Современного человека российского губит оружие массового поражения - наркотики. Ввозится оно мигрантами восточных, азиатских государств- бывших советских республик, получивших доступ в нашу страну в девяностые годы прошлого столетия. Бьет сразу тремя зарядами: губит молодых, пристрастившихся к ним, стариков, которых насильно садят на них и используют для садистов(одиноких, немощных, беззащитных)и всех остальных, независимо от пола и возраста, включая беременных женщин и детей, приспособившихся извлекать из этого выгоду, и теряющих тем самым образ человека разумного.
Правоохранительные же органы закрывают глаза на такой произвол, получая долю с прибыли. А он вершит, рушит, ломает судьбы.
Александра лежала на кушетке в кабинете нейрохирурга в одной из городских больниц скорой, медицинской помощи. От роду ей было шестьдесят пять лет, была она инвалидом из- за случившейся в прошлом травмы, передвигалась опираясь на расхлябанную, с трудом державшуюся коляску. Теперь же коляска покоилась дома, а она с надеждой смотрела на пожилого, крепкого доктора, высокого, здорового, как считается в народе, а не полного, с выпукловатыми глазами, то ли орехового, то ли зеленоватого цвета. Ей ничего больше и не оставалось: встать она не могла, кружилась голова и терялось сознание.
История с ней произошла дикая. Конфликтная по характеру, но по справедливости и независимая, Александра возмутилась при всех жильцах подъезда запахами наркоты, пронизывающими ее квартиру.
- Кто- то производит эту отраву по нашей стороне квартир,- громогласно озвучила она, что впоследствии и подтвердилось разбросанными шприцами, рвотными массами и другими признаками ее употребления.
-Надо же, а я и не знаю ее запаха, -умилилась соседка Ирина Загородняя по лестничной площадке, богатая дама, недавно вышедшая на пенсию, и по совместительству, консультирующий юрист.
Александра зашла к себе, еще не осознав, какой вызвала на себя гнев, запахи- то сами по себе не рождаются.
Кроме того она дала отпор, как- то нехорошо обратившему на нее внимание начальнику охраны супермаркета-Мега- Ашан- Икея, в котором покупала продукты, Валерию Фимину, еще и поэту любителю, с опухолью носа, прооперированного на момент моего повествования, человеку одинокому, озлобленному, но привыкшему повелевать женщинами и смеяться над ними. Роста он был высокого, более двух метров, лицо после операции было не плохое, если бы не веяла какая- то черная аура, одет и отглажен с иголочки.
Третьему конфликту она не была виной, а просто обитала на жилой площади, принадлежавшей сестре. Они с мамой приехали в город по просьбе сестры же, потому что требовалась помощь правнуку инвалиду детства- ребенку , не приемлемому для детского сада. По приезду их деньги от продажи квартир и кой- какие золотые вещицы украли, потом выяснилось, что воровство( все хранилось у племянницы) сама сестра и инсценировала: Александра через годы увидела свои сломанные оригинальные часики, уплывшие со всеми ценностями, с золотой крышечкой и простым донышком. Таких она ни у кого никогда не видела- это был подарок двоюродного деда ученого на поступление в институт.
Однако, сестру открывшееся обстоятельство нимало не смутило, мама уже покинула этот мир, а Александра во внимание не принималась. Сестре Ольге предстояла пенсия, после приличной должности коммерческого директора, позволяющей по оценке ее труда существовать на широкую ногу, что терялось с утратой работы, нужны были дополнительные источники, а стало быть и квартира, в которой коротала в силу обстоятельств свои сутки Александра. Муж сестры привык более к поступлениям жены, потому первый на ее жилье позарился.
Необъяснимым образом все выше перечисленные личности оказались связаны между собой, хотя муж Ольги Валерий ранее имел знакомства с наркобизнесом. Объединяла их общая цель- избавиться от нее. Затея придумалась жуткая, но без убийства( мотивировалась бы заинтересованность сестры), решили сдать ее в дурдом, что устраивало всех участников процесса. Но как? До такого не домысливали даже фашисты - отравить ее разум наркотиками, ну а земную брешь убьют постепенно садисты.
Действовали поэтапно.
Вначале украли (хотя могли получить и от сестры- для прикрытия) экземпляр ключей от ее квартиры, сломали замки в оконных стеклопакетах, вроде и закрываются, но и легко открываются снаружи. В жилье стали попадать и пакостить. Полиция обращения Александры игнорировала. Далее, более. Она стала замечать за собой необычайную сонливость, как поняла потом, Наталья Чернова (говорящая фамилия), социальный работник, призванный помогать горемычным, приносила ей горячие обеды из расположенной неподалеку школы, приправляя их наркотиком( винтом по- простому,- по сладкому вкусу.
