Николь перебросила лямку рюкзака через плечо и, еле шевеля ногами, выползла на школьное крыльцо. День выдался паршивым. Соседка по парте весь день трепалась про нового ухажёра, контрольная накрылась медным тазом после того, как мисс Фарадей арестовала пачку шпаргалок из её рукава, а на физкультуре Николь так больно подвернула ногу, что до сих пор не могла толком ступить на неё. Черт бы побрал всё, и мисс Фарадей, и грёбаный баскетбол, и...
— Привет.
Николь подняла глаза. Перед ней стоял рослый штрих в красной толстовке и кепке задом наперёд.
— Ты Ники, сестра Аделайн?
"О святое дерьмо..." — подумала Николь.
Её старшая сестра Аделайн училась на первом курсе Тринити-колледжа, и когда-то в её телефоне было тридцать пять телефонных номеров, помеченных мужскими именами. Тридцать пять! Пока не появился Джаред. Третьекурсник, член сборной колледжа по легкой атлетике, за которым, судя по болтовне Аделайн, увивалось пол-универа (причём вторая половина не увивалась только потому, что была мужского пола). Адель познакомилась с ним месяц назад и с тех пор трепалась о нём безостановочно. Утром и вечером, за завтраком и за ужином, даже родители были в курсе, а это кое-что да значит.
— Я Джаред, парень Аделайн. Может, она что-то говорила обо мне... — пояснил он.
"Господи, Джаред, да я знаю, какого цвета трусы ты носишь. У моей сестры просто рот не закрывается с тех пор, как ты начал её обхаживать".
— Кое-что говорила, — ответила Николь, с интересом разглядывая его. Вживую он выглядел куда более впечатляюще, чем на фото.
— У меня к тебе просьба, — воззрился он на неё своими глазами цвета кока-колы и добавил:
— Деликатная.
Ники медленно натянула на плечо вторую лямку рюкзака.
— Оке-ей... — она почему-то почувствовала себя ужасно неловко. Как будто не разговаривала с ним, а как минимум целовалась взасос при всем честном народе. Теперь было понятно, что имела в виду Аделайн, говоря что Джаред умеет "разжигать костёр".
— Только обещай, что не сбежишь до того, как выслушаешь, — попросил он.
— Если твоя просьба не предполагает нарушение законов и международных конвенций, то скорей всего не сбегу.
Он улыбнулся или... показалось?
— У нас с Адель круглая дата через три дня. Ровно месяц с начала отношений. Я хочу сделать ей подарок.
— А... Ясно. Ну... Аделайн любит кошек, шёлковые шарфы, прикольные серьги...
"Кремы от прыщей и ароматизированную туалетную бумагу, хотя вряд ли ты будешь рад это услышать".
— Я уже определился с подарком.
— Э-э... Тогда что ты хочешь знать?
— Размер её лифчика.
Николь почувствовала, что её брови ползут вверх и, кажется, не собираются останавливаться. Сейчас переползут весь лоб, а потом поедут дальше. И это будет и смешно и ужасно одновременно. Джаред стоял напротив с таким безмятежным выражением на физиономии, как будто только что спросил не о размере лифчика, а о её любимых цветочках.
— Л-лифчика? — переспросила Ники.
— Ага, — кивнул Джаред.
Николь медленно потопала вниз по ступенькам, Джаред двинулся следом.
— И... зачем?
— Хочу подарить ей бельё.
"Фигасе. Бельё. Если он уже дарит ей такие подарки, то... Но ведь они же еще не... Иначе она бы уже давно обо всём разболтала. Или они вот-вот... собираются?"
— Я думаю любая консультантша в магазине по... хм... описаниям сможет понять, о каком размере ты говоришь. Особенно если...
— Слушай, — перебил он. — Речь о довольно дорогом подарке. Не хочу пролететь с размером. Если бы я мог обойтись, я бы не стал тебя просить. Тем более тебе ничего не стоит. Посмотри, что написано на ярлыке того, что она носит. Например тот чёрный с белым кружевом.
Ники почувствовала, что теперь её предают не брови, а всё лицо целиком. И что теперь оно алое. Или пунцовое. Господи, наверняка такое же красное, как его кофта!
— Прости. Больше никаких подробностей, кажется, я слегка пере...
— Не, всё нормально, — решительно ответила Николь, возненавидев себя за это неожиданное дурацкое смущение.
"Чёрт, как же меня угораздило покраснеть? Да у меня уже иммунитет ко всякого рода подробностям. Аделайн делает мне ежедневные прививки откровенной болтовни, рассказывая о том, что делает твой язык во время поцелуя и в каком месте у тебя, Джаред, татуировка с розочкой..."
— Вообще-то я совершенно не против... откровенности. Я уже не дитя, так что со мной ты можешь обсудить все... э-э-э... подробности. Тем более если всё это ради Аделайн. Что касается л-лифчика. Я конечно уточню её размер, скорей всего это 36B или 38B. Хотя может и С, может они у неё... подросли, кто знает. Прости, давно не видела её голой. Так вот, что касается размера: его довольно-таки верно можно определить рукой. Если твоя ладонь полностью накрывает грудь, то значит размер чашечки - A. Если уютно помещается в ладонь, то размер B. Если помещается с трудом или не помещается вообще, то С. А размер D в определениях не нуждается: это такие большие буфера — понятно без ладони.
Джаред стоял напротив и выражение его лица с трудом поддавалось классификации. Это было что-то среднее между изумлением и весельем.
— Ты издеваешься, да? — улыбнулся он.
— Не-а.
— Откуда же знание таких потрясающих методик определения размера груди?
— Смотрела канал Дискавери.
— И там была передача про... молочные железы?
— Да.
— Врунишка.
Что-то в их разговоре свернуло на рельсы такой чудесной непринужденности, что Николь на мгновение перестала чувствовать почву под ногами.
— Ты собираешься возложить на меня слишком важную миссию, чтобы вот так вот заранее клеймить меня врунишкой, Джаред. А то я ведь могу ошибиться в подсчетах на пару размеров, — рассмеялась она.
— Если ты не ошибёшься с размером, то можешь рассчитывать на благодарность с моей стороны, — серьезно сказал Джаред.
— Например? — невинно прощебетала Николь, хотя внутри всё забурлило и заклокотало, как суп на плите.
— Не знаю, придумай сама, — пожал плечами он.
— Ладно.
— Тебя подвезти? Всё равно я сейчас заеду к вам за Аделайн.
Николь сунула руки поглубже в карманы. Только бы он не видел, как трясутся её пальцы.
"Дай мне время прийти в себя, Джаред. Ты, сам того не подозревая, складываешь дрова в такой большой костер, что если он загорится, я не знаю, что буду делать".
— Нет, Джаред. Я... договорилась кое с кем встретиться.
***
Николь выудила из шкафчика красный кружевной бюстгальтер, повертела в руках. Ярлык был срезан. Розовый бэлкони с белой оторочкой — тоже срезан. Белый пуш-ап — срезан. Кажется, Аделайн старалась избавляться от всего, что могло доставить хоть малейший дискомфорт. На голубом лифоне с бантиками ярлык сохранился, но Аделайн его засунула в самый угол ящика. Скорей всего, уже маловат.
— Проклятье...
— Ники, какого чёрта ты роешься в моих вещах? — вяло спросила Аделайн, бросая сумочку в угол, скидывая туфли и падая на кровать.
Николь задвинула ящик на место.
— Да так. Хочу купить кое-что себе, но не уверена насчет размера. Может пройдёшься со мной по магазинам? Например завтра.
— Может. Если Джаред куда-нибудь не позовёт.
— Как погуляли?
— Сказочно. Знаешь, что он сказал мне сегодня?
— Что?
— Что ты очень смешная. Говорит, видел тебя сегодня возле школы и вы пару минут поговорили.
— Ага, — пробубнила Николь.
"Смешная? Ладно. Лучше смешная, чем... странная".
