Случай на рыбалке или шило в мешке не утаишь
Лето в этих местах обычно короткое, но жаркое. Озеро,
на берегу которого расположился поселок
лесозаготовителей, вскрывается ото льда только в начале
мая. Происходит это быстро - за одну ночь. Чайки, как бы
зная об этом заранее, прилетают сюда за двести
километров с Белого моря. Всю ночь над озером стоит
крик и гам. К утру все стихает. А через несколько месяцев,
уже в середине сентября заметает первая поземка. Зато
лето вознаграждает за терпеливое ожидание. Солнце
почти двадцать часов стоит "на вахте". Не успеет уйти "на
перекур", за горизонт, глядишь, а оно уже снова тут как
тут. За короткое лето на огороде вызревают и клубника, и
помидоры, и огурцы. А в лес пойдешь - там тебе и
брусника, и голубика, и малина. Если ты к тому же еще и
охотник, тут уж не зевай: дикие утки и гуси поодиночке, а
то и целым крикливым косяком перелетают с одного
конца озера на другой.
С высоты птичьего полета видно, что оно как бы
вырезало крест на теле тайги. Поэтому его и назвали
Крест-Озеро. Вода в нем даже в самые жаркие летние дни
не прогревалась до дна и казалась черной из-за лежащего
на дне торфа.
Любимым занятием наших героев - десятиклассников
Виктора Дорофеева и Насти Полукаровой - была рыбалка.
Их дома стояли через улицу, наискосок друг против
друга. Отец Насти, Петр Филиппович, был замдиректора
лесозаготовительного пункта и отвечал за сбыт. В силу
своих обязанностей ему часто приходилось выезжать на
отдаленные участки, поэтому дома бывал он редко. Мать
Насти, Анна Степановна, заведовала почтой. Так что с
годами мало-помалу домашнее хозяйство все больше
перекладывалось на плечи девушки. Она уже умела
хорошо готовить, могла корову подоить, поддерживала
чистоту и порядок в их просторном доме.
Родители Виктора были люди простые: отец, Николай
Николаевич, работал шофером на лесовозе. Мать,
Антонина Ивановна, служила кладовщицей на вещевом
складе. Детей, старшего Виктора и младшего Алексея (тот
только в третий класс перешел), баловать они не могли,
но старались ни в чем, по их мнению, необходимом не
отказывать. Слава Богу, Николай Николаевич не пил и всю
зарплату до последней копейки приносил домой. Детей с
раннего детства он приучил к труду. Виктор помогал ему
отремонтировать машину, починить покосившийся сарай,
просмолить их старую лодку-плоскодонку.
Настя и Виктор учились в одном классе. Сначала в
начальной школе, что стояла в середине поселка на юру, а
потом после седьмого класса вместе ездили на автобусе
за двадцать километров в маленький городок со
смешным названием Пукса. Постепенно их дружба стала
приобретать новую окраску. Из маленького мальчика с
оттопыренными ушами Виктор с годами превратился в
статного юношу с аккуратно расчесанными на косой
пробор желтыми волосами. Насте нравились
неторопливые движения его рук, спокойный голос,
ямочки на щеках, пробивающийся пушок над верхней
губой. К тому же у него был приятный голос, когда он пел,
подыгрывая себе на гитаре.
Анна Степановна заметила перемены в дочке. Об их
причине ей не трудно было догадаться: слишком часто
она видела Настю вместе с Виктором. Это беспокоило ее
материнское сердце. Она считала, что Виктор ей не пара.
Хотела сказать об этом мужу, но тот всегда возвращался
домой пьяный, и она откладывала этот разговор на потом.
Однажды наши герои сговорились поехать на рыбалку.
"Конечно с ночевкой и конечно с ухой у костра", - решили
они. А дома Настя сказала, что переночует у подруги.
Отец часто брал Виктора на рыбалку; уж в этом-то он
знал толк. У них на озере были свои заветные места,
известные, по их мнению, только им одним. Подготовку к
рыбалке Виктор начал загодя обстоятельно, по-мужски.
Накопал в огороде червей, проверил снасти, удочки,
специальные ловушки для щук. Они были сделаны из
стальной сетки и по своей конструкции напоминали
чернильницу-непроливалку, которой он пользовался еще
в первом классе. Такую чернильницу, бывало,
перевернешь верх дном, но ни одна капля чернил не
вытекала из нее.
