Предыдущая страница: http://www.proza.ru/2015/09/29/1629
Часть 8
Но были у меня проблемы и другого плана. Деревня она и есть деревня. И живет по своим законам. Население предпочитало близко общаться по своим группам-кланам. Так вот я принадлежал, так получилось, к группе Князевых-Скворцовых.
Каждый клан, по возможности, оберегал свои внутренние секреты, а другие старались как-то узнать про их проблемы. Проблемы детей и близкой родни. Ну, и обсудить - перетереть эту, порой, не всегда приятную для другой стороны информацию. Посплетничать, в общем.
Приезжала ко мне на лето моя мамочка. Сугубо городской человек с психологией дачника. И, подваливали к ней всякие тетки со стороны, как бы между-прочим, спрашивали о том, о сем. О детях соседских, что живут в городе, об их женах-мужьях. Она и ляпала по доброте-простоте все, что знала от тех же наших соседей Князевых. И приходилось мне с ней проводить долгие беседы на тему, чем отличаются люди в деревне от соседей в дачном кооперативе. Воспринимала она все это тяжело, а я вот старался жить по местным правилам и меня принимали за своего.
И, конечно, на всю мою оставшуюся жизнь запомнились мне там охоты и рыбалки. Все о чем я мечтал - сложилось. И сетной лов и жерех на спиннинг на косе против моего дома. А чуть повыше к Пущино заветные места для ловли в проводку. И зимой, когда я жил в Новочебоксарске, непременно каждые выходные я посещал Ураково. Напротив дома Алексея Бутенина на тихом плесе было и мое место для пары-тройки сеточек, что я устанавливал под лед и проверял раз в неделю. Об Алексее, кстати, в деревне ходила такая байка.
В прежние годы, когда деревенские заготавливали сено на острове напротив Алексей, тогда еще совсем молодой мужик перевозил накошенное на свой берег. В шестиметровую лодку-деревяшку нагружался приличный стог. На транце подвесник - древний ЗИФ. Лодка идет еле-еле, но мотор жужжит громко в самые уши, а еще после погрузки было малость принято на грудь. А потому в расслабленном и приятном состоянии рулевой, практически не видя курса и лишь иногда привставая, пересекает Волгу.
И вдруг в какой-то момент кормчий с удивлением видит, как с носа через сено к нему лезет человек и что-то кричит, а за мотором не слышно. Как же так! Вроде пассажиров на берегу не брал!? Оказалось, что плывя, практически, в слепую уперся носом в рыбацкий « Прогресс», что стоял на якорях и, не слыша за мотором криков хозяина, буровил воду, а тот и полез через сено к нему. А в лодке с рыбаком была его жена, которая истошно орала и почему-то требовала у Лешки показать права! На что остервенившийся муж заорал на нее: «Дура! Какие у них права! Это же Ураково!»
Да и вообще местный народ был с выдумкой. Традиционно и издавна деревенские мужики ездили летом зарабатывать «на низа». В основном на уборочную в хлебные низовья Волги. Привозили домой натуроплату пшеницей, что сгружали на деревенскую пристань с рейсового теплохода. И вот дедушка моего друга Леши Яковлева как-то свел по сходням самого настоящего верблюда. Лошади на берегу дико ржали и рвались из упряжей. Народ был в шоке! С тех пор в деревне гуляет поговорка – Все люди, как люди, а Филя (так его звали) на верблюде!
И, конечно, я с огромным желанием обучался деревенским приемам и правилам ведения хозяйства. С большим интересом наблюдал, как обустроены дворы для домашней животины, клети, бани. Когда каждый крючок в балке, перекладина на чердаке или ларь в клети приспособлены под конкретную надобность крестьянского автономного существования.
Помогал Петру Ивановичу колоть свиней по осени. Наблюдал за изготовлением домашних колбас, рулетов, буженины и тушенки. Обозревал с удовольствием в садовой избушке хозяина пласты копченого сала, развешенные под потолком на проволочных крючках. Как хорошо было отхватить острым ножом хороший кус того сала с розовым срезом и заесть им стакан добротной самогонки.
И приспособления разные были в этой избушке. И резак с несколькими ножами для крошения самосада – домашнего табачка. А сколько всяких инструментов было развешано на гвоздиках по стенам. Это, что бы долго не искать нужное – посмотрел и взял. Но назад взятое отправлялось на свое место, что было выбрано еще при его отце.
Есть такое уникальное природное явление как весенний наст. Когда уже теплое солнышко начала весны подтаивает верхний снеговой слой, а за ночь еще жесткие морозы превращают его в крепчайшую корку, которая легко держит человека. В такие дни поутру мы с Петром Ивановичем ходили к недалекой лесной опушке за пару километров на заготовку черенков. Шли как по асфальту и тянули за собой деревянные санки старой конструкции. Заготавливали прямые березовые жердинки на черенки для лопат, вил-грабель и других хозяйственных надобностей.
Все то, что я подсмотрел тогда у соседей я в дальнейшем перенес в свое хозяйство.
А руки-ноги мои в то время были еще крепкие. Не проблема была лодку вытащить подальше на берег и сбросить потом на воду. А по разлому льда я тихо объезжал заводи на острове и добывал пролетных уток. А на открытие летне-осеннего охотничьего сезона мы много лет подряд , собирались дружной компанией в одном и том же месте. Ждали мы этого почти целый год.
Съезжались чуть не за сутки до открытия охоты. Ставили палатки. Вкапывали стол, скамейки. Варили вкуснейшую шурпу. Сидели у костра с воспоминаниями и рассказами всю ночь. Если позволяла погода, то по тропинке переходили через остров до главного русла Волги и купались там под звездами. А перед рассветом, попив чайку, расходились по заветным скрадкам на утреннюю зорьку.
На фото: Шурпа на открытие сезона.
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/09/29/1970