Но наркотики стоят денег, вот и придумали -продавать ее садистам, но так, чтобы бездоказательно.
Один из организаторов этого дела, живший над нею, стал вдувать яд в помещение через вентиляцию и прочие отверстия.
Когда она отсутствовала распоряжались в квартире, пересыпали дурманным порошком полы, пачкали вещи,обувь.
В результате Александра лишалась чувств, садисты, чаще гастербайтеры, вторгались, вламывались к ней через двери и окно,( заказанная решетка , открывалась словно по мановению волшебной палочки), насиловали, били, и изощрялись над ее, практически бездыханным телом, особенно усердствовали над носом, помянуя о бывших проблемах, одного из фигурантов заказа. Муки начинались, когда сознание к ней возвращалось.
Избавиться , бежать некуда, просьбы к полиции безответны.
Паутина опутывала ее. Если Александра пыталась пойти куда- то с помощью коляски, ее закидывали этим зельем, бросая на одежду, волосы, лицо, в тарелку, не стесняясь, чуть ли не сталкивая ее, в чай, кофе. Старались юноши, девушки, подкрадывались сзади, выделяя голову. Продавцы- кассиры супермаркета, а затем и других в ее досягаемости торговых точках, имея ампулы с заразой между пальцами, наполняли ею продукты и даже промышленные товары. Она удалялась, словно обваленная порошками, мелкими крошками, белого и других цветов, испачканная ядовитым клеем ли, кремом ли.
Ее замкнули единым кольцом, вышибающие деньги на всем, на беде, боли, муках.
И вот в очередной раз изнасилованная и избитая с лютой жестокостью до перелома носа, Александра лежала в кабинке нейрохирурга и слабая надежда доверия к нему затеплилась в ней.
Выглядел врач не младше ее( на самом деле несколько постарше), а значит человек ее времени и давал, как заведено, клятву Гиппократа: Не навреди.
Она даже представила его, большеглазого, ушастого, со страстью произносящего замечательные слова от пылкого, юного сердца, исполненного желанием нести исцеление и добро.
Звался нейрохирург Виктором Васильевичем Щербиной, также как и ее одноклассник, один из умнейших мальчишек, питавший к ней симпатию, в чем- то схожий со Щербиной внешне, что последнему только прибавляло баллов.
Обследования показали также сотрясение головного мозга, и ее отправили в стационар, где она мечтала, наконец- то, избавиться от издевательств всех видов.
Но мечтам не суждено было сбыться. В палате на четверых ее кровать стояла у окна, с противоположной стороны лежала молоденькая девушка с незначительными ушибами, у дверей - женщина с перебинтованной головой, после операции по трепонации черепа, и одна кровать- не занята.
Присев на край постели, Александра ощутила потряхивание, ура, нет заразы, видимо начиналась, как она читала, ломка.
Радость, радость, ты не обоснована.
На каталке привезли еду, и раздатчица подала каждому его порцию, хотя в палате через стенку, поставила все порции, чтобы больной мог взять сам.
Обедали вкусным борщом, тефтелями и чаем( у Александры приторно сладким, приготовленными грамотно, честно и с желанием.
Но после обеда дрожь прошла, в голове заболело , зашумело и застучало: буфетчица от души добавила отравы.
За окном чуть шевелились, отливая серебром листья тополей, румянились гроздьями рябины, скромно о чем- то переговаривались веточки кленов,- середина августа, но ей было не до красот закатывающегося лета. Вселенная погрузилась во мглу, темные тучи- лица закалачивающие деньги любым путем, хотя и не чужих муках даже немолодой женщины, не давали ни единого просвета, ни одной щелочки, ни звездочки. Медицинские сестры и некоторые пациенты продолжали забрасывать ее наркотой, вкладывали ее в лекарственные капсулы.
Ночь в больнице повторила домашние ночи. Лечились многие мигранты, порезанные, побитые, они и составили ее "клиентуру". Однопалатницы спали под снотворными, или делали вид, а по утрам усмехались, а она вновь подвергалась надругательствам.
Нина (с перевязанной головой) швыряла по ночам бутылки с газировкой в ее постель, потом говорила, что это после операции была не в себе.
Горе, горе, никто не мог вызволить ее. Полиция все молчала, имея свою прибыль, а наркопредприятие расползалась многоглавой гидрой во все потаенные уголки.
