больше запутаешься. Да так, что потом и я его не развяжу. Меня рыбаки этой хитрости на Белом море научили, - пояснил Иван.       
- Так, ближайший ориентир – вот та кочка с вехкой, - сказала Катерина, когда они спустились по косогору и осторожно вошли в болото. – Старайся идти по моим следам, но все-таки щупай жердью дно – ты потяжелей меня будешь…
- Ты сказала кочка… с чем? – спросил Иван.
- С вехкой. Это белокрыльник болотный… А еще его называют «житницей», «хлебником», «хлебницей». У него большие корни, раньше их собирали, сушили, толкли в муку и в целях экономии добавляли в тесто. Я пробовала, есть можно. Вехка вполне заменяет хлеб, картошку. А еще можно есть манник, вон там сзади под берегом, мы его только что прошли, ирис, у него такие сочные корневища… Даже корни кувшинки и кубышки можно есть.
- Надо же! – удивился Иван. – Откуда ты все это знаешь?
- А я ботаником стать хочу, - пояснила довольная Катерина. - Еще хлеб можно заменить корнями обычного рогоза. Он очень питательный, поэтому его раньше так и называли – ситником, пшеничкой. А есть его корни нужно сырыми. Но мы его уже тоже прошли. Ладно, доберемся до берега, покажу. А вот это чакан, его корни едят только печеными. Даже корни вот этой таволги можно есть. Ее еще речной кашей называют… Так что, Иван, на болоте с голоду не умрешь… Да, спасибо, что Серегу на цепь посадил, а то мы бы с ним хлопот набрались… Так… теперь ориентир вот те заросли. Это и есть чакан, - и Катерина круто изменила маршрут.
- А по чему мы идем? – спросил Иван. – Вокруг, по обе стороны, куда ни ткни – глубина, а мы идем как по мосту…
- А это и есть мостки. Может, партизаны их и сделали, но Маша про это почему-то ничего не знает. Только эти мостки наши сволочи теперь порушили… Вот… Теперь, Ваня… Можно тебя так называть?
- А почему нет? – хмыкнул Иван.
- Теперь, Ваня, осторожно… Где-то здесь они… Ай! – и Катька ушла под воду.
Иван, уже занеся ногу, так и застыл в позе цапли на болоте. До берега оставалось метра четыре.
«Интересно, как они собирались возвращаться при помощи своей доски? - промелькнуло у Ивана в голове. – Ну да ладно, это их проблема».
Его проблемой в настоящий момент была Катерина. Ее голова, покрытая тиной, показалась на поверхности.
- Славно, - сообщила она, упершись локтями о жердь, постепенно погружающуюся в темную жижу, - только меня засасывает…
- Значит – так, - машинально соображал Иван. – Вот мой шест, а на нем петля…
- Угу, значит, понял, зачем она, - похвалила Екатерина. – Ты ногу-то опусти…
- Опустил. Значит, залазишь в петлю, и я тебя вытаскиваю. Хотя… Сколько ты весишь?
- Тридцать шесть…
- Ну, чуть больше двухпудовой гири… Тогда я попытаюсь тебя на берег выбросить. Только болотники сбрось, в них, наверное, уже килограммов двадцать ила…
- Угу. Уже, - доложила через пару секунд Катерина.
- Ну, ловись рыбка… - и Иван протянул ей петлю. А сзади на берегу бесновался Серега…
«Рыбка» юркнула в петлю, и Иван начал осторожно вытаскивать ее из трясины. Жердь прогнулась, заскрипела, но держалась, а когда Катерина, истекая жидкой грязью, выскочила на поверхность, жердь вообще выпрямилась, а потом спружинила, и Ивану ничего другого не оставалось делать, как качнуть ее в сторону берега, куда Катерина, визжа, перелетела и распласталась в позе лягушки.
- Эй! – осторожно спросил Иван. – Ты там как? Жива?
- Жива, - Катька встала на четвереньки и по-собачьи отряхнулась. – Бр-р! Как противно!