На задней стенке ловушки насаживается живец. Щука,
чтобы полакомиться рыбкой, должна пройти через
конусообразную трубу, сужающуюся к концу. Рыбкой-то
она полакомится, но выхода назад уже не найдет.
Взял топор (кто же в лес без топора идет), палатку, два
спальных мешка. Потом Виктор придирчиво осмотрел
лодку, что покачивалась на воде у берега, за домом: нет
ли течи. Сбегал в магазин за водкой.
- Гости приезжают, - соврал он продавщице, тете Шуре,
которая с подозрением посмотрела на него. Вернувшись
домой, снял со стены в чулане старую отцовскую
двустволку и зарядил ее мелкой дробью. "На уток", -
подумал он. Не забыл и свою вечную спутницу -
семиструнную гитару. Ну, кажется, все приготовления
закончены. Можно и отдохнуть.
В это время и Настя готовилась к завтрашней рыбалке,
но по-своему, по-женски. Она помнила, что раньше, когда
отец еще не был начальником и выходные дни проводил
дома, они всей семьей тоже часто ездили на рыбалку. Ее
мама была искусной стряпухой, и ушица у нее выходила
на славу. Кое-какие кулинарные секреты Анна
Степановна передала и дочке.
"Уху надо варить из мелкой рыбы - плотвичек и окуней, -
учила она. - Карась - сорная рыба, на уху не годится.
Чешую не снимай - навар будет гуще. Перед тем, как
поставишь на огонь, брось в кастрюлю головку репчатого
лука, нескольло зубков чеснока, накроши петрушку,
укропчик, лук. Посолить не забудь. Когда уха будет готова,
все, что в ней варилось, черпачком вылови и выбрось".
"Щуку надо варить отдельно, - продолжала Анна
Степановна. - Почисти и нарежь ее на куски. Положи в
кастрюлю луковицу, пару морковок, лаврушки и немного
перца. Чтоб у рыбы отбить неприятный запах, твоя
бабушка, - будь ей земля пухом, - добавляла еще стакан
огуречного рассола. Когда рыбу сваришь, переложи ее в
уху и дай немного покипеть. Такое блюдо называется
Патриаршая уха".
Помня наставления матери, Настя припасла на завтра
пару котелков, коренья, специи. Даже бутылку с
огуречным рассолом не забыла. Спать легла пораньше.
Ведь Витя обещал уже в шесть ждать ее на берегу.
Утром ее разбудила тихая трель будильника. Она быстро
собралась, стянула со стола полдюжины пирожков с
капустой, что накануне испекла Анна Степановна.
"Пригодятся" - подумала про себя Настя. Захватила пару
бутылок воды и выскочила из дома.
На улице было зябко. Иней лег на придорожную траву и
за одну ночь, будто с горя, она стала седой. Над крышами
домов струйками высоко поднимался дым и пропадал в
бледно-голубом небе. Пурпурный краешек солнца
показался из-за черного леса, со всех сторон тесно
обступившего поселок и озеро. Настя быстро спустилась
вниз по тропинке. Густой туман стелился над водой.
Виктор уже ждал ее. Он помог ей забраться в лодку,
оттолкнулся багром от берега и взялся за весла. Через
несколько мгновений лодка растаяла в тумане...
Несмотря на свой еще юный возраст, Виктор был уже
опытный рыбак. Он уверенно работал веслами. Отец учил
его: "Когда плывешь на рыбалку, солнце всегда должно
оставаться слева". Путь был не ближний. Виктор слышал
от старших, что самая крупная рыба водится в дальнем
конце озера. Через час солнце уже вышло из-за леса и
медным огненным диском повисло над головой. Стало
припекать, туман рассеялся, и странно было видеть, как
легкая лодка разрезает зеркальную гладь. Казалось, что
перед тобой не вода, а черный полированный мрамор.
Кругом тишина и покой. Это благостное состояние
постепенно овладевает и тобой, легким терпким вином
разливаясь по всему телу.
Но наши герои были далеки от благостного созерцания
окружающего. Их мысли текли по другому руслу...
То ли от работы, то ли от горячего летнего солнца
Виктору стало жарко. Он разделся до пояса. Его
мускулистое, загорелое тело то напрягалось, то
расслаблялось в такт всплескам воды под веслами. Настя
с интересом наблюдала, как то набухают, то вновь
опадают бицепсы на его руках. Прядь пшеничных волос
прилипла к мокрому лбу. Струйки пота стекали по лицу на
грудь, местами уже поросшей светлой растительностью.