— И как он тебе?
— Не знаю, — соврала Николь. — У него глаза, как кока-кола.
— Так же искрят и колят? — ухмыльнулась Аделайн.
— Вообще-то я имела в виду цвет.
"Но насчет "искрят" и "колят" — Господи, Аделайн, ведь и правда..."
— Адель?
— М-м-м?
— Вы с Джаредом уже... спали?
— Зайчонок, это не твоё дело, — кокетливо отмахнулась та.
— Ладно.
— Не спали, — тут же встрепенулась Аделайн. — Но я думаю, что это случится на днях. У нас двадцать первого будет ровно месяц. И я думаю, что тянуть больше нельзя. Да и не хочется. Я и так основательно поморочила ему голову. Эй, ты куда?
— Пойду к себе, спать хочу, — сказала Николь и вышла.
Она не смогла уснуть до утра.
***
Николь сняла с вешалки скучный белый лифчик, машинально приложила к груди и снова повесила на вешалку.
Как она и предполагала, Аделайн, едва войдя в магазин, позабыла о ней, переключила внимание на белье, нагребла ворох моделей и засела в примерочной. Золотистый с вышивкой и двумя маленькими пуговицами посередине — сел идеально.
— Ну как? — спросила Аделайн.
— Круто, — кивнула Николь. — Это 36B?
— Он самый. Может взять чашку больше?
— Не надо.
Аделайн вертелась перед зеркалом, Николь прислонилась спиной к зеркалу и не сводила с сестры глаз.
— Надеюсь, у меня к девятнадцати тоже такие будут.
— Будут, зайчонок. Как только появится ОН, забурлят гормоны и всё попрёт, как на дрожжах. Помнишь, как у меня было? Я тогда влюбилась в этого идиота из параллельного класса, Тайлера, и за полгода перескочила с А на B.
Николь вздохнула.
— Адель?
— М-м-м?
— Подари мне свой чёрный лифон.
— Который?
— Который с белым кружевом. Он пока великоват, но может потом...
— Бери. Только у него крючок сзади отвалился.
— Ерунда, я пришью.
***
— 36B, — сказала Николь, и ни один мускул на её лице не дрогнул. — Аделайн срезает с белья ярлыки, так что пришлось попотеть, чтобы узнать.
Джаред стоял напротив, сунув руки в карманы. Сегодня на нем была черная куртка с вздернутыми гармошкой рукавами и толстая шапка.
— Спасибо. Ты чудо, — улыбнулся он.
— Ты тоже, — ответила Николь быстрей, чем успела подумать.
Пожалуй, говорить этого не стоило: Николь почувствовала, что снова начинает краснеть.
— Ладно, пока, — она развернулась и быстро потопала прочь.
— У тебя всё нормально? — он зашагал рядом.
— Да, а что?
— Ты всё так же прихрамываешь, как и два дня назад.
— Подвернула ногу на физкультуре.
— У меня тоже такое было. Оказалось, что связки надорвал. Сходи к врачу.
— У меня всё в порядке. Поболит и пройдёт.
— Попрошу Аделайн, чтобы она присмотрела за тобой и отвела к врачу. Ведёшь себя, как ребёнок.
Николь натянуто рассмеялась.
— Если за кем-то и нужно присматривать, то не за мной, Джаред. Я ценю твою заботу, но боюсь, она мне не нужна. У меня есть я сама, родители, сестра, в конце-концов.
— А как насчёт брата? — ухмыльнулся он. — Считай, что у тебя теперь есть старший брат, потому что у нас с Аделайн всё серьезно.
Николь почувствовала, что если он сейчас же не закроет рот, то она просто разревётся.
— Меньше всего на свете я хочу, чтобы ты был моим братом, Джаред, — прошипела она, отвернулась и побежала к автобусной остановке. Он не стал идти за ней, так что в автобусе Николь ткнулась лбом в стекло и проплакала всю дорогу до дома.
***
В четверг Николь свалилась с высокой температурой. Аделайн зашла к ней вечером, сверкая и благоухая, разряженная в умопомрачительные тряпки.
— Как ты, зайчонок?
— Фигово.
— Я наврала маме, что буду ночевать у Киры, смотри не проболтайся.
— Разве я когда-нибудь болтала?
— Нет, но просто предупреждаю на всякий случай.
Аделайн поцеловала Николь в лоб и вышла из комнаты.
— Аделайн? — окликнула её Николь.
— Да? — вернулась та.
— Ты любишь его?
— Джареда? Конечно.
— Ты уверена?
— Ага, — тряхнула кудрями Аделайн. — Он именно то, что нужно. Выздоравливай.
Дверь захлопнулась, Николь вжала лицо в подушку и закричала.
***
"Джаред, я наверно сошла с ума. Я видела тебя всего два раза в жизни, но, кажется, что знаю тебя целую вечность. Аделайн рассказывала мне о тебе столько всего, что я уже вполне представляю себе, какой ты. Хотя ты не знаешь обо мне ничего. Я благодарю Бога, что сейчас, когда мне так необходимо написать тебе это сообщение, Он послал мне температуру под сорок. Завтра у меня будет веское оправдание, чтобы отречься от написанного: горячка. Больным ведь всё прощается. Сейчас, пока ты греешь Аделайн своим вниманием, я лежу в кровати, едва удерживая телефон в руках, стащив у Аделайн номер твоего телефона и твою фотографию. Мама приносит мне питье и говорит, что если температура продолжит расти, то она заставит меня выпить жаропонижающее. Жаль, что нет лекарства от глупых, неразделенных чувств. Я желаю Адель всего самого наилучшего. Я искренне за неё рада. И я надеюсь, ей понравится твой подарок, а тебе — то, что подарит она. Но, боюсь, завтра я не смогу смотреть на неё. Не смогу смотреть на тебя, Джаред. Не смогу слушать то, что Аделайн завтра захочет пересказать мне, а она непременно захочет. Она не сплетница, но когда ее что-то переполняет, она всегда делится со мной. Я что-то вроде... запасного водохранилища. Знаешь, когда весной сходит снег и уровень воды поднимается, то лишнюю воду спускают, чтобы спасти плотину. Вот и у нас так. Мне порой кажется, что Аделайн просто лопнет, если не расскажет мне о том, что её волнует. И я слушаю. До недавних пор я всё терпеливо слушала, пока не поняла, что мои собственные берега не бесконечны. Теперь мне самой нужно запасное водохранилище, потому что я под завязку, Джаред. Я — до краёв. Моя собственная плотина трещит по швам. Я люблю тебя. Всего две встречи, две дюжины реплик, но я люблю тебя. Это глупо и невыносимо, но это так. Прочитай это письмо и удали. Ты — моё запасное водохранилище на сегодня. Только на сегодня. Завтра уровень воды упадет и я попрошу маму отправить меня к тётке в Корк. Учебный год только начался, может быть удастся перевестись в другую школу. Надеюсь на это. Николь".
Ответа она так и не дождалась.
***
Николь открыла глаза. Рядом с ней на кровати сидела Аделайн. Судя по солнечным полосам на полу, было часов одиннадцать утра, а может быть даже полдень.
— Как ты себя чувствуешь?
Николь не ответила. Температуры по ощущениям больше не было, но слабость накрыла такая, словно её переехало катком.
— Родоки на работе, мы с Джаредом решили прогулять сегодня колледж, сидим внизу, смотрим чемпионат, пьем кофе, присоединишься?
— Джаред тут?
— Ага. Ночь была просто... не передать словами. Он такой...
— Аделайн, я не хочу слушать, — поморщилась Николь.
— Плохо себя чувствуешь?
— Да.
— Могу принести тебе парацетамол. И спускайся. Тебе нужно немного отвлечься, так быстрей пойдёшь на поправку.
