Мягкой поступью я, словно тень, пробирался через лес. Поступью вора, зашедшего в чужой дом. Да, так и было - я зашел в чужой дом, и здесь мне были не очень рады. Последняя Обитель Тишины. Истинной Тишины, ни с чем не сравнимой, прекрасной и даже немного пугающей. Ведь тишина - это не отсутствие звуков, отнюдь. Тишина - это полная их гармония, когда каждый скрип, каждый шорох сливается с остальными звуками, стает лишь ноткой в симфонии Тишины. Именно поэтому я крадусь, стараясь не издавать ни звука. Ведь каждый мой шаг, хоть и максимально приглушенный, звучит здесь как гвоздь по стеклу. Диссонанс, несовместимость, чужеродность звуков, производимых мной, настораживала лес. Он светился капельками росы, сверкал изумрудом листвы, столь редким в золоте и янтаре, что казался еще драгоценней. Мягкий ковер листвы будто ежился в омерзении под моими ногами. Все здесь было против меня. Великолепие, непревзойденная красота и, в то же время, омерзение ко мне, как к проявлению смрадного Города, давило на меня, угнетало. Я снял ботинки, ежась от производимых мною звуков. Они будто перестали быть частью меня, стали мне чужды, звуки которые я производил, шурша одеждой, касаясь веточек, ковра из листьев. Теперь я иду босиком, ботинки сиротливо лежат на старом пне. Босые ноги холодит влажный ковер изо мхов и палой листвы, и, кажется, звуки стали красивее, ритмичнее и даже пытаются вплестись в стройную мелодию леса. Ветерок несет прохладу, гладит листья, шепчет что-то траве, но меня не касается, избегает, словно прокаженного. Я поправил рукав куртки и на землю посыпался пепел, след Города, его визитная карта. Пепел. Он сыплется нам на головы круглосуточно. Он у нас вместо снега. Огромная серая туча, все время висит над нами, посыпая пеплом, а в нее все время врезаются столбы дыма и взвеси из того же пепла, поднимаемого теплыми потоками. Черное пятно, язва на теле планеты. И таких язв на Земле осталось лишь семь. Они велики, но все же слишком малы в масштабах планеты. Когда-то Человек сказал, что он проживет без Природы, что сможет жить обособлено. И стал жить. Сперва все было хорошо. Идеальный город был полностью из железобетона и стали. В домах даже не было окон, зачем они нужны? Кому захочется смотреть на мешанину бетонных коробок огромной высоты, на кишки дорог, тянущиеся между домами на всех уровнях, на трубы, которые стоят в основе столпов, держащих небо. Наше небо - из пепла и дыма. Вентиляция не справлялась с таким количеством пепла, и на дорогах каждый день наносило немало пепла, а пешеходы были вынуждены одевать респираторы. Даже когда все было «по плану», было плохо. Очень плохо, а вот сейчас стало совсем невмоготу. Природа, кстати, Человека поддержала и создала воздушный барьер по границам Города, не пуская пепел наружу... Я стряхнул пепел с одежды, а затем решил снять куртку. Я остался в брюках и легкой майке. Вопреки ожиданиям, мне не было холодно, наоборот, мне стало тепло. Ветер опасливо коснулся моих волос, а затем, уже смело и непринужденно стал вихрями носиться вокруг меня, подталкивать в спину, будто предлагая поиграть. С дерева слетела птица и села мне на плечо. Я остановился и огляделся. Лес, прекрасный, столь красочный и странный после монотонности серой мешанины - Города. Я без респиратора, без мешковатой куртки с глубоким капюшоном, закрывавшей высоким воротом шею, а рукавами кисти. Впервые я вижу лес, впервые я дышу легко, а глаза мои широко распахнуты. Все, что давило на меня, припечатывало к бетону, угнетало - все это осталось в Городе вместе с пеплом... Расправив плечи, я смотрел вверх, на лазурное небо в просветах листвы. «Я дома...» - подумал я.
-Ты дома, - прозвучало множество голосов за моей спиной...