Все в нем дышало силой и уверенностью в себе.
Ею вдруг овладело страстное желание сблизиться с этим
парнем. Она резко вскочила на ноги так, что лодка чуть не
перевернулась, скинула легкое пестрое платьице и с
криком: "Догоняй!" прыгнула вниз. Вода обожгла ее
холодом. Настя была хорошей пловчихой, но убегать от
него не входило в ее планы, поэтому она, не торопясь,
поплыла саженками. Виктор, балансируя сначала на
одной ноге, потом на другой, поспешно стащил с себя
штаны и нырнул за ней. Скоро он настиг ее, схватил за
плечи и их тела слились в одно. Его дрожащие от
нетерпения пальцы не слушались, и он никак не мог
отстегнуть пуговку у нее за спиной. Тогда он рванул
лямку, пуговица с треском отлетела в сторону, и лифчик
упал в воду, обнажая контрастно белую грудь на ее
смуглом от загара теле. Трусики он стянул с нее пальцами
ног, потому что руки его в это время были заняты другим.
Настя была совершенно голая, но Виктор не мог этого
видеть. Над водой возвышался только ее бюст. Черная,
как смола, подернутая рябью вода не пропускала ни
одного луча света, и казалось, что ее грудь покоится на
черном морщинистом бархате.
Ее неопытная рука коснулась его напружиненных
плавок. Природа его восстала. Она скользнула внутрь и в
ней, как пойманый воробей, затрепетало то, о чем она
грезила в своих девичьих эротических снах, о которых не
смела никому сказать. Виктор был ее первым мужчиной.
Она прошептала ему:
- Можешь делать со мной все, что хочешь. Я - твоя.
Он освободил из темницы своего милого друга, словно
тисками обхватил ее бедра и среди белого дня
разверзлась звездная ночь. Они забыли о том, что
находятся в воде, и опомнились лишь, когда вода стала
затекать им в рот. Настя прогнулась, легла на спину,
раскинула руки и, чтобы удержаться на поверхности, стала
бить ладошами по воде. Лучи солнца блестели искорками
на ее груди. Зато подводная, невидимая часть ее тела
принадлежала ему. Виктору не терпелось доказать свою
мужскую споcoбность. С первой попытки ему это не
удалось. Тогда он предпринял новую. Еще и еще раз. Она
вскрикнула. И... о, Боже... Бахчисарайский фонтан, фонтан
любви серебрянными струями напоил ее жаждующие
чертоги...
Их лодку прибило к берегу, и она стояла, уткнувшись
носом в камыши. Изнеможенные, они перевалились
через борт и тут же заснули, тесно прижавшись друг к
другу. Солнце сплавило их тела, и мухи безбоязненно
переползали с одного на другое.
Виктор проснулся от голода. Растолкав подругу, спросил:
- Насть, у тебя поесть нечего?
Настя, как в воду смотрела, когда прихватила из дома
пирожки с капустой. Виктор съел несколько пирожков.
"Вкусно" - похвалил он, выпил пару глотков воды и снова
сел за весла. Был уже пятый час, а они прошли всего лишь
полпути. Надо было спешить. Настя сидела на корме и
смотрела по сторонам.
- Гляди, гляди, - вдруг воскликнула она.
Виктор обернулся и посмотрел в том направлении, куда
показывала ее рука. Наискосок озеро пересекало утинное
семейство: утка и семеро маленьких утят, словно бусы на
нитке тянулись за матерью.
Помолчав, Настя спросила:
- Вить, а ты в Бога веришь?
Он ответил не сразу:
- Нет, не верю. Сама подумай, если бы Бог был, разве бы
он позволил, чтобы люди так страдали. Войны там
разные, пожары. Вот недавно, рассказывают, на Пуксе
целая семья сгорела. Молния в их дом попала. Они и
выскочить не успели.
- Я, когда маленькой была, - вспоминала Настя, -
бабушка меня иногда с собой в церковь брала. Так вот,
батюшка говорил, что Бог людей за грехи их наказывает.
Виктору не хотелось продолжать эту сложную для него
тему и он пременил разговор. Стали вспоминать всякие
смешные случаи из школьной жизни. Так, за разговором
они скоротали время.