Аделайн принесла таблетки и стакан воды. Николь проглотила одну и сделала глоток
— Смотри, что он мне подарил, — Аделайн дёрнула вниз молнию на кофточке. — Улётный, правда? И такие же трусики. А еще пояс с чулками. Я выглядела просто... Николь, тебе плохо?
Николь выскочила из кровати, влетела в ванную и склонилась над унитазом, выворачивая наружу только что проглоченный парацетамол. Аделайн терпеливо переминалась с ноги на ногу под дверью.
— Хочешь я сварю тебе крепкий чай? — осторожно заглянула она.
— Аделайн, кажется это что-то заразное, так что лучше не заходи ко мне лишний раз, окей? Я ничего не хочу. Если мне будет что-то нужно, я позвоню тебе.
Как только Аделайн ушла, Николь выключила телефон и заперла изнутри дверь. Только бы не видеть, не слышать, не знать.
***
Николь перебросила лямку рюкзака через плечо и выползла на школьное крыльцо. Очередной паршивый день. Соседка по парте весь день лила слезы, проклиная экс-бойфренда. Мисс Фарадей свирепствовала на очередной контрольной, нога продолжала болеть. К чёрту соседку, к чёрту мисс Фарадей, и ногу туда же. Николь двинулась вниз по ступенькам и вдруг столкнулась с каким-то...
— Дерьмо, не видишь, куда прёшь? — буркнула Николь, подняла глаза и... отшатнулась в сторону.
— Нужно поговорить, — сказал Джаред.
Николь молча обошла его и быстро зашагала вниз по ступенькам.
— Не о чем говорить, Джаред. Если теперь тебя интересует толщина её безымянного пальца — спроси у неё сам.
— Подожди... — начал он.
"К черту", — подумала Николь и побежала.
Он догнал её в два шага и больно схватил за руку.
— Я думал обо всем, что ты мне тогда написала...
— Джаред, это всё было из-за горячки, просто... лихорадка. При высоких температурах мозг не всегда работает корректно. Ты уже знаешь, что я смотрю Дискавери, так что можешь довериться моему авторитетному мнению.
Николь попытала выдернуть руку из его ладони, но он не отпускал.
— Отпусти меня.
— Отпущу, если не убежишь.
— Убегу.
— Тогда не отпущу, — отрезал он.
Николь зажмурилась и тяжело вздохнула.
— Джаред, какого чёрта ты от меня хочешь? Неделю назад ты трахнул мою сестру, а сегодня ты хватаешь меня за руки так, будто я тебе что-то должна.
— Я прочитал твоё сообщение только утром...
— Какое это имеет значение?! Неужели, прочти ты его вечером, ты бы не прикоснулся к ней? — Николь прижала ладони к щекам. — Чёрт, зачем мы вообще говорим об этом?
— Я чувствую себя виноватым. Я попросил тебя о том, о чем наверное не должен был просить. И ты...
— И что я?
— И как-то так получилось, что ты... влипла. Мне жаль.
— Тебе не за что извиняться. Если кто-то и виноват, то только я. Развесила уши, слушая то, что слушать не следовало.
— Я поговорю с Аделайн. Скажу, что ей не стоит...
— О-о-о, — простонала Николь, — Лучше сразу пристрели меня. Аделайн тут уж точно не при чем. Она просто... счастлива. А когда ты счастлив, об этом хочется рассказать всему миру.
— Тогда как мне тебе помочь?
Николь закатила глаза.
— Сходи поставь Аделайн новый засос. А мне может помочь... Не знаю... Надеюсь с Корком сложится.
— Не вздумай. Я провел в Корке всё своё грёбаное детство, тебе там делать нечего.
— Спасибо за заботу, но это уже не тебе решать. Извини, Джаред, приятно было поболтать.
— Ники?
Она оглянулась и встретилась с его взглядом.
— Если понадобится... запасное водохранилище, то звони.
— Боюсь, Аделайн не поймет, — пожала плечами Николь.
— Звони всё равно.
Николь молча развернулась и пошла прочь, чувствуя его взгляд на своём затылке.
***
— У нас с ребятами намечается вечеринка и... — Аделайн заговорщицки подмигнула, — и я приглашаю тебя, зайчонок!
— Спасибо, — рассеянно кивнула Николь и снова уставилась в учебник. — Если ты не обидишься, я не пойду.
После последней встречи с Джаредом прошел месяц. Долгий мучительный месяц тяжелой любовной горячки. Впрочем, день ото дня становилось лучше. Даже самая тяжелая болезнь не течёт ровно: у каждой из них есть периоды обострения и ремиссии. Сейчас приближалась ремиссия.
— Да что с тобой, Ники? Если бы меня в шестнадцать лет старшая сестра пригласила на студенческую вечеринку, я бы сошла с ума. А ты... Ты в последнее время сама не своя, что за дела?
— Не успеваю в школе.
— Успеваемость? — скривилась Аделайн. — С каких пор тебя интересует успеваемость?
— С тех самых, когда я поняла, что хочу поступить в колледж.
— До этого знаменательного момента еще два года!
— Даже не знаю, достаточно ли этого, чтобы хорошенько подготовиться, — буркнула Николь.
— Ты шутишь? — взорвалась Аделайн. — Блин, да зачем я тебя уговариваю, сама не понимаю! В самом деле!
— Где будет вечеринка? — сдалась Николь, отрываясь от учебника.
— У Джареда дома, — буркнула Аделайн и вышла, прикрыв дверь.
— Ч-чёрт, — выдохнула Ники, роняя лоб в ладони.
***
Людей было так много, что Ники то и дело натыкалась на кого-то. Воздух был полон музыки, дыма и этиловых паров. Ники открыла банку энергетика и огляделась.
— Привет! — обрушился кто-то на неё, возникая из полумрака. — Круто, что пришла!
— Аделайн, ты пьяна?
— Есть немного, хи-хи, — отмахнулась Аделайн. — Идём познакомлю тебя со своими.
— Не уверена, что мне хоче...
— Ай, замолчи, — Аделайн схватила сестру за руку и потащила за собой, легко ориентируясь в плотном потоке шатающихся тел, знакомя Николь с каждым встречным, вертясь во все стороны и заразительно хихикая.
— Аарон, Тайлер, Роури, Ифа, Шон, Кира, — защебетала Аделайн, втаскивая Николь в компанию весёлых парней и раскрасневшихся девиц. — Эй, все, это моя сестра Николь!
— Привет, Ники. А вы с Аделайн похожи. Как дела? — понеслось со всех сторон.
— Привет, детка, — какой-то широкоплечий красавец, кажется Тайлер, наклонился к ней и чмокнул в щеку, как какую-нибудь старую знакомую, — хочешь чего-нибудь выпить?
— Не против, — улыбнулась Николь.
Кажется, здесь на самом деле было слегка лучше, чем она себе вообразила.
— Сколько ей лет, Аделайн? — затараторила Ифа. — Она такая же высокая, как ты!
— Ей шестнадцать, — отозвалась Аделайн.
— Ой, да совсем крошка, — жалостливо промурлыкала Кира.
— Да уж, — отвернулась Николь и... приросла к полу.
Перед ней возник Джаред с двумя стаканами мартини. Один из стаканов он отдал Аделайн, а второй протянул Николь.
— Привет, Ники, — он чмокнул её в висок и Николь уловила разве что легкий головокружительный запах одеколона: в отличие от Аделайн он был совершенно трезв.
— Привет, Джаред, — охрипла она, покорно принимая из его рук стакан и глядя в пол.
— Спасибо, что пришла, — сказал он негромко, и от мысли о том, что это адресовано ей, у Николь вспотели ладони.
Она нервно оглянулась по сторонам, словно боясь, что кто-нибудь может заметить её смущение. Но все вокруг были заняты своими делами: пили и смеялись над шутками, над которыми могут смеяться только люди с двумя промилле в крови.
— Аделайн уговорила, — призналась Николь.
— Ты не хотела идти?
