Давно не встречались Шакалич и медведь Мэнсон Иваныч, а тут прогуливались по Косой линии хоть и раздельно, через Кожевенную - встретились. Поцеловались, и давай флягами делиться.
- Иваныч, вот давно хотел спросить, - волк Шакалич смотрел преимущественно ехидно, от водки,- стыдно ль тебе чо-нибудь из прошлого?
Иваныч смотрел трезво, кулак его сожимал малиновский, в окне жёлтого дома улыбалась картина с улыбкой, атмосфера была весьма приличная - сознаться можно:
- Шакалич, я...
И слова не может вымолвить. Челюсть встала от чваканья закусочным, показательно зелёным и пупырчатым малосольным огурцом после предложенной, сделанной на скорую лапу с инженерным ногтем но строптивым
подвохом, извлечённым из раздолья неприязней со своею любовью Феличитой, "обнаглевшей во нравах лошадью" по словам самого мастера скорых побрякушек и интеллигента волка Шакалича, фляги. Пилось всё равно. Через силу,
разумеется.
Шакалич заржал, и сам заметил, что вовсе не по-волчьи:
- А я Феличиту съел. Любовь свою, красотку.
Соврал, чтобы самому же и забыться в пьяной лжи, уж таков волк Шакалич. Стыдно было позже - кристально трезво, блестяще стыдно.
Мэнсон Иваныч посмотрел на волка, маску свою маньяка снял, в которой ещё дырка для водки, и плеснул малиновского в обитый титановым сплавом высокой крепости внутренний свой состав желудка с гортанью, которые своею высоко неизбежной стерильной проходимостью обеспечивают исключительно пьяное, но вполне
смиренное состояние. Огурец же вскользнул прытким, молодцеватым водолазом, однако всё же поперёк глотки встал,высвободившись посредством самого обыкновенного медвежьего рёва. Этот же злосчастный огурец оказался не вовремя обнаружившим себя точно в кульминации предшествующего, душевного раскаяния, поэтому даже с эхом пронёсшийся и вывертнувший капли чёрт знает откуда взявшегося мёда изо рта
Мэнсона Иваныча, он как бы опосредовал и саму суть раскаянья, что состоялось даже запросто:
- Видел я, как на землю две фотографические плёнки упало, проявленных, но чёрных, как первые кинематографические километры, слушаешь? Дурак усатый! Все с ума посходили. Звери возобладали разумом, при непонятных мотивах странных, и тоже, с людьми, за эту плёнку бороться стали насмерть. На плёнках - точное подтверждение гибели нашей планеты, вся траектория падения астероида, сдвига
с орбиты, всё короче. Всё зафиксировано, плёнка хорошая - инопланетная. Все убивают друг друга,всё в пене, стекло летит, дым, выстрелы, кровь, желания выжить, сдохнуть, трахнуть, блюют, срут, невесть что - знаешь зачем?!
- Сенсацию из своей жизни сделать? - почесался Шакалич.
- Не, волк. Обоссаться перед смертью.
- Чо, прям вот так, в штаны? - всё чешется Шакалич с водкой.
- Тугой ты, - а сам водки ещё доливает Мэнсон Иваныч,- у нас розовые очки - изумрудные.
- А, понял.
Хорошая такая была встреча.