- Ну, наконец, приплыли, - произнес Виктор и
притормозил лодку.
Солнце клонилось к закату, ветер стих и, казалось,
природу охватило состояние предвечернего оцепенения и
умиротворенности. Все замерло, только стрекозы висели
над гладкой, как стол, поверхностью воды. Но вот видишь,
впереди разбегаются круги, как от первой капли дождя,
хотя на небе ни облачка. А вот еще и еще. Слышишь где-то
всплеск. Это начинает играть рыба. Вдруг в прибрежной
осоке будто кто-то по воде палкой ударил. Угадываешь:
щука вышла на охоту. Ждешь, когда она выгонит мелкую
рыбу на чистую воду. Вечерний клев начался.
Наши герои быстро размотали снасти, наживили червяка
и забросили в воду удочки. Вдруг Настин поплавок резко
ушел вниз.
- Не торопись, подсекай и тащи, - шепотом, словно рыба
могла его услышать, сказал Виктор.
Настя потянула на себя удочку. Тусклым серебром
блеснула на другом конце лески рыбка. Это плотвичка. В
этот момент начало клевать и у него. Поплавок дернулся,
скрылся под водой и тут же опять всплыл. "Не спеши" -
приказал он себе. Опять: дёрг, дёрг... Нервы на этот раз не
выдержали, и удочка сама взлетела над головой с пустым
крючком. Эх, досада. Сорвалась! Виктор снова забросил
удочку на то же место. Азартная игра продолжается. Пока
счет 1 : 0 в пользу противника. Но, как говорится, еще не
вечер. Еще посмотрим, кто кого. Опять: дёрг, дёрг... "Это
она меня на хладнокровие испытывает, - подумал он. - Но,
ничего, я на провокации не поддаюсь". Рыба, видно,
осмелела и потянула сильнее. Он резко подсек и потащил
вверх. И вот уже красноперый окунек золотой монетой
заиграл в воздухе. Настя взяла его в руку и почувствовала,
как маленькое холодное тельце старается проскользнуть
сквозь пальцы. Всего несколько часов назад она той же
самой рукой держала нечто совсем другое. Щеки ее
зарделись. Она посмотрела на Виктора. Тот понял ее
взгляд и отвернулся. Ему было стыдно.
- Отпусти малька, - буркнул он.
Настя осторожно вынула из губы рыбы крючок и
забросила ее подальше в воду. "Плыви, малыш, но о
нашей встрече, чур, никому..."
За вечер они наловили целое ведро плотвы и окуней. В
расставленные ими вдоль берега ловушки попались три
небольшие щуки. Так что на Патриаршую уху вполне
хватало.
Когда они выбрались на берег, уже смеркалось. Ребята
вытащили на траву лодку, чтобы не унесло течением.
Поставили палатку, перенесли в нее свои пожитки,
нарубили сухих сучьев и веток, разложили костер.
Теперь Настя заступила на вахту. Пока она чистила и
потрошила рыбу, Виктор выполнял ее короткие
распоряжения. "Принеси воду. Почисти три луковицы.
Теперь четыре морковки. А чеснок почистил?"
Когда все приготовления были закончены, он вбил в
землю два кола, срубил толстую жердину и они с Настей
повесили на нее между кольями низко над костром два
полных котелка. Ну, теперь, кажется, все в порядке.
Можно и расслабиться. Виктор налил себе полстакана
водки, предложил и Насте, но та отказалась. Выпил и, как,
бывало, делал отец, довольно крякнул. Взяв в руки гитару,
сел на поваленную березу. Закурил. Настя пристроилась
рядом. Между тем над озером опустилась черная, полная
мириадами звезд ночь. Молодой месяц, казалось,
улыбался, глядя на них с неба. В котелках мирно булькала
вода. Горел костер.
Виктор прошелся пальцами по струнам старенькой,
видавшей виды гитары:
... И однажды в дрогнувшие двери
Робко постучалась ты,
Я согрел дыханием твои руки,
Я губами осушил глаза.
Я простил разлучнице-дороге,
Возвратившей мне тебя.
Пел он приятным низким баритоном с нарочитой
хрипотцой, подражая Высоцкому.
Настя закрыла глаза. Она мечтала о той минуте, когда
можно будет зарыться с ним в спальный мешок,
прижаться к любимому и снова предаться дневным
утехам.