У Николь закружилась голова: Джаред стоял рядом и разговаривал с ней, пока Адель, залпом опустошив стакан мартини, обнималась рядом с такой же, едва стоящей на ногах подружкой. Что-то во всей этой ситуации было ужасно смущающим.
— Ну вобще-то... — начала Николь.
— А вот и я, — возник рядом Тайлер с двумя пластиковыми cтаканами, — Ну вот , стоило мне оставить тебя на минуту и у тебя уже есть выпивка. Кто этот счастливчик?
— Я, — сказал Джаред, и Николь показалось, что он готов бесплатно подарить Тайлеру пару затрещин.
Николь взяла пластиковый стаканчик, виновато улыбаясь Джареду.
— Ничего, я справлюсь и с этим тоже, — она сделала глоток из стаканчика и почувствовала, что то, что принес Тайлер, было как минимум в пять раз крепче вермута Джареда.
Судя по всему, Джаред это тоже понял, потому что его скулы окаменели, а глаза опасно сузились.
— Тайлер, не советую спаивать её, — ледяным голосом сказал он.
Тайлер нервно хохотнул, Николь покраснела:
— Мне не нужна нянька, Джаред. Я в состоянии контролировать, что и сколько пью.
— Я надеюсь, — кивнул он.
В это время за его спиной раздался взрыв хохота и визг Аделайн.
— Джаред, позаботься лучше о своей девушке, — подмигнул ему Тайлер, приобнял Николь и повёл её в сторону. И Николь пошла за ним, оставляя за спиной Джареда, Аделайн, их друзей и разбитые мечты.
***
Тайлер был умён, обаятелен, слегка пьян и... невероятно настойчив. Очень скоро его руки монополизировали ладони Николь, потом то и дело начали посягать на её талию, спину, плечи. Тайлер приносил спиртное, раздаривал комплименты, каких Николь отродясь не получала, травил шутки, знакомил с друзьями, покровительственно положив руку на её талию. Виски и мужское внимание медленно делали своё дело: Николь перестала поглядывать в ту сторону, где предположительно был Джаред, перестала обращать внимание на обрывки его голоса и смеха, доносившиеся из противоположного угла дома. Магия Джареда переставала действовать на Николь и она была рада этому.
— Идём, я хочу показать тебе кое-что, — потянул её за собой Тайлер, и как только они оказались в одной из незапертых комнат в отдаленном крыле дома, Тайлер вжал её в стену и припал к её рту в голодном поцелуе.
Николь ответила ему, прижимаясь к нему грудью и чувствуя, как сокращаются его бицепсы под её пальцами. Тайлер в одно мгновение справился с рядом мелких пуговиц на её блузке, скользнул ладонью под чашечку лифчика, и Николь замерла, подчиняясь водовороту незнакомых чувств. Еще никому и никогда она не позволяла таких прикосновений.
— Детка, какая же ты сладкая, — пробормотал Тайлер, в два счета победив пряжку ремня и медленно забираясь пальцами под влажное кружево.
"Чёрт, я лишусь девственности в доме Джареда..." — опешила Николь, вцепившись в плечо Тайлера и задыхаясь от адреналиновой бури. Эта мысль звучала так странно, пронзительно и горько, что Николь на мгновение растерялась.
— Я хочу тебя, — выдохнул он в её шею.
— Чья это комната? — прошептала Николь.
— Сюда никто не придет, не волнуйся.
"Я лишусь девственности в десятке метров от Джареда, а он даже не узнает об этом..."
Тайлер поднял её на руки, перенёс на кровать и, нетерпеливо стянув футболку, взялся за её джинсы. Тайлер пах табаком и можжевельником и эта хвойная нота в его парфюме казалась Николь странно агрессивной. Её вдруг накрыло странное ощущение, будто она свалилась в живой можжевеловый куст, который вот-вот растерзает её в клочья, а потом забросает окровавленной хвоей то, что от неё останется. Она попыталась расслабиться, рисуя в голове умиротворяющую картинку хвойного леса, как вдруг...
Клацнул выключатель, и комната залилась приглушенным светом. Николь резко села, прижимая колени к груди. На пороге, сунув руки в карманы, стоял Джаред.
— Какого чёрта ты делаешь, Тай?
Если бы слова можно было вколачивать, как гвозди, то сейчас в теле Тайлера зияло бы пять глубоких дыр.
***
— Нет, это ты какого чёрта делаешь? — огрызнулся в ответ Тайлер, вскакивая на ноги.
— Твою мать, ей едва стукнуло шестнадцать! — рявкнул Джаред.
— И что? Если бы я собирался трахнуть твою девушку, Джаред, то несомненно поинтересовался бы твоим мнением, а так не пошел бы ты нахрен?
На слове "трахнуть" у Николь задрожали губы.
— Выметайся отсюда, — не своим голосом сказал Джаред, и весь его вид намекал на то, что лучше бы тому подчиниться.
Взбешенный Тайлер исчез в коридоре, даже не оглянувшись на Николь. Она сползла с кровати, наспех запахивая блузку. Одного взгляда по сторонам хватило, чтобы понять, где она. На прикроватной тумбочке лежал шарф Аделайн, в изголовье кровати на стене висели флаги сборной Колледжа по легкой атлетике.
"Святое дерьмо, я чуть не сделала это в комнате Джареда..." — бушевало в её голове, пока она на ватных ногах шла к двери.
— Прости, Джаред, я... не знала, что это твоя комната.
Он захлопнул дверь перед её носом и резко развернул к себе.
— Причем тут комната, Ники?! Чем ты думала, когда позволила ему затащить тебя сюда?
— Это не твоё дело, Джаред.
— Сделать это в первый раз на пьяной вечеринке с тем, кто завтра даже не вспомнит твоего имени? — орал Джаред, — Чёрт, Ники, я был уверен, что ты умнее.
— О, прости, что оскорбила твои эстетические чувства. Как же я посмела решиться на это без постоянного бойфренда, без конфетно-букетного периода и кружевного белья за две сотни? — зашипела Николь, едва сдерживая подступающие слёзы.
— Ты правда не понимаешь? — вспыхнул Джаред. — Тайлер не тот человек. Ты достойна лучшего.
Его руки потянулись к ней и Николь заплакала, когда поняла, что он делает: Джаред застёгивал пуговицы на её блузке.
Она стояла смирно, опустив голову и поливая слезами ковёр. Он разделался с последней и обнял её, пытаясь успокоить.
Шла минута за минутой, и ни один из них не шевелился.
— Джаред?
— Что, малыш?
Николь растерялась от этой странной нежности в его голосе.
— Ты должен мне одно желание. Когда я помогла тебе с размером, ты сказал, что...
— Я помню.
Николь подняла голову:
— Поцелуй меня?
***
Его лицо не выражало никаких эмоций, но Николь чувствовала его внутреннее напряжение.
— Я клянусь, что об этом никто не узнает, никто, — спотыкаясь на словах, заговорила она. — И обещаю, что это будет моя первая и последняя просьба. И больше не будет никаких попыток привлечь твоё внимание. Я просто... исчезну. Уеду в Корк или еще куда-нибудь. Джаред, прошу тебя. Пусть для тебя это не будет предательством. Это только... попытка потушить мой пожар. Я сгорю дотла, если ты не поможешь.
— И с каких это пор пожар тушат раскаленными углями?
Он смотрел на неё в упор, не размыкая рук.
— Когда хотят, чтобы всё побыстрей сгорело, — прошептала Николь.
— Ники, — Джаред наклонился и поцеловал её в лоб. — Ты слишком хороша для... таких поцелуев.
— Для каких "таких"?
— Для таких, о которых никому нельзя рассказать. О которых нужно просить. После которых нужно в слезах уезжать в Корк.
Николь всё понимала, но чувствовала, что в эту минуту предпочла бы уважению и всем его добрым словам - один жестокий, унизительный поцелуй.
— Я хочу домой, — сгорая от унижения, сказала Николь.
— Я отвезу тебя.