- Ну, извини…
- Да чего уж… Нет, ну ты посмотри, он уже десятый круг нарезает…
Иван осторожно оглянулся. Серега, действительно, мотался вокруг березки как щенок на привязи, но уже не орал.
- Переживает, однако, - сообщил Иван девчонке. – Наверное, и, правда, ты ему нравишься. А, может, даже любит.
Катька вздохнула.
- Хорошо, а что с тобой будем делать? У меня же такой фокус не получится…- и она задумалась.
- Там глубоко? – спросил Иван.
- Ну, ты же видел – я с головой ушла. Хотя… Хотя, тебе, может быть, и по горло будет. Давай мне конец жерди, а сам лезь в петлю и прыгай.
- «Лезть в петлю» - это самое то. То, что мне сейчас необходимо, - проворчал Иван, протянул Катьке конец своей жерди, влез в петлю, набрал полную грудь воздуха и шагнул в жижу.
Катерина ошиблась. Ну, а как по-другому с ее маленьким ростом? Иван уперся в грунт, когда вода оказалась ему по грудь. Но первое впечатление оказалось обманчивым – его тут же начало засасывать. Он взмахнул руками – бессмысленно.
- Ага, почувствовал? – злорадно ухмыльнулась Катька.
- Ты это… Давай, тащи…
- Да уж тащу, тащу… Слышишь, Ваня, когда в твои болотники начнет жижа набираться…
- Уже набирается, - прокряхтел Иван.
- Ну, так сбрасывай их! – рявкнула Катька. – Зачем же мне лишних килограммов сорок тянуть?!
Так и остались в болоте болотные же сапоги Митричева сына.
Иван не стал отряхиваться по-собачьи. Он просто выжал со своей одежды мутную жижу и спросил:
- Что дальше, экскурсовод?
- Дальше будет страшно, - задумчиво произнесла Катька. – Даже не знаю, как сказать… Ты вопль слышал?
- Да не глухой… Что это было?
- Это была Маша… Орала, конечно же, не она, но это была Маша.
- Ты хоть объясни, в чем там дело? А то, как бы и мне не пришлось так орать…
- Ты орать не будешь…
- Ну-ну…
- Знаешь, она разная может быть… Даже разного роста и разного возраста. А уж если ты увидишь скелет с автоматом в руках, значит это последнее, то ты видишь. Не знаю, будешь ли ты при этом вопить… Думаю, что нет. Ну, будем надеяться на лучшее, может, она видела, что ты со мной и пугать не станет…
- Надеюсь, - вздохнул Иван. – К тому же ты так визжала, когда летела, что тебя и в деревне было слышно. Так что не заметить нас было сложно. Ну, что, веди меня к Маше. Да, и представителей конкурирующей фирмы не мешало бы увидеть… Вдруг им помощь нужна?
Может быть, конкуренты и не отказались бы от помощи, но они ее не просили – не могли. Все пятеро сидели за кустами связанные по рукам и ногам и с кляпами во рту. Иван сделал шаг в сторону Василия, но тот страшно завращал глазами и закивал куда-то в сторону.
- Да, здорово она их напугала, пошли, нужно переодеться, - и Катерина направилась по тропинке вглубь кустов.
Вскоре впереди открылась небольшая полянка с двумя черными покосившимися избами. За кустами угадывалось и несколько сараюшек.
- Подожди здесь, я к Маше сбегаю, предупрежу, что я не одна. Она даст мне во что переодеться, и тебе что-нибудь подберем, - и Катерина скрылась в дверях.
Иван прошелся по полянке. Дойдя до угла крайнего домика, развернулся и двинулся в обратном направлении. Но успел сделать только пару шагов. Он почувствовал, как между лопатками ему что-то воткнулось тупым концом, и девичий голос произнес:
- Руки вверх! Хорошо… Теперь два шага вперед и медленно поворачивайся…
Иван исполнил приказание. Перед ним стояла девочка-подросток, чуть постарше Катерины. На ней были ватные штаны и телогрейка. А в руках – тяжелый ППШ. Худое бледное лицо было серьезным и даже хмурым.