Она попросила его:
- Вить, спой мою любимую.
Виктор откашлялся и запел:
Последняя попытка стать счастливым,
Припав ко всем изгибам, всем извивам
Лепечущей, дрожащей белизны,
И к ягодам с дурманом бузины,
Последняя попытка стать счастливым,
Последняя попытка полюбить...
Вдруг он оборвал аккорд. Огонь выхватил из ночи три
тени. Незнакомцы, не спеша, приближались к костру. На
них были куртки с надвинутыми на голову капюшонами.
На ногах болотные сапоги. В середине шел высокий
мужчина плотного телосложения. "Бугор" - назвал его про
себя Виктор. Они подошли ближе и остановились. В
темноте трудно было рассмотреть их лица. Во рту у
"Бугра" блеснул золотой зуб.
- Земляк, закурить не найдется? - хриплым голосом
обратился он к Виктору. Тот вынул из кармана пачку и
протянул ему пару сигарет.
- Ты, я вижу, не из щедрых.
Неожиданно сильный удар сбил Виктора с ног. "Бугор"
сел на него верхом и еще несколько раз ударил его в
лицо. Настя закричала, бросилась бежать. Один из
бандитов нагнал ее, повалил на землю и начал бить.
- Заткни этой стерве глотку. У меня нервы спорчены. Не
могу слышать, когда бабы воют, - пробасил "Бугор". -
Петька, поищи какую-нибудь тряпку, а заодно и чем этого
щербатого связать. Я ему, видать, зуб вышиб. Тебя, паря,
как звать?
Виктор хотел было ответить, но не смог, - клейкая каша
заполнила рот.
Луч карманного фонаря забегал по деревьям и
наткнулся на палатку. Тот, которого звали Петькой, принес
пару тряпок. Из одной бандиты сделали кляп и воткнули
его в рот Насти, а другой, - Виктор узнал трикотажную
Настину кофту, - крепко связали ему руки за спиной и
оставили лежать под деревом.
Теперь "Бугор" подступился к Насте. Разодрал на ней
рубашку, стащил с нее джинсы. Она не давалась, била его
кулаками, кусалась.
- Кусается ****ь, - пожаловался он подручным.
- А ты ее трахни, как следует, тогда и кусаться не будет, -
посоветовал один из них. Другой гнусно захихикал.
Наконец, "Бугор", тяжело пыхтя, овладел ею. Настя тихо
стонала.
Петька подошел к Виктору, тряхнул его за плечо:
- А ты, сука, смотри, как пахан твою бабу е...
Виктор с силой зажмурил глаза. Ему лучше было
умереть, чем видеть это.
Когда "Бугор" кончил, его сменил другой, потом третий
бандит. Настя лежала, не дыша. Казалось, что она умерла.
Виктор мучительно соображал, что предпринять.
Убежать и спрятаться в темном лесу. Но как оставить
Настю в лапах этих садистов? Хотя, честно говоря, чем он
мог ей помочь?
Попытаться освободиться и зарубить их всех топором,
который валялся где-то у костра. Он подвигал
онемевшими руками. Ему показалось, что узел теперь уже
не такой тугой, как раньше. Наверное, трикотаж немного
растянулся, и узел ослаб. Он осмотрелся по сторонам и
увидел низко на сосне, под которой лежал, сучок. Виктор
подполз к дереву, прислонился к нему спиной и нащупал
сук. Постарался просунуть его в узел, но не попал. Тогда
он повторил попытку еще и еще раз. Расцарапал руки, но
в третьей попытке ему повезло: сук вошел в узел. Он
потянул на себя, сучок хрустнул и обломился. Виктор
замер. Испарина выступила у него на лбу. Но, к счастью,
бандиты ничего не заметили. Он решил осмотреть дерево
со всех сторон. Может быть, где-нибудь есть еще сук. Он
переполз на другую сторону сосны и действительно
обнаружил сук, который рос у самой земли.
Это было хуже, чем в первый раз, - мешали кисти рук. Но
это был последний шанс. Он сделал новую попытку
ослабить узел. На этот раз ему повезло. Сначала он
осторожно высвободил левую руку. Потом, помогая себе
зубами, освободил правую руку. Это была победа, но
только первая. Что делать дальше, он еще не знал.