— Не нужно. Я возьму такси. Возвращайся к моей сест... к своей девушке.
Николь вышла из комнаты и, едва шевеля ногами и натыкаясь на танцующие парочки, побрела к выходу. Но до двери она добраться не успела: остановилась как вкопанная на полпути, задыхаясь от потрясения и ужаса. Прямо перед ней, покачиваясь в медленном танце в обнимку с Тайлером, стояла Аделайн. Её руки цеплялись за его шею, её грудь упиралась в его рёбра, её язык был у Тайлера во рту.
***
Николь молнией рванула к сестре, схватила её за руку и изо всех сил рванула на себя. Аделайн отклеилась от Тайлера и рухнула в объятия Ники.
— Ты сошла с ума?! Ты рехнулась, Аделайн?! — шипела ей в ухо Николь. — А как же Джаред?
Аделайн что-то забормотала, едва стоя на ногах. Николь оглянулась, молясь только об одном: чтобы Джареда не было поблизости, но её надежды горели пламенем: тот стоял за её спиной и его выражение лица читалось предельно ясно: холодное, лютое бешенство.
— Джаред, снова ты, и опять в самый неподходящий момент, — захихикал Тайлер, но было видно, что его бравада стремительно улетучивается.
— Ники, возьми, — сказал Джаред, вкладывая связку ключей в её руку. — Отведи её мою машину.
Николь сжала в ладони ключи, едва удерживая сестру в вертикальном положении.
— А ты?
— Иди и жди меня там.
— Джаред...
— Ники, уходи.
Николь подхватила Аделайн за талию и потащила её вниз по ступенькам. Аделайн еле переставляла ноги и казалась ужасно тяжелой, так что когда они добрались до машины, Николь основательно взмокла. Она открыла дверь и усадила Аделайн на заднее сиденье, хотя слово "уронила" тут было бы более уместно. Потом достала влажную салфетку, вытерла размазанную помаду с губ Аделайн и вдруг почувствовала, насколько отвратительной была её просьба к Джареду, отвратительной и подлой. Она посягала на чужое. Точно так же как это только что сделал Тайлер (и наверняка сделал специально). Потеряв голову, она просила о том, о чем не должна была просить, даже лежа на смертном одре...
Через несколько минут появился Джаред.
— Сядешь впёред? — попросил он.
Николь забралась на переднее сиденье.
— А как же вечеринка? — поёжилась она. — Они... не разнесут тебе дом?
— Шон присмотрит.
Взревел мотор. Джаред положил руки на руль и Николь увидела, что костяшки на его правой руке разбиты до крови.
***
Аделайн провела ночь в обнимку с унитазом.
Ники пыталась уговорить Джареда вернуться домой, но он не поехал. Он придерживал Аделайн за волосы, когда её скручивало в очередном рвотном позыве. Николь готовила для Аделайн горячий чай и носила чистые полотенца. Краем глаза она замечала, как Джаред зол и взвинчен, но даже не думала о том, чтобы попытаться успокоить его или даже просто поговорить о чем-нибудь. Он не принадлежал ей. Он до сих пор принадлежал девушке с липкими волосами, свернувшейся калачиком на полу ванной. И будет принадлежать ей завтра.
Ники уснула на матрасе возле ванной комнаты и проснулась только под утро. Джаред сидел напротив с чашкой кофе, подпирая спиной стену.
Заметив, что Николь проснулась, Джаред ушел на кухню и вернулся с еще одной горячей дымящейся чашкой.
— Спасибо, — Николь села на матрасе, взяла чашку, сделала глоток. — Как Аделайн?
— Спит. Я отнёс её в кровать.
"Джаред только что принес мне кофе в постель, — кисло улыбнулась она про себя. — Боже, Ники, о чем ты только думаешь..."
— Когда проснётся, пусть позвонит мне.
— Ты уходишь?
— Да. Нужно успеть выдраить квартиру до приезда предков.
— Я могла бы помочь, но...
— Оставайся с ней.
Ники остановилась у дверей, наблюдая, как он натягивает куртку и обувается, и вдруг поняла, что если не выскажет сейчас всё, о чем думала целую ночь, то другого шанса не представится.
— Джаред, прости за всё это. Если бы я не вела себя, как дура, то ты бы смог присматривать за Аделайн и... всего этого не случилось бы.
Джаред выпрямился.
— Подожди, я правильно понял? Ты извиняешься за то, что твоя сестра, которая на четыре года старше тебя, надралась до беспамятства, а потом рухнула в объятия первого встречного?
— Ну... Вроде того. Она бы никогда не сделала этого, если бы была трезвой. И с ней почти никогда такого не случается. Это случайность. Она просто не рассчитала количество...
Джаред смотрел на Ники с каким-то новым выражением в глазах.
— Почему? — вдруг улыбнулся он.
— Почему что? — растерялась Ники.
— Почему ты так защищаешь её вместо... вместо того, чтобы просто предоставить всё воле случая? Наши отношения с Аделайн сейчас подвешены за ноги и, честно говоря, я слегка в растерянности, потому что это серьезное испытание — видеть как твоя девушка пускается во все тяжкие, в то время как рядом, в качестве контр-примера, есть другая — отзывчивая и внимательная, дерзкая и забавная, которая ко всему прочему неплохо контролирует количество спиртного в своем желудке, тает в твоих объятиях и очень убедительно умеет выпрашивать поцелуи... Я правда в растерянности, Ники.
— Джаред... — потрясенно выдохнула Николь.
Он шагнул к ней, протягивая руку и прикасаясь большим пальцем к её подбородку. Но Николь отступила, качая головой:
— Ты просто зол на неё вот и всё. Тебе хочется мести и ты вдруг увидел во мне подходящее орудие. Но я не хочу так.
— Это не месть. Как и то, что я чувствовал, увидев тебя с Тайлером, — не было братской заботой. Это была ревность, Ники. Самая настоящая ревность. Я немного помял Тайлеру физиономию и до сих пор не знаю, за что именно: за его прикосновения к Аделайн или.. к тебе.
— Джаред... Зачем ты мне всё это говоришь? Знал бы ты, как мне нелегко. Быть рядом и не сметь прикоснуться к тебе...
— Иди сюда... — он сделал еще шаг вперёд.
— Нет, — отшатнулась она.
— Ники...
— Прошу тебя, уходи.
Николь стояла неподвижно, пытаясь унять бурю, бушевавшую внутри.
— Я слишком хороша для поцелуев, о которых никому нельзя рассказать, — разве не ты сам говорил мне это?
— Ники! — донеслось с верхнего этажа.
Но ни Джаред, ни Николь не сдвинулись с места.
— Ники, ты дома?! — голосила Аделайн и голосила слишком громко как для человека, который всю ночь провел в бессознательном состоянии.
— Зайдёшь к ней? — прошептала Ники.
— Нет, — ответил Джаред и шагнул за порог. — Не сейчас.
Он вышел за порог, оглянувшись на Николь, и она закрыла дверь, не глядя на него. Закрыла и прижалась пылающим лбом к холодному дереву.
— Кто-то приходил? — спросила Аделайн, выглядывая вниз с верхней ступеньки лестницы.
— Нет. Уходил.
— У нас есть что-нибудь от головы, а?
***
— Ты помнишь хоть что-нибудь?
— Смутно. Где Джаред? — Аделайн положила на язык таблетку и опрокинула в рот стакан минералки.
— Наверно дома, — пожала плечами Николь.
— Где мой телефон? Можешь принести? Позвоню ему. Он вроде был здесь ночью, да?
— Аделайн, — тихо сказала Николь. — Я думаю, прежде чем ты позвонишь ему, тебе лучше вспомнить, что вчера произошло.
— А что вчера произошло? Чёрт... я надеюсь меня не вывернуло наизнанку у всех а глазах?
— Нет. Ты танцевала с Тайлером и...
Аделайн непонимающе таращилась на Николь.
— И?