- Кто таков и что здесь делаешь?
Иван представился и пояснил, что пришел с Катериной.
- Знаю, видела, поэтому ты и не сидишь рядом с теми… А зачем пришли?
- Я Катю попросил. Мне нужно узнать, правда ли, что здесь есть воинский склад, в каком он состоянии, представляет ли опасность. Для того, чтобы бойцы его отсюда эвакуировали.
- Какие бойцы? – прищурилась девочка.
- Ну, какие… Наши, Российской армии.
- Русская армия! Власовцы что ли?! – и Маша снова вскинула приопущенный автомат.
- Какие власовцы? – удивился Иван, а потом понял, что сам виноват – сморозил глупость. Для Маши «нашими» могли быть только бойцы Рабоче-крестьянской Красной Армии, а понятие «Российская армия» ассоциировалось в ее сознании с РОА, «Русской освободительной армией» генерала-предателя Власова.
- Не «русская», а «российская», - поправ Иван. – Сейчас наша армия так называется.
- А Красная куда подевалась? – нахмурилась Маша.
- После войны ее переименовали, - дипломатично ответил Иван. – Сначала в Советскую Армию, потом в Российскую.
- А войну мы выиграли?
- Конечно!
Маша вздохнула и опустила автомат.
- Значит, не зря мы погибли… Да ты руки-то опусти.
- Значит, не зря, - согласился Иван, опуская руки.
Тут появилась Катерина. Она успела умыться и переоделась в галифе и гимнастерку.
- Привет, Маша, - они обнялись. – Ничего, что я похозяйничала? А то промокла вся насквозь. Ивану тоже не мешало бы переодеться.
- Да, я видела, как он тебя ловко из болота выудил, - Маша слабо улыбнулась.-  Значит, он поможет передать нашим войскам оружие со склада?
- Да.
- Значит, я все же выполню приказ…
- Какой приказ? – спросил Иван.
- Охранять склад, передать оружие представителям советского командования и любыми средствами не допустить, чтобы оно попало в руки противника, - четко произнесла Маша заученную фразу из приказа. – Меня поставили склад охранять, а отряд немецкую атаку отбивал. Все погибли, когда я на берег прибежала, никого из наших уже в живых не осталось. Тут и меня из автомата скосило. Вот, смотри, - Маша расстегнула телогрейку. Под ней оказалась гимнастерка в четырех местах пробитая пулями. Вокруг пулевых отверстий черными пятнами запеклась кровь.
- Бр-р! – вздрогнула Катерина. – Болит?
- Нет. Меня сразу убило. Но приказ… Да и пост я ведь самовольно оставила… Ну, и вот… Продолжаю выполнять приказ, склад охраняю… Если сдам оружие нашим командирам, то они смогут освободить меня от приказа. И я уйду. 
- Послушай, Маша, а где вы свой последний бой приняли? - вдруг осенило Ивана.
- На том конце острова. Катя знает, я ей показывала.
- Так ваши тела там до сих пор и находятся? Их не находили? Не перезахоранивали?
- Ну да, там и лежат, кого тина засосала, кого землей от взрыва присыпало.
- Сколько вас было? Тридцать два? Мы вас всех найдем и в деревне похороним.
Маша пожала плечами.
- Наверное, это важно… Для вас… Нам-то уже все равно. Так это… Когда оружие сдавать будем? И кто будет принимать?
- Я должен оружие увидеть и связаться с командованием округа. Оно и решит. Я думаю, сегодня.
- Связываться по рации будешь?
- Ну, да, можно и так сказать.
- Но наша сломалась. Уже давно…
- У меня своя есть.
- Покажешь?
Иван стянул непромокаемый вещмешок, порылся в нем и продемонстрировал девчонкам свою рацию - спутниковый телефон.