Тем временем бандиты расположились у огня. "Бугор"
попробовал из котелка с ухой.
- Помои, - пробурчал он и опрокинул котелок в костер.
Густой пар смешался с дымом костра. Горящие угли
зашипели и стали медленно гаснуть. Зато щука им
понравилась. Они выпили водку и закусили рыбой.
Настя очнулась и сделала слабое движение рукой.
"Бугор" сказал Петьке:
- Спроси, чего она хочет.
Тот вынул у нее кляп изо рта и спросил:
- Тебе чего?
- Пить, - простонала она.
Бандит дал ей бутылку с водой. Она отпила немного и
снова закрыла глаза...
Виктор лихорадочно перебирал в голове различные
варианты. Топор отпадал, - не станешь же его сейчас
искать в темноте.
Божьей искрой пронзила мысль: ружье! Как он мог
забыть? Осторожно сполз по мокрой траве к воде.
Заряженная двустволка лежала в лодке. Он взял ружье и,
пригибаясь к земле так, чтобы его не увидели бандиты,
вернулся к сосне. К счастью они не заметили его
отсутствие. Виктор поднялся во весь рост.
- Руки вверх! - скомандовал он.
Бандиты оцепенели. Неровное пламя догорающего
костра выхватывало из темноты то одного из них, то
другого. Виктор переводил дуло с одного на другого.
Вдруг они кинулись врассыпную. Виктор растерялся. В
кого стрелять? Он нажал на спусковой крючок. Грянул
выстрел. Кто-то пронзительно закричал. Но это не был
мужской крик. Кричала женщина. Страшная догадка
обожгла его. Он бросился вперед. Да, это была Настя.
Виктор упал перед ней на колени. Поцеловал в сухие
губы.
- Настя, Настя, - громко позвал он. - Ты меня слышишь?
Настя лежала неподвижно. Он осмотрел ее тело. Из
правого предплечья тонкой струйкой сбегала по руке
кровь и каплями падала в траву. Виктор стащил с себя
рубашку, порвал ее на лоскуты и туго перевязал Насте
руку чуть выше того места, где была рана. Кровь
перестала течь. "Жива ли?" - подумал он. Приложил ухо к
груди, но ничего не услышал. Взял пальцами запястье
левой руки, прислушился, но пульса не почувствовал.
- Убил, - простонал он. - "Скорей назад, домой!"
Виктор подобрал брошенное ружье, в суматохе схватил
какие-то ненужные тряпки и побежал вниз к берегу. По
дороге обо что-то споткнулся, чуть не упал. Наклонился,
чтобы посмотреть, что это. Топор. Прихватил и его. Бросил
все это в лодку и бегом вернулся назад. Костер уже погас.
Он осторожно поднял с земли Настю и, ступая в темноте
наощупь, чтобы не упасть, отнес ее в лодку. Столкнул
лодку в воду. Поплыл. Слезы застилали глаза.
"Боже, что я наделал? - думал Виктор. - Убил человека.
Но, ведь я же не хотел, я ненарочно. А кто поверит?
Скажут: "Все равно, раз убил, значит - убийца. А за это
знаешь, брат, что бывает?" Меня посадят, а, может быть,
даже расстреляют. Но ведь я еще такой молодой. В жизни
еще ничего не видел. За свои восемнадцать лет дальше
Пуксы не выезжал. Мне жить хочется".
При этой мысли ему так себя жалко стало, что слезы
ручьем потекли по щекам. Он посмотрел на Настю. Месяц
неровным светом освещал ее бледное лицо.
"Улика, - искрой вспыхнула мысль. - Есть улика, значит
есть и преступник. Нет улики, еще пойди докажи, кто
виноват. Бросить в воду и дело с концом. Все равно
мертвая. Нет, пожалуй, всплывет. Утопить. Но как?" Тут
взгляд Виктора упал на топор. План созрел в голове
мгновенно. Он связал тряпки вместе, привязал ими топор
за шею Насти и столкнул ее за борт. Тело с шумом упало в
воду и стало медленно опускаться вниз. Через минуту оно
исчезло из виду, только пузыри пучились на воде.
Виктор еще засветло приплыл в поселок. Дома он вынул
из шкафчика распечатанную бутылку водки, налил стакан
до краев и залпом выпил. Не раздеваясь, повалился на
кровать...
А через три дня за ним пришли.