— Да ничего особенного. Просто он засунул язык тебе в рот. Или ты ему. Со стороны было не разобрать, прости.
Аделайн резко села, прижимая руку ко рту и вытаращив глаза.
— О, Боже! Джаред видел?
Николь кивнула.
— ****ство! — выругалась Аделайн, вскакивая с кровати.
— Оно самое, — съязвила Николь.
— Заткнись, Ники!
Аделайн бегала по комнате, схватившись за голову.
— Дерьмо! Дерьмо! Стоп. Ты уверена? Ники, ты уверена, что я действительно делала это? Господи, Тайлер! Скотина! Он же никогда не напивается до бессознательного состояния, значит... Неужели сделал это специально?! Я убью его...
— Какого чёрта ты так набралась, Аделайн?
— Сама не знаю. Было так весело, стакан за стаканом... Как отреагировал Джаред?
— А ты как думаешь?
— Боже, надеюсь, он не убил его?
— Нет. Вроде бы...
— Вроде бы?!
— Короче, увидишь его руку и сама всё поймёшь.
Аделайн схватилась за голову.
— Ники, найди мой телефон!
***
Аделайн вылетела из душа, влезла в узкие джинсы, натянула кофточку с вызывающим декольте. Высушила волосы и уложила их так, что любой парикмахер сгрыз бы все ногти от зависти. Потом за десять минут превратила лицо в лицо девушки, которая накануне пела псалмы в церкви, а не вливала в горло бутылку за бутылкой. Потом выпила еще одну таблетку обезболивающего, залилась крепким кофе и надела сапоги на высоком каблуке.
Николь смотрела на неё с затаённым в глубине души отчаянием. Джаред не устоит. Перед такой Аделайн устоять невозможно. Чёрт, даже после сумасшедшей попойки она выглядела в миллион раз круче, чем Николь, проведи она неделю в салоне красоты. Аделайн была ураганом, который однажды снёс голову Джареду, и, если ему захочется, снесёт её вновь нужное количество раз.
— Чёрт, недеюсь, он не очень зол, — Аделайн набросила куртку и откинула белокурые волосы.
— А если зол? — тихо спросила Ники, подпирая стену плечом.
— Значит просто придется потратить на извинения больше времени, — подмигнула Аделайн, поправляя завороты сапог. Она наклонилась, сверкая в вырезе декольте тем самым бельём, которое подарил ей Джаред.
— Я чистосердечно признаю свою ошибку и он просто не сможет злиться дальше. Не волнуйся за меня, Мышонок, к концу дня мы помиримся при любых раскладах. Он же любит меня.
— А ты? — нахмурилась Николь. — Ты любишь его?
— Конечно, — прощебетала Аделайн, открывая дверь.
Но прежде чем она успела сделать шаг наружу, Николь встала на её пути и захлопнула дверь перед её носом.
— Аделайн, я серьёзно. Шутки кончились. Ты любишь его?
— Ники? В чём дело? — вскинула брови Аделайн.
— Джаред провел здесь всю ночь. Держал твои волосы, пока тебя выворачивало наизнанку. Носился с тобой, пока ты наконец не уснула. А я смотрела на него и чувствовала, что... всё должно быть совсем не так. Что ему нужна не та, что лежит в ванной на полу с зелёным лицом. Что он заслуживает лучшего: того, кто завернёт его разбитую руку в бинт, и расскажет что-то весёлое, чтобы рассмешить, и принесёт плед, и разожжет огонь в камине. И конечно не допустит, чтобы другой парень лапал тебя у всех на глазах. И если уж вы уйдёте с вечеринки раньше времени, то вовсе не для того, чтобы шокировать унитаз, а чтобы заняться совсем, совсем другими вещами...
Аделайн тряхнула кудрями и рассмеялась.
— Николь, какой же ты еще ребёнок! Я слушаю тебя и, Господи, мне кажется, что ты втрескалась в него по уши. Но лучше не спеши с выводами, зайка, потому что есть кое-что, чего ты не знаешь. А именно: отношения — это не только вся эта дурацкая романтическая каша, котоая бурлит в твоей голове, камин и плед. Это еще и ошибки, и слёзы, и, да, заблёванный пол. И выяснения отношений, и извинения, и жесткий секс, соль и перец, и всё, что придаёт им вкус. Тем более отношения с Джаредом. И не нужно учить меня, кем быть. Если бы я была какой-то другой — он не стал бы со мной встречаться. Я всего лишь набралась, окей? Ты сама знаешь, что такого со мной почти не случается. Я знаю, что он зол, но нет такой проблемы, которую невозможно решить, сунув руки ему в шатны.
Николь отступила, испытывая настоящее потрясение. Она еще никогда не видела сестру такой... взрослой, такой порочной, такой впечатляюще решительной. В сравнении с ней Николь показалась себе просто серой, замкнутой, перепуганной мышью.
— Отношения — это искусство балансировки на краю. Я надеюсь, ты подрастешь и научишься этому. Потому что без этого никуда, Ники. С тем наивным видением отношений, какое ты вырастила внутри себя, тебе никогда не добиться такого, как Джаред. Тебе никогда не узнать, что такое настоящий пожар.
Николь почувствовала, как по её щекам покатились слёзы. Аделайн оттеснила сестру с пути, рывком открыла дверь и захлопнула её так, что Николь обдало волной воздуха.
***
Николь казалось, что более долгого, томительного, мучительного дня ей еще не выпадало. Она боялась что вот-вот позвонит Аделайн и с восторгом сообщит, что всё произошло именно так, как она и думала: мол, Джаред слегка попсиховал, а потом они помирились. Или того хуже: Аделайн заявится с Джаредом домой и они весь вчер будут смотреть кино и жарко целоваться в гостиной. Какое-то странное, болезненное чувство ворочалось в голове и требовало куда-то мчаться, что-то делать, что-то написать Джареду, бежать драться за своё маленькое, но такое сильное чувство, раскидывая в стороны соперниц...
Но Николь не двинулась с места. Разве может она пойти против сестры? Даже если бы случилось невероятное и Джаред свалился бы к её ногам, разве сможет она построить счастье на руинах другого счастья? Разве сможет слушать, как Аделайн плачет в своей комнате? Сможет ли встречаться с Джаредом, не думая о том, что каждое его слово и каждое его прикосновение должны принадлежать Аделайн?
Несколько часов Николь сидела на своей кровати, сложив на коленях руки и глядя в одну точку. Наконец она встала, выудила из холодильника банку фруктового сидра, вытащила из маминого стола пачку сигарет, завернула горло в шарф и пошла к автобусной остановке. От Сэндифорда до Блэкрока всего двадцать минут на автобусе. Потом несколько кварталов на восток и упрёшься в мелкое, серое, меланхоличное море, подступающее к бетонной набережной и качающее на горизонте фигурки кораблей. Именно здесь Николь нашла старую деревянную скамью с проломленной доской, открыла банку сидра, зажгла сигарету и, давясь дымом, заплакала.
"Какого чёрта я не втрескалась в какого-нибудь милаху-одноклассника, в Джона, в Мэтью, с старину Марка... Почему он? Почему он?"
Когда в банке не осталось ни капли, а урна потяжелела на три окурка, Николь не выдержала.
Аделайн взяла трубку и раздраженно заговорила:
— Нет, я не видела его ещё. Его нет дома и он не берёт трубу. А ты где пропадаешь?
— В Блэкроке. Случайно занесло. Значит, ты уже дома?
— Нет. У Ифы.
Николь прислушалась к гулу голосов в трубке.
— Кажется, у вас там весело?
— Ну... Да. А что, сидеть киснуть, пока Джаред морозится? Он никуда не денется. Поговорим не сегодня, так завтра.
Николь закрыла глаза. Как это может быть? В отношениях Аделайн крутой поворот, может даже мёртвая петля, а с ума сходит не Аделайн, а она, Николь. И вообще... Где он? Всё ли с ним в порядке?