Люди пропадали, пропадали. Александра рвалась, рвалась из этой сети, но безнадежно. Преднамеренно никто не замечал ее израненного, исколотого тела, насильники, правда, частично скрывали, замазывая раны наркоклеем, усугубляя ее страдания, коже нужно дышать.
Обнаруженный рентгенологами перелом костей носа со смещением требовал операции, но Щербина отыскал доцента- лора, готового, как в анекдоте про бухгалтера, ответить, что дважды два- это сколько надо, и диагноз был исправлен, на перелом без смещения, нельзя во время операции давать наркотики, будет ломка. Подумаешь, бабка с неправильно сросшимся носом.
Всех, кто соприкасался с ней, тотчас извещали о вынесенном приговоре, и он действовал.
-Где ты, уважаемый Гиппократ?- вопрошала Александра.
Да, что там врачи, священники им вторили. Она ринулась было в церковь на исповедь, но отец Вячеслав, отрастивший монашескую бороду, слушавший ее покаяние, положил ей на голову руку под епитрахилью и уколол в самую макушку. Такова "благославляющая" батюшкина длань.
А Лариса, хорошая знакомая, накормила ее во время хвори борщом с дурманом, и на вопросы брякнула, что мол батюшка поручил, мол глаза заблестят и улучшится самочувствие. Она ведь порой бескорыстно работает в храме, молится, считает себя верующей.Только где же совесть, непорочность души, где у таких православных человеков Бог?!
Она находилась в больнице четвертый день, когда вдруг что- то человечное, доброе блеснуло в глазах Щербины.
-Не обижайте ее ,- предупредил он сестричку, высокую блондинку, пренебрегающую Александрой, как и прочие.
И проглянуло солнышко, медсестра улыбнулась ей, Ирина, прибывшая вместо молоденькой девушки, приобняла ее за спину и предложила прогуляться по коридору, завязала беседу о православии.
А как же вчера посыпала меня наркотой,- думала Александра.
Но все равно, небо прояснилось, словно закончился кошмарный сон, в который невозможно поверить. Деревья за окном приветливо замахали ей вершинами, травы нежно запереливались мягкими волнами, сквозь стекло ласкало солнышко. Но наркотой ее пичкали, чтобы не дрожала. Зачем, есть таблетки от Паркинсона. Не уничтожайте.
Сутки прошли прекрасно, она снова полноправный гомосапиенс, и щербина, хотя и значит пространство, пустота между передними зубами, но Виктору Васильевичу это не подходит.
В злобном царстве бывает лишь радостный миг, и вновь мрак, мрак и мрак. Либо у Щербины было мало авторитета, либо нужно зелье, либо слишком алчна красавица Аня, заступившая на дежурство, голубоглазая модель моделью, но все повторилось опять, боли физические, но еще тяжелее душевные.
Александру потянуло на суицид, ведь за два года поруганий забрезжил лишь этот день.
А Щербина все же пустота, мог бы подарить все больничные дни.
Родная сестра Ольга тоже потчевала ядом, тоже открывала вход садистам,( ездила к ней на дачу). Чечены строители узнали ее. И это было злодейство из злодейств, одна мама, одна кровь. Где ты выход?! Жесточайшие русские и прочие люди, без стыда, без чести, без нравственности.
Август завершился. Сентябрь зачастил холодными дождями, разбрызгал грязными лужами с пожухлой листвой, так и не примерившей свой злато- пурпурный наряд, загородился зонтами, закрылся салонами машин. Сыро, неприютно.
В дорогих авто- главное добежать до дверцы от неприятностей погоды- тепло, свободно и комфортно, хотя отдых на юге еще комфортнее. Все это для респектабельных, богатых мужчин и элегантно одетых, украшенных драгоценностями, красивых женщин. Не важно, на какие денежки блага приобретены, хотя и от преступных деяний, перешагиванием через закон, да кому он из этой среды и интересен, хотя и от крови и чужого несчастья, от детского или тем паче старческого, главное, денежки не смердят, смердит, гноится и разлагается под яркой внешностью душа, не представляя не то Божественных, человеческих устоев. Деньги, деньги...
Что же Александра. Пусть спасет Господь ее душу, разум, по возможности изувеченное тело.
Куда грядешь Россия!?
PS Совпадения случайны.
Валерий ФИМИН УРОДУЕТ ТЕКСТ.ИСПРАВЛЯЮ ЦЕЛЫЙ ВЕЧЕР ОН ХАКЕР, ПРЕДУПРЕЖДАЮ.