- Командование округа тебя устроит?
- Генерал?
- Да.
- Конечно! И он подпишет накладные?
- Да.
Мария облегченно вздохнула.
- Мне дядя Егор сколько раз повторял, чтобы я без подписи ничего не отдавала…
- Кто такой дядя Егор?
- Наш командир.
- Хорошо, тогда показывай свои сокровища.
Вслед за Марией они прошли мимо связанных конкурентов.
- С ними сама справилась? – спросил Иван.
Маша пожала плечами и ничего не ответила.
- Я же тебе рассказывала! – шикнула на него Катерина. – Не напоминай, она от этого очень переживает. Не хочет она людей пугать, но, что делать, если люди и такие встречаются.
Склад оказался в глубоком погребе с обстоятельно замаскированным входом и представлял собой узкую длинную траншею, по обе стороны которой от пола до потолка стояли штабеля ящиков.
- Здесь автоматы, - пояснила Маша. - Их по документам двести двадцать штук. Там пистолеты ТТ, их сто пятьдесят штук, а там ящики с патронами, они подходят как для ТТ, так и для ППШ… Сколько их я не знаю. Но здесь где-то есть накладные… Все смазано, упаковано, ничего не отсырело, все в целости и сохранности, Я этих гадов, искателей… Хуже предателей.
Иван не стал расстраивать девочку объяснениями, что порох в патронах давно стал негодным. Ну, если не во всех, то в каждом втором. Он только сказал:
- Отлично, пошли наверх. Сейчас позвоним.
Эти «гады», которые «хуже предателей» только проводили их глазами.
- Да, мужики, не повезло вам, там целое состояние было спрятано… Ничего, скоро вас освободят, - пообещал Иван Василию.
Разговор по телефону получился по-военному коротким.
Выслушав Ивана, военный комиссар сказал:
- Я буду через час на острове. С саперами. А остальные… Впрочем, это их проблемы. Там есть место для пары вертушек? Ну и отлично. Ждите.
- Мы находимся…
- Да вижу я, вижу, где вы находитесь… Твой телефон с маячком…
- Девушки, мне бы переодеться. Одежка-то высохла, но поприлипала к телу… - взмолился Иван.
- Пошли, есть чистые штаны и гимнастерка. Вовкины, а он с тебя ростом был. Подойдут. Да и я переоденусь… Негоже генерала так встречать.
Когда со стороны железной дороги послышался стрекот вертушек, они уже были готовы
встретить высокое начальство. Мария даже пилотку надела.
- Ты только не спеши, сначала я поговорю с генералом, а потом ты отрапортуешь, - осторожно сказал Иван.
- Хорошо, - согласилась она.
Когда первый вертолет приземлился, из него, придерживая пилотку, выскочил моложавый, но уже седой генерал.
- Товарищ генерал, - бросился к нему Иван, - со мной две девочки. Одна из них проводник, а вторая, та, что в пилотке, должна вам этот склад сдать. По всей форме. С вашей подписью на накладной.
- Что за бред? – удивился генерал.
- Для нее это очень серьезно. Она склад уже давно охраняет от всяких там черных археологов. Очень давно. Поэтому, прошу выслушать ее рапорт с полной ответственностью. Я потом все объясню.
- Хорошо, давай ее сюда.
Иван махнул рукой, и Мария, стараясь чеканить шаг, подошла к генералу и приложила руку к пилотке. Нужно отдать тому должное – он принял рапорт с совершенно серьезным видом.
- Благодарю за службу, боец!
- Служу Советскому Союзу!
Генерал удивленно посмотрел на нее, а потом, как будто что-то поняв, усмехнулся Ивану, потрепал Марию по щеке и спросил:
- Ну, что я там должен подписать?
- Вот здесь, - и та протянула генералу пожелтевшие листки. – Один мне, другой вам. Вам ведь тоже нужно будет отчитаться.