— Ты звонила его друзьям? Может быть кто-то из них в курсе, где он?
— Это не в моих правилах, заяц. Они же потом все перескажут ему. А ему совершенно незачем знать, что я как бы не прочь повидать его.
— Почему? — изумилась Николь, едва не поперхнувшись жвачкой и перекладывая телефон к другому уху.
— Это одна из тех вещей, которые тебе еще предстоит понять, Ники. Не я должна бегать за ним. Не я.
Николь молча нажала отбой и натянула на голову шарф. Она в самом деле не понимала, почему нужно демонстрировать напускное равнодушие, когда... сердце просит совсем о другом.
Она повертела в руках телефон. В самом деле, почему?
И что если с ним действительно что-то...
Не раздумывая, она набрала номер Джареда и прижала телефон к уху. Он ответил после первого гудка.
— Привет, малыш, -- странным голосом сказал он.
— Джаред? С тобой всё в порядке? Я... просто... Аделайн сказала, что не может дозвониться и... я...
— Где ты?
— Я в... Блэкроке, — зашептала она. — А что?
— Где именно?
— Я на Брайтон Вэйл...
— Возле башни?
— Да.
— Стой там, я сейчас приеду. Мне просто нужно выяснить кое-что.
— Ладно...
"Что же на этот раз ты захочешь знать о ней?"
***
Она заметила его издалека. Он остановил машину где-то на Брайтон Вэйл и теперь шел пешком в башне.
Николь приросла к скамейке, чувствуя, что чем меньше расстояние между ней и Джаредом, тем сложнее ей сбросить оцепенение. Но когда до него осталось двадцать, пятнадцать, десять метров, ноги предали её и Николь побежала вперёд.
Джаред раскрыл объятия — то ли братские, то ли нет, Николь уже не разбирала, молча ткнулась носом в его шею и замерла, чувствуя его дыхание на своём виске.
Еще секунда и он выпустит её. И наверняка снова отчитает за наивные ребяческие порывы. И снова скажет, что она заслуживает совсем другого. И, да, наконец спросит о том, о чем собирался спросить.
— Так что ты хотел выяснить? — спросила Николь, поднимая глаза. — снова что-то об Аделайн? Я к твоим услугам, спрашивай.
— Всё, что нужно, я уже выяснил.
Николь непонимающе моргнула.
— Разве ты не хотел спросить у меня о ней? Я вроде как зарекомендовала себя как... авторитетный советчик.
— Авторитетный, — согласился он. — Но, боюсь, что Аделайн в прошлом.
— Джаред, боже, — вздрогнула Ники. — Но вы ведь... вы ведь даже не поговорили! Может быть всё еще прояснится.
— Аделайн сейчас на вечеринке у Ифы. Чудесно проводит время в компании Тайлера.
— К-как? Ты уверен?! Как ты можешь знать?
— Ники, не нужно никаких особенных хитростей, чтобы выяснить, что происходит у Ифы.
— Даже если так, наверняка она делает это, чтобы заставить тебя ревновать. Чтобы никому не показывать, как она расстроена!
— Этот не тот способ решения проблем, к которому я привык.
— Так езжай к ней и реализуй свой способ, Джаред!
— Ники, я не могу тянуть всё в одиночку. Это не первая нашла ссора с Аделайн и это не первая её попытка вести себя так, словно она маленький ребёнок, которому не выдали очередную порцию сладкого. Отношения — это обоюдная ответственность.
— Джаред, пожалуйста, попытайся, Она не переживет этого...
— Зачем? Чтобы расстаться через месяц, а не через месяц, так через два?
— Это из-за меня, да? Если бы я не вертелась под ногами, то возможно...
— Замолчи, окей? — нахмурился он.
— А вдруг Аделайн готова меняться? Вдруг она... сможет. Ты должен выяснить!
— Я уже выяснил всё, что мне нужно, когда твои руки сомкнулись на моей шее, Ники.
Николь замерла, отказываясь верить услышанному и панически боясь всего того, что он вот-вот может сказать.
— Ники... Ты хочешь быть моей девушкой?
***
Даже если бы земля разверзлась у неё под ногами, Николь не смогла бы испытать большего потрясения.
— Я не могу, Джаред... — ответила она, глотая слёзы.
— Почему? Ты не уверена в том, что чувствуешь, или боишься, что скажет Аделайн?
— Ни то и ни другое. Я просто не смогу быть счастливой, видя её горе. Она моя сестра, Джаред. Будь это какая-то чужая девушка... Я не могу так подставить её! Не могу замахнуться на то, что должно принадлежать ей...
— Чёрт, Ники... Ты сама слышишь, что ты говоришь? Я что — вещь? Объект собственности? Разве я могу принадлежать кому-то, кому не хочу принадлежать?
Он поймал её ладони и привлек к себе.
— Ладно... Ладно. Я не буду тебя торопить. Сначала я поговорю с Адель. Потом пусть всё немного уляжется...
— Да... — пробормотала Николь, вытирая рукавом уголки глаз.
— Я буду ждать сколько нужно... Почему у тебя такие горячие руки?
Джаред положил ладони на её щеки, скользнул руками по шее.
— Ты просто горишь. И долго ты тут торчала?
— С полудня...
— Ники, ты с ума сошла? Ты же снова заболела.
Джаред подхватил её на руки и понёс в машину.
— Я же не при смерти, Джаред, — слабо запротестовала Николь. — Я могу идти.
— А я могу нести.
Его руки. Если и существовало на Земле место более уютное, то Николь о нём не знала.
***
Николь лежала в кровати, перебирая в памяти каждую минуту, проведённую с Джаредом на берегу. Он довез её до дома, проводил до крыльца и позволил ей просто уйти, ничего не выпрашивая и ни на что не намекая, за что Николь была бесконечно благодарна. Она была слишком растеряна и напряжена, чтобы целоваться у дверей с тем, кто очень скоро станет причиной слез Аделайн. Похоже, он тоже понимал это.
— Ники, где ты пропадаешь? — выглянула из гостиной мать. — Поужинаешь с нами?
— Мама, я, кажется, снова заболела...
— Температура? — мать приложила ладонь к её лбу. — Быстро в кровать.
— Ты должна теплее одеваться, — заголосил с кухни отец.
— Да одеваюсь я, — буркнула Николь и поплелась в свою комнату.
— Хочешь чего-нибудь? Я приготовлю, — донёсся снизу голос матери.
— Нет, отдыхай.
"Кажется, скоро тебе придется ухаживать за другой дочерью, мама... Ухаживать долго."
***
Николь проснулась в полночь от приглушенного шума, доносившегося из комнаты Аделайн. Та тихо всхлипывала, стучала кулаками в стену и что-то бормотала.
Николь вылезла из кровати и, кутаясь в одеяло, побрела к сестре.
— Аделайн? — зашептала она в дверной проем. — Ты в порядке?
— Ники, вон отсюда! — донёсся из темноты хриплый голос Аделайн.
— Я только хотела узнать...
— Вон!!!
Николь закрыла дверь и быстро вернулась в кровать. В двери Аделайн повернулся ключ и она больше не всхлипывала и не шумела.
"Прости меня, Адель... Прости меня, прости... Я пыталась убедить его, но не смогла..."
***
— Мама, где Аделайн?
Солнечные полосы на полу протянулись до самой двери. Неужели уже полдень?
— На занятиях.
— Ты говорила с ней утром? Как она?
— Выглядела немного утомленной, но ничего не говорила. А что? Вы поссорились?
— Нет.
— Кстати, тебе кто-то звонил.
Николь взяла в руки телефон и обнаружила там десяток сообщений и один пропущенный от Джареда.
Она удалила все, не читая.
