Вначале был сад.
Все детство было садом...Садом без конца и края, ничем не огороженным, утопающем в зелени и пионах. А сверху повисла разноцветная радуга: "Каждый Охотник Желает Знать Где Сидит Фазан" - бормочем мы про себя, пытаясь проверить порядок цветов в этом полосатом коромысле, взявшемся из ниоткуда и повисшем над черешней. А правильно ли?
Мы кормили соседскую кошку и даже иногда гладили ее, когда родители не видели (она была уличной и можно было умереть, если она тебя укусит). Детство - время бесстрашия, мы смело гладили мягкую шерстку черно-белой кошки Нюськи. Никто и никогда не умирал в нашем разноцветном легком мире. Однажды мы нашли мертвого воробья, его переехала машина и раздробила кости. Мы сшили белую рубашку и похоронили его в коробке из-под овсяного печенья с шоколадом. Жизнь вечна...Умирают только птицы...
Мы закапывали клады, рассказывали друг другу страшные истории (которые выдавали за правду), играли в прятки, мы боялись по ночам, зная о коварстве Бабайки, бегали наперегонки, что-то коллекционировали, чем-то менялись, дружили, ссорились. И казалось, что лето бесконечное, и хотелось скорее вырасти и выйти из этого маленького цветущего сада в большой кирпично-пыльный сад.
И мы подгоняли время, как могли: жизнь все торопливей меняла стекла в волшебном фонаре. Мы уже едва могли пощупать хрупкое дымчатое стекло детства. Оно в последний раз показалось нам, прежде чем уйти на дно, махнув на прощание одними пальцами, прыгая в последний вагон, отъезжающего в Город Потеряных Детей, поезда...
Но мы в тот момент не осозновали утраты...