- Да, бухгалтерия – штука серьезная, - согласился генерал и подмахнул накладные, а улыбающаяся чему-то своему Маша отошла в сторонку.
- Кто эта девочка? – спросил генерал.
- Партизанка, - Иван посмотрел прямо в глаза генерала.
- То есть? – непонимающе  поднял тот брови.
- В самом прямом смысле. Она погибла вместе с другими партизанами на этом острове, но перед этим ей не разрешили соваться в бой, а поручили охранять склад. Она не выполнила приказ: пошла на помощь своим. Ее фашисты застрелили. Но, покинув пост, она нарушила приказ, поэтому ее душа вынуждена была и после смерти продолжать выполнять его. Она и выполняла, и охраняла. Столько любителей оружия от острова отвадила! Теперь, когда она сдала вам оружие, ее душа свободна. Смотрите! – и Иван кивнул в сторону Маши.
Девочка медленно уходила на опушку, постепенно растворяясь в воздухе.
- Что-то я слышал об этом, - почесал генерал в затылке, - и совсем недавно. Майор! – подбежал молодой майор. – Слушай, это ты мне намедни рассказывал про физическую природу привидений?
- Так точно!
- Видишь девочку?
- Я за ней давно наблюдаю. Странная девочка…
А «странная девочка» обернулась, помахала рукой и совершенно растворилась.
- Как объяснишь?
- Повышенное чувство ответственности, невыполненный долг, сила приказа, сила слова, в конце концов… О чем вы и говорили. А может быть это эффект так называемого кота Шредингера…
- Куда несешь? – заорал генерал. – Грузите сразу в вертушку! Возле деревни стоит машина, в нее и перегружайте! Закончите, сразу обратно. Ладно, майор, про кота ты мне потом расскажешь… Надо же! – и генерал направился к складу.
Майор обиженно отошел.
- Простите, - сказала Екатерина, - но мне бы тоже очень хотелось послушать вас. – Что это за кот такой?
- Да, майор, просветите ребенка, - улыбнулся Иван.
Майор задумался, а потом махнул рукой. 
- Тебя как зовут? Катя? Вот представь себе, Катя - в ящик поместили кота и закрыли.
- Почему – кота?
- Ну, наверное, этот Шредингер, использовал в своем опыте именно кота. Но предметом опыта  может быть кто угодно – крыса, собака, лошадь… В нашем случае – человек, Маша. Кто ставит опыт в нашем случае – неизвестно, почему именно Маша – не совсем понятно. Наверное, в силу того, о чем я только что говорил. Старших и по званию, и по возрасту нужно слушать. И делать то, что они говорят.
- Хорошо, буду слушать. А где здесь ящик?
Майор вздохнул:
- В этом мы и попробуем разобраться. Потом. А пока слушай дальше. В ящике, в условном ящике, как ты поняла, имеется механизм, содержащий радиоактивное ядро и емкость с ядовитым газом…
- Какое ядро?
- Радиоактивное… Ты в каком классе?
- Ну, в восьмой перешла…
- Значит, про ядерную энергию понятие имеешь.
Катька пожала плечами.
- Более или менее.
- Зато у нее по ботанике даже не пятерка, а шестерка, - сообщил Иван майору, подмигнув Катерине.
- Ну, значит, так… - майор долго подбирал подходящие слова. - Вероятность того, что ядро распадется за один час, составляет пятьдесят процентов.
- То есть, фифти-фифти? – уточнила Катерина, наморщив лоб и понимающе кивая.
- Да, пусть будет «фифти-фифти», - спец по радиации шмыгнул носом и устремил умоляющий  взгляд на Ивана. Тот ободряюще улыбнулся. Майор тяжело вздохнул и задумался, а потом продолжил:
- Если ядро распадается... они распадаются, понимаешь? Так вот, если распадется, оно приводит механизм в действие, механизм открывает емкость с газом, и кот умрет. Но…
- А зачем убивать кота? – захлопала ресницами Катька.