***
Всё зашло слишком далеко и совсем не туда, куда должно было прийти. Николь достала из шкафа чёрный лифчик с белыми кружевами — тот самый, который она когда-то беззастенчиво выпросила у Аделайн только потому, что о нём упомянул Джаред, — и наконец осознала, что эта вещь не может принадлежать ей, так же, как не может Джаред. Нет, она не должна была даже думать о нём, даже где-то глубоко в душе. Не напрашиваться на его прикосновения, не говорить с ним, не попадаться ему на глаза. Даже тогда, когда Джаред сказал ей, что с Аделайн всё кончено, она не должна была слушать, тыкаясь носом в его футболку, она должна была бежать прочь и молиться о том, чтобы у её сестры всё наладилось.
Николь завернула лифчик в пакет, отнесла его в комнату Аделайн и засунула его в один из ящиков её шкафа.
— Я хочу вернуть всё, на что позарилась, сестрёнка. Я хочу вернуть всё.
Кровать Аделайн была разворочена после тяжелой бессонной ночи, её вчерашняя одежда, в которой она уехала покорять Джареда, валялась на полу бесформенной кучей, из-под кровати торчало горлышко бутылки из-под виски.
Николь собралась с силами, едва сдерживая слёзы, и позвонила сестре.
— Адель? Как ты?
— Джаред бросил меня.
— Мне жаль, — с трудом выговорила Николь.
— Прости, что разбудила тебя вчера ночью... Просто... разнервничалась.
— Не бери в голову... Что ты теперь будешь делать?
— С Джаредом? Нет сил думать об этом.
— Но ведь всё еще может наладиться?
— Не знаю. Он такой сложный... И такой ветреный. Я почти уверена, что у него кто-то есть.
Николь зажмурилась, глотая слезы.
Она наспех распрощалась с Аделайн и набрала номер Джареда. Он ответил мгновенно.
— Ники? Как ты себя чувствуешь?
— Так себе.
— Дома кто-то есть? Можно мне приехать?
— Нет.
— Я поговорил вчера с Аделайн...
— Я знаю!
— И она не сильно расстроилась, Ники. Если тебя это хоть немного успокоит...
— Не сильно расстроилась?! — севшим голосом повторила Николь. — Да она не спала всю ночь, Джаред! Она рыдала, напилась, разворотила всю комнату... Чёрт бы меня побрал!
— Ники...
— И всё потому, что мне не хватило сил обходить тебя десятой дорогой и не писать тебе сообщения!
— Николь!
— Уходи из моей жизни, Джаред! Оставь меня в покое! Что это за счастье, если твоя сестра по ночам глушит Джеймесон и плачет! Такое счастье встанет мне поперёк горла! Уже встало!
Николь бросила трубку, упала на кровать сестры и расплакалась. Подушка Аделайн была мягкой, сухой и... пахла можжевельником.
***
Можжевельником пахла подушка, можжевельником пахла кровать. Этот запах витал в комнате, и, конечно, если бы Николь не была так расстроена, она бы заметила его, едва войдя сюда. Мысли в её голове завертелись таким торнадо, что Николь пришлось на минуту закрыть глаза и сжать голову руками. Невероятно...
Она вытащила из-под кровати пустую бутылку, повертела её в руках и, бросив её обратно под кровать, схватилась за телефон.
— Ты переспала с ним сегодня ночью? Да?!
— Что? — отозвалась Аделайн.
— Ты переспала сегодня ночью с Тайлером, да? Отвечай!
— Какого чёрта ты орёшь на меня, глупышка?!
— Ты не плакала этой ночью, ты стонала! Ты не стучала в стену, в стену стучала твоя кровать! И вискарь ты пила не одна, а с Тайлером, так? Даже при всем твоём опыте, Аделайн, вряд ли ты смогла бы одолеть в одиночку целую бутылку!
— Что ты несёшь, а?!
— Вся твоя постель пропиталась его одеколоном, Аделайн! И после всего, что сегодня произошло, у тебя хватило наглости обвинять в ветрености Джареда? Я с ума схожу, думая о том, каково тебе, а ты, едва расставшись с ним, тут же прыгаешь в постель с другим?
— Ладно. Сбавь обороты, — шумно выдохнула Аделайн. — А почему бы мне не следовало сделать это? Джаред бросил меня! Я свободна и теперь даже рада этому! У него слишком много запросов. И мне не понятны твои истерики, Николь! Ты обиделась, потому что я тебе ничего не рассказала? Потому что выгнала тебя вчера ночью? Неужели ты думала, что я обязана рассказывать тебе обо всём, что со мной случается? Знаешь-ка что? Начни-ка наконец устраивать свою собственную жизнь, чтобы не зависеть от моих откровений, окей? Ищи свои впечатления, Николь! Ты уже взрослая девочка, чтобы писать собственную книгу приключений.
— О Господи, Аделайн, — пробормотала Николь, улыбаясь. — Это самое лучшее, что я от тебя когда-либо слышала.
— Не сомневаюсь. И, Ники, прошу тебя, спрячь бутылку, пока мама не нашла. Я совсем о ней забыла.
***
Николь выбежала из комнаты, прижимая к уху телефон. Джаред не брал трубку. Она звонила, и звонила, и звонила... Глухо.
Николь быстро оделась, пошатываясь от температуры, выпила жаропонижающее, закутала горло в шарф и двинулась к двери.
— Ники, сегодня никакой школы! Почему ты встала?
— Мама... Я кое-где сильно напортачила и должна всё исправить.
— Исправишь, когда выздоровеешь.
— Я не выздоровею, если не исправлю, мама!
— Это конечно всё очень интересно, но...
— Мама, прошу тебя, — Николь бросилась к ней на шею и крепко обняла. — Я выпила жаропонижающее. Немного болит горло, но в остальном всё нормально!
— Час, Ники. Я разрешаю тебе выйти на час и ровно в два часа хочу видеть тебя дома. В кровати.
— Да! Хорошо! Я согласна! — закивала Николь, выбежала из гостиной в коридор, распахнула дверь и... свалилась в объятия Джареда.
***
Он взял её за запястья и быстро заговорил:
— Ники, я знаю, что тебе тяжело, но боюсь, я не смогу выполнить твою просьбу. Я не смогу держаться в стороне, зная, что ты...
— Джаред, я люблю тебя, — всхлипнула Николь, обняв его и прижавшись щекой к его шее.
Джаред крепко сжал её, растерянно гладя по спине. Николь подняла голову:
— Я знаю, ты ничего не понимаешь, но я объясню тебе потом, потому что... Господи, как же я хочу тебя поцеловать...
— Малыш... — пробормотал он, отводя прядь волос от её лица.
— Нет, стоп... Но тогда ты тоже заболеешь. Кажется, у меня грипп...
— Ники, я еще никогда не хотел заболеть так сильно, как сейчас, — ответил он.
***
Миссис Дэвенпорт отошла от окна и с озабоченным видом позвонила мужу:
— Дорогой, ты не поверишь... В данный момент наша Ники на пороге нашего дома целуется с... парнем Аделайн! Ты что-то понимаешь?
— Ты проспорила мне стольник, детка. Я же говорил, что Адель не продержится и месяца. Наша старшенькая такая же ветреная, как бабушка Матильда.
— Нет, я не понимаю, как это может быть. Мальчик надоел Аделайн и она передала его в пользование Николь?
— Ну ты же помнишь, Аделайн всегда охотно делилась с Ники своими игрушками...
— Ох, Уэйн, лучше молчи. Я так волнуюсь. И не староват ли Джаред для Ники? Ему же уже двадцать с чем-то... Может мне выйти и напомнить ему, что он вообще-то встречается с Аделайн?
— Дорогая, лучше напомни бабушке, что она завтра встречается с гинекологом. Беспорядочная половая жизнь в её возрасте плохо сказывается на здоровье.
Миссис Дэвенпорт смущенно захихикала в трубку.
— И не волнуйся за Ники, дорогая. Она же вся в тебя. Наверно, как и ты, выйдет замуж за того самого парня, который первым заберётся...
— Вот теперь точно молчи, Уэйн!
КОНЕЦ