Я родился в 1950 году. Что-то сдвинулось в генетике моих родителей, тяжело переживших войну – отец на фронте, мама в эвакуации, и я оказался ребенком с паранормальными способностями, которые проявились вот при каких обстоятельствах.
Уже случились первая и вторая мировые войны, и третья по счету должна была начаться вот-вот. По всем признакам спастись от войны было нельзя, даже если спрятаться в школьной раздевалке, откуда в октябре 1962 года старшеклассники, под руководством физрука срочно вынесли стояки с вешалками для верхней одежды.
С самого утра позвонили из Гороно и приказали приготовить атомное бомбоубежище в подвальном помещении сорок пятой средней школы, для использования по прямому назначению. А старую подшивку газеты Комсомольская Правда, по распоряжению директора по фамилии Седура, пустили на изготовление головных уборов в виде пилотки-кораблика для защиты учеников младших классов от альфа и бета излучения.
Учительница по физике сказала, что альфа излучение не страшно, его можно задержать двойным листом газеты, а гамма излучение, только толстым слоем свинца, того самого металла, из которого я плавил тюшки. Но где было взять столько свинца, чтобы защитить нас всех. Стояки вынесли в девять утра, а в одинадцать опять позвонили из Гороно и приказали занятия в школе немедленно прекратить и всех детей распустить по домам.
Я помчался домой в надежде добежать, прежде, чем американцы нанесут по сельхозпоселку термодерный удар и успел. Дома на кухне сидел мой папа и ел украинский борщ со сметаной. Говорил, включенный на большую громкость, радиоприемник. По тому, с каким подчеркнутым, черезмерным аппетитом папа ел борщ, я понял, что в мире действительно происходит что-то весьма серьезное.
- Как дела в школе? – спросил мой папа.
- Какие еще дела, - ответил я папе дерзко, - сейчас начнется атомная война.
- Этого не может быть. Какая еще война. Только недавно была война. Я воевал четыре года. Два раза был тяжело ранен. Зачем эта война. Из-за какой то сраной Кубы. Это все бред. Главное не позволить себя в этот бред втянуть! – закричал папа. - Покажи дневник, булах.
Показывать дневник мне не хотелось. Еще вчера, не подозревая о том, что будет война, я подложил в классный журнал дохлого воробья. Это была месть учительнице биологии, которая на наших глазах отрезала большими медицинскими ножницами лапу у живой лягушки, чтобы продемонстрировать, как эта лапа будет сокращаться от раздражения электрическим током. К несчастью произошлии изменения в расписании уроков и вместо учительницы биологии начала урок и открыла журнал учительница русской литературы – молодая красивая еврейка, беременная на шестом месяце. Увидев полуразложившийся трупик птицы она не смогла сдержать рвотный рефлекс и сблеванула на глазах у всего класса. Вышел ужасный скандал, о чем в моем дневнике рукой завуча красными чернилами была сделана запись.
Папа прочитал запись, сложил дневник и залепил книжкой по моему правому уху. В тот же момент что-то случилось в моей голове, и я почувствовал, что простым усилием воли могу переключать реальность, как телевизионный канал в телевизоре Беларусь-5, что я немедленно и сделал.
По радио зачитали заявление Хрущева адресованное Кеннеди: “Мы согласны, - сказал дорогой Никита Сергеевич, - вывезти те средства с Кубы, которые Вы считаете наступательными средствами". Война откладывалсь.
- Подойди сюда, засранец, - сказал папа. От потрогал мое покрасневшее ухо, крепко обнял, прижал к себе и поцеловал.