- Для эксперимента! – рявкнул спец, а потом затараторил: - Согласно квантовой механике, в этом случае состояние кота описывается суперпозицией… тьфу, - смешением двух состояний — распавшегося ядра и нераспавшегося ядра, следовательно, кот, сидящий в ящике – и жив, и мертв одновременно…
- Это как?! – возмутилась Катька.
- Как твоя Маша, - майор уже чуть не плакал. - Если же ящик открыть, то экспериментатор обязан увидеть только какое-нибудь одно конкретное состояние: ядро распалось, кот мертв или ядро не распалось и кот жив.
- А Маша причем?
Майор нервно закурил, сделал пару затяжек и внимательно воззрился на Ивана. Он явно заподозрил какой-то подвох.
- Вы бы сразу объяснили ребенку, что цель этого дурацкого эксперимента с бедным котом – показать, что квантовая механика неполна без некоторых правил, которые указывают, при каких условиях происходит коллапс волновой функции, и этот бедняга либо становится мертвым, либо остается живым, но перестает быть смешением того и другого. Я ясно выражаюсь? – спросил Иван, майор задумчиво кивнул и еще больше начал подозревать Ивана в подвохе. – Ну, а Маша как раз и была смешением того и другого. Вопреки теории Шредингера. Спасибо, профессор, все остальное я ей сам объясню.
Саперы уже заполнили первую вертушку и приступили к загрузке второй.
- Вас я вторым рейсом в деревню отправлю, - сообщил генерал Ивану и Катерине.
- Там еще пленные имеются.
- Знаю. Ваша работа?
- Нет, Машина.
- Их мы с собой заберем. Очень хочется пообщаться.
В деревне их с Катериной встретили как героев. Шутка ли дело – над окрестностями барражируют два военных вертолета, на окраине странными ящиками грузится военная машина, суетится волостное начальство… А главными зачинщиками всей этой кутерьмы стали они – местная девчонка-сорвиголова и заезжий журналист, водящий дружбу даже с генералами, который генерал, кстати говоря, даже не удостоил деревню своим посещением, прям с острова улетев в областной центр и прихватив с собой заезжих алкашей. Видать, дело срочное, а алкаши здорово проштрафились. И то – шутка ли самогон сутками лакать? Воспользовавшись всеобщим замешательством, Иван с Катериной окончательно привели себя в порядок и, переоблачившись в цивильное, вернулись на околицу. Из толпы вынырнул Серега и с обиженным видом подошел к ним.
- Иван, развяжи свой узел, - попросил он. – Петрович веревку обрезал, а узел трогать не стал, говорит, в таких сложностях не разбирается. Кто завязал, говорит, тот и развязывать должен.
Иван задрал ему штанину, дернул за край шнурка, узел распался.
- И все? – удивился парень.
- Обычный «бантик», Серега, - пояснил Иван. – Но ты молодец, слово сдержал.
- Вот гад! – возмутился парень.
Вечером они втроем сидели на скамейке возле дома Катерины.
- Значит, завтра уезжаешь? – вздохнула девчонка.
- Уезжаю.
- А вернешься?
- Обязательно вернусь. Еще нужно партизан перезахоронить, ведь я Маше пообещал. А пока для этого необходимо живописать твои подвиги, создать общественное мнение, поднять ветеранов, расшевелить областные власти, возбудить прессу, телевидение… Так что, готовься, скоро станешь телезвездой. Только, мне кажется, про Машу им рассказывать не нужно. Хотя… Ладно, я еще подумаю об этом. Да, тебе как проводнику полагается вознаграждение. Спасибо! – и Иван сунул ей в руку конверт.
- Что это? – Катерина заглянула внутрь, а потом расстроено взглянула на Ивана: - Ваня, ты что, думал, я тебе за деньги помогаю? На, забери! А сперва таким умным показался…
Серега заерзал на скамейке.
- Ладно, не обижайся… А знаете, что? – и Иван поднялся. - Пошли в кафешку, я отвальную устраиваю.